Текст книги "Прости. Люблю (СИ)"

Автор книги: Мэй Ник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Да, Егор был вашим другом. Я не в праве осуждать Вас, ведь он был взрослым мужчиной, и сам должен был отвечать за свои поступки. Ну а в том, что случилось, есть ваша вина или нет, решать Вам. Как и мне, ведь он был моим братом. И нам придется жить с тем, что случилось, всю жизнь. Я  не собираюсь посыпать голову пеплом, от этого ничего не изменится, но мне это будет уроком, как надо относится к близким – Тая перевела дух, в чем ей помогла официантка, вовремя принесшая их заказ. Хотя после всего сказанного аппетита не было ни у кого, но ими еда воспринялась, как возможность сделать перерыв в непростом разговоре. Вдруг Вадим встрепенулся:

– А сын? Ведь у них был сын. Что с ним случилось? – Вадим требовательно смотрел на Таю.

– Сын жив. Он во время пожара был у бабушки. Я оформила над ним опеку. – Тая отложила столовые приборы, и набравшись сил продолжила разговор – Вадим, вам может показаться это странным, заранее прошу меня простить, и не воспринимать то что я вам скажу как бред, но ко мне во снах приходит брат и настойчиво просит встретиться с вами. Я не знаю причины этого, да и Егор ничего не просил передать вам. Просто говорит «Вадим» – она подняла глаза на сидевшего напротив художника – у вас нет  никакого предположения, зачем ему это? – Вадим задумался. Затем перевел взгляд на Никиту. Ник понял, что разговор не предназначен для его ушей.

– Я отойду не на долго. Хорошо? – Тая кивнула головой. Никита встал и отошел к бару. Вадим молчал, видимо, пытался сосредоточиться на том, что хотел сообщить. Наконец он собрался с силами и выпалил

–Таисия, у Егора не могло быть детей – Тая вытаращила на него глаза и не знала, что сказать. А Вадим поторопился продолжить – об этом не знал никто кроме меня. Они с Алиной долго пытались, ну это…, завести ребенка. Как-то звучит дико – Вадим поморщился – в общем,  у них ничего не получалось. Тогда Егор, в тайне от Алины, сдал анализы и выяснил, что у него ни при каких обстоятельствах детей не будет. Вот тогда он и пошел в разнос. Выпивка, наркотики. Это он, Алину на эту дрянь подсадил, чтобы она переключилась с мыслей о детях на эйфорию от наркоты. Потом, правда, одумался, и вместе с ней лечился от зависимости – Вадим достал сигареты – Вы не против, я закурю? – Тая кивнула головой. Вадим закурил и снова стал собираться с мыслями. После непродолжительной тишины продолжил. –  Не знаю, как  это рассказывать. Вам явно будет тяжело это слушать. Да и мне, если правду говорить, это тяжело рассказывать. Я женился недавно, и мы с женой ждем ребенка. И вспоминать о том, что мы творили, как то не очень хочется – Вадим снова перевел дух – но если вкраце, то чем мы только не занимались. И групповой секс был самым безобидным из всего – Тая задохнулась и сжала зубы, чтобы не закричать – мы все были свободны. А вот Егор, мне так кажется, специально привлекал к этому Алину. Не знаю, как это объяснить. Он делал больно себе, как мазохист. Он ковырялся в своих ранах, глядя на то, как ее… берут другие. Спускал ее до своего уровня. Господи, какой я оказывается косноязычный!

– Я, кажется, понимаю, о чем вы говорите – Тая опустила голову – как это все мерзко и дико.

– Да уж. Но когда Алина забеременела, Егор прибежал ко мне, весь такой воодушевленный, кричал, ему все равно, чей ребенок, он его вырастит как своего. И Алина, самое главное не будет знать, что ребенок не его. Казалось, что у них все наладилось. Но, наверное, они слишком низко упали и выбраться уже не мог ни он, ни она – на этот раз Вадим замолчал надолго. Тая нашла глазами Никиту и буквально через мгновение, он сидел рядом и держал ее за руку.

– Не знаю, поможет ли вам то, что я рассказал, но больше я ничего не знаю – Тая кивнула головой, у нее не было сил что-то комментировать и анализировать. Она не понимала, что ей делать с тем, что она узнала. Ей было страшно от того, что ее отношение к брату стало еще хуже. Ее пугало свое отношение к нему, брезгливость, гнев. Ей хотелось принять душ, и снова тереть себя мочалкой до крови смывая с себя грязь, в которую невольно окунул ее Вадим. Она смутно помнила, как они прощались с художником, как Никита сажал ее в машину. И дорогу домой, она не помнила, погрузившись в мысли о брате. Как в калейдоскопе, в голове крутились мысли. Ей безумно было жалко Алину, которой брат сломал жизнь. Она негодовала на Егора, который вместо того, чтобы искать решение своей проблемы похоронил и свою жизнь, и жизнь жены. И ведь это случайность, что Степан остался жить. Когда Егор стал таким? Да, он всегда был безвольным, но ведь был добрым, мечтательным, романтичным. Тюфяк! Опять в Тае говорила злость. « Гад, сволочь, еще помощи от нее хочет! Комнату громит!» У Таи из ушей от злости чуть дым не повалил. Она пришла в себя и стала искать, на ком бы ее выместить. Но кроме Ника, который сидел за рулем, и опасливо косился на нее, никого не было. Тая запыхтела

– Выскажись, тебе сразу станет легче – подначил ее Ник.

– Какой же он сука!

– Кобель – поправил ее Ник.

– Кобель! – подхватила Тая – мерзавец! Был бы жив, сама бы убила. Козел! Чтоб он в гробу перевернулся!

– Бусинка, ты не слишком разошлась?

– Нет – рявкнула Тая. Она пыжилась, пыхтела – вот гадство! Я так мало ругательных слов знаю! Подсказывай! – она требовательно посмотрела на Никиту. Никита откашлялся и осторожно сказал:

– мудак?

– Мудак! Еще!

– Эээ. Щас. Ублюдок – выпалил Ник.

– Ублюдок, дебил, урод!

– Молодец!

– Это не ругательство – возмутилась Тая.

– Это я тебя хвалю. Вон сколько ругательных слов вспомнила –  Тая прыснула. Затем снова стала серьезной:

– Мне стыдно, что у меня такой брат. Говорят, о мертвых или хорошо или ничего, значит о нем надо молчать, всю оставшуюся жизнь. Мне надо найти силы, чтобы простить его, но где их взять? Где найти аргументы, чтобы оправдать его поступки?

– Я не знаю, что тебе рассказал Вадим, но вспомни Скарлетт «я подумаю об этом завтра». Разложи по полочкам, все. И отпусти. Ты уже не в состоянии изменить то, что произошло. Из прошедшего можно вынести только уроки – Никита вздохнул – видишь, какие я правильные слова говорю?

– Не вижу, а слышу. Ты прав. Я подумаю об этом завтра – Тая откинулась на сиденье. Прошло несколько минут. Вдруг она встрепенулась и произнесла:

– Ну какая же сволочь! Прийти в этот мир, все обосрать и свалить!

– Он оставил после себя сына, а это не так уж и мало.

–Не он! У него не могло быть детей – устало произнесла Тая – не хочу об этом говорить. Сегодня не хочу. Завтра я все тебе расскажу. – У нее из глаз полились слезы. Куда-то испарилась злость, осталась только жалость. Она жалела Алину, Степана, маму «почему в книгах пишут, что жалость недостойное чувство? А если их жалко? Жалко до боли», она не замечала, как стала раскачиваться на своем сидении, все сильнее и сильнее погружаясь в пучину боли. Она не заметила, как Ник остановился на обочине, и пришла в себя, только в его руках. Тая перестала сдерживаться и заплакала в голос, уткнувшись в Никитино плечо. Плакала самозабвенно, выливая слезами переживания последних недель, разочарование в брате, жалость к Алине, и к такому трогательному и любимому Степке. Никита, прижав ее к себе, гладил по волосам, сочувствуя ей, и лихорадочно придумывая, чем может ей помочь. Постепенно всхлипывания стихли, и Тая пришла в себя.

– Спасибо тебе, и извини, я всю твою куртку обрыдала – она провела ладошкой по его мокрому плечу. Никита чмокнул ее в макушку, пересадил на сиденье и тронулся с обочины.

– Поехали домой.  Там Степка ждет. И….. забудь все плохое. Жизнь такая штука… не легкая. Осудить легко. Простить трудно – неизвестно почему, Никита вспомнил свою бурную молодость. Вроде ничего такого страшного они с Матвеем  не делали, никого не убили, не разорили. Старались действовать очень аккуратно. Не считать же взятки и уход от налогов преступлением. На них даже бандиты не наезжали, потому что, они старались не высовываться, да и отец Матвея прикрывал, пока твердо не встали на ноги. А сейчас со всеми возникающими проблемами, разбирается служба безопасности. Даже наркотики не пробовали, травку пробовал курить, да, но кроме головной боли, никакого кайфа не почувствовал. В казино он тоже деньги не спускал, жалко было, отдавать с таким трудом заработанное. А вот на постельном фронте они с другом оторвались по полной.  Но и тут он не чувствовал своей вины, никого насильно не принуждал под него ложиться. «Прям весь белый и пушистый», скептически подумал Никита. Но выходило именно так. «Аж, противно, даже матом виртуозно ругаться не умею. А кто б меня научил? Бабушка? Или Матвей? Это что ж, выходит  я и не мужик? Я ведь и не подрался толком ни разу. В барах несколько раз помахались по пьяни. В кино посмотришь, сплошь бруталы друг другу, рожи бьют. А мы с Матвеем как-то без этого обошлись». Никита мысленно сплюнул. «Идиот тридцатилетний, жалею, что за спиной «подвигов» нет. Как мальчишка ей Богу». Он посильнее насупил брови и сосредоточился на дороге.

Когда они добрались до дома, все уже спали, внизу горели только ночные лампы. Никита, взяв Таю на руки поднялся в спальню. Они медленно раздели друг друга, не было животной страсти, только любовь и нежность в прикосновениях, взглядах, какое-то обережение и где-то на дне взглядов страх потери. Теплая вода смыла всю гадость прошедшего дня, оставив только усталость, желание прикосновения и абсолютную схожесть чувств и ощущений. Они не стали заниматься сексом, просто прижались покрепче друг к другу и провалились в сон, правда, каждый в свой.

****

За завтраком Степка торопил Таю с Ником,  чтобы поскорее пойти к Гордеевым.

– Мы вцела такого свегоника сделали! – захлебывался он в восторге.

– Снеговика? И с кем строили?

– С дядей и с Витой – выпалил он.

– А дядю как зовут? – спросил Ник. Степка напрягся.

– Тея? – и вопросительно посмотрел на Ника, правильно ли он произнес имя нового друга.

– Матвей – внятно произнес Ник

– Мат-вей – гордо произнес Степан – павильно?

– Мо-ло-дец! А теперь скажи: сне-го-вик.

– Све-го-ник! Павильно? –

– Ээээ – закашлялся Никита –  почти. Ты все доел? Иди, одевайся, и пойдем в гости.

У Гордеевых был полный дурдом.  Собаки лаяли при виде гостей, попугай тоже лаял, дети визжали. Матвей с няней пытались всех успокоить. Степан, пыхтя, стал раздеваться сам. Ник помогал раздеваться Тае. Спустилась Вита. Наконец все успокоились, только попугай, ходил по спинке дивана и предлагал

– Давайте познакомимся. Кирилл. А вас как зовут? Давайте познакомимся – Тая оторопела, и оглядываясь на ухмыляющегося Никиту произнесла

– Таисия

– Кирилл – Вита перебила его.

– Кирилл, иди к деточкам любимым, присмотри за ними.

– Дура баба. Совесть имей. Совсем обнаглела.

– Кирилл, ты что говоришь? – оторопело произнесла Вита – Матвей, что случилось?

– Ну как тебе сказать… Бойцы – он кивнул в сторону манежа – выдрали у него перо из хвоста.

– Кирюша, прости их. Они маленькие – заискивающе заворковала Вита. Кирилл захохотал,  взлетел со спинки дивана и приземлился на комод.  Боксеры терпеливо ждали, когда наконец и им уделят внимание. Тая присела на корточки.

– Давайте и с вами знакомиться – она протянула руку. Одна из собак протянула лапу.

– Дези – представилась за собаку Вита.

– Николь – произнесла она же, когда протянула лапу другая собака – обе боксерки. Подруга в вет. клинике работает, вот и подогнала, сначала одну, а потом для компании и другую. Но они такие классные. Мы их очень любим. Еще где-то здесь кот бродит, Фантик. Вот и вся наша семья – Тая поднялась  с корточек.

– Здоровская семья. Я всю жизнь хотела животных, но у мамы аллергия была, поэтому все так и осталось мечтой – девушка вздохнула – да и в городе тяжело держать собаку, а кошек я как-то побаиваюсь. Они как инопланетяне, непонятные.

– Очень понятные. Правда, Фантика мы кастрировали. Наш грех. Но я не выдержала бы его мартовских заскоков, да и метят они свою территорию очень вонюче. – Девушки прошли в зал и присоединились к мужчинам. Малышня резвилась в манеже под присмотром няни и Кирилла. Боксерки устроились в ногах Виты. Матвей разжигал камин. Никита перехватил Таю и посадил к себе на колени. «Как же сказочно хорошо» подумала Тая «так не бывает. Или бывает совсем не долго». Потом посмотрела на Матвея, на Виту, на копошащихся в манеже детей «а как же они? Ведь они счастливы. И мы сможем, чем мы хуже?» она прислонилась к плечу Ника и засмотрелась на разгорающийся в камине огонь. «Я буду очень стараться, чтобы и наш огонь горел всегда» подумала она высокопарно и хмыкнула, удобней устраиваясь в кольце рук парня.

Планы на Новый год были тривиальными. Но если всем было хорошо в компании друг друга, то и тривиальные планы превращались в классные. А что плохого в катании на санках, в фейерверках, в звоне бокалов под бой курантов, даже в тазике оливье и холодце? А подарки под елкой? Степка в первый раз испытает это счастье. Яр с Владой, тоже получат подарки, но вряд ли смогут их оценить, еще слишком маленькие для этого.

Новый год прошел, как и планировали, отлично. Они даже устроили поход на лыжах вокруг коттеджей, привалом. На привале разожгли костер, жарили хлеб и сосиски на палочках, вымазались в саже и довольные вернулись домой.  Степка с восторгом рассказывал Татьяне Ивановне, как они здорово приваливались. Никита с Матвеем научили Виту с Таей играть в карты в козла и девушки так увлеклись игрой, играя пара на пару с мужчинами, что вечера превратились в настоящие карточные баталии.  Ночные баталии тоже имели место, только они проходили за закрытыми дверями спален и пары были совсем другие, чем в карточной игре.

Тая все праздники гнала от себя мысли о полученной от Вадима информации и вспомнила о ней, только когда они возвращались в Москву. На душе стало неуютно. Очень не хотелось возвращаться из сказки в реальность, но и закрывать глаза на трудности Тая не привыкла. Дома было как-то неуютно, пыльно, пришлось какое-то время привыкать и обживать родное пространство. Уже вечером, когда Степка уже спал, Тая достала альбомы с фотографиями, которые собирала мама, и расположилась на диване. Было странно перебирать эти прямоугольнички, запечатлевшие моменты их жизни.  Тая пыталась вспомнить, где и когда была сделана та или иная фотография, пыталась всколыхнуть в себе какие-то чувства, но кроме печали и грусти не испытывала ничего. Она не понимала людей увешивающих стены фотографиями, как-будто они выставляли на показ свою личную жизнь. Или старались убедить себя в том, какая у них замечательная семья. В руках у нее оказалась фотография Егора и Алины. Они были сфотографированы на фоне деревенского дома. На их лицах уже были видны следы постоянных возлияний. Оба худые до синевы, с натянутыми улыбками. Когда это мама их сфотографировала?  Почему у них все так через задницу получилось? Из раздумий ее выдернул Никита, вышедший из ванной и присевший рядом с Таей.

– Это Егор с женой? – спросил он и протянул руку. Тая передала ему карточку.

– Да, это брат с Алиной – Тая вздохнула – я обещала все рассказать, что узнала от Вадима, очень не хочется поднимать эту муть, но я не хочу что-то скрывать от тебя. Егор узнал, что не может иметь детей….. – и Тая, преодолевая внутреннее сопротивление, передала Никите весь разговор с художником. По мере того, как перед Ником вставала картина морального падения Таиного брата, в его голове начал складываться пазл, в котором практически все части встали на свои места, вот только как об этом рассказать Тае. С другой стороны, она ничего не скрывала от него, и если он хочет и дальше пользоваться ее доверием, ему тоже придется признаться в своих неблаговидных поступках.

– Тая, какого числа родился Степка?

– 30 сентября – с удивлением ответила девушка – а при чем здесь это?

– Я тебе расскажу историю. Действующие лица – Артем, Матвей, Вадим, Егор, Алина и еще с десяток незнакомых людей. Мне стыдно рассказывать об этом, но из песни, как говорится, слов не выкинешь. И не хочу, чтобы между нами что-то стояло.  До встречи с тобой я не был разборчив в связях, и на вечеринку по случаю Нового года к Вадиму, попал не случайно, знали мы, что там и как будет. Ты только не перебивай меня, мне и так сложно признаваться. – Тая подняла руки, показывая, что готова слушать дальше.

– Свал там был, на этой вечеринке. – Тая вопросительно мотнула головой.

– Что такое свал? – понял Никита ее жест – свал это свал – он потер рукой лицо – групповуха, это. Там и встретил я … – он потряс фотографией – твоих родственников. Только я не знал, что это муж и жена. Дальше надеюсь рассказывать не надо?

– Не надо – Тая откинулась на спинку дивана – выходит, с большой долей вероятности, и учитывая, что Степка твоя копия, это твой сын? – Никита молчал. Молчала и Тая. Слишком невероятной оказалась информация, которая сложилась из разрозненных фактов. Тая не осуждала Никиту, ведь он никого не предавал, не насиловал. Конечно, то чем он занимался, не прибавляло ему нимба героя, но ведь он на него и не претендовал. А вот то, что Степка был его сыном, практически было доказано. И Тая не понимала, как к этому относиться. До этого момента Степка был ее сыном, и она позволяла Никите принимать участие в их жизни, а сейчас все изменилось. Степка сын Никиты и любая генетическая экспертиза это докажет, и теперь он будет иметь право на него, и позволять Тае принимать участие в их жизни. Все перевернулось с ног на голову. Никита притянул к себе девушку.

– Ты расстроена? – с беспокойством спросил он.

– Расстроена? Нет. Просто думаю, это замысел Господень, чтобы ты нашел своего сына? Ведь все не просто так. Если бы ты не заблудился, то никогда не обратил бы на меня внимание. Я просто не знаю, как к этому относиться и что делать дальше.

– Хорошо относиться. А в ближайшее время мы Степку усыновим, и вы поменяете ваши фамилии на мою. И это уже будет наша фамилия. Кстати, может не только твоя и Степкина – он положил руку на живот девушки –Не хочешь купить тест? –

– Неа, как Бог даст – беспечно ответила Тая. Она уже все для себя решила, и ее не волновало, что у нее задержка. Вернее волновало, но с радостным предвкушением. Она по доброму завидовала Вите и тоже хотела ходить, как уточка, хотела быть окруженной заботой любящего мужчины. И детей хотела, белокурых как Никита. Даже все эти треволнения, связанные с братом не слишком сильно ее коснулись. Потому что все потаенные мысли были заняты ожиданием новости, растет ли у нее в животике новая жизнь.

– Давай-ка спать. Завтра рабочий день. И снова в бой, и снова на работу – проговорила она, складывая фотографии. – Я в душ. Разберешь постель?

– Шагай. Только не задерживайся – Никита подпихнул Таю под попу, она взвизгнула, и отскочила от него, грозя кулачком. Запихнула в шкаф фотографии и зашагала в душ.

Ночью, когда Тае все-таки удалось заснуть, она наконец-то оказалась на чердаке. Задерживаться не стала, толкнула двери и стала спускаться по лестнице. Правда, краем глаза отметила, что на чердаке стало еще чище и уютней. Егора не оказалось ни в спальне, ни в зале, ни на кухне. Тая побоялась выходить из дома, только выглянула в окно, в котором, сквозь не мытые стекла,  виднелось низкое клубящееся   хмурое небо, песчаный пляж на который набегали крутые свинцовые волны. Во всей безрадостной картине, чувствовалась какая-то угроза, и одновременно обреченность. Как-будто вся масса воды, хотела смыть все живое, набиралась сил, но растрачивала себя остервенелыми ударами о берег. В этой монотонности было что-то завораживающее.  Тая загляделась на открывшуюся перед ней картину и опять прозевала появление брата. Только когда  услышала шум отодвигающегося стула, поняла, что уже не одна и резко повернулась. Егор сидел за столом и из-под лобья следил за Таей. Девушка решительно приблизилась к столу и села напротив. Смотреть на брата, после того, что она узнала, было неприятно. Да, родная кровь не водица, но вот не чувствовала она этой крови, только брезгливость и жалость, к человеку, который сломал жизнь не только себе но и ни в чем не повинной девушке. «Что ты мне хотел объяснить? Что Степка не твой сын?» Тая говорила с напором, но при этом слова произносились не губами, а мысленно.  «Вадим рассказал, что ты не мог иметь детей, и что? Тебе не понравилось, что Степка живет у меня и мамой называет? Да хоть всю квартиру разнеси, я не откажусь от него! Просрал свою жизнь, можно сказать Алину убил, бесишься не понятно чего. Только я не Мать Тереза и не Господь Бог, прощать не умею, и уму разуму учить тоже не буду, отстань от нас и больше не зови». Тая встала со стула и направилась к входной двери. Но дойти к ней Егор не дал, схватил за плечо и развернул на себя. В его глазах  горело бешенство, сквозь которую проглядывала растерянность. «Что? Чего ты еще от меня хочешь?» Егор опустил руку. «Я все сказала. В своих бедах пытаешься обвинить ни в чем не повинного мальчишку? Я не знаю, где ты сейчас находишься. Может тебе дали шанс осмыслить  то, что ты сотворил, и если есть перерождение, в другой жизни не натворишь таких подлостей, только я тебе не судья. Еще раз прошу, оставь нас в покое. Прощай». Тая сделала шаг и вышла за порог.

Проснувшись, Тая, включила свет и решительно растолкала Никиту.

– Я согласна – Никита сел на матрасе и уставился ничего не понимающими глазами на девушку

– С чем, согласна? –

–Переехать, согласна – Тая задумалась – правда, не знаю, куда переезжать в коттедж, или в квартиру – Никита, хоть и не совсем проснулся, но понял, что появился шанс прекратить ночевки на полу, поэтому с энтузиазмом включился в обсуждение вариантов. В итоге решили переезжать в квартиру. Хоть в коттедже   было удобно и Татьяна Ивановна с дедом присмотрели бы за Степкой, но ребенку нужно было общаться со сверстниками, а за городом не было такой возможности. Потом, правда, изменили решение на противоположное. Все-таки природа, чистый воздух, да и соседи очень уж привлекательные. В общем, будущее место жительства, менялось несколько раз. В конце концов, кинули монетку. Выпало ехать в коттедж.

–  Может, расскажешь, что случилось? – осторожно спросил Никита

– А ничего не случилось. Просто снова Егора во сне увидела. Высказала все, что думаю и свалила. Сволочь я все-таки. Он умер, а я даже ни сама прощения попросить не могу, ни его простить. Ладно, еще два часа спать можно. – Тая упала на подушки и закрыла глаза. Никита притянул ее к себе, слизнул одинокую слезинку

– Все пройдет. Прошептал он – Время все расставит по своим местам. Я люблю тебя – Тая уткнулась ему подмышку и уснула.

Переезжать решили на выходных.  День начался как обычно. Проводы Никиты на работу, подъем Степки, проекты. Только вот когда Тая готовила обед, на кухню зашел какой-то притихший Степка. Тая встревожилась

– Степа, что-то случилось? – осторожно спросила она, присаживаясь на корточки перед сыном

– Там папа был – прошептал он. У Таи замерло сердце.

–Где там?

– В комнате, куда нельзя.

– А зачем ты туда пошел?

– Папа позвал. Он сказал, что любит меня. И сказал « пласти» – произнес он на удивление четко и заплакал

– Сказал «прости»? – Степка закивал головой. Он вопрошающе смотрел на Таю и слезы катились из его глаз. Тая прижала его к груди и не знала, что сказать. Только гладила по голове и прижимала все сильнее.

– Успокойся, мой маленький. Мы все любим тебя. И папа любит. Просто он живет теперь в другом месте.

– В комнате? – Степка, всхлипывая, махнул рукой, показывая на спальню.

–Нет, не в комнате. У него есть дом в другом месте. Но нам туда нельзя.

– Там с мамой?

– Да, там с мамой. Им там хорошо. Просто нам к ним нельзя. – Тая не знала, как все объяснить ребенку. Говорить про небо? Но Степка видел отца в комнате. – Понимаешь, папа просто смог сюда прийти, чтобы попрощаться с тобой. – Степка кивнул головой и осторожно спросил – а он меня не забелет?

– Нет, конечно – Тая содрогнулась – не заберет. Тебе же хорошо  с нами? – Степка быстро быстро закивал головой. – Ты не против, если мы будем жить у Ника?

– С Иваной Иваной и дедуской?

– Да, с Татьяной Ивановной и дедушкой.

– А када?

– Завтра. Поедем туда завтра. А сегодня надо сложить игрушки и одежду. Сейчас пообедаешь, поспишь и будем собираться.

Степка весь день не отходил от Таи. Отказался от сна и один не заходил даже в свою комнату. Тая старалась его отвлечь, но Степка был рассеянным. Единственно, что его волновало, чтобы Тая была в пределах видимости. Немного оживился когда пришел Никита, но все равно, было видно, что Степка весь в себе. Никита бросал вопросительные взгляды на Таю, но при мальчишке она говорить ничего не могла. За ужином Тая наигранно бодрым голосом заговорила:

– Никита, как ты думаешь, мы сможем завтра переехать в коттедж?

– Конечно – он вскинул на нее удивленные глаза. «Потом» губами произнесла она.

– Давай сегодня Степка будет спать с нами – Степка с надеждой посмотрел на Никиту.

– Нууу, если только ты нам сказку расскажешь.

– Асказу. А пло сто? – у Степки загорелись глаза. Никита подумал:

– Давай про колобка.  Только сначала поможем маме собрать вещи.

После всех вечерних дел, и  сказки, Тая наконец-то смогла рассказать Никите, что случилось. Во время ее рассказа, парень аж сбледнул с лица.

– Надо было сегодня уезжать – вынес вердикт Никита

– Не хотелось тебя с работы срывать.

– Неужели ты думаешь, что работа важнее вас?

– Никит, успокойся. Завтра с утра уедем. Буду сюда приезжать только с клиентами встречаться. – Тая встала и прислонилась к парню.

– Пошли спать. Устала.

Втроем на матрасе было не очень удобно. Степка спал беспокойно. Он все время норовил лечь поперек матраса. Пока Никита не прижал его к себе, сын немного поворочался в его объятиях и спокойно засопел.

– Бусинка, все будет хорошо. – Прошептал он – Вот увидишь.

– Я тебе верю, –  Тая погладила Ника по руке – вроде ничего такого сегодня не делала, но устала так, что голова кружится. Вся эта ситуация так вматывает, надеюсь переезд все решит.  Ладно, спокойной ночи – Тая закрыла глаза.

Снилась ей какая-то муть. Она брела по щиколотку в песке, по ощущениям, было очень раннее  утро или  поздний вечер, вдруг сквозь тучи пробился солнечный луч. Подул ветер и тучи, как по мановению палочки, тронулись в путь,  небо стало стремительно подниматься. Перед Таей открылась водная гладь спокойного моря. А справа стоял дом. Тая поняла, куда ее привел путь – к Егору. Только не через чердак, а по берегу моря. Тая не очень хотела снова встречаться с братом, ей хотелось забыть  весь кошмар узнанного. Хотелось начать новую жизнь, но она понимала, что как не уходи от, того что она узнала, это будет преследовать ее всегда. Вроде она и не прятала голову в песок, как страус, но все-равно не видела, решения проблемы, ни прощать, ни самой попросить прощения она не могла. Не могла переступить через себя, не могла просто произнести слово «прости», не чувствуя того, что отпустила ситуацию, что искренне поняла и простила действия брата. Надо было что-то решать. Хоть и не хотелось  встречаться с братом, но Тая решилась и побрела к домику. Казалось, что вот он, сделай несколько десятков шагов, и ты окажешься на крыльце, но брести по тяжелому песку пришлось довольно долго. Когда она очутилась у крыльца, из ощущений осталось только удовлетворение «дошла». На этот раз не Дима испугал ее внезапным появлением, а она его. Брат стоял в зале у мольберта, освещенного сквозь прозрачные стекла, светом. В одной руке он держал палитру, а в другой была зажата кисть, которой он  что-то сосредоточенно рисовал на полотне, стоящем на мольберте. Увидев Таю, Егор вздрогнул. Его взгляд, из сосредоточенного, стал растерянным, потом появилось чувство вины. Егор рванул к Тае, отбросив и кисть и палитру. Взяв ее за руку, он повел ее к картине, которую  рисовал. Это был портрет Алины. Он еще не был окончен, но уже сейчас было видно, что изображенная на нем девушка, купающаяся в солнечных лучах, это Алина. Молодая, красивая, с венком цветов на распущенных волосах, протянула руки к небу и танцует под неслышимую музыку. Картина была выполнена в нежных палевых тонах, и от нее буквально исходило сияние. Тая вопросительно повернулась к брату. Егор метался по комнате, и было видно, что он хочет много сказать, но не знает с чего начать. Наконец его метания прекратились. Он произнес «Я во всем виноват», и в этот раз Тая услышала его слова.  «Я сволочь, это я погубил Алину. Я чувствовал себя ущербным. И очень боялся, что она меня бросит если узнает. Я не мог этого допустить, ведь я ее люблю. Люблю больше жизни. Поэтому не смог отпустить. Здесь я оказался один. Ее нет». Он снова заметался по комнате. «Снова я о  себе. Умом я понимаю, что если любишь, то сможешь отпустить.  Я не могу, не могу без нее». Егор мучительно застонал. «Я постараюсь. Пусть хоть в картинах, но она будет со мной. Может в этом мире, где  мы оказались, она будет счастлива. Может она сможет простить меня». Егор резко повернулся к Тае «и ты прости меня. Я не очень понимал, что творил. Я больше вас не побеспокою. Иди, иди домой. Сделай счастливым ее сына. Прощай». Он подтолкнул ее к двери. Тая на пороге обернулась «и ты прости», сказала искренне она, «я была плохой сестрой, но постараюсь стать хорошей матерью. Прощай». Она шагнула за порог провожаемая улыбкой брата.

Последнее, что увидела Тая, удаляясь от дома Егора, была девушка, которая приближалась к обители с другой стороны. И Тая была абсолютно уверена, что это Алина. «Хоть здесь будьте счастливы». Подумала Тая перед тем, как очнулась.

На душе у девушки было так хорошо, как не было, последние несколько лет.  Не смотря на смерть близких,  она понимала, что изменить это, не в силах. Но была уверенность, что они нашли покой. Она смогла простить брата и попросить у него прощение. Боль, обида, непонимание, скручивающие ее чувства в тугой узел, отпустили. Наконец-то она могла дышать полной грудью. Ведь как бы хорошо ей не было, в глубине души все равно был груз неразрешимой проблемы. И вот все закончилось.

 Тае захотелось двигаться, захотелось попить чай, захотелось поделиться хорошими новостями с Никитой. Но она никого не стала будить, а осторожно сползла с матраса, попыталась встать а ноги, но ее схватили за ноги. Тая взвизгнула.

– Куда ползем? – шутливо грозно прошептал Никита.

– Поползли со мной – Тая махнула рукой в сторону кухни, – есть новости.

Они,  хихикая, поднялись с пола и двинулись в сторону кухни.

– Садись. Я сейчас тебе все расскажу. – Тая усадила Никиту, налила чай, достала конфеты, уселась на стул, поерзала и начала: