Текст книги "Нор-Истер (СИ)"
Автор книги: Michael Voronkov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Annotation
Voronkov Michael
Voronkov Michael
Нор-Истер
Нор-Истер
Когда случался Нор-Истер, большая часть города становилась похожа на остров. С востока, юга и запада Медвежью Заводь омывали мутные воды реки Огайо, а с северной стороны единственный путь из города отсекала железная дорога, по которой откуда-то с севера-востока штата ходил грузовой поезд, называемый местными жителями Нор-Истером.
Поскольку Нор-Истер был единственным видoм железнодорожного сообщения, бывшее помещение вокзала за ненадобностью было перестроено в школу. Несмотря на то, что школа была новая, с большими окнами и необычной для этих небогатых краев черепичной крышей, ученики всегда радовались Нор-Истеру, потому что тогда в школу можно было не ходить. На самом деле в школу в такие дни просто невозможно было попасть, потому что школа находилась в привилегированной части города по другую сторону железной дороги, рядом с полицейским участком, новой городской ратушей и оптовым продуктовым магазином. Взрослые же, скорее, привыкли к этому явлению, как привыкают к таким нелогичным явлениям жизни как камни в почках, солнечные батареи на крыше похоронного дома или сумасшедшая старуха, кормящая кошек на углу одноэтажных улиц Салем и Бродвей.
Попавшие в западню Нор-Истера, Брок и Одри сидели в единственном в Медвежьей Заводи баре рядом с железнодорожным переездом. Они разместились за столиком у окна с видом на бесконечную череду грузовых вагонов. Был рабочий день, и в баре никого кроме них не было, если не считать парня за стойкой, смотревшего по телевизору футбол.
Приглушенный толстым оконным стеклом стук колёс неторопливо отсчитывал время.
– Может, все обойдется? – спросила Одри.
– Может... – пожал плечами Брок.
– Конечно, обойдется, – сказала Одри, стараясь звучать уверено.
– Да уж... Но даже если и обойдется, то карму все равно уже не исправить, – вздохнул Брок.
В их планы совсем не входило застрять в Медвежьей Заводи, и даже наоборот, им следовало бы быть как можно дальше от этого города. Им следовало не превышая скорости и не привлекая внимания полицейских пересечь штат Огайо, чтобы успеть к вечеру вернуться в Кливленд домой. Для Брока и Одри, никогда до этого не нарушавших закон, удивление, что все сегодня утром прошло просто, почти обыденно, снова стало вытесняться уже было совсем исчезнувшими сомнениями и неопределенностью.
Нор-Истер обычно вез уголь и поэтому в такие дни из-за угольной пыли погода всегда становилась пасмурной и солнце проблёскивало как алюминиевая ложка в стакане крепкого чая. К тому же любого нормального человека не могло не раздражать непредсказуемость Нор-Истера. Расписание поезда, судя по всему, диктовалось спросом угля на какой-то дальней теплоэлектростанции за сотни, а может и тысячи миль, и Нор-Истер мог начаться в любой час дня или ночи. То ли электростанция была очень большая, то ли хозяин железной дороги отчаянно экономил на зарплате машинистов, но Нор-Истер не имел бы собственного названия и тем более не был бы такой удивительной, пусть и неприятной, достопримечательностью Медвежьей Заводи, если бы не длина поезда. В этом-то вся штука и заключалась: Нор-Истер мог идти хоть несколько дней, но мог так же внезапно закончиться, как и начаться.
Несомая Нор-Истером угольная пыль оседала не только на окружающие неказистые дома, улицы, палисадники или легкие горожан, живущих вдоль железной дороги. Мельчайшие черные частицы, казалось, так же проникали в их души. В такие дни люди переставали улыбаться, при виде знакомых чаще переходили на другую сторону улицы, чаще проезжали на красный свет и никогда не подавали милостыню. И если бы Медвежья Заводь была населена кем угодно, а не терпеливыми потомками французов, то несомненно во время Нор-Истера происходили бы все ограбления и убийства.
Даже теми, кто помнил Нор-Истер с беззубого детства, в такие дни овладевало чувство, похожее на боязнь замкнутых пространств: мрачного фатализма и одновременно нехорошей зависти ко всему миру. Чувство, впрочем, далеко не чуждое каждому, кто несколько лет подряд встречался с одними и теми же женщинами, а потом задумался, куда девалась его жизнь. Или тому, кто после окончания школы, как в заколдованном круге работал попеременно то на местной консервной фабрике, то за стойкой бара, то уборщиком в мэрии, а потом в какой-то момент поднял голову, чтобы рассмотреть сквозь облака серебристый корпус трансконтинентального авиалайнера.
Тем не менее, регулярно переизбирающиеся отцы города обещали всячески бороться с Нор-Истером. Но то ли потому, что их мэрия находилась по другую сторону путей, то ли городская казна сильно зависела от железной дороги, жители Медвежьей Заводи продолжали из года в год молчаливо страдать.
– Простите, – Брок обратился к парню за прилавком, который следил за футбольным матчем, автоматически протирая посуду, – когда это безобразие закончится? Мы уже торчим тут третий час.
Парень, не отрываясь от экрана, пожал плечами:
– Вы, наверное, нездешние. Это Нор-Истер, сэр, – сказал он тоном, которым объясняют детям очевидные вещи. – Может, вы хотите еще кофе?
– Хм... На восточном побережье "нористером" называют зимний ледяной шторм с Атлантики.
– Правда? – немного деланно переспросил парень и сам себе ответил: – Ну сейчас точно не зима, и тем не менее это Нор-Истер. А вы правда что ли с восточного побережья?
– Из Филадельфии, – наугад сказал Брок.
– Ух ты... – парень за стойкой оторвался от экрана и с интересом посмотрел на Брока. – Ну и как там? Я никогда не бывал на восточном побережье.
– Да там все так же: колокол свободы, музей Франклина и конституция, – шутливо ответил Брок.
– А ты вообще выезжал из этой деревни? – вступила в разговор Одри.
Ее скептический тон, казалось, обидел парня за стойкой.
– Конечно, выезжал. Я был в Индианаполисе. И еще один раз, когда работал уборщиком в мэрии, съездил на автобусный тур в штат Огайо, – сказал он обиженным тоном и развернулся в сторону телевизора.
Поезд рассекал Медвежью Заводь по прямой с точностью хирургического скальпеля, отрезающего опухоль от всего живого. Отрезающего от сегодня все что уже случилось и стало ненужным. У Брока появилось гнетущее ощущение, перерастающее с каждой отмеренной стуком колес минутой в уверенность, что никакого прошлого за железнодорожными путями на самом деле и нет. А есть только это бесконечное настоящее, которое тоже исчезнет, когда они, наконец-то, окажутся по ту сторону железнодорожного шлагбаума с автоматически мигающими красными огнями.
– Это уже похоже на реку Стикс, – неожиданно сказал Брок, – а вот наш приятель за стойкой – это дружище Флегий.
Парень за стойкой никак не отреагировал.
– Ну мы и в аду унывать не будем, – пожал плечами Брок. – Эй, Флегий, что у вас на десерт?
– Меня зовут Фредди.
– Конечно-конечно, Фредди. Так что насчет десерта?
– Да все что хотите, – сказал Фредди, оторвавшись от телевизора и заметно оживляясь. – Мы все сами печем. Сегодня пирог из свежих ягод – клубника, ежевика и рабарбар.
– Мне просто еще кофе со сливками, – сказал Брок.
– Великолепно. А я тогда буду "Pie a la mode", – сказала Одри.
– Чего? – непонимающе переспросил Фредди.
– Ну, принесите этот ваш пирог плюс шарик сливочного мороженного.
Фредди пожал плечами:
– Ну так бы и сказали. У нас тут не телешоу "Дьявольская Кухня", – прибавил он уязвленным тоном.
– И если можно, еще того, что у вас здесь называется кофе, – сказала Одри ему вдогонку, указывая на свою чашку.
Отрезав от пирога солидный кусок, Фредди подогрел его в микроволновке. Затем он достал из холодильника мороженное и отковыряв большой ложкой не очень ровный шарик пломбира, водрузил его на пирог. Он удовлетворенно осмотрел свое кулинарное творение, поставил тарелку на стойку бара и отвернулся к телевизионному экрану.
Наблюдавший все это Брок, бросив взгляд на свою спутницу, встал и подошел к стойке бара забрать десерт.
– А твоя подружка какая-то странная... – сказал Фредди, не оборачиваясь.
– К сожалению, – вздохнул Брок, – она не моя подружка.
– Да? – Фредди обернулся. – Ну и слава богу, я бы на твоем месте радовался. Вы абсолютно друг другу не подходите, это сразу видно.
Брок посмотрел на него оценивающе, но ничего не сказал, взял тарелку с пирогом и вернулся к своей спутнице.
За окном угольные сумерки, очевидно, сделались еще гуще и дома на другой стороне улицы теперь выступали темными и бесформенными силуэтами. Сама бурая пыль, поднятая Нор-Истером, казалось, не могла проникнуть сквозь плотно закрытую дверь, но еле уловимый запах гари внутри бара выдавал ее присутствие.
Прошло еще полчаса, пока в футбольном матче объявили перерыв. Чувствуя что незнакомцы будут торчать здесь до конца Нор-Истера, Фредди списал вызываемое ими раздражение на свое плохое настроение и решил исправить ситуацию. Он подошел к их столику и вежливо спросил:
– Ну, как пирог?
– Бениссимо! – шутливо ответила девушка.
Фредди про себя поклялся, что ее снобизм ни за что не собьет его гостеприимного настроя. Он кивнул на сумрак за окном и примирительно сказал:
– Это наш доморощенный монстр. У Канады – Бигфут, у Японии – Годзила, а у нас – Нор-Истер. Вы, конечно, будете смеяться, но иногда мне кажется, что это гигантская анаконда пожирающая весь мир, но случайно не заметившая пару кварталов в Медвежьей Заводи.
– У тебя явно нездоровое воображение... – сказала Одри, в свою очередь пытаясь поддержать беседу. – А ты знал, что изначально Годзила задумывался для японцев как олицетворение Соединенных Штатов?
– В смысле?
– Ну, монстр сначала разрушает Японию, правильно? Потом Годзила начинает ее защищать. Это метафора, чтобы простые японцы могли по-другому взглянуть на присутствие на их островах американских военных.
– Наверное, – сказал Фредди и простодушно добавил: – Когда я в детстве посмотрел фильм "Кинг-Конг против Годзилы", вы не поверите, я всю ночь рыдал в подушку! Ну как Годзила мог проиграть? Как?! Ведь он даже дышит огнем!
– Огнем? – переспросила Одри. – Не волнуйся. Там была снята и альтернативная концовка, где Годзила побеждает.
– Классно! – обрадовался Фредди и добавил совсем по-детски: – Я всегда знал, что Годзила сильнее!
– Какая восхитительная наивность! – Одри обратилась к Броку. – А ты говорил, что в этом городке люди не имеют воображения.
Фредди окончательно решил, что эти приезжие держат его за дурака. Он нахмурился и молча направился к своему телевизору.
– Не знаю, как насчет воображения, но какие-то слишком разговорчивые люди здесь живут, – заметил вполголоса Брок и добавил: – Ты бы поменьше с ним болтала.
Чувствуя по выражению ее лица, что фраза получилась слишком колючей, Брок сказал:
– Извини, я хотел сказать, что нам не стоит привлекать к себе внимания. Надо просто переждать этот поезд...
– Да, ты прав... – она вздохнула. – Я позвоню Патрику?
– Звони. Только здесь нет сигнала. Или это Нор-Истер и угольная пыль, или телефонная вышка находится по ту сторону железной дороги.
Одри достала телефон и, убедившись что и у нее нет сигнала, поднялась и направилась к стойке бара.
– У вас можно позвонить?
Фредди кивнул на стоявший в дальнем углу бара телефон.
Убедившись, что Фредди смотрит футбол, она повернулась к нему спиной и набрала номер:
– Привет, это я... Это неважно... Патрик, дорогой, что сказал врач?... Не может быть! Он уверен? ...
Было видно, как она борется с собой, чтобы голос не выдал навернувшихся на глаза слёз:
– Это мы еще посмотрим. У меня хорошая новость – мы нашли денег. Через пару недель будешь здоров как мамонт... Нет, не у отца... Я же знаю, что ты у него никогда не возьмешь... Ладно, потом все расскажу – мне нужно идти.
Она вернулась к столику, села и машинально придвинула к себе чашку остывшего кофе.
Брок молча перевел взгляд с улицы на нее.
– У него по-прежнему вода в лёгких, – сказала она и закрыла лицо руками. Посидев так с минуту, она подняла голову и попыталась улыбнуться:
– Но у нас же уже есть деньги? Теперь-то все будет хорошо?
– Конечно.
Приглушенный стук колес отсчитывал метрономом время, перераставшее из секунд в минуты, из минут в часы, и было непонятно, что будет после того как закончится Нор-Истер. То ли время окончательно перерастет в вечность или и вовсе остановится в этом чертовом баре.
В дальнем углу раздался телефонный звонок. Фредди покинул свой пост перед телевизором и подошел к телефону. Было неслышно, о чем он там разговаривает.
Когда через несколько минут Фредди подошел к их столику, он сказал, поставив перед ними две новые кружки дымящегося кофе:
– На улице Салем утром ограбили банк. Их было двое: мужчина и женщина.
Брок просто пожал плечами. Одри, словно не слыша, смотрела перед собой.
Направившись к стойке Фредди заметил, как она взяла чашку с кофе двумя руками и нервно сделал глоток.
– Теперь нас всех покажут в вечерних новостях... – помедлив и немного разочаровано сказал себе под нос Фредди.
Отойдя на несколько шагов в сторону кухни, он уже громче возмутился:
– Идиоты, куда же им бежать? Это же надо было додуматься – грабить банк посреди Нор-Истера!
Подумав, Фредди направился к телефону, снял трубку телефона и начал куда-то звонить.
– Эй, парень, как тебя зовут? – обратился Фредди к парню.
– Брок.
– Отлично, Брок, – сказал Фредди. – Тебя к телефону.
– Меня? – Брок удивленно посмотрел на девушку.
– Это наш шериф, у него есть к тебе вопрос, – сказал Фредди, наблюдая за его реакцией.
– Хорошо, – сказал Брок после небольшой паузы и пошел к стойке.
Через пару минут он вернулся.
– Они знают? Почему они позвонили тебе? Это ошибка? – Одри засыпала его вопросами.
– Не знаю... Согласно шерифу, наш друг Флегий думает, что мы ограбили банк.
Глаза Одри вспыхнули гневом, ее лицо побледнело.
– Банк?... Этот Фредди просто идиот! Подожди, что тебе сказал шериф?
– Ничего. Остаться для беседы, он подъедет, когда Нор-Истер закончится.
Ошарашенная поворотом событий, Одри не заметила, что говорит вслух:
– Мне никак нельзя в тюрьму. У меня все хорошо... Послезавтра выпускной экзамен. Мне нужно готовиться.
Брок молчал, глядя в окно на медленно идущие вагоны с углём. Одри никак не могла прийти в себя.
–...Если я послезавтра не сдам экзамен, я никогда не получу лицензию врача... Это невозможно. И потом, я выхожу в сентябре замуж за Патрика. Да и в конце концов, кто будет ухаживать за Сабиной?
– Я бы сейчас особенно не переживал бы за кошку... – не выдержал Брок, но увидев, как Фредди с интересом смотрит в их сторону, осекся и опять замолчал.
– Что? – Одри отвлеклась от своих мыслей и непонимающе посмотрела на Брока.
Тот не ответил.
– Это все очень мило, – громко прервал их Фредди, не выходя из-за стойки. – Только зачем вы ограбили наш банк?
– Мы не грабили никакого банка, – сказал Брок.
– А что тогда она так распереживалась?– Фредди указал пальцем на Одри. – Или вы продолжаете держать меня за дурака?
Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и направился к выходу.
– Ничего, подождите, я сейчас.
– Да он просто псих... – вполголоса пробормотала Одри.
Казалось, услышав это, Фредди на секунду приостановился, но втянув голову в плечи, еще стремительнее вышел из бара, оставив Одри и Брока глубоко погруженными каждого в свои собственные мысли.
Они так и не проронили ни слова, когда Фредди вернулся минут через десять в сопровождении пожилого крепко сложенного мужчины. Прежде чем дверь на улицу успела захлопнуться, помещение наполнилось запахом гари и серы. Свет от ламп стал еще более тусклым.
– Сегодня сыпет больше чем обычно – заметил незнакомец, отряхивая рукой бурую пыль с волос, с интересом поглядывая в сторону Брока и Одри. Фредди, неприятно улыбаясь, встал поотдаль у стойки бара, а незнакомец молча сел напротив Брока и начал изучающе его рассматривать. Брок почему-то почувствовал себя лабораторной мышью под носом большой хозяйской кошки. Пауза явно затягивалась и, стараясь не встречаться с незнакомцем взглядом, Брок наконец спросил:
– Я могу вам быть чем-то полезен?
Незнакомец улыбнулся:
– Ты знаешь, у меня чутье на преступников. И мне кажется, что мой племянник Фредди может быть в чем-то прав... что вы явно неспроста в нашем городе.
При слове "чутье" Брок невольно вздрогнул. Ситуация, в которую они в этом баре влипли, явно ухудшалась. Пытаясь придать своему голосу уверенность, он спросил незнакомца:
– Вы, наверное, полицейский?
– Нет, – почти насмешливо ответил мужчина. – В нашем городке их не любят.
Потом, словно спохватившись, добавил:
– Боже, где же мои манеры? Меня зовут Марти.
– Брок, – буркнул Брок.
То, что Марти не был полицейским, не принесло ему облегчения, а из-за явно агрессивного поведения незнакомца даже наоборот.
– Одри, – выдавила из себя его напарница. – Почему вообще вы решили, что мы преступники?
Довольный производимым эффектом, Марти ответил:
– У меня богатый опыт. Я был представителем общественности на исполнении смертной казни в нашем штате. И поверьте мне, сидя за полупрозрачным стеклом, вы сразу поймете, кто действительно преступник, а кто нет. Так что, пожалуйста, не стоит от меня ничего скрывать.
– Смертной казни? – Глаза Одри округлились. – И вы делали это добровольно?
– Конечно. Может это покоробит твое либеральное самочувствие, но кто-то должен это делать. Таковы правила.
Одри прикусила губу.
– А почему вы решили, что нам есть чего скрывать? – спросил Брок.
– Каждому есть что скрывать, – пожал плечами Марти.
Он внимательно посмотрел на них обоих, словно выбирая свою жертву. Затем обратился к Одри:
– Знаешь, из двадцати восьми виденных мной казней был только единственный случай действительно невинной жертвы. Практически все осужденные отрицали свою вину, испуганно всматриваясь в темное смотровое стекло, надеясь на помилование в последнюю минуту. Но после того, как их привязывали к столу, кто-то начинал ругаться, кто-то выкрикивать угрозы, кто-то молиться. За стеклом по нашу сторону обычно царило гробовое молчание и все было прекрасно слышно. Одна женщина, осужденная за то, что утопила своих детей вместе с машиной, пела колыбельную все время пока дьявольская смесь лекарств убивала ее. Голос ее становился все тише и тише. Даже, когда под действием отравы ее легкие перестали работать, еще несколько секунд она открывала рот, пытаясь продолжать петь... Это потом уже доказали, что в старой машине отказали тормоза и у детей, пристегнутых на заднем сиденье, не было шансов. А я уже знал тогда...
В комнате повисло глубокое молчание. Казалось, за окном угольная мгла стала еще темнее и прорывающиеся сквозь нее звук колес Нор-Истера стал глуше, как в свежевыкопанной яме. Одри почувствовала, что только это гнетущее молчание отделяло ее от паники.
Наконец Марти прервал паузу, не сводя с Одри пристального взгляда. Тон его голоса звучал почти дружески. Смысл же слов был явно противоположным:
– Вы напрасно приехали в Медвежью Заводь и сделали то что сделали. Запомните: мы вас первыми не трогали, – он наклонился ближе к девушке и понизил голос. – И теперь вопрос даже не в том, отдадите вы деньги или нет. На самом деле, весь вопрос в том, какое наказание вы должны понести за причиненное нам зло.
Фредди удовлетворенно поддакнул:
– Вы первые начали.
– Это какое-то совершенно нелепое недоразумение, – едва не путая слова, начала Одри. – Мы даже близко не подходили к вашему банку. Я даже не знаю на какой он улице находится. У нас нет никаких денег. Это все нелепое совпадение...
Поморщившись, Марти прервал ее:
– Нелепое совпадение?
Одри поспешно закивала головой.
Марти перевел взгляд на Фредди:
– Фредди, так значит ты не слышал, как эта Одри здесь хвасталась по телефону, что теперь они нашли некие деньги? – его голос внезапно стал глуше, как будто угольная мгла ворвалась в комнату и заполнила до отказа. – Я не люблю, когда мне врут. Ты же знаешь, что за ложь наказывают вдвойне.
Последняя его фраза была предназначена явно не для племянника.
Марти и Фредди отошли к стойке и стали что-то обсуждать между собой. Они говорили тихо, но судя по оживленной жестикуляции, Фредди что-то доказывал, а Марти только задумчиво соглашался. Брок ожидал, что они позвонят шерифу, но они явно никуда не спешили звонить.
Посмотрев с опаской в их сторону Одри вполголоса обратилась к Броку:
– Мне кажется, что они нас просто пугают.
– Не думаю. Я с самого начала говорил, что эта затея плохо кончится.
– Меня больше волнует что сказать шерифу, когда он сюда приедет. Мне нельзя в тюрьму.
– Нам повезет, если шериф вообще успеет сюда приехать. Черт с ними, с этими деньгами, – сказал Брок.
Ему было очевидно, что в лучшем случае Фредди и Марти отберут деньги. Про худший он старался не думать.
– Нет, Брок, нам эти деньги нужны для Патрика. Их просто нужно разубедить в том, что это мы ограбили банк.
Брок посмотрел на нее как на сумасшедшую:
– А ты хочешь рассказать им про таблетки или что эти деньги на операцию для Патрикa? Да твоего Патрика ни эти деньги, ни любые другие деньги уже не спасут. Ты же сама с врачом два дня назад говорила. Ты из-за него совсем перестала дружить с реальностью!
– Как ты можешь такое говорить? Он же твой брат... – она осеклась и широко раскрыв глаза посмотрела на Брока. – Что?
– Да ничего. Я здесь только из-за тебя, – сказал с горечью Брок и отвернулся.
Это колеса Нор-Истера или пульс в виске глухо отсчитывал время в повисшей тишине?
* * *
– Ну что, деньги отдавать будем? – спросил подошедший к ним Марти.
Брок побледнел:
– Если мы отдадим деньги, вы оставите нас... – наткнувшись на угрюмый взгляд Марти, Брок поправился: – ... Одри в покое?
Ответа не последовало. Марти сел на стул, предварительно развернув его к окну, сложил руки на груди и стал молча рассматривать что-то на улице. Рука Фредди нашарила бейсбольную биту под барной стойкой.
– Где деньги? – обратился он к Броку.
– В машине, – убитым голосом ответил тот.
– А оружие есть?
Брок растерянно покачал головой:
– Нет.
– Не ври, – Фредди угрожающе поднял биту, – думаешь, мы идиоты? Как же вы без оружия банк ограбили?
Брок пожал плечами стараясь чтобы голос не изменил ему:
– Я устал повторять, что мы не грабили никакого банка.
– Я это уже сто раз слышал, – сказал Фредди. – Пойдем, покажешь, где деньги. И только без фокусов.
Когда Фредди вернулся уже один, он молча положил пухлый конверт с деньгами перед Марти.
– Это все? – непонимающе спросил тот.
– Да.
Марти устало вздохнул и положил конверт в карман:
– Где он? Надеюсь он прояснит мне один маленький ньюанс.
– Я его запер в подсобке.
Марти поднялся со стула и обратился к Одри:
– Извини, я тебя ненадолго покину.
Многозначительно посмотрев на Фредди, Марти вышел.
Фредди прислонился к стене и молча смотрел на Одри.
– Мы действительно не грабили банк, – едва сдерживая слезы, сказала Одри.
– А откуда тогда деньги?
– Таблетки... Оксиконтин, – сдавленно ответила Одри.
– Не понял...
– У вас в городе нашелся покупатель на таблетки. Я взяла у отца, он врач. Нам очень нужны были деньги.
Фредди не знал, что и сказать.
– Да хватит врать. Сказала бы честно, что просто хотели ограбить наш банк, наши сбережения, наших жителей, – начал он, медленно распаляясь от собственных слов. – Этот же городок маленький, мы же для вас все равно ничего не значим, мы для вас никто. Поэтому нас можно просто грабить, да?! Ну не тут-то было. Сейчас ты узнаешь, как над нами издеваться.
Одри в испуге отрицательно замотала головой. Не обращая на нее внимания, Фредди обратился в сторону подсобки:
– Эй, Марти?
Ответа не последовало.
– Марти?
Опять без ответа. Фредди не был уверен, что делать дальше. Если он пойдет искать Марти, не сбежит ли его пленница? Впрочем, бежать ей было в общем-то некуда, да и у них в заложниках был ее дружок.
– Короче, сейчас придет Марти. Можешь начинать петь колыбельную, – угрожающе сказал Фредди и отправился в подсобку за подмогой.
Никто не заметил, как бесконечный стук колес Нор-Истера за окном растаял вдали и сменился на полную тишину. Выглянуло солнце и дома на другой стороне улицы вновь обрели окна, занавески на окнах и цветы на подоконниках. Небогатый обиход бара, мебель и вещи вокруг вдруг тоже преобразились и обрели свои привычные контуры. Размытое серой пылью пространство внезапно собралось в фокус. Со всех сторон сквозь окна и щели над входной дверью ударил яркий солнечный свет.
В баре снова появился Фредди – его лицо было растерянным. Ни в подсобке, ни на парковке, ни на заднем дворике Марти не было – он как сквозь землю провалился. От яркого солнечного света Фредди невольно зажмурился.
Когда он снова смог нормально видеть, на пороге стоял полицейский.
– Фредди, – обратился полицейский к нему, – дай мне, пожалуйста, холодный чай с лимоном, а то мне от вашей пыли уже горло першит. Пора уже что-то с этим Нор-Истером делать!
Одри бросилась к нему, как обезумевшая.
– Это мы ограбили банк. Я во всем признаюсь!
Полицейский посмотрел на нее как на умалишенную.
– Банк? Там чета Хуберов из трейлерного парка покуролесила. С ними уже разобрались, – и снова обратился к Фредди: – Так как там насчет холодного чая?
Фредди, не обращая никакого внимания на полицейского, растерянно посмотрел на Одри:
– Боже... Какого черта вы мне ничего не сказали?! Я-то думал, что вы как какие-нибудь Бонни и Клайд...
И глядя на перепуганное лицо Одри, он начал оправдываться – то ли от собственного испуга, то ли от удивления:
– Ты думаешь, я помешан на деньгах? Да пропади они пропадом, эти деньги! Ну сама подумай, во всех фильмах герои такие красивые, непринужденные люди, из больших городов, где жизнь прекрасна и легка. Понимаешь, им никогда не нужны деньги, у них изящные вещи и машины. Они не болеют, у любящих их женщин гладкая кожа и у них интересная работа. А у нас здесь что?! Да бог с ним с счастьем, но почему единственным решением любых проблем у простых-то смертных является заполучать все больше и больше денег?
1
