Текст книги "Дерево, увитое плющом (Девичий виноград) "
Автор книги: Мэри Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
«Куда ты идешь?»
«В мастерскую».
«Кон, поздно. Разве не устал?»
«Измотан. Но что-то не в порядке с холодильником, и я должен привести его в порядок. – Опять тот же странный взгляд. – Думаю, даже Юлия согласится, что это мое дело? Или это слишком большое вмешательство в управление ее домом?»
«Кон, ради Христа…»
«Очень мило с твоей стороны прийти зализывать мои раны, девушка дорогая, но уверяю, они не очень глубоки».
«Ты уверен? – Его рука была уже на задвижке, но я продолжила: – Послушай, я не должна тебе говорить, но собираюсь. Ты больше не должен беспокоиться».
Он замер, тихо, как ящерица, на которую упала тень. Повернулся. «Что ты имеешь в виду?»
«Ты отсюда. Добился себе места… как говорил… двумя руками, и ты теперь отсюда. Вот и все, что я должна сказать. Ты понял меня. На этом и остановимся».
Тишина. Опять его лицо будто закрылось ставнями. Невозможно угадать, о чем он думает, но необходимо. Он произнес: «А деньги? Капитал? – Тишина. – Он тебе сказал? – Я кивнула. – Ну?»
«Не знаю, имею ли я право говорить дальше».
«Не дури. Он бы всем нам сообщил сегодня, если бы эта проклятая девица не устроила сцены».
«Все равно думаю, что не должна».
Он так нетерпеливо шевельнулся, что я потрясенно вспомнила, что все последние дни он был на грани срыва. Я зашла слишком далеко. Он заговорил яростно и хрипло: «На чьей ты стороне? Ей Богу, заставляешь задуматься, так сблизилась с Юлией и стариком! Если начала думать насчет собственного гнездышка!.. Откуда я знаю, что тебе можно доверять? Какое ты имеешь право скрывать что-то от меня?»
«Хорошо. Вот. Все будет, как ты ожидал, хотя формально к тебе переходит очень маленькая часть капитала».
«Как так?» – Яркий проницательный взгляд.
«Он разделил его между Юлией и мной, кроме маленькой суммы, которую ты получишь сразу. Он не сказал сколько. Поскольку ты наследуешь собственность через наши головы, он решил, что так честно. Основная часть делится на три, как мы и думали, две трети номинально принадлежат мне. Это передадим тебе, как и планировали. – Я улыбнулась. – Не забывай о взаимном шантаже».
Он не улыбнулся в ответ, почти не слушал. «Юлия. Она будет оспаривать завещание? У нее будут основания».
«Уверена, нет. Ей не нужно поместье».
«Нет, она просто мечтает меня вышибить отсюда. – Он резко отвернулся. – Ну что же, раз мальчик не боится тяжелой работы, он лучше пойдет продолжать в том же духе, не так ли?»
«Кон, подожди минуту…»
«Спокойной ночи».
Он ушел. Минуту я смотрела ему вслед. Помоги мне Бог, думала я раздраженно, не жалеть заодно и Кона. Кон прекрасно может сам о себе позаботиться, всегда таким был и будет… Я топнула ногой. Кон, прямо говоря, очень опасный тип. Об этом надо помнить и держаться подальше.
Я медленно пошла наверх, размышляя, зайти к Юлии сразу или подождать до завтра. Попытка успокоить Кона не особо удалась. Имею ли я право злоупотребить доверием Дональда, чтобы успокоить Юлию? Важнее другая проблема – какую часть правды можно ей сказать о моем положении. Что-то ей нужно раскрыть, я это знала, но еще не решила сколько. Притом я категорически собиралась дать ей понять, что за человек Кон и на что способен.
Немного поболтавшись между ее и своей дверью, я вдруг додумалась, что, увидевшись с ней сейчас, убью двух зайцев одним камнем. Если ее успокоить насчет Дональда, она спокойно уступит Кону поле битвы за Вайтскар. И воцарится мир…
Я подошла к ее двери и тихо постучала. Ответа не было. Не было и света под дверью, так же как и в соседней ванной. Безусловно, она еще не могла лечь спать? Я опять постучала и прошептала: «Юлия, это я, Аннабел».
Нет ответа. Я стояла, не зная что делать, как вдруг раздались мягкие шаги по коридору. Лиза тихо сказала: «Она ушла».
Я тупо посмотрела на нее. «Что?»
Она улыбнулась. «"История повторяется», – так он сказал? Она сбежала».
«Не говорите ерунды!» Я была так потрясена, что сказала это очень злобно. Она только пожала тяжелыми плечами.
«Ее комната пуста. Посмотрите. – Она толкнула дверь и включила свет. На секунду я почувствовала, что вторгаюсь в чужую жизнь, а потом поняла, что действительно спальня покинута. Юлия не расстилала кровати, даже занавесок не опустила, и это подчеркивало пустоту. – Посмотрите, – повторила Лиза. – Туфли валяются на полу. Она переобулась».
«Но она могла просто выйти!»
«Ее дверь была нараспашку, когда я поднялась наверх, а потом я видела ее из окна. Она пошла через мост».
«Через мост? – Я быстро подошла к окну. Луна светила еще не сильно, и узкий мост у ворот сада был почти не виден при свете от окон. – Но почему? – Я повернулась. – Лиза, вы шутите, правда? Она не могла на самом деле… Ой, нет. – Я распахнула дверь шкафа. – Ее вещей нет».
«Не волнуйся. Далеко не уйдет. Такого везения не будет».
Итак, сцена в гостиной продолжает работать. Я со щелчком закрыла дверь шкафа. «Но куда она могла пойти? Если бы она просто хотела убежать и погулять под луной, наверняка она пошла бы в луга, где видно дорогу, или к Форрест Холлу?»
«Да Бог ее знает. Чего беспокоиться про глупый девчачий вздор? Скорее всего, помчалась плакать на плече у своего молодого человека». «Но это странно!»
Она опять пожала плечами. «Девушки в девятнадцать все дуры». «Это да».
«В любом случае, я видела, как она уходила». «Но до Западной Гари очень далеко!» Первый раз она, вроде, напряглась. «До Западной Гари? Я подумала насчет соседей».
«Боже мой, – сказала я нетерпеливо, – Билл Фенвик никогда не имел к этому никакого отношения, бедный парень. Я думала, вы это понимаете, когда вы подкалывали ее сегодня с Дональдом Сетоном».
«Ничего я не знала. Мне просто было любопытно». Из ее лица снова пропали все выражение и заинтересованность. Что-то меня необыкновенно разволновало, я еще не поняла, что это страх. «Куда бы она ни пошла, мне не слишком нравится, что она блуждает по улице в такое время суток! Если бы она собиралась на Западную Гарь или к соседям, вы не думаете, что она бы взяла автомобиль?» «Когда ключ у Кона в кармане?»
«Ой. Нет, понимаю. Но если бы она дождалась меня…» «Когда вы говорили с Коном на кухне?» Я смотрела на нее, окончательно растерявшись. «Ради Бога, Юлия не может быть до такой степени глупой! Вы хотите сказать, она подумала, что я с Коном строю заговоры против нее? Ну насколько же можно быть незрелой? – Мое состояние частично объяснялось и тем, что я вряд ли могла объяснить, с какой стати пошла на кухню за Коном. Когда Лиза неожиданно рассмеялась, я уставилась на нее, а потом медленно сказала: – Да, я понимаю, что это смешно».
«Что вы говорили Кону?»
«Ничего особенного. Хотела извиниться за Юлию, но он спешил». «Спешил?»
«Собирался уходить».
Карие глаза посмотрели на меня. «Да? Ну, я его ждать не буду. Спокойной ночи».
Оставшись одна, я подошла к окну. В саду и на тропинке у реки не было заметно никакого движения. Я присмотрелась к проблескам света через деревья. Справа проблескивал огонь мастерской, где работал Кон, и шумел станок. В саду под окном было абсолютно темно. Я пыталась привести мысли в порядок, оценить всех объективно – Юлию и Дональда, Кона и Лизу. Но по какой-то причине я стояла, глазела в темноту и думала о руках Адама Форреста… Через несколько секунд я поняла, почему. Это было как-то связано с первым солнечным вечером, когда я видела, как кот пробежал по высокой траве, и крохотное существо закричало от страха и боли. Тогда в розах шумели пчелы, теперь станок равномерно шумел в темноте, не сбиваясь и не ошибаясь… Лиза сказала, что история повторяется.
Что-то я начинала вспоминать. Бесформенная, пугающая идея стала вполне определенной… Юлия бежит переодеть туфли, хватает пальто, спускается тихо вниз и на улицу… Кон на кухне слышит ее и видит из окна… Потом девушка бежит вдоль реки в темноте, вверх по крутой тропинке, где под высоким берегом очень глубоко… В воде можно стукнуться о камни, и коряги зацепятся, не пустят наверх…
Он собирался уходить, я сама это сказала. Потом Лиза посмотрела на меня странно и сказала, что не будет ждать.
Станок ровно работал. Свет горел.
Я не зашла за пальто, выскользнула из комнаты и понеслась, как заяц, вниз по лестнице.
Глава тринадцатая
«Oh where hae ye been, my handsome young man?»
Ballad: Lord Randall
Я даже не зашла посмотреть, есть ли в мастерских Кон. Что-то взяло верх над рассудком, и я абсолютно точно знала, что его там нет. Не было времени удваивать уверенность. Я побежала через двор и вниз по узкой тропинке к мосту. Калитка была распахнута, белая краска делала ее совершенно неестественной, она будто висела в воздухе, как нелепо установленная декорация.
Прошло всего несколько минут с тех пор, как Кон покинул дом. У него вряд ли было время подняться до конца луга и перехватить ее на тропинке над глубокой водой. Но его торопливость превратилась у меня в навязчивую идею. Я побежала.
Тропинка извивалась, ее, как ступени, пересекали корни. Сухая твердая земля. Кроны деревьев висели тяжелыми черными облаками, не шевелили ни листом. Очень темно. Я споткнулась несколько раз, потом замедлила шаг, наткнулась протянутыми вперед руками на ветки. Юлия тоже должна была двигаться медленно, она не могла уйти очень далеко…
Впереди кто-то шевельнулся, и я неожиданно осознала то, о чем раньше не дал подумать страх. Ни к чему молчать. Если это Кон, и он поймет, что я приближаюсь, этого будет достаточно. Я закричала пронзительно: «Юлия! Юлия! Кон!»
Недалеко впереди вскрикнула Юлия. Не визг, короткий, задыхающийся крик, почти хрип, который оборвался, будто ее ударили в горло. Я снова кричала ее имя, оно отражалось эхом, наполненным страхом и потрясением, и бежало впереди между кустами ольхи и орешника на поляну у пруда.
Юлия лежала на земле там, где тропинка поворачивала к воде. На спине. Одна рука широко откинута в сторону. Светлые волосы, лицо еще светлее. Кон опустился рядом на одно колено. Наклонился, чтобы ухватиться за нее.
Я закричала: «Юлия! Нет!» – и выбежала из-под деревьев только для того, чтобы немедленно остановиться. С другой стороны поляны от деревьев отделилась тень и пересекла ее четырьмя мощными прыжками. Прежде, чем Кон успел повернуть голову, пришелец выбросил руку вперед и оттащил его от тела Юлии. Кон растерянно выругался, но его слова заглушили звуки быстрой яростной драки и треск кустов орешника.
На секунду меня парализовал шок, потом я бросилась прямо к Юлии. Глаза закрыты, но она, похоже, дышала нормально. Я отчаянно попыталась присмотреться, разглядеть в темноте, есть ли на ней какие-нибудь раны или ссадины, но не увидела ничего. Она упала хотя и на твердую землю, но покрытую толстым ковром травы, а ее голова лежала на листьях первоцвета. Я осторожно отодвинула ее мягкие волосы и ощупала голову.
Ее спаситель приблизился ко мне. Я сказала: «С ней все в порядке, Адам. Думаю, она просто потеряла сознание».
Он запыхался, я поняла, что он услышал крики и тоже бежал. Производимый мною шум вполне мог замаскировать от Кона его приближение. «Что происходит? – резко спросил он. – Это твоя кузина Юлия? А кто мужчина?»
Я ответила коротко: «Мой кузен Кон».
«А… – Голос изменился слабо, но заметно. – Что он с ней сделал?»
«Ничего, насколько я знаю. Возможно, ты перегнул палку. Можно как-нибудь взять воды в реке?»
«Ты пытаешься сказать?..»
«Тихо, – сказала я. – Она приходит в себя».
Юлия тихо застонала и вздохнула. Ее глаза распахнулись, яркие и живые на смертельно бледном лице. Посмотрела на меня. «Аннабел? Ой, Аннабел…»
«Тихо. Все в порядке. Я здесь».
Затрещали кусты орешника. Юлия сказала: «Кон…»
«Все хорошо, Юлия. Ничего не случится. Мистер Форрест здесь с нами. Лежи тихо».
Она прошептала, как ребенок: «Кон хотел меня убить».
Адам резко вздохнул. Потом сзади раздался голос Кона: «Форрест? Какого черта ты влез? – Он стоял на ногах, возможно, не очень уверенно, прислонившись плечом к дереву. Тыльной стороной руки провел по губам. – Какого дьявольского черта ты, по-твоему, делал? Сбесился?»
Адам тихо ответил: «Слышал, что она сказала?»
«Слышал. А почему ты должен верить в такую чушь, без…»
«Также я слышал ее крик. Не думаешь, что это, скорее, тебе придется давать объяснения?»
Кон убрал руку от лица и посмотрел, будто искал на ней кровь. Он сказал яростно: «Не будь ты таким кретином! Что это за история? Убивать ее? Ты рехнулся или просто пьян?»
Адам внимательно посмотрел на него. «Да брось ты. Для начала, скажи, почему она потеряла сознание».
«Какого дьявола я могу знать? Вероятно подумала, что я призрак. Не сказал ей ни чертова слова, а она уже свалилась прямо на дорожку».
Я спросила Юлию: «Это правда?»
Слабое движение ее головы могло значить все, что угодно. Она снова закрыла глаза и уткнулась лицом в мое плечо. Кон сказал злобно: «Почему ты не говоришь им, что это правда, Юлия? – Он опять повернулся к молчащему Адаму. – Элементарно, суть всего этого состоит в том, что мы с Юлией сегодня поругались, неважно почему. Потом я узнал, что она попала в дорожное происшествие до этого, и мне стало жаль, что я устроил сцену. Я увидел, что она выбежала из дома, и знал, как она была огорчена, когда пошла наверх… Аннабел, да будь все проклято, скажи, что это все правда!»
Адам посмотрел на меня. «В чувствах Кона я никогда ничего не понимала, – сказала я, – а все остальное – правда».
«Итак, – сказал Кон, – мне пришло в голову перехватить ее, сказать, что мне жаль того, что случилось. Но как только она увидела меня на тропинке, она завизжала, как испуганная девственница, и отрубилась. Я пошел посмотреть в чем дело, а в следующую секунду вы тащили меня в этот проклятый куст. Не волнуйтесь, я принимаю ваши невысказанные извинения, полагаю, было совершенно естественно подумать то, что подумали вы. Но ты… – он обратился к Юлии, тоном, который трудно считать примирительным, – Остается надеяться, что ты достаточно пришла в себя, чтобы не отпускать в мой адрес гнусных глупых обвинений, Юлия! Мне жаль, что я тебя напугал, если хочешь, чтобы я это сказал, и мне жаль, если ты стукнулась, когда упала. Теперь, ради Христа, постарайся встать, и я помогу Аннабел отвести тебя домой!»
Но когда он пошел к нам, Юлия прижалась к моему плечу. «Не приближайся ко мне!»
Кон остановился. Адам стоял между ним и Юлией, и хотя я не видела выражения его лица, я понимала, что он растерян. Ситуация неопределенно зависла между мелодрамой и фарсом. Потом Кон сказал, совершенно измученно: «Ради Бога!» – повернулся на каблуках и удалился с поляны. Мы слышали, как он не спеша направился к мосту.
Тишина, в которой остались мы втроем, удручала. У меня было сильное ощущение, что, что бы сегодня ни случилось, Кон удалился с поля битвы с честью и достоинством. Адам начал что-то говорить, по-моему, задавать Юлии вопрос, но я его перебила: «Это может подождать. Думаю, лучше отвести Юлию обратно домой. Кон говорил правду, у нее был вечером шок, а теперь она испугалась, и чем скорее ляжет в кровать, тем лучше. Можешь встать, дорогая?»
«Думаю, да. Да, я в порядке».
Мы с Адамом помогли ей встать, она все еще была не в себе и слабо дрожала. Я обернула ее в пальто. «Пойдем, дорогая, можешь идти? Мы должны отвести тебя обратно. Куда ты вообще шла, между прочим?»
«К Дональду, конечно». Это тоном, будто я задала ей крайне глупый вопрос.
«А… Ну что, увидишь его завтра. Теперь пойдем, и не волнуйся, со мной и Адамом ты в полной безопасности».
Она оперлась на мою руку и пошла вперед по поляне, но так неуверенно и медленно, что рука Адама скоро присоединилась к моей, чтобы удерживать ее. «Лучше я вас понесу, – сказал он. – Это будет быстрее».
«Я слишком тяжелая», – возразила Юлия, все еще тихим голосом, совершенно для себя необычным.
«Ерунда», – он взял ее на руки, совершенно бессознательно она обняла его за шею. Я шла впереди и удерживала ветки, а когда мы дошли до моста, открыла калитку и держала створку. Кон, даже злобный, не забыл ее закрыть на задвижку.
Задняя дверь была открыта. В кухне темнота, дом казался тихим. Никаких признаков Кона. Адам остановился у двери и сказал, немного запыхавшись: «Отнести ее прямо наверх? Я могу».
Юлия подняла голову, моргая на свету. «Мне уже хорошо. Правда. Опустите меня, мне нормально. – Он осторожно поставил ее на ноги, но не убрал руки. Я с удовольствием увидела, что она, хотя и бледная, больше не похожа на утопленницу, как при мертвенном свете луны. Она умудрилась улыбнуться Адаму. – Спасибо очень большое за… все. Мне жаль, что я доставила такое беспокойство. Все хорошо, Аннабел. Я пойду в кровать, но можно, я просто сначала посижу минуточку и согреюсь?
Я сказала: «Посадите ее в кресло-качалку у плиты, Адам. Я принесу бренди. Хотите выпить?»
«Спасибо. Виски, если есть».
Когда я принесла напитки, Юлия сидела, откинувшись назад, будто в истощении, но с каждой секундой выглядела все лучше. Адам смотрел на меня от стола. Я увидела выражение его лица, и сердце мое дрогнуло. «Смешаете сами, Адам? Вот тебе, солнышко».
«Ненавижу бренди», – сказала Юлия со здоровым повстанческим духом.
«Выпей, и понравится. – Я откинула крышку плиты и поставила чайник на горячую конфорку. – И еще грелку в кровать и немного супа, как только я смогу тебя туда засунуть. – Я посмотрела на Адама. – Нет ничего странного в ее обмороке. Маленькая дурочка не ужинала, да еще после несчастья с машиной и безумной ссоры с Коном. Юлия, осталось немного супа. Можешь поесть? Он очень вкусный».
«Между прочим, – сказала Юлия, проявляя признаки того, что ей надоела роль инвалида, – с преогромным удовольствием».
«Тогда допивай бренди, а я подогрею суп, а потом отведу тебя в кровать».
Адам, если и услышал этот слабый намек, не подал виду. Когда я принесла кастрюльку, он говорил: «Вы выглядите уже лучше. Как вы себя чувствуете?»
«Во всех смыслах нормально, только проголодалась».
«С вами ничего не случилось плохого? Не стукнулись, когда упали?»
«Я… Не думаю, что я могла. Ничего не чувствую. – Она изучающе потрогала себя, потом улыбнулась Адаму. – Думаю, буду жить».
На его лице не появилось ответной улыбки. «Тогда, может, вы расскажете, почему вы сказали, что кузен собирался вас убить?»
Я со стуком поставила кастрюльку на плиту. «Не думаю, что Юлия сейчас в подходящем состоянии, чтобы об этом говорить. Я видела, что случилось, и…»
«Я тоже. И слышал, что было сказано. – Мы встретились с ним глазами над головой Юлии. Тяжелый у него был взгляд, а голос недружелюбный. Юлия быстро взглянула на нас обоих и даже в тот момент на ее лице появилась жалость, что наш роман закончился. – Похоже, вы необычно озабочены тем, чтобы она не рассказала свою историю».
«Вы слышали, что случилось, – ответила я спокойно. – Мы ничего не добьемся, если будем сейчас это обсуждать. Говоря намного дольше, мы можем обеспокоить дедушку, а он за один вечер имел достаточно огорчений. Большая часть слов Кона – правда, и почти наверняка последний случай тоже ею был. Юлия увидела его, испугалась от неожиданности и потеряла сознание. Я вполне готова поверить, что именно это и случилось».
«В этом я уверен», – сказал Адам, и Юлия повернула к нему голову.
«Ради Бога! – воскликнула я грубо. – Неужели вы до сих пор пытаетесь убедить нас, что это была попытка убийства?»
Я услышала, как Юлия выдохнула: «Аннабел…»
«Все в порядке, дорогая. Я знаю, что ты это сказала, но ты просто не понимала, что говоришь. Он напугал тебя до полусмерти, так выпрыгнув из-под деревьев. Теперь, если ты готова…»
«Может вы все-таки разрешите своей кузине сказать хоть слово самостоятельно?» – сказал Адам.
Я посмотрела на него. «Хорошо. Юлия?»
Юлия с сомнением взглянула на него. «Ну, это правда. – Озадаченная неопределенность в ее голосе была странно убедительной. – Я знаю, что сказала, что он хотел меня убить, и я… Думаю, я правда так думала, какую-то секунду, хотя почему, не могу точно сказать. – Она замолчала и наморщила брови. – Но на самом деле все случилось именно так, как говорил Кон, и Аннабел… Я не вру, мистер Форрест, правда. Он… он не прикоснулся ко мне. Знаю, что это звучит глупо, но я бы никогда не упала в обморок, если бы не произошло автомобильной катастрофы, а потом я ничего не ела… А потом, когда я неожиданно увидела его в темноте… – Она трогательно улыбнулась. – Давайте посмотрим правде в лицо, я относилась к нему недоверчиво, потому что наговорила много плохого и… Вот и все, что я помню».
Я спросила: «Хочешь, чтобы мистер Форрест позвонил в полицию и сообщил о том, что случилось?»
«В полицию? – Ее глаза расширились. – Зачем, ради Бога?»
«На случай, если это окажется правдой, и Кон собирался убить тебя».
«Кон? Аннабел, до какой степени можно сходить с ума? Неужели ты на самом деле думаешь?..»
«Нет, солнышко, нет. Но я думаю, что в этом направлении работает голова мистера Форреста. Он швырнул Кона в куст».
«Правда? – Юлия выглядела шокированной, а потом начала жалко хихикать. – О Господи, спасибо вам большое, но… Бедный Кон! В следующий раз он действительно попытается меня убить, и я не буду его обвинять!»
Я не стала смотреть на Адама, а быстро сказала Юлии: «Дорогая, пора тебе идти наверх, и не издавай ни звука. Адам, мне отчаянно жаль, что на вас свалилось все это… О Господи Боже мой, суп! – Он с нежным шипением сбегал со всех сторон кастрюльки на горячую плиту. – Ой, Лизина плита! И совершенно нельзя давать супу кипеть. Это только показывает… – Я судорожно схватила тряпку и начала тереть эмаль, – что не надо совмещать приготовление пищи с высоко драматическим событиями. Все эти разговоры об убийствах… Адам, извините».
«Не думайте об этом, – его лицо стало деревянным. – Я лучше пойду. – Он повернулся к Юлии. – Спокойной ночи. Надеюсь, вы почувствуете себя утром совершенно нормально. – Потом ко мне. – Надеюсь, мои несуразные попытки помочь не сделали суп несъедобным». Дверь за ним закрылась очень тихо.
«Аннабел! – сказала Юлия. – Как ты думаешь, он нарочно был таким противным?»
«Совершенно уверена, что да», – сказала я.
Мастерская была чистой, сияющей и пустой. Недавно помытые полы еще не высохли, сияли под ярким светом неприкрытых лампочек. Холодно светился алюминий, эмаль говорила о стерильности, что-то работало и шумело, это почему-то создавало ощущение еще большей пустынности. Я шагнула через порог. Свет освещал пустоту. «Кон?» Нет ответа. Пошла по мокрому полу и выключила рубильник. Рокот прекратился. Тишина показалась пугающей, почти густой. Металлический стук. Я вернулась к двери. Шаги звучали пугающе громко. Неожиданно передо мной появился Адам, тихо стоял в дверях.
Я замерла, сердце мое начало, как безумное, колотиться. Должно быть, я выглядела бледной от усталости и виноватой во всех смертных грехах. Скоро он спросил: «Заметаете следы?»
«Что?»
«За вашим сообщником. Вы же поняли, о чем я говорю, правда?»
«Полагаю, да».
«Ну?»
«Послушайте, – сказала я, стараясь выражаться разумно. – Я знаю, что вы думаете, но хотите верьте, хотите нет, мы сказали правду! Ради Бога, не пытайтесь развивать это дальше!»
«Вы действительно думаете, что я могу оставить это в покое, после сегодняшних событий?»
«Но ничего не случилось!»
«Нет, потому что я был там, и, возможно, потому что вы тоже».
«Вы действительно думаете, что я!.. – Я решила замолчать. – Но вы слышали, что сказала Юлия».
«Вы убедили ее это сказать. А до этого она сказала, что Кон хотел убить ее!»
«Она признала, что решила это неизвестно почему! Боялась, увидела неожиданно… какой смысл повторять? Вы видите сами, насколько несерьезно Юлия теперь это воспринимает?»
«Она доверяет вам. Это особенно трудно понять. Еще одна дура, но, по крайней мере, ее извиняют молодость и то, что она ничего не знает порочащего вас. – Я молча смотрела на него. Он напряженно улыбнулся. – Я только имею в виду, что у Юлии нет причин вам не доверять, в то время как я – дурак, больной прошедшей страстью. Теперь это закончилось. Вы больше не можете получать преимущества за счет моих ошибок».
«Но я сказала вам…»
«Сказали, ясно и четко, вы с Коном. И Юлия эхом вам подпевала. Трогательная семейная солидарность. Хорошо, можете сказать еще три вещи. Первое – почему Коннор вообще пошел через реку?»
«Он объяснил. Он пошел…»
«О да, забыл. Он пошел извиняться перед ней, не так ли? – Оттенок иронии. – Бросим это. Может, объясните, почему он оставил включенным оборудование? Оно работало все время, и свет горел. Вам это не кажется странным? Такой осторожный тип, который закрывает за собой калитку сразу после того, как его бросили в куст и обвинили в убийстве?»
«Это… В этом ничего нет. Может, здесь был кто-нибудь еще».
«Кто еще в такое время суток? Сейчас никого здесь нет. Но об этом тоже говорить не будем. Третий вопрос – почему вы сами пошли за Юлией?»
«Это очевидно. Мне не понравилось, что она ходит одна, когда так расстроена».
«Вы знали, что Коннор отправился ее перехватывать?»
«Нет, конечно! Свет горел, я думала, что Кон работает».
“Тогда почему кричали так испуганно, когда бежали через лес?»
«Слышала крик. Конечно, испугалась!»
«Вы начали кричать раньше, чем она издала хоть звук».
«Правда? Должно быть, хотела остановить, чтобы она подождала меня».
«Почему, в таком случае, вы кричали: “Юлия! Юлия! Кон!»? – Молчание. – Значит, ожидали, что он там?»
«Я подумала, что он там может быть».
«И испугались».
«Да, – сказала я. – Да, да, да! И не спрашивайте почему, потому что я говорила вам раньше! Это вы утверждали, что это абсурд, когда я рассказывала, что он способен на насилие».
«Это я знаю. Думал, что вы преувеличиваете. Что явилось одной из причин, по которой я глупо поверил, что вы можете присмотреть за Юлией. А теперь мы знаем лучше».
«Послушайте, Адам…»
«Достаточно слушал. Посмотрите на это с моей точки зрения. Вы сказали, что занимаетесь каким-то рэкетом, который, в конце концов, все приведет в норму. Убедили меня не вмешиваться, Бог знает, как, но убедили. Сегодня случилось это. Поскольку я случайно оказался там, не было причинено вреда. Но вы признаете, что Коннор мог намереваться нанести вред. Это опасно».
«Я это всегда признавала».
«Очень хорошо. Но для меня наступило время перестать вам доверять, вы должны понять. Во-первых, я не имел для этого причин, кроме… Не имел причин. Теперь у меня их еще меньше».
Я сказала, помолчав: «Ну и что? Я не могу вас остановить. Что вы собираетесь делать? Позвонить в полицию? Сказать, что Кон пытался напугать Юлию до смерти? Даже если откроют какое-то дело… Чего вам не удастся, даже если Юлия захочет выдвинуть обвинение против Кона… а она не захочет. Даже если привлечь меня, как свидетельницу, чего вы не собираетесь делать, что вы докажете? Ничего. Потому что нечего доказывать. Добьетесь только вселенского скандала, и дедушка сляжет, больше ничего».
«Я могу считать достижением то, что полиция вами заинтересуется».
«Мной? – Секунду я тупо смотрела на него. – А, это…»
Я не сразу поняла, о чем он говорит. Он, вроде, немного растерялся, потом сказал спокойно: «Я обещал вас предупредить. Это предупреждение. Даю вам двадцать четыре часа на разрыв с Коннором и отъезд. Мне все равно, какую историю вы расскажете или какое придумаете извинение, но вы должны сломать все это и уйти. И не воображайте, что в случае смерти мистера Винслоу вы сможете вернуться. Я обещаю, что если «Аннабел» упомянута в завещании и получит хоть одно пенни, я добьюсь такого подробного расследования вашего прошлого, что вы не выйдете из тюрьмы раньше, чем через десять лет. Что случится с Коннором и его сестрой, мне не интересно. Спокойной ночи».
«Адам! – Он остановился в дверях и обернулся. – Адам… – Напряжение сделало мой голос бесцветным почти до глупости. – Подождите минуточку. Не уходите. Послушайте…»
«Достаточно слушал. – Лицо его было, как камень, и очень странное. Выражало только усталость и осуждение. – Боюсь у меня больше нет настроения играть в эту вашу необыкновенную игру. Я сказал серьезно, мисс Грей. Спокойной ночи».
Он ушел и наступила безумная тишина. Я прислонилась к стенке холодильника, покрылась холодным потом, моя голова опустела, я не была способна думать, только хотела лечь в кровать и заснуть.
«Господи Боже мой!» – воскликнул Кон прямо за моей спиной.
Я медленно повернулась и уставилась на него, не утратив тупости и глупости. «Где ты был? – Потом до меня дошло. – Ты слышал?»
Он засмеялся и вышел на свет, выглядел собранным, даже слишком, глаза уверенно сияли. В углу рта была маленькая ссадина, но это только добавляло ему привлекательности. Подошел и встал, руки в карманы, откинулся назад на каблуках, грациозный и довольный собой. «О, я держался на расстоянии. Подумал, что нам с Форрестом не слишком много чего есть сказать друг другу, девочка Дорогая. И подумал, что, может, ты управишься с ним немножко получше меня. И, похоже, я прав, моя бриллиантовая. Это ты выключила двигатели?»
«Да. Как алиби для убийцы это было совсем неплохо».
Яркие глаза моментально сузились. «Кто говорит об убийстве?»
«Я. Ты включил двигатели и свет, так что их можно было видеть и слышать от дома, а потом побежал вдоль реки, перешел по камням и стал ждать Юлию на поляне».
«А если так? – Яркие прищуренные глаза опасно смотрели на меня. Неожиданно я поняла то, что следовало понять раньше. Он был пьян. От него шел сильный запах виски. – А если так?»
«Адам прав. Ты собирался убить ее там, Кон».
Тишина. Он повторил нежно: «А если так?»
Я ответила спокойно: «Только то, что если ты ожидал, что я поддержу тебя и в таком деле, то ты дурак и имбецил. Или вообще не думаешь? Что я, по-твоему, за человек? Ты сам говорил недавно, что понимаешь, что я прямая, помоги нам Бог, а то бы очень боялся, что я тебя обману. Ты, тупой преступный дурак, действительно думаешь, что я буду смотреть, как ты убиваешь Юлию и не пошлю все к чертовой матери в небеса, включая себя?»
Он засмеялся, нисколько не смущенный. «Хорошо, дорогуша, убивать никого не будем, ладно? Но знаешь, я не такой дурак, как ты думаешь? Не предполагалось, что ты об этом узнаешь. Ты могла бы утром подозревать что угодно, когда вытащили бы ее бедное утопленное тело, но что бы ты доказала? Вела бы себя тихо и держала дедушку за ручку, правда?»
«О Господи… И только подумать, что сегодня я тебя жалела, потому что ты был таким одиноким…»
«Ну, – сказал Кон жизнерадостно, – вреда никакого не сделано, кроме сентиментальной чепухи от Форреста. – Он потрогал щеку. – Сумела в конце концов заткнуть ублюдка?»
«Не знаю».
Он начал раскачиваться на каблуках. Похоже, ему было очень весело, в то же время он устал и стал демонстрировать подозрительность, от которой я занервничала. «Адам ты его называла. С каких это пор ты зовешь его по имени, девочка дорогая?»
