Текст книги "Резервация"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5

Упал я на что-то твёрдое, гладкое и очень холодное. Не успел прийти в себя, как сверху рухнули два тела, прокатились по моей спине и исчезли. Только через секунду что-то внизу хрустнуло, и раздался негромкий стон.

Света в этом месте не было, а знаки на портале, дающие хоть какое-то мизерное освещение, потухли спустя пару секунд после хруста. Лежа в темноте, я даже дышал через раз и прикрыл глаза, превратившись в одно большое ухо. Тишина стояла такая, что я скоро услышал звон в ушах.

Неприятный запах ощутил сразу же, но только спустя минуту он ударил в нос с полной силой.

«Фу, мля», – мысленно выругался я от зловония, поднимающегося снизу. После чистого и свежего воздуха (в джунглях тоже местами от гниющей растительности не шанелью пахло, но не сравнить с местной атмосферой) местный вышиб слёзы из глаз.

На ощупь достал пистолет, опустил большим пальцем предохранитель и направил в ту сторону, куда упали неизвестные… чёрт, только бы не мои спутники, та безымянная девчонка с обезображенным лицом и Бамс.

Следующим достал фонарик. Совсем крошечный и простой, с рычажком динамо-машины. Размером с пачку сигарет, даже меньше, пожалуй, с тремя светодиодами, дающими сносный свет метров на десять, дальше уже всё было в полумраке. Он был мне вручён Олегом для ночного дежурства, после которого я позабыл его вернуть.

Жужжание устройства в окружающей тишине показалось оглушительным. Сделав десять нажатий, я отпустил рычаг и сдвинул вперёд переключатель. В голубоватом свете я осмотрелся по сторонам. Находился я на круглой каменной платформе, поднятой на высоту метров семь-восемь, вокруг неё спиралью идёт каменная лестница, просто ступеньки без перил или другой защиты. Диаметром около трёх метров и от одного края до другого раскинулось кольцо портала. Мне просто чудом повезло, что я упал на полутораметровый пятачок и не сверзился вниз.

Внизу в тусклом свете были видны кости и камни.

– Ну, с Богом, – прошептал я вслух, потом вновь произвёл зарядку фонарика и стал медленно спускаться по ступеням, потрескавшимся от времени, со стёртыми краями.

Бамса я нашёл у подножия столба. Вместе с ним лежал шаман с разбитой головой, только ошмётки мозговой ткани разлетелись во все стороны. Пигмею не повезло приземлиться затылком на голый череп великана – размером тот был с футбольный мяч, при этом обладал человеческим строением, только более массивный и кость толще в несколько раз. Голова пигмея оказалась не такая прочная и толстая.

Бамс ещё дышал, тяжёло, часто, и когда я аккуратно приподнял его голову, он приоткрыл глаза и шевельнул губами.

– Что? Бамс, что?!

Тот опять попытался что-то сказать, но не смог издать ни звука, через минуту он потерял сознание. Я не доктор, но кое-что в медицине понимал, самые азы. И конкретно по травмам, так как занимался травмо-опасным спортом. Скорее всего, у парня был повреждён позвоночник. Серьёзно. Без медицинской помощи он останется инвалидом… если выживет.

Место, где я оказался, было огромной пещерой, и почти всю её заполнили кости: человеческие, похожие на человеческие, совсем нечеловеческие и немного костей животных.

Запах разложения шёл от туши животного, похожей на гигантскую корову с костяной нашлепкой на морде и двумя парами толстых и коротких рожек. Длинная шерсть уже почти вся слезла с разлагающихся боков, местами шкура лопнула и из прорех сочилась зеленоватая зловонная жидкость. Часть шеи была кем-то выгрызена до позвоночника, в животе имелась аналогичная рана. Следы, оставшиеся на костях от зубов падальщика, внушали уважение. Как сюда попало столь огромное животное, я не знаю, но догадываюсь, что сквозь портал. Но вот кто обгрыз тушу – это меня интересовало больше всего.

Вернувшись к Бамсу, я присел на один из камней, валяющихся рядом. Пистолет в правой руке, фонарик в левой, который я периодически подзаряжаю с помощью рычажка. Жаль, что не с батарейками – жужжание динамо-фонаря сильно выдаёт. Если тут обитают слепые хищники (в такой темноте зрение ни к чему), то свет им побоку, а вот звуки точно привлекут внимание.

Бамс умер через час. Пришёл в себя на несколько секунд, захрипел, забулькал… я бросился к нему, хотел помочь, что-то сделать, чтобы он не захлебнулся рвотой, но было уже поздно. Свет фонаря мазнул по открытым глазам и остановившимся зрачкам, которые уже заволокло смертной поволокой. Агония продлилась буквально несколько секунд. Может быть, и хорошо – не мучился.

– Твою-то мать-перемать! – не сдержался я и несколько раз ударил кулаком по каменной стене платформы-столба.

Десять минут я просто сидел рядом с мертвецами. Адреналин в крови, после ожидания спасения из города пигмеев, падения в портал, страха темноты, сгорел. Накатила апатия, усталость, даже зловоние перестало мешать.

Только когда потух фонарик, удалось скинуть оцепенение. Первым делом я осмотрел карманы погибшего товарища, после чего разбогател на ещё один фонарик, небольшой тесак в стиле мачете и «травматик» с тремя патронами. С пигмея снял связку бус с почерневшими кристаллами. Вот тоже интересно, почему это с ними произошло: в связи со смертью носителя, исчерпания заложенной силы или по иной причине? А второй вопрос: смогу ли я ими воспользоваться или нет?

Фонарик товарища был получше моего – совсем небольшой, питающийся от двух толстеньких батарей, которые можно увидеть в «осе», с очень мощным дальнобойным лучом. Скорее всего, Бамс смог умыкнуть один из тактических или охотничьих подствольных фонарей. Кстати, ночью я не видел, чтобы он пользовался им. Опасался, что отберут или достался ему лишь утром?

С ярким и дальним лучом света осматривать пещеру стало намного проще. Как и заметил в самом начале, тут везде было полно костей. Больше всего человеческих и гуманоидных. От маленьких, принадлежащих детям или особо тщедушным пигмеям, до огромных, великанских.

Пролазал больше двух часов по пещере, но выхода не нашёл. Зато обнаружил нечто интересное: огромный скелет ящерицы. Если это не дракон (ну, или создание, которое можно принять за него), то я съем собственные носки!

В длину скелет был где-то тринадцать метров (измерял шагами, поэтому неточности имелись). Позвонки в самой высокой точке слегка возвышались над моей макушкой, четыре кривых лапы с полуметровыми когтями, голова с мой рост, каждый остроконечный зуб был размером с мою ладонь, причём часть из них, передних, была слегка загнута назад, челюсть занимала три четверти головы. Морда широкая, плоская и тупая, немного похожа на крокодилью. Хвост длиной почти в половину тела. Туловище плоское и широкое, рёбра толще моей руки. Поверх позвонков расположились костные пластины, прикрывающие панцирем тело дракона от атак сверху. Каждая такая пластина была толщиной сантиметров семь и в длину от тридцати сантиметров до метра. Учитывая, что это всего лишь кости, без плоти, при жизни дракон был просто огромен!

Когда я осветил огромный череп, между провалами глаз что-то блеснуло, заиграло гранями, как обломок хрусталя. Заинтересовавшись, я не поленился забраться на него и не удержался от удивлённого возгласа.

– Вот же ни… себе!

В черепе, почти полностью утопая в кости, лежал крупный кристалл. Гладкий и полупрозрачный, при свете яркого луча внутри заблестели, заиграли крошечные искорки багрового, голубого и розового цвета.

Чтобы его вытащить, я сломал кончик своего ножа и изрядно испортил мачете, покрыв скругленное острие кучей зарубок.

– А, чёрт, – зашипел я, задев ладонью обломок ножа, острой занозой торчащий из кости, когда вытаскивал интересный камень. Пришлось прижать к ране кусочек материи и сжать руку в кулак, дожидаясь, когда кровь свернётся.

Камень был похож на прибрежный голыш. Только идеально ровный и правильной формы. Прохладный, гладкий, без малейшего заусенца или грани. Внутри него переливались разноцветные искорки. Судя по ямке в черепе, камень был с ящером с самого рождения – попал ли случайно или является частью организма этих созданий, стоит выяснить.

Выбрасывать находку или убирать подальше в сторону не стал – уж слишком он похож на кристаллы в бусах шамана. Нет, не формой или цветом, а неким ореолом, аурой. Словами это тяжело объяснить, нужно почувствовать, подержать в руке один предмет, второй и сравнить ощущения.

С камнем я поспешил обратно к порталу, надеясь, что он поможет открыть проход из этой ловушки. Если бы не горы костей, то побежал бы, но в темноте с одним лишь фонариком среди рёбер и черепов легко можно было споткнуться и упасть, вывихнуть ногу или руку или что похуже – заработать перелом.

И всё у меня почти получилось. Надо было видеть мою радость, когда я приблизился к ступенькам, и в этот момент сверху блеснуло знакомым сиянием: точно так же начинали светиться знаки на портальных кольцах, виденных мною ранее. По древней каменной лестнице я влетел, как на крыльях. Полминуты потратил на подъём, запыхался, но всё равно не успел – поверхность портала стала прежним безжизненным камнем. Ещё на что-то надеясь, я шагнул в портал… развернулся и повторил действие опять. Гоня прочь мысль, что обречён сгинуть в этой пещере, я несколько минут скакал взад-вперёд.

– Да что б тебя, скотина! – в сердцах я ударил рукой с зажатым в ней камнем по кольцу портала. Гладкий камень скользнул по коже, от удара недавняя рана открылась, несколько капель крови сорвались на портал и драконий камень. Что привело к дальнейшему – не знаю. Может, моя кровь на портале, может, на драконьем кристалле, может, соприкосновение одного камня с другим, плюс моя кровушка. Но в результате неизвестного фактора все знаки на портале разом вспыхнули, да так, что появилась легкая полупрозрачная дымка в кольце. Действовать я начал раньше, чем успел подумать: раз – и я почти прыгаю в портал, два – меня отталкивает назад невидимая упругая плёнка. На небольшой площадке заниматься подобными кульбитами противопоказано, неудивительно, что я не удержался на ногах и полетел назад. Ещё успел подумать, что ждёт меня судьба Бамса, потом сильный удар вышиб воздух из лёгких, а миг спустя я и вовсе потерял сознание.

В себя привела острая боль в голени, словно в неё воткнули гвоздь. Застонав, я дернул конечность, отчего боль вспыхнула и тут же на порядок снизилась. Но в противовес облегчению я услышал негромкое рычание. Внутри всё обмерло, тело покрылось холодным потом. Фонарь я выронил при падении, и тот успел потухнуть, опустошив батарейки, пока я был в отрубе, или сломался при ударе. Так что ничего я не видел, и от этого было ещё страшнее. Хорошо, что пистолет не выпал из кобуры, а патрон в патронник я загодя дослал. Оставалось только вытащить оружие, снять с предохранителя и попытаться продать жизнь подороже.

Все эти действия я произвёл за пару секунд, благодаря щедрой порции адреналина в крови. И только щёлкнул предохранитель, как меня вновь кто-то схватил за ногу.

– А-а! А-а!

Вместе с криком я направил ствол пистолета чуть выше ноги, которую сейчас кто-то грыз с тихим рычанием, и надавил на крючок. При свете вспышки я увидел лобастую, густо заросшую курчавой тёмной шерстью безглазую голову, вцепившуюся мне в лодыжку. Я даже успел увидеть (или просто показалось в том состоянии), как сворачиваются волоски на холке твари от жара близкого выстрела.

По подземному хищнику я отстрелял все патроны, до железки. Даже когда пистолет встал на затворную задержку, я продолжал давить на спуск и орать. То, что меня больше никто не ест, дошло только через несколько минут.

В тварь попали три пули, две пробили вытянутую по-собачьи челюсть, третья угодила в глаз и поразила мозг. Все прочие заряды улетели в молоко. Она так и умерла на мне, придавив массивной башкой мою ногу. Хорошо хоть перед этим «выплюнула» меня. Не хотелось бы возиться потом, разжимать мёртвые челюсти.

Осмотр проводил с помощью динамо-фонаря. Охотничий я так и не нашёл на этом кладбище. Тварь была похожа на уродливую собаку на низких толстых и кривых лапах. Шерсть тёмно-коричневая с рыжими подпалинами на брюхе и шее. Кстати, глаза у неё имелись и были самыми обычными, как у всех животных, то есть не белесые буркала подземников. Просто в густой и длинной шерсти в короткий миг пороховой вспышки я не рассмотрел их.

Спасла меня от тяжёлых травм разлагающаяся туша той самой гигантской четырёхрогой коровы. Я свалился на мягкую плоть, которая амортизировала удар. Правда, оставшегося импульса хватило, чтобы вышибить из меня дух. Представляю, как была приятно удивлена волосатая скотина, когда вместо тухлого мясца ей свежатинка сверху упала. Начни она грызть меня не с ноги, а шеи, или зубы у неё оказались бы побольше, то на этом мои приключения закончились бы. М-да, нерадостная картина. Повезло, что я отделался несколькими глубокими укусами в мягких тканях. Ни сухожилия, ни крупные сосуды не пострадали. Не забыть потом промыть рану… да хотя бы мочой, ведь хищник легко мог занести в рану инфекцию. Перевязал куском своей замызганной рубашки, выбрав самый чистый и без следов от разлагающегося мяса лоскут.

Появление хищника меня обрадовало. Чем? Да просто при его осмотре я обнаружил в шерсти несколько колючек и запутавшихся веточек растений. В пещере такого точно не росло, а значит, пришла она снаружи. Габариты твари вполне позволяют предположить, что я смогу проползти по её норе. Главное, чтобы тот не оказался богат на крутые повороты, вот тогда я там точно не пройду – всё же я длиннее раза в полтора этой животинки.

Проход я отыскал через несколько часов. Большой лаз среди камней, по которому можно двигаться на четвереньках. Из него тянуло свежим воздухом и чем-то знакомым… морем? Проверять дорогу я взялся немедленно. Жаль, что из оружия у меня только травматический пистолет с тремя патронами и два попорченных разновеликих ножа.

Проход тянулся метров двадцать. Раз пять он сужался, и приходилось ползти, царапая спину о грани камней, нависавших сверху. Обратил внимание, что толща вокруг меня напоминает давний-предавний обвал, заваливший часть пещеры. Потом в нём образовались проходы в связи с усадкой. Часть вновь схлопнулась, но один остался, который отыскала тварь, чуть не сожравшая меня. Где-то подкопала, где-то растолкала камни и оказалась в пещере, полной вкусняшек, засылаемых пигмеями жертв или несчастными, случайно попадавшими в портал.

Я вылез из норы среди кустов, густо усеявших пологий склон холма. Дальше начинался каменистый пляж, облизываемый зеленоватыми водами океана. То-то запах морской даже в пещере чувствовался, рядом с норой. Берег был плохой – сплошь покрыт рифами, то и дело скрываемыми волнами. Даже в полукилометре торчали из воды острые зубы скал. Перед тем как уйти от норы, я подкатил к ней большой камень, которым заткнул проход. Теперь смогу понять, был там кто в моё отсутствие или нет. Ну, и зверям перекрою доступ.

Первым делом я вымылся и постирал одежду, пропитавшуюся смрадом тухлого мяса. Промыл рану на ноге солёной морской водой, надеясь, что такое обез-зараживание пойдёт мне на пользу. До вечера успел отыскать небольшой ключ в зарослях неподалёку от берега и несколько мелких кустиков с крупными тёмно-зелёными плодами с жёсткой кожурой. Пройдя все нужные процедуры, как-то: капнуть, лизнуть, проглотить, и убедившись, что ни сок, ни кусочек плода вреда за полтора часа мне не причинили, я съел три штучки и начал устраивать себе ночлег. Высоких деревьев с сучьями, по которым мог бы забраться, не нашлось, поэтому пришлось спешно оборудовать себе лагерь из жердей, толстых веток и колючих плетей ползучего кустарника.

Когда пала темнота, я сидел в маленьком шалаше, окружённом со всех сторон двухметровой стеной, сквозь которую только мышь и проскочит.

Нормально поспать не удалось из-за окружающего шума: ночью стоял рёв, визг и всевозможные звуки охотящихся и спасающихся от них зверей. Только с рассветом все стихли. К этому времени я успел пожалеть, что не вернулся обратно в пещеру. За две-три ходки я бы заготовил себе запас топлива, чтобы жечь большой костёр всю ночь, и охапку колючек, чтобы прикрыть лестницу от прытких гостей.

Наевшись до отвала сладких фруктов и напившись так, что при каждом шаге в животе вода булькала, я отправился на разведку местности. Постоянно зевая и протирая глаза от слёз, я медленно шёл вдоль полосы прибоя. По сравнению со вчерашним днём сегодня волнение на море было слабым.

Встретил дюжину крупных крабов пятнистой красно-коричневой окраски. Каждый из них был размером со сковородку, а клешни больше моей ладони. Причём из пары только одна отличалась таким размером, вторая была совсем крошечная, сантиметров пять от силы. При виде меня морские обитатели шустро убегали в воду. Только на десятой встрече мне повезло подбить краба толстой палкой, которую я кинул, словно городки разбиваю. С переломанными лапами мой будущий обед стал лёгкой добычей. Дальше я просто приложился от души по нему крупным окатышем, после чего связал бечёвкой и закинул за спину.

Видел очень много птиц, размером с чайку и чуть ли не с индюка. Последние раза три бесшумно пролетали надо мною, вызывая опасение, что рискнут напасть, у меня же даже отбиться нечем.

А потом я увидел корабль.

Или половину корабля, что будет точнее. Осталась только кормовая часть, сильно наклоненная набок и крепко сидевшая на скалах. Наверное, нос, сильно пострадавший от удара об рифы, разбило волнами, а сохранившую прочность корму море пощадило. Хм, думаю, что это не навсегда. Сидящую на камнях корму постоянно раскачивает волнами, да и отливы с приливами в этом изрядно помогают. Пройдёт несколько дней, и останки корабля унесёт в море.

– Хабар, там должен быть хабар, – вслух произнёс я, завороженно уставившись на судно. – Чёрт, вот бы достать его.

Усложняло операцию экспроприации бесхозного добра то, что до скал, где застрял корабль, было метров триста. Плаваю я не особо и даже пробовать не хочу в испытании своей удачи и сил, пытаясь добраться до корабля вплавь. Плюс в воде меня могли поджидать разные нехорошие морские обитатели, так и ждущие, когда же к ним приплывёт кто-то вкусный. Ещё минус – отсутствие подходящего инструмента для изготовления плота.

На то, чтобы сделать небольшой плотик, способный удержать меня, потратил весь световой день. В ночь пускаться в плавание не решился, вернувшись в свой лагерь. На этот раз даже смог быстро заснуть, наплевав на шум и опасности.

С утра, перекусив осточертевшими фруктами, я вернулся к плоту. Ничего за ночь с ним не случилось, чего исподволь опасался. С собой взял «травматик» и нож, остался в одних штанах, после чего столкнул плотик в воду и запрыгнул на него, встав на колени. Греб веслом – широкая щепка была вставлена в расщеп палки и замотана лианой. Качество хуже китайского, но не строгать же мне его?!

Добираться по волне среди камней на неустойчивом плотике до корабля было той еще задачей. На расстояние, которое я бы преодолел за несколько минут пешком по асфальту, тут пришлось потратить больше получаса.

Корабль был слегка наклонен на один бок, но лишь слегка, и подняться по высокому борту не было возможности. Через разбитый нос забраться тоже не получилось – риск пораниться уж очень велик, причём серьёзно пораниться.

Только обплыв корабль, я наконец-то нашёл способ подъёма. Там с борта висел кусок каната. Высоко болтался, я лишь касался его кончиками пальцев, ещё бы сантиметров десять бы. Чуть согнув ноги, я плавно оттолкнулся от своего слабого плавсредства и взвился вверх. Успел схватиться одной ладонью, прежде чем ударился боком о борт корабля. Через мгновение захватил канат второй рукой и уже скоро стоял на наклонной палубе морского судна. Измочаленный нос корабля интереса не представлял, вряд ли там что-то осталось целое и сухое, а вот корма, засевшая среди камней и чуть приподнятая, представляла лакомую цель.

Обломки мачт с обрывками такелажа завалили подходы к палубным надстройкам, сквозь них нужно было прорубаться и прорезаться, тратя силы и долгие часы работы. Не с тупыми тесаком и ножом, по крайней мере, нужно браться за это. Но есть и другой путь к богатствам.

Выломал с помощью тесака и обломка реи палубную крышку, через которую в трюм грузили товары. Так там светлее станет. Жаль, что фонарик я оставил на берегу, но боялся намочить и испортить такой ценный для меня прибор.

Через люк и спустился вниз, использовав в качестве лестницы порванные ванты с выбленками. Не сильно спутавшиеся вместе, они вполне подошли на эту роль.

Та часть трюма, где я оказался, отводилась под грузы. Тут хватало бочек, ящиков и тюков. Занимали три четверти трюма. Большая часть товара была разбросана по трюму, что-то сломалось, часть бочек лопнула. Открыл одну, вторую и скривился – вода, простая пресная вода, да ещё и уже начавшая тухнуть. В другой бочке лежало солёное мясо, ядрёное и покрывшееся сверху полоской соли. К счастью, ещё не начавшее портиться. Отыскав кусочек помягче, не задубевший от соли, я тут же принялся его жевать. В одном из ящиков попались чёрные-пречёрные сухари, твёрдые, как кирпич. Появилась мысль слегка размочить их в воде, пусть та и с запашком, но тут увидел небольшой бочонок, литров на сорок, который был бережно закреплён с помощью сети из толстых верёвок. Сковырнув чопик, я почувствовал божественный аромат.

– Да ну нах? Вино? – вслух удивился я. – Ломаете каноны, господа мореплаватели, здесь обязан быть ром, хе-хе.

Примерно на треть бочонок был заполнен тёмно-красным крепким вином. Тут же была привязана литровая оловянная кружка. Наполнив её на четверть, ещё столько же налил воды (червей в ней еще не завелось, да и запах не так уж и силён, вполне хватит уменьшить градус и заодно будет убита вся зараза) и положил туда пару сухарей. Ну, и отхлебнул перед этим, а то после небольшого кусочка солёного мяса уже язык и нёбо дерёт.

Толкового в трюме на том пятачке, который освещался, ничего не оказалось. Ближе к носу трюм делила прочная перегородка из толстых досок с низкой дверью и запертая с той стороны. Ломать не стал – видно же, что там полезного уже найти, если судить по набухшему от влаги дереву и большой лужи, натёкшей с той стороны сквозь щели. Явно та часть трюма попала во владение океана.

Точно такая же перегородка находилась с другой стороны, и дверь также оказалась заперта. Но толстый засов с навесным грубым огромным замком не остановил меня (уже потом увидел, что же меня отделяло от богатств): упёр в дверь одну рею, под пятку ей подложил вторую, подкатил под неё чурбачок и повис на свободном конце.

Только хруст раздался! Да здравствует физика и принцип рычагов! Как там сказал Архимед: дайте мне точку опоры – и я сдвину Землю? В этой запертой двери прочности оказалось намного меньше, чем в планете.

– А это я удачненько зашёл! – обрадовался я и инстинктивно потёр руки. М-да, что-то я разговорился сам с собой, как бы так шизу себе не заиметь и не начать с ней коротать вечера за интересными беседами. Но уж настолько вид был приятен глазу, что держать в себе радостные мысли было не в моих силах.

Здесь был арсенал корабля. Стояли бочонки с порохом, лежали ядра в ящиках, в стойках расположились мушкеты. И даже три небольших пушечки имелись: две узких и тонких, в длину где-то полтора метра с крюком сзади и четырьмя короткими толстыми выступами по бокам, по два с каждого, и пузатая «дура» длиной в две трети первых двух. Калибр «тростинок» показался небольшим, наверное, у моего тромблона лишь чуть-чуть меньше, а вот третья, несмотря на короткую длину, широтой жерла внушала, мой кулак туда свободно проходил. Пушки были без лафетов и намертво держались специальными металлическими полосами на полу. Там для них имелись специальные упоры и крепления.

Арсенал, судя по количеству свободного места и пустых пирамид, явно пустовал. Или команда забрала с собою большую часть, чтобы при высадке встретить опасности лицом к лицу и вооружёнными до зубов, или где-то есть еще один арсенал, куда перетащили оружие, например, капитан и офицеры корабля, опасающиеся бунта команды.

Нашёл ещё одну дверь, совсем слабую по сравнению с той, что вела из трюма в арсенал. Своротить её удалось с помощью тесака. Сразу за ней начиналась крутая лестница, которая привела меня в узкий коридорчик, по бокам и впереди которого расположились четыре двери.

– Ну, пошла потеха, – поплевал я на ладони и врубился в дерево рядом с замком первой. Уже скоро я устал удивляться и радоваться. Две каюты были жилыми – мужская и женская, если судить по одежде. Третья была заполнена оружием, только мушкеты, несколько пистолетов, гора абордажных сабель и топоров. Четыре пушчонки длиной не больше метра и с диа-метром канала с небольшой мандарин. Пара дюжин круглых с широкими краями шлемов и нагрудников. В холщовых мешочках в двух рундуках лежали свинцовые пули и картечь, а также порох для мушкетов, отличавшийся от пушечного меньшими зёрнами. Вот и разгадка пустующего арсенала – всё здесь. Судя по беспорядку, в котором находилось оружие, и непредназначенному для него месту, опустошали арсенал в спешке. Интересно, с чем это было связано? Капитан боялся бунта на корабле? Или нечто иное его подвигло на такое решение?

В четвёртой каюте, самой большой из всех, висели семь подвесных кроватей – куски толстого холста с петлями для крепления к стенам и потолку. К каждой было привязано простое одеяло из десятка сшитых вместе толстых кусков грубой ткани. Висели очень плотно друг к другу, явно тут проживало больше, чем должно было быть. Две из них были сняты с одной петли и сейчас больше напоминали экстравагантные портьеры. Под одной из них стояли две лучковые пилы, прислоненные к стене. Здесь же нашлись семь сундучков размером с большой чемодан с верёвочными петлями, вроде лямок у рюкзака, и длинной скобой на крышке, чтобы носить одной рукой. Все они были закрыты, но, вооружившись абордажным топориком, я, один за другим, вскрыл эти примитивные сейфы.

Полезное было только в одном – набор отличных (с учётом времени, разумеется) инструментов. Все прочие были набиты личными вещами – одеждой, обувью, нашлись две бутылки с каким-то очень крепким, прямо-таки огненным (и невероятно вонючим, как самогон-первач) пойлом, несколько мешочков с сухарями и сушёными фруктами. Нашёл много свечей, чему очень обрадовался. Дюжину разновеликих грубых швейных иголок с нитками. Промелькнула мысль, что потом нужно сшить себе мешочек со шнурком под драконий камень, чтобы носить тот на шее.

В женской каюте не было почти ничего. Из полезного, разумеется. Стояла большая кровать, заправленная розовой простыней, две подушки с кисточками и бахромой. На кровати лежала ярко-синяя юбка, головной платок, чепчик, ночная рубашка и панталончики с рюшечками. Рядом на полу валялась поцарапанная синяя туфелька с толстым, средней высоты, каблуком и с большой серебристой пряжкой. В шкафчике отыскал горку битого стекла и глазурованной глины.

Капитанская (по крайней мере, ничего более в голову не пришло, при виде обстановки) наградила меня отличным длинноствольным мушкетом с кремнёвым замком и парой таких же пистолетов. Металлические и деревянные части оружия были покрыты красивой резьбой и золотыми накладками. Тут же лежал кортик с четырёхгранным толстым клинком в виде ромба и бронзовой гардой, рукоятка обтянута шершавой кожей. На клинке вытравлены рисунки рукопашных баталий. Всего в длину был около пятидесяти сантиметров.

В шкафу нашёл несколько рубашек, обтягивающие штаны из мягкой материи, две куртки, пару сапог с высокими узкими голенищами и две пары башмаков. В сундуке, сломав на том замок, нашёл несколько устройств, которые прямо-таки потянуло назвать секстантом и астролябией. Вживую я их никогда не видел, но на Земле в детстве зачитывался книгами про море, откуда и почерпнул эти названия. Должны же быть эти приборы у капитана судна? Должны, вот и пусть эти штуки ими будут. Смутило меня то, что в обрывках воспоминаний, сохранившихся с Земли после просмотра исторических фильмов, инструменты у шкиперов были совершеннее, изящнее, чем эти куски бронзы, кое-как соединенные между собой. Большую карту, но нарисованную столь ужасно (или просто привык уже к спутниковым да аэрофотографическим?), что разобрал только море или океан, несколько пятнышек островов да береговую линию. Толстую книгу с нелинованными листами, большая часть которых была покрыта чернильными строчками. Короткий широкий кинжал с изгибающимся клинком без украшений в деревянных ножнах. Две лупы с поцарапанными стёклами. Небольшая не раскладная подзорная труба.

В капитанской каюте же была сделана временная кладовка продуктов: несколько бочонков с водой и вином, ящики с мясом, сыром, сухарями. Стояли две высокие корзины с бутылками, чьи горлышки были запечатаны сургучом, а чтобы стеклянная тара не разбилась, корзины были заполнены длинными струж-ками.

Взломав пятую дверь, которая была намного толще, чем каютные, да ещё и с полосками металла в качестве усиления конструкции, я уткнулся носом в завал. М-да, вот и выход на палубу, но мне тут не пройти. Продукты, одежду и часть оружия я перетаскал через проход в трюме на палубу. Упарился – не пересказать. Попробовал поднять самую мелкую пушечку, но только крякнул от натуги. Весу в этом куске бронзы было под полтораста килограммов. Потом обнаружил, что мой плотик давно уплыл в море, позабыл я его закрепить, спеша поскорее заграбастать добро. Конечно, все трофеи, честно нажитые, не перевёз бы, но с ним проще было добраться до берега с инструментами и там уже сделать нормальный плот…

«Чёрт, ну и туплю я – вокруг же полно строительного материала!» – мысленно хлопнул я себя по лбу, мысленно, так как сил поднять ладонь уже не оставалось.

Устроив получасовой перекур, я взялся за работу. Отпилил несколько кусков рей, скрутил концами, чтобы получился четырёхугольный каркас, потом с трудом оторвал пять досок и выбросил всё это за борт, после чего спустился к воде (опять помогли ванты с деревянными выбленками, ведь почти ничуть не хуже верёвочной лестницы) сам. На каркас положил доски и прибил их гвоздями. Теперь у меня был неплохой плот, хорошо державший мой вес, но для перевозки груды добра был всё ещё слаб.

Опять поднялся на палубу, немного передохнул и взялся пилить упавшую мачту. Потом сбрасывать в воду обрезки, подводить к маленькому плоту, потом сбивать и связывать, пока не вышла большая и прочная конструкция, которая легко выдержала бы меня с грузом.

Работёнка выдалась просто адова! После неё у меня ладони были в кровавых мозолях, мышцы ныли и отказывались поднимать что-то тяжёлое – начинался тремор, и пальцы сами собою разжимались. Кружилась голова, и темнело в глазах, начала бить одышка и мучить тошнота, появились рези в животе. К окончанию работы я настолько выбился из сил, что грузить добычу на плот физически не мог. Кое-как закрепив плот к судну, чтобы тот не унесло в открытое море, я вернулся в каюту (дамскую, там и кровать помягче, и бельё имелось, в отличие от капитанской со спартанской обстановкой) и завалился спать.