Текст книги "Улей. Игра в кошки-мышки"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Михаил Баковец
Улей. Игра в кошки-мышки

Пролог

Получилось всё у меня, как в том анекдоте: хотел как лучше, а вышло, как всегда. Работа у меня не самая авторитетная – водитель «газельки» в мебельном магазине. Вдвоём с грузчиком (правда, я и сам подвизаюсь на той же стези, причём платят только «шоферские», но что делать – кризис, мать его, работы толком не найти) катаемся по городу и области, забираясь, подчас, в такие дали, куда и дорог-то толком нет.

Вот и сейчас укатили за сто двадцать кэмэ под вечер от родного дома.

Почему вспомнил известную присказку? Да вот пришлось.

Вчера в магазин пришла парочка – мужчина и женщина лет за тридцать, заказала мебель, а девчонки-менеджеры заверили их, что мальчики привезут заказ не сегодня, так завтра. Мальчики – это я и мой напарник Павел. Всё бы хорошо, но эти девочки (Паша сердито рядом под нос бормочет: дуры, млин, блондинки акушером головой о кафель уроненные) перепутали города – две буквы в середине, а на карте сто километров. Мы не проверили, созвонились с заказчиками, узнали время и когда те ответили, мол, до десяти вечера в любой момент приезжайте, мы дома, заверили, что сегодня и будем.

Выяснилось всё, когда мы в пять вечера привезли мебель совершенно чужим людям. Всё, как в старом советском кино, только у нас не Новый Год, магазин, а не баня, и я с напарником трезвые до безобразия. А по навигатору, что в первом городе такая же улица и дом имеются, что во втором.

Ситуацию мы прояснили, заказчикам сообщили (Пашок на дур из магазина наорал по телефону) и те нормально отнеслись, что сегодня мебель не привезём. И надо мне было предложить напарнику довезти до места мебель. Сыграло свою роль и общение с заказчиком – обычно, таких понимающих редко встретишь, чуть что и сразу вопли, оскорбления, угрозы вроде «да ты уже завтра там работать не будешь, ясно?».

– Ну что там, Паш?

Напарник возился с навигатором, который внезапно стал показывать невесть что, словно туман, окутавший нас, напрочь заглушил сигнал со спутника.

– Да непонятно… хренова китайская дешёвка! – Он со злости закинул бесполезный прибор в узкий бардачок между сидений. – Не врежемся?

– Не должны, если только придурок какой не понесётся навстречу.

Я врубил все фары, какие были: дальний, противотуманки, «аварийку», диоды в «морде» (за них, правда, влететь может от гайцов) и пару фароискателей на крыше. Плюс, скорость сбросил до минимума.

– Голова что-то разболелась, – вздохнул напарник и сильно потёр лоб, – ещё и пить охота. Не осталось воды?

– Если только в будке посмотреть, дистилят валялся. Будешь?

– Не траванёшь?

– Хе, ты чего? Это такая же вода, только без солей и прочего. Пар сгущенный, если тебе так проще.

– Ты ещё скажи, сгущёнка, – хмуро произнёс Пашка и вдруг сделал стойку, вытянувшись вперёд и чуть ли не вжавшись лицом в лобовое стекло. – Опаньки, а там что-то есть. Свет мелькнул, яркий такой.

Лично я не заметил ничего, хотя, в тот момент на мгновение повернулся к нему, предлагая дистиллированную воду. Приятель оказался прав – через пять минут я въехал на окраину города. Свет, который он увидел, оказался прожектором на крыше автозаправки, работающий с перебоями: на секунду начинает слепить, а потом ещё минуту еле светит.

– Электричество, что ли, вырубили? – нахмурился Пашка. – Ни одного фонаря и этот заправочный едва коптит, видать, от «дырчика» запитан. И воняет чем-то…ну и гадость.

– Может из-за пожара и свет отрубили, – ответил я. Запашок и в самом деле был тот ещё, какой-то химический, с кисловатым привкусом, от которого першило в горле и начало ломить в висках.

– Я звоню мужику, заодно узнаю, что тут произошло. Может тут всех давно эвакуировали, а мы прём прямо в центр ядовитого облака.

– Тогда бы на выезде пост стоял, пожарники или менты. Но позвони, да, вдруг он на машине подкатит сюда и проводит до дома, а то мы без навигатора провозимся тут долго – городок-то немаленький.

Сначала Пашка несколько раз набирал номер и прикладывал к уху и только после этого с досадой воскликнул, обратив внимание на значки на экране:

– Чёрт, сети нет!

Запах химии был всё сильнее и сильнее, от него уже мутило так сильно, что я всё меньше обращал внимание на дорогу. И это повлекло трагические последствия для меня и напарника… особенно для него, как показало будущее.

Перед капотом мелькнули какие-то сухие ветки, вроде бы на них что-то болталось яркое, красные лоскутки или обрывки оградительной ленты. Хоть и ехал медленно, но из-за тумана увидел палки в самый последний момент, да и голова тяжёлая от вони. Плюс, мелькнула мысль, что пара тростинок никак не повредит машине… а потом меня бросило вперёд, на руль. Рядом вскрикнул Пашка, впечатываясь лицом в стекло. «Газель» встала на дыбки, чуть ли не вертикально задрав задний бампер, тяжёлая мебель в «будке» с грохотом ударила в заднюю стенку, и этот толчок сильно отозвался в спинке моего сиденья.

Пашку стошнило.

– Паша, ты как? Живой? Что-то сломал или отбил? – не на шутку встревожился я. Ремни помогли частично – не дали размазаться по панели, но напарник всё равно «поцеловался» с лобовым стеклом. А я до рези в груди приложился рёбрами о руль.

– Норм… ально, жить буду. Что это было?

– Мы в канаву свалились, – зло произнёс я. – Жэкэошную. Сейчас помогу выбраться.

Дверь открыть не сумел, пришлось крутить ручку стеклоподъёмника в неудобной позе, а потом призвать на помощь все свои гимнастические способности, чтобы выбраться из машины.

Как и подозревал (картинка после падения, которое изрядно встряхнуло мозги, одуревшие от вони, сложилась целиком из пазлов: сухие ветки, яркие лоскутья, глубокая яма), мы оказались в яме, вырытой чёртовыми работниками ЖКХ. Которые вечно роют свои «клады», а потом засаживают сухими палками, словно в надежде, что те скоро зазеленеют. Или пытаются вырастить дерево желаний, вешая дары – тряпочки, пакетики и ленточки, моля об одном: только бы больше не пришлось копать и все ржавые трубы одномоментно превратились в новенькие, прямо только что с конвейера.

Язычники поганые! Все беды от их племени, а ещё от дураков и дорог.

Это я так шучу, взбадриваю сам себя, потому как ситуация хуже не придумаешь, повезло, что не разбились с Павликом.

– Суки, – выругался я, когда по колено утоп в жидком глиняном месиве, которое тут было вместо дна. – Суки, суки, да чтоб вас…

Добрался до пассажирской двери, постучал в окошко, привлекая внимание напарника. Когда он приопустил стекло, я поинтересовался:

– Как ты?

– Хреново… тошнит, голова болит… состояние мутное, словно, засыпаю. Пока не постучал, я и не заметил, что ты вышел.

Плохо, всё очень плохо.

– Паш, я тебя такого бугая не вытащу. Сиди и никуда не уходи, а я за помощью.

– Да куда мне тут идти… – его вновь затошнило, через минуту снова заговорил. – Тарас, поспеши, что ли, а то загнусь тут.

– Извини, это я ерунду из-за нервов сморозил, сам не подумал… ага, я быстро.

Быстро не получилось.

Сначала долго не мог выбраться из ямы, постоянно соскальзывал с крутых стенок, из-под рук сыпались куски земли и глины, наконец, додумался воспользоваться машиной. Оказавшись на асфальте, я крикнул напарнику, что помощь вот-вот придёт и пошёл вперёд.

Слева тянулось поле, сплошь утыканное столбами линии электропередач. Справа, едва угадывались в тумане дома частников – одно– и двухэтажные коттеджи. Но когда добрался до них, оказалось, что все они недостроенные, только коробки, без крыш, дверей и окон. На мои крики никто не откликнулся, даже собаки не затявкали, когда я подобрал несколько камней и бросил их в металлические листы, ограждающие некоторые участки (совсем без ограды строек не было, либо профлисты, либо рабица или серые деревянные штакетины).

Строительная площадка тянулась долго, наверное, было больше километра от начала застраиваемого поля и до первого заселённого дома города.

Вот только я не дошёл до него.

Внезапно накатила такая волна дурноты, что я не удержался на ногах и рухнул на колени. А затем повалился на бок и скрючился в позе эмбриона. Перед глазами всё плыло и двоилось. Ближайший забор из оцинкованного профлиста превратился в два, «двойник» стал мерцать, то превращаясь в полупрозрачную картинку, то набирая объём. Туман стал стремительно редеть, неприятный запах исчез практически полностью или я его в своём состоянии не ощущал. Наконец, все спецэффекты пропали – забор вновь остался один, воздух очистился, химическая вонь пропала, как будто и не было её.

Но вот самочувствие ухудшалось семимильными шагами. Я ещё запомнил, как сумел подняться на ноги и сделать несколько шагов к забору, увидев в ней калитку с молочно-белым плафоном лампы на «гусаке» сверху. А потом всё как отрубило.

Реальность отключилась.

Пришёл в себя от холода и дикой головной боли. Со стоном поднялся на колени, осмотрелся, оценивая место. Вокруг серели стены из пенобетона с чёткими ровными швами раствора, снизу холодила тело бетонная стяжка, сверху желтели пёстрые листы OSB. Сбоку в стене имелась деревянная дверь, почему-то придавленная «козлами» из толстых досок и брусков. За спиной, сквозь пластиковый стеклопакет падали серые лучи рассвета, судя по блеклости, ещё очень рано, солнышко даже на линию горизонта не вышло.

Комната сравнительно небольшая, примерно пять на пять метров, практически без отделки, без разводки проводов и труб, в одном углу лежат несколько пачек минеральной ваты, тонкая стопка квадратного пенопласта, дрель с насадкой для перемешивания раствора. Кувалда на длинной обрезиненной ручке с аббревиатурой на латинице и пара молотков той же фирмы. Кувалдочка, кстати, нетяжёлая, зато вытянутая и гранёная, удобно такой что-то забивать в сложных местах, где нужен размах, но деталь в узком проёме, какой-нибудь штырь в трубу, края которой нельзя повредить. А вот такое вытянутое и гранёное било, вполне удобно в этом случае. Хотя, это мой не слишком профессиональный взгляд, может, это «фишка» фирмы.

Как я сюда попал? Ничего не помню. Гадство, там же Пашка один в машине всю ночь провёл!

Резко шагнул к двери и остановился от волны тошноты и головной боли.

Да что же это такое?! Последствия от аварии или ночная гарь, от которой в носоглотке скребло хозяйственным ёршиком?

Постоял несколько минут, немного пришёл в себя и неспешно направился к двери. Откинул в сторону «козлы», послушал, что там снаружи и потихонечку потянул на себя дверь.

Первое, что увидел – следы крови на стене, двери с обратной стороны, струйка из крупных капель на полу и лужица рядом с порогом, возле которого я стоял. От такой картины сразу же тело бросило дрожь, несмотря на тёплое летнее утро.

– Что же я наделал? – охнул я и схватился за голову. Не от мысли, что кого-то, может быть даже хозяина или сторожа дома избил, а от вспышки головной боли.

Кулаки были сбиты так, что страшно было смотреть на них. Согнуть и разогнуть пальцы, было очень больно. Мало того, на предплечье левой руки имелась глубокая рана, похожая на укус.

На улице было тихо, никакого намёка на ночной пожар. Вот только гнетёт меня нечто неуловимое, заставляет пригибаться к земле и прятаться за забором. Возможно, страх перед расплатой за ночную драку, которую я не помню, возможно, последствия отравления дымом… не знаю.

Страх, наверное. Страх встречи с полицией и обвинение в причинении телесных повреждений разной тяжести и проникновение на чужую территорию.

Мне бы поскорей добраться до машины и узнать, как там Пашок. Надеюсь, ему хватило ума выбраться и пойти на поиски помощи, когда я не вернулся.

На месте всё было очень плохо.

В первый момент, когда я увидел свою «газельку» на дороге, то сильно обрадовался. Появилась надежда, что с напарником всё в порядке, что он нашёл помощь, дозвонился до МЧС или коммунальщиков с их автопарком тракторов и кранов. Спустя несколько секунд увидел, что машина лежит на боку, а когда подошёл ещё ближе, грязно выругался – кабина машины была разворочена так, словно, в ней рванул фугас или пьяные пожарники своими бензорезами постарались.

Позабыв обо всем на свете, я бросился к технике и опять замер в шоке. На этот раз к столбняку примешалась изрядная порция ужаса при виде окровавленной тряпки на асфальте в нескольких метрах от уничтоженной «газели». В тряпке я узнал футболку напарника.

– Да что же здесь происходит, вашу маму за ногу? – прошептал я и опустился на влажный от утренней росы и холодный асфальт. Опять накатила дурнота, появилась слабость и какая-то апатия. В таком состоянии я пробыл минут пять, пока не услышал странное урчание с той стороны фургончика.

«Животное? Странное какое-то… никогда не слышал», – пронеслась мысль. Спрятаться тут было негде, убежать тем более. Кабина разгромлена, будка закрыта, дорога и обочина чистая от кустарника и даже траву там недавно скосили. Но и встречаться с, например, собакой, которая запросто может наставить новых укусов (как бы, не от неё я и заполучил рану на руке), меньше всего хотел.

Равнодушие сменилось страхом, который заставил мозг усиленно работать над проблемой.

Опять невидимое животное заурчало, раздались звуки шагов, но странные – частые и громкие, больше похоже на цоканье. Явно не собачьи, хотя когти у тех могут издавать такие звуки, это же не кошки, что умеют их втягивать. Но и на каблучки женские не похожи, не могу представить даму, которая способна издавать такие урчащие звуки. Человеческое горло вообще не приспособлено к такому, разве что в ужастиках кинорежиссерам удаётся смодулировать нечто похожее.

«Ох, блин!», – мысленно вскрикнув, я погрузился в холодную глинистую жижу в яме, в которую ночью свалилась наша машина. Другого места, где можно спрятаться от неизвестного животного я не смог придумать. Да и голова совсем не варила, в ней родилась на мысль, что это укрытие вполне себе ничего, на большее была неспособна.

Я совсем не думал, что собака, даже бешеная, решится прыгнуть в канаву. Водобоязнь не даст, сильно на это надеюсь. Мне бы дождаться помощи, а там плевать на всё – полицию, обвинения. Лишь бы оказаться в больнице и узнать, что случилось с Пашкой. А холод и смущение за свой непрезентабельный внешний вид, я переживу как-нибудь.

Урчание и стук приблизились к самому краю, ещё чуть-чуть и я увижу того, кто их издаёт.

– А-а!

Усилив тональность урчания, зомби прыгнул с места ко мне в яму. Я успел отшатнуться в сторону, почти влип в стенку канавы, пропустив тварь в метре от себя. Мертвец со всего маха и с громким хлюпаньем вошёл по пояс в жидкую глину и намертво там застрял.

Вытянув руки в мою сторону, он лёг на жижу и сумел меня зацепить длинными пальцами с уродливыми серыми крючковатыми ногтями. От быстрого движения двух лап рубашка на животе превратилась в лохмотья, а на теле появились несколько глубоких ран. Боли почти не почувствовал – адреналин работал, как неплохое обезболивающее. И, благодаря ему же, я выскочил наверх по отвесной и скользкой стене, оставив плотно завязшего зомби плескаться в яме и громко урчать от недовольства тем, что добыча ушла.

«Подальше от города, подальше от жилья, подальше от людей!», – билась в голове мысль, гоня вдоль обочины под прикрытием высокой дорожной насыпи в сторону поля, начинающегося сразу за заправкой.

Поле оказалось картофельным, его высокая ботва и глубокие грядки хорошо спрятали меня от чужих взглядов.

Отдышавшись, я осмыслил то, что недавно увидел.

В галлюцинации я не верил. Никогда подобными расстройствами не страдал, не баловался «травкой» и «кислотой». Да я даже не курил и алкоголем сильно не увлекался! Зато я верил своим глазам – тот… то существо, издающие странные звуки, простым человеком не было, хотя отдалённо на него походило. Почти точно таких же ваяли режиссеры ужастиков – от Голливуда до Болливуда.

Зомби.

На существе даже остатки одежды имелись, рваные и засаленные до невозможности, явно не день или два носит их.

Я стёр слой грязи с левой руки и посмотрел ещё раз на рану. Потом, холодея от мысли о страшной участи, я прикусил кожу на руке рядом с раной. Отпечаток зубов совпадал с укусом сильно, может быть побольше был, но это явно след человеческих зубов.

– Млин! – зашипел я и ударил кулаком по рыхлой грядке. – Гады, за что?

Теперь я понял причины своего недомогания. Всё это из-за заражения неведомым вирусом, который поразил жителей городка.

Война и это удар бактериологическим оружием? Авария на неком предприятии? Теракт? Падение метеора со спорами бактерий, вызывающих зомбирование?

Ответов на все эти вопросы у меня не было.

Внезапно появилась безумная мысль, что всё ещё может обойтись, если я себе отрежу укушенную руку. Всего лишь левая, а я правша – быстро привыкну, зато жить буду. Несколько секунд я серьёзно её обдумывал.

– Уже поздно, – прошептал я, процитировав слова киношного генерала из старого комедийного отечественного боевика. В самом деле, рубить нужно было сразу, когда кусок плоти отхватила неведомая тварь, а сейчас зараза уже по всему организму кровью разнесена. Одна надежда на иммунитет и русское авось.

Авось, да вывезет кривая куда-нибудь.

Глава 1

В грядках меня сморил сон. Незаметно для себя, опустошенный физически и морально, я отрубился и очнулся только от лучей солнца, начавших припекать мою спину.

Самочувствие было совсем гадкое. Всё тело крутило, то жар, то холод терзали его. Левая рука опухла и начала сочиться сукровица из раны. Ладони постигла та же участь – ни сжать в кулаки, ни распрямить пальцы. Вот, кстати, ещё одна проблема, реши я взяться за ампутацию. Ну, отрубил бы я себе руку с укусом, и что? Мясо на кулаках сбито до костей, там явно и слюна, и кровь зомбаков попала внутрь.

Лежать и помирать не хотелось ни капли. В городок тоже идти желания не было – до меня ни разу не донесся ни один звук, все, как будто (хотя, почему – как?) вымерли. Даже перестрелки не услышал, а ведь отдел полиции в городе должен был быть, как-никак, а пятнадцать тысяч населения имелось, одним опорным пунктом не обойтись. Плюс охотники, плюс, какие-нибудь выживальщики, плюс криминал, которого не быть, не может, а у того левые стволы, даже если это переточенные «газовики» и обрезы «тулок» с «ижами». И, несмотря на всё вышеперечисленное, в городе стояла тишина.

Нет, не туда моя дорога меня ведёт, не туда. Нужно к себе возвращаться, к родным и друзьям. Не верю я, что везде такие ужасы.

И тут я спохватился – ведь можно позвонить, прояснить обстановку, сообщить о беде, просто дать знать, что жив и, местами, здоров.

Я полез в карман, во второй и потом выругался, когда понял, что аппарата нет. Я мог его потерять в ночной драке, о которой у меня отшибло память, мог выронить при прыжке в яму, или сотовый выпал от удара когтей.

Без телефона было очень плохо, когда такое творится вокруг. В случае войны, теракта или карантина, сотовые станции обязательно известили бы об этом абонентов в данной местности.

Всё-таки, у нас тут не кино и при такой массовости скрыть от общественности гибель многотысячного города, не удастся. Замаскировать под что-то иное – да, но не спрятать совсем.

Придётся возвращаться в городок и искать телефон. Не обязательно сотовый, мне и городского будет достаточно. Главное, чтобы он работал, и его хватило на несколько звонков.

Картофельное поле примыкало к заправке, с другой стороны от той росла крошечная дубовая роща, за ней начинался гаражный кооператив, и уже потом шли улицы частного сектора, за которыми вдалеке торчали пятиэтажки. В одном из коттеджей я и собирался поискать телефон.

Идти в полный рост я не рискнул. На этом поле я буду торчать бородавкой на лице красотки. Лучше потратить чуть больше времени, но зато сохранить свою жизнь… или её остатки.

Пришлось вставать на четвереньки и так передвигаться, иногда падая на живот, чтобы дать отдых натруженным и непривычным к такой манере движения конечностям. Хорошо, что почва была мягкая, никаких болезненных ощущений в коленках.

Добравшись до асфальтовой дорожки, которая описывала круг вдоль забора из сетки-рабицы, что окружал заправку, я замер, начав всматриваться в строение. Может быть, там есть кто-то живой? Или там нет никого, и у меня появится шанс добраться до телефона и аптечки?

Через пять минут я увидел движение. Но не на территории заправочной станции, а за ней, среди молодых дубков. Кто-то там быстро шёл мне навстречу. Или на заправку.

Когда я рассмотрел неизвестного, добравшегося до сетчатой ограды, то у меня волосы по всему телу встали дыбом, а сердце стало биться тише, чтобы не привлечь внимание ЭТОГО своим стуком.

Из рощи вышло настоящее чудовище трёх метров ростом, горбатое, с огромной пастью, полной зубов.

Чудовище было похоже на тварь из старого фильма «Тварь Питера Бенчли». Только вместо акульего плавника, она хвасталась горбом, да рыбьего хвоста у наблюдаемого мной красавчика, не было. А то, что это красавчик, а не красавица, было видно по «хвосту» между ног.

Чудовище не остановила ограда – прошла сквозь неё, как сделанную из паутины и пластилиновых столбиков. Возле колонок остановилась, повела мордой в стороны и громко всхрапнула, или, быть может, фыркнула. Видимо, запах топлива не учуяла.

Нанюхавшись, чудовище проделало ещё один проход в заборе совсем рядом со мной. Прошла в пятнадцати-двадцати метрах справа, не обратив внимания на меня, неподвижно лежащего среди ботвы и боящегося шевельнуть даже глазами.

Только спустя полчаса я отмер и пополз между двух грядок, скрываясь между ними и стараясь не шевелить ботву. Каждые несколько метров я замирал и вслушивался в окружающий мир. Убедившись, что никто не гуляет по полю, не урчит поблизости и не хлюпает сочной растительностью, я пополз дальше.

Идею разжиться телефоном, я забросил в самый дальний уголок. Куда-то за мечту дожить до космической эры и приобрести межпланетное такси и таксовать от Земли до Марса. Пока по улицам гуляют такие чудовища, желание позвонить, будет сродни мечте полетать в космосе.

Грядки были длиной метров триста! Когда я уткнулся в высокую траву, которая сменила ботву, то сил в теле почти не осталось. Кое-как отполз подальше от края поля и вновь отрубился. На этот раз провалялся совсем недолго, судя по тому, сколько прошло по небу солнышко. Очнулся от чувства опасности: совсем рядом слышалось знакомое урчание и тяжёлые шаги нескольких существ из кошмаров.

Высокая и густая трава не позволяла их увидеть, но зато я их очень хорошо слышал. До ближайшего, было метров шесть-семь. Не валяйся я, уткнувшись лицом в землю, смог бы сквозь траву его рассмотреть.

Скорее всего, меня они не искали, просто тройка зомби решила пройти по травяной поляне в сторону города. Через пару минут я рискнул слегка повернуть голову и посмотреть вслед мёртвым тварям. Три штуки высоких голых и сильно изменившихся существа с длинными когтистыми лапами и небольшими толи горбами, толи наростами на шее под затылком, или сразу и тем и другим. Они совсем не походили на того зомбака, которого я увидел самым первым у своей машины и уж точно даже близко не имели сходства с чудовищем у заправки.

Как только они скрылись из виду, я встал на четвереньки и пополз по траве, стремясь как можно быстрее удалиться от города. Самочувствие застыло в пограничном состоянии: мне уже не становилось хуже, но и улучшений не замечал.

Через сотню метров, поляну или, скорее всего, заброшенное поле, часть которого распахали под картофель, пересекла грунтовая дорога. Там, в пыли, чётко просматривались следы колёс какого-то крупного автомобиля. Проскочил он сравнительно недавно, час, может, два назад. Иначе, едва уловимый ветерок давно бы, если и не затёр следы, то отпечатки протектора разрушил, точно.

«Живые люди или пусть даже один человек, но живой!», – обрадовался я.

Следопыт из меня был аховый, может быть кто-то другой смог бы разобрать направление, куда ушла машина, но только не я. Посчитав, что неизвестный водитель летел из города, чьи улицы заполнили живые мертвецы, я выбрал направление, в котором дорога изгибалась, удаляясь от зачумленного места.

Шёл, как и до этого: осторожно, с остановками и вертя головой на триста шестьдесят градусов. На зрение, никогда не жаловался, как и на реакцию, поэтому на каждое движение вдали реагировал одинаково: резко опускался на корточки, отползал в поле и там прятался в траве.

Как минимум один раз меня это спасло: заметил метров за двести впереди, группу странно стоящих людей, мужчин и женщин. Причём мужчины были сплошь без штанов, хотя в рубашках, а парочка даже в пиджаках. Меня они, к счастью, не увидели, но и уходить с дороги не собирались, словно, были любителями солнечных ванн на природе. Пришлось ползти с километр, обходя по дуге это страшное собрание.

В итоге оказался в березовой лесопосадке, длинной и широкой. Посчитал бы лесом, если бы не ровные ряды стволов и не просвет впереди, в сотне метров.

Здесь я впервые, увидел следы пиршества зомби.

На крошечной полянке стоял столик, сбитый из почерневших тонких досок на вкопанных березовых чурках. Рядом со столом, с одной стороны располагалась лавка из тех же тонких и старых досок, прибитых к двум пням, с трёх других, стояли широкие чурбачки. На столе оставались одноразовые тарелки, пластиковые вилки и ложки, был воткнут большой кухонный нож с блестящим толстым лезвием и удобной рукояткой из мягкой цветной резины, две полупустых бутылки с водкой, одна с красным вином, очень много объедков. И половинка огромного арбуза.

– Арбуз? – вслух произнёс я, не веря своим глазам. Я точно знал, что в нашей области до начала продаж ещё добрых две, а то и три недели. Отдыхающие привезли его с собой из тёплых краёв? Но, вроде бы, и там бахчевые ещё не поспели, а этот, аж сахарный весь. Явно с грядки сорвали не полудозрелым.

Потом я увидел бутылку с какой-то минеральной водой и жадно за неё ухватился.

Вода уже успела почти полностью выдохнуться, согреться на солнце, но показалась родниковой из-за того чувства жажды, что меня мучила.

Напившись, я выбросил пустую бутылку в сторону и только сейчас увидел две палатки – камуфлированную и сине-зелёную.

Та, что была раскрашена в три неброских цвета, была разорвана с одного края и держалась на одной дуге. Вторая, с виду казалась целой, но светлая ткань – та часть, что имела ярко-голубой оттенок – была густо залита тёмной кровью.

Здесь же лежали несколько кусков костей с ошмётками сухожилий, над которыми вились крупные зелёные мухи.

– Бу-у-э!

Тошнило меня минут пять. Выпитая вода вылетела первой, следом потекла горькая желчь, последние две минуты меня тошнило одним воздухом. Ещё в самом начале ноги перестали меня держать, и я упал на колени, уткнувшись лбом в берёзовый ствол.

Кое-как придя в себя и с трудом поднявшись, я выдернул нож из стола и заковылял прочь от места бойни.

За посадкой нашлась знакомая грунтовка с, всё теми же, следами машины. Идти по ней не рискнул, выбрав дорогу в поле, среди травы и молодой березовой и сосновой поросли, которые неплохо должны были прикрыть от чужих взглядов.

Что б эти мёртвые твари протухли на солнце! И вместе с теми, по чьей вине они появились.

Под вечер, пройдя несколько полей и лесопосадок, я вышел на окраину промзоны, за которой очень далеко просматривались башни жилых высоток.

Ничего похожего я в области не знал. Пусть бывал в пяти или шести районах области, из почти что двадцати в неё входящих, там многого не видел, но точно знал, что ни в одном не было таких махин, как и столь больших заводов с пузатыми трубами, чья высота исчислялась десятками метров, нет. А хотя… откуда-то же тянуло вчерашней кислой гарью, может быть, как раз из этих труб?

– Бр-р, – я потряс головой, – нет, не может такого быть…

Это точно не моя область, если только я не прошагал две сотни километров и не вышел к окраине областного центра. Там были огромные заводы и дымили они постоянно, из-за чего даже квартиры в тех районах города стоили процентов на тридцать-сорок ниже, чем в остальных и в два раза дешевле по сравнению с центральными улицами.

Мог я в каком-нибудь трансе столько прошагать? Или не помню просто своей дороги, как забыл ночное приключение?

Что-то я уже начинаю сомневаться в своей психике, может быть, подводит она меня и галлюцинации преследуют меня весь долгий день. Или авария оказалась гораздо опаснее и сейчас я лежу в палате интенсивной терапии под капельницей и в коме.

– Бр-р, – повторно потряс я головой, – этого мне ещё не хватало.

Галлюцинации или нет, но к промзоне я подходил очень осторожно, прячась за каждым кустиком и всматриваясь в любую тень, причудливые кучки мусора и мятые мусорные контейнеры.

Галоперидол лучше, чем клыки зомби.

Так, крадучись, добрался до забора из бетонных плит, пошёл налево вдоль него и скоро нашёл щель, сквозь которую можно пробраться на территорию предприятия. Здесь, между плит был большой зазор, заложенный частью серым, выкрошимся от сырости и времени кирпичом, а в оставшемся промежутке торчала толстая ржавая труба, уходящая к пруду в тридцати метрах от стены. Щели рядом с трубой хватало, чтобы мне со своей немаленькой конституцией тела протиснуться за забор.

Зачем я сюда лез, рискуя нарваться на выстрел испуганного охранника, если и сюда добрались мертвяки? За возможностью найти телефон и новостями. Страшно было находиться в информационном вакууме, среди смертоносных созданий и чувствовать, как смерть всё пристальнее всматривается в тебя.

За забором лежал обычный замусоренный пустырь, которых хватает в любом городе. Кругом рваные пакеты, горки бычков, пластиковые бутылки, стеклянные из-под пива и водки, какие-то тряпки и размокшие катонные коробки, развалившиеся деревянные «барабаны» от проводов, штабеля полетов и многое другое.

Потом пошли цеха из красного старого кирпича и огромных бетонных блоков. Двери и ворота с моей стороны, все были закрыты, а от пустыря, вся прочая территория была огорожена хорошим забором из профлиста, с воротами на роликах. Запертыми.

Перелезть или подлезть, не удалось ни в одном месте, пришлось карабкаться по такой старой железной лестнице из арматуры, что там ржавчина, аж как мох покрывала металл, съев тот, больше чем наполовину.

Изрядно измазавшись, и пару раз почти сорвавшись, когда ступеньки резко прогибались под моим весом, я оказался на плоской крыше, с кантиком из тонких бетонных блоков с прорезанными отверстиями для слива дождевой влаги.

Второй лестницы на ту сторону, не было и мне пришлось идти вдоль длинной крыше цеха, ломая подошвами старую-престарую смолу и пластинки ссохшейся грязи, которые в изобилии валялись здесь.

Исследования заняли меньше пяти минут. В итоге, я пришёл к мнению, что тут мне ничего не светит, нужно возвращаться обратно к лесенке, спускаться и искать проход дальше. Или вовсе вылезать обратно за территорию завода и брести к городу вдоль забора.