Текст книги "Цесаревич(СИ)"

Автор книги: Михаил Курильский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

   Этот промозглый ноябрьский вечер был ни чем не примечателен. Утром, после разминки и завтрака, следовали бесчисленные занятия с различными преподавателями. После обеда короткая прогулка на лошадях или мотоциклах по окрестностям Петергофа. Полдник и снова учеба. После ужина сбор штаба. После обмена новостями и мнениями все расходились. Многие, получив очередное задание, или проблему засиживались в своих покоях до глубокой ночи. Преподаватели не возражали, если один или несколько учеников прерывали лекции для решения своих дел. Все сотрудники штаба понимали необходимость получения знаний. Предмет мог быть не понятен, но ребята, стиснув зубы учили, либо заматывали учителя бесконечными вопросами, пока предмет не был прочно усвоен.

   – Слушай Борис, я бы хотел жестоко убить того, кто придумал юриспруденцию. – Оторвался от толстенного фолианта Алексей.

   – Тогда тебе надо в каменный век. Когда древние люди поймали первого мамонта, они стали делить его по закону.

   – Вот бы прибить того мамонта, чтоб юридической науки даже не возникало. – Мечтательно закатил глаза Алексей.

   – Чем занимаетесь? – В покои вошли Михаил Трубецкой и Николай Мещерский.

   – Гражданское право учим. – Алексей с грохотом захлопнул книгу. – Будь оно не ладно.

   – А мы уже закончили на сегодня все уроки. – Гордо сообщил Николай. – Вот почему, чем старше тем сложнее учиться?

   – Ага! – Поддержал его Михаил. – Братья на два, три года старше, и тоже сидят зубрят чего-то. Я думал вы всего на год старше, так может у вас поменьше учебы.

   – Куда там. – Тоскливо вздохнул Борис. – У нас из-за его высочества вообще усиленная программа.

   -Мрак! – Посочувствовал Николай. – А мы хотели вам предложить в картишки сыграть. По взрослому, на деньги.

   – Коленька! – Сурово взглянул на парня цесаревич. – Если ты выучил пару фокусов с картами, не пытайся нагреть стариков. Тренируйся на приятеле.

   – С ним не интересно. Он тоже эти фокусы учил.

   – Слушай Леха! А может прервемся на партийку. Покажем малышне, как в карты мухлевать по взрослому.

   – Согласен! Играем на щелбаны. Двое на двое.

   Книги и тетради окончательно были сдвинуты на край стола. В умелых руках деловито зажурчала колода карт, перетекая из руки в руку, перетасовываясь и переливаясь атласными рубашками.

   Тишину вечера прерывали отрывистые или радостные: "Вистую". "А вот вам сверху", "Хвалюсь", "А вот вам тузика для полного счастья."

   – Ты сначала рукав подними. – Прервал игру Борис и хмуро уставился на Михаила. – Кто так карту прячет, бестолочь. Смотри как надо.

   Следом шел мастер класс. Оба старших показывали младшим, как резать колоду, как прятать карту и прочие фокусы из арсенала мошенников и представителей высшего света.

   Это занимательное время препровождение прервал офицер охраны.

   – Ваше высочество. Во дворец просится мальчишка. Утверждает, что из пионерского отряда его светлости. Говорит, что дело государственной важности. Безотлагательное. Прикажете гнать до утра?

   – Нет! Если государственной важности то просите. А как зовут то его?

   – Назвался Алексеем Чижиковым.

   – Да, есть у меня такой в отряде. – Подтвердил Борис. – В Ораниенбауме живет. Видать, что-то серьезное случилось, если с Рамбова до нас посреди ночи добрался.

   Через пять минут доставили визитера. Это был двенадцати летний постреленок из портовых рабочих.

   – Что случилось Алексей! – Как старший отряда, начал допрос Борис. – Что-то дома случилось? Все здоровы?

   – Меня батя послал. Тебя похитить хочут. – Он тыкнул пальцем в тезку. – Батя раньше ревалюсианером был. А потом как я учиться начал, он енту ревальвуцию послал куда подальше. А тут эти товарищи вечером нагрянули, и давай его стращать. Мол, у них руки длинные, а у него, у бати я в отряде самого князя. Ну, дружка твоего. – Рассказчик ткнул пальцем в Бориса. – Вот говорят, и узнай. Когда царевич из дворца вылезет и со своими пионерами костры жечь пойдут. Батька мой, как товарищи ушли, сразу мне велел к вам бежать. Да рассказать все. Иначе все одно убьют нас всех. Убегать то же не резон. А вы, люди говорят, очень умеете быть благодарными. И спрячете и отблагодарите. Вот.

   Мальчишка сел на стул и опустил голову.

   – У меня сестра и братишка маленький. Да мамка больная. Да бабка еле ходит. Я очень хочу вырасти и выучиться. В геологи пойду. Золото найду и всю семью в люди выведу. А товарищам этим все равно. Им бы только свою ревалюсыю. Кому она нужна-то? И без них забот хватает.

   – А ты знаешь, что они революцию хотят, чтобы богатых не было. – Борис потрепал мальчишку по голове. – Поубивать всех богатеев, вроде нас и раздать бедным наши богатства. Выходит, ты что-то напутал. Богатых спасаешь. Бедным помочь не хочешь.

   – Неправда! – Вскинулся мальчуган. – Бедные те, кто делать ничего не хотят. Как Николай Иваныч, сосед наш. Он только казенную хлещет, и всем за новую жизнь, сказки рассказывает. А вы не сидите сиднем на своем богатстве. Скольким пацанам надежду дали в пионерах. Богатых заставили пионерам помогать. Фабрику у нас поставили, чтоб людям, где работать было. Батька сказывал, что рабочему человеку царевич лично закон придумал, чтобы его богатеи не обманывали. А я был бы последней свиньей неблагодарной, если бы не помог вам. Да если бы батька меня не послал, я бы сам к вам побег.

   – Ладно! Ладно! Успокойся. – Царевич зашагал по комнате. – Николай, отвезешь Алексея на мотоцикле. Мишка поднимай всех по тревоге. Я имею в виду только Штаб. Борис, договорись со своим подопечным о связи. Будем ловить на живца.

   – Сдурел! – Борис вскочил. – На какого живца?

   – Отставить! – Рявкнул наследник. – Исполнять.

   Когда все вышли, он подошел к окну и обхватил себя за плечи. Руки дрожали, то ли от страха, то ли от гнева, то ли от предвкушения предстоящей авантюры.

   – Я считаю это единственной возможностью! – Закончил свою речь Алексей. – Поверьте, мне страшно не меньше вашего. Это не за-ради куража стреляться. Когда простой мальчишка говорит, что этих людей надо остановить, я не могу так просто все оставить. Отдать все недотепам из жандармов. Не смешите меня. Наша служба безопасности еще не готова. Мы должны сами поймать этих негодяев.

   – Насколько я понял, тебя не переубедить. – Никита Романов, что-то вычерчивал карандашом на бумаге. – Но сделаем несколько поправок в твой план. Первое. Пионеров меняем на переодетых кадетов. Они имеют хоть какие-то военные знания. Второе. Вооружаемся пистолетами все и кадетов вооружаем пистолетами то же. Третье. Жандармов подключаем в последний момент для окружения и захлопывания ловушки.

   – Вот в таком ракурсе мне эта история больше нравиться. – Задумчиво произнес Борис. – Остаются организационные вопросы. Но они решаемы. Кто займется одеждой? Все кроме меня и Алексея должны выглядеть детьми рабочих. Ты Никита в пролете, слишком взрослый. Нужны парни от тринадцати до пятнадцати.

   Через неделю Чижиков рассказал отцу о дате проведения очередного пионерского костра.

   В Петродворце, у Нижней дачи Александрии были построены три сводных взвода курсантов кадетских и морских школ. Взвода были сформированы по возрастам. Младшему едва исполнилось тринадцать, старшему через пару дней должно было исполниться шестнадцать.

   – Ваше Императорское высочество! Сводный отряд курсантов по вашему приказанию построен. Докладывает директор Пажеского Его Императорского Величества корпуса, генерал-майор Шильдер.

   – Вольно! Генерал-майор можете быть свободны. Я принимаю командование.

   – Но ваше высочество! Я несу ответственность за курсантов.

   – Вот и несите. А сейчас вы мешаете. Впрочем, останьтесь. Я выслушаю любы ваши советы. Но мои приказы обсуждению не подлежат, как и приказы офицеров моего штаба. Это понятно?

   – Так точно.

   – Господа офицеры! – Обратился к курсантам Алексей. Он старался держаться уверенно. Но его голос изредка срывался. Руки нервно сжимали кулаки. – Я попросил вас прибыть сюда для выполнения опасного и сложного задания. Реального. Боевого. Если кто-то из вас откажется, я пойму. Мне не нужны те, кто не уверен в своих силах или опыте.

   По рядам прокатился возмущенный ропот.

   – Господа! Завтра на меня будет совершено покушение боевой группы анархистов-смертников. Я не буду отказываться от запланированного мероприятия. Мало того, я буду приманкой для этого мусора человеческого. Я прошу вас помочь мне захлопнуть ловушку.

   Он замолчал. Курсанты загомонили. Царевич продолжил.

   – Те, кто согласиться мне помочь, могут не дожить до послезавтра. – Ропот усилился. – Я даю вам десять минут подумать. После прошу вернуться сюда тех, кто готов рискнуть своей жизнью. Повторяю. Ни кто не в силах вам приказать, даже я. Разойдись! Десять минут оправиться и обойти парк.

   К нему тут же подошел Шильдер.

   – Ваше высочество! Что за авантюру вы задумали? Я должен немедленно проинформировать его величество! Это кошмар!

   – Успокойтесь Владимир Александрович, папа уже едет сюда с полком жандармов и прочих войск. Они вступят в игру позже. Наша задача продержаться полчаса или час, пока они захлопнут ловушку. Вы назначаетесь координатором при отцовском штабе операции. А сейчас успокойтесь, какой пример вы подаете.

   – Леха, чего-то мне неспокойно. – На ухо пожаловался ему Борис. – Вдруг все накроется? Медным тазом.

   – Успокойся! Паникер. – Михаил Трубецкой шлепнул Бориску по плечу. – Спокойна Маша. Я Дубровский.

   – Сейчас приедет Император и намылит нам всем холку. В лучшем случае.

   – Спокойно господа! Все будет хорошо. Не нервируйте ни себя, ни меня. – Алексей по-прежнему вздрагивал не то от холода, ни то от сдерживаемых эмоций.

   Через положенное время шеренги снова выстроились.

   – В первом взводе отсутствующих нет! – Бодро выкрикнул тринадцатилетний курсант.

   – Во втором взводе отсутствующих нет! – Уже степенней рявкнул четырнадцатилетний взводный.

   – Третий взвод без опоздавших. – Через губу выплюнул пятнадцатилетний командир.

   – Спасибо Господа! – Алексей встал на колено и склонил голову. Торопливо перекрестился и встал во весь рост. – Спасибо братцы.

   – Ра-ады стар-ра-ся ва-ше всочество! – Проорал строй.

   – Равняйсь! Смирна! Командирам разбить строй на пятерки, назначить старших пятерок. Старшим пятерок и командирам прибыть в штаб на первом этаже здания. Приступить к исполнению. Вольно.

   Царевич козырнул и, повернувшись через левое плечо, зашагал к дому. Его офицеры последовали за ним. Генерал немного помялся, потом махнул рукой на подопечных и потрусил за штабом.

   Через некоторое время все собрались в большом зале. Туда были стащены все стулья, которые нашлись в доме. На стенах были развешаны нарисованные от руки карты и схемы.

   – Господа офицеры прошу присаживаться. – Объявил Алексей. – Задачу вам доведет начальник моего временного штаба Георгий Константинович Романов. Прошу Вас.

   Георгий достаточно толково описал предстоящее мероприятие. Довел до каждой пятерки ее задачи и действия в случае осложнений. На последующий град вопросов отвечали всем штабом. Когда вопросы пошли по второму кругу Алексей встал и поднял руку. Зал стих.

   – Владимир Александрович! Я понимаю, что уже поздно что-то менять, но я прошу вас, как боевого офицера, указать нам на грубые ошибки. Пока можно попытаться что-то исправить.

   – Ваше высочество. – Степенно начал тот, поглаживая бороду. – Грубых ошибок я не вижу. План хорош. Есть некоторые моменты, которые я бы исправил. Но сейчас не место и не время. Даст бог все будет по плану. Надеюсь, мои орлы не подведут.

   Дружный вопль одобрения подтвердил его слова. В этот момент в зал вошел Император всероссийский в сопровождении обер-жандарма и еще каких-то офицеров с генеральскими и полковничьими погонами.

   – Господа офицеры. – Разорвал на миг наставшую тишину ломкий мальчишеский голос. Все торопливо вскочили с мест.

   – Ваше императорское величество! – Алексей вытянулся в армейском приветствии. – Командный состав сводного курсантского отряда проходит инструктаж перед известной вам операцией. Докладывает командир отряда Алексей Романов.

   Он дождался ответного кивка отца и, повернувшись через левое плечо, оточенным шагистикой пируэтом, занял место рядом с отцом.

   – Вольно. – Произнес Николай II. Дождался, когда сын продублирует команду, и курсанты рассядутся, жадно разглядывая его. Многие впервые видели царя, и все происходящее для них станет самым выдающимся событием в жизни. – Господа! Прошу прощения. Господа офицеры. Я очень благодарен вам. Я доверяю вам самое дорогое, что есть у меня и у всей России. Своего сына, наследника престола Российского. Прошу вас сохраните мне его, нам всем его. Это будет непростое дело. Не лезьте под пули, не надо напрасного геройства. Просто честно выполните порученное и я этого ни когда не забуду. Клянусь вам. Спасибо вам еще раз. И да хранит вас Бог.

   В нарушение армейских традиций он перекрестил зал, обнял смущенного сына и чмокнул его в лоб. После чего отошел в сторонку и уселся на поданный курсантом стул.

   – Продолжай Алексей. – Кивнул царь сыну.

   – А-а-а. – Тот оглянулся, ища поддержки у своего штаба. Борис кивнул на Спиридовича. – Мы собственно практически закончили. Вот если у Александра Ивановича есть какая-либо информация, по поводу персоналий тех, с кем нам придется столкнуться.

   Царевич демонстративно отошел в сторонку, давая место главному охранителю. Спиридович встал с предоставленного ему стула и прошел на указанное место.

   – Я вкратце ознакомился с планом. План хорош. Рисковый, но хороший.

   – Александр Иванович! – Холодным и металлическим голосом прорычал Алексей. – Вас пригласили не план обсуждать, а поделиться разведданными. Или вы утверждаете, что ваше ведомство в очередной раз зевнуло покушение.

   – Прошу прощения, ваше высочество, ваше величество. Мое ведомство знало о появлении группы подпольщиков НСДРПб с задачей вашего захвата. Мы практически сидим у них на хвосте. Они, похоже, нас опередили в этот раз. Если вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями, я готов подать в отставку.

   – Вопросы вашей отставки решать будете в другой раз и в другом месте. – Опять зарычал царевич. – Парням сегодня вечером на смерть идти, а вы ничего конкретного сказать не можете. Разводите тут сопли принародно. У вас есть, что нам сказать, или нет?

   В этот момент в зал просунулся офицер в жандармском облачении и протянул папку. Генерал от жандармерии благодарно ему кивнул и, переведя дух, развязал тесемки на папке.

   – Господа офицеры. Я буду передавать фотографии по рядам. Очень прошу их не запачкать и не помять. Многие в единственном экземпляре. Сзади краткая характеристика. По окончании совещания вы сможете с ними ознакомиться у моего офицера. Итак! Наиболее вероятно, что в группе террористов будет этот злодей. – Он достал первую карточку. Передавая ее курсантам, он давал пояснения, на память цитировал особые приметы и привычки подозреваемого. Таким образом, он запустил в зал еще с дюжину карточек. После чего раскланявшись, вернулся на свое место.

   Зал гудел минут пятнадцать. Мальчишки всматривались в фотографии, кто-то списывал в записные книжки и листочки бумаги данные с розыскных карточек.

   – Спасибо Александр Иванович. – Алексей подошел к Спиридовичу. – Извините, что принародно наорал на вас. Я весь на нервах.

   – Это вы извините меня ваше высочество, я был не готов к тому, что у вас все так серьезно. Я действительно виноват, что допустил такое. А нервы, так меня всякий раз перед операцией прямо таки колотит. Прям как сейчас. Кстати с кем я могу обсудить наше взаимодействие?

   – Конечно. – Царевич встряхнул головой, прогоняя свои мысли. – Вот Владимир Александрович, войдет в ваш штаб для взаимодействия с курсантами и Никита Александрович от моего штаба. Большая часть разработки операции его заслуга. Он сможет ответить на все вопросы. Я, с вашего разрешения пойду к ребятам.

   – Береги себя сынок. – Уже в спину попросил Николай.

   – Не волнуйся папа! – Повернулся к нему сын. – Спасибо, что поверил в меня.

   Он отвернулся и побежал в зал рассматривать карточки. Отец перекрестил его и решительно встал.

   – Господа офицеры! – Вновь раздался гордый мальчишеский голос. Все присутствующие вновь вскочили со своих мест.

   – Господа генералы прошу за мной. – Распорядился Император и вышел из зала. За ним потянулась его свита. В зале остались курсанты, штаб Цесаревича и жандармский капитан.

   Через какое-то время инструктаж окончился. Старшие направились к своим пятеркам. Получали оружие. Так же предстояло переодеться в неброское гражданское и разъехаться, чтобы небольшими группами добраться до точки сбора. Ею стала большая поляна у каскада Петергофских прудов, не далеко от Заячьего ремиза.

   Там уже рабочими были сколочены столы, стояла телега с едой. Одинокий жандарм в штатском скучал, охраняя место предстоящего действа. Все как обычно. Позже приедут еще трое жандармов, положенных наследнику при проведении подобных мероприятий. Они не мешали резвящейся ребятне, предпочитая устроиться с бутылочкой легкого вина в сторонке и оттуда посапывая наблюдать за играми.

   В этот раз все было по прежнему сценарию. На поляну стали пребывать веселая ребятня с синими косынками, повязанными на шею. Они сразу затевали игры. Зажигали костры или с гиканьем носились друг за другом. Кто-то полез разгружать телегу. Кто-то пытался командовать, его весело посылали и игнорировали.

   Наконец прибыл цесаревич со свитой из пяти парней. Об их приближении возвестил рокот мотоциклов. Царевич, тут же включился в игры. Его мотоцикл тут же сменил хозяина и стал нарезать неуклюжие круги вокруг поляны. Начали накрываться столы. Что-то уже жарилось над костром, что-то закипало в большом котле. Шум, крики, взревывание моторов и звуки гармошки распугали тишину загородного леса.

   – Леха! Кажись, началось. За прудом какой-то тип по кустам шарится. Может грибник, но парни клянутся, что он в бинокль нас разглядывал.

   – Ох, скорее бы. Я уже раз пять в кусты по маленькому от страха бегал.

   – Ты по маленькому. – Рассмеялся Борис. – А я уже и по большому сподобился.

   Окружающие заржали в голос.

   – Опа! Кажется моя очередь в кустики. – Сообщил Михаил Трубецкой. Чем вызвал новый взрыв хохота.

   – Никогда не думал, что буду вот так запросто с царевичем хохотать. – Заявил один из кадетов, назначенный в ближнюю охрану. – Я раньше думал, что царевич, ну такой, весь правильный. Все по этикету. А ты вот какой. Простой парень.

   – Это сейчас он простой парень. – Отвесил подзатыльник охранничку Коля Мещерский. – Вот вернемся во дворец, будешь величать полным титулом и с соблюдением всего дворцового этикета. Это в бою все равны. Что царевичи, что князья все в кустиках от страха писаются.

   Окружающие вновь заржали.

   Через час стало смеркаться. Разобрали столы и сложили из них огромный костер. Щедро полили его бензином. Зажгли. Расселись вокруг и запели песни. Время вечеринки неумолимо подходило к концу. Через час после заката, должны были приехать телеги, чтобы развезти детей по домам.

   К костру весело подкатилась пролетка. Из нее выскочили пятеро взрослых парней. Экзальтированная девица встала в пролетке и, выхватив пистолет, выстрелила в воздух.

   – Всем лежать и ни кто не пострадает. – Звонко потребовала она. – Где царевич? Выходи, или я буду убивать этих детей. Тебе ни чего не будет. Не бойся. Ну же, выходи.

   Приехавшие захватчики стали расходиться среди лежащих детей. Некоторых переворачивали, освещая лица, и шли дальше.

   – Ну, слава богу. – Прошептал Борис. И во всю мощь прокричал. – Начали.

   Крутнулся на месте и выстрелил девчонке в руку. Не попал, но ее уже скинули с пролетки и уткнули лицом в траву. Тогда он подпрыгнул и воткнул каблук в скулу ближайшего террориста. Враг мешком рухнул. На него тут же кинулись с веревками. Борис побежал туда, где должен был находиться царевич. Там бахнул выстрел из нагана. В ответ раздались сухие щелчки браунингов. Он припустил быстрее. Наперерез ему кинулся еще один террорист. Борис, крутнувшись вертушкой, сбил его с ног и добавил кулаком в основание шеи. Побежал дальше, не глядя на свою жертву. Подбежав увидел бледного окровавленного Алексея стоящего на коленях. В ужасе кинулся к нему. Споткнулся о застонавшее тело, и головой вошел в живот друга.

   – Ты чего? Им помочь решил? – Криво улыбнулся Алексей. – Ну и рожа у тебя Ирискин!

   – Ты ранен? – Задушено просипел Борис. Попытался ощупать царевича. Получил по рукам. – Где болит?

   – А! – Догадался царевич. – Это с этого типуса натекло. У нас никто не ранен. Сейчас подлечу его, и допрашивать будем. Момент истины называется. Пока враг не понял, что проиграл, он словоохотлив становиться. Вставай, будешь вон того допрашивать.

   Пленных растащили по краям поляны. Одного опознали по показанным на инструктаже фотографиям. Бандюга оказался матерым. Ведомство Спиридовича страстно мечтало о встречи с ним. У дамочки в сумочке, кроме всего прочего оказалась склянка с кокаином. Кто-то посоветовал дать понюхать чертового зелья всем задержанным. Толи это подействовало, толи пресловутый момент истины, толи парни увлеклись новой пугающей ролью, а может, сработало все и сразу. Террористы стали делиться своей нелегкой биографией. Алексей приказал записывать все сказанное. Новоявленные следователи старались делиться полученной информацией и перепроверять сказанное одним у других. В конце концов, царевич распорядился запустить сигнальные ракеты. Один из парней был послан на мотоцикле с донесением к ближайшему телефону.

   – Это просто ужас. – Делился с Михаилом Трубецким его брат Николай. – Какой клоповник мы разворошили. Это же не простые боевики. Это какие-то элитные боевики. Простые столько знать не могут.

   – Точно. Тот рыжий сказал, что цесаревича не собирались отпускать. Они хотели его по кусочкам царю отправить. Представляешь, какие мрази. Только Лешке не говори, я парней уже предупредил. Не надо ему знать. Совсем озвереет.

   Через пятнадцать минут, после запуска ракет, на поляну влетело полсотни всадников. Они попытались оттереть малышню, но на них зашикали и отправили сменить охранение. Следом подкатили коляски и брички генералитета. Вот тут уже отогнать профессиональных следователей не удалось. Допросы приняли более профессиональный оборот. По их итогам генерал Спиридович схватился за сердце и укатил к ближайшему телефону. Развоевавшихся курсантов отловили и отправили в Петергоф. Алексей попытался качать права, но получил строгий приказ отца и отправился следом за своим отрядом.

   В Петергофе героев встречал Император.

   – Господа офицеры! – Обратился он к замершей шеренге. – Сегодня вы доказали себе и всей России, что ваши преподаватели не зря едят казенный хлеб. Все вы представлены к Георгиевским крестам. От себя добавлю, что благодарен лично вам всем, за спасение моего единственного сына. Спасибо вам большое, как от Императора России, так и от отца. У меня никогда не хватит сил полностью отблагодарить вас за смелость и отвагу, проявленную этим вечером. Но я постараюсь принять участие в судьбе каждого из вас. И прошу всегда чувствовать себя желанными гостями в моем доме. Спасибо вам!

   – Рады стараться Ваше величество. – Рявкнул строй.

   Николай ушел. Из строя вышел Алексей.

   – Господа офицеры! Я присоединяюсь к словам отца и государя. И пусть мы сегодня изрядно устали, но вряд ли кто-то сумеет сегодня уснуть. Прошу всех проследовать в Монплезир, где вас ждет настоящий офицерский фуршет. Чтоб нервишки успокоить, ну и чтоб сон был без кошмаров. Поверьте, это то, что надо после таких приключений. Я после первого своего покушения, так и спасался. Вот.– Он ткнул пальцем в друга.– Борис подтвердит. Так что вольно, разойдись и милости прошу за мной.

   Строй рассыпался, и мальчишки шумной толпой побежали в нижний парк. Монплезир снова вздрогнул от разудалой Петровской пирушки. Лилось рекой шампанское и прочие вина. Некоторые осторожно пробовали водочку. Веселье закончилось к часу ночи, по причине отсутствия сознания у присутствующих.

   Алексей с Борисом ограничившись по паре бокалов шампанского, под шумок покинули вечеринку и отправились к себе.

   – Слушай Леха! Я когда тебя бледного и в кровище увидел, чуть не помер.

   – А меня весь вечер колотило. А как та бабенка закричала, так как рукой сняло. И до сих пор спокойный как слон.

   – Не. Это у меня всегда так. До боя трясет, во время боя, спокойствие, после боя отходняк. Сегодня вот не было. А вот тебя в крови увидел, и все оборвалось прямо.

   – Вот теперь ты представляешь, что со мной твориться, когда ты в очередной раз помираешь. Ладно, хорошо, что все хорошо кончилось. Давай спать.

   Для мальчишек все закончилось. Для генерала Спиридовича, все только начиналось. Полиция Петрограда и пригородов была поднята по тревоге. Поднимались в ружье военные. Среди ночи поднимались обер-полицаи других городов. И там начиналась такая же катавасия. Прокатилась волна арестов. С боем брались мастерские бомбистов и схроны. Волна арестов сумела даже скакнуть в ближайшее зарубежье. Тюрьмы забивались политическими под завязку. Следователи ночевали на работе, выпивая цистерны кофе и выкуривая вагоны вонючих папирос. Генерал накачивал, вставлял фитили, устраивал разносы, просто скандалил и изредка устало благодарил. За сутки русское подполье потеряло более половины своих руководителей и до восьмидесяти процентов среднего звена. Мелочевку просто не считали, запирая в камеры, на потом. Была взята партийная касса. Накоплены горы компромата на промышленников, пытающихся заигрывать с террористами. Перекрыты каналы поставки литературы и оружия, как внутри страны, так и из-за границы.

   Николай II услышав доклад Спиридовича, пришел в ужас. Сидевшие в кабинете Алексей и Борис молчали с бледными лицами. По окончании доклада, уточнений и распоряжений царя, Борис попросил слова и задал генералу достаточно странный вопрос.

   – Я не совсем понял, вы задержали Ульянова, Бронштейна и Джугашвили? Вы заявляете, что по совокупности доказательств им грозит ссылка, либо оправдательные приговоры?

   – Именно так.

   – Господин генерал. Я умоляю вас этих господ в одну камеру в Петропавловку. Дайте мне месяц, потом выпускайте их куда хотите.

   – Что ты задумал? – Ткнул приятеля под ребро Алексей.

   – Это личное. Поверьте, так надо. Ваше величество прикажите. Это будет мой грех. Пожалуйста. Сделайте, как я прошу.

   – Александр Иванович, это возможно?

   – Сделаем. Но через месяц им точно будет сложно, что-то предъявить. Особенно если они будут сидеть вместе. Два партийных лидера и лидер боевиков. Интересно, Борис Николаевич, что у вас на них есть? Может поделитесь.

   – Нет. Это личное.

   Просьбу исполнили. Борис метался по городу. Закупал реактивы, консультировался у физиков и химиков. В конце концов, привез в тюрьму Петропавловской крепости набор тюремной посуды на три персоны.

   – Посуду из камеры не доставать. – Инструктировал он надзирателей. – Пусть моют сами. Воды, чая и прочих напитков заключенным не жалеть. Захотят добавок каши или баланды, давать сразу. В камере не убирать. Выдать им отдельную швабру и тряпку. Из камеры ничего съестного не принимать. Сразу выкидывать. Это понятно. Узнаю, что правила нарушили, сгною лично.

   Заключенных освободили в первых числах декабря. За день до освобождения их по одному вызвали в допросную комнату. За столом, вместо зануды-следователя сидел мальчишка в расшитом френче.

   – Ну, привет вам, Владимир Ульянов-Ленин. Почему-то именно таким я вас и представлял.

   – С кем имею честь? – Вошедший закашлялся глубоким грудным кашлем. – Я догадываюсь кто ты. Царский фаворит.

   – Он самый.

   – Значит это идея царя согнать нас в одной камере.

   – Нет! Это моя просьба была собрать всех пауков в одной банке.

   – Ну и что ты этим добился? Завтра нас отпустят.

   – Дорогой наш Владимир Ильич, от лица всех пионеров погибшей империи разрешите пожелать вам сдохнуть в мучениях. Я безумно рад, что в этой истории вам не удалось залить страну кровью. Что вы не смогли дважды разрушить империю, в семнадцатом и девяносто первом. Вы юрист недоучка. Используя нежизнеспособную теорию, сотворили лженауку. И я безумно рад, что вырвал вам ваше вонючее жало. Очень скоро вы сдохнете. У вас не простуда, а надеюсь рак в самой запущенной стадии.

   – Вы отравили меня? – Глаза вождя мировой революции забегали, пальцы скрючило, на лице застыл ужас. – Это подло.

   – Ни чего не докажете. Современная наука не может лечить рак, и не знает, как им заразить. А я знаю. Конвой! Увести. Следующего.

   – Лейба Давидович! Ой, я таки вас умоляю. Такой был хороший мальчик. Подавал надежды родной маме. Старик, ну зачем ты влез в эту клоаку. С Ульяновым все понятно. У него сифилис не залеченный и он мстит за брата. Но вы Лев революции, практически создатель Коминтерна. Оно вам таки надо было?

   – Прекратите паясничать. – Арестант кашлянул и стер платочком кровь с губ. – Кто ты такой мальчишка?

   – А я всего лишь мальчишка. Чей прадед твоей подписью был расстрелян без суда и следствия. Собственно ты мне не интересен. Просто фамилию знакомую услышал, и не отказал себе в радости поглумится над проигравшим. Конвой! Увести. Следующего.

   – Да кто ты такой-то. Что я тебе сделал?

   – Шагай политическая проститутка Троцкий. Скажи спасибо, что я тебя убил, твой классовый враг, а не заботливый ледоруб товарищей. Пшел вон.

   Когда Джугашвили вошел в допросную камеру, его на пороге встретил восторженный мальчишка в военном френче с аксельбантами и прочей мишурой.

   – Иосиф Виссарионович! Разрешите пожать вам руку. – Попросил он. – Присаживайтесь. Хотите чаю? Может вина?

   – Зачэм мэня вызвали? – Вошедший прокашлялся и сел за стол. – Гдэ слэдователь?

   – Это я приказал вас доставить. Мне очень хотелось на вас посмотреть.

   – Я тебе что? Обезьяна в клэтке, смотреть на меня.

   – Как жаль, что вы оказались в этом зверинце. Такой человек и должен погибнуть, как эти двое мизераблей. Я преклоняюсь перед вашим гением и волей. Скажу честно, что в основу сегодняшней финансовой политики положил ваш опыт. Все, что вы сотворили, за каких-то двадцать лет, я попытаюсь повторить в этой России. Это же какой чудной эксперимент. Ленин развалил страну, а Сталин сумел ее в кратчайшие сроки подготовить к победоносной войне. Как вам удалось решить такой комплекс проблем. Из быдла набрать талантливейших управленцев. Суметь развернуть такие могучие стройки. Я имею более продвинутые инструменты, а меня уже оторопь берет от ваших масштабов.