Текст книги "Помазанник из будущего. «Железом и кровью»"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 6

Примерно в том же время, в Лондоне, в одном респектабельном ресторане происходил довольно интересный разговор.

:

– Мадемуазель, я надеюсь, вы понимаете, ради чего мы встретились?

– Нет, я вся теряюсь в догадках. Ваше предложение оказалось столь неожиданным, – молодая особа при этом кокетливо улыбнулась и томно вздохнула.

– Элизабет, давайте не будем играть. Мне хотелось бы знать, на кого вы работаете?

– Что? – Девушка изобразила на лице искреннее непонимание.

– Мы видели многие из ваших писем.

– Простите: кто мы?

– А разве вы не догадываетесь?

– Сэр, вы меня утомили. Или говорите яснее, или не отнимайте мое время, – девушка недовольно скривилась и всем своими видом продемонстрировала желание скорее закончить разговор и уйти.

– Мадемуазель, не спешите. Вы же не хотите продолжить беседу в совершенно других условиях, – незнакомец кивнул на стоявшего у дверей крепкого мужчину совершенно неприметного вида. – Я даже не хочу думать, что кто-то будет грубо обращаться со столь красивой и изящной особой.

– Судя по вашей ехидной улыбке, вы какие-то бандиты. Что вы от меня хотите? Денег? Сколько?

– Ну что вы, деньги нас не интересуют. По крайней мере, в тех объемах, которые вы в состоянии нам предложить.

– Вы в курсе моих финансовых возможностей?

– Мы о них догадываемся.

– Назовите сумму, которую вам платят, и я ее удвою.

– В самом деле? – Мужчина лукаво улыбнулся.

– А почему нет? Мне нужен такой охранник. Как вы уже заметили, я женщина хрупкая, а злоумышленников по Лондону ходит много.

– Я вынужден вам отказать. К сожалению, я не продаюсь. Не потому, что меня не интересуют деньги. Нет. Просто мне это невыгодно.

– Тогда что вас интересует?

– Моему руководству нужно знать содержание тех писем, которые вы отсылали любимому папе.

– О, из-за такой мелочи вам не стоит беспокоиться. Это наша небольшая игра. Мой отец, знаете ли, большой любитель математики:

– Ваш отец вымышленная фигура.

– Что?!

– Максима Исаева по указанному адресу не проживало.

– Вас ввели в заблуждение.

– Вы думаете?

– Я убеждена.

– Прелестно! И чем же ваш отец занимается? – Мужчина вызывающе улыбнулся.

– Он советует состоятельным игрокам цели для вложения денег. За определенную сумму, естественно. Максим Исаев это псевдоним. – С лица собеседника пропала улыбка.

– И как его настоящее имя?

– Это секретная информация.

– И какова цена этой секретной информации?

– У вас столько нет, – Элизабет мило улыбнулась.

– И какие сведения интересуют вашего отца?

– Вы не представились, сэр, – Элизабет решила сменить тему, так как откровенничать с хорошо известным ей лицом даме не хотелось.

– Можете называть меня Альберт.

– А кто ваши хозяева?

– Думаю, что вас это не должно волновать. Ведь так? – Собеседник улыбнулся, показав белые зубы с несколько гипертрофированными клыками.

– Сэр Альберт, – девушка полезла в свою сумочку, – вы, как я понимаю, желаете получить ключи к шифру перехваченных писем?

– Для начала.

– Так вот, – Элизабет, наконец, нашла некий предмет в сумке и улыбнулась, – боюсь, что я не смогу вам помочь, по одной, весьма нетривиальной причине. Дело в том, что эти ключи только в моей памяти и убив меня или начав пытать, вы поставите свое расследование в тупик. А я девушка впечатлительная, от пыток совершенно теряю сосредоточенность. Мало этого, если вы немедленно не оставите меня в покое, то я вас застрелю. Прямо сейчас. – С этими словами она достала аккуратно выделанный дамский пистолетик с двумя вертикально расположенными стволами. – На такой дистанции я не промахнусь. – Ее собеседник слегка побледнел, так как еще никогда в жизни ему не угрожали оружием.

– Элизабет, вы же понимаете, что себя обрекаете?

– Сэр, я отлично понимаю, кто вы и у меня нет никаких оснований предавать своего нанимателя. Тем более что, боюсь, вы меня убьете, после того, как получите всю необходимую информацию. Либо будете использовать в своих целях, о чем станет довольно быстро известно моему хозяину. Он человек серьезный.

– Я гарантирую вам жизнь!

– Вы не в состоянии гарантировать ее даже себе. – Элизабет улыбнулась. – Не лезьте в эту игру – вы даже не представляете, с кем связываетесь.

– Элизабет. У вас пистолет рассчитан всего на два выстрела. Я готов рискнуть жизнью и взять вас в плен. А уж тем, как вытрясти из вас всю необходимую нам информацию, будут озадачены более компетентные люди. – С этими словами Альберт кивнул какому-то крепкому мужичку, сидевшему через столик, но ничего не получилось. Девушка поступила совершенно неожиданно. Она закричала, пустив слезы и приставив пистолет себе к подбородку дулом вверх, и стала оскорблять сидевшего перед ней совершенно опешившего мужчину. Лейтмотив этой истерики сводился к тому, что она узнала об его изменах и наложит на себя руки, если он не исчезнет из ее жизни. Мало этого, призывала всех посетителей этого ресторана в свидетели похотливости и распущенности своего жениха. К счастью, тот не носил обручального кольца, чем сильно поспособствовал успеху ее импровизации. Эта выходка стала настолько удачной, что из разных концов зала, стали доноситься осуждающие реплики. Так что Альберт был вынужден неловко смущаясь покинуть зал под всеобщее осуждение. Устраивать захват девушки, да еще со стрельбой на глазах уважаемых людей он совсем не желал.

Дождавшись ухода своего 'жениха', она заплатила деньги за кофе, посетовав на то, что 'мужчины нынче не те', направилась в женскую комнату. По какому-то странному стечению обстоятельств, Элизабет 'заблудилась' и оказалась на кухне, и, как следствие вышла через служебный ход, который никто не 'пас'. Улыбнувшись дилетантству людей Альберта, она села на первый попавшийся кэб и спокойно уехала в неизвестном направлении.

Понимая, что люди сэра Альберта будут преследовать ее и наверняка следили, она решила поспешно уезжать не только из Лондона, но и из Великобритании. Действовать нужно было быстро и аккуратно. Впрочем, одну серьезную ошибку ей пришлось совершить намеренно. Дома ее наверняка ждала засада, но ценные документы в тайнике требовалось забрать. Конечно, без ключа, который девушка держала в голове, расшифровать почти все тексты будет для англичан не реально, но рисковать она не хотела. Провал Александр ей простит, а вот потерю документов, вряд ли.

Как она и предполагала дома ее ждали. Двое. Впрочем, они не были готовы к ее визиту, оставаясь на квартире просто для формальности. Какому шпиону после провала придет в голову возвращаться туда, где тебя гарантированно ждут? Поэтому девушка, воспользовавшись неожиданностью своего появления, смогла произвести два выстрела из дамского пистолета и вывести их из строя. Развивая успех, Элизабет, схватила кочергу и довела начатое дело до логического конца. Особого смысла убивать не было, но она сильно нервничала и нутром чувствовала, что лучше 'перебдеть', чем 'недобдеть'.

Собрав в кожаный саквояж деньги и документы из тайника, она подожгла квартиру и, прихватив армейский револьвер, оставленный ей Александром, поспешила убраться. По пути, правда, пришлось вновь стрелять, так как на шум появился гулявший во внешнем наблюдении еще один агент противника. Хрупкая девушка с револьвером оказалась для него смертельной неожиданностью.

Глава 7

– Сэр, я вынужден доложить, что дело, о котором я вам говорил, не увенчалось успехом, – Альберт был сильно подавлен.

– Что там случилось? Рассказывайте, – хозяин кабинета не проявлял особого интереса к той девушке, о которой ему довольно регулярно докладывал Альберт, считая ее торговым агентом, а потому дал разрешение на задержание с большой неохотой.

– Она устроила истерику в ресторане и сбежала через черный ход.

– В самом деле? Вас обыграла девушка? – Рассел снисходительно улыбнулся. – Надеюсь, вы догадались оставить засады в местах ее наиболее частого появления?

– Да, сэр, оставил. И мы потеряли троих людей. Двух она ранила из дамского пистолета, после чего добила кочергой, третьего расстреляла из револьвера в упор. Мы не ожидали от нее такой прыти. Сэр, я полагаю, мы случайно натолкнулись на серьезного агента какой-то державы.

– Молодая девушка убила двух ваших людей кочергой? – брови у Джона Рассела от удивления чуть не подпрыгнули выше лба. – Если честно, вериться с трудом. У вас есть соображения по тому, на кого она работала?

– Нет, сэр. Основная ее легенда – подданная Российской империи. Я думаю, это вымысел. Слишком все открыто и явно. Такое чувство, что нам это специально показывали.

– Франция?

– Не исключаю.

– Но кто еще? Куда она могла деться?

– Сэр, я не знаю. Она исчезла бесследно.

– Как?

– Она постоянно меняла кэбы и мы не смогли найти концов. Двое суток она носилась как угорелая по Лондону, мелькая то тут, то там, пока, наконец, не пропала из виду.

– Чудеса! Что вам о ней известно? – Джон слегка встревоженно зажег спичку и прикурил сигару, с которой до того игрался.

– Она появилась в Лондон около года назад. Из знаменательных событий в те дни было только прибытие русского принца Александра с большой порцией опиума очень высокого качества. Мы до сих пор не знаем, откуда он его взял. С первого же дня она весьма активно стала посещать различные рестораны и салоны, заработав славу куртизанки, предпочитая общаться с крупными бизнесменами или их детьми. Какую информацию она собирала и для кого, нам не ясно. Однако эта дама регулярно слала тщательно зашифрованные письма несуществующему адресату.

– Вы, надеюсь, расшифровали их?

– Нет. Мы работаем над этим, но, боюсь, эта задача нам не по плечам. За год мы не сдвинулись ни на йоту. Качество шифра меня и навело на мысли о том, что девушка очень не простая. С ней ясно только одно – она собирала какую-то информацию о наших крупных бизнесменах для неизвестного нам лица. С исчезновением этой девушки потеряна всякая зацепка.

– Так ищите ее!

– Боюсь, Элизабет уже нет на территории Англии, сэр.

:

Глава 8

Спустя две недели, в Москве.

– Да, господа, да. Я своими глазами видел, как на прием к цесаревичу явилась девица весьма вульгарного вида. Не обращая внимания на полный зал людей, она прошла к секретарю и что-то ему тихо сказала на ушко. Тот поломался, но, все же нырнул в кабинет Его Императорского Высочества, докладывать. Мы-то думали, что сейчас он вернется и поставит девицу в общую очередь. Дескать, смазливое личико еще не повод для подобных номеров. Но спустя минуту вышел сам Хозяин, – рассказчик многозначительно поднял палец кверху. – Обнялся с бросившейся к нему на шею девицей и увел ее в кабинет. О чем они там разговаривали, никто не ведает. Но то, что эта странная особа сильно красивее цесаревны заметили все. Даже секретарь встревоженно тер лоб.

– А долго ли они там находились? – спросил усатый офицер.

– Я не знаю, но спустя четверть часа цесаревич вызвал секретаря и перенес на завтра прием всех записавшихся.

– Перенес? – Удивленно спросил усатый офицер. – Раньше он такого никогда не делал.

– Да. Перенес. И не стоит так пошло закатывать глаза. Уже выходя из приемной, я краем уха слышал, как Игнат Петрович отправлял курьеров за ближними людьми Его императорского высочества. Совет они там держали, а не то, что ты подумал. Но уж больно баба собой хороша. Только тощая очень. Вот откормить ее немного – и краше не сыщешь.

– Врешь ты все, Андрюха! – снисходительно похлопал его по плечу еще один офицер.

– Вот те крест! – рассказчик демонстративно перекрестился. – Но секретарь не зря переживал за цесаревича. С такой кралей наедине оставаться что женатому, что холостому мужчине – одинаково опасно. Глупостей понаделаешь, а потом она тобой будет вертеть как игрушкой.

– Нашим-то покрутишь! Как же! Про него слухи ходят такие, что лучше и не слышать.

– Что за слухи такие?

– Господа, мне кажется, разговор становится опасным, – подал голос молчаливый поручик, но его все проигнорировали.

– Говорят, что жесток он без меры. Слышали, как год назад мор начался среди нечистых на руку чиновников, да подрядчиков вороватых? Вот! То-то же! Поговаривают, что этот мор даже имя имеет. Никто не спорит, порядок нужен. Но уж больно крут Александр Александрович. Местами целиком семьи выводил.

– Да не бьет он без дела. Вывел – значит за дело.

– За какое такое дело малых детей убивать надо?

– А ты сам, что ли видел эти зверства?

– Слышал! От надежных людей!

– От то-то и оно, что слышал. Ты, главное, Егор, где в трактире это не ляпни, а то мигом познакомишься с контрразведкой. Мы-то свои, не сдадим. А прохожие могут и 'доброе' дело сделать.

– Да, Осип правильно говорит. Даже ежели вырезали ту или иную семью, что с того? Мы все видели неоднократно, как цесаревич радеет о благе Отечества. Даже через личную неприязнь переступает. А если и пошел он на такое дело, значит, оно было необходимо. И хватит об этом. Ты, Егор, на днях говорят, Анну навещал. И как ее отец? Он же обещал тебя сапогом отходить, если еще раз рядом с ней увидит?

– Ха! Так он по делам поехал, а я, не будь дураком, сразу в гости. К счастью, мир не без добрых людей. Тетушка у нее уж больно сердобольная:

* * *

Утром следующего дня Лиза отправилась с подробными инструкциями в Нью-Йорк в качестве личного секретаря и помощника Моргана. За время работы в Лондоне девушка сильно продвинулась в шифровании и разведывательной работе, так что теперь она была нужна на новом фронте. Помимо общих деловых функций, Александр поставил перед ней задачу соблазнить Джона и женить на себе. Благо, что внешними данными она обладала отменными. Смысл задания заключается в том, что если Морган предаст Сашу, то Элизабет обязана его сдать. Почему девушка должна была пойти против собственного мужа? Да все просто. Если она его своевременно сдаст, то сама останется с большими деньгами и дети будут цесаревичем пристроены. Если же попробует выгородить, то и она, и ее муж, и ее дети погибнут.

Спустя несколько секунд, после озвученных Александром условий, Лиза ухмыльнулась и сказала:

– Я согласна. Но сверх озвученных преференций, я хочу дворянский титул.

– Да не вопрос. Какого государства? Какой именно титул? Я, конечно, могу не все, но в разумных пределах, твоя просьба будет исполнена.

– Меня всегда привлекало русское дворянство. Сделаешь меня графиней?

– Хм. – Александр улыбнулся. – Нарекаю тебя графиней Лизаветой Бабруйской.

– Бабруйск? Может быть Бобруйск?

– Нет, именно через 'а', – Саша с трудом сдерживал смешки.

– А почему именно этот город?

– Долго рассказываться: там целая история. Когда-нибудь расскажу.

:

Конечно, Александр сам не имел возможности возводить в дворянское достоинство, но обещал смело, потому что был уверен в помощи отца. В конце концов, никаких владений ей выделять было не нужно. Да и Саша просил у папа' что-то не так часто.

Глава 9

Лето 1865 года. Санкт-Петербург. Набережная. Два солидных господина прогуливаются у самой кромки воды.

:

– Валентин Ильич, вы, в самом деле, хотите вложить свои средства в предприятия цесаревича?

– Да.

– Но ведь риск-то велик! Вы же знаете, как его не любят здесь, в столице. Думаете, почему он сбежал в Москву?

– Сбежал? Это вы бросьте. Он не бегает от проблем. Помните, чем закончилось его посещение Варшавы? Вот-вот. Я полагаю так – если бы цесаревич пожелал заняться делами в Санкт-Петербурге, то бегать пришлось бы другим. Очень быстро бегать. Он хоть и юн годами, да зубки такие, что волосы дыбом становятся.

– И в кого он такой?

– Да все удивляются. Но вон, в Бельгии, тоже наследник, под стать нашему цесаревичу.

– Так-то в 'Европах', а то у нас.

– Но ведь Леопольду тоже таким быть не в кого. Вся родня в делах торговых и промышленных совершенно не разбирается. И что самое важное – гордится своей темнотой. А у нас что, лучше? Вот и думай после этого, приглядываясь к 'добрым друзьям' Императрицы. Поминая то, что в свое время учудила Елизавета Алексеевна , супруга Александра Павловича .

– Валентин Ильич! – перебил его собеседник. – Давайте обойдемся без таких крамольных мыслей. Ведь если они дойдут до не тех ушей – беды не оберешься.

– Согласен, Степан Демьяныч, согласен. Заговорился немного. Кстати, а вы сами-то давно были в Москве?

– Давненько. А что?

– О! Настоятельно рекомендую. Она переменилась весьма значительно. Не все, конечно, но глаз уже цепляется за разные необычные вещи. Например, сейчас энергично строят небольшие телеграфные станции и тянут между ними провода.

– А зачем так много?

– Целей много. Весь город разбили на как их там: хм: микрорайоны.

– Непривычное слово.

– Да, за цесаревичем водится такая привычка – новые слова вводить. Но не суть. В каждом по станции, узловой. А от них линии расходятся по различным учреждениям с небольшими подстанциями у каждого. В воздухе постоянно висят воздушные шары, наблюдающие за городом. И каждый такой шар тоже подключен телеграфной линией и позволяет в случае, например, пожара, очень быстро собирать на его тушение значительные силы. Да и не только пожара. Цесаревич почему-то уделяет чрезмерное внимание связи. Каждый его завод подключен к телеграфу. Каждый!

– Поразительно!

– Да. Именно. Вдоль улиц уже стоят столбы с густыми гирляндами проводов. И что будет дальше пока не ясно.

– А зачем он уделяет такое внимание телеграфу? Депеши по нему же не передашь.

– Отчего же? Передать можно, но дорого очень. Для частных лиц. А так как телеграфные станции его личные, то все заводы и государственные учреждения не платят за их использование ни копейки.

– Так ведь передача депеши занимает массу времени!

– Все так. Но, как показала практика, ехать конем тоже расстояние частенько дольше. Ведь что учудил цесаревич – он в Николаевском дворце штаб себе организовал. Поговаривают, что аналогичное решение он развернул в Вашингтоне, когда оборону его держал. Так вот – при этом штабе он целый зал телеграфистов соорудил! Я-то тоже думал, что все это не нужно, пока про зал не узнал, да в штабе не побывал. Вы понимаете, цесаревич, таким образом, держит всю Москву в кулаке. Никакое происшествие не уходит от его внимания. Даже самое что ни на есть малое. А

сейчас, когда стали протягивать линии в губернию, то и подавно.

– Своего рода паутина, – усмехнулся Степан Демьяныч, – а генерал-губернаторство, значит, муха, что попала в нее.

– Да, похоже на то. Но повторюсь – телеграфные сети хоть и бросаются сразу в глаза, но это не единственное уникальное нововведение. Вся Москва кипит. От старой купеческой размеренности остались одни воспоминания. Я побывал в разных городах мира и нигде не встречал подобного бурления жизни.

:

Глава 10

– Владыко, я рад, что вы почтили меня своим визитом, – цесаревич вежливо раскланивался с пришедшим к нему московским митрополитом Филаретом.

– И тебе доброго дня. Слышал я, что ты задумал богохульство. Так ли это? – уже сильно больной и престарелый Филарет кряхтя, прошел и буквально рухнул в удобное кресло.

– Что именно говорят злые языки? – Александр был совершенно невозмутим.

– А у тебя есть из чего выбирать?

– Скорее напротив. Вот и спрашиваю, что именно про меня придумали. Вы же знаете, что я почтительно отношусь к церкви и Отцу нашему Вседержителю. И он, видя это, помогает мне в тяжелых делах.

– Александр, говорят, что ты планируешь строить новое здание. Намного выше колокольни Ивана Великого. Это так?

– Не совсем. Я планирую строить не здание, а большой архитектурный ансамбль с самыми разными сооружениями. До вас, видимо, дошли сведения лишь об одном из них. Вероятнее всего – о будущей гостинице 'Москва'.

– Да. О ней. Ты хочешь строить гостиницу выше колокольни и говоришь, что не богохульствуешь? – Филарет несколько удивился.

– Безусловно. Я же говорю, что гостиница – одно из зданий. Тем более, она будет строиться в новом районе, несколько удаленном от центра.

– Я тебя не понимаю.

– Вам разве не сообщили, что я хочу строить так же и храм с огромной колокольней – башней? Ее высота значительно превысит гостиницу, которая на ее фоне будет теряться. Но дело это новое, неосвоенное. Поэтому ответьте сами – стоит ли сначала строить огромный храм с колокольней, рискуя, что из-за нерасторопности или расчетной ошибки вся эта огромная конструкция обвалится? Не лучше ли отработать технологию на менее значимом здании? – Саша продолжать излучать невозмутимость.

– У вас есть план этого храма?

– Мы над ним работаем. Дело в том, что нам нужен опыт высотных работ и эксплуатации подобных зданий, чтобы рассчитать конструкцию башни саженей в сто-пятьдесят – двести. Новых саженей.

– Это: – Филарет задумался.

– Да, это больше четырех колоколен Ивана Великого, поставленных друг на друга. У таких зданий по нашим подсчетам появляются совершенно непривычные для нас проблемы. Например, раскачивания под воздействием ветра. Это не считая того, что для строительства придется применять новые материалы. По нашим предварительным расчетам обычный глиняный кирпич просто не выдержит собственной массы, то есть, нижние слои начнут крошиться под давлением стены. В итоге все должно обвалиться. Да много чего там необычного появляется. Так что думайте сами – нужно оно строить или нет эту гостиницу. Или православный люд не заслужил самую высокую в мире колокольню, да такую, какую католики смогут повторить очень не скоро?

– Про храм и колокольню мне не говорили.

– Само собой, потому как эти 'добрые' люди хотели нас поссорить. Но бог видит – это невозможно.

– Да, ты прав. Задумка у тебя грандиозная и подход мудрый. Обрушение такой колокольни ляжет неизгладимым пятном на лицо всего православного мира и будет расценено врагами нашей церкви как падение Вавилонской башни. Но, все-таки, Александр, попробуй начать со здания, высотой ниже колокольни. Это важно. Очень. Бог ведает твои замыслы и простит отступление от канонов, но люди... Разве ты не понимаешь, что вознося мирское здание настолько выше храма, ты даешь серьезный козырь своим противникам?

– И что вы предлагаете?

– Вы же еще даже не начали строить. Сделайте чуть-чуть ниже. Я ведь понимаю, что ты хочешь постройкой подобных зданий прославить Отечество, дабы нас стали уважать. Дескать, варвары варварами, а поди ж ты, что смогли сделать. Но не спеши. Саша, это важно. Не спеши.

– Хорошо, Владыко, хорошо. Только не переживайте.

– О здоровье моем печетесь? – С укоризной спросил Филарет.

– А о чем же еще? Вот умрете вы и с кем мне тогда работать? Кого пришлет Синод? Мне без ваших колючек никуда. – Улыбнулся Александр.

– Ай льстец!

– Да какой там льстец, – махнул рукой Саша. – И вообще, Владыко, вы же пришли не только по этому вопросу?

:

И Александр с Филаретом засели за долгое изучение новых кодексов, которые для своих дней выглядели революционными.

Самым важным нововведением становилось то, что впервые в Отечественной истории устанавливалось равенство сословий перед законом, хоть и неполное. Во-первых, Филарет смог добиться сохранения собственного духовного суда церкви, в ряде случаев заменяющего общий суд. А во-вторых, был оставлен концепт военного трибунала. Своего рода подкуп, направленный на одобрение церковью и армией этой реформы.

Вторым важнейшим решением стало открытие в течение пяти лет во всех приходах Великого княжества Московского бесплатных начальных школ с простыми предметами: чтение, письмо, счет и закон Божий. А главное – обучаться там мог любой желающий, независимо от пола, возраста и сословия. При этом все организационные проблемы, включая финансирование, всецело отдавались церкви. Что не могло не радовать Александра и, вызывало кислую мину на лице Филарета. Но сохранить церковный суд очень хотелось.

Третьим и последним ключевым изменением оказалась система наказаний. Точнее произошел ее полный пересмотр. Основной формой взысканий, вне зависимости от социального положения, стали трудовые повинности. А штрафы, конфискации и прочее по новым кодексам выступили во второстепенной роли. Конечно, смертная казнь и прочие классические решения сохранялись, но очень сильно ограничивалась в области применения. Например, смертная казнь применялась только для изменников Родины, аферистов совершивших махинации в особо крупных размерах, бунтовщиков и серийных убийц. В исключительных случаях ее могли назначить в качестве меры пресечения для злостных рецидивистов по другим статьям.

Основным направлением для работ осужденных стало дорожное строительство. Никаких изысков – обычные дороги с гравийным покрытием и водоотводами. По плану цесаревича осужденные должны были привести в порядок всю дорожную сеть Великого княжества. А там и в Сибири дороги понадобятся. Конечно, был соблазн использовать заключенных на строительстве железных дорог, но здравый смысл подсказал, что механизированный труд даст намного лучший результат.