Текст книги "Цесаревич(СИ)"

Автор книги: Михаил Курильский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

   – Да отвали, пожалуйста! Подумаешь! Простыл.

   – Ты идиот? Ты не можешь простыть! У тебя пятна по телу пошли.

   – Бориска-ириска! Ты меня пугаешь. Чего ты так сгоношился?

   – Дурачок! У тебя баланс разладился. Хочешь опять от синяков помирать?

   – Ты чего? – Алексей разом сел на кровати. – Что надо делать?

   – Молоко! Мед! Орехи! – Закатив глаза к небу, стал перечислять Борис.– И ни какого алкоголя. У тебя разладился баланс. Защита голодает и гибнет. Останешься без нее сдохнешь.

   Через час на прием к царю записался Борис.

   – Ваше величество! Беда с наследником.

   – Что опять не поделили?

   – Вы не поняли. Ваше Величество. У него панацея пошла в разнос. Пятна трупные по всему телу. И он жалуется на слабость. Его надо срочно на воды. В Пятигорск. Там лечебная вода. Мне доктор говорил, если пятна пойдут, то все. Панацея умирает.

   – Но мне сказали, что панацея до пятидесяти лет работать будет.

   – А я знаю? Давайте все пустим на самотек. Вы готовы? Я вот боюсь. Пусть я перестраховщик. Вызовите Алексея и осмотрите его.

   – Алексея сюда! Срочно!

   На следующие сутки Наследника с сопровождающим его двором отправили в Пятигорск. В течение месяца ему предписывалась строжайшая диета. Конечно, Борис сгустил краски в докладе Николаю, но этого оказалось достаточно, чтоб уже вечером царский поезд литерным рейсом уехал в сторону Кавказских минеральных вод.

   – Вот объясни мне, зачем было это делать? – Алексей угрюмо валялся на диване и откровенно дулся. – Подумаешь простыл. Таблетку съел и все прошло.

   – Нет таких таблеток. – Борис листал тетрадь, что-то выписывая на листок и сверяясь с книгой. – Ты, ваше высочество, баран. У тебя стали умирать защитные механизмы. Отсюда и пятна с ознобом. Тебе надо...

   В голову лектора влетела подушка.

   – Какую ересь ты несешь. Откуда тебе известно это?

   – Господи! Ну в кого ты такой баран? Тебе говорят, что это не шутки. Запустишь болезнь, и детские мучения тебе насморком покажутся. Опять хочешь в коечку? "Поверните мне ножку." – Плаксиво протянул Борис последнюю фразу.

   – Скотина! – Алексей отвернулся к окну.

   Приятель оставил тетрадку и, подойдя к дивану, обнял царевича.

   – Пойми дурья башка. Я же для тебя стараюсь. – Царевич попытался вырваться из объятий. – Однажды меня не окажется рядом, и ни кто не подскажет. Ты сам должен следить за своим здоровьем. Для нашей крови не придумано лекарств. Просто поверь мне. Тебе нельзя перегружать почки и прочую свою требуху. Тебе и так жить всего лет сорок осталось.

   – Чей-то?

   – Не парься, мне и того меньше. Так что соблюдай режим. И ... Лелик, бэригыте пэчень. Иначе будет, таки поздно пить Боржоми, когда почки в штаны осыпяться.

   В ответ он получил толчок, и через секунду они весело катались по полу, мутузя друг – друга.

   Прибыв в край Кавказских минеральных вод, приятели со своим штабом облазили все небогатые достопримечательности горы Машук.

   Поклонились месту гибели гордого поэта. Отдали дань "бесстыжим ваннам". Побывали в Ессентуках. Съездили к вечным снегам Эльбруса.

   В один из подобных дней Алексей изнывал от скуки в помещении Казенного цветника. Свита отсыпалась, Бориска убежал на телеграф. Молодой влюбленный при каждом случае отсылал любимой телеграмму.

   – Простите. – Царевич поднял, полную грустных дум голову. – Вы не подскажите, как найти грот Лермонтова?

   Перед ним стояла девушка, ровесница. Скромно и со вкусом одетая, по московской устаревшей моде. Соломенная шляпка украшала золотистые вьющиеся локоны, собранные в затейливой прическе. Голубые глазки требовательно и как-то беспомощно уставились на Алексея.

   – Что? – Он с трудом вынырнул из странного омута очарования. Вскочил. Щелкнул каблуками и коротко кивнул головой. – Вы что-то спросили? Я задумался.

   – Я хотела увидеть грот Лермонтова. – Она смутилась и потупила взор.– Мы с маменькой только вчера приехали. Маменьку осматривает доктор. А я решила прогуляться.

   – Тут небезопасно. Хоть это и курорт, но горцы могут украсть такую красавицу. Если хотите, я могу быть вашей охраной и гидом. Мы тут давно уже отдыхаем.

   – Вам тут не нравиться? – Удивленно спросила она, и их взгляды снова встретились. Алексея прошил озноб. – Но ведь тут так романтично.

   – Возможно. Если ехать сюда добровольно.

   – А вы разве здесь по принуждению?

   – Увы. Врачи заставили. Точнее один коновал. Ноги ему бы выдрать.

   – Простите, что отвлекаю вас. У вас, наверное, процедуры.

   – Вот мои процедуры. – Он с тоской указал на плоскую кружку с узким носиком, как у чайника.

   – Ой! А что это? – Ее непосредственность и голос действовали на царевича как большой мягкий молот или огромный пыльный мешок.

   – Вам придется обзавестись такой же. Это специальная кружка для питья из местных бюветов с целебной водой. Мне ежедневно приходиться выпивать пять таких. Отрава жуткая.

   – А где их продают?

   – Да возле каждого родника стоит лоточник. Пойдемте, тут рядом. Я покажу.

   – Но вы наверно заняты. Или ждете кого-нибудь. Тем более мы даже не знакомы.

   – Прошу прощения. Совсем одичал. Позвольте представиться Алексей. Для вас просто Алексей.

   – Ольга! – Она протянула ему ладошку. Которую он почтительно чмокнул. – Вы наверно из столицы?

   – Почему вы так решили?

   – Вы одеты по последней моде, но костюм не совсем новый. Он вам уже становиться маловат. И пользуетесь вы им давно и привычно.

   – Вы чертовски наблюдательны. Я поражен.

   – Что вы! Я просто зачитывалась историями о Шерлоке Холмсе. И пробовала сама.

   – Как интересно! А что еще вы можете обо мне сказать?

   – Вы скорее всего богаты. – С грустью сказала она. – Много путешествуете. Побывали в опасных приключениях. И у вас было много женщин.

   – Все верно. Но как вы догадались?

   – Это достаточно просто. – Она улыбнулась и тоном учительницы стала рассказывать. – Ваш костюм, вас выдает. Правый рукав был оборван, но потом его починили. Ботинки дорогие, но уже побитые. Рубашка новая и дорогая. На галстуке следы от тяжелой булавки. На груди следы от медалей или значков. Судя по последнему, имеете отношение к пионерским отрядам. А если учесть, что вы из Петербурга, то – она снова испугалась – минимум граф.

   – В Петрограде давно уже не только графы возглавляют отряды. Есть пятеро простых дворян. – Пробурчал огорченно Алексей. – А в остальном все верно. Но как вы догадались про женщин?

   Она отвернулась и пошла к выходу.

   – Постойте. – Он догнал ее и развернул к себе лицом. – Куда же вы?

   – Вот и ответ на ваш вопрос. – В ее глазах появилась предательская слезинка. – В отличие от юношей вашего возраста вы, не краснея хватаете, понравившуюся вам.

   Он опомнился. Отскочил на шаг. Дернулся к ней. Уши горели от стыда. Щеки жгло раскаяние. Рванул галстук и ворот рубахи, так что отлетела пуговица.

   – Я прошу у вас прощение. Наверно я действительно хам и порядочная свинья. Просто я тут бьюсь как птица в клетке от безделья. Пью эту ужасную воду. И тут вы, как лучик света. Красивая и умная. Я сразу потерялся. Как с вами себя вести? Вы не похожи ни на одну из Петроградских барышень. По сравнению с вами, да их даже сравнивать с вами нельзя. Ни одна из них вас недостойна. Я наверно несу околесицу. Рядом с вами я первый раз в жизни не знаю как себя вести. Хочется бежать, стоять рядом и что-то делать, лишь бы вы улыбнулись.

   Она улыбнулась.

   – Я прощаю вас.

   – Здорово! А давайте начнем все заново. Вы забудете все эти титулы и прочее. Я покажу вам город. А вы расскажете мне о себе.

   – Хорошо. – Она снова улыбнулась. – Давайте тогда на ты. Все равно мы больше никогда не встретимся. Вы вернетесь в Петербург, я в свой Тамбов. А здесь мы побудем просто Олей и Лёшей. Вы согласны.

   – Конечно. Оля! – Он произнес ее имя, как будто конфетку съел.

   Алексей взял ее под руку, и они двинулись прочь. В тот день он осыпал ее цветами. Они посетили большую часть достопримечательностей города. Заходили в маленькие, уютные кафе. Пили соленую воду из бюветов с помощью специальных кружек с чайными носиками. Он шутил, рассказывал Петербургские байки, смешно врал про свои подвиги. Она смеялась. Ловила его на слишком уж закрученных сюжетах. Потом они уже вместе смеялись над его художествами. Забыв обо всем, они опомнились, только когда солнце коснулось края горизонта, заставив вспыхнуть снег на далеком Эльбрусе.

   – Ох и влетит мне от матушки. – Ольга ткнулась в плечо Алексея. – А тебя ругать будут?

   – Ну что-ты? Меня, скорее всего, будут бить. Возможно ногами.

   – Это кто у тебя такой строгий? – В притворном ужасе удивилась она.

   – Да есть там один. Братом называется.

   – Он старший?

   – На полгода старше. Хорошо если один будет. А может еще двоюродных братьев позвать. Тогда точно побьют.

   – Ты не любишь своего брата?

   – Я его порой ненавижу. Даже убивать пытался. Выжил зараза.

   – Да что ты такое говоришь? Разве можно так о брате?

   – Про этого ирода можно многое.

   – Он наверно переживает, ищет тебя.

   – Вряд ли. Наверняка уже доложили. Вон смотри за нами коляска едет.

   Она обернулась. В пяти метрах за ними следовала коляска с двумя джентльменами. Увидев ее интерес к ним, они вежливо поздоровались, приподняв шляпы.

   – Ты точно граф. Или князь?

   – Князь. – Признался он с таким видом, будто признавался в постыдном.

   – А я баронесса.

   – Тогда все в порядке. Мамка не заругается. – Они весело рассмеялись.

   Алексей подвез Ольгу до домика, где ее семья снимала комнаты. На прощание она торопливо чмокнула его в щечку и скрылась за калиткой.

   – Гони домой! – Радостно заорал царевич. – В гостиницу! Эге-ге-гей!

   Ольга услышала этот вопль уже у двери дома. Войдя в дом, она испугано посмотрела на мать.

   – Ольга! Ты знаешь, с кем ты гуляла весь день? – Строго, но чопорно спросила мать.

   – Откуда ты знаешь мамочка?

   – Заходили его друзья. Они меня просветили. Обними меня. – Вдруг попросила мать.

   Ольга присела на диван рядом с матерью. Та обхватила дочку руками и, гладя по головке запричитала.

   – Господи! Доченька. Ну за что нам это? Какого беса понесло меня, в этот чертов городок. Надо было в Карловы вары ехать. Что же теперь будет. Кровиночка моя. Как же мы теперь-то. Как людям в глаза смотреть будем. И не скажет никто. А сраму то.

   – Да что случилось мамочка? – Всхлипнула Ольга. – Алексей очень галантный кавалер. Я только и поцеловала его в щечку, на прощанье.

   – Он тебе сказал, кто он?

   – Алексей, князь из Петрограда.

   – Вот именно, что князь. Великий князь. – С надрывом произнесла мать.

   – Ах! – Вмиг побелела дочь. – Это же был наследник! А его брат это Борис. И он его точно убивал.

   Она вскочила и забегала по комнате.

   – Этот Борис и был тут с парнями из свиты. – Поведала мать. – Он мне все рассказал. Обещал вправить его императорскому высочеству мозги. А меня попросил вправить мозги тебе. Пока не случилось беды.

   – Мы сегодня же уедем. – Решила дочка.

   – Бесполезно! Это же цесаревич. Он найдет, хоть на дне морском. Этот Борис просил потерпеть всего три дня. Царевич закончит курс лечения и уедет. Его светлость просил тебя три дня отвергать все притязания, а после весь город наш. Он мне не деньги совал, а деньжищи. Я таких сумм и не видела ни разу.

   – Да что ты говоришь такое мама. Какие деньжищи. Что делать то?

   – Известно что. – Вновь строгим голосом произнесла мать. – Три дня отвергай его, а потом у тебя будет приданное. Или пойди, отдайся ему и живи в позоре.

   Ольга кинулась к матери и зарыдала.

   – Не плачь доченька, дело наше бабье такое. – Снова ласково стала утешать дочку. – Ну не может у вас ни чего получиться. Тебе он хоть понравился?

   – Мамочка! Я влюбилась не в царевича. – Сквозь слезы простонала дочка. – Я влюбилась в Алео-ошку.

   В это время в гостинице, в люксе собрались офицеры штаба.

   – Алексей Николаевич! Вы понимаете, что творите? – Начал Никита Александрович старший в зале из рода Романовых. – Еще одна такая выходка и нас реально тут же и прикопают. Это конец всему. Всем планам. Тебя в лучшем случае свергнут. А это полный конец. Все! Дальше только стенка и гроб.

   – Если тебе невмоготу, при гостинице шикарные нимфеточки имеются.– Вклинился Георгий Романов. – Моча в голову ударила. Так они враз успокоят. Но оставь девку в покое. Не создавай проблем на ровном месте.

   – Ни чего вы не понимаете. – Алексей сжимал и разжимал кулаки. – Я впервые влюбился. Ольга она такая. Она лучше всех. Да я за нее...

   Борис молча обнял друга.

   – Пойми Лешка! – Вновь стал его утешать Никита. – Не можешь ты по любви. Мы можем, а тебе нельзя. Хочешь спортить девку? Прикажи, доставим в тот же момент. Только как ей потом жить. Бастрюков, как дед плодить хочешь? Прикажи. Мы подчинимся.

   – Да как вы все не понимаете? – Кипятился царевич. – Я же люблю ее. Я никогда не сделаю ей ничего плохого. Я просто хочу ее видеть, хочу быть рядом.

   – Возьми ее в свиту к сестре. – Посоветовал Георгий. Алексей отшвырнув Бориса метнулся к нему. Двинул кулаком по носу и ухватил за грудки.

   – Не смей! Не смей даже думать о ней такое! Она чистый человек, а ты животное. Только похоть на уме. – Его оттащили от Георгия. Пострадавшему оказали помощь.

   – Уймись Лешка! Мы все тебе сочувствуем, но ни чего поделать не можем. Это твой крест. – Борис вновь обнял друга и насильно усадил его на диван. – Ты должен забыть ее. Или загнать так глубоко в сердце, чтоб ни одна живая душа. Сохрани в себе образ. А девчонку освободи. Мой тебе совет вызови девок, закрой глаза и оторвись по полной. Поверь, так будет лучше. Нужно перебеситься. Нужно себя сломать. Ты должен это сам сделать. Я не смог. А ты должен. Ты сильный. Ты государь, черт тебя задери. Ну, ты мужик, или тряпка?

   – Завтра пошлешь ей розы, все розы, что найдешь в этом городке. – Алексей хмуро встал. – Извини Гриша. Не сдержался. Где твои шлюхи?

   Он злобно оглядел свой штаб и ушел в спальню.

   – Мужики! – Обратился ко всем Ростислав Романов. – Не оставляйте его одного. Все время кто-то должен быть рядом. Борис, ты ночью караулишь. Мы тебя утром сменим. Трубецкие, на вас цветы и подарки. Завалите там все цветами и бижутерией. Чтоб аж тошнило. Может действительно отдастся и закончится все.

   Через три дня царский литерный поезд отбыл в Петербург. В Пятигорске практически не осталось цветов в продаже. Зато осталась зареванная девушка. А в литерном поезде уткнулся в окно, озлобленный на всех и вся парень.

   Поезд отходил от станции, играл оркестр. Провожающие отцы города махали платочками и просили приезжать еще. В конце перрона, у самой водонапорной башни застыла коляска с одинокой девичей фигуркой.

   Вот царский вагон поравнялся с башней. Алексей пулей рванулся в тамбур. Открыл дверь. Девушка встала в коляске. Царевичу прыгнули на плечи и оттащили в глубину салона. Он в бессилье закусил руку и тихонько выл. Его уложили на диван, укрыли пледом и оставили одного.

   После четырех часов угрюмого лежания, к страдальцу подошел Борис. Не слова не говоря, он ударил носком сапога Алексею ниже спины. После закатил звонкую оплеуху повернувшемуся к нему цесаревичу. Так же, не слова ни говоря, он бросился бежать из вагона. Ошарашенный наследник минуту беспомощно смотрел на дверь в тамбур. После чего в голос заржал. Он гомерически хохотал, катаясь по дивану. С трудом отсмеявшись, изредка вздрагивая, он дошел до телефона.

   – Собрать мой штаб. – Изредка похрюкивая в трубку, приказал Алексей. – Приготовить палача.

   Штаб, собравшийся в дальнем вагоне, слушал пересказ распоряжений царевича от коменданта поезда.

   – Его высочество потребовал свой штаб и палача. – Растерянно озвучил тот распоряжение.

   – Нас, что всех казнят? – Удивился Георгий Романов. – Совсем сбрендил. То в нос бьет, то казнить собирается.

   – Мне показалось, что его высочество либо плачет, либо смеется. – Глубокомысленно заявил комендант. – Мне кажется, что он готовит какую-то шутку.

   – Тогда мы сами пошутим. – Решил Борис. – Двум смертям не бывать, одной не миновать. Братцы! Нужна красная наволочка, или мешок красный. Можно и черный, но эффект не тот. Господин комендант, нужен топор и плаха. Ему нужен палач, я и буду палачом. Ребята подыграйте.

   Через пять минут, в салон наследника, один за другим вошли члены его штаба. Каждый нес, какой либо предмет для предстоящей экзекуции. Один расстелил на полу белую простыню. Второй начертил углем посередине большой крест. Следующий принес большую корзину. За ним внесли табуретку, которую укрыли новой скатертью. Отдельно внесли топор с пожарного набора. Были внесены библия. Поднос с рюмкой водки и многое другое, необходимое для проведения, столь ответственной церемонии усекновения главы в походных условиях. Последним вошел палач. Как и положено в белой рубахе с огромным золотым крестом на пузе, и в красном глухом капюшоне с прорезями для глаз. Ему тут же передали топор. Палач с хеканьем вогнал его в табуретку.

   – Скольких казним сегодня, ваше царское высочество?

   Алексей с интересом наблюдал за представлением. На вопрос палача, он стал пересчитывать свой штаб, загибая пальцы.

   – Одного смертничка не хватает. – Состроив злобную рожу, заявил он.

   – Так все мы смертны, кормилец. – Ответил палач. – Тока им невместно кровь невинную проливать. А я морда каторжная, смертушку ужо не раз видывал, сам пару раз с ею разговоры разговаривал. Вот и решился на енто богомерзкое дело. Я как тут у тебя закончу, сразу в монахи пойду. Мож тоже излечать научусь. Так бог мне энто душегубство и простит. Хошь, я за тебя надежа государя молиться стану? А?

   – Так, что ж присоветуете господа штаб? Мне страсть как надо было сегодня одного, или двоих казнить смертью лютой. Вы все приготовили. Только жертву не предоставили. Кидайте на спичках, кого казнить буду.

   – Ваше высочество! – Начал Никита Романов. – Дело вы задумали хоть и нужное, но насквозь незаконное. Посему мы слуги ваши, не можем взять на себя столь важное для судьбы государства Российского решения. Так что сам, сам ваше высочество решай.

   – Правильно сказал Никит Саныч! – Улыбнулся Алексей. – Раз законами земными мне не светит воспользоваться, пусть бог решит.

   Он вынул из-под подушки револьвер. Высыпал из него патроны, один воткнул обратно. Крутнул барабан по рукаву и протянул Никите.

   – Слабо?! Может рюмку водки?

   Восемнадцатилетний великий князь, гордо и презрительно принял оружие. Оглянув собравшихся, он глубоко вздохнул, перекрестился и приставил револьвер к голове. Щелкнул курок. Ему подали рюмку. Дрожащей рукой он кинул стопку в рот.

   – Ну, Никита! – Алексей восхищенно разглядывал родственника. – Мощща! Следующий!

   Царевич подошел к каждому. Лично крутил барабан о свой локоть и протягивал очередному смертнику. Парни плакали, прощались с друзьями. Просили передать родителям и любимым последние слова. Будучи высшими офицерами, они даже и думать не могли ослушаться приказа. После щелчка. Следовала рюмка. У некоторых отказывали нервы, но только после, а не до щелчка у своей головы.

   Наконец в зале остались только Алексей и Борис не сыгравшие в офицерскую рулетку.

   – Только не говори, что я опять пытаюсь тебя извести. – Протянул Алексей револьвер Борису.

   – На правах твоего фаворита, хочу тебе предложить сначала самому испробовать. Или слабо? – Борис смело улыбнулся в лицо друга. Алексей перехватил пистолет и, глядя в лицо приятеля, упер дуло себе в голову и щелкнул бойком.

   – И не смей меня трусом называть. – Борис выхватил у него пистолет и крутанул барабан о свой рукав.

   Улыбаясь, отшел на шаг от царевича, еще пару раз перещёлкнул барабан. Смотря в глаза Алексея он упер пистолет себе в грудь.

   – Пока! – Улыбнулся прямо в глаза цесаревича и нажал на курок. Бабахнул выстрел. Борис упал лицом вниз к ногам Алексея. На спине проигравшего, по белоснежной рубахе расплывалось бурое пятно. Оглушительно воняло порохом.

   – Этого не может быть. – Потрясенно повторял Алексей. – Этого не может быть! – Кричал он. – Патрон был холостым. Этого не может быть.

   Он упал на колени и схватил своего наперсника за голову. На него было страшно смотреть. Безумный взгляд переходил с одного, на другого.

   – В револьвере был холостой. Вам ни чего не грозило. Это была глупая шутка. – Алексея корежило. Он гладил труп по волосам. – Это не возможно, это не возможно. Я сам зарядил холостой.

   Никита подошел к кушетке, где были свалены вынутые патроны. Достал один, помеченный огромной царапиной.

   – Ваше высочество? – Он протянул Алексею цилиндрик. – Этот?

   – Господи! – Взвыл тот. – Я ошибся! Я убил его.

   Он упал сверху на труп и завыл.

   – Прости меня братик. Прости, это была шутка. Я не хотел. Я не хотел. – Алексей шепотом повторял как молитву.

   – Ну не хотел, так не хотел. Зачем сейчас душишь? – Сквозь мутящийся от горя рассудок донеслось до Цесаревича. – Мне же дышать уже нечем.

   Тело в руках ожило и попыталось освободиться из сведенных судорогой рук.

   – Ты живой? – Неверующе просиял Лешка. – Живой чертяка!

   – Не один ты умеешь пошутить. – Выбрался из его объятий Борис. – Я давно видел, как ты с патронами химичишь. И как барабан подточил, чтоб по звуку определять положение патрона. Досыпал пороха и вся недолга.

   – А кровь? – Резонно спросил один из офицеров.

   – Пока вы самозабвенно стрелялись, я себе на спину вина вылил.

   – Ты меня разыграл? – Как-то нехорошо посмотрел на него будущий самодержец. – В моей же шутке поймал?

   – Видел бы ты свою рожу. А как выл-то! Я чуть не оглох. – Борис стал бочком пятиться к двери.

   – Убью гада! – Алексей сорвался с места. За мгновение до него Борис метнулся к двери. – Лови гада! Убью сволочь!

   Закончился вечер грандиозной попойкой. Парни вспоминали свои и чужие лица. Патетичные речи. С хохотом делились своими переживаниями в момент нажатия на спусковой крючок. На предложение повторить с боевым патроном, предлагавшего чуть не побили. Алексей с Борисом обнявшись потягивали злополучное красное вино и молча слушали пьяные откровения друзей.

   – Я чуть умом не двинулся, когда ты застрелился. – Уткнулся Алексей в плечо друга.

   – Забыли. Потом как ни-будь меня застрелишь. – Они оставили веселящихся парней и разошлись по своим купе. Месяцем раньше, побратимы решили более не напиваться, и серьезно ограничить себя в потреблении алкоголя.

   Оставшееся путешествие прошло в спокойной, рабочей обстановке. В конце сентября поезд прибыл в Петроград.

   Перед рождеством в Москве состоялась выставка-конкурс конструкторской мысли, объявленная ранее наследником-цесаревичем.

   Прямо на выставке были оформлены многочисленные патенты на изобретения. По итогам выставки состоялся аукцион по продаже заявленных патентов. Штаб Алексея, чуть не передрался всем составом, отбирая патенты для себя и патенты на продажу. Вот тут и пригодился пул царских поставщиков. Практически все они, кто лично, а кто в складчину получили патенты и их изобретателей для постройки заводов и фабрик. Так были построены Волжский завод тяжелых автомобилей. Авиационный завод. Электро-технические фабрики. Несколько химических заводов.

   По итогам выставки был дан бал. Состоялось награждение призеров. Отдельные денежные призы и памятные подарки ректорам технических вузов вручал лично Николай II. Он произнес прочувствованную и патетичную речь. Общество рукоплескало государю. Газеты в один голос разливались о прорыве Российской науки. Царя на всякий случай назвали просветителем.

   Утром Николай приказал пригласить Алексея и Бориса в свой кабинет. Те явились после утренней тренировки взмыленные и потные.

   – Папа, может, мы сначала вымоемся. От нас разит как от своры котиков и банды песиков.

   – Ничего. Перетерплю. – Царь указал парням на стулья перед столом. – Да уж. Разит от вас воистину потными котиками и песиками. Но разговор будет у нас о другом.

   Николай привычно потер болевшую с утра голову. Возраст давал о себе знать. Вчерашний банкет добавил ему седины. Ближе к полуночи к нему подошел английский посланник и выразил недоумение внутренней политикой России.

   – Ваше величество. Неужели Россия, в нарушении Версальского договора готовиться к новой войне?

   – С чего вы так решили? Мы придерживаемся не только буквы, но и духа принятых соглашений.

   – Мое правительство интересует причина, по которой Россия готовится к созданию тяжелого вооружения. Ваши проекты, направленные на развитие тяжелой промышленности и резкое увеличение разработок полезных ископаемых навевает нехорошие подозрения.

   – Можете передать своему правительству, что как раз сейчас. Используя мирное время, Россия решила заняться освоением своих Сибирских и Дальневосточных владений. – Николай судорожно выдумывал оправдания. – Вы знаете, о состоянии тамошних земель. Нам нужна сильная техника и авиация, что бы просто добраться туда.

   – Я прошу простить меня Ваше величество за назойливость. – Англичанин поклонился. – Честь имею.

   Когда он отошел, ему на смену подошли по очереди еще несколько послов с подобными вопросами. В отличии от англичанина, они не были столь категоричны и прямолинейны. Американцы даже предложили своих специалистов и технологии. Николай всем скормил ту же версию. Всю ночь он пытал своих советников. Утром, не выспавшись, царь наконец решился поговорить с сыном и будущим зятем.

   – Вчера у меня, по вашей милости был трудный день, и еще более трудная ночь.

   – Мы вчера даже не пили. Ушли спать вовремя. И вообще не бузили. – Улыбнулись оба. Николай взглянул на сыновей. Пусть один из них не являлся его сыном. По сути, Борис вырос у него на глазах, все время был рядом. Царь не представлял уже своего сына без находившегося рядом второго.

   Как можно на них сердиться. Поджарые, в своих спортивных трико. Вихрастые и голубоглазые. Готовые друг за друга порвать любого. При этом постоянно сорящиеся и мирящиеся. Жаль, что они выросли. Теперь их игрушками стали заводы и пароходы. Дай бог, чтобы это оставалось только игрушками.

   – По вашей милости меня вчера терзали как тряпку все послы наших союзников. Ваши игрища восприняты в мире, как подготовка России к новой войне. Мир не готов к таким потрясениям. Поэтому я хочу знать все о ваших планах. К чему мне готовиться в очередной раз.

   Парни переглянулись. Состроили друг другу зверские рожи. О чем-то посовещавшись при помощи ужимок и жестов, вновь испытующе стали разглядывать государя. Наконец что-то решив для себя, они сорвались с мест. Один выскочил за дверь и отдал какое-то распоряжение охране. Второй рванулся к столу и вырвал шнур из телефона. Борис бросился простукивать стены, а Алексей вытянул отца и пару стульев на середину комнаты.

   – Папа! Ответь, пожалуйста, на пару вопросов. Только честно.

   – Хорошо. – Послушно согласился царь. – Я постараюсь. Вы думаете, нас могут подслушивать?

   – Не исключено, но это уже не важно. – Ответил ему Борис. – Скажите. Генеральный штаб проводил анализ последних войн? Каковы же их выводы?

   – Конечно, был проведен анализ. Выводов на три тома.

   – А вкратце, папа, есть прогнозы на следующую войну?

   – Есть, конечно. Но как это связано с вашими играми?

   – Напрямую! Наш штаб просчитал, что войну мы выиграли исключительно, за счет превосходящих людских ресурсов. К середине войны у нас даже винтовок на всех не хватало. Я уже молчу про запас патронов. Своей техники почти нет. Вся техника либо английская, либо американская. За всю войну мы заработали исключительно на поставках сельхоз продукции. Взамен Англия и САСШ содрали с нас безумные деньги за свои устаревшие консервные банки. Танки и прочая техника, которую поставляли союзники, решила перевес победы. Но мы получили говно. Папа. Нам нужно свое производство. Почему твой штаб умолчал об этом? Они работают на наших противников, или как?

   – Парни! Вы понимаете всю серьезность обвинений? – Николай скрючился на предоставленном стуле.

   – Папа! Это цветочки. Твои генералы и адмиралы готовятся к давно прошедшей войне. Новая война на пороге. Они к ней не готовы.

   – Ваше величество! Нам нужна новая доктрина. Новая война не за горами. Нужно, чтоб эта война прошла за границами России. Нам нужно заново решить японский кризис и это только начало.

   – Папа, под предлогом развития Сибири мы должны создать базу для создания флота и армии на восточных рубежах. Нужно вернуть Сахалин. Нужно однозначно решить, кто нам друг на дальнем востоке, кто враг. Чтобы говорить, нужно иметь задел. Папа! Задела нет. Нам нечего предложить.

   -Отсюда, Ваше величество, нашим штабом была предпринята программа долгосрочного развития Сибири. Были влиты деньги и информационные ресурсы.

   – Чего?

   – Газетам было приказано подавать только одобренные материалы.

   – То есть вы давно регулируете, то, что газеты печатают.

   – Не просто регулируем, а давно контролируем. – Припечатал сын.

   – Ваше величество! Я не могу вам приказывать.

   – Оставь! Называй меня папа!– Борис съехал голосом. Но взял себя в руки.

   – Папа! – Глаза Бориса наполнились слезами. – Надо готовится к войне. Мы запускаем все наши проекты. Поддержите нас. Документы будут вам предоставлены. Пожалуйста, засекретьте их максимально. У нас в запасе не более десяти или пятнадцати лет. Германия никогда не смириться с поражением. Америке понравилось наживаться на чужих войнах. Англия ни хочет сдавать свои позиции "королевы морей". Франция заигралась в буржуазию и заплыла салом. Османы не простят нам, потерю Константинополя. И это только основные игроки. Сколько их еще появится, неизвестно.

   – Я понял. – Николай устало вздохнул. – Все останется в тайне. Основная идея – развитие Сибири. Ее и будем придерживаться. Кстати! Сын ты не хочешь сменить меня на троне?

   – Боже упаси! Папуля! Я не готов влезть во все это с головой. Правь себе на здоровье. Я буду тебе помогать, столько сколько смогу. И вообще я еще маленький. Вот!

   – Давайте! Идите мыться, от вас действительно воняет потом. Скоро завтрак.

   Мальчишки вихрем вылетели из кабинета. Николай глубоко вздохнул и пошел придумывать манифест о развитии Сибири и Дальнего Востока.

   На этот раз мальчишки официально отпросились в Петергоф со своим штабом и бандой учителей. Петергоф стал очень посещаемым городом. Туда регулярно наведывались крупные промышленники и банкиры. Изобретатели и крупные ученые. Иностранные представители и простые шпионы. Среди барышень стало модно проводить выходные, прогуливаясь в открытых парках и вдоль заборов закрытых. Алексей с командой выезжая на прогулки потешался над потугами барышень и регулярно писал письма Ольге. Служанка Глаша смирилась с тем, что Алексей мог в темноте назвать ее Олей.