Текст книги "Любить сенатора (ЛП)"
Автор книги: Миа Виллано
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Мне нравится, как ты кончаешь, Прюденс. Разведи ноги как можно шире и кончи для меня детка, от моих пальцев и языка. Я хочу это услышать.
– Так, детка. Кончи для меня, – сказал он снова. Я опять была возбуждена, и он снова начал лизать меня, доводя до исступления. Дикое удовольствие охватило мое тело, когда мой клитор достиг пика. Он продолжал сосать его и ласкать меня двумя пальцами. Звуки моей влажности и его грязные разговоры снова довели меня до грани, и сила моего оргазма разошлась волнами по всему телу. Он все еще не был внутри меня, а я уже дважды испытала это. Я подумала, что умру до того, как закончится ночь.
Поцелуями по моему дрожащему телу он пробрался к моим губам. На вкус они были соленым от того, что делал со мной. До этого я не знала, какая на вкус. Я поцеловала его и скользнула языком в его теплый соблазнительный рот, который только что подарил мне столько наслаждения. Это произошло. Он был там, где я и хотела, но он должен быть внутри меня, где станет частью меня. Все те слезы и рыдания, и то, как я скучала по нему, были в прошлом. Так хорошо, чтобы быть правдой. Головка его члена уперлась в меня. Он дразнил ею мой влажный вход и смотрел мне в глаза.
– Я хочу чувствовать, как каждый твой дюйм входит в меня. Я так долго этого ждала, – прошептала я.
Я была такой влажной, что он проскользнул в меня и заполнил своей эрекцией. Я снова громко вскрикнула. Его потрясающе толстый член толкнулся в мою чувствительную киску, где только что был его язык. Он закрыл глаза и произнес мое имя. Я вскрикнула, когда он начал двигаться во мне глубже и глубже, а я начала принимать его дюйм за дюймом.
– О, Прюденс, Боже, ты такая влажная и тугая. Ты создана для меня, – сказал он. Сжал меня, и его тело начало двигаться. Я обвила ноги вокруг его талии и крепко прижалась Алексу. Мои руки ласкали его гладкую влажную кожу. Он воспользовался моментом, чтобы облизнуть мои губы и поцеловать, пока продвигался толчками все глубже и глубже. Я хотела поглотить его полностью. Запах его одеколона и пота снова сводил с ума.
– Я хочу кончить в тебя, хорошо? – сказал он, затаив дыхание, когда толчками двигался во мне. Мы были так близко, что он коснулся моего лба своим.
– Все хорошо, милый. Кончи в меня. Не закрывай глаза. Я хочу видеть их, когда ты кончишь в меня первый раз. Я хочу запомнить этот момент навсегда, Алекс, – просила я.
Он не закрыл глаза и произнес мое имя. Я чувствовала, как он становится толще. Я услышала, как вырвался глухой стон. Его красивое лицо исказилось страстью, когда оргазм взорвал его тело. Смотреть Алексу в глаза, когда он кончает, раз за разом, было невероятно. Его зрачки расширились от вожделения. Он навис надо мной, удерживаясь силой рук и шеи, напрягаясь с каждым ударом. Его семя излилось в меня, горячее и прекрасное, наполняя мое тело. С каждым движением он входил в меня все глубже и глубже. За каждым толчком следовал звериный рык. Я почти потеряла рассудок. Каждый нерв в моем теле был оголен, и я снова испытала оргазм, теперь одновременно с ним. Мое тело билось в волне восхитительного удовольствия, захватившего меня. Когда он рухнул мне на грудь, я запустила пальцы в его волосы. Мы признались в том, что нужны друг другу, мы освободили нашу любовь.
– Я так рада, что ты не сбежал в этот раз, – прошептала я.
– Я тоже, малыш. Это было самое невероятное, из того что когда-либо было со мной.
– Это лишь начало, – сказала я, пробежавшись руками вниз по его шее и спине, покрытой потом.
– Прости, что причинил тебе боль. Мне никто не нужен, только ты. Я старался быть с кем-то еще, но изображать то, что есть между нами, с другим человеком не получается. И никогда не получится.
– Все хорошо, Алекс. Ты рядом. Это все, что имеет значение. Я знаю, что ты самый достойный и честный человек, которого я когда-либо встречала. Даже то, что ты держался в стороне от меня, хотя мог и забыть о том, что помнишь меня подростком, много значит для меня. Все, что связано с тобой, чудесно, – сказала я сквозь слезы.
– Когда ты целуешь меня, Прюденс, я не сенатор, я – король, – услышала я его шепот. Его тело расслабилось, и он погрузился в сон в моих объятиях.
Он был там, где я хотела, и в этот раз я не собиралась его отпускать. Я обнимала его всю ночь, пока спала, в мире и покое, впервые в моей жизни.
Глава 10
– В тебе что-то изменилось, – сказала Бьюла, когда мы на неделе встретились за ланчем. Я боялась, что бабушка узнает, что я сплю с сенатором. Мы были очень близки, и она могла почувствовать что-нибудь, просто взглянув на меня.
Алекс и я проводили вместе каждую ночь, и на сон у нас совсем не было времени, разве что пара часов за ночь. Мы изучали друг друга и узнавали наши желания и потребности. Мне нравилась каждая секунда совместно проведенного времени, и сон тут не был важен. Мы занимались любовью каждую ночь, и никто и ничто в эти моменты не имело значения.
– Что ты имеешь в виду, бабушка? – спросила я, моля Бога, чтобы она не сказала о том, чего я боюсь.
– Вы вместе, правда? Я почти уверена. От тебя исходит сияние. Что-то в твоих глазах говорит, что ты вместе с Алексом снова. – Она сидела напротив меня и, улыбнувшись, взяла меня за руку.
– Ну, может быть. Да. Мы вместе, бабушка. – Я не могла не улыбнуться, и нервно убрала волосы за уши. Было странно рассказывать ей, что я снова с мужчиной моей мечты.
– Я знала! Я знала! – выпалила она.
Официант принес наши салаты, и мы перестали разговаривать, пока он наполнял наши стаканы водой.
– Спасибо, – сказали мы одновременно и начали поглощать наш любимый клубничный салат.
– Так, расскажи мне подробности. Как получилось, что вы снова вместе? Ты рассталась с Тревором? – спрашивала она между ложками салатами. Она выглядела привлекательно в своей любимой белой блузке, брюках хаки и кожаных туфлях для вождения. Бьюла только что сделала стрижку боб и освежила ее несколькими светлыми прядками. На нее обратили внимание несколько мужчин постарше, и пока мы здесь сидели, некоторые из них повторно остановили на ней взгляд. Но, оставаясь верной себе, Бьюла даже не обратила на это внимание.
Мне не хотелось углубляться в детали, особенно в той части, где он привез меня к себе домой. Я просто сказала, что мы встретились на вечеринке и начали встречаться. Я опустила тот факт, что с ним я могла кончить шесть раз за ночь, и думала, что душа покинет мое тело.
– Это прекрасно, милая. Надеюсь, ты счастлива, ведь еще недавно ты была безутешна. В любом случае, мне больше не надо быть свахой для сына сенатора Фишборна, – засмеялась она.
– Я счастлива, бабушка. В нем есть что-то такое. Я не могу это объяснить, но я не могу жить без него. Я не могу дышать без него и не могу дышать, когда я с ним. – Я сделала глоток холодной воды, почувствовав, как жар поднимается по моему телу только от мысли о нем.
– Я понимаю. Те же чувства у меня вызывал твой дедушка, милая. Это называется любовь всей жизни, – сказала она.
– Меня немного пугает, что он старше меня на семнадцать лет. Он сенатор, и я не хочу оказаться под прицелом на следующих выборах.
– У нас с твоим дедом разница была десять лет, и даже тогда это не имело значения. Не переживай за это, Прюденс. Алекс хороший честный человек, и это все, на что будут смотреть.
Зазвонил ее телефон. Она взглянула на него и отключила звонок.
– Тоби, – объяснила она. – Я позвоню ей позже. Она ведет себя несколько назойливо, как обычно. – Она улыбнулась немного злорадно, потому что знала, что одержала верх над своей сестрой.
– Ты поэтому не хочешь ни с кем встречаться? Я имею в виду, ты же понимаешь, половина мужчин здесь не сводит с тебя глаз.
Она покраснела.
– Никто не сравнится с ним. Даже близко. Он был один и на всю жизнь. Зачем забивать себе голову кем-то еще? Это не для меня. Я счастлива одна, и когда провожу время со своей семьей и друзьями, а особенно с тобой, милая.
– То же самое я чувствую к Алексу, бабушка. Тревор был просто для того, чтобы отвлечься, и я все время сравнивала его с Алексом, – сказала я, вытирая губы.
– Полагаю, мы счастливицы. Не многим такое дано. Береги его и люби.
Разумеется, именно это я и планировала. Я хотела любить его каждую ночь, утро, и в промежутках между ними.
***
Совершенно неожиданно, примерно через месяц после того, как мы начали встречаться, я получила сообщение, как мне показалось, от Джейд:
Ты не победила, он все еще мой.
Я проигнорировала его, но не стерла, и решила, что позже спрошу об этом Алекса.
Тем же вечером за ужином я показала ему сообщение. Я не хотела, чтобы он думал, будто я ревную, но решила, что он должен знать. Он сказал, что разберется с этим.
Наша потребность друг в друге стала сильнее с того момента, как мы были вместе первый раз. Теперь все было можно. И мы не могли насытиться друг другом. Наши ночи были наполнены пламенным физическим сексом, а утра – любовью, пробуждениями в объятиях друг друга и переплетениями ног.
– Мне нравится проводить с тобой ночи, – сказал он однажды утром. Алекс разбудил меня поцелуем, и я высвободилось из его теплых объятий. Я с нетерпением ждала возможности остаться в его доме с огромной кроватью и камином. Быть в окружении его запаха и его вещей всегда успокаивало меня.
– Я так хорошо сплю, когда ты со мной. – Я пыталась заставить себя вылезти из постели, чтобы сделать кофе, но холодный воздух и тепло его тела заставляли меня поступать иначе. Именно этим утром он не собирался выпускать меня из постели.
– Алекс, пусти, – я улыбнулась и поцеловала его. Но он не соглашался и не давал мне подняться.
– Ты забыл, что у тебя сегодня обед с сенаторами, а уже почти одиннадцать? Тебе нельзя опаздывать.
– Да ладно, останься со мной. Здесь тепло и уютно, – его руки на мне пытались соблазнить меня остаться в постели с ним.
– Ты должна переехать ко мне, – сказал он, целуя мою голову и играя с волосами.
– Я не могу. У меня есть квартира, и Бьюла убьет меня, если я это сделаю. – Мысль о переезде была заманчивой, но я чувствовала, что не могу вот так сразу это сделать. В первую очередь я хотела убедиться, что нам друг с другом комфортно, до того как займу место на полочке в его ванной. Это был бы значительный шаг для нас обоих. Пока Алекс сенатор и встречается с женщиной намного моложе его, нужно действовать крайне осторожно.
– Я хочу просыпаться с тобой каждое утро, Прюденс, и мы не можем это делать, пока живем порознь. Разве тебе не нравится здесь? Со мной и Бекетом? – спросил он, лаская мою грудь. Потер ареолы, намеренно не задевая соски. Очерчивал их кончиком пальцев. Очень-очень нежно. Я была готова умолять его прикоснуться ко мне, и могу поклясться, что он знал об этом. Я почувствовала эрекцию Алекса, когда его бедра придвинулись ко мне.
– Ты пытаешься задобрить меня сексом, Алекс?
Он устроился между моих ног, и я улыбнулась ему. Я развела их, чтобы ему было удобно, он начал целовать мой живот.
– Может мне лучше оставить тебя без секса, если ты не согласишься, – засмеялся он, прекрасно зная, что никогда не сможет так сделать.
– Я смогу сдержаться, Алекс. Я долго сдерживалась, ожидая тебя, – сказала я и придвинулась, чтобы он вошел в меня. Я была влажной и готовой для него. Как всегда. Была суббота, в это время мы могли позволить себе ничего не делать и лениться. Мне нравилось, когда утром мы могли оставаться в постели до обеда, разговаривать и заниматься любовью. Он приносил кофе, и мы смотрели новости часами. Это утро таким не было.
– Пожалуй, я так и поступлю, пока ты не согласишься переехать ко мне. Как тебе такое заявление? – Он дразнил и терся об меня, заставляя чувствовать себя очень неудобно.
– Хорошо, я выдержу, – сказала я, принимая его игру. Я позволила ему почувствовать тепло и бархатную нежность моей кожи, а сама прикоснулась к своим соскам. Я не могла больше выносить эту пытку и начала трогать себя сама, надеясь, что это заведет его.
Под моими прикосновениями соски сразу затвердели. Обеими руками я очерчивала круги кончиками пальцев. Алекс лежал у меня между ног и наблюдал.
– Тебе нравится? – спросил он. Это сработало, и, зная, что он смотрит на то, что я делаю, я стала еще более возбужденной. Все, что я слышала, это тиканье часов над кроватью и мои стоны.
– Ммм, очень, Алекс. Это заставляет меня трепетать.
– Тебе нравится трогать себя? – спросил он со вздохом в голосе.
– Да. Если ты не собираешься прикасаться ко мне, значит, я сама должна это делать. Я просто притворюсь, что на моем теле твои руки. Так хорошо, Алекс.
Чем больше он смотрел, тем возбужденнее становился. Я облизнула палец и потянулась, чтобы дотронуться до клитора. Ощущение его взгляда манило меня скорее кончить. Трогая себя так же, как это делал он, я начала двигать бедрами. Это было невероятно сексуально, я почувствовала, что мое тело отвечает так, как будто это Алекс прикасается ко мне.
Тяжесть его тела на мне, запах, его красивое лицо усиливали мои ощущения.
– Я так близко, милый.
Я делала это наедине с собой и вибратором, но никогда никому не позволяла наблюдать за собой. С Алексом любая интимная вещь казалась приемлемой. Я подняла себя на вершину безумия и позволила ей захватить мое тело. Наша маленькая игра сделала меня более безрассудной.
Лишь только я застонала снова, он поднялся с кровати и сказал:
– Встаем, нам надо идти. Я могу опоздать.
– Боже, Алекс. Это просто подло, – воскликнула я.
– Ты заставляешь меня ждать. У нас нет времени, – подмигнул он.
– Я собираюсь припомнить тебе это вечером, когда ты страстный и взволнованный будешь интересоваться, надела ли я те стринги, которые тебе так нравятся, или я вообще без них. – Я поднялась с постели и, проведя рукой по его твердому члену, отправилась в душ.
– Мы продолжим этот постельный разговор сегодня вечером. Я хочу, чтобы ты увидела кое-что моими глазами, и я знаю, как это сделать.
– Как скажете, мистер Конрад, – прокричала я из ванной.
Глава 11
Через несколько месяцев нашей новообретенной любви, каждое утро я начинала, принимая душ в его доме. Я так и не согласилась переехать к нему, но хранила кое-какие вещи на случай, если останусь у него, а с недавнего времени это происходило каждую ночь. Снова проспав из-за недостатка сна, я ругалась, принимая душ в страшной спешке. Игриво я обвиняла Алекса в том, что вынуждена прилагать усилия, чтобы попасть на работу вовремя. Мы не могли разъединить наши руки всю ночь, и я снова не выспалась. Я должна была быть в суде с Викторией и была в ужасе от того, что опаздываю.
Вошел Алекс.
– Малыш, твоя бабушка звонит. Она хочет поговорить с тобой.
Я выглянула из душа. Шампунь стекал мне на лицо, а за спиной клубился пар.
– Ты ответил на звонок по моему телефону рано утром? Она же узнает что мы вместе, – зашептала я, немного расстроившись. Я не хотела, чтобы Бьюла догадывалась, что я обманываю, или думала, что я веду себя неподобающе. Хотя, с момента, как мы с Алексом сошлись, я себя только так и веду.
– Да ладно, Прюденс, ты уже взрослая, я недавно в этом убедился. – Он приподнял бровь, глядя на меня, и улыбнулся.
– Ты сказал, что я принимаю душ? Может я перезвоню ей потом? – спросила я, закрывая глаза, чтобы мыло не щипало их.
– Сказал, но она говорит, что не может ждать. Вот полотенце, – сказал он, повесив белое пушистое полотенце на дверь душевой.
– Боже правый, надеюсь, это важно.
– Мне показалось, что она расстроена, – прошептал он снова.
Алекс отошел, я быстро смыла пену и завернула свое мокрое тело в полотенце. Я прошла в его комнату, он протянул мне телефон и, подмигнув, шлепнул по попе.
– Привет, бабушка, это я.
– Милая, ты сидишь, Алекс рядом? – спросила она, и тут я начала беспокоиться.
– Да, Алекс здесь, рядом со мной. Что случилось? Ты пугаешь меня. – Я посмотрела на Алекса.
– Мне сегодня позвонили из Огайо. Не твоя мать, это был кто-то из больницы. Я не знаю, как сказать тебе, милая. – По ее голосу было понятно, что она плачет.
– Я в порядке. Просто скажи, что случилось. Что-то с Дейдрой, да? – спросила я.
Алекс сел на кровать позади меня и положил руку мне на ногу.
Прошло девять лет с тех пор, как я не говорила и не виделась с мамой. Бесчисленное количество попыток общаться она игнорировала. Последнее, что я слышала о ней, рассказала моя подруга Вина, и это было сразу после того, как я переехала к Бьюле. Она говорила, что дружка моей мамы посадили в тюрьму за убийство, полиция приезжала в ее трейлер и расспрашивала о ней. После этого я много раз пыталась пообщаться с ней через письма, но в ответ не получила ничего.
Позвонить ей было нельзя, потому что у нее не было телефона. Я могла только написать. С того момента, как я оказалась у Бьюлы, я отправила по меньшей мере пятьдесят писем на адрес ее трейлера. Каждый раз, как я отправляла письмо, надеялась, что именно оно заставит ее ответить. Сейчас я ждала услышать новости, которые, я уверена, были неизбежны.
– Похоже, она очень больна, милая. Думаю, ей осталось несколько дней. – Сказав это, она снова зарыдала. Мое лицо вспыхнуло, детство пронеслось перед глазами за секунду. Оглушенная пониманием происходящего, я сглотнула и попыталась что-нибудь сказать.
– Что с ней? – спросила я, пытаясь быть сильной ради бабушки.
– Медсестра сказала мне, что у нее СПИД. Я не хочу тебя запугивать, но все действительно плохо. Она была в тюрьме. Я поняла, что она была соучастницей убийства, совершенного Мортом. Она призналась, что нанесла удар ножом вместе с тем типом, Мортом. Это так печально. Утром у нас с тобой самолет, и к обеду мы уже будем в Огайо. Я знаю, что не могу настаивать на том, чтобы ты летела, но нам нужно быть там обеим. Наш самолет улетает в 8 утра. Чем быстрее мы там окажемся, тем лучше.
Я сидела в ужасе от услышанного. Сбывался мой самый худший страх. В последний раз, когда я видела маму, она выглядела неважно. Она была исхудавшей и седой и, должно быть, уже тогда болела. Я должна увидеть ее. Не имеет значения, что она совершила, или что произошло между нами, она по-прежнему моя мать, и она умирает.
– Хорошо. Я буду готова. Алекс привезет меня к аэропорту. Тебя подвезти? – спросила я еле слышно, стараясь держать себя в руках.
– Нет, Тоби подвезет меня, – сказала она.
– Я должна позвонить на работу и предупредить всех. Я не хочу говорить всем, что у нее СПИД, просто скажу, что это срочно. Как ты, бабушка?
Она не видела мою маму больше двадцати лет. С тех пор, как она ушла из дома и сбежала с двумя парнями, которых встретила на вечеринке. Моя мама не хотела иметь ничего общего с Бьюлой и дедушкой. Она жила в фургоне, на котором колесила по всем Штатам, и принимала наркотики. Она не знала, но дедушка умер за два года до того, как она позвонила попросить денег. В тот день, когда она узнала об этом, она веселилась и напивалась, крича, каким ужасным отцом он был, пока не отключилась.
– Все нормально, милая. Не беспокойся обо мне. Я хочу, чтобы ты позаботилась о себе. Мы переживем это вместе, как и многое другое, – сказала она. Мне показалось, что она хотела, чтобы ее голос не был таким расстроенным.
Она положила трубку. Я знала, что должна взять себя в руки и через два часа быть в аэропорту.
– Прюденс, мне так жаль, что тебе придется пройти через это. Давай я поеду с тобой? – предложил он. Я не могла позволить ему оказаться во всем этом. То, что он встречается со своей помощницей, сразу стало бы достоянием общественности, а в газетах появилась бы моя фотография. Пока никто не должен знать мое имя. Я не хочу, чтобы сейчас всплыло мое прошлое и помешало его карьере.
– Нет, все хорошо. Я должна сама с этим разобраться. Наше прошлое может вылезти наружу, и я не хочу, чтобы тебе это навредило, – сказала я. Я спрятала лицо у него на шее, вдыхая аромат его одеколона. Я не знала, как надолго уезжаю, и мне хотелось запомнить его успокаивающий запах.
– Давай я позвоню Виктории и все объясню. Мы можем не говорить все, просто скажем, что твоя мать больна, – сказал он, держа меня за руку и целуя в лоб.
– Да, пожалуйста. Ты не мог бы еще и Томасу позвонить? Он будет беспокоиться, а мне сейчас не до разговоров. Мне нужно в аэропорт. Ты сможешь отвезти меня?
Он кивнул.
– Скажи Бьюле, что в следующий раз ты можешь лететь куда угодно. У меня есть частный самолет, и я бы предпочел, чтобы ты воспользовалась им. Мне будет спокойнее, если ты позволишь Колту, моему пилоту, доставить тебя. Он работает на меня уже много лет, – сказал он.
Я положила голову ему на колени, слезы катились по моему лицу и капали ему на бедро. Несколько секунд мы сидели в тишине.
– Я понимаю, малыш. Конечно, тебе нужно ехать. Я бы хотел поехать с тобой, Прюденс, – сказал он, поглаживая меня по волосам.
– Не думаю, что сейчас это хорошая мысль. Я не хочу, чтобы ты ввязывался в это, – сказала я, притянув его к себе для поцелуя.
– Я могу прилететь в выходные.
– Нет, Алекс, мне будет спокойнее, если ты останешься здесь. Просто поверь, так будет лучше. Если ты мне понадобишься, я позвоню.
Он выглядел расстроенным.
– Хорошо, я буду здесь и буду ждать, когда ты вернешься ко мне.
Он позвонил в свой офис и сказал Сьюзен, что задержится. Пока я одевалась и собирала вещи, то услышала, что он звонит Виктории. Она была больше обеспокоена, чем я ожидала, и сказала Алексу, что я могу отсутствовать столько времени, сколько нужно.
По дороге в аэропорт мы оба молчали. Я держала его руку всю дорогу, желая прикасаться и держаться за него, пока не улечу.
Когда мы подъехали на парковку аэропорта, он посмотрел на меня и сказал:
– Если тебе что-нибудь понадобится, все что угодно, я тут же буду там. Помни об этом. Ты не должна проходить через это в одиночку. Нет ничего важнее тебя.
– Я знаю, Алекс. Я должна быть сильной, пройти через это и оставить прошлое позади. Она умирает, и мне нужно помириться с ней. Я могу это сделать.
– Я уверен, что можешь, малыш. Помнишь, я уже говорил тебе о том, какая ты сильная. Я понял это, когда тебе было всего лишь шестнадцать, а сейчас ты превратилась в женщину и стала еще сильнее. Позвони, как прилетишь. Я хочу услышать твой голос и знать, что все в порядке. Я сразу пойму, если это не так, – сказал он. Мы поцеловались на прощание, но никто из нас не хотел расставаться.
Глава 12
Мы знали, что Дейдра находилась в благотворительной клинике в Кливленде. Бьюла взяла напрокат машину, и мы забронировали номер в отеле неподалеку от клиники.
Я не знала, чего ждать, когда войду в дверь больницы. Скорее всего, это будет ужасно. Я почувствовала приближение панической атаки и тут же начала вспоминать успокаивающие техники из терапии. Дышать.
Вместо того, чтобы встретиться с тем, что ждало меня впереди, мне хотелось сбежать. Бьюла поняла это и взяла меня за руку, пока мы шли к лифту.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Да, – соврала я. Я была рада, что бабушка со мной, но я была бы рада больше, если бы Алекс тоже был здесь. Но лучше, если он не будет в это втянут.
Лифт остановился на седьмом этаже. На стенах и на входах в палаты были знаки, предупреждающие о биологической опасности. Тишину этого места нарушали только звуки мониторов и мягкое гудение кислородных машин. Сестринский пост находился на круглом островке посреди холла. Медсестры были заняты за компьютерами или с пациентами. Мы с Бьюлой подошли к столу.
– Могу я вам помочь? – спросила медсестра, не поднимая глаз от монитора.
– Да, мы к Дейдре Ромейн. Я ее мать, Бьюла, а это ее дочь Прюденс, – сказала бабушка.
Медсестра была крайне худа, ее светлые волосы ежиком были покрашены в фиолетовый цвет. Она посмотрела на нас, и по ее лицу было видно, что я была права, ничего хорошего не будет.
– Одну секунду. Думаю, ее врач где-то здесь.
Медсестра поднялась и подошла поговорить с женщиной в белом халате, которая заполняла график.
– Она подойдет к вам. Я думаю лучше, если вы поговорите с врачом, прежде чем идти к ней.
– Хорошо, – сказала Бьюла.
К нам подошла невысокая азиатка с уставшим серьезным выражением лица. Она была невыразительной, без макияжа, волосы были собраны в тугой хвост. Одета она была в белый халат и мокасины, которые выглядели такими же уставшими, как и она сама.
– Здравствуйте, я доктор Томас. Вы мать и дочь Дейдры Ромейн? – спросила она, протянув руку, чтобы поздороваться.
– Здравствуйте, доктор Томас. Я Бьюла, а это ее дочь Прюденс. Мы только что прилетели из Вирджинии. Медсестра Дейдры позвонила мне вчера. Я даже не знала, что Дейдра больна настолько, что находится при смерти. Я не разговаривала с дочерью больше двадцати лет.
– Да, Дейдру перевели из тюрьмы. Я лечу ее на протяжении пяти лет, с того момента как она узнала, что у нее ВИЧ.
Я посмотрела на Бьюлу, она закрыла глаза, пока врач говорила. Впервые она столкнулась лицом к лицу с фактом, что моя мама настолько больна.
–Дейдра отказалась бросить наркотики, отказалась от лечения. Я старалась поддерживать ее в стабильном состоянии. Она думала, что можно просто не обращать на это внимания и все пройдет само. На прошлой неделе ее перевели сюда из тюрьмы, потому что у нее был кашель и лихорадка, не поддающиеся лечению. У нее тяжелая пневмония. У нее также цирроз печени и увеличены легкие из-за курения. Я боюсь, что нынешнее ее состояние таково, что осталось ей не долго. Сейчас она в стабильном состоянии, иногда приходит в сознание. Ее внешность может вас шокировать, если вы долго с ней не виделись. Вы должны быть готовы к тому, как она сейчас выглядит. У вас есть вопросы ко мне?
– Да, можем ли мы что-нибудь сделать? Что-то, кроме того, чтобы поддерживать ее состояние? Есть ли какая-нибудь надежда, что более качественные препараты или лечение помогут ей побороть пневмонию?
– Боюсь, не в этом случае, – сказала доктор Томас.
– Понимаю. Как вы нашли меня?
– В тюрьме был ваш номер. Она узнала, что больна после того как, попав в тюрьму, сдала кровь. Она никогда не говорила о семье. Жаль, что ваша встреча произойдет при таких обстоятельствах, – продолжила врач.
– Я пыталась найти ее годами, но безрезультатно. Эта печальная история началась, когда Дейдра была еще подростком. То, что я узнала сейчас, даже хуже, чем когда я узнала, что она в тюрьме, – сказала Бьюла со слезами на глазах.
– Я понимаю. Сожалею, что это первое, о чем вы узнали, – сказала доктор Томас.
Она убрала ручку в карман, ее телефон подал сигнал.
Бьюла достала бумажные салфетки из сумочки.
– Готовы ее увидеть? Имейте в виду, она в бессознательном состоянии, но может вас слышать. Дейдра испытывала сильнейшие боли, поэтому мы должны были дать ей соответствующие препараты. Кислород также поддерживает ее состояние. Уверена, что она не похожа на себя ту, какой вы ее видели в последний раз.
Я просто кивнула. Как только мы направились в ее палату, у меня началась паника. Я глубоко вздохнула и применила навыки, позволившие взять себя в руки. Дышать медленно, сосредоточиться. Издалека я увидела нечто напоминающее скелет, лежащий на больничной койке.
Я вошла в полутемную больничную палату, крепко держа бабушку за руку. Видеть маму в таком состоянии было ужасающе. Лежащая передо мной женщина выглядела так, как будто она уже умерла. Ее кожа была серой, щеки впали, делая ее еще более похожей на скелет. Казалось, каждый глоток воздуха, который она делает, требует усилий. Ее рот был приоткрыт, и я увидела, что у нее нет зубов. Губы были втянуты, как у старухи. Они были бесцветными, сухими и потрескавшимися. Ее волосы слиплись в светлые и темные пряди на практически лысой голове. Сердце в ее слабой груди билось так, как будто она бежала наперегонки. Она была накрыта тонким одеялом, и под ним я могла различить очертания изможденного тела моей матери. Кислородная трубка в носу поставляла ей воздух. Хотя ее глаза были едва открыты, казалось, что она смотрит на что-то, что нам невидимо. Ее пальцы были тощими и желтыми из-за долгих лет курения. Я не могла поверить в то, что вижу.
Рядом с ее кроватью стоял вооруженный охранник. Он выглядел огромным и устрашающим и смотрелся чужеродно рядом с кислородной машиной. Моя мама никуда бы не делась, живой отсюда уйти она не могла. Они приковали одну ее руку наручниками к кровати. Зачем? Куда могла сбежать умирающая женщина в коме?
Охранник кивнул без всякого выражения на лице. Он был похож на статую цвета красного дерева, а его руки были большими как у героя комиксов, и выглядел он устрашающе, охраняя умирающую женщину. Его темно-синяя форма плотно обтягивала широкую грудь, а к бедру был пристегнут пистолет. Массивный, пугающий.
Бьюла подошла к ее кровати. Улыбнувшись охраннику, она сняла компресс с головы мамы и поцеловала ее в лоб. Он уставился на нее, не моргая. В голове промелькнула мысль, что он мне не нравится.
Как только бабушка взглянула на свою дочь, по ее лицу полились слезы. В последний раз, когда она ее видела, Дейдра была молода, здорова и красива. Бьюла придвинула стул и села рядом, держась за поручень кровати. Я стояла у двери как окаменевшая и не могла заставить себя подойти ближе. То, что я уже увидела, было больше, чем я могла вынести. Казалось, что от звука ее кардиомонитора закладывало уши. Пока я стояла и смотрела, пытаясь принять реальность происходящего, вошла медсестра и представилась.
– Здравствуйте, я Элейн. Медсестра Дейдры. Сегодня ночью я слежу за ее состоянием, – сказала она с улыбкой. – Привет, Маршалл, – сказала она вооруженному охраннику.
Он улыбнулся, что выглядело странно на его серьезном лице.
Элейн была крупной дамой с темными длинными волосами и голубыми глазами. От нее исходила мягкость, которая, я уверена, была нормой для тех, кто заботится об умирающих пациентах. Она начала делать то, что должна – заботиться о моей матери. Надев резиновые перчатки и маску, она добавила лекарства в капельницу и проверила кислород, поступающий в нос. Подняла одеяло, и из-под него показались похожие на палки ноги. Мама застонала.
– Она может слышать вас и чувствует, что я что-то делаю. Каждый раз она издает какие-то звуки, но делает это бессознательно, – сказала медсестра, глядя на нас.
– Доктор сообщила вам о состоянии Дейдры? – спросила медсестра.
– Она сказала, что ей осталось не более двух дней, что она без сознания и испытывает ужасную боль, – сказала Бьюла.
– Ей уже не больно. Мы позаботились об этом, дав морфин, не так ли, Дейдра? Тебе ведь намного лучше сейчас, – сказала медсестра, наклонившись к маме. С нами она начала говорить шепотом, как будто мама могла услышать. – Она на грани смерти. Я думаю, это произойдет через день, максимум через два. Это видно по ее коже. Видите, кончики пальцев посинели, и ноги синеют. Мы убрали одеяло, потому что она была в испарине, и я положила холод ей на лоб. У вас есть ко мне вопросы? Я уверена, их должно быть много.
