Текст книги "Как прелестна роза"
Автор книги: Миган Маккини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
И вот в ночную завесу над горами проникли бледно-лиловые сполохи рассвета. Наступил вторник.
Бандиты поднялись рано. В напряженном молчании они оседлали своих коней и проглотили завтрак. Кайнсон нервничал больше всех. Его взгляд то и дело останавливался на Кристал, словно главным трофеем этой поездки должна была стать она, а не золото компании «Оверлэнд экспресс».
Наконец бандиты сели на коней, собираясь покинуть лагерь. Кайнсон, гарцуя на пятнистом жеребце, отдавал распоряжения.
– Зик до нашего возвращения будет охранять пленников в салуне. – Его злые глазки метнулись к Кейну, возвышавшемуся на своей кобыле. Кристал сидела у Кейна за спиной, обеими руками обхватив его за талию. Кейн с непроницаемым выражением на суровом лице невозмутимо смотрел на Кайнсона. Кристал этот взгляд был хорошо знаком. – Кейн, мы с тобой забираем выкуп. Ребята будут нас прикрывать.
Кейн кивнул. У Кристал екнуло сердце. Она готова была поспорить, что Кайнсон вознамерился, получив выкуп, вернуться в лагерь один. Сейчас он размышлял, как лучше убить Кейна. Девушка взглянула на Маколея, надеясь прочитать в его лице, что он тоже разгадал замысел Кайнсона, но тот только что-то буркнул в знак согласия.
– Женщина отправится вместе с Зиком в салун. – Она поедет со мной. – Ладонь Кейна свободно покоилась на бедре в нескольких дюймах от кобуры. Кристал затаила дыхание. Аппалузская верховая нервно била копытами, в нетерпении ожидая сигнала трогаться в путь.
Взгляд Кайнсона упал на ладонь Кейна.
– Она будет тебе обузой. Лошади тяжело везти вас двоих.
– Она – гарантия нашей безопасности. Пока заложница у меня в руках, в нас не станут стрелять.
Кайнсон посмотрел на Кейна, затем, на Кристал. Его губы тронула улыбка.
– Ты прав, Кейн, верно, – отозвался он и улыбнулся еще шире, затем пришпорил коня и поскакал на восток. Бандиты последовали за ним. Кейн отпустил поводья, предоставив лошади самостоятельно выбирать дорогу.
Миновав озеро Валентайн-лейк, они поднялись в горы и поехали по тропинке, вьющейся между пиками Кафидрал и Лизард-Хед. Взмывающие ввысь остроконечные снежные вершины потрясали величием и могуществом, но никто из всадников не замечал красоты пейзажа. Все были слишком заняты мыслями о своих горестях и радостях, чтобы обращать внимание на окружавшее их великолепие. Вскоре они достигли подножий гор, господствовавших над долиной Попо-Эйджи. Вдалеке дымились очаги обитателей Кэмп-Брауна. Сейчас там жили только охотники и вытесненные со своих земель индейцы племени арапахо. Правительство отозвало из старого форта военный гарнизон, поэтому-то Кайнсон и избрал местом передачи выкупа водонапорную башню неподалеку от форта. Взошло солнце, и к тому времени, когда они покинули укрытие в горах и спустились в прерию, заметно потеплело. Высоко над головой голубел огромный купол неба, и, глядя вверх, Кристал думала, что было бы хорошо, если бы он каким-то образом расширился и поглотил ее, Кейна и остальных пассажиров злополучного дилижанса. Но неотвратимое, словно неуправляемый поезд, с визгом надвигалось на них. Кристал строила в уме всевозможные планы, чтобы как-то улизнуть от разбойников и не присутствовать при передаче выкупа, но ничего толкового придумать не могла. Оставалось только надеяться, что Кейн поймет, насколько безрассудно помогать Кайнсону. Но он упорно продолжал следовать за главарем банды. В чем Другом у них и были разногласия, но в этом деле Кейн полностью поддерживал Кайнсона. А что тут удиви тельного? Ведь мужчина, который обнимал и целовал ее вчера, и тот, который похитил ее, – одно и то же лицо, как ни мучительно это сознавать. Кейн – такой же соучастник преступления, как и любой другой из мерзавцев Кайнсона. Он – бандит, каковым был Мармет, каковым является Бун. Против этого не поспоришь. Бандит, и точка.
Как только они спустились с гор и поскакали по безлесной равнине, Кристал начала припоминать дорогу к месту передачи выкупа. Казалось, с того дня, когда Кейн возил ее туда, прошла целая вечность. Тогда они тоже ехали, отгородившись друг от друга стеной молчания, но теперь их разделяла тишина иного рода. В тот день это была обычная, пустая, плоская тишина, а сейчас она словно обрела формы некоего живого существа, которое сидело между ними, преисполненное волнующих воспоминаний о том, что было для них безвозвратно утеряно. Черное безмолвие.
Кристал, никак не желая верить в печальный исход, крепче прижалась к Кейну, приникнув щекой к его теплой спине; под мягкой тканью выцветшей рубашки в такт иноходи лошади поигрывали стальные мускулы, вселяя в нее покой, прогоняя сомнения. Девушка ее воспитания ни за что не стала бы льнуть так к преступнику, но Кристал чувствовала себя одинокой и обманутой. Словно ей на долю секунды показали нечто прекрасное, доброе, хорошее, но, как только она захотела принять это, дверь тут же захлопнулась, оставив ее ни с чем и еще более безутешной, потому что она хорошо понимала, что это доброе и прекрасное никогда не будет ей принадлежать.
Кейн, почувствовав ее настроение, ласково проговорил:
– Все будет хорошо, девушка.
Кристал не ответила и посмотреть ему в лицо тоже не решилась. Она боялась, что не выдержит и расплачется.
Бандиты добрались до водонапорной башни задолго до полудня. Коней отвели в небольшую тополиную рощу, приютившуюся под гребнем горы; с железнодорожного полотна ее видно не было. Кайнсон и Кейн, по-прежнему верхом на лошадях, ждали своего часа под сенью деревьев, готовые в любой момент покинуть укрытие. Кристал тоже сидела на кобыле, вцепившись в Кейна, с нарастающим ужасом наблюдая за катящимся к зениту солнцем. Другие разбойники с винчестерами в руках ползком рассеялись в высокой траве, занимая стратегически выгодные позиции поблизости от того места, куда должны были сбросить выкуп за заложников.
Локомотив они заметили за пять миль от водонапорной башни. Издалека он был похож на хрупкую детскую игрушку, которую безжалостным разбойникам не составит труда раздавить одной рукой, но по мере приближения его силуэт стал казаться зловещим. Скрежет смазанного железа и шипение разлетающейся искрами угольной пыли оглашали округу. Пар вырывался со свистом, как воинственный клич Джеймса Стюарта[10]10
Стюарт Джеймс Юэлл Браун (1833-1864) – американский рал, командующий кавалерией Конфедерации южных штатов.
[Закрыть], призывно размахивающего перед солдатами своей шляпой с плюмажем.
– План действий мы наметили. Есть вопросы? – Кайнсон обращался: к Кейну, но смотрел на Кристал. Девушка поспешила спрятаться за спину Кейна.
– Вопросов нет, – машинально отозвался Кейн и кивнул. Взгляд его оставался бесстрастным.
Локомотив со скрипом затормозил у водонапорной башни, а вокруг ни души, ни единой постройки, ничего – только голая бескрайняя прерия. Странное это было зрелище. Состав был короткий: паровоз, контейнер для дров и один вагон – как и указывал Кайнсон.
Кейн с главарем банды затрусили на лошадях к поезду, к вагону должен был подъехать Кейн. Кристал льнула к его спине, словно напуганный котенок.
Разбойники, спотыкаясь и путаясь в высокой траве, мчались к своим лошадям. В мгновение ока, оценив ситуацию, они, будто хорьки, нырнули в заросли.
Кайнсон выругался. Бандит, державший на прицеле Кейна, тоже кинулся прочь. Наготове теперь держал оружие только Кейн.
– Отпусти ее, – зловеще проговорил он.
Конь Кайнсона взвился на дыбы; он заставил его развернуться на задних ногах и, словно железным обручем стиснув Кристал, пустил лошадь галопом.
– Теперь она – гарантия моей безопасности. Девушка стала вырываться, но Кайнсон был почти так же силен, как и Кейн. Она в ужасе оглянулась. Кейн мчался за ними. Лицо его пылало бешенством. Они на полном скаку пересекли железнодорожное полотно и понеслись по прерии.
– Конец тебе, Кейн! – прорычал Кайнсон и выхватил револьвер. Кристал в ярости взвизгнула и попыталась выбить оружие из руки главаря банды, но тот отпихнулее локтем. Девушка не растерялась и вновь с остервенением набросилась на Кайнсона, колотя кулаками по мешочкам с золотом, которые он насовал под рубашку, раздирая ногтями его потную грудь. Затем навалилась на руку с пистолетом, придавливая ее вниз, но Кайнсон наотмашь ударил Кристал по лицу. Схватившись за щеку, она со стоном отпрянула назад. Кайнсон опять прицелился в Кейна, но девушка вновь кинулась на бандита, одновременно рванув за удила. Конь замедлил бег. Кейну только этого и надо было,
С диким воплем он прыгнул на Кайнсона, и они все трое повалились на землю.
– Из-за какой-то бабы шеей своей готов пожертвовать? Ты – дурак, Кейн! Садимся на коней и убираемо» отсюда подобру-поздорову! – ревел Кайнсон, вскакивая на ноги с револьвером в руке, но уткнулся носом в кольт Кейна.
Кейн, рывком подняв Кристал с земли, оттолкнул ее к себе за спину. Вдалеке маячили фигурки людей в темных мундирах. Они, словно молодые бычки, вприпрыжку бежали через железнодорожные пути. Еще немного, и солдаты будут возле них.
– Ты ее не получишь, Кайнсон. Никогда, – тихо проговорил Кейн.
– Боже мой, – всхлипнула за его спиной Кристал. – Он прав. Садись на лошадь и скачи отсюда. Кайнсон теперь не проблема, Маколей. Что бы я ни сказала в твою защиту, тебя все равно повесят. Уезжай. Беги! – почти прокричала она.
Но мужчины, наставив друг на друга револьверы, словно застыли под палящим солнцем прерии. Однако Кайнсон чувствовал себя менее уверенно. Его взгляд то и дело устремлялся навстречу приближающимся солдатам. Кейн же смотрел только на него.
– Черт с ней, с этой бабой, – взмолился Кайнсон. – Мы же бойцы шестьдесят седьмого. Нам следует держаться вместе. Неужели мы сдадимся на милость этих мерзавцев-янки?!
– Мне очень жаль, – прошептал Кейн; на лице его отразилась борьба противоречивых чувств, двух различных представлений о чести, о гражданском долге. – Мы теперь сражаемся не за Джорджию. Мы сводим личные счеты, Кайнсон. Личные счеты…
Лицо Кайнсона исказила бешеная ярость.
Кристал вскрикнула, бросаясь вперед, но рука Кейна крепко сжимала ее запястье, не позволяя вырваться из-за его спины. Девушка пронзительно закричала, что Кайнсон сейчас выстрелит, но Кейн стоял, не шелохнувшись, и смотрел в глаза своему противнику.
Он однажды объяснял ей, что о готовности вооруженного человека выстрелить нужно судить по его глазам, а не по руке. Но Кристал не разбиралась в тонкостях военного искусства. Ее взгляд был прикован к пальцу Кайнсона, лежащему на курке. В ушах зазвенело, но от выстрела или от ее собственного вопля – этого девушка так никогда и не узнала. Оружейный выстрел эхом прокатился по широкой прерии. Кристал обеими руками обхватила Кейна, решив, что он, смертельно раненный, сейчас рухнет на землю, – эту картину воображение рисовало ей тысячи раз. Но Кейн и не думал падать. По-прежнему не сводя глаз с Кайнсона, он убрал в кобуру так и не пригодившийся револьвер.
Главарь банды с недоумением и испугом смотрел на дыру на своей груди, откуда сыпалось золото. Однако это было вовсе не золото. Глянув на землю, Кайнсон в ужасе вытаращил глаза: у его ног лежали перекрашенные в золотой цвет щербатые оловянные жетончики, забрызганные его собственной кровью. В последний момент осознав, что его предали, бандит ахнул от негодования и замертво повалился на спину.
– Надо же, с одного выстрела угодил, – произнес незнакомый голос.
Кристал резко развернулась. В нескольких шагах от них слезал с коня какой-то мужчина с винчестером в руках, из которого еще вилась струйка дыма. Мужчина был тучного телосложения и с непомерно длинными и густыми усами. Он был одет в красную рубашку, которые обычно носят горняки, однако к задней луке седла был привязан ремнями темно-синий военный мундир, на котором сверкала серебряная звезда. В груди у Кристал будто что-то разорвалось.
– Живы, мадам? Моя фамилия Роуллинз. – Мужчина приподнял ковбойскую шляпу и подошел к девушке. Кристал отпрянула, беспомощно наблюдая, как к ним, погоняя рысью коней, скачут другие солдаты маршальской службы. Их, наверное, несколько сотен, не меньше, рассеянно отметила про себя девушка.
– На вашу долю выпали тяжкие испытания. Приношу свои извинения, мадам. Нам сообщили, что бандиты собираются похитить пассажиров, чтобы потребовать выкуп, но мы никак не думали, что в дилижансе будет ехать женщина. – Видя, что Кристал по-прежнему чем-то встревожена, Роуллинз глянул вниз, на лежавшее в траве тело Кайнсона. – Почему ты его не пришил, Кейн? Бог свидетель, ты – дьявольски меткий стрелок.
– Ты его застрелил, – бесстрастно бросил Кейн. – И избавил меня от необходимости убивать бывшего товарища.
Роуллинз молча кивнул, очевидно по достоинству оценив аргументы Кейна.
Неподалеку спешивались другие блюстители закона. С ними был и отряд конницы. Со всех сторон их окружали люди в синих мундирах. Сейчас на Кейна наденут наручники. Кристал душили рыдания, которые ей кое-как все же удавалось сдерживать. В уме она репетировала речь в защиту Кейна, но, когда Роуллинз приблизился к ним, девушка, позабыв про все на свете, выступила вперед, загораживая собой Кейна и что-то бессвязно бормоча в его оправдание, а перед глазами стояла картина его казни: он покачивается на виселице; его могучая, изуродованная шрамом шея надвое разрезана петлей.
– Меня не надо защищать, Кристал.
Эти слова окончательно лишили ее самообладания. Кристал бросилась Кейну на грудь. Она всегда считала себя сильной женщиной, но легче было бы стерпеть боль пронзенного пулей сердца, чем сознавать, что Кейна сейчас отнимут у нее.
– Ну, ты что? – ласково спросил Кейн, явно не ожидавший такого проявления чувств с ее стороны, и нежно провел ладонью по лбу девушки, убирая волосы с глаз, в которых блестели слезы. – Ты теперь в безопасности, Кристал. Все будет хорошо.
– Нет, – выдавила она, не отрывая глаз от его лица. – Не будет. Неужели ты не видишь? Они же сейчас арестуют тебя и повесят. – Она в отчаянии смотрела на приближающих солдат, выискивая пути к спасению. Рассудок отказывался верить в то, что Кейна с минуты на минуту возьмут под стражу и предадут суду за совершенные им преступления. Она жалела, что нельзя повернуть время вспять. Горечь и досада вползали в душу. Они никогда не имели даже маленького шанса. С самого начала все было против них: и прошлое, и будущее.
Секунды текли.
Роуллинз шагнул к ним, и Кристал зарылась пальцами в руку Кейна, чтобы ее никто не смог оторвать от него.
– Все будет хорошо, девушка, – прошептал Кейн, уткнувшись лицом в ее волосы.
– Тебя не арестуют. Они не имеют права… ~ бормотала она, в отчаянии прижимаясь к его груди.
Кейн крепче обнял девушку, издав шипящий звук, как бы успокаивая ее, потом сказал:
– Но ведь оружие все еще при мне, Кристал. Ты только подумай, почему я спокойно стою и обнимаю тебя и никто не отбирает у меня револьвер?
Кристал подняла голову и посмотрела на Кейна. Он не был напуган и даже встревожен. Солдаты маршальской службы убирали тело Кайнсона, Вдалеке кавалеристы надевали наручники пойманным бандитам. Девушка насчитала пятерых разбойников. Схватили всех.
Кроме Кейна.
Кристал опять перевела на него взгляд. Губы Кейна тронула улыбка.
– Я… я не понимаю… – неуверенно промолвила она.
– Он – наш человек, мадам, – широко улыбаясь, прогудел Роуллинз. – Выполнял задание.
– Но ведь он разбойник, – Кристал ошарашенно уставилась на Роуллинза. – Однажды его даже повесили. В Ландене.
– Ну что, сам объяснишь или это должен сделать я? – сухо поинтересовался Кейн.
Роуллинз поморщился.
– Понимаете, тогда ошибочка вышла. – Он не выдержал и расхохотался. – Ошибки ведь тоже случаются, не так ли? От имени правительства Соединенных Штатов выражаем радость, что на этот раз все прошло гладко. – Роуллинз посмотрел на труп Кайнсона, затем опять перевел взгляд на Кристал: ее участие в операции явно не предполагалось, – Ну, почти гладко… – поправился он,
Кристал неотрывно глядела на Кейна. Его не повесят. Он спасен. Он будет жить, потому что… У нее подкосились колени, она едва не теряла сознание. Кейн не дал ей упасть.
– Что с тобой, девушка, успокойся, – шепнул он.
– Ты… ты – сотрудник маршальской службы? – запинаясь, проговорила она; сердце сжалось от страха.
– Ты и вправду очень беспокоилась за меня? – Он ласкал ее нежным взглядом.
Кристал смотрела на Кейна, как безумная. И ничего не отвечала.
Огрубелой ладонью он осторожно погладил ее по щеке.
– Нам нужно многое обсудить, Кристал. Девушка по-прежнему молчала. Значит, Кейн – служитель закона.
Ее ладонь со шрамом сама собой сжалась в кулак. Все эти дни она только и мечтала, как бы убежать из плена, но теперь необходимость в этом возросла в десять раз. Взбудораженная неукротимым желанием кровь клокотала в ней, как кипящая лава. Взгляд Кристал скользил по скопившимся около них мужчинам. Она стояла посреди голой прерии в окружении целой армии блюстителей закона; она их за всю жизнь столько не видела. Девушка опять воззрилась на Кейна. Значит, он – сотрудник маршальской службы. Нелепость какая-то.
– Остальных заложников и бандита, который их охранял, мы уже разыскали в Фоллинг-Уотере, – сообщил Роуллинз, прервав ее размышления. – Разбойники немедленно отправляются в Форт-Ларами, их будут судить; там есть судья. Ну а пассажиров мы отвезем в старый форт Кэмп-Браун. Это гораздо ближе. Там они восстановят силы, придут в себя. Компания «Оверлэнд» пообещала выделить дилижансы и всех пассажиров доставить куда кто пожелает. – Он приподнял шляпу, глядя на Кристал. – К вам это тоже относится, мадам. Надеюсь, вы не откажетесь еще разок прокатиться с Кейном, до форта.
Кристал не возражала. Она была в оцепенении, хотя и сумела выразить свое согласие, тупо кивнув головой. Ей придется выполнить все необходимые формальности, стараясь не выдать своего подлинного имени, ну а потом она должна бежать.
Кейн усадил девушку в седло, и они поскакали в Кэмп-Браун. Потрясенная неожиданным поворотом событий, Кристал, вновь утопая в объятиях Кейна, обозревала бескрайнюю ширь, снедаемая единственным желанием – затеряться, раствориться в этих спасительных просторах. Но она также вынуждена была признаться себе, что не хочет расставаться с Кейном. Они вместе смотрели смерти в лицо, и это позволило ей лучше разобраться в своих чувствах к нему. Мысль о предстоящей разлуке ноющей болью отзывалась в душе.
Однако если он и раньше был опасен, то теперь поддаться искушению и остаться с ним было бы равносильно самоубийству. Девушке благородного воспитания категорически заказано любить разбойника – это прописная истина.
Но женщина, которую разыскивает нью-йоркская полиция, даже глядетьне должна в сторону представителя закона.
Глава 9
Кристал не видела возможности избавиться от общества своих спасителей. Решиться бежать от разбойников гораздо проще. Те ожидали, что пленники при первом удобном случае попытаются скрыться, и не были обременены моральными обязательствами вернуть их в лагерь целыми и невредимыми. Однако солдаты-кавалеристы мыслят иначе. Они уверены, что белая женщина, которую они вырвали из рук банды мерзавцев, непременно пожелает отдохнуть; ей нужно время, чтобы оправиться от эмоциональной травмы. Они и не подозревают, что эта женщина во что бы то ни стало захочет сбежать от них. Но если подобное все же произойдет, если ей удастся вырваться из-под их опеки, они, повинуясь чувству долга, который не позволяет им покинуть в беде слабого, бросятся «спасать» переволновавшуюся бедняжку и вернут ее в форт. И Кристал знала, что так будет повторяться до тех пор, пока она не откажется от своих намерений, поняв, что они действуют из добрых побуждений.
Девушка удрученно вздохнула. Она находилась в форте всего несколько часов, но этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы убедиться: из Кэмп-Брауна бежать бесполезно. Старый опустевший форт располагался на большом удалении от других населенных пунктов. Самым ближайшим из них была индейская резервация Уинд-Ривер, но ей, с ее соломенными волосами, среди шошонов делать нечего.
Кристал подняла руки, и женщины надели на нее поношенное бальное платье из розового шелка; оно ей было заметно велико. Девушке прислуживали индианки из племени манданов, которые обычно охотно соглашались развлекать белых мужчин. За время скитаний по Западу Кристал нередко встречала представительниц этого индейского народа в городах, обосновавшихся на безлесных равнинах. Эпидемия оспы истребила почти всех манданов, и оставшиеся в живых женщины, чтобы не умереть с голоду, наведывались в форты и горняцкие поселения, где добывали себе на пропитание, обслуживая посетителей питейных заведений, которыми пренебрегали белые девушки, работавшие в салунах. Эти индианки – смуглые, некрасивые, с грубыми голосами – редко видели доброе к себе отношение. Кристал теперь сопереживала им даже еще острее, как будто они были ее сестрами. Она скорбела об их горькой участи, потому что эти женщины, как и ока, были пленницами. Только их в неволе держала нужда, а ее – страх.
Индианки удалились. В комнате, которую ей выделили, раньше, очевидно, жил командир стоявшего в Кэмп-Брауне гарнизона. Кристал подошла к небольшому окошку. Она чувствовала себя измотанной, изнуренной, но о том, чтобы лечь спать, не могло быть и речи – это слишком опасно. Кроме того, не исключено, что во второй половине дня за пассажирами прибудет дилижанс, и пропустить его девушке не хотелось. Она намерена любой ценой выбраться отсюда, даже если ей придется уехать без своих золотых монет.
Кристал вытирала оконное стекло, одновременно рассматривая форт. Над горизонтом повисло августовское солнце. Ее лоб покрылся капельками пота, в горле пересохло от пыли; оказывается, она уже успела забыть, как жарко в прерии. Девушка глянула в сторону ворот форта, охраняемых двумя караульными кавалеристами. Удастся ли ей беспрепятственно пройти мимо них? Вообще-то, никто не имеет права насильно удерживать ее здесь. Она может потребовать у Роуллинза свои семь золотых монет и покинуть Кэмп-Браун, не обращая внимания на дежурных охранников. Взгляд девушки затуманился. Однако сотрудникам маршальской службы вряд ли понравится, если она уедет из форта, не дав показаний о захвате заложников. Имея в своем распоряжении отряд конницы, они в считанные минуты доставят ее обратно, в «безопасное место». А потом, конечно же, спросят, почему она решила бежать. И тогда ей останется одно из двух: или отказаться отвечать на вопросы, что наверняка вызовет у них подозрения, и, возможно даже, они станут выяснять про ее шрам (это еще не самый худший вариант); или солгать им, объяснив, что бандиты надругались над ней, причем так жестоко, что теперь любой мужчина, кто бы он ни был, внушает ей дикий ужас, а здесь, в форте, слишком уж много представителей сильного пола, и она просто в панике. Сотрудники маршальской службы, возможно, поверят ей, но ведь Кейн-то знает, что это ложь. А возбудить подозрения Кейна – намного рискованнее, чем бросить вызов всем кавалеристам, которые сейчас проводят учения на плацу в центре форта.
Глубоко вздохнув, Кристал трясущимися руками провела по волосам. Самый кошмарный из ее снов воплотился в реальность: она находится в окружении блюстителей правопорядка. Страшнее этого была бы только встреча с Болдуином Дидье. Девушка с нетерпением ожидала прибытия дилижанса, но мысль об отъезде наполняла ее сердце безграничной печалью.
Маколей Кейн. Маколей Кейн. Это имя оглушительно звенело в каждой клеточке ее мозга. Она должна вычеркнуть его из памяти. Из их отношений ничего хорошего не вышло бы и прежде, когда она считала его разбойником, ну а теперь связываться с ним еще опаснее.
Ее мрачные раздумья прервал стук в дверь. Кристал поправила плечики выцветшего розового платья, испытывая неловкость от того, что каждый раз, когда они соскальзывали, платье сползало вниз, оголяя часть ее груди, выступавшей над верхним краем сорочки.
Стук повторился более настойчиво. Сердце девушки затрепетало от страха. В форте узнали, кто она такая, пронеслась в голове безрассудная мысль, но Кристал тут же овладела собой, понимая, что это маловероятно. Досадуя, что не успела заколоть волосы, она скоренько скрутила их в жгут и, перекинув через плечо, открыла дверь.
И похолодела. На пороге стоял. Кейн, и совсем не такой, каким она его знала. Он побрился; на месте темной колючей бороды теперь выступал волевой подбородок. Без бороды он был куда симпатичнее, чем она предполагала. И тем не менее это был все тот же Маколей Кейн. Тот же резко очерченный рот, те же леденящие глаза – сочетание, наделяющее его лицо притягательной силой.
Взгляд Кристал заскользил по фигуре Кейна. Он помылся, переоделся и предстал перед ней в приличных темных брюках, в белой рубашке и в шелковом бордовом жилете. Гладко зачесанные назад волосыисточают аромат лавровишневой воды. Если уж она сумела по достоинству оценить его внешность, скрытую под личиной разбойника, то теперь – чего уж тут притворяться – он нравился ей еще больше. Чисто выбритый, благообразный, Кейн был очень хорош собой. Однако в нем по-прежнему ощущалась угроза, только едва уловимая, неясная, и от этого он казался еще опаснее – так слова любви, произнесенные шепотом, возбуждают сильнее, чем страстный вопль.
– Тебя не узнать, – тихим настороженным голосом промолвила девушка.
Уголок его рта приподнялся в улыбке. Такой Кейн мало чем отличался от заправских игроков, которые наведывались в салуны, где она работала, горя желанием спустить приобретенное нечестным путем состояние или, наоборот, нажиться за счет таких же, как они сами, мошенников. Игроки, которых ей случалось видеть, были, как правило, мужчины властные и бессердечные; они добивались успеха просто благодаря своей внешности. Их обаянию трудно было противостоять, и поэтому она всегда старалась избегать подобных типов. Но те мужчины не шли ни в какое сравнение с Маколеем Кейном.
Кристал отступила от двери, не зная, что еще сказать. Она не смотрела на Кейна и войти его не приглашала, что, впрочем, не имело значения: он и не собирался спрашивать у нее позволения.
– Ты тонешь в этом платье, – заметилКейн, закрывая за собой дверь.
Девушка стянула по фигуре блеклый шелк.
– Да, ушивать придется.
– Скорей всего, придется. – Он поймал ее взгляд. По блеску в глазах Кейна Кристал догадалась, что платье ему нравится. И он надеется, что оно вот-вот само свалится с нее.
Девушка отвернулась, почему-то вдруг смутившись. Как все глупо. Они целовались, спали вместе, дрались. Ко, оказывается, она его совсем не знает. Он – незнакомец, причем очень опасный незнакомец. Разбойник, к которому она постепенно прониклась симпатией, исчез, а с этим человеком ей не о чем говорить.
Но ведь им надо столько всего сказать друг другу.
Собравшись с духом, Кристал, хотя и по-прежнему Упрямо глядя в сторону, промолвила:
– Тебе следовало бы сообщить мне, что ты – сотрудник маршальской службы. Тогда все было бы проще.
– Я не был уверен в твоих актерских способностях – не хотел, чтобы ты пострадала. – И добавил: – Да и меня могли убить из-за этого.
– Понимаю. – Она окинула взглядом свое платье. Одно плечико опять свалилось, обнажив верхнюю часть груди. Кристал поправила платье, надеясь, что Кейн не заметил то, что ему видеть не полагалось. Но, судя тому, как вспыхнули его холодные глаза, он, должно быть, успел рассмотреть все, что могло доставить наслаждение его взору.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Они глядели друг на друга, долго не решаясь заговорить. Наконец Кристал нарушила тишину:
– Все теперь иначе, да? Ты стал другим.
– Да, все изменилось, но к лучшему. И я стал лучше, чем был, – отозвался Кейн, проводя шершавой подушечкой большого пальца по ее ключице. – Теперь я могу спокойно беседовать с тобой. Мне не нужно ничего от тебя скрывать. И ты можешь безбоязненно разговаривать со мной обо всем. Я больше не злодей-похититель. Я – нормальный человек, мужчина, которому ты можешь довериться. – Он перехватил взгляд Кристал, глазами как бы прощупывая ее мысли.
– Я и без того прониклась к тебе доверием, – ответила девушка. Под взглядом Кейна она чувствовала себя стесненно и, чтобы скрыть волнение, метнулась к дубовому комоду с зеркалом и стала заплетать косу. В голове пульсировала только одна мысль – бежать. Кейн внушал ей панический ужас – и даже не потому, что был представителем закона; она боялась его как мужчины. Он уже поселился в ее душе, вывернул наизнанку все ее чувства, сбив их в путаный клубок, так что она и сама теперь не понимает, чего хочет, к чему стремится. Так не может продолжаться. Иначе она окончательно влюбится в него, а, зная, кто он такой, допустить это – сущее самоубийство.
Кейн приблизился к девушке сзади и стал смотреть на ее отражение в зеркале. Не прикасаясь к ней, он проговорил:
– Похоже, ты стала меньше доверять мне, когда узнала, что я не разбойник.
Волосы не слушались дрожащих пальцев, и девушка беспомощно опустила руки. Прогремел выстрел – учения на плану были в самом разгаре, – словно лезвием полоснув по ее и без того натянутым нервам. Не выдержав напряжения, Кристал вспылила:
– Я просто не понимаю – ты воевал на стороне конфедератов, называешь себя мятежником; как ты можешь теперь работать на федералистов? Даже представить нельзя… – Девушка мотнула головой. Нужные слова не шли на ум. Она вдруг забеспокоилась, что сболтнула лишнего, укрепив в нем подозрения.
Губы Кейна дрогнули в едва заметной улыбке.
– Ты сейчас рассуждаешь почти как конфедераты. Однако ты всего лишь бережно взлелеянная на севере хрупкая лилия, которой на ночь вместо сказок рассказывают истории о войне. Должно быть, жизнь к тебе была более чем благосклонна, если уж ты вспомнила про войну спустя десять лет после того, как она окончилась.
Внутри у Кристал все закипело от гнева. Верно, когда-то она была всеми оберегаемой хрупкой лилией, но с тех пор жизнь обратилась для нее в поле брани; ей было не до его войны.
– Я просила тебя рассказать о войне, – надменно отвечала девушка, – потому что хотела понять, что ты за человек. Но ты не тот, за кого выдавал себя. И, наверное, все твои россказни о мятежном прошлом – тоже чистая выдумка. Трудно поверить, что человек способен так быстро менять свои убеждения: сегодня – конфедерат, завтра – федералист. Конфедерат не смог бы выполнять такие задания. Во всяком случае, истинный южанин ни за что не согласился бы на такое.
– Я способен выполнять эту работу именно потому, что был конфедератом.
Кристал ожидала, что Кейн рассердится, но в его словах прозвучала горечь. У нее от жалости заныло сердце.
– Как ты думаешь, что дала мне война? Думаешь, я победил? Добыл честь и славу? – Кейн глубоко вздохнул. Казалось, каждый произнесённый звук дается ему ценой огромных усилий. – Смерть, кровь, гибель близких и друзей – вот и все, что принесла мне война. Прошло десять лет, а я до сих пор не могу найти разумного объяснения тому, ради чего была устроена вся эта резня. Что – правда, что – ложь, все перепуталось у меня в голове. Я это знаю точно, потому что каждый Божий день просыпаюсь в надежде, что вот сегодня наконец-то мне удастся докопаться до истины. Поэтому я и согласился работать вместе с федералистами, Кристал. Проклятая война давно окончилась. И я уже не паренек из Джорджии. Я теперь гражданин Соединенных Штатов, и работа, которую я выполняю, позволяет мне четко различать черное и белое, хорошее и плохое. Кайнсон творил преступления и за это понес заслуженное наказание. Справедливость восстановлена, и я с чистой совестью могу заняться другой работой. Мне не в чем себя укорять.
