Текст книги "Война за мир (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Часть 1. Глава 9

1925 год, 20 мая

Пока в Средней Азии шли напряженные бои, а Император выяснял отношения со своими ближайшими соратниками, в небе над Эльбой гудели трансформаторной будкой обычные трудовые будни летчиков. Именно так. Потому что только благодаря непрерывным и напряженным воздушным боям силам Альянса не удавалось пока форсировать эту важную водную преграду. Ведь их авиация никак не могла завоевать господство в воздухе.

Конечно, Альянс предпринимал попытки высадить десант на правый берег Эльбы, но ничего хорошего из этого не получалось. Из-за невозможности установить господство в воздухе эти попытки своевременно обнаруживались и купировались. То есть, создаваемые плацдармы раз за разом сбрасывали в воду связкой из железнодорожной артиллерии и авиации, при поддержке бронепоездов, осуществляющих маневр войсковыми подразделениями вдоль Эльбы.

Альянс, развивая концепцию Империи образца 1914 года, делал ставку на легкие и многочисленные аэропланы. Предельно легкие. Считай «летающие табуретки». Николай Александрович к кампании 1914 года был вынужден пойти на этот шаг из-за объективных обстоятельств. Его инженеры и конструкторы просто не успевали разработать и запустить в производство нормальные двигатели. Поэтому, стремясь получить преимущество в динамике над самолетами противника, и пришлось делать такие весьма и весьма спорные конструкции.

Генрих же и его инженеры посчитали иначе.

У них ведь перед глазами были тяжелые бомбардировщики с паровыми аммиачными турбинами высокого давления. И они летали. Хорошо летали. И в Альянсе не понимали, почему эти же самые двигатели нельзя применить в истребителях. А значит, что? Правильно. Все, что не понимали, они объясняли честно выдуманными глубокими смыслами, как часто в жизни и бывает. Вот и «наклепали» в Альянсе какое-то безумное количество этих «бешеных табуреток», напоминавших этаких предков «Зеро» в бипланной схеме. Очень хрупкие и легкие. Да – динамика на высоте. Да – маневренность прекрасная. Но, казалось, плюнь – и он рассыплется.

Другой особенностью стало то, что в Альянсе не развивали так называемые «самолеты поля боя». Только легкие истребители, только обычные бомбардировщики и разведчики. И все. Эксперименты над другими направлениями, такими как торпедоносцы или летающие лодки, конечно же, шли. Но так, без особого энтузиазма. Ибо были глубоко второстепенными и военное руководство Альянса в них не было особенно заинтересованно. Для них было важнее другое – количество. Больше самолетов богу самолетов! В полях у Генриха имелись армады преимущественно легких танков, в небе – такие же армады преимущественно легких самолетов.

Империя же пошла совсем по другому пути…

Как и во всем остальном, Николай Александрович делал ставку на индивидуальное превосходство, более высокую организацию и мотивацию личного состава. Что и определило особенности авиации.

Почему так? Потому что Император твердо придерживался мнения – много дешевых юнитов – горе в державе. Ибо оставляет ее без порток. И что воевать большими массами дешевых солдат может себе позволить только ОЧЕНЬ богатое государство.

Хотя, казалось бы, все выглядит наоборот…

Война, особенно большая война, это сложное военное, социальное, политическое и хозяйственное мероприятие. Еще Наполеон сказал, что для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. И каждый юнит – это не просто ценный мех, но и много ресурсов, оторванных на его обучение, вооружение и содержание. А еще это куча ресурсов, которые теряет экономика из-за выключения этого человека из хозяйственной деятельности.

В этом деле очень важен баланс, которого, впрочем, никогда и никто в истории не соблюдал, стараясь держаться края. Чем грозит ставка на качество? Рисками потерять армию и, как следствие, потерять державу, проиграв войну. Чем грозит ставка на количество? Рисками потерять экономику и, как следствие, потерять державу даже выиграв войну… а уж если ты проиграешь, то оправиться будет очень сложно, если вообще возможно.

Ярким примером ставки на количество в истории стала французская армия в годы Наполеоновских войн. Франция хоть и сияла всеми красками много лет[1], но проиграла… и осталась в настолько тяжелом экономическом кризисе и демографической яме, что и не пересказать. В сущности, революция и последующие войны со ставкой на толпу и поставили жирный крест на Франции, как самой сильной державе Европы, каковой она до того и была. Многие годы была. Она банально надорвалась. Не выдержала такого насилия над собой.

Аналогично обстояли дела в молодом царстве времен Ивана IV. Ставка на количество в годы Ливонской войны загнало молодую Россию в страшный экономический кризис и демографическую яму. Хуже того, это спровоцировало целый комплекс социально-политический потрясений, которые привели к падению династии. И едва не похоронили под собой державу. Чудо… просто чудо, что Россия устояла, а точнее не чудо, а ряд внешнеполитических факторов, из-за которых всем серьезным игрокам, находившимся поблизости, оказалось не до нее по большому счету. Во всяком случае, серьезно браться за раздел этого пирога никто не стал. Но даже в этом случае итогом всех этих потрясений стало то, что Россия при воцарении Михаила Романова, оказалась лишена довольно значимой части своих стратегически важных территорий и находилось в настолько чудовищной разрухе, какую можно было бы сравнить с нашествием монголов в XIII веке. Если не сказать хуже. Только монголы били по городам, где было что грабить, а тут «социально-экономическая чума» прокатилась по селу, выбив из-под ног у государства хозяйственную базу.

Были и победы при таком подходе. Например, в ходе Великой Отечественной войны. Конечно, совсем уж шапками немцев не закидывали. Но всю войну ставка была именно на количественное превосходство, что в танках, что в самолетах, что в пушках. Как итог – после победы «внезапно» оказалась, что экономика Союза пребывает в несильно лучшем положении, чем экономика Германии. Все в руинах и дымиться.

Да, в тех условиях у Союза особенно и выбора то не было, так как это шла «плохая война» и велась борьба за банальное выживание народов Союза. Ведь, не секрет, что нацисты планировались вырезать «лишних людей» на востоке, освобождая для себя «жизненное пространство». Тем более, что в свете социально-политических тенденций 20-30-х годов, разворот в сторону качества в Союзе был технически невозможен. Но факт остается фактом. Победили? Победили. Количественной стратегией? Количественной. Однако экономика эту победу пережила едва-едва, превратив Союз в этакий Дрезден[2]…

Николай Александрович не был загнан обстоятельствами в необходимость делать ставку на количество. Во что это вылилось? Например, в создание куда более тяжелого и хорошо оснащенного истребителя, чем у сил Альянса.

Развивая концепцию фронтового истребителя с толкающим винтом, Имперские конструкторы пошли по пути, близкому к советскому опытному Б-10. Нет действительно мощного двигателя? Не беда. Поставим два. Выносить их на крылья нельзя из-за снижения маневренности? Опять же нет проблем – двигатели можно поставить тандемом в фюзеляже.

Первый V-образный мотор располагался картером вверх и приводимый им вал проходил через развал цилиндров второго. А движитель был представлен двумя винтами, поставленными соосно и вращающихся в разные стороны. Каждый двигатель крутил свой винт.

Радиаторы системы охлаждения были установлены не поперек потока, а вдоль. По бокам фюзеляжа, возле кабины, располагались «уши» воздухозаборников с регулируемым сечением. Воздушный поток заходил в них, пробегал вдоль радиаторов и выходил сзади – прямо тугими стабилизированными струями на воздушные винты.

Сами радиаторы были не щелевыми, а проточными. Грубо говоря – трубка с напаянными на нее ребрами изнутри и снаружи. Этакий спинозавр вытянутый в шнурок. И вот такие «шнурки» и формировали внутреннюю стенку теплообменника, вдоль которого шел поток воздуха.

Подобные трубки имели автомат выключения на случай повреждения в бою. Ничего слишком хитрого и сложного. Простая механика, завязанная на разность давления. Прогрели двигатель. Достигли определенного минимального рабочего давления в контуре охлаждения. И общей тягой из кабины включили автоматы. Все. Теперь в случае резкого падения давления на любой из трубок, она выключалась из контура охлаждения. Кроме того, система охлаждения имела три аварийные порции охлаждающей жидкости, которые можно было вручную ввести в общий контур в случае сильных ее потерь. Аналогично работали и масляные радиаторы.

Кроме очень необычной силовой установки этот самолет был монопланом. На дворе был 1925 год. С военными монопланами только-только экспериментировали по всему миру. А основной фронтовой истребитель Империи был уже монопланом-среднепланом. Хуже того – с развитой механизацией крыла. Тут и большие закрылки, и мощные элероны и даже предкрылки имелись.

Это было дорого и непросто.

Однако, вкупе с очень хорошей аэродинамикой корпуса, новый имперский истребитель развивал удивительные скоростные характеристики. Ведь носовая часть фюзеляжа у него была зализана настолько, насколько это было можно. А применение проточных радиаторов вместо щелевых снижало расход мощности силовой установки на охлаждение системы. Последнее было очень важно, потому что с ростом скорости этот параметр становился все более и более критичен, вплоть до отбора сорока процентов мощности двигателя только на его охлаждение.

Дополнительным важным фактором стало компактное размещение вооружения в носовом обтекателе фюзеляжа. Шесть 12-мм крупнокалиберных пулеметов располагались единой батареей. Никаких бомб на внешней подвеске или чего-либо еще. Ничего такого, что мешало бы аэродинамике. Эти самолеты были всецело адаптированы только для одного – для завоевания господства в воздухе.

Смещение центра тяжести назад вынудило передвигать к хвосту и крылья. Что, вкупе с применением переднего шасси, создавало достаточно крупный, устойчивый «треугольник», позволяющий надежно садиться и взлетать с хорошим обзором. Само собой, все шасси были убирающимися, что также добавляло скорости этому истребителю.

Вишенкой на торте стал закрытый каплеобразный фонарь с хорошим обзором, а также пиропатрон, отстреливающий воздушные винты в аварийной ситуации. У толкающих винтов ведь была определенная проблема – в случае выпрыгивания с парашютом имелся шанс пилоту попасть под них. А так – нажал кнопку и винты отлетели. И можно спокойно покидать самолет без опасности быть нарубленным в мелкий фарш прямо в воздухе.

Дорогие самолеты получались. Сложные. Однако на земле их обслуживали хорошо подготовленные команды техников со всем необходимым оборудованием и большим запасом запчастей. Из-за чего время простоя у них было очень небольшое. А в воздухе ими управляли пилоты с налетом от тысячи часов.

Учились пилоты недолго по времени. Но теории им давали минимум, а вот налет они получали огромный. Сначала на «кукурузниках», где осваивались азы полета. Потом, основной курс на специальных учебных самолетах, дающих навыки высшего пилотажа и обучающие ведению воздушного боя, в том числе коллективного. И только потом на настоящих фронтовых истребителях, дабы они могли к ним привыкнуть.

Дорого. А на фоне тех ста часов, которые имело подавляющее большинство пилотов Альянса, так и вообще – невероятно дорого и долго. Но это окупалось с лихвой. Уже пограничные бои первых дней показали – силы Альянса, несмотря на свою чудовищную численное превосходство, просто ничего не могут сделать.

В воздухе повис паритет сил.

Альянс давил, пытаясь «закидать шапка» немногочисленную авиацию противника. А Империя методично выкашивала супостата, набивая какие-то удивительные массы «фрагов». Уже через пару недель войны появились ассы, имеющие на своем счету по полсотни сбитых супостатов. И это не было чем-то таким уж выдающимся.

В маневренный бой с этими толпами «собачек» имперцы не вступали. Они работали по тактике «бум-зум». Забрались повыше. И били в пикировании – короткая очередь своей могущей батареи практически в упор. И сразу выход из боя, отрыв с пологим пикированием. А потом заново – набор высоты и новая атака.

И работали они либо двумя парами, либо большим количеством пар, нападая с разных курсов. Словно коршуны, бьющие свою беспомощную добычу. А небольшие, легкие ламповые радиостанции, со связью всего на несколько километров, облегчали координацию. Учитывая то серьезное преимущество по тяге, аэродинамике, прочности и вооружению это приводило к едва ли не полигонным условиям боя. Конечно, иногда, самолеты Альянса попадали по фронтовым истребителям Империи. Скорее случайно. Даже, бывало, сбивали. Но, так как бои войска Империи вели оборонительные, то их пилоты падали на свою территорию и очень скоро возвращались в бой. Пилоты. Да. Которые стоили намного больше своих аппаратов, если оценивать по вложенных в них ресурсам.

Кабины у фронтовых истребителей, кстати, были легко бронированы. То есть, пули винтовочного калибра их не пробивали с многих ракурсов. Что способствовало выживанию пилотов.

Так и бодались.

Тем более, что на земле у Империи имелось много легких средств ПВО, организованных по очаговому принципу. Из-за чего те же налеты на Имперские аэродромы было своеобразной формой самоубийства. Там было все. Вот буквально все. От 12-мм счетверенных установок до 127-мм зенитных пушек и мощных прожекторов. Плюс средства дальнего оповещения – вынесенные на несколько километров посты аудиовизуального наблюдения, предупреждающие о подлете противника.

Большая битва над Эльбой за господство в небе продолжалась.

Альянсу казалось, что вот еще немного, вот еще чуть-чуть и Империя надорвет живот. Имперские же пилоты просто работали… спокойно и рутинно, скучающе сбивая цели в этом аттракционе повышенной драматичности.

У Альянса были все технологии, примененные в фронтовых истребителях Империи. А ресурсов на производство самолетов и подготовку личного состава они пустили существенно больше. Однако это не помогало. Они построили самолеты для другой войны, на которую никто кроме них не пришел…

1] Несмотря на использование массовой армии практически все успехи французского оружия в той войне были связаны с артиллерией. Наполеон был прежде всего талантливым артиллерийским генералом, что и приносило ему победы. Не всегда. Но основной корпус самых значимых побед было связано именно с грамотным использованием достаточно прогрессивной артиллерии (французская артиллерия по материальной части и организации к началу Наполеоновских войн была самой прогрессивной в мире, к концу, конечно, противники подтянулись, что стало резко нивелировать преимущества французов).

[2] Дрезден в 1945 году представлял собой руины, город-призрак из-за масштабных бомбардировок Союзников.

Часть 1. Глава 10

1925 год, 25 мая

Большой просторный зал Сената был адаптирован для собрания большого количество людей. Не только тех, кто заседал, но и множества гостей. Сегодня в нем царило необычайное оживление. Здесь сегодня собрались не только Сенаторы и многие высокопоставленные чиновники, но и журналисты с фото и кинокамерами. Оно и понятно – им предстояло присутствовать на очень важном и совершенно непонятном мероприятии. Николай Александрович никому ничего не рассказал. Просто пригласил всех ключевых персоналий.

Наконец люди собрались.

Тишина.

В зал вошел Император и занял свое место в VIP-ложе.

Кивок.

И в помещение вошел командир Лейб-гвардии в очень странной одежде. А рядом с ним какой-то японец в национальных одеждах.

Афанасий подошел к ложе Императора и совершил ритуальный поклон. Повернулся к гостям. И также кивнул им. Предельно сдержанно и ритуально.

После чего подошел к выделенной для него площадки. Сел. И начал громко говорить. Он говорил недолго, но очень емко. И с каждой произнесенной фразой в помещении усиливалась тишина. Словно можно было как-то увеличить и без того гробовое молчание.

Афанасий поведал о многих своих проказах. Ключевых, во всяком случае. Начал с того, что, видя неспособность Ярослава к управлению государством, он потворствовал его развращению и растлению сектой сатанистов, хотя знал об их внимании к нему с первого дня. Закончил же событиями недавними, включая организацию покушения на Императора и имитацию налета на Императорскую резиденцию.

О том, что он это все делал не со зла. О том, что хотел таким образом спасти Империю. Помочь ей выжить. Но… потерял берега и занялся вещами, которыми не имел право заниматься. О том, что каждый в Империи должен выполнять свою работу. О том, что такими благими намерениями выстлана дорога в ад.

Замолчал.

Никто в зале ни издал ни звука, ожидая продолжение.

Афанасий спокойно, без лишней суеты развязал пояс своего кимоно. Скинул его с плеч, и, подложив его себе под колени, сел по японскому обычаю.

Извлек из ножен кинжал – кусунгобу, что он держал в левой руке. Осторожно их положил.

Взглянул на ассистента.

Тот легким кивком обозначил готовность и слитным, уверенным движением, извлек свой меч, приняв ритуальную стойку.

– Империя превыше всего! – Громко и предельно четко произнес Афанасий. – Да здравствует Император!

После чего резким движением вонзил себе кинжал в живот и, скривившись от боли, порывисто потянул его в сторону, вспарывая брюшную полость и перерезая кишки.

Секунда.

Другая.

Третья.

И ассистент точным, легким движением нанес удар милосердия, который не отрубал голову, а перерубал позвоночник, прекращая мучения. Отрубить голову во время такого ритуала – позор. Поэтому был нанесен легкий, не сильный удар, что выглядел со стороны как мягкий толчок. После которого Афанасий упал вперед из положения сидя. Несколько раз вздрогнул. И затих. А его голова осталась на плечах.

Зал тоже молчал, потрясенный произошедшим.

Наконец Николай Александрович встал и торжественно возвестил, что принимает раскаяние Афанасия, и что его семья не будет наказана за те злодеяния, что тот совершил.

После чего удалился в поистине гробовой тишине.

Люди переваривали услышанное.

Люди пытались осознать увиденное.

Разве что кинооператоры крутили свои ручки, продолжая снимать. Фотографы щелками своими камерами. Да звукооператоры нервно поглядывали на свои фонографы, опасаясь, что те не записали произошедшее.

Часть 2. Глава 1 // Васаби… просто много васаби

Люди всегда винят демонов, когда их грандиозные планы проваливаются.

«Игра престолов»

1925 год, 26 мая

Разобравшись с оперативной обстановкой и поняв планы противника Главный штаб решился на «игру мышцами» в море. То есть, на провоцирование Генерального морского сражения. Поэтому 1-ый и 3-ий Балтийские флоты, поддержанный Северным демонстративно покинули базу в Штеттине, минули Каттегат и попытались, обогнув Ютландию, выйти в Северное море.

Сам по себе этот маневр ничего не значил, если бы не большое количество десантных судов и кораблей обеспечения, которые вышли вместе с ними. Флот Альянса был вынужден реагировать. Пропустить ТАКУЮ масштабную десантную операцию он просто не мог. Да, десантные корабли шли пустыми, а корабли обеспечения – практически порожняком. И что? Со стороны этого было не понять. Взяв балласт воды, они осели из-за чего медленно плелись, имитируя перегрузку.

Объединенный флот Альянса стоял в Вильгельмсхафене. Поэтому, как только стало известно, что такая армада имперцев куда-то намылилась, он немедленно вышел самым полным составом встречать их. И успел «поймать» на выходе из пролива Скагеррак…

Флот Альянса был очень представителен.

Учтя опыт 1914 года они всеми силами строили большие линкоры. Быстрые, сильные и крупные. В результате к 1925 году у них в строю имелось двадцать восемь быстроходных «капитал шипов» с водоизмещением сорок – сорок пять тысяч тонн и 381-мм длинноствольной артиллерией главного калибра.

Их поддерживали многочисленные фрегаты, корветы и эсминцы, задачей которых была борьба с легкими силами Империи. Кроме того, имелось двадцать пять легких эскортных авианосцев с довольно представительной легкой авиацией для разведки, бомбардировки и артиллерийской корректировки. Очень примитивные авианосцы с низкой продуктивностью, но все же – их было много, и несли они большое количество техники. Совокупно. Эти авианосцы были единственным моментом, который Альянс добавил в концепцию флота, по сравнению с идеями 1914 года. Просто увидел интерес Империи к этим кораблям и начал лепить себе.

Империя имела флот совсем другой флот.

Его основа была представлена линкорно-авианосными группами.

В центре ордера выступал линкор типа «Севастополь» – шестьдесят пять тысяч тонн и четыре линейно-возвышенные башни со счетверенными 406-мм пушками. Мощное бронирование. Хорошая скорость. Куча сложных вспомогательных систем, в том числе целый электромеханический компьютер для управления стрельбой, обрабатывающий сведения с массы постов наблюдения.

Вокруг линкора выстраивался ордер из двух тяжелых фрегатов и четырех легких корветов нового поколения и двух тяжелых ударных авианосцев. Причем корветы были специализированные, так называемые легкие, то есть, с очень многочисленной 127-мм универсальной артиллерией, выступая в роли мощнейших передвижных узлов ПВО, прикрывающих всю группу. А авианосцы в сорок пять тысяч тонн водоизмещения с V-образной полетной палубой, были оснащенны взлетным трамплином, тормозными тросами и прочими, радикально опережающими свое время решениями.

Важнейшим моментом было то, что весь ЛАГ, включая штатные корабли сопровождения, был спроектирован и построен таким образом, чтобы он мог поддерживать общую эскадренную скорость в тридцать узлов. Мог бы выжать и больше, но зачем? Что линкор, выступающий флагманским кораблей группы, что тяжелые ударные авианосцы, что тяжелые фрегаты, что легкие корветы… все это проектировалось как одно единое цело, как элементы единой системы, для действий заодно и в едином строю по совершенно новой концепции.

Каждый такой ЛАГ имел статус эскадры, тройка которых считалась флотом. Таким образом три флота Империи имели в своем составе девять линкоров против двадцати восьми у Альянса и восемнадцать авианосцев против двадцати пяти у супостата. То есть, флот Империи вновь, как и в предыдущие кампании, уступал количественно своим оппонентам. И вновь, как и в прежние годы, противник не переживал за исход сражения, убежденный в собственном могуществе…

Самолеты-разведчики с обеих сторон встретились еще тогда, когда между основными силами было более ста миль.

Непродолжительное замешательство.

И пара имперских истребителей прикрытия ястребами свалилось с высоты в пологом пикировании, стремясь как можно скорее догнать разведчиков противника.

Тр-р-р-р.

Тр-р-р-р.

И разведчик Альянса, потеряв плоскость крыла, выписывая причудливые кульбиты, полетел в море. Все-таки батарея из шести 12-мм пулеметов – великая сила, да еще так плотно размещенная.

Однако, несмотря на быструю гибель, он успел передать по радио сведения. Так началась Ютландская битва.

Спустя какие-то полчаса со стороны Альянса прилетела первая стайка самолетов – смешанная группа из истребителей и разведчиков. Они пошли буром на отходящих к своим самолеты Империи. Слишком уж значимым преимуществом в числе они обладали. А тяжелые истребитель «Орлан[1]» были хоть и хороши, но слишком уж малочисленны. При ТАКОМ численном превосходстве противодействовать налетевшей авиации противника они не могли.

Маневр отхода.

«Летающие табуретки» Альянса плотно висели на хвосте разведчиков и тяжелых истребителей Империи. Висели, но догнать не могли. У имперцев, несмотря на заметно большую массу, скорость была ощутимо выше за счет аэродинамики и мощной силовой установки. Однако они не стремились оторваться. Они вели авиагруппу противника к тем, кто готовился с ней расправиться. К легким корветам.

Те выдвинулись чуть вперед и шли на сближение, развернувшись широким строем.

Вот над ними пролетели свои самолеты, отправившись на авианосцы. И почти сразу легкие корветы застучали своими 127-мм универсальными пушками, формируя завесу из шрапнельных элементов – смертельное облако, в которое на «полном скаку» влетели самолеты Альянса.

Раз – и половину из них словно ветром сдуло.

Хрупкие ведь. Очень хрупкие. Считай хрустальные.

Однако остальные, не успев даже испугаться, полетели дальше.

Введя поправку на дистанцию легкие корветы дали новый беглый залп, ставя завесу поражающих элементов. Но самолеты противника шли уже не так плотно. Поэтому и срубило их поменьше.

Потом еще раз.

И вот – истребители и разведчики вынырнули из третьего облака завесы. Но только для того, чтобы встретиться с целым роем 20-мм пуль, летящим из шестиствольных автоматических установок.

Плюс тяжелые фрегаты и линкор своими 40-мм зенитными автоматами поддержали немного. Такие тяжелые снаряды, конечно, были избыточны. Но каждое их попадание – это финал для любого из самолетов, что подлетали.

Уйти не успел никто. Радировать что-то радировали. Но уйти не смогли.

Прошло два часа.

И флоты появились на горизонте друг у друга.

Выступившие вперед линкоры Альянса, выстроились в линию и открыли огонь по своим конкурентам-имперцам. Тоже линкорам.

Командующий флотом Альянса был уверен – победа у него в кармане. Ведь тактико-технические характеристики кораблей он не знал. Их вообще никто не знал. Официально линкоры типа «Севастополь» считали немного улучшенными и увеличенными версиями «Эротов» под 381-мм артиллерию. Николай Александрович сделал все, для того, чтобы утопить разведку в потоке «белого шума».

Так или иначе, но в Альянсе были уверены – «Севастополи» корабли хоть и хорошие, но при таком численном превосходстве, шансов у них нет. Даже если Император по своему обыкновению все характеристики занизил, может быть даже сильно, и каждый из «Севастополей» заметно сильнее любого из линкоров Альянса – это не важно. Дальность бой 381-мм пушек Альянса была такова, что они «простреливали горизонт». Из-за чего воспользоваться преимуществом в дальности в тех условиях было невозможно. Радаров-то не имелось. И цели можно было поражать на море только те, которые наблюдались визуально. Да и со скоростью у линкоров Альянса все было хорошо. Поэтому, «объехать на кривой кобыле» по своему обыкновению, увеличив дальность боя и скорость хода Император не мог. А значит, что? Правильно. Дальше уже срабатывает правило «бог на стороне больших батальонов». Пусть даже каждый из линкоров Альянса и был несколько слабее имперского, но их было больше, существенно больше.

Однако в Альянсе не учли одного нюанса… точнее двух. Во-первых, каждый имперский линкор был оснащение электромеханическим компьютером, категорически ускоряющем и упрощающем прицеливание и наведение. Даже во время активного маневрирования. Вкупе с автоматом стрельбы, позволяющим управлять выстрелом всех орудий главного калибра из ЦУА, это было ТАКИМ джокером в рукаве, что и не передать. А во-вторых, линкоры больше не были основной ударной силой их противника в новой войне…

Началась перестрелка.

Дым. Всплески. Взрывы. Линкоры Альянса с такой дистанции стреляли фугасами, которые хорошо взрывались, сталкиваясь с водой. Что создавало неплохую свето-шумовую завесу, приковывая все свое внимание.

Авианосцы же противника находились за ордером линкоров и легких сил, ожидая своей очередь. Нарвавшись на мощный зенитный огонь, они больше не стремились сближаться своими самолетами с активно маневрирующим ордером Империи. Пока во всяком случае.

А вот на тяжелых ударных авианосцах класса «Адмирал Ушаков» по отмашке командования, началась «движуха». С них начали массово взлетать торпедоносцы. Это были бипланы с тянущим винтом и рядным звездообразным двигателем – этакие Fairey Swordfish[2]. Да, полностью выполненные из бальзы, где-то набором, где-то монококом. Да медленные. Да летали недалеко. Ну и что? Тащили полноценную торпеду? Тащили. Крылья у них складывали назад? Складывались. А значит, что? Пригодны. Ведь таких аппаратов в ангарах тяжелых ударных авианосцев могло находиться много.

Вот эти машинки и взлетали, весело подпрыгивая на трамплине. Взлетали и сразу уходили на круг, поджидая своих коллег. Один-два круга и звено из трех торпедоносцев уходило на свою цель. За один заход – волна из восемнадцати звеньев или пятидесяти четырех машин.

Несколько минут спустя – еще такая же волна, теперь уже тяжелых истребителей для прикрытия. Потом еще волна – снова торпедоносцев. И еще. И еще. И прямо на линию линкоров Альянса, практически лишенных средств ПВО. Нет, конечно, там у них что-то было. Но весьма незначительно числом и качеством. В основном это одноствольные 37-мм Pom-Pom и счетверенные установки станковых пулеметов основного калибра. Неприятная штука. Но не так чтобы и сильно.

Руководство флота задергалось. Начало поднимать в воздух истребители. Но их авианосцы имели очень низкую продуктивность и не могли быстро выпускать самолеты. Поэтому, обогнавшие торпедоносцы тяжелые палубные истребители «Орлан» занимались самым беззастенчивым избиением младенцев. Принимая в свои заботливые руки взлетающие одиночные машины супостата, еще не набравшие ни скорости, ни высоты.

Торпедоносцы же летели своим чередом.

На линкорах Альянса сумели разглядеть торпеды, подвешенные под летящими на них бипланами и попытались применить маневр уклонения. Но не тут-то было.

Звено торпедоносцев расходилось широким фронтом и атаковало свою целью с трех направление. Так, чтобы линкор просто не мог увернуться сразу от всех выпущенных в него торпед. Если, конечно, тот даже не пытался и не дергался, то и черт с ним – можно было атаковать слитным строем с одного курса. Если же он начинал вертеться – то и тактика применялась соответствующая.

Если от первой волны торпедоносцев пытались уклоняться единичные линкоры. То приближение второй вынудило крутиться всю линию, совершенно смешав ее строй. Третья волна торпедоносцев вызвала еще большее безумие в этом столпотворение. Парочка линкоров даже не смогла разойтись и столкнулась.

Фрегаты и корветы, конечно, пытались поддержать своих основные силы. Но, внезапно оказалось, что значимого зенитного вооружения нет ни у кого. И если одиночные самолеты они могли сбивать достаточно уверенно, то такие многочисленные волны – уже нет. Да и истребители, мелькавшие над ордером Альянса, добавляли немало сумятицы. Они ведь не только по взлетающим самолетом Альянса стреляли. Нет. Они и по зенитным точкам на кораблях противника давали короткие очереди на проходе.