Текст книги "Худловары"

Автор книги: Мерси Шелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Мало того, даже наши умудряются завести себе такие фамилии, что уши сломаешь. Вот пробубнили по НТВ про какого-то депутата, и мы полдня гадаем – то ли Любовь Склизкая, то ли Любовь Слизко. Сразу придумываем ей рекламный лозунг: «Любовь Склизка – полюбишь и Шойга». Затем возникает версия, что ее зовут Любовь Слиски (типа Анне Вески). Такой же разнобой и в новостных лентах. Мы совсем запутываемся. Некоторые даже высказывают предположение, что первое слово – это было не имя, а как бы состояние души, а второе слово – это родительный падеж. Как «Любовь Тигра». И наконец, приходит спасительный «Интерфакс» с уточнением для дебилов:

«Фракция «Единство» выдвинула Любовь Слиска (именительный падеж)».

На такие тонкости никакой эрудиции не хватает. Наша редакция говорит всего на шести языках. Правда, есть еще Энди Цунский, он однажды читал стихи на турецком. Мы сразу стали спрашивать у него разные фразы. Лесного интересовало, как по-турецки «где у вас стоят ракеты?». А меня – «как пройти в библиотеку?». Но Цунский признался, что по-турецки знает только «бутылка», «стакан» и «ишак тебя заеби!»

Позже, когда мы превращаемся в «Ленту. Ру», в редакции появляются новые люди с новыми языками. Но это только усугубляет бардак. У меня за спиной сидит Миша Визель. При каждом глюке компьютера он подпрыгивает, стучит по клаве кулаками и кричит «Тысяча трахнутых китов!» на итальянском. Очень хочется бросить в него своей клавой или хотя бы настучать на него в Гринпис. Ebbene la redazione!

В другой раз возникает спор вокруг новости о мертвом боливийце, чье тело доставили на родину без внутренних органов после того, как он разбился в аргентинском городе Сан-Сальвадор-де-Хухуй. Естественно, первый вопрос, который возникает у обычного читателя, – какие именно органы пропали, на месте ли хухуй? Но не таковы редакторы в самой продвинутой интернет-газете! Их больше интересует, как правильно пишется этот самый Хухуй. Редакция разбивается на два враждующих лагеря: вторая половина настаивает, что правильно писать «Жужуй» и ссылается на справочники.

Битва как будто утихает к ночи, но не тут-то было! В игру со свежими силами вступает ночной редактор Сергей Сергеич. Вся страна с замиранием сердца ждет от Сергеича серьезных, актуальных новостей о том, как сегодня покушал политзаключенный Владимир Гусинский, сильно ли Михаил Горбачев оцарапал колено при плавании и какие русские слова прочел Владимир Путин на стене бундестага при встрече с его председателем Вольфгангом Тирзе.

Но Сергей Сергеич забивает на эти важные сообщения и, пользуясь тем, что ночью его никто не контролирует, пишет на редакционный ящик пламенную речь. Он гневно обличает тех, кто стыдливо заменил правильный Хухуй на странный Жужуй в истории с мертвым боливийцем. Сергеич рассказывает, что именно так поступали трусливые географы советского времени, опасавшиеся партийной цензуры. Но официальный язык в Аргентине – испанский, и там нету никакой буквы «ж». В качестве свидетелей Сергеич призывает Хулио Иглесиаса, короля Хуана Карлоса и премьер-министра Испании Хосе Марию Аснара. Он также выдвигает смелую гипотезу, что звук «ж» на месте буквы J был взят трусливыми географами из португальского языка, который имеет хождение в соседней Бразилии – но в португальском языке нет слова San, там есть слово Sao, поэтому названия San Salvador в португальском языке быть не может.

«Мы живем в демократической стране, у нас есть конституционно гарантированные свобода слова и свобода печати, и прогрессивной интернет-прессе следует называть вещи своими именами», – заключает буйный ночной редактор.

В конце своей речи Сергеич добавляет еще десяток ссылок – в том числе на спортивную команду «Химнасия де Хухуй», а также на песни «Me gusta Jujuy» («Я люблю Хухуй») и «Volver a Jujuy» («Возвращаясь в Хухуй»), в которых знаменитый аргентинский исполнитель Томас Липан поет о любви к своей родной провинции, произнося ее название очень четко.

Понятно, что с утра вся редакция тоже забивает на новости, а вместо этого отправляется по ссылкам и слушает песни о любви к Хухую. Когда же дело доходит до новостей, выясняется, что все опять забыли, как правильно пишется этот долбаный Нитаньяху. И все начинается сначала.

Главред

В сложных случаях помогает главный редактор. Вернее, Носик. В обычных изданиях главред – существо недалекое. Оно предназначено для посещения фуршетов и прочего пи*ара. Главная способность этого существа – носить носки одного цвета. Больше от него не требуется.

Другое дело – интернет-издание, где главредит молодой еще Носик. Он вбегает в офис с чемоданом «Ротманса» и кассетой порнухи с участием генпрокурора, похожего на человека. Он приветствует нас словами «здравствуйте, товарищи фашисты!» и быстро переписывает половину новостей. Потом он входит в раж и добавляет немного эксклюзива из своих надежных источников, близких к святым. Типа, сообщает миру, что в Питере застрелен губернатор Яковлев.

Не успевает стихнуть ликование северной Пальмиры, как Носик уже убирает злополучную новость, оказавшуюся фальшивкой, выражает огромную благодарность своим святым источникам и продолжает фигачить новые эксклюзивы. Он знает много такого, чего не знают простые газетчики. Он открывает нам глаза на невидимые каббалистические связи вещей и событий.

– «Верховный суд Индии оправдал 19 из 26 приговоренных к смертной казни по делу об убийстве Раджива Ганди», – цитирует Норвежский Лесной.

– Девятнадцать?! – моментально реагирует Носик. – Это же точное число кусков, на которые разнесло Раджива Ганди!

Он же помогает нам переводить наиболее трудные термины в зарубежных новостях:

– Industrial condom? Промышленный гандон. Это гандон, который надевают на всю промышленность.

Он не выходит из офиса по трое суток и засыпает прямо на клавиатуре как раз тогда, когда представители бумажных изданий приходят сделать репортаж о том, как мы «делаем это». Проснувшись с отпечатком клавиши «Shift» на лбу, он звонит дилеру и спрашивает нас, кому что заказать. Себе он заказывает сто фунтов шоколада, сто фунтов мармелада и тысячу яблочных штруделей.

У меня на столе стоят чашки всей редакции, и когда я стучу по клавишам, ложки в чашках весело бренчат. Рок-н-ролл мертв, но Интернет – еще нет. Клик-н-скролл, клик-н-скролл!

«Reuters: Таможенники нашли более 150 фунтов марихуаны, спрятанной в яблочном штруделе, который был переправлен из Германии в крупную британскую сеть супермаркетов Tesco…».

И вот приходит щастье. Включив телевизор, мы слышим, как диктор Татьяна Миткова читает в эфире НТВ нашу новость. Потом она немного зависает со своим эротично-приоткрытым ртом и добавляет: «Текст появился… в Интернете».

На слове «Интернет» интонация Митковой слегка подпрыгивает, а ее большие глаза становятся еще больше, как у суслика. Мы тоже подпрыгиваем, как суслики по весне. Мы сделали это. Мы влияем. Мы влияем на гребаный оффлайн!

Желтуха

После школы для одаренных крокодильчиков мы с Сержем Бельцом обдумывали, не пойти ли на журфак. Хорошо, что эта глупая затея так и не реализовалась.

Даже если очень хочется стать журналистом, лучше закончить матмех. Все знают слова Ломоносова про математику, которая «ум в порядок приводит». Но не все понимают, что привести в порядок ум – значит научиться владеть языком. Наш профессор геометрии Бураго выражался так: «Вот приходит ко мне недавно студент на консультацию и говорит – знаете, я эту теорему не поняла…». Сколько всего в этой короткой и с виду неправильной даже фразе! Владение языком, оно самое.

Окончательно я убедился в правильности выбора факультета, когда на восьмом году работы интернет-журналистом мне попалась книжка «Введение в теорию журналистики» некоего Прохорова с журфака МГУ. Я полистал ее – и понял, кто такие гуманитарии.

Есть в Африке племя, в языке которого только три числа: «один», «два» и «много». В нашей культуре такое племя называется «гуманитариями». Эти люди очень любят придавать своим книжкам «научность» с помощью длинных красивых слов и разнообразных схем. Но ни в одной схеме, нарисованной гуманитарием, не бывает больше трех элементов. Железный закон.

– Что же вы там делаете, на их лекциях? – спросил я у типичного студента журфака МГУ, владельца бредовой книжки.

– Ну-у, они же та-а-кие ми-и-лые старички… – ответила моя вторая жена, примеряя перед зеркалом новенький топик. В свободной руке она держала мобильник и выясняла у подруги, во что та оденется сегодня.

О чем рассказал бы я, если бы преподавал на журфаке? Пожалуй, я задержался бы там не дольше, чем на работе в ресторане. Потому что каждая следующая лекция опровергала бы предыдущую. Никаких схем из трех элементов. Никаких схем вообще. Это чистый дзэн, дети.

# # #

Новость начинается с заголовка.

А вы думали, с мониторинга? Расслабьтесь. Мало ли чего вы там нарыли в лентах, умники. Нарыть может и поисковый робот. И у всех коллег-конкурентов тот же робот есть. Это только в XIX веке лучшим журналистом был тот, кто быстрее добежал до телетайпа. Нынче сбор и передача сообщений – удел роботов. А журналист должен уметь то, чего робот не умеет. Сервировать блюда. Они съедят даже пиццу, упавшую в сортире, если ее правильно подать.

Техникой работы с заголовками я начал овладевать еще в школе. В советских газетах и заголовки, и сами статьи были на редкость серыми, и кроме фразы «с чувством глубокого удовлетворения», ничто в них не цепляло. Но в нашем физико-математическом интернате было принято вырывать заголовки из газет и наклеивались на туалетный бачок. Это магическим образом меняло и смысл, и силу воздействия заголовка. Совершенно скучная фраза «КАРПОВ ПОТЕРЯЛ ОЧКО», оказавшись над унитазом, никого не оставляла равнодушным.

В новостях «Газеты. Ру» работает тот же механизм, только с обратной стороны. К унитазу идти не надо, он сам к тебе приходит в виде новостной ленты. Зато ты можешь менять заголовки.

Вот ленивый Норвежский Лесной по-быстрому скопипейздил какое-то второсортное сообщение и убежал домой. А я, как проклятый выпускающий, еще должен вычитать. «Список вооружения, украденного у российской армии с 19… года».

Блин, ну кто же так называет! Переправляю заголовок и тоже ухожу. Наутро оказывается, что это самая читаемая новость на сайте. Еще бы! «Чеченцы угнали 65 российских самолетов» – разве в такое не хочется кликнуть?

Секреты построения ярких заголовков понимаешь еще на стадии работы с лентами агентств. Базы типа «Интегрума» хранят новости в очень удобном виде – там не заголовки в «шапке», а ключевые слова. Вот как это выглядит в ленте РИА «Новости»:

* РОССИЯ * ПУТИН * КОСМОС * ПРИБЫТИЕ *

* РОССИЯ * СЕВОСЕТИЯ * ПОТСЫ * ОСВЯЩЕНИЕ

* АВСТРИЯ * МИНЫ * БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ *

* МОСКВА * ПОЖАРЫ * СМОТР

* ВЕЛИКОБРИТАНИЯ * ДЕТИ * ПРИБОР *

Ну, с этими все понятно. Из космоса прислали очередного инопланетянина для управления страной. Потсы у нас постоянно что-то освящают, это не новость. Да и мины в качестве благотворительности, и пожары как шоу – общее место. Про детей и прибор – уже теплее. К сожалению, мы сейчас не в той чудесной стране, где бритые кобры катаются на великах. Прощай, Алиса, тебя тоже в топку.

Но вот Ксюша бросает мне еще одну «шапку»:

РОССИЯ-ПАРЛАМЕНТ-РЫБА-СЛУШАНИЯ

Тут уже начинаешь гадать, что это было. Депутат Илюхин запустил новую «рыбу» насчет кражи трупа Ленина? Депутат Жириновский объявил о сеансе одновременной игры в домино с тысячей пенсионеров? Или кто-то припер в Думу говорящую рыбу, и ее теперь слушают, затаив дыхание? Может быть что угодно. А главное, зацепило – и Ксюшу, и меня. Значит, сила!

Но это еще не буря. Буря – это движение обдолбанных масс. Ключевые слова заголовка должны быть связаны с текущей психической эпидемией. В среднем одна псидемия при поддержке СМИ идет около месяца (видимо, это связано с фазами Луны). Число одновременных больших псидемий ограничено тем же числом, которое ограничивает количество образов, усваиваемых человеком за один присест (7 плюс-минус 2).

Некоторые псидемии идут с продолжениями, как сериалы. Если отмечать их на календаре, будет очень похоже на телепрограмму: «Спасем Белый Дом!», «Спасем Ельцина!», «Спасем Березовского!», «Спасем Сербию!», «Спасем Бабицкого!», «Спасем Курск!», «Спасем телебашню!», «Спасем Бородина!», «Спасем Гусинского 2.0 beta!», «Спасем Гусинского для NT!», «Покемон воскрес!»…

Однако имена собственные, которыми называют псидемонов с большой буквы – это преходящее. Затяжная псидемия требует общих, но свеженьких эпитетов. Конечно, не все вбросы работают. «Многополярный мир», этот страшный сон Винни-Пуха на Восточном полюсе – явно беспонтовая конструкция. «Пояс шахида» – звучит впечатляюще, но можно легко спутать с «пейсами хасида». А вот «олигарх» и «ваххабит» сделаны на совесть. Мало кто знает, что они означают буквально, – но прижилось ведь! Потому что фоносемантика цепляет, тревожные звукосочетания на «х». На Западе по тому же принципу сделаны «Xerox» и «Tampax». Но у советских собственная гордость. Нам не нужны затычки для писек, нам нужны затычки для мозгов.

Высший пилотаж этого искусства – заголовок, который можно использовать многократно, с совершенно разными новостями. Вы уже поняли, как он устроен? Да-да, самые-самые общечеловеческие ценности.

Редактор спортивного раздела присылает мне статью про Кафельникова. Кафельников стал первой ракеткой мира, и его теперь вдвое больше ругают. Статья называется так:

«Еще к вопросу о размножении голохвостых»

Какое тонкое название, восхищаюсь я. И выкладываю статью на сайт. Она висит весь день, ее отлично читают. Потом приходит письмо от автора. Оказывается, название статьи должно быть совсем другое.

Когда-то давно, в первые дни проекта, Лесной послал всем внешним авторам «рыбу» – шаблон с примером статьи, где показано, как правильно верстать материалы для сайта. И как расставлять в них таги, придуманные нашим литературным программистом Максом Мошковым: заголовок, подзаголовок, автор, анонс и т. д. Статья-шаблон была про вагинальные инфекции. Автор раздела «Спорт» работал по шаблону и забыл поменять поле заголовка.

Ну и что? Никто ведь не заметил! Читали даже больше, чем обычно. Теннисные ракетки очень похожи на сперматозоиды, кстати. Все в мире взаимосвязано. Из всего можно сделать новость.

Визуальные эффекты

Другая важнейшая составляющая новостей – картинки. Они создают эффект присутствия. Вроде уже не чужая байка, а практически ты сам здороваешься то с Аннаном, то с Манделой. Визуальная информация, как ни крути, первична. Особенно в стране, где за год сменяются четыре премьера, а ИТАР-ТАСС публикует фотографии с такой подписью:

«Сегодня Председатель правительства РФ Владимир Путин (справа) встретился в Большом Кремлевском дворце с послом КНР в РФ У Тао (слева)».

Тут уже не до слов, которые они там говорят, – тем более что говорят всегда одно и то же. Но надо хотя бы их в лицо распознавать! Мало ли, на улице на ногу наступишь, перепутав нового русского премьера со старым китайским послом.

За картинки у нас отвечает Линкси. Он – специальный человек с другой планеты. Не с той, где молятся Тексту. Общаться с Линкси без переводчика можно, но необходим навык.

– Лучшая клавиатура для писания нетленки – это клавиатура «Псиона», – говорит ему мониторщик Боря Банчевский.

– Чипсы гавно! – отвечает Линкси. – Хотите попробовать?

Мы знаем, как сильно мы зависим от искусства Линкси. И стараемся его помучить. Особенно это удается в период возбужденного дела Скуратова. Мы заставляем Линкси искать картинки с голыми жопами. Он находит какую-нибудь, а ему говорят: «Ну что это за жопа? Мы же тебя просили нормальную жопу найти!» Линкси идет искать новую. И так восемь раз. Очень тяжелая работа.

Но Линкси не сдается. Более того, он заставляет нас говорить на своем языке:

– Леха, сделай так, чтобы бабу Гагина обтекало! Прижми ее хорошенько влево!

Быстрее всех на такой язык переходит Носик. Кому, как не ему, следить за общим видом сайта:

– Уберите нахуй этот клитор с уха на морде!

Через несколько лет Норвежский Лесной тоже не выдержит и полностью перейдет на этот язык. Он купит навороченный фотоаппарат, перестанет говорить словами и станет уважаемым журналистом «Большого Города».

Да и сам я, работая уже в другом издании, буду ностальгировать по Линкси, когда наши дизайнеры станут жаловаться, что им нечем проиллюстрировать новость о мужчине с лишней хромосомой. А Линкси бы нарисовал…

Линк-лин-клин!

За полгода работы «Газеты» мы успеваем освоить все принципы желтой журналистики. Но остается одна вещь, которая удерживает от полной желтухи. То, о чем нельзя забывать: иначе просто будешь выглядеть идиотом.

Это гиперссылки. Нейронные связи сетевого мозга. Что, слишком заумно? Ладно, скажу проще. Бог – это то, чего не хватает. Когда не хватает новостей, богом может стать тот, кто их приносит. Когда новостей завались и все они врут, богом становится ссылка. С ней ты хотя бы знаешь, из какой задницы растут ноги вранья.

«Обогащенный уран благодаря высокой плотности увеличивает пробивную силу противотанковых снарядов», – сообщает обдолбанный военный гений из «Интерфакса».

«Обогащенный уран благодаря высокой плотности увеличивает пробивную силу противотанковых снарядов», – хором повторяют за ним «Полит. Ру», «НТВ.Ру», «Русский журнал» и еще десяток сайтов. Если им вдруг поверить, Югославия уже стерта с глобуса ядерными взрывами покруче хиросимских. А все потому, что один торчок-корреспондент заменил обедненный уран на обогащенный.

Эпидемию глюка можно отслеживать, как размножение помеченных мушек-дроздофил. Но если эти гребаные дроздофилы не помечены, если нет ссылок на источник, ты не можешь тут же пробежать по цепочке назад и засечь, кто обкурился первым. Испорченный телефон набирает обороты. А если еще и ты сам не сослался туда, где взял «последнюю версию» – значит, ты просто принимаешь на себя чужую лажу.

И тут открывается еще один секрет желтухи: ей того и надо! Тупое средневековое желание изобразить из себя первоисточник приводит кучу изданий и агентств к тому, что ссылки просто запрещаются. Хочешь узнать предысторию – а хреф тебе?

Ну ладно еще, когда классические СМИ в грош не ставят «Газету. Ру». Это уже привычная отсталость. Услышав в очередной раз, как Миткова по телику цитирует нашу новость с присказкой «сообщают в Интернете», я предлагаю редакции перестать ссылаться на НТВ – лучше вместо этого просто писать «как сказала одна баба в телевизоре».

Но когда ссылок принципиально не дают даже в Интернете… Особенно славится этим модный дом РБК. Каждая новость у них начинается с пафосной метки типа «РБК, Гваделупа», словно их собственные торчки и вправду торчат во всех Гваделупах мира. Но за пафосной меткой следует знакомое всем сообщение, подчистую содранное с «Reuters», а то и прямо с нашей «Газеты».

Мы искренне сочувствуем тем, кто работает на плантации РБК. Мы представляем себе огромный хлев. По хлеву бродят несколько белых людей в пробковых шлемах, с большими металлическими линейками. Этими линейками они пиздят по рукам негров-новостников, чтобы те помнили: нельзя ставить ссылки на первоисточники. Вот вы сейчас ухмыляетесь, а белый плантатор РБК пиздит очередного негра, приговаривая: «Не ставь ссылок, сука, не ставь! Помни, что наш бизнес – выдавать чужие тексты за свои».

Бедные, бедные плантаторы. Они даже не догадываются, что любой поисковик давно выдает их трюки и делает их скорбный труд совершенно напрасным. «Весь мир – Yahoo! а люди в нем – лишь ссылки», как говорил Шекспир.

Зоопарк

Продвинутая сетевая журналистика, отказавшаяся от средневековой скрытности, очень помогает в борьбе с литературной болезнью. Когда тебе каждую минуту кричат «лажа!» со всех концов света, когда ты сам ежедневно отслеживаешь кучу нелепостей – поневоле задумаешься, как много бреда в бумажных книжках, авторы которых вообще никакой обратной связи не использовали.

В результате потребление классических суррогатов, так называемая «культурная жизнь», постепенно отходит на второй план. Наш секретарь Юля Миндер, уж на что культурная девушка в прошлом, но и та говорит:

– Я сейчас поеду в это… не помню, какой там театр напротив казино «Чехов»?

Или вот Норвежский Лесной отправляется в Летний лагерь Литературного Объединения им. Стерна под руководством Житинского. И вы думаете, он привозит оттуда что-то культурное? Ну да! Его главный комментарий к поездке:

– В Питере продаются анальные презервативы!

Но если гора не идет к Магомеду, Магомед сам становится альпинистом. Узнав о нашей популярности, в редакцию «Газеты. Ру» начинают захаживать деятели культуры. Они завидуют нашим успехам в манипуляции виртуальными мирами – ведь это и для них хлеб. Из зависти они пытаются всячески отвлечь нас от работы.

Легче всего это удается Марату Гельману, благо он обитает в соседней комнате.

– О, девушки ушли? – говорит он, входя в редакцию. – Тогда я вам почитаю вслух Яркевича!

И начинает читать про минет. Читает пять минут, десять, пятнадцать… В качестве ментального противостояния я нахожу в Сети официальный французский сайт минета minet.fr. Там почему-то продают резиновые обои.

Потом Гельман уходит, но Яркевича оставляет открытым на экране компа, ближайшего ко входу. Наши девушки возвращаются по одной, глядят на экран, читают про минет. Хихикают. Работа стоит.

В другой раз Гельман приходит под видом дня рожденья Ленина. Показывает нам эксклюзивные фотографии села Шушенское, ленинского шалаша и других возбуждающих мест. Все очень напоминает фильм Бунюэля «Призрак свободы», где извращенец показывал маленьким девочкам фотографии соборов.

# # #

Иногда заходит Марта, в народе более известная как негритянский писатель Макс Фрай. Ей тоже недалеко идти, она сидит у Гельмана под кислотным портретом Мэрилин Монро, из-за чего я никогда не могу вспомнить цвет ее (Марты) волос. Марта-Фрай угощает нас черными негритянскими конфетами «трюфелями» под видом дружбы народов. Приходится опять отвлекаться и пить чай.

Оттуда же, от Гельмана, приходит Слава Курицын. Он литературовед и телепат. Он как-то узнал, что меня мучает вопрос кастрации Пушкина. Маленького я водил Пушкина гулять. Но он подрос, начал бегать за кошками, и мне стало за ним не угнаться. Я перестал его выводить, но Пушкин все равно хочет кошек, потому что весна и вообще. Он сидит дома под дверью и зовет кошек. Ксюша моя предлагает его кастрировать. Когда по телику рассказывали, что жена Хемингуэя кастрировала всех его котов, Ксюша кричала «Yes!» и всячески поддерживала жену Хемингуэя (а он, между прочим, застрелился).

Но я никому не рассказывал о проблеме с Пушкиным. И совершенно непонятно, откуда про это узнал Слава Курицын, который регулярно сообщает всему Интернету, что я пишу стихи о кастрации котов. Очевидно, он тоже хочет подорвать нашу работу. Потому что девушки из разных концов страны заваливают меня письмами такого содержания:

«Алексей, привет. Тут Курицын сообщил, что у вас проблема с котом. У меня есть знакомые ветеринары, очень классные. Они могут приехать к вам домой».

# # #

Каким-то мистическим ветром к нам в редакцию заносит даже Умку, звезду рок-андеграунда. Хватаю диктофон и вытаскиваю ее на лестницу, взять интервью для «РадиоНЕТа». Русская Дженис Джоплин тоже оказывается литературным человеком, большой специалисткой по Хармсу.

Пока мы сидим на ступеньках лестницы и болтаем, мимо проходит министр иностранных дел Игорь Иванов под охраной крепких многополярных медведов. Медведы одеты в черные костюмы, у каждого в ухе торчит проводок. Они идут в РИА «Новости» на конференцию о многополярном мире.

# # #

Еще Гельман приводит философа Дмитрия Галковского. Галковский знает, что Интернет придумали газомасоны, а WWW – это звезда Давида в разобранном виде. Поэтому Галковский с большим подозрением косится на плакат, который висит в нашей редакции над спящим Носиком. На плакате написано: «Сионизм – это еврейский фашизм. К. Маркс». Но Носик спит носом в клаву, и подискутировать с ним не удается.

Галковский идет дальше по коридорам ФЭПа. Его знакомят с другими сотрудниками:

– Это Дмитрий Иванов, «Русский журнал». Это Николай Данилов, «Газета. Ру». Это Алексей Андреев…

– Да ладно врать-то! – не выдерживает философ Галковский. – Это же не настоящая фамилия! Таких людей вообще не бывает!

Тут он неправ. У нас о людях судят не по фамилиям, а по делам. Если человек дельный, он может зваться как угодно. Ему даже необязательно быть человеком. Когда работаешь через Интернет, все равно не видишь, кто на том конце. В противогазах все кошки – с хоботом.

Юля Миндер звонит в секретариат ФЭПа и просит выписать пропуск человеку по фамилии Львов:

– На какого писать?

– На «Львов».

– На сколько львов?

После таких диалогов уже нетрудно ответить, к чему ближе интернет-журналистика – к управляемым снам или к общению с животными. Если даже французский журнал «Ля Монда» называет Носика «нервным, как кролик Алисы»… Тут уж никаких сомнений.

# # #

Но если животное – не наше, никакие литературные способности его не спасают. Мы ведь тут только тем и занимается, что взламываем липовые реальности.

В один прекрасный день в редакцию звонит Кирилл Готовцев и зовет на презентацию какого-то навороченного проекта в соседнем животноводческом ресторане «Три пескаря». Нам в лом идти. Но Готовцев – большой знаток садистских струнок в наших волчьих душах. Он сообщает, что к нему на презентацию уже пришло одно неизвестное животное, которое аккредитовалось от «Газеты. Ру» и теперь изо всех сил жрет халявное мясо.

Заинтригованные, мы с редактором породы Норвежский Лесной рвем когти в сторону «Пескарей». Кстати, вы не знаете, как выглядит в гневе Лесной. Тот, кто считает, что это порода кота, никогда не видел настоящего Лесного. Вот что он сам написал в статье о снежных людях в Кировской области – как можно догадаться, это автопортрет:

«Дорогу перед машиной перебежало стадо диких кабанов, за которыми, по словам очевидцев, “сильно наклонившись вперед, бежало человекообразное существо около двух метров ростом, с узкими плечами и прижатыми к бокам длинными руками. Спутать с медведем его было нельзя”».

Итак, мы с Лесным врываемся в «Пескарей». Готовцев показывает нам странного зверька и вновь жалуется, что зверек не произнес «мы с тобой одной крови» на нужном языке. Я подсаживаюсь к животному и спрашиваю, правда ли оно из «Газеты. Ру». И нельзя ли посодействовать, чтобы меня взяли на работу в этот прославленный коллектив.

Животное начинает нервничать и быстрее работать челюстями. Однако кивает – да, мол, в «Газете» у нас круто, но новых сотрудников пока не берем. У стола тем временем усиливается трафик: Лесной уже рассказал тусовке про дичь, и народ подбирается поближе к мангалу. Дима Завалишин ведет прицельную макросъемку для зоологических изданий. Наконец я завершаю представление тем, что показываю зверьку свою визитку.

У зверька сразу портится аппетит. Он еще успевает прокричать, что на самом деле работает в мужском журнале «Медвед», но подоспевшие охранники зоосада быстро уносят его куда-то. Видимо, в Бобруйск, к медведам.

Нам же с Лесным, дабы закрепить статус правильных животных, приходится хорошенько поесть, выпить и посмотреть стриптиз. В какой-то момент Лесной слегка теряет координацию, пытаясь развязать бретельку на стриптизерше – но в конце концов справляется. Лепечут девушки «ура!» и в воздух лифчики бросают, и ни у кого больше нет сомнений, как выглядят настоящие сотрудники «Газеты. Ру».