Текст книги "Ветры Дарковера"

Автор книги: Мэрион Зиммер Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

11

Пророчество Сторна сбылось. Насколько старательно Дом Ранната не избегал кровной вражды со Сторнами, слух, очевидно, облетел весь Карфон. Ни у кого не нашлось времени, как им с сожалением сказали, вести войну в горах.

Внутренне Сторн не обвинял их. Горожане всегда неуютно чувствовали себя в предгорьях, не говоря уже о высотах. У Дома Ранната хватало забот и с Карфоном, чтобы разбрасывать армию в дальние горные цепи. Вдобавок, наемники из Сухих Городов, неопытные в горах, непривыкшие к снегам и холоду, будут скорее обузой, чем подмогой. Им требовались горяне, а их в Карфоне не было.

Когда брат с сестрой настаивали на отъезде, Керстал упрашивал их остаться и практически сумел скрыть свою неискренность, о которой они догадывались. Когда они сослались на спешную необходимость, он нашел Меллите прекрасную скаковую лошадь из личных конюшен и заставил принять ее в дар.

– Таким образом, – произнес Сторн цинично, когда они отъезжали от Великого Дома, – Голос Ранната послужил своему правителю тем, что обрезал еще одну связь с горами, сделав еще менее вероятным приход их сюда. Это вынудит немногих оставшихся в Карфоне еще спешнее удалиться куда глаза глядят. Хотел бы я знать, что случилось со всеми этими Ланартами? Они раньше владели землями неподалеку от Карфона, – объяснил он, – и являлись подкланом Альтонов, вместе с Лейнерами и людьми Сиртиса. Будем надеяться, что горожане не уничтожили их, они были хорошими людьми. Доменик Ланнарт предлагал однажды старшего сына для брака с тобой, Меллита.

– Ты никогда не говорил мне об этом.

Он хмыкнул.

– Тебе тогда было восемь лет, – затем он снова стал серьезным, – мне стоило выдать вас обоих, много лет назад, тогда бы у вас было много родственников, только позови. Но мне не хотелось расставаться с вами. Да и у Аллиры не было большого желания выходить замуж…

Оба умолкли, когда беседа возобновилась, темой стало прошлое Карфона и то, как он стал таким заброшенным. До тех пор пока они не выехали из города, Сторн не касался вопроса их дальнейших действий.

– Раз Карфон оказался бесплодной надеждой…

Меллита перебила его: – Отсюда всего несколько дней пути до Армиды, а Правитель Вальдир Альтон сплотил всех людей предгорий против бандитов вспомни, как он разделался с Кирильном Трайлес! Сторн, обратись к нему! Он наверняка поможет нам!

– Не могу, – грустно сказал Сторн, – я не рискну даже встретиться с людьми Вальдира, Меллита. Вальдир – из телепатов Комина, у него способности Альтонов, он сразу поймет, что я сделал. Я думаю, он уже подозревает. И, вдобавок… – он густо покраснел от стыда, я украл лошадь у одного из людей Альтона.

Меллита сухо произнесла: – А я все время думаю, где это ты достал такую красавицу.

Мысли Сторна горько бежали в другом направлении.

Приемный сын Вальдира обязался ножом – но другому человеку, землянину Баррону. Он не знает обо мне, и у него нет дружбы со мной. И эта дорога теперь тоже закрыта. Что дальше? – Он произнес:

– Мы дальние родственники дому Альдаранов. Я слышал, что они тоже стали центром воссоединения горных народов. Возможно, они сумеют нам помочь. Если же нет, то подскажут, где найти наемников. Едем к Альдарану.

Сообразив, что это означало вновь пересечь Кадарин и вернуться в горы, Меллита пожалела, что они не пошли туда сразу. Но затем она вспомнила, что Сторн-Баррон пришел прямо из дальних долин с другой стороны подножия. Карфон был лучшим промежуточным местом встречи, и Сторн имел все основания полагать, что они найдут здесь подмогу. Это было странно, если она не смотрела на него, легко было поверить, что она едет со своим братом Сторном, голос, незнакомый по тембру и тону, был наполнен знакомыми оборотами и ритмом, словно просачивающимся откуда-то издалека. Но стоило посмотреть на незнакомую фигуру, столь легко сидящую на большой черной лошади – высокой, темной, зловеще чужой – и тревога вновь охватывала ее. Что, если Сторн исчезнет, и она останется одна с этим незнакомцем, инопланетянином, немыслимо чужим человеком?

Меллита думала, что после ужасного путешествия в горах, больше ничто не напугает ее. Теперь же она обнаружила, что существуют кошмары, о которых она ранее и не подозревала, неизвестная опасность от чужого человека и чужого разума.

Она подумала, усмехнувшись, что он не может быть хуже бандита Брайната или одного из его головорезов. Не думаю, чтобы он захотел убить или изнасиловать меня. – Она исподтишка изучала странное лицо, скрытое знакомыми чертами брата, и думала – каков же он в действительности.

Он кажется славным человеком – нет линий жестокости или легкомыслия немного печальный и одинокий, пожалуй.

Интересно, узнаю ли я когда-нибудь об этом?

На третий вечер пути от Карфона они поняли, что их преследуют.

Меллита первой ощутила это. С чувствами обостренными от напряжения и страха путешествия – она ехала, постоянно оглядываясь назад. Она также подозревала, что от постоянного контакта со Сторном, или по каким-то другим причинам, но она стала из латентного действующим телепатом. Сначала она не могла сказать, явились ли причиной импульсы сознания, или сработали другие пять обостренных чувств – звуки, слишком слабые для слуха, формы, слишком далекие для глаза – в любом случае, это не имело или имело мало значения. Когда они укрылись в заброшенной хижине на горном пастбище, она наконец сказала Сторну о своих подозрениях, немного боясь, что он будет смеяться.

Что угодно, но только не это. Рот его плотно сомкнулся – Меллите знаком был этот жест, но не этот рот, и он произнес:

– Мне тоже это показалось, прошлой ночью, но я решил, что это, возможно, только мой собственный страх.

– Но кто может преследовать нас? Уж конечно, не люди Брайната – на таком расстоянии. Люди Карфона?

– Это возможно, – сказал Сторн, – Дом Ранната может решить, что неплохо бы еще одной горной семье исчезнуть – но тогда, рано или поздно, ему придется иметь дело с набегами самого Брайната. Пиратские партии доходят иногда до самого Карфона, и я рискну предположить, что мы являемся более предпочтительными соседями, чем Шрамолицый – он мог прийти к нам на помощь, но сомневаюсь, чтобы он стал мешать. Нет, я боюсь худшего, – Бандиты? Бродячие банды негуманоидов?

Сторн сухо качнул головой. Затем, заметив испуг Меллиты, попытался улыбнуться.

– Несомненно, мне это показалось, бреда, и в любом случае мы вооружены.

Он не сказал, что он боялся больше всего: того, что Ларри, из-за клятвы на мечах и из страха за Баррона мог послать Вальдира по их следу. Он не замышлял другого – совсем напротив. Но Баррон дважды или трижды задавал вопросы о Карфоне. Будет просто проследить его путь туда.

И если ни один из землян не был там, то Вальдир, во всяком случае, поймет, что случилось, и почему исчез Баррон-землянин. Того немногого, что Сторн знал о Коминах, было достаточно, чтобы понять, что напав на след такого преступления, они отыщут его и на другом конце света.

А когда они схватят его – что тогда? Со сверхъестественной способностью угадывать его мысли (стоило ли ему будить в ней телепата) Меллита спросила: – Сторн, а что такое на самом деле Комины?

– Это все равно что спросить, что такое горы. Сначала на Дарковере существовало семь Великих Домов или Областей, каждая с особым телепатическим даром. Если я и знал когда-то, какой дом владел каким, то забыл, и, в любом случае, века и перекрестные браки смешали их так, что не разобрать. Когда люди говорят о Коминах, они обычно имеют в виду Совет Комина – иерархию одаренных телепатов из каждого дома, первоначально отвечавших за использование старого дара мысли – а позже они приобрели и светскую власть. Ты слышала баллады – говорят, все Семь Домов произошли от сыновей Хастура и Кассильды. Насколько мне известно, это может быть и правда, но к делу это не относится. Сейчас они являются законодателями над всей этой частью Дарковера. Предписания их не проходят в Сухие Города, как в страну хвостатых, да и горяне, в основном, движутся по собственным орбитам – тебе, как и мне, известно, что мы в горах живем по собственным законам и обычаям.

– Они правят? Разве в долинах правит не Король?

– О, да, в Тендаре есть Король, правящий Советом Комина. Королевство обычно базировалось на Хастурах, но они много поколений назад уступили эту часть другой Коминском семье, Эльхалилам, которые так перемешались с Хастурами, что это не имеет никакого значения. Но ты знаешь об этом, черт побери, я помню, что рассказывал тебе об этом в детстве, как и об Альдаранах!

– Извини, это все кажется таким далеким, – они сидели на одеялах и мехах в темной хижине, у самого огня, хотя для того, кто привык к жестоким морозам гор, было не слишком холодно. Снаружи, на перекрытиях крыши, негромко шелестел мелкий дождик. – Так что с Альдаранами? Они, конечно, тоже Комины?

– Были раньше, у них могли сохраниться старые способности Коминов. Но их вышибли из Совета несколько поколений назад, ходят слухи, что они совершили что-то ужасное, что – никто не знает и не помнит. Лично я подозреваю, что это обычная политическая грызня, но не стану говорить. Никто из живых не знает этого, исключая разве что Правителя Совета Коминов. – Он снова умолк.

Он боялся не Комина, а Вальдира, и в особенности его всезнающих, всепонимающих глаз.

Сторну не нужно было спрашивать, что думает Меллита о его поступке. Он сам думал так же. Он тоже был воспитан в благоговении перед дарковерским Законом о покушении на чужое сознание. И все же он оправдывал себя с грубым отчаянием законопослушного и мирного человека, превратившегося в преступника, и думал, что ему наплевать, какие законы он нарушил, это моя сестра и мой брат в лапах этих людей, и крестьяне, служившие моему роду много поколений. Дайте мне увидеть их свободными и тогда можете меня повесить! Зачем мне жизнь инвалида? Я и до этого был наполовину жив.

Он очень сильно ощущал присутствие Меллиты, сидевшей у низкого огня рядом с ним. Изолированный, до недавнего времени, он знал немного женщин, в кого бы мог влюбиться. Для развивающегося телепата это много значило.

Привычно низкий уровень жизни делал его безразличным к подобному мышлению, но чужое и энергичное тело, в котором он чувствовал себя почти как дома, более чем отчетливо ощущало близость девушки.

У него мелькнула мысль, что Меллита необычайно красива даже в потертых и грязных дорожных вещах, которые она вновь нацепила, покинув Карфон. Она распустила волосы, сняла плащ и тунику, оставшись в грубом полотняном платье. Какой-то маленький орнамент обвивал ее шею, и ноги были босыми. Сторн, уставший после долгих дней пути, все же ощущал рефлекторную дрожь близости и желания. Он немного поиграл с этой мыслью, возможно потому, что все остальные были слишком тяжелые. Сексуальный контакт даже между близкими родственниками в горах не был запрещен, хотя дети, рождавшиеся от таких браков, считались несчастными – изолированный горный народ понимал опасность инбридинга. С горьким юмором Сторн подумал, что в теле чужака даже этого можно было не бояться!

Но затем он ощутил внезапное отвращение. Тело принадлежало чужому, землянину, пришельцу из другого мира – а он хотел позволить ему прикоснуться к телу его сестры, Леди Сторн. Он плотно сжал челюсти, потянулся и прикрыл огонь.

– Уже поздно, – сказал он, – нас ждет завтра дальний путь. Лучше ложись спать.

Меллита повиновалась без единого слова, закаталась в свой меховой плащ и отвернулась от него. Она знала о чем он думает и очень жалела его, но не рискнула ответить на его чувства. Брат отверг бы это, так же как всегда, и она немного боялась чужого. Конечно, ее пугало не глухое биение его желания, ощущавшееся ею почти физически. На это она не обращала внимания. Как всякая горянка ее касты, она знала, что путешествие в одиночку с мужчиной почти всегда поднимает такую проблему. С самим Сторном она могла этого не бояться, но она чувствовала чужого сильнее, чем думал Сторн. Она вынуждена была обдумать и как-то решить этот вопрос. Она не ощущала какой-либо особой тяги к чужому, хотя, если бы присутствие его не было запутано сознанием того, что он является также и ее братом, она могла найти бы его интересным. Он, несомненно, был привлекательным, казался мягким, и судя по его тону голоса, хорошим. Но если она даже по неосторожности возбудила в нем желание, законы женщин ее касты требовали, чтобы она из уважения к приличиям дала ему хоть какое-то облегчение, отказать в этом было глупо и жестоко. Если она была настроена резко против такой возможности, ей не следовало соглашаться на путешествие с ним наедине. Никто из горянок не сделал бы этого. Не сложно было бы найти попутчика в Карфоне.

В любом случае похоже, что на настоящий момент проблема отодвинулась на задний план, и Меллита расслабилась. – Это было бы слишком жутко – все равно, что переспать с призраком, – думала она, засыпая.

Было еще совсем темно, когда рука Сторна разбудила ее.

Они оседлали своих лошадей и двинулись вниз по горной темной тропе. Их окутал сильный снег с дождем, лишь через час с небольшим перешедший в легкий дождь, предшествующий рассвету. Меллита, замерзшая, дрожащая и даже немного обиженная, не протестовала, только на ходу опустила на лицо, капюшон. Сторн свернул на необычно крутую и заброшенную горную тропу, спешился и повел лошадь по скользкой дороге, пока дорога вновь не стала достаточно безопасной. Она подумала, что если по следу за нами идет именно Комин, мы вряд ли сумеем оторваться от них.

– И можем выиграть два, три дня пути на этой дороге, если они или их лошади непривычны к горам, – сказал Сторн, но Меллита поняла.

Весь этот и следующий день они двигались все более крутыми горными тропами, над вершинами собирались штормы, а к ночи они выматывались до того, что еле хватало сил проглотить несколько кусков пищи и уже в полусне забраться в одеяла. Утром третьего дня, после того как они впервые почувствовали, что их преследуют, Меллита проснулась без тяжелого чувства тени за спиной и ощутила, что они ушли от преследователей, по крайней мере, на какое-то время.

– Сегодня мы доберемся до Альдарана, – сказал Сторн, когда они седлали лошадей. – И если то, что я слышал, верно, даже Комин не рискнет так далеко забираться в предгорья. Может в низинах они и священны, но здесь все иначе.

Как только поднялся туман, они расположились на сером и крутом пике, скрытом и еле видимым среди других вершин. Но потребовался весь день, чтобы приблизиться к подножию горы, на которой он стоял. И когда они свернули на дорогу, наезженную и с хорошим покрытием, ведущую вверх к замку, их остановили двое в плащах. С абсолютной учтивостью их попросили поведать об их намерениях, но, тем не менее, просили подождать (пока Правитель Альдарана не узнает об их приходе), с такой настойчивостью, что ни Сторн, ни Меллита не захотели воспротивиться.

– Известите Правителя Альдарана, – произнес Сторн, тусклым от усталости голосом, – что его дальние родственники Сторны из Высоких Ветров ищут убежища, совета и гостеприимства. Мы ехали долго, устали и призываем его во имя родства дать нам отдохнуть.

– Отдых в безопасности – ваш, стоит только попросить, – произнес один из них с изысканной учтивостью, и Меллита с облегчением вздохнула – они находились среди людей своих обычаев. – Не соблаговолите ли подождать в доме привратника, милорд и демисела? Я велю приглядеть за лошадьми. Я не могу тревожить правителя Альдарана без его разрешения, но если вы его родня, я уверен, вам не придется долго ждать. Я к вашим услугам, и здесь есть пища для всех приезжающих, если вы нуждаетесь в ней.

Пока они ждали в пустом маленьком домике привратника, Сторн коротко улыбнулся Меллите: – Альдаран придерживается старой учтивости к гостям что бы не случилось с его домом.

В немыслимо краткий срок, Сторн подозревает, что было использовано какое-то устройство связи, потому что времени подняться к замку на вершине не было, страж, не вернулся.

Леди Дезидерия поручила мне доставить вас в главное здание и оказать вам гостеприимство, Правитель и Леди, а когда вы отдохнете и освежитесь, она примет вас.

Сторн сказал Меллите, когда они взбирались вверх по дороге: – Не имею ни малейшего понятия, что это за леди Дезидерия. Старый Кермиак едва ли стал бы жениться. Скорее, это жена одного из его сыновей.

Но молодая женщина, приветствовавшая их, не была чьей-то женой. На вид ей было едва ли больше пятнадцати лет. У нее была разящая рыжеволосая краса, и ее осанка и достоинство заставили Меллиту ощутить смущение от собственной провинциальности.

– Я – Дезидерия Лейнер, – сказала она, – моей приемной матери и опекуна нет дома, но они окажут вам подобающий прием. – Подойдя ближе, она взяла Меллиту за руку, оглядывая ее своими мягкими глазами. – Бедное дитя, ты кажешься усталой до смерти; ночь перед встречей с хозяевами пойдет тебе на пользу. И вам тоже, мистер, следует отдохнуть, а не выстаивать на церемониях. Сторны неизвестны мне, но не моей семье. Я приветствую вас.

Сторн поблагодарил, но Меллита не прислушивалась к формальным словам. В этом странном уверенном в себе подростке она ощущала нечто большее, чем просто уверенность – внутреннюю силу и налет неестественной развитой чувствительности, настолько превышающую ее собственную, что она чувствовала себя ребенком. Она сделала глубокий реверанс.

– Ваи Леронис… – прошептала она, используя старое слово, обозначающее мудреца, владеющего древними силами.

Дезидерия весело улыбнулась:

– Ну, нет, – сказала она, – всего лишь тот, кто немного разбирается в старой технике – и, если я верно поняла, дитя мое, ты тоже ей не чужда! Но мы можем поговорить в другой раз, сейчас я хочу лишь приветствовать вас от имени моих приемных родителей. – Она приказала слуге провести их и сама пошла впереди по залам. Был час забот перед вечерней трапезой, по залам двигался народ, среди них какие-то худые высокие люди, чей облик и беззаботный вид заставили Сторна задержать дыхание и крепко вцепиться в руку Меллиты.

– Здесь земляне, так далеко в горах… – прошептал он. – Что, во имя всех адов Зандру, творится здесь, у Альдарана? Мы что, попали из огня в полымя? Я представить себе не мог, что хоть один землянин можег быть в этих горах! И эта девушка – телепатка! Меллита, будь начеку!

Дезидерия передала Сторна слуге и проводила Меллиту в маленькую комнату на вершине башни, одну из четырех yгловых комнат этого яруса.

– Извини, помещение не слишком роскошное, – произнесла она, – но нас так много сейчас. Я пришлю тебе воду для умывания и служанку, чтобы помогла одеться. Ты, конечно, будешь более чем желанна в зале, но я думаю, тебе лучше поужинать и сразу лечь спать, а то ты заболеешь без отдыха.

Меллита благодарно согласилась, довольная, что ей не придется сегодня заводить знакомства. Дезидерия сказала:

– Он странный человек – твой брат, – но слова не содержали и намека на любопытство. Она пожала руку Меллиты и поцеловала ее в щеку. – А теперь, хорошего отдыха, – сказала она в своей странной взрослой улыбке. – И ничего не бойся. Мы с сестрой в комнате напротив.

Она ушла. Оставшись одна, Меллита стянула свои грязные и холодные дорожные одежды и с благодарностью приняла услуги спокойной и нелюбопытной служанки, явившейся к ней. После ванны, съев принесенный ей легкий и восхитительный ужин, она легла в мягкую постель и впервые с того момента, как тревожные удары колокола возвестили о появлении Брайната у стен Сторна, смогла уснуть спокойно. Они были в безопасности.

Где Сторн? Наслаждается ли он так же роскошью отдыха? Конечно, он ошибся насчет землян.

12

Сторн проснулся с первым светом и какое-то время не мог понять, где он находится. Вокруг летали незнакомы голоса и запахи, а он лежал с закрытыми глазами, пытаясь сориентироваться, прислушиваясь к стуку шагов по камням, крикам животных, требующих корма, и незнакомым голосам, то приближавшимся, то удалявшимся. Вокруг была мирная утренняя суета, ничем не похожая на шум в захваченном доме, а затем воспоминания нахлынули на него; он понял, что он в замке Альдарана. Он открыл глаза.

Странное предчувствие владело им без видимых причин.

Он задумался над тем, сколько ему удастся продержать Баррона в подчинении – только бы хватило времени выполнить задуманное, прежде чем он потеряет контроль и окажется в собственном теле, беспомощно лежащим в трансе, защищенном от покушений, но неспособном помочь своей семье и своим людям. Если это случится, он не имел ни малейших сомнений в дальнейшем ходе развития событий. Баррон пойдет своей дорогой, смущенный временной амнезией и, возможно, фальшивой памятью Сторна – он не имел ни малейшего понятия о том, что происходит с человеком в положении Баррона – Меллита останется в полном одиночестве. И в этом случае, вероятно, он никогда не узнает, что с ней будет.

И он не хотел возвращаться в собственное тело, слепое и беспомощное. Если это произойдет, что будет с Барроном, землянином, одиноким в этих чужих горах? Даже ради своей жертвы он должен держаться любой ценой.

Если здесь, в замке Альдарана, действительно находятся земляне, то что это может означать? Устав от вопросов, на которые не было и не могло быть ответов, он откинул покрывало и подошел к окну. Что бы ни ожидало его впереди, он насладится этими немногими зрячими днями среди жизни во мраке. Даже если эти дни станут его последними днями.

Он посмотрел вниз на суету во дворе. Люди двигались с невыразимым ощущением целеустремленности, среди них были земляне, некоторые даже в кожаных одеждах космопорта – откуда мне это известно, ведь я никогда здесь раньше не был? – а спустя некоторое время началось волнение, и человек в сопровождении двоих в униформе проскакал через ворота.

Проехавший был высок, с темной бородой, возраст его намного превышал средний, и на всем облике его лежала печать власти, смутно напоминающая Сторну Вальдира, хотя этот человек был явным горянином. Сторн сделал вывод, что приехавший и есть Правитель Альдарана. Через несколько часов он должен предстать перед этим человеком и просить о помощи. Глубокая депрессия без видимых причин охватила Сторна. Могла ли даже целая армия, если Альдаран захочет предоставить ее в их распоряжение (с какой стати), победить Брайната. Замок Сторн был прежде неприступен, и его никогда не приходилось защищать. А теперь, когда он находится в руках Брайната, сумеет ли кто-нибудь отобрать его? Тут нужен по меньшей мере Бог!

Сцена внизу расплылась, и Сторн словно внутренним взором увидел великий скованный образ Шарры, в огненной короне и золотых цепях, прекрасной и странной. Именно этот образ являлся ему, слепому и беспомощному, лежавшему в трансе за магнитной силовой завесой в замке Сторн, когда он мысленно блуждал во времени и пространстве в поисках помощи ХОТЬ ОТКУДА-НИБУДЬ.

Снова Шарра! Что значит этот образ?

Меллита пришла за ним утром вместе с Дезидерией, сказавшей им, что ее опекун готов принять их. Следуя за девушкой по длинным коридорам, лестницам и залам, Сторн спокойно оценивал осанку, силу и очевидные телепатические способности этой очень юной девушки. Она несомненно была Хранительницей одной из тех, которых с детства учат обращаться со старыми матричными кристаллами и экранами, с такими, что то немногое, чем он владел в замке Сторн, покажется детскими игрушками. Но уловив обрывки разговора между девушками – Дезидерии похоже понравилась Меллита, она говорила с ней совершенно свободно – он понял, что здесь таких, как она, четверо. В старые дни матричному кругу, изолировавшемуся от мира и посвятившему этому все свое время, удавалось воспитать не более чем одну Хранительницу в десять лет. Если Альдаран сумел подготовить четверых за те несколько лет, когда никто из Сторнов не был здесь, то что может еще здесь происходить!

Но, когда он задавал ей какой-нибудь посторонний вопрос, используя вежливое обращение «леронис», Дезидерия сказала:

– Нет, друг мой, я не леронис, моему опекуну не нравится это слово и его связь с ведомством. Меня научили тому, что может освоить каждый хороший телепат, так же как любой достаточно сильный и крепкий способен научиться ездить на лошади или охотиться с соколом. Наш мир слишком долго забавлялся глупыми мыслями. Зовите меня, если хотите, матричным техником. Мы с сестрами обучены этому искусству гораздо лучше других, но не стоит смотреть на меня с благоговением лишь потому, что я хорошая ученица!

Какое-то время она смотрела на него с этой бесхитростной улыбкой девочки, но потом внезапно дрогнула, покраснела и опустила глаза. Заговорив вновь, она обращалась только к Меллите, игнорируя Сторна.

Он подумал с некоторым юмором, что тренированная или нет, она все же подчиняется старым обычаям – и этому я обязан своей жизнью. Если бы она была достаточно старой, чтобы посмотреть на все под нужным углом тренированному телепату ее калибра достаточно одного взгляда, чтобы понять, что я сделал. Лишь убеждение, что девушки ее возраста не должны являться инициаторами контакта с мужчинами, не являющимися их кровными родственниками, спасает сейчас мою жизнь.

Но мысль эта была странной и горькой – вот юная девушка его собственного горного племени, его рода и касты, знающая все то, что являлось главной утехой всей его жизни, остерегается его – и он не может позволить себе потянуться к ней ни телом, ни сознанием. Ему показалось, что он расплачется. Крепко сжав зубы, он пошел вслед за девушками. Больше он не произнес ни слова.

Альдаран принял их в зале для аудиенций, вернее в маленькой приятной комнате в нижней части замка. Он обнял Сторна, назвал его кузеном, по праву родича поцеловал в лоб Меллиту, предложил им вино и сласти, заставил сесть рядом с собой, лишь затем спросил, что привело их сюда.

– Очень долго ваши родичи не посещали Альдаран, выживете в Высоких Ветрах одинокие, как орлы в своих гнездах. Около года назад мне пришла в голову мысль, что я пренебрегаю долгом родственника и обязан поехать в Сторн, в горах сейчас неспокойно, никому из нас не следует оставаться в стороне. От этого зависит будущее нашего мира. Но об этом позже, если это будет вам интересно. Скажи мне, что привело тебя в Альдаран? Чем могу я помочь тебе?

Он слушал их рассказ в молчании с мрачным лицом.

Когда они закончили, он произнес с глубоким сожалением:

– Позор мне, что я не предложил вам помощь ранее, чтобы предотвратить случившееся. Поэтому сейчас, когда это случилось, я бессилен помочь вам. У меня здесь нет дружины уже более тридцати лет. Сторн, я храню мир и пытаюсь предотвратить вражду и набеги способами другими, чем оборона. Нет, горян слишком долго раздирают маленькие войны и кровная вражда, мы позволили себе скатиться до варварского состояния.

– У меня тоже не было дружины, и я тоже хотел мира, горько сказал Сторн. – И все, что я приобрел – это Брайната у собственных ворот.

– У меня здесь находятся земляне, и они вооружены инопланетным оружием, – сказал Альдаран. – Одного-двух раз хватит, чтобы заставить всех любителей насилия оставить вас в покое.

– Оружие?! Силовое оружие? Но как же Договор? – ахнула Меллита в ужасе. Закон, запрещавший в этом мире использование оружия, кроме рунного, почитался больше запрещения похищать чужое тело. Альдаран спокойно произнес:

– Этот закон обрек нас на глупые войны, вражду, убийства и террор. Нам нужны новые законы, а не глупое преклонение перед старыми. Я нарушил дарковерский Кодекс, в результате мою семью Хастуры и Комины держат в страхе, но здесь у нас мир, и разбойники не ждут под дверью, пока старик ослабеет, чтобы его можно было убрать и сесть на его место, будто лучший воин является и лучшим человеком. Закон грубой силы лишь власть грубых.

– А другие миры, насколько я знаю, – произнесла Меллита, – поняли, что безудержная смена вооружений ведет лишь к бесконечной погоне за лучшими образцами оружия и к катастрофе, способной уничтожить не только людей, но и весь мир!

– Пусть даже это правда, – сказал Альдаран, – и все же, посмотрим, что происходит с Дарковером под властью Земли? Что мы делаем? Мы отказываемся от их технологии, их оружия, настойчиво избегаем настоящих контактов. С Века Хаоса, потеряв собственную технологию, не считая того немногого, что находится в руках Коминов, мы скатываемся все дальше в варварство! В долинах Семь Областей правят так, словно корабли никогда не поднимались в космос! А здесь, в горах, мы позволяем бандитам угрожать нам лишь потому, что боимся бороться с ними. Кто-то должен был разрушить этот тупик, и я пытаюсь сделать это. Я заключил договор с Землянами, они обучают нас своим способам защиты, а я учу их нашим. И, как результат, поколение мира и свободы от случайных набегов. Обучившись мыслить как земляне – что все на свете можно измерить и оценить, я переоценил много из нашего древнего дарковерского искусства. Но не нужно думать, будто мы обрекли себя на то, чтобы стать частью Земли. Например, я научился тренировать телепатов для работы с матрицами без старых суеверных ритуалов, никто из Коминов даже не пробовал этого. И в результате… – но хватит об этом. Я вижу, вы сейчас не настроены думать об абстрактных идеях, прогрессе науки и культуры.

– Но все эти красивые слова означают, – проговорил Сторн горько, – что моя сестра и брат, и все мои люди должны остаться в руках бандитов только потому, что вы предпочитаете не ввязываться в кровную вражду.

– Мой милый мальчик, – Альдаран выглядел усталым, – помоги мне Бог, если бы я мог сделать хоть что-то, я забыл бы все свои этические принципы и пришел бы к вам на помощь – кровное родство не вино из горных ягод! Но у меня нет воинов, мало оружия и совсем нет того, что можно было бы передвинуть через горы. – Сторн понял, что горе его искреннее. Альдаран продолжал, – настали плохие времена, Сторн, культура никогда не менялась безболезненно, и тебе просто не повезло. Но наберись мужества, ты жив и невредим, здесь твоя сестра, и поверь мне, вас примут здесь как родных. Это ваш дом с этой минуты. Пусть покарают меня Боги, если с этого дня я не стану вашим отцом.

– А моя сестра, мой брат? Мои люди?

– Возможно однажды мы сумеем помочь им. Когда-нибудь всех этих бандитов придется стереть с лица земли, но сейчас у нас нет для этого ни сил, ни возможности.

Он мягко отослал их: – Обдумай это. Позволь мне сделать для вас то, что я могу. Но вы не должны жертвовать своими жизнями. Или ты думаешь, что вашим людям станет легче, если вы разделите их судьбу теперь, когда вы спасены?

Когда они вышли от Альдарана, Сторн не знал, что делать. Возможно то, что сказал Альдаран, было разумным по большому счету, в истории Дарковера, в анналах мира. Но ему был важен другой, малый счет: его люди, его собственная история. Принять отдаленный взгляд на ход событий – значит очерстветь к тому, сколько от него страдает людей.