Текст книги "Ставка в чужой игре"

Автор книги: Мэтью Квирк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 13

Мне его не перевербовать. Спасибо, что на нем не было микрофона с передатчиком и мои слова не записывались дистанционно каким-нибудь прокурором. Значит, легкого выхода из этого дерьма нет. Мне надо просто уйти.

Я уже сделал шаг, когда Сакс набрал номер на телефоне. Я остановился и обернулся.

– Не звоните прокурору, – предупредил я.

Нас слушал Линч. И Сакс делал все, чтобы его убили.

– Не подходите, – ответил он.

– Вы не понимаете.

– Я все прекрасно понимаю, – отрезал он и поднес телефон к уху. – Один из них здесь. Нет. Сразу за углом.

Он зашагал к зданию суда, выходя прямиком на Линча. Этот идиот сейчас отдавал приказ о своей казни.

Я подбежал и схватил его за руку.

– Они нас подслушивают, – прошипел я ему в ухо. Сакс оттолкнул меня. Я не отстал и подтянул его к себе. – Вас убьют. Вам надо бежать.

Он шагнул ко мне и пошатнулся. Я ухватил его под мышки и не дал упасть.

Что-то произошло. Сакс застонал, его тело напряглось. Секунду-другую я его поддерживал, но потом он обмяк.

Сперва я увидел лишь пятнышко, едва различимое на его синем свитере, но быстро расползающееся.

Я с трудом удерживал его от падения. Обхватил, прижал. И почувствовал, как теплое пятно пропитывает рубашку.

Я дал Саксу опуститься на колено, потом уложил на спину. Затем снял пиджак, оторвал рукав рубашки, скомкал его и придавил рану. Ему выстрелили в грудь.

Пока он лежал, истекая кровью, мимо прошло несколько человек. Машина Линча исчезла.

Сакс уставился в небо неверящими глазами. Губы его шевелились, раз за разом пытаясь произнести «боже мой», но с такой дырой в легких говорить он уже не мог. Из-за шума уличного движения, ветра и вхолостую работающих моторов туристических автобусов я даже не услышал выстрела. А может, стреляли с глушителем. Я знал, что Сакс сообщил полиции, где меня найти. Мне надо бежать. Возможно, у меня еще есть время скрыться, но тогда Сакс истечет кровью прямо здесь.

Я прижимал к его груди компресс.

– Что это за директива? – спросил я.

Но Сакс был уже слишком далеко, чтобы услышать меня и подать какой-то знак.

Ко мне уже шли четверо полицейских из службы охраны Капитолия. Я приподнял комок ткани, увидел, как кровь стекает по груди, и прижал его снова.

– Что тут происходит? – окликнул меня первый коп.

– Этот человек ранен, – сообщил я, когда они обступили меня. – А что произошло, я не знаю. Держите здесь.

Я взял одного из копов за руку и прижал ее к компрессу.

– Я фельдшер «скорой помощи», – сказал я. – У меня в машине медицинский набор.

Я побежал к рядам припаркованных машин, выбрал «эскаладу» и обогнул ее. Скрывшись за внедорожником, я сгорбился и помчался через улицу к деревьям, окружающим Национальную галерею.

– Эй! – рявкнул за спиной полицейский.

Я бежал к Конститьюшн-авеню. Вытирая пот со лба, я успешно измазал лицо окровавленной рукой.

Наверное, полиция уже вызвала подкрепление, потому что вскоре у меня появилась компания. Машина полиции метро, ехавшая по Пенсильвания-авеню, развернулась и направилась ко мне, завывая сиреной.

Я бросился к входу в метро. Один эскалатор не работал, два других были забиты толпой, вышедшей на улицы в обеденный час. Иногда вашингтонцев слегка раздражают правила поведения на эскалаторах: стоять справа, проходить слева. Мне требовался транспорт побыстрее, и я запрыгнул на металлическую балюстраду, уперся в нее руками, перевернулся и заскользил вниз. Я не заметил стальных заклепок, оценивая путь к бегству, но, когда понесся по наклонной плоскости, они начали бить меня по копчику через каждые восемь футов. Я слетел с полосы, потерял равновесие, рухнул ничком на грязные плитки красного кафеля, вскочил и побежал дальше.

На другом конце станции уже разворачивалась в цепочку транспортная полиция. Единственным обстоятельством в мою пользу было то, что все происходило на станции желто-зеленой линии, обслуживающей некоторые беднейшие районы Вашингтона. Поезда по ней ходят всего раз в пятнадцать минут, поэтому станции и вагоны всегда переполнены.

Красные огоньки вдоль платформы и порыв холодного ветра объявили о приближении поезда. Я протолкался в первые ряды и дальше ждал до последней минуты. Когда толпа рванулась к дверям, я протиснулся обратно и метнулся в темный угол мимо эскалаторов, где грязные металлические листы обрамляли выход к лифтам.

Полиция задержала поезд. Поднимаясь в лифте, я видел, как они принялись обыскивать вагоны, выкрикивая команды в рации. Двери лифта раздвинулись на верхнем ярусе. Я ожидал увидеть стену голубых мундиров. Но полиция еще только прибывала и успела перекрыть лишь эскалаторы в пятидесяти футах от меня. Я вышел на улицу.

Я видел свое отражение в стекле кабины: кровь размазана по лицу. Мне надо было срочно привести себя в порядок. Быстро уйдя подальше от сирен, я юркнул между фургонами уличных торговцев, обслуживающих туристов возле аллеи. Надышавшись дымом от генератора, я украл спортивный свитер и бутылку воды, перебежал Конститьюшн-авеню, увертываясь от машин, и скрылся в самых густых кустах, какие сумел найти.

Оттуда я вышел минуту спустя, с мокрой головой, но уже без крови на лице и в тесноватом свитере с надписью «Мы не знакомы» на груди. Под свитером была рубашка, еще теплая от крови Сакса. В нескольких шагах я увидел вход в Сад скульптур и вскоре стал обыкновенным туристом, удивленно разглядывающим паука Луизы Буржуа.[24]24
  Луиза Буржуа (1911–2010) – американский скульптор, художник и график. Широкую известность получили «Пауки» Буржуа – металлические скульптуры огромных пауков.


[Закрыть]

Моя машина осталась неподалеку от здания суда, но возвращаться к ней не стоило. Очень скоро полиция выяснит, что я не уехал на метро, и перекроет все вокруг.

Выглянув из ворот, я увидел на противоположном углу полицейскую машину. Я обошел сад, достиг его дальней стороны, дождался, пока мимо не проедут двое парковых полицейских на велосипедах, и вышел на Мэдисон-авеню. Копы все прибывали – мотоциклисты слева, машины справа, пешие разворачивались между музеями. Я угодил в капкан.

Кто-то взял меня за руку. Я обернулся. Это был мой брат.

В паре шагов от меня стоял черный «крайслер» с работающим мотором. Джек подтолкнул меня к нему. За рулем сидел Линч.

– Я могу вас вывезти, – сказал он.

Полиция приближалась. Я ощущал, как подсыхает кровь Сакса, стягивая мне кожу. Для всего мира я стал бандитом. Я понимал, что мне надо поднять руки и сдаться, довериться законам, которые я поклялся защищать. Тем самым, что погубили мою семью.

Или же я мог отдаться в руки убийц, которые меня только что подставили. Черная машина, мой единственный шанс скрыться, ждала. Задняя дверца распахнулась. Я был невиновен, но увидел достаточно, чтобы понять – правда уже не имела значения.

Копы окружили квартал.

Джек сел в машину и протянул мне руку. У меня остался единственный выход: увязнуть еще глубже.

И я сел в машину.

Глава 14

Линч тронулся с места, а я пригнулся за тонированными стеклами.

– Вы что, вот так взяли и застрелили его? – обратился к нему я.

– Все сложнее, чем кажется, – огрызнулся тот.

– А ты что с ними делаешь? – спросил я Джека.

– Я был там, Майк. Они меня подобрали. Они могут вывезти нас отсюда. – Брат взглянул на Линча. Из-под повязки на голове Джека выступал черно-фиолетовый синяк, в глазах брата читался страх. – Они приехали помочь.

– Мы отвезем вас в безопасное место, – пообещал Линч.

– На Дюпон.

– Что?

– Отвезите меня на Дюпон-серкл,[25]25
  Дюпон-серкл – площадь в Вашингтоне.


[Закрыть] – сказал я, просматривая список пропущенных звонков и сообщений от Энни. – Иначе невеста сама меня убьет и лишит вас этого удовольствия.

Я должен поговорить с ней, пока убийство Сакса не попало в новости. Объяснить, как было дело, пока все новостные каналы не выставили меня убийцей. Но не только. Если мне придется сматываться, то я не собирался бежать без нее.

– Кругом полно копов, – возразил Джек.

– На Дюпон, – отрезал я и прикинул, где можно принять душ в середине дня.

Линч взглянул на меня так, словно потворствовал капризу семилетнего мальчишки.

– Хорошо, – согласился он.

На перекрестке с Флорида-авеню я вышел из машины, пока горел красный. Джек начал было тоже открывать дверцу, но Линч остановил его и позволил мне уйти.

– Мы поможем вам выбраться из этой передряги, Майк, – пообещал напоследок Линч. – Не волнуйтесь. Просто запомните: не совершайте необдуманных поступков. Это всегда плохо кончается.

* * *

Я добрался до «Хилтона». Одежду я купил в первом подвернувшемся магазине – каком-то навороченном бутике для скейтбордистов, а после принял душ и переоделся в общественном бассейне позади начальной школы имени Мэри Рид.

Уже шагая через вестибюль, я сообразил, что мой наряд из брюк цвета хаки и клетчатой рубашки смотрится, пожалуй, не как универсальный пятничный костюм, а как прикид рэпера, решившего переметнуться в мейнстрим. В главном зале помощники официантов убирали тарелки из-под десерта, лавируя среди группок беседовавших судей и адвокатов.

Я помахал Энни: она стояла в дальнем конце зала, держа тяжелый гравированный хрустальный бокал и окруженная кучкой поклонников из числа прокуроров и судей. Приближаясь, я видел на лицах ее собеседников растущую тревогу, как будто они стали свидетелями аварии. Насколько я понял, они осознали значимость моего опоздания на звездный час Энни.

– Майкл, – сказал пожилой юрист, занимавшийся интеллектуальной собственностью, с которым у меня сложились дружеские отношения, – наконец-то вы приехали. Перед вами свежеиспеченный лауреат Коуплендской премии за бесплатные юридические услуги.

Он чокнулся с Энни.

– Поздравляю. Извини за опоздание. Ситуация была чрезвычайная.

Я наклонился и поцеловал ее в щеку. Энни отреагировала очень холодно.

– Ты в порядке? – прошептала она.

– Да.

– Что за фигня на тебе надета? – процедила она сквозь фальшивую улыбку, ужасно напоминавшую оскал ее бабушки.

– Потом объясню.

Телевизор в дальнем конце бара показывал новости. Целая армия копов и медиков слетелась в то место, где я оставил Сакса.

Отойти я не успел: меня начали представлять. Я пожал руки нескольким мужчинам и женщинам.

– …и судья Густафсон. Единственный в Вашингтоне, кто судит искренне.

Все рассмеялись. Я заметил, что под ногтями у меня осталась кровь. Мне предстояло пожать руку судье из того здания, где я встретил Сакса. А я стоял как идиот, уставившись на свою руку, и лишь через некоторое время протянул ее судье. Хоть убейте, но не могу вспомнить, о чем мы говорили или как долго там простояли. В голове у меня крутились только полицейские сирены и образ истекающего кровью Сакса.

Мое лицо могло появиться в новостях в любую секунду.

– Мне надо идти, – бросил я, прервав чей-то анекдот.

Энни посмотрела на меня, безмолвно спрашивая: «Что ты делаешь?»

– Я тебя провожу, – сказала она. – Извините, я на минутку.

Мы вышли в вестибюль.

– Где ты был? Меня подвел собственный жених. Ты хоть понимаешь, как это выглядело? Мне пришлось врать всем о том, куда ты внезапно подевался. И почему ты так одет?

– Извини. Ты была права. У Джека настоящие неприятности.

– Что происходит?

– Его ищут плохие люди. Они ему угрожают.

У меня не было времени обдумать все тщательно. Инстинкт подсказывал: надо бежать. Но мог ли я просить Энни бросить все и оставить нынешнюю жизнь в прошлом? Мог ли рассказать ей обо всем?

Нет. Она сильная, она боец, и даже если я попытаюсь не впутывать ее, она не позволит мне отбиваться в одиночку. Я не могу ее искушать. И должен защитить ее от этих бед.

– Он ранен? – спросила она. – Ты тоже в это вовлечен? Тебе надо пойти в полицию.

Но Джек пытался пойти в полицию. И Сакс порывался. Я смотрел на нее. Она здесь в своей стихии. Я чертовски горжусь ею. О чем я вообще думал? Допустим, мы сбежим, и что тогда? Жить в мотелях? Забиться в какую-нибудь дыру, как Уайтли Балджер[26]26
  Уайтли Балджер (р. 1929) – американский убийца и преступник, скрывавшийся от правосудия 16 лет вместе со своей подругой. В течение 12 лет был на втором месте в списке самых разыскиваемых ФБР преступников, сразу после Усамы бен Ладена. Был арестован в 2011 году.


[Закрыть] и его девушка, перебиваться случайными заработками, считать последние доллары, жить за зашторенными окнами и до конца жизни ссориться из-за пульта к телевизору?

Сунув руку в карман, я нащупал цифровой диктофон, который изъял у смертельно раненного Сакса. С него посыпались чешуйки засохшей крови. Сакс мог сдать меня генеральному прокурору. А Линч меня защитил. Мне стало мерзко. Мысли гуляли по кругу, я перебирал спасительные ходы и ложь в утешение.

Но они не принесли мне облегчения. Как бы я ни противился, есть только один вывод. Пути назад нет. Я полностью во власти Линча. Вот почему он дал мне уйти из машины. Он знал, что у меня нет выбора. Я не мог просить Энни сбежать со мной. Моя жизнь была здесь. Жизнь Энни тоже была здесь. Мне есть что терять, и немало.

– Ты права. Я обо всем позабочусь. Все будет хорошо. – Я поцеловал ее. – Я очень тобой горжусь. Иди празднуй. Ты это заслужила. Я помогу Джеку все уладить, дам ему совет, и на этом все кончится.

Она сжала губы.

– Ты скажешь, если понадобится помощь?

– Да.

– Хорошо. И больше никаких неприятностей. Мне пора возвращаться. Наш управляющий партнер пригласил меня в клуб «Космос», один на один. Наверное, собирается меня уволить за то, что я так увлекаюсь общественной работой.

– Сомневаюсь. Ты машина. Так что просто и дальше делай свое дело. Ну, я тебя успокоил?

– Дай мне немного времени.

Я поцеловал ее в щеку. Она пошла обратно в бальный зал. Проходя через местное кафе, я прикарманил нож для стейков. Когда я проходил мимо входа в бизнес-центр, из дверей вышла женщина. Я дал ей выйти, потом сунул ногу в дверь, не дав ей закрыться.

* * *

Я сидел за компьютером. Мне было известно слово «директива», и я знал, где работал Сакс. Имея эти два факта, я быстро отыскал то, что хотел Линч. Если вы нацелились на самый большой куш, забудьте о банках. Идите к источнику всех денег, банку банков – Федеральному резерву.

Примерно каждые восемь недель неподалеку от Национальной аллеи, в мраморной цитадели под названием «Совет управляющих федерального резерва», собирается комитет. Двадцать пять мужчин и женщин садятся за длинный деревянный стол с инкрустациями из черного камня, отполированными до зеркального блеска. К полудню они решают судьбу американской экономики. Но свой план они не объявляют до четырнадцати часов пятнадцати минут.

ФР решает, но не диктует. В газетах всегда пишут, что он задает процентные ставки, но ФР просто не может командовать банками и заставлять их выдавать дешевые кредиты.

Итак, в конце этого собрания комитет в Вашингтоне издает директиву для отдела торговых операций Федерального резервного банка Нью-Йорка. Этот отдел является педалями газа и тормоза всей экономики. Биржевые брокеры заключают сделки в соответствии с приказами из Вашингтона. Называемый на Уолл-стрит просто «отдел», он имеет смету в четыре триллиона долларов, обеспечивая ценность всей американской валюты и банковских активов, и ежедневно торгует ценными бумагами стоимостью миллиарды долларов.

Я взглянул на фото последнего заседания комитета. И на нем в кресле у дальней стены, полускрытый за колонной, сидел Джонатан Сакс, выглядя самым младшим из собравшихся.

Директива была сценарием для американской экономики. Комитет наводнял страну легкими деньгами, надеясь дать толчок экономическому росту. Но в какой-то момент эта политика должна прекратиться. А знание того, в какой момент смолкнет музыка, может принести миллиарды.

Линча не интересовали данные о доходах какого-либо банка. Он нацелился на алмазы из короны Федерального резерва и хотел, чтобы я их украл.

Я не мог сбежать. Я понял, что должен сделать.

Глава 15

Я стоял в парке Форт-Тоттен и мерз. Вокруг густо валялись пивные жестянки и пакетики из-под презервативов. Крепостной вал высотой десять футов описывал идеальный круг, будучи опоясан широким рвом. Я находился на вершине вала.

На них можно еще наткнуться, прогуливаясь в окрестностях Вашингтона: старые форты, земляные укрепления времен Гражданской войны, когда-то оснащенные пушками для сдерживания конфедератов. Теперь они заброшены, спрятаны в глубинах городских парков, заросли колючим кустарником и посещаются в основном сексуально озабоченными подростками и бомжами.

Позвонил Джек. Мне требовалось убрать свою машину от места преступления. В то утро она засветилась возле дома Сакса, в ней лежало собранное мною досье на него, а также мой ноутбук. Мы с Джеком договорились встретиться здесь после того, как он отгонит мою машину.

Топчась на прелой листве, я услышал на тропе шаги. Нескольких человек.

Они шли, зажав Джека с боков.

– Майк! – окликнул меня брат.

– Не вздумайте дернуться! – крикнул мне Линч.

– Какого хрена он здесь делает?

– Не кипятись, Майк. Он со мной. И приехал помочь. Я отправился за твоим джипом, но полиция его уже оцепила. Меня едва не повязали, а они помогли вернуть твою машину.

– Мы все уладим, – заверил Линч. – Мы просто хотим поговорить. Хорошо?

Я пожалел, что мой пистолет остался дома в сейфе. Из оружия у меня был только нож для стейков. Я вытащил его. Деревянная рукоятка была теплой.

– Валяйте, – предложил я.

Джек и Линч направились к форту, пробираясь между деревьями. Через сухой ров был только один проход, по земляной насыпи. В тускнеющем вечернем свете я заметил слева чью-то фигуру и предположил, что в лесу меня прикрывают еще несколько человек.

– Он помог мне выкрутиться, Майк, – сказал Джек, когда они остановились футах в тридцати от меня. – Полиция следила за всем районом. Без их помощи я не смог бы добраться до машины. Он всего лишь хочет поговорить.

Я осторожно вернул нож в карман рукояткой вверх, готовый выхватить его в любой момент. Линч подошел ближе.

– Что произошло с Саксом?

– Он умер полчаса назад. И я об этом сожалею. Кровопролитие не нравится никому, но это была сложная ситуация.

– Ничего сложного в ней не было. Он собирался все рассказать, поэтому вы его и убили.

– Он собирался прихватить с собой и вас, Майк. Не забывайте об этом.

Линч поднялся по земляной насыпи и протянул конверт:

– Держите.

Я взял. Внутри оказались компакт-диск и несколько листов бумаги с распечатанными на принтере изображениями.

Я быстро просмотрел их: фотографии меня и Сакса как раз перед тем, как его убили.

– Это доказательства того, что вы были на месте преступления. И это единственные экземпляры. Мы уничтожили оригиналы.

Эти фотографии могли меня убить. Держать их было все равно что гранату с выдернутой чекой. Линч протянул мне зажигалку. Я сунул листки и диск обратно в конверт и поднес к углу огонек. По бумаге потянулись красно-желтые язычки. Я бросил конверт, и тот продолжил гореть у меня под ногами. Пластиковый диск почернел и деформировался от жара.

– Предлагаете мир? – уточнил я.

– Просто помогаем.

Он забрал зажигалку, вытряхнул сигарету из пачки «Винстона» и закурил.

– Можете больше не водить меня за ручку, – сказал я. – Я понял, что происходит.

Больше всего я боялся, что все предубеждения против меня будут подтверждены. У Линча имелось все необходимое, чтобы сделать меня беглецом, подлым убийцей. Чтобы оправдались тревоги Энни и перешептывания в ее семействе.

И я пойду на все, дабы это предотвратить. Линч держал меня за горло. И единственное, что усугубит ситуацию, – лгать самому себе, принять его покровительство, прикинуться, будто это не вымогательство.

– Слушаю, – сказал он.

– Вы победили. Я в ваших руках. Так чего вы хотите?

Я должен и дальше усыплять его бдительность. Я начал видеть выход. У меня еще не было цельной картины, но намеки уже имелись – подобно озарению, которое приходит во сне и забывается наутро.

– Завершите работу.

– Вам нужна директива. И как же мне похитить самый охраняемый секрет капитализма?

– Я не обещал, что это будет легко.

– Я могу найти другого человека, который будет в той комнате во время принятия решения. Когда состоится очередное собрание?

– Во вторник.

– В следующий вторник?

– Да.

– Я изыщу способ. А вы оставите в покое меня, Джека и мою семью. И это убийство никак не будет связано со мной. Договорились?

Он чуть поморщился:

– Есть одно маленькое осложнение. Людям известно, кто такой Сакс. И что он имел доступ к этим решениям. Он не рассказал прокурорам всего, но они знают достаточно. Они блокируют весь Вашингтон. Следят за каждым, кто имеет доступ в ту комнату. Ничего не получится – после того, как вас сегодня видели на Молл.

– Значит, вы убьете меня, если я не сделаю невозможное возможным.

– Нью-Йорк.

– Нет, нет и нет. Это самое неприступное хранилище на свете.

– Но это не Форт-Нокс, – возразил он.

– Там золота больше, чем в Форт-Ноксе.

Линч улыбнулся. Наверное, это было его представление о юморе.

– Но вам не нужно проникать в хранилище, – сказал он. – Там всего-то миллиардов двести. Настоящие деньги наверху. За столом.

– Сейчас полиция, наверное, уже окружила мой дом.

– На этот счет не волнуйтесь. У них нет ничего, чтобы опознать вас, кроме очень расплывчатых описаний тех двух первых копов. Измазать лицо кровью было, на мой взгляд, несколько в индейском стиле, но идея себя оправдала.

Пусть думает, что я псих. Мне нужна любая опора, какую смогу найти.

Джек облизнулся. Я тянул время, но тут было нечего решать, а слова Линча не оставляли мне выбора. Это были приказы. Я снова нащупал рукоятку ножа, шагнул вперед и остановился на расстоянии вытянутой руки от Линча.

– Я добуду вам директиву, – пообещал я. – И на этом все. Я никогда вас больше не увижу. Все долги полностью выплачены.

– Договорились.

По моим ощущениям, единственным правильным поступком было бы воткнуть ему в горло нож. Но у него была серьезная поддержка, меня бы просто убили. Придется ему подыгрывать, тянуть время.

– По рукам.

– Так каков план? – спросил он.

– Мой план, как выполнить невозможную задачу, впервые сформулированную двадцать секунд назад?

– Да.

– Попробуйте отыскать бейсбольный мяч с чемпионата две тысячи четвертого года с автографами игроков «Ред сокс».

– Вы это серьезно?

– Да. Есть у меня пара идей.

Он кивнул. Похоже, ему понравилась моя решимость.

– Я поспрашиваю. – Линч похлопал меня по плечу. – Без вас мне было бы не справиться, Майк. Вот вам кое-что за хлопоты.

Он достал из кармана десятицентовик и протянул мне. Монеты используются как послание, их оставляют на телах убитых информаторов.

– Идите к такой-то матери, – процедил я и прошел мимо него.

Линч хотел меня заарканить? Прекрасно. Это его ошибка. Потому что я доберусь до самого ядра операции этих мерзавцев и взорву ее изнутри.

У меня было шесть дней.