Текст книги "Сила веры (СИ)"

Автор книги: Мэй Ник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Вита, ты на актерском учишься? У тебя даже цвет волос и голос изменился. Я прямо в живую эту картинку увидел. Ну, ты даёшь.

– ах, не смущайте девушку, гражданин начальник,– произнесла она с придыханием – а то томление у меня в грудях проявляется, и в ухах звон – и прижала руки к груди и опустила глаза. Матвей захохотал. Вита не выдержала, отпустила образ и тоже рассмеялась.

– Вита, вам со сцены надо выступать-

– ах, у меня много талантов. А сколько еще не раскрытых – проговорила я утрированно жеманным голосом и приложила ко лбу тыльную сторону ладошки – а по какой стезе вы пошли, дражайший Матвей, извините не знаю как по батюшке? -

– По строительной. Владиславович. Дома мы строим, хорошие дома. Так что не извольте беспокоиться – поддержал ее игру и сильно окая, произнес Матвей

– ах, как это интэрэсно. Я вся горю от нетерпения в ожидании рассказа, как строят хорошие дома – она облокотилась на стол, сложила ладошки одна на другую и опустила подбородок на руки. А Матвей вдруг стал серьёзным, и глядя ей в глаза потянулся к ней, приподнялся и накрыл ее губы своими. А она и не сопротивлялась, все ее правильные мысли даже не всплыли. Ее накрыла такая волна удовольствия, вожделения, что она хотела только одного, чтобы это не кончалось. Она уже сидела на коленях у Матвея, почему-то без футболки, как так получилось? Ведь они не прерывали поцелуй, а он своим языком сводил ее с ума. Обводил ими контуры ее губ, посасывал их, исследовал ее рот с такой нежностью, затем захватил в плен ее язык и начал ритмично всасывать его. Его рука уже хозяйничала на ее груди. Она дрожала сама и чувствовала, как дрожит он. В ее попу уперлось что-то твердое и пульсировало там. Он потянул сосок, перекатывая его между пальцами, из груди вырвался стон. Приспустив бретельки бюстгальтера, он освободил вторую грудь. Его губы переместились вниз, и то, что он проделывал с ее языком, стал проделывать с соском. Он втягивал его в себя до боли и облизывал его, его руки обводили контуры девичьего тела и возвращались к груди. Соски уже стали твердыми как камушки. Вита держалась за его плечи и боялась только одного, что он остановится. Матвей как будто услышал ее, подхватил на руки и перенес на диван в гостиной. «Как у него получается раздеть меня так, что я даже не заметила». А он посадил ее на диван. А сам сел на колени между стройных ног взял их за щиколотки и поставил себе на плечи, развел колени и стал просто смотреть на то, что открылось перед ним. Вита и не подозревала, что взгляд может возбуждать до такой степени. Не было ни стыда, ни неловкости. В его взгляде было столько восхищения, что она где-то глубоко, даже возгордилась, что у нее такое есть. Но долго погордиться не дали, когда его губы коснулись чего там, она завизжала от нахлынувших ощущений и резко попыталась свести ноги. Матвей хорошо бы получил по ушам, если бы не держал ее за колени. А потом девушке стало все равно, она кричала, извивалась, одновременно пытаясь прекратить эту пытку и ни в коем случае не дать ему остановиться. Вдруг тело пронзили конвульсии такого удовольствия, что она просто забилась в руках Матвея, а он положил ее на диван, и она даже не успела сообразить, как низ живота пронзила боль

– пиз..ец котенку – прохрипела она, даже не соображая, что только что ляпнула

– ты девственница? – простонал Матвей

– была. Не останавливайся – и сама попыталась как-то двигаться под ним

– я и не смогу – снова простонал он и начал движение.

– Ооо…., как хорошо. Еще, еще. Сильнее прошу тебя!!! – и снова она визжит от нахлынувших эмоций, а Матвей ускорил движение, вдруг тоже застонал, по его телу прошла судорога, и он свалился на нее, правда, придерживая свой вес локтями.

– Со мной никогда такого не было – прохрипел он

– со мной тем более – вторила она ему

– я имею в виду, что я давно не мальчик и умею себя сдерживать

– а я еще не научилась

– ты жалеешь?

– нет, если бы знала, что это так здорово, уже давно бы этим занялась

– не говори так, мне хочется думать, что так хорошо тебе, только со мной. Где у тебя ванна? – Вита вяло махнула рукой. Матвей подхватил ее на руки и через несколько мгновений, она стояла в своей нарядной ванной комнате. Пока он настраивал воду, и наливал пену, Вита стояла рядом, так как одной рукой он держал ее. Даже когда откручивал колпачок от пузырька с пеной, переложил ладошку себе под мышку.

– думаешь убегу? – поинтересовалась она

– нет, просто приятно чувствовать тебя рядом – он подхватил ее на руки и опустил в ванну, затем сел сам напротив. Благо ванна была большая.

– тебе не больно? – и он положил руку ей между ног. Реакция ее организма просто поразила Виту. Колени сами разъехались в стороны, и она подалась на встречу его руке, выгибаясь в пояснице. Матвей быстро выключил воду благо ее набралось немного подтащил девушку к себе, и раскрывая полностью, впился губами в клитор. Он оттягивал его зубами на себя, облизывал, посасывал, ввел в нее один палец, потом два. Подчинил движения языка движению пальцев.

– кончай, мой сладкий олененок, ты здесь такая красивая, такая сладкая – он поменял местами пальцы и язык. И теперь его язык облизывал ее изнутри, а пальцы теребили клитор. А она поднималась к вершине своих ощущений, сосредоточившись на них. И вдруг первый раз в жизни почувствовала, как из нее полилась влага. Матвей ловил ее языком, а она снова билась в конвульсиях наслаждения.

– где у тебя спальня? – он стоял в коридоре, мокрый, как и Вита, и держал ее на руках. Следуя указаниям, они оказались в спальне. Дверь на балкон была открыта, и с улицы доносился шум дождя. Было довольно прохладно. Он опустил девушку на кровать, закутал в покрывало закрыл дверь на балкон, а она включила ночник раскуталась и легла раскинув ноги

– прошу, войди в меня. Я снова хочу почувствовать эту наполненность – умоляющим тоном произнесла она

– ты ненасытный олененок?

– наверное. Мне почему-то не стыдно перед тобой. Я чувствую себя красивой и желанной

– а ты такая и есть, и красивая, и желанная – он сел между ее ног согнул их в коленях и развел так, что они практически коснулись простыни

– бабочка – прошептала она

–что? – спросил он переведя взгляд с низа ее живота на лицо

– есть такое упражнение в гимнастике. Очень похожая поза. Что ты там увидел? Ты с таким восторгом туда смотришь, что даже завидно

– я тебе потом покажу. Ты тут такая красивая, что я сам себе завидую – он приподнял ее бедра и медленно ввел в свой член, одновременно потирая твердый клитор пальцами

– скажи, что ты хочешь? – хрипло спросил он

– тебя хочу. Мне нравится, как ты на меня смотришь, как ты меня трогаешь, нравится чувствовать тебя в себе. А еще я хочу тоже рассмотреть тебя. Я никогда не видела члена. Хочу попробовать его на ощупь на вкус, как ты меня – Матвей задохнулся от таких откровений, положил руки ей на грудь и начал двигаться. Сильно, размеренно, часто, доставая до какой-то точки внутри нее так, что на глазах выступили слезы. Толчки становились все быстрей и быстрей, чувство разрядки приближалось как лавина, пока не накрыла их одновременно. Наверное, для девичьего организма это был предел, потому что после этого оргазма она вырубилась. Проснулась рано. Рука Матвея обнимала ее и собственнически лежала на полной груди. Нахлынули воспоминания о вчерашней ночи, и чувство эйфории охватило Виту. Но так же быстро схлынуло, потому что вспомнила, что с утра должна быть у Залучного. Постаралась аккуратно выбраться из постели. Но только пошевелилась, как Матвей прижал ее к себе еще сильней

– Матвей, мне надо отъехать часа на три. Ты поспи пока. Я скоро вернусь – он неохотно разжал объятия и поцеловал в шею. Вите захотелось на все плюнуть и остаться в его объятиях. Она взяла себя в руки и через полтора часа стояла перед светлыми очами мэтра. От работ он пришел в восторг, наговорил кучу комплиментов, пообещал перевести деньги, а в течение месяца подготовить оставшиеся лекала. Они расстались довольные друг другом. На обратной дороге позвонила Ваське. Та долго не брала трубку, а когда взяла, голос был сонный и недовольный, но когда услышала вопрос Виты, аж завизжала

– Ветка, это то, что я думаю! Ты наконец-то нашла мужика, который тебя обломал?!

– Дура, не ори так. Нашла. Так ты мне скажешь, какие таблетки?

– Таблетки? Скажу, если расскажешь, что за парень тебя сломал

– Приедешь, расскажу. А то денег не хватит на роуминг

Так поперепиравшись и оставшиеся не очень довольные разговором, они распрощались. Вита все таки получила название таблеток. Из аптеки она направилась прямо домой.

Дома ее ждал потрясающий завтрак и потрясающий мужчина. Не успела она переступить порог, как Матвей подхватил ее на руки, отнес на кухню, посадил на стол и стал раздевать, покрывая поцелуями.

– я, у тебя вместо завтрака? – уже задыхалась она

– сначала тебя покормлю, а потом уже будет мой завтрак – оставив ее всю такую голенькую сидеть на столе, он придвинул стул сел между длинных ног, а в руках у него появилось пирожное с воздушным кремом. Сначала он коснулся кремом ее соска. Вита с шумом сквозь зубы втянула воздух. Ощущения были непередаваемые. Затем пирожное поднесли к ее губам. Она постаралась как можно эротичнее слизнуть с него крем. Теперь уже застонал Матвей и снова крем на другом соске. В общем, пока она съела два пирожных, крем был и на груди и на животе и в пупке. Затем он поставил ее ступни к себе на колени и открыл ее, взял клубнику надкусил, и провел ею между интимных складочек и медленно положил ягоду себе в рот. Вторую ягоду он дал откусить девушке, и снова она оказалась на ее клиторе, а потом снова ягода оказалась у него во рту. Так ее и кормили.

– наелась? – она кивнула головой. Тогда он убрал со стола блюда с пирожными и клубникой, и их место заняла его обнаженная богиня. А Матвей завтракал. Он, не прикасаясь руками, слизывал с нее крем, всасывал, слизывал, втягивал в рот

– умоляю, не шевелись – прошептал он. Продолжая свой завтрак. Затем он разогнулся, не сводя с нее глаз, сделал шаг к стойке и налил в бокал вино. Вита наблюдала за ним, он за ней. Внутри все дрожало от напряжения

– ты знаешь, до того как я не встретил тебя у меня никогда не было эротических фантазий, а сейчас мне даже больно от того, что я не могу исполнить их все сразу

– а ты куда-то торопишься? – прохрипела она

– да, я хочу прожить долгую жизнь с тобой. Только с тобой, и хочу ценить каждый момент, который нам предоставит Господь. А теперь не шевелись – он сел между ее ног и стал струйкой лить на низ живота вино, одновременно слизывая его с клитора, со складочек. В клиторе приятно защипало. Налил в углубление пупка и пил уже оттуда. Затем набрал в рот вино и стал ее целовать. Она уже не могла сдерживать крики и всё равно старалась не шевелиться

– Матвей, возьми меня! Умоляю, я больше не могу!

– шшш, тихо, олененок. Ты сейчас кончишь для меня – и, глядя ей в глаза, ввел в нее сначала два, а потом три пальца, одновременно большим пальцем ударяя по клитору начал ими синхронно двигать, когда у Виты уже искры посыпались из глаз, он как-то очень глубоко проник в нее, прохрипел

– кончай – и она содрогнулась в конвульсиях. А он достал из пальцы, и не отводя от нее взгляда стал облизывать их

– хочу еще – прошептала Вита и потянула его на себя. Он не заставил ждать и резко вошел, держа в руках ее грудь, зажав между пальцами соски. Она кончила быстрее, чем Матвей, а он, перед тем как кончить вышел из нее и излил свое семя на ее живот. Когда судороги закончили сотрясать его тело, он рукой размазал сперму по ее животу, клитору, груди

– это я тебя помечаю – задыхаясь, произнес он – ты моя

– а ты мой? –

– только твой – он подхватил ее на руки и понес в ванну.

До позднего вечера, да и ночью они занимались любовью, изредка прерываясь на сон. Про еду они забыли, настолько были увлечены друг другом, что про нее даже не вспомнили.

Утром девушку разбудил запах кофе, она как сомнамбула натянула рубашку и пошла на запах. Глаза не открывались, непослушными пальцами попыталась застегнуть ее, ничего не получилось, и она бросила это неблагодарное дело. Села за стол и перед ней тут же появилась чашка кофе. «Ммм, как раз такой, какой я люблю. Черный, чуть-чуть сахара, самое то». Когда кофе кончился, и глаза немного открылись, перед ней появилась тарелочка гренок с сыром и еще одна чашка кофе. Эту она пила уже осмысленно. И гренки очень вкусные. И стол стеклянный. И через него видно все. И поэтому Матвей не ест. А смотрит на то, что видно через стекло.

– ешь давай, а то сил не хватит свои фантазии воплощать – пошутила она

– я поел, пока ты спала –

– тогда ладно – и она развела ноги, продолжая жевать гренок. Затем согнула ногу в колене и поставила ее на стул, отведя колено как можно дальше, одновременно прихлебывая кофе. Затем и вторую ногу поставила на стул и села в позу бабочки. Матвей молчал, а она продолжала пить кофе и жевать гренки

– спасибо за завтрак. Пойдем, погуляем? Вроде погода хорошая

– пойдем – он перевел , взгляд на ее лицо

– я только домой зайду, переоденусь. Олененок, можно тебя попросить? Не одевай белье под платье – Вита вытаращила на него глаза

– мы будем гулять, и только мы будем знать, что на тебе нет белья. И сейчас мы не будем заниматься любовью. А на прогулке будем нагуливать сексуальный аппетит. Идет?

– хорошо. Только на улице все в рамках приличий. Договорились?

– идет – он поднялся, чмокнул ее в макушку и быстрым шагом вышел за дверь. «Ну и что мне надеть?» Пересмотрела свои летние платья и выбрала белое льняное платье с кружевными вставками. Оно было достаточно длинным, не прозрачным и в то же время сверху до низу бежала дорожка пуговиц. А теперь ванная комната. Привела себя в порядок минут за двадцать. Никакой косметики, кроме блеска для губ. На кухне ее уже ждал Матвей. В лифте он ее не трогал, так как везде были камеры, они прошли мимо охраны и вышли в удушающую жару.

– слушай, давай поедем на машине? Я одно место знаю, там парк заброшенный, деревья, тень – он остановился у черной Инфинити и нажал брелок. Действительно было очень жарко, и Вита с удовольствием залезла в кондиционированное нутро. Салон был отделан светло-бежевой кожей. И они поехали. На светофорах и в пробке, его рука оказывалась у нее между бедер, благо стекла были с сильной тонировкой. Куда они приехали Вита не знала, так как из-за его рук не могла сосредоточиться на дороге. Но парк был действительно шикарный. С какими-то уютными тропинками, скамейками в неожиданных местах они обнимались и разговаривали обо всем и ни о чем. Она рассказывала про Италию, итальянцев, про их жизнь изнутри. Он очень внимательно слушал, задавал вопросы, ему было интересно. Он рассказывал, как начинал свой бизнес, со своим другом. Как они по-первости сами заливали фундаменты домов, как отсеивали рабочих, пока не получились бригады классных специалистов. Говорил, что благодарен отцу, и без его поддержки вряд ли что-нибудь получилось. Ведь вопросы коммуникаций самые сложные при строительстве. И если бы не помощь отца, который продавливал все разрешительные документы, он бы не стал тем, кто он сейчас есть. Вита рассказывала о своей семье, о том, как родители трепетно любят друг друга, как целуются, когда думают, что никто их не видит. Как отец не любит разговаривать по телефону, и всучает маме трубку. Зато потом, заставляет ее повторять весь разговор. Рассказывала о совместных походах за грибами и на рыбалку. Как после месяца брака домой вернулась Тонька вся в синяках. Как выяснилось, что она беременна и они радовались прибавлению семейства. Как появилась Манюня, а отец нажал на все рычаги, чтобы ее ублюдок муж, больше не появлялся у них на горизонте. Вита рассказывала о том, как ей интересно было заниматься в разных кружках, благо у них во дворе был детский центр. Как она успела за свое детство заниматься и художественной гимнастикой, и танцами, и актерским мастерством. Как она любит рисовать и какое удовольствие получает разминая руками глину.

По соседней тропинке шла мать с малышом лет четырех-пяти. Малыш орал, как резаный, а мать с остервенением била ребенка по попе. Картина производила удручающее впечатление.

И ведь ничего ей не скажешь. Пошлет куда подальше – вздохнула Вита – нас родители никогда не били. Даже если мы с Тонькой что-то не то творили. Разговаривали, объясняли, иногда наказывали, тем, что не пускали гулять – Матвей хмыкнул

– знаешь, момент один вспомнил, мы с отцом на рыбалку поехали, палатка костер. Здорово. И вот сидим у костра, вечер, тишина, разлили чай из алюминиевого чайника. Отец блаженствует, подносит кружку ко рту, и вдруг я вижу, у него на руке комар, такой, знаешь, вся задница от крови раздута. Ну, я, не задумываясь, и шлепнул его по руке. От неожиданности отец кружку выпустил, весь чай ему на охотничьи штаны вылился. А мне самому уже и стыдно и смешно. Я только и сумел ему пояснить

– комар – говорю. Отец сопит обиженно, а потом захохотал и говорит – знаешь, как это называется? Медвежья услуга – а ведь мог и подзатыльник отвесить. Правда один раз все-таки вломил мне ремня. На всю жизнь запомнил. По телевизору, показывали какой-то сюжет, там мальчишки костер жгли и баллончик кинули. Баллончик взорвался, и мальчишка остался без глаза. Отец с меня слово тогда взял, что костер я буду жечь, только в присутствии взрослых. Я пообещал. И буквально на следующей неделе сосед Артем уговорил пойти за дом, костер жечь. Я и пошел, как дурак. Ну что, весело, костер пожгли, потом пошли в футбол играть, о времени забыл. А оказывается, я давно уже должен был быть дома. Я во время не пришел и отец пошел меня искать. А ему ребята говорят, «они с Артемом за домом костер жгли, а потом в соседний двор побежали в футбол играть». Ну в общем пришел я домой, а дома отец с расспросами. Я виляю как уж. Говорю, мы с Артемом подошли, костер уже горел». А он «пошли к Артему». По дороге я раскололся. Вернулись мы домой, и впервые в жизни отец снял ремень и отходил так, что я неделю на задницу сесть не мог. Но перед тем как бить, сказал «учти, я бью тебя не за то, что ты жег костер, а за то, что слово не держишь. И за вранье. Вранье, как снежный ком, имеет свойство разрастаться и в конце концов погребет тебя под собой». На всю жизнь это запомнил. Иногда и хочу соврать, но вспоминаю отца и язык не поворачивается.

Так они и бродили по тропинкам, делясь друг с другом своей жизнью.

Они купили пакетик орешек и кормили белочку, которая спустилась к ним с ветки. Потом Матвей взял ее за руку и повел куда то в заросли. Перед ними открылся маленький заросший прудик с плавающими в нем утками.

Они ели шашлык в открытом кафе, не чувствуя вкуса, не могли отвести взгляды друг от друга. Бродили по дорожкам. Целовались. Уже темнело, когда они вернулись домой. Раздеваться начали еще в предбаннике

– у меня есть для тебя сюрприз. Посиди на кухне, я сейчас – и в костюме Евы убежала. Вернулась быстро потащила его в ванну, поторапливая. Он попытался ее в ванне обнять, но она отводила его руки – потерпи – из ванны она буквально тащила его за руку. И когда он понял, куда она его привела, пришел в восторг. Они оказались в комнате, одна из стен которой была зеркальной, на полу были расстелены маты, накрытые пледами, по пледам были разбросаны подушки. Вита первая прошла в комнату и легла. Матвей как в трансе последовал за ней.

Две недели пролетели в любовном угаре. Они занимались любовью бесконечно. Их не интересовало ничего, во внешнем мире. Они были поглощены друг другом. Они открывали для себя друг друга. И открывали неизвестное в себе. Когда Вита брала в руку его член и начинала расспрашивать, водя по нему пальчиком. Матвей еле сдерживался, но терпеливо показывал и объяснял, и про крайнюю плоть, и почему мошонка, то напряженная, то нет. Вита изучала его вдумчиво, проводила языком по уздечке, пробовала на вкус жемчужную капельку. Рассказывала о своих ощущениях. Изучала его реакцию на движения своих рук, языка. Она с широко открытыми глазами познавала мир, под именем Матвей. А потом Матвей, перед зеркалом, объяснял, как и что устроено у нее. Она оказалась, не смотря на свой возраст удивительно невинной. Призналась ему, что эта тема в разговоре с подругами ей казалась стыдной. Ее до встречи с Матвеем, не особо интересовало, как и что там устроено.

– неужели, ты себя не касалась даже в ванной?

– касалась, но, понимаешь, мне всегда казалось, что за мной кто-то наблюдает, даже в ванной. А под чужим взглядом, не особенно сосредотачиваешься на своих ощущениях

– а сейчас? Никто не наблюдает?

– наблюдает. И не только, еще и касается – она улыбнулась Матвею – веришь, еще лет в восемнадцать, а может и старше, я думала, полюблю и сразу предупрежу, сексом заниматься не буду. Если он меня будет любить, то все равно женится на мне. А детей из детского дома возьмем. Потом все таки передумала и решила: перетерплю. Дура я, да?

– олененок, ты самая лучшая. Я просто в шоке. Откуда ты такая?

– может быть, я ждала тебя? И подсознательно берегла себя для тебя. Чтобы изучить себя твоими руками, увидеть себя твоими глазами. Мне очень нравится, как ты на меня смотришь, трогаешь, целуешь – Матвей не выдержал, посадил ее между своих коленей лицом к зеркалу, развел ее ноги – смотри, разве ты не прекрасна? – он руками открыл ее

– а разве у других девушек не так? – задыхаясь под лаской его рук, за которыми она следила в зеркале, спросила она

– другие, для других, а это для меня – произнес он, поглаживая ее клитор

– смотри, как ты отзываешься на мои прикосновения, ты такая набухшая, готовая принять меня, посмотри на свою грудь, она потяжелела, сосочки как розовые жемчужинки. Разве ты не прекрасна? Ты бьешься в экстазе для меня, кончаешь для меня. Ты моя. В этом животике будут расти наши дети, он положил руку на ее живот. Я схожу от этого с ума. Я схожу с ума от любви к тебе

Изредка они покидали квартиру, чтобы прийти в себя. Ходили в магазин, за продуктами, гуляли. И всегда Матвей просил не надевать белье. И при любом удобном случае, его рука оказывалась е нее между бедер. Их глаза горели лихорадочным огнем желания. Дома Матвей стаскивал с Виты одежду, Даже готовила она обнаженная. Приготовление обеда, затягивалось до ужина. Но им это казалось естественным.

Через две недели Матвею пришлось включить телефон. И сразу выяснилась необходимость его командировки. Как бы, не хотел он, остаться с Витой, но он и так запустил работу. Уезжая на пять дней, Матвей оставлял Виту, с тяжелым сердцем. Вроде не было никаких поводов для волнения, но на душе почему-то было неспокойно. Он обцеловывал своего олененка, с ног для головы и никак не мог заставить себя покинуть квартиру

– через пять дней я вернусь. Не знаю, как я проживу их без тебя

– езжай. Чем раньше ты уедешь, тем быстрей вернешься. Я люблю тебя

– я буду звонить каждый день. А когда приеду, хочу, чтобы ты встретила меня, такая же голенькая, в этой постели – он с трудом оторвался от Виты и покинул квартиру.

Первый день после отъезда Матвея Вита проспала. Затем ей захотелось, рисовать и на два дня она пропала в мастерской. Матвей звонил постоянно и вводил в краску рассказами о том, чем они займутся.

Перед приездом Матвея, Вита решила съездить в магазин и приготовить к его приезду что-нибудь необыкновенное. На улице было прохладно после дождя, и Вита набросила на себя рубаху Матвея, закатав рукава и завязав узел на животе. Рубашка была очень красивой, двухцветной, с маленькой вышивкой на левой стороне груди, и все время, пока он был в отпуске, провисела на кухне. Вита, когда туда заходила первым делом, зарывалась в нее лицом и наслаждалась запахом любимого (еще одна рубаха Матвея лежала у нее под подушкой). Закупив продукты, и отказавшись от помощи охранника, который героически вызвался донести сумки до двери она поднялась к себе на этаж, поставив сумки с продуктами рядом с дверью. Она копалась в сумке, разыскивая ключи, как двери открылись, и из общего коридора вышла симпатичная стройная блондинка. Она оценивающе обвела Виту взглядом, задержав его на рубашке, и приветливо поздоровалась с Витой

– а вы наша соседка? – приветливо спросила она. Вита заторможено кивнула головой

– Татьяна – представилась она

– Вита – машинально ответила девушка

– я ребенка к бабушке отвозила. Она в Астрахани живет. Вот решила пораньше вернуться, хотела мужа обрадовать, а он в командировке. Вы заходите вечерком, чайку попьем, познакомимся поближе. А сейчас мне уходить пора – она помахала Вите рукой и вызвала лифт. Вита стояла как каменная, она просто впала в ступор. «Вот и все. Вот и все». Но все-таки достала телефон и набрала номер Матвея

– привет. Я только что познакомилась с твоей женой – у Матвея лихорадочно закрутились мысли «кто мог представиться его женой?»

– с Татьяной? –

– с Татьяной – ответила Вита и отключила телефон.

«Боже, как больно, так нельзя, за что! Просто с тобой поигрались. Девочка на недельку. Как болит в груди. Не понимаю, не по-ни-ма-ю. Разве так можно? Ведь я живая. Или уже не живая. За что так со мной? Жена, ребенок. Почему даже не сказал? Он же говорил, что никогда не врет. А он и врал. Просто не говорил. А зачем говорить. Как он мне в глаза смотреть будет, когда приедет. А я как? Как смотреть в глаза его жене, ребенку. А ведь я его полюбила. Больно. Только не плакать. Соберись. Тряпка. Что делать? А что делать, надо брать ноги в руки, и срочно отсюда бежать. Не хочу. Не хочу встречаться, объясняться. Да и что он может сказать. Затмение нашло? Покувыркался с соседкой пока жена не приехала? Прости дорогая? Мммм… Больно. Не хочу ничего чувствовать. Какую ни будь таблетку, чтобы забыть. Или много таблеток? Уснуть, и пока не перестанет болеть, не просыпаться. Или совсем не проснуться. А где их берут эти таблетки? Ни черта не знаю» – Вита потерла лоб – не придешь же в аптеку и не спросишь. Не хочу здесь быть. Все напоминает о нем.» Вита встала, набрала в инете «круглосуточные перевозки» ответил приятный мужской голос

– мне срочно нужен транспорт. Перевозка на 20 километров. Никакой мебели. Вещи, книги, мольберты, подрамники, рамы

– можем подать машину, через два часа. Вас устроит?

– у меня вещи не собраны. А скажите, такая услуга, как помощник по сбору вещей, и какие-нибудь ящики для книг и красок в ваши услуги не входят? Я оплачу по двойному тарифу.

– вы случайно не квартиру обворовываете? – в трубке раздался смешок

– нет, у нас внизу охрана. А вещи мы будем проносить мимо них. Вряд ли они выпустят воровку с кучей вещей. Ну, так как?

– договорились. Мы по дороге заедем в магазин и захватим коробки. Больше ничего не надо?

– мусорные пакеты. Самые большие. Пишите адрес…

Вита сделала над собой усилие, постаралась выкинуть все мысли о своей разбитой жизни, «я подумаю об этом в доме», и пошла в гардеробную. Достала чемоданы. С чего начинать не представляла. Начала с нижнего белья, потом вспомнила, что надо предупредить охрану, а потом закрутилась так, вытаскивая то, одни вещи, то другие, что когда раздался звонок в дверь, она вздрогнула. Сердце в груди заколотилось, как бешеное. Она прижала руки к груди, как будто это могло утихомирить его. « Матвей!» Со страхом приблизилась к двери и заглянула в глазок, в «предбаннике» никого не было. Немного отпустило. Вышла и открыла входную дверь. На пороге стоял два парня с охапкой картона.

– грузчиков вызывали? – девушка кивнула головой и отошла, пропуская их в квартиру. Они быстро упаковали все, на что она указывала пальцем. Затем так же быстро перетаскали все к лифту и в машину. Тронулись паровозиком. Впереди она, на своем пассате, следом газель.

На даче ребята затащили все вещи в дом. А ей пришла в голову абсурдная мысль, вдруг Матвей будет ее искать? А через них легко будет найти, чего она очень не хотела. Вита обратилась к ним

– Андрей, Иван, я вас очень прошу, если меня будет кто-то искать, кроме полиции, конечно, не говорите, куда я поехала. А лучше, предупредите Ваше начальство, что я к Вам не обращалась. У меня нет сейчас телефона, но если вы оставите свои координаты, я вам сообщу номер, когда он у меня появится. И поверьте, ничего криминального.

– Вообще-то я и есть начальство – ответил Андрей и продиктовал номер своего телефона – мы никому не скажем, что вы обращались к нам, если только камеры видеонаблюдения не засекли наш номер

– будем надеяться на лучшее. Спасибо вам ребята, вы меня сегодня здорово выручили – она расплатилась с ними, закрыла ворота. Зашла в дом, сил «держать лицо» уже не осталось, и она рухнула на диван. Вот и все. Как жить дальше Вита не знала, да и не хотела знать, если честно. Чувствовала себя использованной и униженной. Боль просто разрывала изнутри. И только один вопрос бесконечно стучал в голове: « За что?! Чем я провинилась перед Господом, что меня так наказывают». Она чувствовала свою вину перед его ребенком, женой. По его поведению она даже подумать не могла, что у него есть семья. «А какое поведение у женатого мужчины? Что он, о жене должен был говорить, когда меня трахал. А ведь ни он, ни я даже не предохранялись, таблетки так и валяются в сумочке. А ведь он про детей говорил, и я, как дура, велась. А когда у меня женские должны прийти? Не знаю, не помню. Зачем он так делал? Может, надо было с ним поговорить? Неет, мне хватило одного звонка. Как же больно, больно, больно, больно». Она постепенно впала в странное состояние, в котором, были отключены все чувства. Ей уже не было больно, не было обидно, она не чувствовала ни злости, ни любви, не чувствовала, холода, тепла, голода, ей хотелось только спать. Спать, спать, спать. Изредка она приходила в себя, помнила, как открывала кран и пила воду. Как-то раз, очнулась, когда стояла у плиты и пыталась ее включить. Зачем? Так и не вспомнила. Самое странное, что она забыла, как она включается. Потом в туалете ей не хватило сил нажать на кнопку смыва на унитазе, она стояла и на что-то нажимала, после нажатия что-то должно произойти. Она сосредоточилась. «Вода, должна политься вода». А она не лилась, потому что кнопка до конца не западала, сил нажать посильнее не было. Она расплакалась. Холодно, очень холодно. Достала еще один плед из дивана. Голова от усилия кружилась так, что она чуть не упала. Слезы текли из глаз непрерывным потоком. Это раздражало. «Спать, хочу спать». И она проваливалась в черную яму, у которой не было дна. Она растворялась в своей боли, свыкаясь с ней. Чернота завораживала ее, заменяя собой боль. Наконец, боль прошла, а она полностью погрузилась в темноту.