Текст книги "Стрелок (СИ)"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Ага, вот и он, больной зуб… Часовой неспешно прогуливался по стене, и спать ложиться вроде как не собирался. И чего ему, сволочи, стоило присесть и, прислонившись к стене, задремать? О-па! Их там, оказывается, было двое. Вот поэтому и не спят – и друг друга контролируют и, наверняка, языками чешут. Это минус с точки зрения потери бдительности, но сон – еще больший минус. А ведь где-то наверняка и еще есть, просто их пока не видно… Ладно, проблемы лучше всего решать по мере их появления, и Александр принялся ждать. Уж что-что, а ждать он умел.

Между тем Павел уже добрался до стены, замер на мгновение, и – р-раз! Кошка стремительно взлетела вверх, увлекая за собой тонкий, но прочный линь, способный выдержать грузовик. Звук выстрела отсутствовал – им выдали нечто вроде помеси арбалета и ружья для подводной охоты, с помощью которого четырехлапый якорь без проблем оказался на стене, где намертво заклинился между каменными зубцами. Пару раз дернув веревку и убедившись, что упасть с высоты ему не грозит, Павел уверенно пополз по стене. Альпинизмом он, правда, не занимался, но и задача была отнюдь не самой сложной.

Однако, судя по всему, негромкий лязг привлек внимание одного из часовых, поскольку он двинулся к тому участку стены, по которому, изображая человека-паука, полз наглый захватчик. Хорошо еще, что темнота была – хоть глаз выколи, а факел, имеющийся у француза, не столько помогал, сколько мешал ему, ослепляя. Александр до последнего надеялся, что тот не увидит коши. Тот и не увидел ее – он об нее споткнулся. Точнее, даже не об нее, а за линь – сам крюк перелетел через стену и зацепился уже с другой стороны, а веревка оказалась на стене, и, хотя теоретически задеть ее было невероятно сложно, незадачливый француз все же ухитрился это сделать.

– Ч-щерт!

Шипя сквозь зубы, Александр поймал упавшего часового на мушку, и прежде, чем тот успел, ругаясь, подняться и определить причину своего падения, всадил ему в голову короткую, на два патрона, очередь. Кому-то другому из этого оружия, с такой дистанции, да еще и снизу вверх хрен бы удалось попасть, но Александр все же был не совсем обычным стрелком. Пых-пых – и тело безвестного француза изломанной куклой сползло на камни.

Тут же, не теряя даром времени, он развернул оружие в сторону второго часового. Тот как раз начал поворачиваться… Пых-пых. Все, даже если остальные часовые обратят внимание на то, что факелы упали, среагируют они не сразу.

Среагировали. С обеих сторон началось не то чтобы мельтешение, просто часовые двинулись в сторону непонятного падения факелов. Идут неспешно – все правильно, ситуация, когда кто-то снаружи, да еще и бесшумно может положить двух солдат, находится за пределами их понимания. Тем лучше, у Павла остается время для того, чтобы незамеченным проникнуть в замок – его пока не видят, главное, чтобы и не увидели.

В течение следующих двух минут, то есть за время, которое потребовалось напарнику для штурма стены, Александр снял еще четверых, и больше пока что никто поблизости не появился. Павел между тем несколько секунд сидел наверху, очевидно, переводя дыхание, а потом быстро закрепил веревку по-новой и начал спускаться вниз, во двор замка. Дурак, как-то отстраненно подумал стрелок, там ведь наверняка есть нормальные лестницы, но тут же сообразил, что поблизости их может и не быть, искать же в темноте спуск долго и рискованно, можно нарваться. Возможно, доморощенный скалолаз был не так уж и неправ, и, в любом случае, процесс пошел, и надо было не заниматься пустыми размышлениями, а продолжать его прикрывать.

Однако некоторое время было тихо, а потом в воротах открылась маленькая, неприметная дверь. Человеческая фигура сделала условный знак, и Александр бегом преодолел отделяющее его от замка расстояние.

– Хорошо бегаешь, – то, что Павел говорил шепотом, а лица было не различить, не мешало уловить легкую иронию.

– А ты хорошо ползаешь, – вернул ему той же монетой Александр. – Ну, что там?

– Вроде чисто.

– Тогда пошли.

Назвать это "чистым" было явным преувеличением. Похоже, что Павел, спустившись, попросту всадил в двоих, дежуривших у ворот, автоматную очередь. На вопрос Александра он подтвердил, мол, да, так и было. Те двое вместо того, чтобы бдеть согласно уставу караульной службы, бессовестно дрыхли, а он, спускаясь, завис на тросе и снял их одной очередью. Услышав в ответ ворчание более опытного стрелка о том, что показушность тут не нужна, а если бы он вначале спустился и лишь потом стрелял, патронов бы потребовалось в разы меньше, были проигнорированы – типа победителей не судят. Александр лишь вздохнул, но отложил разбор полетов до более спокойных времен – пока что надо было завершить с делами насущными, а потом уже ругаться. Исходя из этого, по обоюдному молчаливому согласию напарники промолчали – впереди было еще продолжение КВНа с бегом и стрельбой.

Дальнейшее было, в общем-то, делом техники – пересечь двор, пройти по коридорам до комнаты, в которой заныканы королевские сокровища, взять их и открыть переход домой. С двумя поправками – вначале надо было еще эту комнату найти, а еще никуда не делась необходимость учитывать наличие в замке толпы хорошо вооруженного народу.

С "найти" решили просто – достаточно было кого-нибудь поймать и допросить. Однако дело испортила собака, внезапно залаявшая где-то во дворе. Напарники замерли, надеясь, что визгливая шавка заткнется, но псина не унималась, вопя так, словно ее уже начали пускать на фарш, и от этих завываний замок медленно, но неуклонно стал просыпаться.

– Вперед, – прошипел Александр. Теперь стоило поторопиться, иначе их могли попросту задавить числом. Павел кивнул, и они бросились через двор, как испуганные зайцы, с разбегу влетели в какую-то дверь, к счастью, незапертую, и растворились в темноте.

Дальше было сплошное блуждание по коридорам замка, длинным и запутанным настолько, что знаменитые одесские катакомбы рядом с ними и близко не стояли. Чувствовалось, что замок несколько раз перестраивали, из-за чего его первоначальный план был полностью нарушен. Вдобавок, если изначально он и без того был далек от совершенства, да вдобавок ориентирован не на удобство живущих в этой хибаре людей, а на возможность эффективно держать оборону, то такие же бесплановые изменения, превратив его в лабиринт, окончательно уничтожили логическую целостность строения. Если говорить проще, заблудиться в его бесконечных переходах можно было запросто.

Напарникам еще повезло – наверняка большинство из тех, кто сейчас жил в замке, были такими же новичками, как и они сами. С центральными переходами освоиться они наверняка успели, но вот разобраться с периферией не могли еще при всем желании, да и вряд ли особо стремились. К тому же темнота, разрушаемая лишь факелами, не самый лучший союзник, а нападающие в ней видели достаточно свободно. Ну и плюс ко всему, союзников в замке не было, и им можно было стрелять по любому движущемуся или излучающему тепло предмету, а противнику – нет. Вдобавок, слабые, почти неслышные хлопки при стрельбе здесь с огнестрельным оружием не ассоциируются.

А вот с допросом пленного вышла накладка. Первый попавшийся им на дороге сонный пузан был Павлом мгновенно оглушен и скручен, после чего приведен в чувство парой увесистых оплеух. С этим проблем не было, но они оказались в другом – языковой барьер, о котором приятели как-то позабыли, не дал его полноценно допросить. Точнее, вообще не дал – мужик лишь испуганно таращился, хлопал глазами да лепетал на своем непонятном языке то, что и без перевода можно было понять – не убивайте, ни в чем не виноват, ничего не знаю. Плюнув на этого человека альтернативной внешности (Павел – фигурально, Александр – еще и слюной) и запихав ему в рот импровизированный кляп из его же рубашки, чтоб, не дай Бог, не заорал, они закинули его в первую попавшуюся комнату, судя по хламу внутри, старую кладовку. Обеспечив на некоторое время неприкосновенность и необнаружаемость толстяка, они двинулись дальше и почти сразу наткнулись еще на одного. И снова на него наткнулся Павел, буквально нос к носу столкнулся.

На мгновение оба замерли. Со стороны это выглядело вполне естественно – француз наткнулся на одетое в черное чудо-юдо огромного роста и с непонятной формы головой, а Павел просто оторопел, когда из-за поворота на него выскочил, чуть не сбив с ног, какой-то придурок. Все же он был домашним мальчиком – да, накачанным, да, отлично тренированным, но никогда и нигде не служившим, к тому же стрелявшим до недавнего времени разве что монстров на компьютерном экране, а кровь видевший только в телевизоре. Соответственно, по-киношному отстреляться с веревки и даже попасть в цель, пускай и наполовину случайно, он смог, а правильно отреагировать на неожиданную угрозу – нет, нужных рефлексов у него было взяться просто неоткуда.

В себя оба пришли одновременно, но среагировали по-разному. Солдат (оружие на нем было вполне приличным доказательством его профессии, а был он сержантом, офицером или просто дворянином при исполнении выяснять не было никакого желания, равно как и уточнять, из какого он полка) потянулся за пистолетом, а может, за шпагой, сходу не понять. Движение было совершенно рефлекторным, тысячу раз привычным, и именно оно вывело Павла из ступора. Только поступил он куда логичнее – вместо того, чтобы тянуться за железками, взял да и зарядил противнику с ноги по яйцам. Того аж подбросило и, хрюкнув, он сложился вокруг ушибленных причиндалов.

– Автомат в руках держи, зар-раза! – прошипел Александр, добавив упавшему ногой в висок, чтобы вывести из строя уже наверняка.

Павел виновато кивнул и, перехватив оружие, которое перед этим, расслабившись, забросил за спину, хотел снова идти вперед. Однако прежде им пришлось убрать оглушенного, присоединив его к пленному. Впрочем, спокойно шагать им все равно не дали – слишком много народу было вокруг. Точнее, не так и много, вряд ли в замке было больше двух-трех десятков, максимум полусотни человек, но они мотались туда-сюда с такой скоростью, что казалось, их тут, по меньшей мере, пара тысяч. Видимо, трупы на стенах нашли, и теперь старались если не прочесать весь замок от подвала до флюгера, то хотя бы сымитировать бурную деятельность – на страх врагам, себе на спокойствие.

Пройти незамеченными весь замок, исследуя попутно комнаты, вряд ли удалось бы, и Александр уже приготовился перейти к варианту с массовым отстрелом "бегунов", но Павел, увидев это, перехватил его руку:

– Не торопись. По-моему, нам повезло.

– Поясни.

– Видишь, там двери? – терпеливо, как непонятливому ребенку начал объяснять Павел. – Рядом с ними двое часовых. Все бегают – а они стоят, явно что-то охраняют. Если сюда привезли королевскую сокровищницу, то, скорее всего, охраняют именно ее. Понимаешь?

Александр только кивнул, мысленно кляня себя за невнимательность. То, что сказал Павел, было элементарно, он и сам вполне мог все это заметить. Ну да сам дурак, смотреть надо было лучше и мозги хоть иногда включать. Перехватив автомат поудобнее, он скользнул назад, поглубже в спасительную темноту и сел. Павел, чуть подумав, последовал его примеру. Теперь им оставалось только ждать.

Спустя где-то полчаса суета начала стихать. Правда, за это время мимо наглых захватчиков пробегали раз десять, не меньше, и один раз чуть не наступили зазевавшемуся Павлу на ногу, но, очевидно, местные поняли, что с факелами наизготовку искать вторгшихся врагов наличными силами можно хоть до второго пришествия. В результате они ограничились тем, что запалили светильники и факелы везде, где только возможно, однако боковые коридоры так и остались практически неосвещенными – нормальный свет здесь, похоже, предусматривался только в дневное время, через окна. Ну а обеспечив таким образом пародию на освещение, народ с чувством выполненного долга рассосался. Правда, охрану у дверей удвоили, но это были уже сущие мелочи. Пых-пых…

Аккуратно перешагнув через тела, они подошли к дверям. Злорадно усмехнувшись, Александр вытащил пару баллонов с газом и, когда Павел чуть приоткрыл створки, катанул их внутрь. Три минуты и оного некстати появившегося в коридоре человека спустя они, натянув противогазы, вошли внутрь.

Здесь все было как положено – в смысле, газ еще не рассеялся, но люди уже лежали и спокойно дрыхли. Кстати, если это были те самые, овеянные славой королевские мушкетеры, то Александра они разочаровали – на героев знаменитого фильма ни один не походил. Не было тут ни одного, похожего на Боярского, больше того, вообще ни одного бритого не было – все обросшие, бородатые, неопрятные. Плащей мушкетерских тоже не было – наверное, это была парадная одежда, надеваемая исключительно в церемониальных нуждах. Вместо них были шмотки куда более практичные, немаркие и не сковывающие движения. Интересно, воняли они так же, как и остальные французы? Проверять это Александр не рискнул, хотя легкая дымка сонного газа быстро оседала. Вместо этого он нагнулся, вытащил у одного из лежащих шпагу из ножен. Хороша! И на киношную совершенно непохоже – скорее, это была не шпага, а узкий меч. Где-то Александр слыхал, что именно такими были знаменитые толедские клинки, но сейчас было не до этого, ибо главное, за чем они пришли, было здесь – тюки, сундуки, ящики… Выстрелом разбив замок одного из них, Александр откинул крышку и удовлетворенно кивнул – в неверном свете масляного светильника тускло блеснуло золото.

– Запускай свою машинерию.

– Уже, – Павел самозабвенно возился с выгруженной из рюкзаков аппаратурой. – Дверь подопри.

Не говоря лишних слов, Александр задвинул внушительного вида засов и принялся баррикадировать дверь мебелью. Получалось, честно говоря, не очень, потому как мебели в комнате было немного, но она была тяжелая и, вдобавок, стояла далеко – сама комната внушала уважение размерами. Тем не менее, он успел придвинуть к двери простецкого вида стол и, пыхтя и потея от натуги, красивый двустворчатый шкаф, прежде чем в нее забарабанили. Правда, энтузиазм барабанщиков несколько охладила короткая очередь прямо сквозь дверь. Судя по воплю и громкой ругани с той стороны, кого-то он там все же зацепил. Попытки взлома на некоторое время прекратились, чего, собственно, Александр и добивался – им нужно было только время.

К тому моменту, как обитатели замка, осмелев, вновь постучались, точнее, врезали по двери чем-то тяжелым, окно в родной мир было уже открыто, и товарищи, натужно кряхтя, торопливо забрасывали в него трофеи. Там их кто-то принимал и оттаскивал, но кто отсюда было не видно. Еще пять минут спустя оба они, и Павел, и прихвативший на память трофейную шпагу Александр, перевалились через границу, и в следующий мир окно, соединяющее миры, погасло. Дверь, содрогающаяся от ударов, все еще держалась…

– Ты идиот!

Полковник не говорил – он орал, и было, от чего. С вечера им с Павлом дали отоспаться, и ребята, накатив по соточке хорошего коньяка, отправились мыться и дрыхнуть. В чисты, мягкие и, главное, без насекомых постели. Ну а утром начался разбор полетов. Операция была признана вполне удачной, а сумма премиальных, озвученная начальством, приятно грела сердце. Ну а потом Павла отпустили продолжать отдых, и, заодно уж, общаться с научным руководителем, а на Александра начался полноценный наезд.

В общем, за то небольшое время, которое он путешествовал и тренировался в стрельбе по движущимся мишеням, полковнику пришлось разбираться с оставленным им наследством в лице пришитого недавно Николаича. Тот ведь, скотина, умереть-то умер, но все же успел нагадить – оставил в бумагах записку типа "в случае моей смерти прошу винить…". Хорошо еще, список фамилий размером напоминал даже не исписанную портянку, а большую простыню, покойный успел нажить себе немало врагов. Однако Призрак (хорошо еще, там была всего лишь фамилия, без указания рода занятия) фигурировал в первой десятке. В результате началось нездоровое шевеление, но полковник, державший руку на пульсе и имеющий осведомителей в органах, успел отреагировать и каким-то образом замять дело. Сейчас же Александр слышал от него много добрых и ласковых, хотя, конечно, полковник орал так еще и потому, что понимал – сам виноват, дал санкцию на отстрел, а теперь надо расхлебывать последствия.

Подождав, когда начальственный ор немного сбавит обороты, Александр не стал изображать раскаяние, а, усмехнувшись, ответил:

– А чего вы хотели? Прекрасно знали, что так и будет, и если не продумали последствия, то грош вам цена как аналитику. Так что принимайте ситуацию, которую вам пришлось разрулить, в качестве платы.

– Платы? – полковник аж задохнулся от неслыханной наглости, а переведя дыхание, саркастически поинтересовался: – За что. Позволь поинтересоваться?

– За вашу жизнь естественно. Или она уже ничего не стоит?

– Ну-ка, поясни свою мысль, – резко посерьезнело начальство.

– А чего тут пояснять? Вы угрожали моей семье, пускай и косвенно. Не знаю, привели бы угрозу в исполнение, или нет, но она прозвучала. И вы думаете, что я оставил бы это безнаказанным? Можете поверить, даже то, что вы и сами в какой-то степени мой родственник, не спасло бы вас. Не сейчас, конечно, сейчас вы настороже, а вот лет через десять…

– М-да… – только и сумел ответить полковник. Александр безо всякого выражения добавил:

– Я никого не прощаю за деньги, и то, что вы мой работодатель впоследствии не зачтется, а так – жизнь за жизнь. Будем считать, что мы квиты.

На этом, собственно, разговор и закончился, но, исходя из того, что увезли его, как и в прошлый раз, в город, а не в ближайший лес, чтобы прикопать под елочками, Александр пришел к выводу о принятии начальством его условий сотрудничества. Павел так и остался в неведении относительно происшедшего, но это было и к лучшему – не все, что можно знать, следует знать, и в терки между не касающимися его проблемами стороннему человеку лучше было не лезть. Для здоровья, так сказать, полезнее.

Ну а в городе все прошло почти как в прошлый раз. Вначале релаксация, в смысле, водка и девочки, потом – работа. Правда, напарнику теперь требовалось намного меньше снимать стресс. Такой нагрузки на нервы, как в первый раз, он уже не испытывал, да и те, кого отстреливали в последнем рейде, как люди не особенно и воспринимались. Все же слишком большая разница между двадцать первым и семнадцатым веками, да и Франция тех лет вызывала неприязнь к себе буквально с первых шагов. В результате никаких эксцессов не наблюдалось, и, посидев немного, напарники разбежались, чтобы решать свои проблемы.

В этот раз проблем у Александра за время отсутствия накопиться попросту не успело – слишком мало времени прошло. Были, конечно, очередные мелочи вроде визита инспектора санэпидемнадзора, озабоченного грызунами… Интересно, кстати, какое отношение имеют грызуны к лакокрасочной продукции? Однако вот, имеет право нагадить, и намек на выбор между пожертвованиями в фонд малоимущих чиновников и большими проблемами в лице комиссий, которые задолбают кого угодно, и многочисленных пустых, но официальных бумажек, был абсолютно прозрачным. Впрочем, зло это было знакомым, можно сказать, привычным, и как выходить из положения было известно всем. Получив мзду строго определенного размера, не больше и не меньше, чиновник с чувством выполненного долга отвалил по своим делам, а Александр подумал с легким раздражением, что пора уже издавать справочник предпринимателя, в котором будет четко указано, что, кому, когда и как давать. Впрочем, у него хоть брали терпимо, а на тех, кто только начинал и в правилах и расценках еще не ориентировался, такие вот гниды паразитировали с куда большим энтузиазмом.

Кроме этого инспектора, прочее было уже и впрямь сущей мелочью. Поконфликтовали два продавца из-за симпатичной кассирши… Дураки, никому она не даст – лесбиянка, это Александр знал абсолютно точно, поскольку клинья сам к ней в свое время бил. Правда, с профессиональной точки зрения девица его вполне устраивала, а на то, чем она увлекается в свободное время, бизнесмену Колобанову было, в общем-то, плевать. Но если на пристрастия кассирш и воспылавшие чресла продавцов он внимания не обращал никогда, то разбитый во время активной фазы конфликта плафон – это уже материальная ценность, поэтому его стоимость была вычтена из зарплаты драчунов. Причем как за новый, хотя стекляшка была старой и ее давно надо было менять. Но тут тоже правила игры вкупе с воспитательным процессом, от хозяина ждут легкого налета сволочизма, и негоже разочаровывать людей.

Куда больше времени, чем собственные дела, заняли прикидки места, куда мог бы вложить деньги напарник. Александр дня три потратил на то, чтобы проконсультироваться с серьезными людьми, внимательно проанализировать прессу за последние месяцы и, до кучи, хорошенько поработать мозгами. Это неправда, что образование и ум идут рука об руку – на самом деле, образование способно лишь дополнить естественные, природой данные способности человека. Нет способностей – никакое образование не поможет. Еще и потому в эпоху перемен, когда все стоит на ушах, люди без дипломов иной раз поднимаются наверх, а образованные интеллигенты, знающие все от Баха до Фейербаха и умеющие вести длинные и заумные дискуссии о смысле жизни и своем месте в мироздании, оказываются на помойке. Учитывая, что Александр своим бизнесом управлял неплохо, и даже во время недавнего дефолта, в девяносто восьмом, ухитрился вывернуться без серьезных потерь, определенные способности у него были.

В общем, через несколько дней у них состоялся серьезный разговор, и Александр озвучил свое мнение. Как он считал, Павел малость опоздал – влезть во что-то серьезное, вроде нефтяного или газового бизнеса, никеля и прочего экспортного товара было сложно. Точнее, можно, конечно, но не с их средствами – и то, и другое требовало слишком больших начальных вложений.

Можно было, конечно, поиграть на бирже, но для серьезной работы в этой сфере, помимо денег, требовались весьма специфические знания и навыки, которыми ни Александр, ни тем более Павел не обладали. Словом, деньги вроде как бы и имелись, но на что-то серьезное их все равно не хватило бы.

Что-либо поменьше, вроде купи-продай в родном городе, было, разумеется, проще, но так казалось только на первый взгляд. На самом же деле все более-менее теплые места были давным-давно поделены, и новичку приходилось в этом аквариуме с мелкой рыбкой ох как несладко. Только зазеваешься – все, сожрут. Да и сомневался Александр в том, что мелкий лавочник покажется родителям предполагаемой невесты достойной парой. Скорее уж, реакция будет обратной.

Вылезать из страны… Ну, там поспокойнее, конечно, но, во-первых, на русских за рубежом смотрят косо, а во-вторых, хлебные места давно заняты и конкуренция бешеная. Съедят. Пусть без явного криминала, пусть даже чисто экономически, но все равно результат один. Да и происхождением денег наверняка интересоваться будут все, кому не лень. Это олигархам хорошо, у них количество денег перекрывает любые вопросы, а мелкой сошке лучше быть осторожнее. Да и не особенно рассматривал Александр подобные варианты – сам он из своей страны уезжать не собирался, соответственно, и товарищу не советовал.

Существовали еще такие интересные, перспективные донельзя и постоянно востребованные сферы деятельности, как, например, дорожные работы, эстрада или пресловутое ЖКХ. С нашим умением из брака делать брак – золотое дно и пожизненный спрос. Минусы – надо, опять же, обладать специфическими знаниями, уметь грамотно прокручивать и списывать деньги, и быть готовым к крупным неприятностям. Уж где-где, а здесь криминал резвится, как у себя дома. Конечно, знаменитый киллер по имени Призрак способен парой выстрелов без проблем расчистить боевому товарищу путь, но в перспективе это вело к серьезным проблемам.

Исходя из этого, выходило, лучше всего Павлу заняться тем, что он умеет делать, проще говоря, наукой и сопутствующим производством. Все шло к тому, что пройдет какое-то время, и этот участок будет востребован. Правда, вначале отдачи ждать не придется – надо будет постоянно вкладываться, да и точных рекомендаций Александр дать не мог, в науке и ее приложению к деньгам он разбирался слабо.

Зато в этом разбирался и Павел. Если честно, когда он принялся объяснять, что творится в науке, Александр прифигел и понял, отчего напарник вдруг расстроился. Как оказалось, было от чего.

Было когда-то государство, называемое Советский Союз. И было оно в науке впереди планеты всей. В производстве – нет, как из-за не вполне правильной расстановки экономических приоритетов, так и из-за паршивой производственной дисциплины. Примеры? Да масса примеров. Взять хотя бы канонический случай, когда со строящегося химического комбината пропала платиновая сетка, использовавшаяся в процессе и стоящая бешеных денег. И найдена она была у одного из работяг – уходя домой, тот прихватил ее, чтобы бросить у порога, ноги вытирать. Или наш автопром… Классика жанра, в общем. Но это все относилось к тому, что принято называть массовым производством. Там же, где массовость исчезала, открывая дорогу творчеству, ситуация складывалась принципиально иначе – сказывались, наверное, особенности национального менталитета и, до кучи, лучшая оснащенность производств, ориентированных на штучную продукцию. Даже заводы, которые специализировались на мелкосерийном производстве, как правило, в лихие девяностые выживали – все же они были изначально более гибкими, чем оказавшиеся невостребованными промышленные гиганты, могли быстро перестраиваться и, вдобавок, имели более квалифицированный персонал. Наука же, то есть процесс изначально ориентированный на творческую составляющую, в советское время маршировала вперед семимильными шагами, на десятилетия обгоняя конкурентов.

Однако потом наступил резкий спад. Наступил он, если честно, еще до развала страны и, в первую очередь, потому, что научные достижения оказались невостребованными. Лучший способ загубить что-либо – убить энтузиазм исполнителей, после чего деньги не решают уже ничего. После этого, в начале девяностых, наука и вовсе практически остановилась – творческие (или считающие себя творческими) люди, наверное, от нехрен делать, ходили на митинги и орали чушь. Вскипели нежные интеллигентские мозги, не выдержав перегрузки. Но места-то освободились, и их прибрали к рукам люди, обладающие не столь широким полетом фантазии, зато житейской сметкой одаренные сверх всякой меры. И началось!

Никто глазом моргнуть не успел, как наука превратилась в кормушку для этих шустриков. Теперь вместо реальной работы целые институты занимались тем, что писали длинные многостраничные отчеты. Это позволяло, не перенапрягаясь, создавать видимость активного процесса, тем более что стремительная компьютеризация позволила многократно ускорить создание всевозможных бумажек. А ведь под это дело выделялись деньги, с которых не было отдачи. Более того, многие из тех, кто раньше и впрямь работал, создавал что-то новое, сообразив, что за очковтирательство платят больше, присоединились к неславной когорте отписчиков, и это ударило по науке еще сильнее. Подобное, конечно, бывало и раньше, но тогда, надо признать, ныне канувшие в лету горкомы с обкомами, особенно на периферии, были неплохим пугалом, через которых не один руководитель слетел за подобное с должности. Но главное, теперь даже те люди, которые хотели работать и творить, на финансирование и заказы рассчитывать не могли – места были заняты. Так что наука, увы, стала не перспективна, это Павел и постарался донести до советчика максимально доступным языком.

Александр вздохнул, развел руками – не знал, мол, извини, и предложил еще один вариант. Раз пока что все равно ничего интересного не намечается, а время пока что терпит, подождать, поднакопить денег, благо доходы от рейдов по параллельным мирам оказались весьма приличными, и вместе залезть во что-нибудь по-настоящему серьезное. Тут, правда, возможен был в перспективе конфликт интересов, но если уж в бою общий язык находили, в бизнесе его не найти и вовсе грешно. Павел подумал, сказал, что насчет того, чтобы вначале поднакопить, он вполне согласен, ну а дальше видно будет. На том и порешили – бежать впереди паровоза занятие неблагодарное.

Ну а потом начался собственно расслабон, благо их не дергали больше двух месяцев. Александр оттягивался, как всегда, незамысловато – он не был эстетом и не пытался им выглядеть. Считал, что те, кто еще недавно с короткой стрижкой и стволом крышевал ларьки и разводил лохов, смешно выглядят, сидя в ресторане и пытаясь с французским прононсом вчитаться в меню. Еще в детстве, начитавшись Пикуля, он раз и навсегда усвоил: лучше быть, чем казаться. Да, не всегда получается, но там, где есть такая возможность, правило это воистину золотое.

Словом, у Александра были шашлыки, банька, девочки, чуть-чуть водки (а много нельзя, у стрелка руки дрожать не должны) и прочие прелести жизни. Павел, как и положено человеку образованному и даже в какой-то мере творческому, развлекался немного тоньше, хотя Александр считал, что разница между купленными в их городе коньяком и водкой только одна – с водки похмелье слабже. А так – одна и та же паленка, воняющая сивушными маслами.

Впрочем, оба они воспользовались моментом, чтобы малость подтянуть свои навыки. Тренировались в верховой езде, потому что как раз это могло потребоваться всерьез. Александр учил напарника стрелять – прекрасно понимал, что до своего уровня его не дотянет, но и то, как Павел управлялся с оружием, его не устраивало. Один раз – да, повезло, а во второй раз такого натворит… В общем, учил, хотя и сам учился – по вечерам они за городом, на очень удобной поляне устраивали жесткие спарринги, в которых учителем становился уже Павел.

А еще Александр решил хоть немного научиться фехтовать – мало ли куда занесет его такая вот неспокойная жизнь. С ножом он работать умел неплохо, а вот фехтовать – увы, и сейчас решил восполнить этот пробел. Тем более, и повод был, шпага-то трофейная на стене висела. Негоже такому клинку просто так, без дела ржаветь, вот и отправился Александр тренироваться. Угу. Пошел. И даже чему-то научился. Свежо предание, да верится с трудом.

Когда-то, в детстве, Александр в компании сверстников лихо размахивал деревянным мечом, мечтая со временем научиться владеть шпагой так же, как легендарные мушкетеры, а может, даже и лучше. Только вот чтобы так фехтовать, надо учиться, а тренеров в городе не было. В смысле, физически не было, ни одного. Сейчас с тренерами было получше, а толку-то?