Текст книги "Охотники Красной Луны"

Автор книги: Мэрион Зиммер Брэдли

Соавторы: Пол Зиммер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Он надеялся, что, возможно, таким образом ему удастся оградить Даллит от лишних опасностей, до тех пор пока все страшное не окажется позади…

Теперь Марш не сомневался, что изменения вида кожи Аратака ему не грезятся (проснувшись однажды ночью, он увидел, что все тело рептилии излучает ровный слабый свет, и решил, что продолжает спать), но он еще не знал, почему человек-ящерица наморщил свой лоб и что означает свечение вокруг краешков жабр существа, напоминающего земноводное. Что-то происходило в душе Аратака, но чем вызваны эти явления: симпатией, радикальным несогласием или даже раздражением, – Дэйн пока сказать не мог. Голос рептилии звучал столь же ровно, как и всегда:

– Что-то есть в вас, обезьяноподобных… Мне трудно понять, но вы словно нюхом друг дружку чуете. Постараюсь позднее разобраться в этой проблеме, а сейчас… Думаю, ты прав… Если считаешь нужным, поговори с Райэнной.

Дэйн дождался очередной раздачи пищи, и, когда все сокамерники, разобрав подносы, стали устраиваться, чтобы поесть, он коснулся руки Райэнны.

– У меня к тебе разговор, – сказал Марш, понижая голос едва ли не до шепота, и, увидев, что женщина резко повернулась к нему, предостерег ее: Просто сиди рядом и ешь.

Пока оба распаковывали свои подносы, Дэйн в общих чертах обрисовал Райэнне свои наблюдения и их с Аратаком план. Темные глаза рыжеволосой инопланетянки засветились злобой.

– А я уж стала думать, что никто, кроме меня, ничего не видит! Создалось такое впечатление, что все здесь или безнадежные трусы, или сумасшедшие храбрецы! Ты совершенно прав, мы можем попытаться, но что бы я могла сделать одна? Я ведь все-таки женщина. Я с тобой, Дэйн, пусть даже я стану первой жертвой!

Марш горько усмехнулся:

– Я-то думал: важнейшая из присущих тебе добродетелей – смирение, судя по тому, что ты считала смерть Даллит неизбежной и позволяла ей тихо умирать.

– Я считала, что поступаю правильно, основываясь на своих знаниях о представителях ее народа, – упорствовала Райэнна. – Невеждам легко принимать решения. Я же ученый и меняю свой взгляд на ту или иную проблему только под давлением фактов. Наблюдая в течение всего этого времени за мехарами, впрочем как и за нашими сокамерниками, я стала более оптимистично смотреть на будущее.

– Ты понимаешь, – медленно проговорил Дэйн, – что если мы с тобой возьмем на себя роль руководителей мятежа, то вполне можем оказаться первыми, кого подстрелят? А смерть от нервно-паралитического разряда – не из приятных.

– Если такое случится, то для меня все будет кончено. Тогда мне уже не надо будет беспокоиться о дальнейшем, разве не так? Но уж если у нас что-нибудь получится… Что, по твоему мнению, станет следующим шагом? Ты ведь не думаешь, что все кончится, едва мы просто выйдем из наших камер?

– Я не знаю, что делать дальше, – честно сознался Дэйн. – Затем я и пришел к тебе. Я не гожусь в руководители всего предприятия. Я могу и буду драться, чтобы вырваться из клеток. А вот в дальнейшем пользы от меня будет как от паруса на звездолете. Ты не забывай, что я из периферийного мира. Все мои знания о звездолетах можно крупными буквами вырезать на ногте моего большого пальца, да еще место останется. Думаю, для того чтобы обеспечить себе возможность освобождения, нам следует захватить кого-нибудь из стражников-мехаров в заложники. Представители столь надменных народов, как правило, довольно высоко ценят жизнь своих соплеменников, что не мешает им обращаться с инопланетянами как со скотом. Впрочем, мехаров я совершенно не знаю. Даже если нам и удастся перебить или каким-нибудь еще образом одолеть всех этих ублюдков с львиными рожами, дальше от меня пользы не будет. Я не только не знаю, как управлять кораблем и как привести его в безопасный космопорт, я даже сигнала «SOS» подать не смогу, если мы потерпим аварию, например, упадем на солнце.

– Ну, если мы сумеем зайти так далеко, у Роксона имеются пилотские права, – сказала Райэнна. – Не думаю, чтобы он когда-нибудь управлял посудиной подобного размера – категории на право вождения звездолетов такого класса у него точно нет, – но все суперсветовые корабли, известные в пределах нашей вселенной, практически универсальны. Если нам удастся устранить с нашего пути мехаров, Роксон сумеет посадить этот корабль на одной из планет, входящих в систему Содружества.

До Дэйна между тем дошло, что ему-то лично такой поворот событий особой выгоды не принесет, но в конце концов это было не столь важно. Уж во всяком случае, в каком бы из миров Содружества они ни оказались, можно и пожить под властью того или иного цивилизованного правительства, каким бы странным и даже чуждым оно ни казалось, главное, что Содружество отрицает работорговлю и преследует работорговцев.

– Полагаю, следующим шагом должно стать привлечение на нашу сторону Роксона, – сказал Марш. – В том, конечно, случае, если ты считаешь его заслуживающим доверия. Ты-то его знаешь, я – нет.

Райэнна ответила с высокомерной обидой в голосе:

– За кого ты его принимаешь, а? Он – цивилизованный человек.

– Предположим, что и тот бедолага, который прыгал на нервно-паралитическое ружье, – тоже цивилизованный человек, – проговорил Дэйн. – Я вовсе не подвергаю сомнению порядочность твоего соплеменника. Я просто не знаю его, вот и все. Я даже не могу судить, насколько он храбр. А если он – паникер? Как я могу предполагать, каким образом он поведет себя в кризисной ситуации? Я даже не знаю, умеет ли он держать язык за зубами и не проболтается ли о нашем замысле? Почему, черт возьми, я обратился к тебе первой? Как ты думаешь, а?

Райэнна широко улыбнулась и стала казаться еще моложе и красивее.

– По-моему, мне сделали комплимент, – сказала она. – Спасибо, Марш. Я поговорю с Роксоном. Я знаю его достаточно долго, чтобы поручиться за него моей жизнью, моим состоянием и репутацией ученого, если это что-нибудь значит.

– Послушай, извини, а? Я никого не хотел задеть…

Райэнна пожала плечами:

– Не стоит говорить об этом. У тебя не больше причин доверять ему, чем у него – полагаться на тебя. У Роксона имеется большое предубеждение относительно представителей обитаемых миров, не присоединившихся к Содружеству.

– Да черт побери!.. Как я могу присоединиться к вашему Содружеству, если на планете, где я жил, никто даже и слыхом не слыхивал о его существовании?

– А кто говорит, что предубеждение Роксона имеет под собой разумную почву? – холодно отозвалась Райэнна. – Я лишь констатировала факт, но не давала ему оценки. Роксон же, возможно, скажет, что существовали какие-то причины, по которым твоей планете не предложили вступить в Содружество.

Этот довод охладил пыл Дэйна, он прекрасно понимал, что вести подобный спор именно сейчас – совершенная глупость. Когда Райэнна повернулась, чтобы уйти, Марш попросил ее секунду повременить и неожиданно спросил:

– Тогда почему же ты мне доверяешь?

Последовало еще одно, едва заметное, пожатие плечами.

– Да Бог его знает. Может быть, за красивые глаза? Или, если хочешь, своеобразным тестом стала ситуация с Даллит. То, как ты говоришь с ней и о ней. То, какими преданными глазами она на тебя смотрит. Не удивлюсь, если она опять откажется от еды, едва ты перестанешь держать ее за руку. Иди поболтай с ней, поддержи ее, а я переговорю с Роксоном. Нам следует вести себя естественно, раз уж мы собираемся устроить заговор, а то как бы мехары чего-нибудь не заподозрили.

Райэнна ушла, и Дэйн оглянулся, ища глазами Даллит. Она не смотрела в сторону Марша, и он, прежде чем двинуться к девушке, проводил глазами рыжую инопланетянку. О чем она думала? Что на самом деле испытывала? Достаточно ли хорошо он знал ее, чтобы делать какие-нибудь выводы?

Райэнна пристроилась на корточках рядом с Роксоном, который сидел, держа опустевший поднос на коленях. Дэйн с волнением наблюдал, как их рыжие головы сблизились. Нельзя давать повод для подозрений! Что случится, если мехары вдруг о чем-либо догадаются? В любом случае опасно собираться группами и обсуждать что-либо, постоянно следя за тем, чтобы чужие нас не подслушивали.

Марш вдруг с удивлением увидел, что Роксон, отбросив поднос, обхватил руками Райэнну и накрыл ее своим телом. Дэйн не мог не признать, что почувствовал некоторое смущение. Он подумал: «Вот так? Прямо в камере на виду у всех?»

Однако Дэйн тут же подумал, что не стоит всех мерить своими мерками, даже на довольно маленькой планете, где жил он сам, в разных местах существовали разные обычаи. Некоторые островитяне с Южных морей не только прилюдно совершают половые акты, но и приглашают всех желающих принять в них участие и очень обижаются, если получают отказ. Когда эта пара слилась в объятиях, Марш заставил себя отвернуться.

Тут он услышал голос Даллит прямо у себя над ухом:

– Если тебя интересует, это не то, что ты думаешь.

Марш был поражен и несколько обескуражен. Он поспешил с ответом:

– Пойми, я человек с околицы вселенной, мне неведомы привычки других людей… мне вообще ничьи привычки неизвестны, кроме своих собственных…

– Такое поведение также не принято и у моего народа, но я не об этом, я ведь чувствую чужие эмоции, между этими людьми нет желания… если тебя это интересует.

– Да мне до лампочки, что они там делают, – пробормотал Дэйн. Уши у него покраснели, и он ужасно злился на себя, так как понимал, что Даллит чувствует охватившее его смущение. – Мне-то какое дело?

– Люди моего народа не интересуются, почему другие поступают так или иначе, – довольно прохладным тоном проговорила Даллит. – Раз уж мы не можем не разделять чувств, заставляющих других поступать тем или иным образом, так зачем усложнять себе жизнь нелепыми вопросами? Я взволнована лишь оттого, что нервничаешь ты, но для этого, поверь, нет причин. Они притворяются, и если ты подумаешь немного, то поймешь, почему они так себя ведут.

– Нет, я не понимаю. Зачем им… о! Чтобы мехары не догадались, что они сговариваются?

– Ну конечно, Райэнна очень умная, – проговорила Даллит, и ее большие темные глаза на несколько секунд задержались на прижавшихся друг к другу полуобнаженных телах. Головы Райэнны и Роксона находились рядом, женщина что-то шептала. Девушка, спасенная Дэйном, улыбнулась. – Пожалуй, только этим они и могут заниматься, не заботясь о том, что мехары станут их подслушивать, даже если приборы улавливают все наши разговоры, во что я, конечно, не верю. Но в данном случае можно сказать, что существует полная гарантия… Те ведь, как ты знаешь, очень надменны. Они смотрят свысока на нас, обезьяноподобных, из-за… Ну вот, ты смущен, а я не могу не чувствовать того, что чувствуешь ты… – Она опустила глаза и нервно шевельнула рукой. – Давай называть вещи своими именами: мы, обезьяноподобные, считаемся рабами плотских страстей. Поэтому, если Райэнна и Роксон будут долго шушукаться, стараясь, чтобы их не слышали другие, мехары могут что-то заподозрить, в данном же случае они скажут: «Да, конечно, эти обезьяны способны думать только о совокуплениях». Так что, как видишь, Райэнна довольно умна.

– Несомненно, – согласился Дэйн. – Мне бы ничего подобного и в голову не пришло.

Он все-таки чувствовал себя не в своей тарелке. Даже Аратак говорил, что обезьяноподобные слишком много времени тратят на удовлетворение своих, как он выразился, потребностей в стремлении к продолжению рода… Как-то обидно, когда тебя считают представителем расы сексуальных маньяков.

«Приветствуем тебя, дружище, в обезьяннике нашего зоопарка. У самок круглый год не прекращается течка. Наслаждайся зрелищем!»

О черт! Можно подумать, что представители других… м-м-м… племен не думают о сексе? Разве он, Марш, отвечает за собак на улице, за голубей на подоконнике? Мало ли кто с кем сношается? Дэйн заставил себя не смотреть не в меру реалистичное представление, устроенное Райэнной и Роксоном. Никого вокруг, совершенно очевидно, это не интересовало.

«Будем надеяться, что у Райэнны хватит времени и способностей обрисовать ему все детали плана, и главное – чтобы парню они пришлись по душе. Потому что в противном случае я даже не знаю, с чего начинать. Мне и Аратаку вдвоем удастся достичь не многого. И черт возьми! Мне что, больше не о чем думать, кроме чужой половой жизни и морального облика? У меня план побега висит на волоске!»

Едва только Дэйн вновь подумал о побеге, он с беспокойством вспомнил, что вовсе не собирался посвящать Даллит в эти проекты. Так? А откуда же она знает?.. Марш не мог точно утверждать, что девушка читает мысли окружающих. Может быть, в ней просто как в зеркале отражаются чужие чувства? Тотчас же, будто ощутив его глубокое беспокойство, Даллит коснулась руки Марша своими холодными изящными пальчиками. Он крепко сжал их, стараясь успокоиться и обрести уверенность.

Дэйн считал себя охотником за приключениями. Но он всегда с уверенностью мог сказать, что может, а чего нет, что у него получится, а что ему не по плечу. Однажды он выслушал обвинение в том, что пускается на чрезмерный, даже безрассудный риск, и не колеблясь отверг такое заявление.

– Я действительно люблю запах опасности, и на «ты» с ней, – ответил он тогда. – Но если меня не убьет молнией – а такое ведь может произойти, даже если я буду лежать дома в своей собственной постели, – я никогда не возьмусь за что-нибудь непосильное. И прежде чем что-то сделать, я несколько раз подумаю, а это уже нельзя назвать безрассудным риском.

Так всегда и было, но прежде Дэйн рассчитывал только на свои силы. Теперь же он вынужден полагаться на практически незнакомых ему существ, а ведь некоторые из них даже и не люди. У Аратака наличествует сила и расчетливость, у Райэнны храбрость и находчивость – это обнадеживает. Ну а остальные? На что они способны? Неизвестно. Тут привычка рассчитывать на свои силы не поможет. Скорее даже наоборот.

Марш отпустил руку Даллит, зная, что, пока она чувствует его смятение, ее собственный страх будет только возрастать.

– Мы потом поговорим обо всем этом, ладно? – сказал он. – Я должен собраться с мыслями.

Как всегда, девушка не спорила, не настаивала ни на чем. Покорно выслушав его слова, она приняла их так, точно это было ее собственное решение, и ушла на свою кровать. Райэнна и Роксон разжали объятия, и Дэйн подумал, все ли она успела сказать своему партнеру и что тот ответил ей? Марш понимал, что подойти и запросто спросить об этом – просто опасно. Конечно, можно притвориться, что и у него сладострастные намерения… Нет, эту мысль Дэйн немедленно отбросил. Встав на такой путь, Марш получил бы кучу ненужных осложнений, а их и без того хватало. Разве Даллит не спросила его:

– Почему это так тебя волнует?

Ответа Дэйн не находил, да и не желал искать.

4

Райэнна не подходила к Дэйну до следующей раздачи пищи. Когда они направились к своим подносам, рыжеволосая инопланетянка выбрала для Марша упаковку с необходимой для землянина маркировкой и, понизив голос, сказала:

– Роксон согласен. Он не сможет справиться с таким кораблем в одиночку, но, получив доступ к системе связи, вызовет межгалактический центр полетов, и нам помогут приземлиться в безопасном месте. Кроме того, Роксон поговорит с одним своим знакомцем из соседней камеры. Роксону можно доверять, он умеет разбираться в людях. Правда, он не мог скрыть удивления, когда узнал, что план побега придумал ты, но мой коллега готов признать, что виной тому его предрассудки.

– Чертовски мило с его стороны, – заключил Дэйн с некоторым ехидством, понимая, что ведет себя несколько некрасиво. Нельзя было не признать, насколько важно участие Роксона в заговоре, и следовало только радоваться, что пилот согласился принять в нем участие.

Райэнна задержалась рядом с ним всего на несколько секунд – Дэйн понимал, что женщина беспокоится о том, насколько естественно выглядит со стороны поведение посвященных в план бегства, – несколько позже она, проходя мимо Марша, как бы невзначай шепнула ему:

– Обними меня, прижми к себе, побудь со мной немного… Дэйн, ты что-нибудь сказал Даллит? Я видела, что вы о чем-то беседовали, но у меня не нашлось предлога расспросить ее.

Дэйн выполнил указания Райэнны. Обняв ее, он почувствовал силу ее упругого и в то же время по-женски соблазнительно мягкого тела. В ней чувствовалась сила и привычка действовать. Марш проговорил:

– Нет, я ничего не сказал. Знаешь, я вообще был несколько ошарашен. Как бы там ни было, мы обсуждали тему… э-э-э… взаимоотношений между людьми разных человеческих рас, обычаи мехаров… то, как они… м-м-м… могут характеризовать то или иное проявление чувств своих пленников.

«Она что, ждет, что я тоже стану заниматься с ней любовью для отвода глаз?»

Словно прочитав мысли Дэйна, Райэнна решительным жестом высвободилась из его объятий и, отстранившись от собеседника, негромко произнесла:

– Не стоит скрывать от нее наши планы. Не забывай, пожалуйста, что она эмопат. Если ты станешь ходить вокруг да около, она все равно все из тебя вытянет, а мехары, зная о способностях ее соплеменников, возможно, установили за ней наблюдение на телепатическом уровне, хотя это и сомнительно. Однако… она может оказаться полезной и нам – я не так уж сильно разбираюсь в эмопатах – но мало ли что?.. Если она настроится на мехаров, то, возможно, ей удастся узнать слабые стороны их обороны. И вообще что эти пираты о нас думают. Ну и далеко ли до цели нашего путешествия.

– Да это было бы так здорово, что и поверить нельзя!

– Было бы. Я никогда особо не полагалась на людей с повышенной сенсорикой, но сейчас особый случай. Нельзя отвергать даже малейшую возможность увеличить наши шансы на спасение, – заявила Райэнна. – Так что поговори с Даллит и не тяни с этим.

Дэйн сознавал ее правоту и заставлял себя собраться с силами, чтобы сделать то, что должен был сделать. А если это вновь погрузит Даллит в апатию, заставит хрупкую девушку утратить только начавший пробуждаться в ней интерес к жизни? Наполнит ее душу безысходностью? Толкнет бедняжку к мыслям о самоубийстве? Что тогда?

Марш привык к повседневной жизни невольников космического корабля мехаров. Он ждал. Спустя час (за неимением приборов для измерения времени Дэйн сам устанавливал для себя продолжительность тех или иных временных промежутков) после заключительного приема пищи «ежедневно» коридор и камеры, выходившие в него, погружались в темноту. Горел только тусклый свет в коридоре, да подсвечивались вывески туалетных комнат. В положенное время Дэйн забрался в кровать, которую уже привык называть своей.

«Как же все-таки быстро, – подумал он, – мы ко всему привыкаем! Вот уже и одна из кушеток здесь „моя“, и я занимаю ее в ставшее уже привычным для меня время. Все ли разумные существа столь скоро вырабатывают привычки или это свойство сугубо наше, человеческое? А вернее, как тут все говорят, особенность обезьяноподобных?»

Он подождал час, пока сокамерники не угомонились и не уснули. Над Дэйном, на верхнем ярусе кровати, незнакомый ему темнокожий плосколицый человек сопел и вскрикивал, судя по всему, ему снился кошмар. Дэйн поднялся. Аратак на ближайшей кушетке как-то странно похрапывал, свесив лапу чуть не до пола. Марш увидел, что человек-ящерица слабо светится в темноте. В дальнем конце камеры, между двумя пустовавшими кушетками, разместилось паукообразное существо. Его огромные красные глаза отражали свет, он внимательно наблюдал за двигавшимся в темноте человеком. Дэйну стало очень и очень не по себе… А не хочет ли эта тварь чего-нибудь свеженького, например человечинки? С другой стороны, зачем мехарам сажать существо, склонное к каннибализму, в одну камеру с его потенциальными жертвами?

Даллит занимала нижнюю кушетку, лицо девушки было повернуто в сторону, противоположную той, откуда подходил Дэйн. Ее волосы разметались по подушке. Примерно так Даллит лежала, когда Марш впервые приблизился к ней. Сейчас же она спала глубоким сном. Дэйн осторожно опустился возле Даллит, ему пришлось просидеть на краешке ее кровати некоторое время. Девушка проснулась не сразу, она пошевелилась, что-то пролепетала во сне, все еще не желая выходить из окутывавшей ее дремы. Затем она вздохнула.

Даже во сне Даллит узнавала Марша, когда он находился рядом, страха она не чувствовала… Волна нежности, исходившая от него, овеяла девушку. Дэйн коснулся губами тыльной стороны ее холодной ладошки. Девушка очнулась и улыбнулась ему. Она казалась такой спокойной, такой безмятежной, Дэйн даже пожалел, что пришел к ней, собираясь посвятить ее в детали заговора. Однако Даллит, казалось, ничуть не удивилась, она даже не спросила, зачем Дэйн подошел к ней среди ночи. Собираясь сказать Даллит то, что должен был сказать, Марш впервые спросил девушку:

– А каков твой мир, твой народ, твоя планета?

– Что мне сказать тебе, Марш? – Голос Даллит звучал тихо, ее слова предназначались для ушей одного-единственного слушателя. – Это мой дом. Что ты можешь сказать о мире, где находится твой дом, кроме того, что он прекрасен? Мои соплеменники редко покидают нашу планету – и если уж делают это, то обычно не по доброй воле, – так что мы мало знакомы с жизнью других миров и не имеем возможности сравнивать. Обычно мы верим тому, что прочитали о тех или других мирах и народах. Думаю, и ты в этом смысле такой же.

Приступ тоски точно плетью ударил Марша, словно копьем пронзил его душу. Никогда больше не видеть Гавайев? Или роскошных аркад моста Золотых ворот? Или величественных нагромождений гигантов небоскребов Нью-Йорка? И никогда больше не вдыхать запаха цветущего весной рододендрона…

Даллит сжала руки Дэйна и проговорила:

– Я вовсе не хотела, чтоб тебе стало грустно. Зачем ты пришел? Я более чем рада тебе, но я знаю людей, подобных тебе, и понимаю, что сейчас ты пришел по делу. Ты хочешь что-то сказать мне?

Марш молча кивнул и осторожно вытянулся рядом с Даллит на ее кушетке, сказав себе при этом, что если стражники мехары, изредка совершавшие ночной обход, заметят его, то решат, что… черт с ними! Пусть думают все, что хотят. Почему бы и нет? Дэйн едва слышно шептал девушке на ухо, рассказывая о плане организации побега. Даллит слушала молча, лишь однажды она ужасно напряглась, и Дэйну показалось, что девушка готова вскрикнуть. Случилось это, когда он рассказал ей, что мехары вполне могут убить одного-двух мятежников. Однако все обошлось. Даллит сдержалась и промолчала.

Спустя некоторое время после того как Марш умолк, она произнесла:

– Я знала, что услышу нечто подобное, еще когда увидела тебя и Аратака вместе. Я догадалась, что вы обсуждаете нечто важное, но не совсем понимала, что именно. Я не знаю, чем смогу быть вам полезна в схватке с мехарами. Ведь я так слаба. Что же мне делать?

Голос Даллит звучал очень ровно и спокойно, и Дэйн задал ей вопрос:

– И ты совсем не боишься? Я-то думал, что ты перепугаешься.

– Почему же? Я перенесла самое ужасное, когда утратила надежду вернуться в мой мир, встретиться с родными и близкими. Чего же мне теперь бояться? Скажи мне, чем я могу быть полезна.

– Я почти ничего не знаю о тех, кто обладает эмопатическими способностями, – признался Дэйн и задумался, вспоминая слова Райэнны: «Я не слишком доверяю людям с экстрасенсорными способностями». Затем он продолжал: – Может быть, тебе удастся выяснить, каким запасом времени мы располагаем. Не собираются ли мехары продавать нас в ближайшие дни? Вдруг ты сможешь узнать, какими средствами защиты располагает экипаж? Ну и вообще… Любая информация будет полезна.

По лицу Даллит пробежала судорога отвращения.

– Я не знаю. Мне никогда не приходилось делать ничего подобного… Я должна постараться прочесть мысли или чувства представителей другой расы… Они столь неистовы и жестоки… но я попробую. Не ждите от меня многого, хотя я постараюсь.

– Мне большего и не нужно, – ответил Марш. Он уже хотел было встать и вернуться на свою кушетку, но вдруг почувствовал, что руки Даллит обвились вокруг его шеи.

– Нет. Не уходи, – произнесла она. – Я не хочу оставаться одна. Побудь со мной…

Дэйн ответил угрюмо:

– Это несколько неудобно, Даллит, а?

Но тем не менее он не сделал попытки подняться и уйти. Спустя некоторое время он уснул, прижавшись к Даллит. Странные сны видел в ту ночь землянин, украденный с маленького, затерявшегося в просторах Тихого океана суденышка. Это были необычайно яркие, красочные видения, в которых перед Дэйном представали львы, устраивавшие засады в руинах каких-то строений. Марш просыпался, чувствуя, что Даллит ворочается. Она бормотала нечто невнятное, словно стремясь защититься от кого-то или от чего-то, преследовавшего ее в дурном сне. И Марш снова проваливался в небытие, где то он охотился, то охотились за ним, где он попадал в засады и чувствовал запах крови и смерти.

Прошел день или два, и Даллит присоединилась к Райэнне, Роксону, Аратаку и Маршу во время трапезы. Когда мехары со своей тележкой скрылись из виду, девушка, понизив голос почти до шепота, сказала:

– Нам следует поспешить. Мы должны быстро прийти к решению и завершить подготовку. Мысли мехаров трудночитаемы… – При этом лицо девушки странным образом передернулось, она крепко сцепила пальцы рук. – Мне трудно, трудно… разделить их высокомерие. Я боюсь… боюсь проникнуться их образом мыслей. В любом случае нам надо спешить.

Аратак спросил как обычно вежливо:

– Почему, дитя мое?

– Потому что они собираются продать нас скоро, если… – вновь последовал напряженный взгляд, – если ничего не случится… Я не знаю, что именно они имеют в виду, но мехары чего-то ждут, и они будут расстроены… о, я даже не знаю… – продолжала Даллит, ломая тонкие руки и кусая губы. – Я не знаю! Я не знаю! Я боюсь проникать глубже, боюсь того, что могу узнать…

Дэйн посмотрел на девушку с большим волнением: «Получается, что мехары как будто бы даже ждут нападения! Да зачем? Это же просто смешно!»

Отогнав от себя эту мысль, Марш обратился к Роксону:

– Ты с кем-нибудь уже разговаривал? Скольких сторонников мы сумеем отыскать среди пленников? Я полагаю, что нам должно хватить примерно дюжины, если все мы будем действовать слаженно. Но если народу окажется больше, это тоже неплохо.

– Нас тут пятеро, – начал Роксон. – Еще трое в соседней камере. И мне стало известно, что есть еще четверо-пятеро по другую сторону коридора, готовых присоединиться к нам. Пока, я полагаю, все. Однако мне кажется, что и многие другие поддержат нас, если увидят, что мы действуем решительно и удача на нашей стороне.

Райэнна спросила:

– А что мы будем делать с парализующими полями?

– Очень важный пункт в нашей программе, – подчеркнул Аратак. – У стражников – ружья и пояса, в которых, судя по всему, и находятся приспособления, позволяющие мехарам оставаться неуязвимыми под действием этих самых полей. Вместе с оружием мы отберем у стражников и их пояса. Двое из нас, самые сильные физически, должны будут надеть эти пояса и, добравшись до пульта, отключить парализующие поля. Роксон, ты мог бы сделать это?

– Ну не знаю, – произнес пилот с сомнением. – Попробовать можно.

Марш покачал головой:

– Роксоном рисковать нельзя. Кто поведет корабль, если его не станет? Я предлагаю свою кандидатуру. Если уж рисковать, то мне.

Он сожалел, что нельзя начать действовать немедленно. План выработан и, можно сказать, утвержден. Дальнейшие проволочки лишь заставят заговорщиков томиться в ненужном ожидании и напрасно нервничать. Вместе с тем если корабль мехаров, сделав неожиданную остановку, поднимет на борт новую партию пленников, они, не разобравшись из-за подавленности и испуга, что происходит, могут запросто помешать заговорщикам, а то и вовсе расстроить их планы.

Дэйн продолжал:

– Чем скорее мы начнем действовать, тем лучше. Предлагаю попытаться осуществить все задуманное нами во время следующей раздачи пищи. Мы все знаем, что нам делать, так что можем действовать.

Марш так разволновался, что потерял аппетит, но когда он отставил в сторону недоеденный обед, Райэнна бросила на него строгий взгляд.

– Давайте-ка доедать, ребята. Надо вести себя как обычно, чтобы не вызывать подозрений.

Казалось, что время до следующего приема пищи тянулось бесконечно. Даллит подошла и села рядом с Дэйном, взяв его за руку. Роксон приблизился к двери клетки и вел тихим шепотом переговоры со своим человеком из камеры по другую сторону коридора. Райэнна, совершенно игнорируя свое же собственное требование, ходила из угла в угол с озабоченным и довольно странным видом. Движения ее казались резкими и нервозными. Даллит сердито посмотрела на Райэнну, которая, уловив этот взгляд, тотчас же отправилась на свою кушетку и сделала вид, что спит. Один лишь Аратак выглядел совершенно спокойным. Он сидел скрестив свои конечности, а его слабо подрагивавшие жаберные крышечки тускло светились. Однако Марша внешнее спокойствие друга в заблуждение не вводило. Неизвестно, что помогало человеку-ящерице сохранять столь безразличный вид… Медитация ли по примеру бесконечно мудрого Божественного Яйца или же просто на его лице не могли отражаться свойственные людям эмоции? Все-таки Марш чувствовал, что и Аратак внутри весь кипит, что он взволнован не меньше Райэнны.

А время все тянулось и тянулось… Вдруг Даллит, тихонько вскрикнув, села прямо. Лицо ее вытянулось и побелело, глаза засветились особым блеском. Райэнна, которая, по-видимому, наблюдала за девушкой из-под прикрытых век, немедленно вскочила и заняла свое место возле решетки. Аратак напрягся. По камерам пронесся шепоток. Произошло это минутой раньше того момента, когда клацающий звук возвестил пленникам, что мехары сняли блокировку дверных замков.

Дэйн медленно направился к дверям, ощущая и буквально осязая атмосферу всеобщего напряжения. Он подумал: «Остальные тоже, похоже, почувствовали, что надвигаются события. Теперь уже ничего не поделаешь, остается лишь надеяться, что никто случайным движением или словом не выдаст нас мехарам».

Двое разносчиков шли по коридору, подавая подносы с разноцветной маркировкой в каждую из камер по очереди. Мехары почти поравнялись с дверью камеры Дэйна и его друзей, которые затаив дыхание ждали, боясь поспешить и в то же время не желая пропустить единственно правильный момент для начала атаки. Все шло как обычно, один из мехаров выкладывал подносы, а второй шел позади с готовым к бою ружьем. Разносчик закончил свою работу и повернулся, собираясь катить тележку обратно. В тот момент, когда тележка эта на долю секунды заблокировала проход, Дэйн и Аратак бросились на спину мехару.

Марш рубанул разносчика ребром ладони по шее. Львообразное существо, упав, дико зарычало, а его напарник нажал на курок своего ружья. Дэйн, услышавший шипение разряда, сделал нырок. Кто-то за его спиной истошно закричал. Но времени оборачиваться и смотреть, что случилось, у Дэйна не было. Первый противник успел подняться на ноги и с рыком бросился на землянина, который встретил его, приняв боевую стойку. Марш нанес мехару сильный и точный удар ногой с разворота. Любому, даже тренированному землянину, пришлось бы туго, но пират устоял и продолжил свою атаку, оскаливая зубы и обнажая когти. Краем глаза Дэйн успел заметить, что толпа людей из соседней клетки окружила вооруженного мехара. Сбив охранника с ног, узники вырвали из его лап оружие и принялись изо всех сил пинать распростертое на полу тело. Аратак схватил противника Дэйна сзади своими могучими лапищами; мехар, вырываясь, отчаянно сопротивлялся. Подоспевшая Даллит с поистине кошачьей ловкостью вырвала из-за пояса мехара его ружье, но охранник изловчился и задел своими когтями руку девушки. Из рваных ран брызнула кровь. И тут произошло нечто невероятное! Девушка швырнула ружье Райэнне и бросилась на врага. Тихоня обратилась в фурию, которая рвала ногтями, колотила руками и била ногами поваленного наконец мехара, подбираясь к глазам пирата.