Текст книги "Как прелестна роза"
Автор книги: Миган Маккини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Но ведь не всегда все так четко и ясно. – Кристал проклинала себя за то, что не сумела скрыть отчаяние в голосе. – Иногда то, что считают преступлением, на самом деле не преступление. Даже если все факты налицо, не исключено, что это ложные факты…
– Это ты о чем?
Девушка взглянула на отражение Кейна в зеркале. Он хмурился. После того, что она услышала, раскрыть ему свою тайну было бы безумием. Он немедленно предаст ее суду, и она будет казнена даже раньше, чем до нее доберется Болдуин Дидье.
– Кристал, что тебя гложет? – Девушка почувствовала на своей талии руки Кейна; его теплые уверенные ладони до костей прожигали ее тело. Она едва сдерживалась, чтобы не откинуться ему на грудь. Эта широкая мускулистая грудь манила ее; она трепетала от неистового желания погрузиться в его объятия. Ей хотелось трогать его, целовать, втолковывать ему то, что, как ей казалось, разбойник Маколей Кейн хорошо понимал, а именно: иногда преступления просто неизбежны, а в некоторых случаях преступниками объявляют невиновных.
Но сейчас подле нее стоял другой Маколей Кейн. Этот человек мыслил совсем иначе, не так, как она, и защититься от него можно только стеной молчания.
– Ты держишься со мной так, будто впервые видишь меня, Кристал, – недовольно проговорил Кейн. – Я знаю: тебе пришлось нелегко, но…
– Но мы и вправду чужие люди, – перебила его девушка и, чтобы как-то заставить Кейна отступиться от нее, в отчаянии добавила: – Мы вместе пережили несколько тяжелых дней, но теперь все позади. Каждый пойдет своей дорогой. Как только прибудет дилижанс, я уеду. – Кристал повернулась к Кейну лицом; она не хотела кривить душой перед разлукой. – Но ты представить себе не можешь, как я рада, что ты не погиб. И… и это хорошо, что ты служишь закону. Если бы тебя повесили, я, наверное, умерла бы с горя.
– Тебе не безразлична моя судьба, – резким тоном произнес он, как бы желая встряхнуть девушку, – вот и мне дозволь проявить о тебе заботу. Не отстраняйся от меня.
– Я не…
– Не спорь. – Кейн взглянул на лицо Кристал в зеркале, потом поднес руку к ее щеке и нежно погладил бархатную кожу. – Я хочу знать о тебе все, Кристал, – откуда ты, кто был твой муж, куда ты направлялась в тот день.
– Жизнь у меня скучная. Тебе не интересно будет слушать о моем прошлом.
– Ты ведь так ничего и не рассказала…
– А рассказывать нечего.
Он сжал ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Если нечего рассказывать, почему ты упрямишься? Я думал, ты просто не хочешь откровенничать с разбойником, с человеком, который захватил тебя в плен. Теперь я начинаю подозревать, что дело тут в чем-то другом.
– Мы – совершенно посторонние друг другу люди, которым случилось вместе разделить тяготы сурового испытаний, – возразила девушка, опустив веки. Она не должна терять мужества. Нельзя допустить, чтобы он проник к ней в душу, особенно теперь, – ведь она твердо вознамерилась скрыться при первой удобной возможности. – Отныне наши пути расходятся. Я пойду своей дорогой, ты – своей…
– Нет.
Затаив дыхание, Кристал открыла глаза. Сердце кольнул страх.
– Что ты сказал?
– То, что слышала. Я сказал, наши пути не расходятся. Пока еще не расходятся.
– Ты не имеешь права задерживать меня дольше, чем…
– Имею.
Девушка смотрела на Кейна широко открытыми глазами. Кровь стучала в голове.
– Почему? – спросила она едва слышно.
– Ты знаешь почему. – Он развернул Кристал к себе лицом и провел пальцем по ее губам. – Знаешь, – шепотом повторил Кейн.
Слова замерли на ее губах.
Они стояли лицом к лицу, не желая уступать один другому, однако выиграть этот безмолвный поединок душ никому из них не удавалось. Наконец Кейн кивком указал на окно – на плацу, вздымая пыль, гарцевали кавалеристы.
– Ты вернулась в цивилизованный мир, девушка. Кэмп-Браун, конечно, не совсем то, но нормы поведения, принятые в цивилизованном обществе, здесь действуют так же, как и в Форт-Ларами, Сан-Франциско или Денвере. И поскольку ты женщина одинокая, то сегодня будешь ночевать в этой комнате, стены которой защитят тебя от докучливых мужчин… вроде меня.
У Кристал сдавило горло. Он не хотела, чтобы он развивал свою мысль. Кейн задался целью довести завязавшиеся между ними в Фоллинг-Уотере отношения до определенного логического конца, но она не должна идти у него на поводу. Если он осуществит задуманное, расстаться с ним будет трудно. Еще труднее, чем сейчас.
Кейн понизил голос; взгляд его потемнел. Кристал не знала, как заставить его замолчать.
– Меня не будет с тобой сегодня ночью, – шептал он. – Я не буду прижимать к себе твое нежное тело, не услышу твоего глубокого дыхания во сне. Я не – смею погубить твою репутацию, ведь мы теперь должны соблюдать приличия. К добропорядочной леди, миссис Смит, я обязан относиться подобающим образом. Но я хочу, чтобы ты знала: я проклинаю эти чертовы приличия. То, что произошло между нами в Фоллинг-Уотере, не должно было случиться, но ведь это произошло, и ничего тут не поделаешь. Сегодня мы должны быть вместе. И тебе это известно так же хорошо, как то, что у тебя бьется сердце… вот здесь. – Костяшки его пальцев, коснувшись ее ключицы, поползли вниз и замерли над левой грудью. Он раскрыл ладонь и положил ее на грудь Кристал; оба они чувствовали, как бьется ее сердце.
Девушка отвела взгляд от лица Кейна; глаза наполнились слезами. Конечно, он прав, и сознавать это Мучительно. Кейн высказал то, что она надеялась никогда не услышать. Ее душа рыдала от тоски. Расставание с ним станет для нее невыносимой пыткой.
Горячая слезинка, первая за многие годы, покатилась по щеке Кристал. Когда они познакомились, она была в траурном платье, и на то были вполне объективные причины. Шесть долгих лет она оплакивала свое утраченное детство, свою прежнюю безоблачную жизнь. Но горше всего скорбела она о том, что одинока. Одиночество обратилось для нее в сущее проклятие с тех пор, как она стала женщиной, потому что теперь уже ночные фантазии не могли утолить голод тела. В Фоллинг-Уотере у нее зародилась надежда, что, возможно, она нашла себе спутника жизни. Порой, глядя на Кейна, она воочию представляла, как живет с ним под одной крышей. Кейн, конечно, не соответствовал идеалу мужчины, который в мечтах рисовало ей воображение, но ведь позволить себе мечтать могут только глупые юные девушки. А разбойник, с которым она спала под одним одеялом, разговаривала, целовалась, был невыдуманный, настоящий – живой человек, а не смутный образ грез. Да к тому же он находился по другую сторону закона и наверняка не стал бы осуждать ее.
Но того разбойника больше не существует. Для нее он погиб, сражен пулей Кайнсона. Маколей часто спрашивал ее о муже. Кристал вдруг поняла, по ком она носила траур. Она оплакивала Кейна.
– Зачем ты это делаешь? – наконец прошептала девушка, злясь на Кейна за безжалостную настойчивость.
– Я хочу тебя, – прямо заявил он.
Закрыв глаза, Кристал, по-прежнему шепотом, с такой же взаимной откровенностью поинтересовалась:
– Ты надеешься, что, переспав со мной, как с обычной проституткой, сможешь освободиться от меня?
– Нет, мне нужно не это. Я давно мог бы с тобой переспать. За то время, что мы были вместе, я раз десять мог овладеть тобой.
– Но тогда это было бы изнасилование.
– Но ведь я получил бы, что хотел. Кристал затрясло, словно в ознобе. Кейн притянул девушку к себе и обнял.
– Расскажи мне о своей жизни. – Он приподнял ее ладонь, ту, на которой была выжжена роза, и пальцем обвел каждый впечатавшийся в кожу изогнутый лепесток. Его прикосновение обжигало, как пламя пожара. – Что ты скрываешь, девушка?
Ответом ему был тихий стон.
Кейн нежно обхватил ладонью ее подбородок, и Кристал встретилась с его суровым взглядом.
– Ответь мне, – потребовал он. Девушка отвела глаза.
– Чего ты боишься? – допытывался Кейн.
– Ничего, – выдохнула Кристал.
Кейн вновь повернул к себе ее лицо и долго смотрел в глаза, словно оценивая ее ответ. Затем с внезапной горячностью оттолкнул Кристал.
– Ты лжешь.
– Нет, – порывисто возразила она.
– По глазам вижу, что лжешь. Они такие красивые, такие голубые, как небо… – В его голосе зазвучали зловещие нотки. – Но небо это затянуто тучами. Ты лжешь.
Кристал была вне себя от страха. Она устремила свой взор в окно. Грудь ее тяжело вздымалась, на лице – показное негодование.
– Ты упрекаешь меня во лжи, но лжец – ты. Кто ты на самом деле? Боец шестьдесят седьмого полка Джорджии или сотрудник маршальской службы? Янки или конфедерат? Бандит или законопослушный гражданин?
Лицо Кейна окаменело.
– Если я и лгал тебе, так только для того, чтобы спасти твою жизнь. Но все, что я рассказывал о себе, – чистая правда.
– Как удобно жить с такими гибкими понятиями о долге и чести. – Кристал понимала, что втаптывает в грязь священные идеалы Кейна, но, одурманенная страхом и гневом, она забыла всякую осторожность.
– Если ты имеешь в виду мое участие в захвате заложников, так это моя работа. Но, – он понизил голос, заговорил сердито; слова разрубали воздух, как далекий грохот боевого барабана, – если мадам намекает на мое участие в войне, то, смею заверить, я – конфедерат и останусь таковым навсегда. И чтобы ты не заблуждалась на этот счет, добавлю: будь моя воля, и вами, и всей этой проклятой страной правила бы Джорджия.
Из глаз Кристал брызнули слезы. Ну зачем она бередит его раны? Единственное, к чему она стремится, – это поскорее уехать от него. Ей вовсе не хочется оскорблять его. Он и так растерзан войной. Кейн говорил, что это была бесславная бойня, однако он не растерял в ней достоинства и чести. Он защищал свою страну, и, когда эта страна перестала существовать, он почтительно свернул и спрятал свое боевое знамя, не желая больше трепать его и пачкать грязью. Поражение не сломило его дух, и он продолжал жить, хотя к с тяжестью на сердце, и не просто влачил в постыдном бездействии жалкие дни, а, повинуясь зову совести, активно помогал обезвреживать банды из числа своих бывших товарищей-конфедератов, которые кучковались в пустынных прериях и горных районах Запада, совершая разбойные нападения на мирных граждан.
– Не плачь, – услышала девушка удивительно ласковый шепот Кейна.
Ругая себя за малодушие, она склонила голову ему на грудь. Кейн большими пальцами отер ее мокрые щеки. Вся дрожа, Кристал зарылась лицом в его рубашку. Он вымыт, одежда на нем чистая, а значит, и пахнуть он должен как-то иначе. Однако аромат лавровишневой воды и свежесть накрахмаленного белья не перебивали мучительно знакомого запаха его тела, и она тайно наслаждалась им, мечтая, чтобы это мгновение длилось вечно.
За окном, где на плацу по-прежнему гарцевали кавалеристы, раздалось несколько оружейных залпов; звуки выстрелов вернули Кейна и Кристал к реальной жизни.
– Когда прибудет дилижанс? – не отнимая головы от груди Кейна, осипшим от волнения голосом задала Кристал неизбежный вопрос.
– «Оверлэнд» сможет прислать экипаж дня через два, не раньше, – безучастным тоном отозвался он.
Плечи девушки резко опустились. Она сомневалась, что сумеет продержаться так долго.
– Кристал, – заговорил Кейн, крепче сжимая ее в своих объятиях, – не думай сейчас об отъезде. У нас впереди два дня. Давай хоть это время проведем вместе.
– Два дня – это очень мало… и в то же время очень и очень много, – ответила Кристал. Разум приказывал ей бежать, а сердце умоляло остаться.
Тыльной стороной ладони девушка отерла струящиеся по щекам слезы. Молчание Кейна подтверждало правоту ее слов.
– Собственно, я ведь пришел пригласить тебя на ужин, – наконец произнес он. – Твои спутники Постоянно интересуются, как ты себя чувствуешь. Уверен, они вздохнут с облегчением, увидев тебя вечером за общим столом.
Кристал отошла к комоду, демонстративно повернувшись к Кейну спиной, но увидела его отражение в зеркале. Он смотрел ей в глаза, и она не смогла отвести взгляд. Время на мгновение остановилось, и глаза Кристал выразили все невысказанные чувства. Понимая, что погибнет, если тотчас же не возьмет себя в руки, девушка с беспощадной решимостью оторвала свой взор от магнетических глаз Кейна и, сделав вид, будто ничего не заметила, с наигранной веселостью прожурчала:
– С удовольствием поужинаю вместе со всеми. Сейчас только волосы заколю.
– У тебя роскошные волосы. Я ведь еще не говорил тебе этого.
Кристал закрыла глаза. Ей очень хотелось, чтобы Кейн скова провел ладонью по ее волосам, как тогда, в Фоллинг-Уотере. И опять ее взгляд нашел его глаза: в ледяной глубине притаилась жгучая тоска, даже обида. Для него невзгоды и обман остались в прошлом.
А ей еще только предстоит вступить на тернистый путь лишений и лжи.
– Подожди минутку, я быстро, – прошептала девушка.
Глава 10
Клуб-столовая старого форта размещался в сколоченном из неотесанных бревен деревянном здании с земляным полом. Должно быть, он пустовал не „очень долго, потому что глина между досками еще не успела обсыпаться, да и чугунная печь стояла на месте.
Окинув взглядом помещение столовой, Кристал испытала неописуемый ужас. Всюду толпились люди: ее спутники, кавалеристы. И солдаты маршальской службы. Девушке казалось, что буквально у каждого человека, на которого натыкались ее глаза, сияет на груди серебряная звезда. Эти пугающие звезды, переливаясь в свете ламп, слепили ее своим блеском.
Уняв дрожь в ладони, которая покоилась на согнутой руке Кейна, девушка изобразила на лице лучезарную улыбку, хотя каждый мускул в теле зудел от желания кинуться прочь из клуба, а рассудок вопил, приказывая бежать во что бы то ни стало. Однако пока она благополучно не отбыла из форта вместе с остальными пассажирами, необходимо сохранять самообладание, чтобы никто ничего не заподозрил. Ладонь со шрамом инстинктивно сжалась в кулак. Она не собирается демонстрировать свое клеймо. Если кто-то захочет увидеть ее ладонь, пусть выламывает руку.
Из толпы кавалеристов в синих мундирах выплыл мистер Гласси и, приблизившись к ним, без излишних Церемоний, по-медвежьи обнял Кристал. У девушки опять навернулись на глаза слезы. Генри Гласси – Добрейшей души человек. Жаль, что им не суждено стать друзьями. Кристал отступила на полшага. Торговец был несколько бледен и как будто даже похудел, хотя, возможно, это обманчивое впечатление: фигура его не утратила тучности, и в целом он выглядел неплохо. В своем элегантном ядовито-зеленом костюме, который заметно преобразился после чистки, мистер Гласси казался почти таким же щеголем, как и в их первую встречу, когда они отправлялись в Нобл в дилижансе компании «Оверлэнд экспресс».
– Слава Богу, что вы целы и невредимы, миссис Смит. Даже передать не могу, как мы с господином Адльмейером тревожились за вас, – воскликнул торговец, не решаясь отнять руки от Кристал, словно она была его дочерью, которую он потерял много лет назад и теперь обрел вновь.
Девушка улыбнулась ему и перевела взгляд на «проповедника». Она только сейчас узнала его фамилию. «Проповедник» улыбался, но как-то жалко, словно алкоголик, молящий о глотке виски.
Мистер Гласси кивком указал на Кейна, который отправился поприветствовать группу кавалеристов.
– Даже не верится, что этот головорез – служитель закона.
Кристал глянула в сторону Кейна. Он смеялся, разговаривая с мужчинами, – может, кто-то из них рассказывал забавную историю. Зубы у него были ослепительно белые, ухмылка напоминала волчий оскал, а холодные глаза лучились теплом. Держался Кейн с непринужденной легкостью и даже казался счастливым. Пока не встретился с ней взглядом.
Улыбка исчезла с его лица так же мгновенно, как исчезают золотые монеты в сундуке скряги. Кристал видела, что он обеспокоен ее поведением. Они поменялись ролями. В Фоллинг-Уотере она все время пыталась найти объяснения его загадочным поступкам.
– Да, удивительный человек, – откомментировала Кристал, радуясь тому, что мистер Гласси, отодвигая в этот момент для нее стул, не заметил, как она обменялась взглядом с Кейном. Ей не хотелось, чтобы торговец догадался о ее отношении к Макколею. Желая отвлечься от тревожных мыслей, девушка кивком поздоровалась с кучером и охранником дилижанса, которые притулились в углу. И тот, и другой, похоже, были очень рады, что все так хорошо кончилось. – А где Пит и его отец? – полюбопытствовала Кристал, оглядываясь по сторонам.
– Пит наблюдает маневры, а старик Элиас, по-моему, пытает Роуллинза относительно того, когда вернут его деньги. – Мистер Гласси весело фыркнул. – Кажется, он очень сердится, что деньги ему не отдали тотчас же.
При иных обстоятельствах Кристал непременно расхохоталась бы, представив, как седой старик третирует Роуллинза, но ей и самой не терпелось поскорее получить назад свои бесценные семь золотых монет. Она только и думала о том мгновении, когда вновь ощутит на ладони их приятную тяжесть.
На плечо ей легла чья-та рука. Девушка подняла голову. Над ней возвышался Кейн; он держал оловянную кружку.
– Вот, выпей. Спать будешь лучше. – Кейн протянул кружку Кристал.
– Спасибо… – Девушка запнулась, не зная, как его теперь называть. Кейн – вроде бы не совсем уместное обращение при их нынешних отношениях.
– Можешь называть меня Маколей, – сказал он, словно прочитав ее мысли.
– Маколей, – шепотом повторила Кристал, беря из рук Кейна кружку, и тут же отвернулась. Она боялась посмотреть ему в лицо, опасаясь, что глаза выдадут ее озабоченность, что она не сумеет скрыть своих чувств. Она слишком близко подпустила к себе Кейна, когда считала его разбойником. Пора возвращать все на круги своя, и делать это нужно не откладывая – промедление смерти подобно.
Кристал отпила из кружки маленький глоток; Кейн потчевал ее горячим кофе, щедро приправленным виски. Девушка упорно избегала взгляда Маколея, и от этого оба чувствовали себя еще более стесненно, сидя друг подле друга. Теперь от внимания мистера Гласси не укрылось, что между Кристал и Кейном происходит что-то неладное.
Маколей вскоре вновь присоединился к кавалеристам и стал помогать им разделывать оленину; мистер Гласси придвинул свой стул к Кристал. Взяв ее за руку, он сказал:
– Я очень рад, миссис Смит, что нам представилась возможность побеседовать с глазу на глаз.
– Зовите меня Кристал. – Девушка выдавила из себя улыбку, хотя в данной ситуации ей было не до смеха.
– Вы оказываете мне большую честь, принимая в круг своих друзей, Кристал, но… – встревоженный взгляд мистера Гласси метнулся к Кейну, – я никак не могу забыть, какой у вас был вид, когда вы появились тогда в салуне. – Он понизил свой участливый голос до шепота. – Платье на вас было разорвано. А Кейн грубо помыкал вами, мы все это видели. Пихал вас. Бесцеремонно тащил за руку.
– Он не причинил мне вреда. Он меня не обижал, – прошептала девушка, сама удивляясь тому, что голос ее задрожал.
– Вам пришлось нелегко. И я хочу, чтобы вы знали: если с вами плохо обошлись, мы потребуем возмещения морального ущерба. Если господин Кейн воспользовался вашим беспомощным положением, я добьюсь справедливости. Я заставлю его жениться на вас…
– Нет, – с излишней горячностью возразила девушка.
– Ну, будет, будет, миссис Смит. Я вовсе не хотел расстраивать вас.
Кристал улыбнулась трясущимися губами.
– Ради Бога, простите. Я не расстроена. Господин Кейн не сделал ничего такого, о чем ему пришлось бы сожалеть. К тому времени, когда за нами пришлют дилижанс, я уже вполне оправлюсь от пережитого. Мне надо срочно уехать.
– Ну зачем же так спешить?! – Торговец хохотнул. – Вы только подумайте, сюда едет сам Теренс Скотт. Он везет с собой кругленькую сумму, чтобы вознаградить нас за страдания. По-моему, он прибывает завтра вечером.
Кристал с нескрываемым изумлением смотрела на мистера Гласси. Она и мечтать не могла о том, что компания «Оверлэнд экспресс» отблагодарит юс деньгами за причиненные неудобства. Этих денег ей, вероятно, с лихвой хватит, чтобы вывести на чистую воду Дидье. Трудно поверить, но, кажется, фортуна улыбается ей.
– И вы знаете, сколько денег он везет? – спросила девушка, понимая, что проявляет неделикатность, но сдержаться не могла.
– Понятия не имею! Но не сомневаюсь, всех вознаградят щедро. Особенно вас, Кристал. Насколько мне известно, они не подозревали, что в дилижансе ехала женщина. И теперь очень удручены, что впутали вас в это дело.
– Понятно.
– Сам я вынужден пропустить торжество, – продолжал трещать мистер Гласси, – но со мной расплатится мебельная фирма «Патерсон». А уж они меня не обидят. Видите ли, я для них очень ценный работник. За мной уже выслали дилижанс, чтобы я мог поскорее заняться своими счетами. Я отправляюсь завтра рано утром. – Он пригладил лацканы на пиджаке. – Нельзя бездарно терять время, торговля не ждет.
Кристал потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить полученную информацию.
– Значит, вы уезжаете завтра утром? – наконец выпалила она. – Вы не собираетесь ждать дилижанс «Оверлэнда»?
– Ждать не могу ни дня. Счета нужно оформить как можно быстрее. Я и так потерял много времени.
Кристал барабанила пальчиками по шероховатой поверхности деревянного стола. Глупо пренебрегать компенсацией «Овердэнда». Но, может быть, все же проявить осмотрительность и уехать утром? Как ей поступить? Покинуть форт вместе с мистером Гласси или, отбросив всякую осторожность, ухватиться за шанс уладить все свои проблемы с помощью денег компании «Оверлэнд экспресс»?
– О чем вы задумались?
Девушка с испугом посмотрела на торговца.
– Я… я просто завидую, что у вас есть возможность уехать раньше. Маколей… э… господин Кейн говорил мне, что «Оверлэнд» пришлет дилижансы только через два дня.
– Значит, вы тоже спешите?
Кристал прикусила нижнюю губу, думая о Кейне. Если она решит остаться, они чудесно проведут вдвоем эти два дня, и он никогда не узнает, кто она такая. Но может случиться и так, что она не устоит перед его чарами, и в постели вместе со своей девичьей честью выдаст ему и правду о своем прошлом, и он, насладившись ею вдоволь, швырнет ее потом на растерзание волкам с серебряными звездами. Глаза девушки затуманились.
– Я… возможно, мне и впрямь нужно будет уехать раньше.
– Ну что ж, если нужно, то я, безусловно, прихвачу вас с собой завтра утром. Патерсон сообщил телеграммой, что дилижанс прибудет на рассвете. Но куда вы направляетесь?
Кристал замешкалась. В общем-то ей было все равно, куда ехать, но ответить так торговцу она не могла. У того сразу же возникнет масса вопросов.
– Где вы сделаете первую остановку?
– В Саут-Пассе.
Девушка одарила мистера Гласси теплой лучезарной улыбкой. От Саут-Пасса рукой подать до Нобла, а ведь именно туда она и направлялась.
– Вот и прекрасно. Если я решу ехать с вами, значит, на рассвете встретимся у дилижанса.
– И вас никто не будет сопровождать?
– Ничего со мной не случится. – Кристал опять улыбнулась торговцу обольстительной улыбкой. – Только не говорите никому о нашем плане, хорошо?
Мистер Гласси восторженно кивнул.
– Ну разумеется. Это останется между нами. Индианки из племени майданов принесли ужин, прервав их беседу. К столу вернулся Кейн. Он сел рядом с Кристал, и девушка быстро перевела разговор на другую тему, высказав замечание о том, что в западных краях трудно приобрести качественную мебель, тем самым спровоцировав мистера Гласси на двадцатиминутную речь по этому поводу. Кристал ела молча, вполуха внимая разглагольствованиям торговца, зато чутко реагируя на каждое движение Кейна: на то, как он дышит, отпивает глоточками виски, как меняет положение тела (скамья была жесткая), – ничто не укрылось от ее внимания. Пытаясь определить, ощущает ли он ее близость столь же остро, она при каждой удобной возможности бросала на Кейна взгляд, который он тут же перехватывал. Так смотрят друг на друга только влюбленные.
Когда ужин был съеден, Джад, кучер дилижанса, заиграл на скрипке мелодию медленного вальса. Кристал, хотя и не привычна была к горячительным напиткам, кофе с виски выпила с удовольствием. Ей хотелось расслабиться, отдохнуть, но, пока она находится в форте в окружении блюстителей правопорядка, о таком счастье можно только мечтать.
Маколей, вальяжно развалившись на стуле, бесцеремонно задрал свою ногу в сапоге на скамью, где сидела девушка. Кристал взглянула на него, пытаясь придумать, как завязать разговор о деньгах, которые выделила компания «Оверлэнд экспресс» пострадавшим пассажирам в качестве компенсации за тяжкие испытания. Если сумма маленькая, то она, конечно же, уедет с мистером Гласси. Ну а если их собираются вознаградить по-королевски, она останется, хотя это и рискованно. Но пока Кристал не знала, как поступить. Решение нужно принять до рассвета.
– Как ты думаешь, когда нам вернут наши вещи? – спросила девушка, с напускным безразличием водя взглядом по столовой, словно для нее это не имело особого значения. – Вы ведь должны мне семь золотых.
– Не волнуйся. Здесь их все равно не на что тратить.
– Да, но…
– К тому же Теренс Скотт заплатит тебе гораздо большую сумму. Я слышал, он щедро собирается рассчитаться с вами за доставленные неприятности.
– И сколько же нам заплатят? – Кристал нахмурилась. Кажется, она слишком явно выразила голосом свою заинтересованность.
– Что, жадность обуяла? Девушка посмотрела на Кейна. Он озорно усмехнулся.
– Нет… ну… хорошо, пусть т-так, – запинаясь, выговорила она. – Я ведь не богата. И мне даже в голову не приходило, что нам возместят моральный ущерб деньгами.
– Кажется, он везет с собой пять сотен. Кристал вытаращила глаза.
– Долларов? – охнула она.
– Ну не бизоньего же навоза.
Девушка еще отхлебнула из кружки. Пятьсот долларов на семерых – это каждому примерно по семьдесят. Очень недурно. Кристал вспомнила, с каким трудом удалось ей накопить свои семь золотых монет. А тут такое богатство. У нее прямо во рту пересохло, едва она представила, что ей будет принадлежать столько золота.
– По-моему, ты что-то замышляешь, дорогая. Интересно, что?
Кристал остановила свой взгляд на Кейне. Чувствовалось, что Маколей слегка захмелел, и от этого она нервничала еще больше. Его необычные глаза, казалось, пронзают ее насквозь, читают все ее мысли. И южный акцент в его речи слышался явственнее, что в общем-то тоже ей не особенно нравилось. Слова, лениво льющиеся с его уст, были какими-то уж очень… обольстительными.
– Я просто думала о том, – холодно отвечала девушка, – что мне нужно купить новое платье. А на семьдесят долларов можно накупить много платьев.
– Семьдесят? Я сказал пятьсот. Каждому. А тебе, скорей всего, заплатят даже еще больше, учитывая тот факт, что ты – женщина и все такое прочее. Они ужасно расстроены, что впутали тебя в эту заварушку.
Горло горело от выпитого виски. Кристал едва не задыхалась. Невероятно. Сбываются ее самые сокровенные мечты. Имея в кармане пятьсот долларов, она в два счета расправится с Дидье. Наймет адвоката, даже детектива из агентства Пинкертона[11]11
Пинкертон Аллан (1819-1884) – американский детектив (родился а Шотландии). В 1850 г. открыл в Чикаго сыскное агентство. В 1861 г. организовал службу безопасности на шахтах и фабриках.
[Закрыть], чтобы собрать необходимые улики.
Кейн загадочно улыбался, словно ему было известно нечто такое, о чем она не догадывалась.
– Жаль, что сейчас у тебя нет нового платья. Это розовое сваливается с тебя прямо на ходу. – Он уставился взглядом в какую-то точку на ее фигуре, ниже подбородка, но выше талии.
Девушка, покраснев, оглядела себя. Одно ее плечо и отнюдь не малая часть груди были обнажены. Она оправила на себе шелковую материю, надеясь, что никто на нее не смотрит.
– Придется попросить индианок, чтобы к утру ушили тебе его. Вас ведь будут снимать, когда Теренс Скотт станет вручать вам деньги. А ты наверняка хочешь выглядеть обворожительно на фотографии.
– На фотографии?
– Так точно. – Кейн цинично усмехнулся. – Неужели ты полагаешь, этот янки взял бы на себя труд тащиться сюда, чтобы выдать вам деньги и не извлечь никакой выгоды для себя? Это, дорогая, не в духе янки. Завтра здесь соберется столько газетчиков, на весь мир тебя прославят. А когда Скотт выполнит свою миссию, тебя наверняка начнет обхаживать сам Барнум[12]12
Барнум Финеас Тейлор (1810-1891) – американский предприниматель. Устроитель цирка и дешевых балаганов. Объединился с одним из своих конкурентов, образовав «Цирк Барнума и Бейли» (1871), одной из главных достопримечательностей которого был слон Джумбо. Олицетворяет успех в шоу-бизнесе.
[Закрыть], чтобы ты согласилась выступать в его балагане, предложит тебе место примы. – Кейн презрительно расхохотался. – Шоу будет называться «Вдова с Дикого Запада». Могу себе представить. – Глотнув виски, он угрюмо произнес: – Не позволяй ему сделать из себя посмешище, Кристал.
Но девушка едва ли сознавала, что говорит Кейн. Услышав слово «газетчики», она оглохла от страха, сидела ни жива, ни мертва, обхватив заклейменной ладонью теплую кружку, чтобы никто не видел ее шрама.
– Но… но как репортеры смогут добраться сюда так быстро? – заикаясь, спросила она. – Нас ведь спасли всего несколько часов назад.
Маколей откинулся на спинку стула, с надменным видом скрестив на груди руки.
– Дорогая, это же янки. Теренс Скотт, этот чертов, саквояжник, предусмотрительно направил их сюда еще несколько дней назад, чтобы они растрезвонили о его благотворительности. Форт-Уошэки сейчас кишит газетчиками. Говорят, приехали репортеры аж из Чикаго. И даже из Нью-Йорка. – Он с отвращением фыркнул. – Цирк да и только.
У Кристал затряслись руки. Положив их на колени, она сцепила пальцы.
– Что с тобой? Тебе плохо?
– Я… кажется, я слишком много выпила, – неуверенно промолвила Кристал. Чтобы устоять перед ударом судьбы, она, собрав остатки сил, как можно спокойнее выговорила: – Думаю, мне лучше вернуться к себе. Ты не возражаешь? Завтра, наверное, будет тяжелый день. Мне нужно как следует отдохнуть.
Девушка поднялась со скамьи. Комната вдруг поплыла перед глазами – то ли от выпитого виски, то ли от страха, а может, просто потому, что она вымоталась до изнеможения за последние дни. Истинной причины Кристал не знала. Чтобы не упасть, она судорожно ухватилась за край стола; в ладонь вонзились две занозы.
Маколей нежно обнял девушку за талию. Он провел пальцами по бледно-лиловым кругам под ее глазами, выдававшим накопившуюся усталость.
– Да, наверное, тебе лучше лечь спать, – согласился Кейн.
– Разве ты мало докучал ей, Кейн? – задержал их чей-то неприязненный голос.
Кристал выглянула из-за плеча Маколея. В дверях стоял Пит, с юношеской непримиримостью сверля Кейна сердитым взглядом.
Кейн молчал. Кристал знала, что простреленное плечо все еще мучает его. Во время схватки с Кайнсоном рана открылась, и он всю вторую половину дня провел у врача. И вот теперь Пит, виновник его незаслуженных страданий, опять бросает ему вызов, провоцируя вытащить револьвер.
– Вы не должны и близко подпускать его к себе, Мадам, – заявил Пит, в знак уважения, снимая перед Кристал шляпу. – Мне плевать, кто он на самом деле. В салуне он отвратительно обращался с вами. Мы все это видели.
– Он не мог поступить иначе, – возразила девушка. Голова у нее раскалывалась. Сейчас ей совсем не до Пита с его благородством. Она и так едва держится на ногах. Шутка ли, потерять пятьсот долларов, с помощью которых она могла бы восстановить свое доброе имя. К тому же нужно подумать, как избежать встречи с репортерами, которые заявятся в Кэмп-Браун утром.
