Текст книги "Людо и его звездный конь"

Автор книги: Мэри Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 15. ВЕСЫ

Кузница находилась у реки, и тропа, по которой они шли, вела прямо в воду и исчезала в мелком броде. За рекой поднимался густой хвойный лес – такой Людо видел и дома. Лес взбирался круто вверх, к холмам, покрытым лиственными деревьями, а за ними высились горные пики – опять же такие, как дома. Они были знакомы ему до мелочей – до снега на вершинах. Воздух у кузницы сделался прохладнее, чем у колодца, и на траве, растущей вдоль тропы, лежала паутина и большие капли росы.

Но в кузнице было жарко, очень жарко. Кузнец, смуглый старик с бычьими плечами и хромой ногой, раскалял в печи железный полоз. Печь кипела, как внутренности вулкана. Все это очень напоминало кузницу дома, в деревне: большая открытая печь с горящими углями и огромными кожаными мехами, к которым крепилась длинная труба, через нее-то и раздували меха, такое же ведро с водой для охлаждения железа и деревянная коробка, беспорядочно набитая гвоздями всех диаметров и размеров. На стене висели подковы для лошадей всех сортов – от ломовых до самых малюсеньких пони, каких только можно себе представить, а за мехами, у стены – вязанка железных прутьев и стальной лемех.

Но одна вещь отличалась от кузницы дома. Под единственным маленьким оконцем, выходившим на реку, висела полка, и на ней – чудесные маленькие поделки из дерева и статуэтки – такой красоты, какой Людо никогда не видел и даже не мог представить. Там были гномы и карлики из хвойного дерева, какие мастерил и отец, но даже более живые и разнообразные. Еще там стояли олени, серны и фавны из кедра и березы; статуэтки из металла, еще более искусные, – фавны, морские существа и дети; модель колесницы с квадригой из блестящего металла – она смотрелась прямо как золотая, но вряд ли могла быть золотой. Лошадиные шкуры сияли и переливались в отсветах огня, а колесница – столь тонкой работы, что казалась сделанной из шелковой узорчатой ткани. Колесница была пуста.

Но внимательно Людо рассмотреть не мог. Кузнец стоял у печи, к ним спиной. Он обернулся, не выпуская из рук щипцов на длинных ручках, в которых мерцал раскаленный железный полоз, и увидел в дверях Льва, Деву, Людо и Ренти. Он никак их не приветствовал, но Лев и Дева, казалось, и не ждали от него приветствий. Они не вошли внутрь, а продолжали стоять по обе стороны дверного косяка и как будто чего-то ждали.

Кузнец задержал взгляд на Ренти, потом сердито посмотрел на Людо из-под черных бровей.

– Ну, мальчик, – сурово сказал он. – Веди его сюда. Времени мало. Эти подковы трудно приладить, а работать нужно быстро, ведь скоро стемнеет. Веди же его сюда.

И вот уже Ренти стоит тихо, как мышка, а кузнец поднимает его ноги одну за другой и подрезает копыта для новых подков. Людо хотел было предложить помощь – мехи раздувать, он ведь часто помогал кузнецу дома, но, взглянув в сторону мехов, увидел двух мальчиков, которых не заметил раньше. Они сидели в тени и ждали, когда можно будет начать раздувать. Тогда Людо тихонько прошел к полке, где лежали поделки из дерева, и, пока кузнец работал, разглядывал вырезанные фигурки.

Клин-клэнг, клинг-клэнг – шипел остывающий металл, когда подкову бросали в ведро с водой. Свистящий вдох и выдох мехов и рев огня в просторной трубе. И еще более громкое шипение, когда дымящаяся подкова накладывалась на копыто Ренти. Запах горящих копыт, который, как это ни удивительно, не замечал сам Ренти, затем режущий скрежет и стук молотка, и – клинг-клэнг – все повторялось снова.

Работа шла небыстро, и тени снаружи удлинялись, но Людо не замечал времени. Он не заметил, как ушли, очень тихо, Лев и Дева, – так хороши были маленькие поделки. Он изучал каждую линию, каждую отметку инструмента и всей душой желал, чтобы однажды он, Людо, смог бы вырезать хотя бы в половину так искусно.

Он, никчемный Людо, который ничего в жизни не умел делать хорошо, только помогать отцу смотреть за животными и матери – по дому. Никогда-никогда не сможет он так мастерски резать! И больше никогда даже не увидит таких поделок, когда покинет эту Странную Прекрасную и Ужасную Страну…

Смуглая мозолистая рука легла на плечо Людо, отчего он подпрыгнул. Кузнец взял лошадку, вырезанную из вяза, и вложил в руку мальчика.

– На, подержи! Посмотри, как она сделана. Потри дерево большим пальцем, вот так.

Большой лопатовидный палец любовно погладил дерево. Мозолистая рука нежно обвилась вокруг искусно вырезанной фигурки. Казалось, такие грубые руки не могли сделать чудесную маленькую скульптурку. Людо погладил дерево, и в этот момент огромная рука Кузнеца легла на кисть Людо и крепко сжала руку мальчика, держащего поделку, – так, что ему стало больно. Потом кузнец разжал руку. Ладонь у Людо саднило, кисть свело судорогой, и когда мальчик посмотрел на свою руку, он увидел, что на ладони отпечаталась лошадка – ее покрасневший контур вдавился в плоть.

Кузнец взял у него поделку и поставил ее обратно на полку.

– Больно? – спросил он с улыбкой, которую вряд ли можно было бы назвать доброй.

Людо кивнул, растирая ладонь

– Значит, запомнишь, – сказал кузнец. – И если ты все-таки доберешься до дома и будешь резать кусок дерева, ты почувствуешь его форму, ту форму, которой он хочет стать.

При этих словах он пронзил Людо своими тревожными черными глазами. полуприкрытыми кустистыми бровями.

– Запомни, мальчик. У всего есть душа. Даже кусок сухого дерева, что ты подбираешь с земли в лесу, где-то в глубине имеет свою форму, ты только можешь срезать лишнее – это все равно, что очистить орех – и найти душу дерева и ту форму, какой оно хочет стать. Ты порежешь руки, и они будут болеть, но не останавливайся, пока не найдешь душу дерева. И не думай – легко тебе не будет. Ничто никогда не дается легко, если оно настоящее. Но если это твое, если оно в тебе заложено, тогда ты не посмотришь на боль, но добьешься своего. А теперь вставай на Весы и пора – в путь. Скорпион не из тех, кто будет ждать.

– Весы? – с удивлением спросил Людо.

И тут он вспомнил знак, который шел за Девой на листке Гулы. Это он и был, точь-в-точь, выжженный горячим металлом на косяке двери.

И сразу увидел сами Весы. Они были очень простые и очень большие. Такие большие, что на них можно было бы взвесить лошадь. К скошенному потолку крепился крюк, а с него свисал рычаг, служивший перекладиной, на обеих концах которой цепи держали две большие неглубокие плошки. Перекладина резко накренилась, так что одна из плошек лежала на полу. Людо с удивлением заметил, что в ней не лежало ничего, кроме истертого куска веревки, служившей поводом Ренти. Другая чаша была пуста.

Кузнец поднял повод, и чаша весов поднялась и выровнялась с другой.

– Зачем Вы его взвешивали? – с изумлением спросил Людо.

– Я взвешивал не повод, а лошадь, а повод положил на другую чашу.

– На другую чашу? – эхом повторил Людо. – Вы хотите сказать, что взвешивали повод против лошади?

Ему не вполне удалось убрать из голоса недоумение, но кузнец лишь кивнул – он уже нес повод туда, где стоял Ренти, и принялся обвязывать им шею коня.

– Это, знаешь ли, не обычные весы. – Они дают столько сведений, если, конечно, уметь их толковать, и, поверь мне, лучше не пренебрегать тем, что они скажут.

– Д-да, – протянул Людо и неуверенно поглядел на кузнеца. Это, конечно же, были сами Весы, так же как Кентавр был Стрельцом, а Козел – Козерогом.

Невозможно было бояться Весов, как, например, Льва, но Людо поймал себя на том, что спрашивает тихим голосом, почти как если бы Они могли его слышать: «И что же они сказали о Ренти?»

– А то, что он готов продолжить путь, и повод еще тоже сгодится, чтобы ты мог вести своего коня – до поры до времени.

Кузнец бросил из-под бровей косой взгляд.

– Видишь ли, он теперь подкован, нужно же его как-то сдерживать, и повод то, что надо, – тютель-в-тютель, ни граммом меньше.

Он похлопал Ренти по шее:

– Стой, жди пока я закончу.

Затем обернулся к Людо.

– Так, теперь с тобой. Твоя очередь. Иди сюда, а то у нас мало времени.

– Вы… Вы и меня хотите взвесить? – спросил Людо.

– Конечно. А то зачем же ты здесь? Раз уж тебе придется идти к Скорпиону, нужно сначала взвеситься на Весах.

Людо подумал, что ему все меньше и меньше хочется слышать про Скорпиона, но теперь, вроде, уже ничего не поделаешь. Он бодро подошел к Весам.

– А против чего Вы будете меня взвешивать?

– Против вот этого.

Кузнец подошел к полке у окна и снял с нее чудесную маленькую золотую колесницу. Он осторожно поднес ее к Весам, положил на одну из чаш, и та тут же пошла вниз и ударилась об пол – клэнг!

– Залезай, мальчик! – приказал кузнец, указывая на другую чашу. Думаю, это как раз по тебе. Сейчас Весы нам покажут.

Людо с сомнением поглядел на хрупкую золотую игрушку. Он воображал, что его чаша весов сразу пойдет вниз и стукнется об пол, а колесница слетит со своей чаши и тоже упадет на каменный пол. Но он сделал, как ему велели, и забрался в чашу как можно ловчее, что было нелегко, – ведь она качалась на уровне груди.

Чаша сразу пошла вниз, но нежно и плавно – ее удерживал вес, положенный на другую плошку, – та поплыла вверх, балансируя первую.

Несмотря на то, что колесница выглядела хрупкой и маленькой, Людо почувствовал ее вес, до килограмма, в то время, как чаши качались вверх-вниз, пока не уравновесились и перекладина над головой не стала параллельно полу.

Кузнец удовлетворенно крякнул:

– Я так и думал.

Людо сидел в своей чаше, которая все еще слегка раскачивалась, и с изумлением смотрел на изящную вещицу из золота.

– Неужели она весит столько же, сколько и я, ни граммом меньше?

– Суди сам, – ответил кузнец и показал большим пальцем на перекладину.

– Наверное, золото ужасно тяжелое, – осмелился предположить Людо.

– Удивительно не то, что колесница весит столько же, сколько и ты, а то, что ты ей подходишь. Ну, а теперь слезай.

Людо подчинился. Кузнец снял золотую колесницу с чаши весов и отнес ее обратно на полку. Не такая уж она и тяжелая, подумал Людо. И уж, конечно, не такая тяжелая, как одиннадцатилетний мальчик.

Но ведь он видел все своими глазами и все прочувствовал.

– А как Вы поняли, что колесница как раз по мне?

Кузнец поставил колесницу на полку и повернулся к Людо. Он посмотрел на мальчика, и в его глубоко-посаженных глазах зажегся огонек, будто он был чем-то очень доволен.

– Я ее сделал, – ответил он. – Я знал. Она как раз для такого, как ты.

– Вы ее сделали? – переспросил Людо, хватаясь за то, что понял.

Он посмотрел на кузнеца со страхом, потом быстро выговорил то, что давно хотел узнать:

– А почему Вы не посадили возницу? Наверное, тогда колесница стала бы совсем тяжелая, и все же…

– Мальчик, – сказал кузнец и его грубый голос упал на два тона ниже, выходя из глубины груди. – Если бы ты смог создать образ этого Возницы, чего никто сделать не может, даже я, никто не сравнился бы с ним на другой чаще, даже если бы ты положил туда весь мир и все звезды, но и они весили бы по сравнению с ним не больше горсти праха. Ну, вот, здесь твои дела закончены. Бери свою лошадь и ступай. Конь готов.

Ренти стоял у двери, подняв голову. Он беспокойно переминался с ноги на ногу, будто танцевал, будто ему все труднее становилось стоять на земле.

Новые подковы сияли и переливались на его танцующих копытах, и Людо заметил, что его конь подкован не металлом, а ярким золотом.

Мальчик глубоко вздохнул.

– Сэр, – обратился он к кузнецу. – Как мне расплатиться с Вами? Мне нечего Вам дать, но если Вы подождете один день, я отведу Ренти, куда он хочет, а потом вернусь и поработаю на Вас.

– Так, а что ты умеешь делать?

– Могу раздувать мехи. Я всегда помогаю кузнецу дома.

– Это у меня делают мальчики.

– Я мог бы точить Ваш инструмент, – продолжал Людо. – Я всегда точу отцу.

– Тогда точи для себя, – ответил кузнец, – от моего имени. Имя у меня длинное, ты его не запомнишь, но меня также называют Мастером Ремесел. Это ты запомнишь.

– О, да.

– Тогда работай ради меня. Почему, как ты думаешь, я взвесил тебя против своей лучшей поделки?

– Не знаю, сэр, – ответил Людо.

– Потому что, – продолжал кузнец, – в тебе раскроется талант мастера, если будешь жить, как я тебе сказал, и мерить себя по самому лучшему, что в тебе есть. Большего человек не может требовать от жизни. Ну, а теперь, ступай, и если Скорпион тебя пропустит, живи так.

– Да, сэр. Спасибо, сэр. Ой, они ушли!

Людо заметил в смятении, что Лев и Дева исчезли. Он вообще-то рассчитывал на то, что они проводят его до жуткого Скорпиона, имя которого звучало страшнее с каждой минутой.

– Нет, они не могут идти с тобой, – произнес Кузнец. – А чего ты ждал? Никто не проведет тебя к Скорпиону. Это – туда, прямо через реку. И поторапливайся. У тебя не так много времени.

Вдруг неожиданно, несмотря на то, что огонь в печи горел так же ярко, как и прежде, Людо почувствовал, что на него дохнуло холодом.

– Что сделает Скорпион? – спросил мальчик.

Но Кузнец уже отвернулся и продолжил работу.

– Почем я знаю? – сердито ответил он. – Думаю, убьет тебя. Большего он не сделает. Ну, давай, иди, сам увидишь.

Глава 16. СКОРПИОН

Они зашлепали по броду. Вернее, Людо зашлепал, а Ренти гарцевал, и, как только золотые подковы опустились в воду, от них пошел пар, словно от кипящего чайника. Перейдя брод, они вскарабкались по крутому берегу реки и миновали знак Скорпиона. Так они оказались в последнем Доме Звездной Страны.

Было холодно и серо – ни ветерка. Тропа круто вела вверх через неподвижный серый лес к отдаленным пикам гор. Пошел снег. Холодные белые снежинки начали валить все гуще и гуще и покрыли плотным слоем голову и плечи мальчика. Он почувствовал усталость и страх и впервые подумал о том, что же случится в конце пути, когда, то есть, если он догонит колесницу Солнца и Ренти покинет его ради своей заветной мечты. Кузнец сказал Людо, что вернуться он не сможет, но мальчик ни за что не хотел бы остаться здесь навсегда, в этой холодной серой стране без Луны и Солнца, где ничего не двигалось, кроме падающего снега и тени, похожей на серую ящерицу на камне рядом с тропой.

Ящерица шевельнулась и заговорила. И когда Людо остановился и посмотрел, он понял: это не ящерица, это сам Скорпион. Ему захотелось убежать, но он знал, что нельзя. Он стоял, как вкопанный, а существо смотрело на него и на лошадь странными мертвенными глазами и, высоко подняв хвост со смертельным жалом, выгнуло его вперед, как арку, через всю спину. Существо было размером с волка, даже почти со льва. Ядовитое жало на конце хвоста возвышалось высоко над головой Людо.

– Так вот, значит, какой этот Звездный Конь, который хочет догнать Солнце, – сказал Скорпион голосом сухим и серым, как пыль на тропе.

– Да, сэр, если Вам будет угодно, – ответил дрожащим голосом Людо.

Он не имел ни малейшего понятия о том, откуда это существо знало о нем и Ренти, но теперь он уже ничему не удивлялся.

– А ты, стало быть, мальчик, который покинул дом, чтобы провести своего коня через Дома Звездной Страны?

– Да, сэр.

– Не думал, – проскрипел Скорпион своим жутким сухим голосом, – что тебе удастся зайти так далеко. Но я видел падающие звезды и ждал. Ну, раз уж ты дошел до последнего Дома, чего ты хочешь от меня?

Людо прочистил горло.

– Пожалуйста, сэр, только разрешите Ренти пройти через Ваш Дом, чтобы он догнал колесницу Солнца. Его специально подковали и…

Голос мальчика сорвался, он замолчал и только переминался с ноги на ногу, стоя в пыли.

– Ну, а для себя? – спросил Скорипон. – Теперь, когда ты довел своего коня до последнего Дома, чего хочешь ты? Вернуться в свой дом?

Сердце Людо забилось, но он все еще был в ужасе от Скорпиона и не смел показать своей радости.

– Мне все говорили, что я не смогу вернуться назад. Что же, значит, теперь, после всего, стало можно?

– И теперь нельзя, – ответил Скорпион. – Но пойдешь ли ты вперед или назад, все едино. Так или иначе до дома ты доберешься, а вот какой дорогой, это будет зависеть от меня.

Людо облизал губы, пытаясь не смотреть на смертельное жало на хвосте Скорпиона, нависшее у него прямо над головой.

– Да, сэр.

– Но так как ты пришел по доброй воле, – продолжал Скорпион, – и раньше своего срока, и затем, чтобы помочь другу, я разрешу тебе выбрать, каким путем идти. Ты можешь выбрать для него и для себя.

– С-спасибо, – заикаясь, пробормотал бедный Людо, ничего не поняв.

Ренти стоял рядом с ним очень тихо, золотые подковы скрывались в дорожной пыли. Шкура коня тоже запылилась, став серой, как эта холодная призрачная долина. Он не двигался, а только моргал, когда снежинки ложились ему на глаза.

Скорпион помолчал, потом снова заговорил, даже еще медленнее, чем раньше. Его слова падали так же холодно и почти так же тихо, как снег.

– Они должны были сказать тебе, что я – Смерть, – молвил он.

Конечно, они говорили ему. Теперь Людо вспомнил.

Гула говорил ему и Стрелец. Вы оба найдете своей конец в Доме Скорпиона. Сначала он подумал, это значило, что Дом Скорпиона – последний в Звездной Стране, хотя недавно он понял по одному только слову Скорпион: этот последний Дом – самый опасный. Но Людо было всего одиннадцать лет, и Смерть казалась ему лишь сказкой, легендой, чем-то очень далеким. И вот Она здесь, прямо посреди дороги, единственной, по которой можно пройти. Она стояла между ним и горами, что возвышались над родной долиной. Она стояла между Ренти и Солнцем.

Людо не знал, что сказать. Он стоял молча, как его Ренти, и ждал.

– Первый выбор, который я тебе предоставлю, – мягко продолжил Скорпион, – касается коня. Ты был храбр и предан ему, и пришел по своей воле, чтобы провести его через эти холмы и долины – к заветной мечте. Поэтому ты сможешь выбрать для него одно из двух. Ты сможешь забрать его назад в долину, которую ты называешь домом, либо оставишь его в этой долине – со мной.

Людо огляделся, увидел серые деревья, тропу, покрытую мягкой пылью, и серебряное небо над головой. Тишина давила: ни журчания воды, ни щебета птицы. Ничто не двигалось, только падал снег, да тени везде, и эта Огромная Тень, преграждающая им путь.

Людо покрепче сжал повод Ренти.

– Сэр, если я оставлю его здесь, с Вами, он догонит Солнце?

– Взгляни вверх, – ответил Скорпион.

И тут Людо увидел над изогнутой аркой скорпионьего хвоста, готового ужалить в любую минуту, – сначала чуть различимую серебряную пыль, но потом ее стало больше, словно она росла и вскоре превратилась в свет, переливающийся всеми цветами – нежно-золотым и розовым, и алым, и фиолетовым, и зеленым, пульсируя, то нарастая, то убывая и нарастая вновь волнами сияющего света, бьющими из центра, из-за скал и деревьев, как если бы все сверкание мира только и ждало, чтобы вырваться оттуда и разлиться по небу.

– Думай быстрее, – раздался мягкий сухой голос. – Сейчас Он поит своих Коней, но вскоре перезапряжет Их и Они ускачут.

Да, Людо услышал мягкий мелодичный звон золотой сбруи и увидел струящийся свет, отраженный в воде, из которой пили кони. Но тропу преграждала Жалящая Тень – и то была Смерть.

Людо повернулся и посмотрел на Ренти, но старый конь, казалось, не обращал на Скорпиона никакого внимания. Он напряженно смотрел, подняв голову и навострив уши, на Свет и вслушивался в звук, исходящий из пульсирующего Неба.

– Вы хотите сказать, – пробормотал Людо, обращаясь к Скорпиону, – что если Ренти суждено остаться с лошадьми Солнца, Вы ужалите его и он умрет? Но если я захочу, я смогу взять его домой, живого, в стойло? Что же это за выбор?

– Твой выбор, – ответил Скорпион.

– Тогда я заберу его домой, что я еще могу сделать? – вскричал Людо. – Ой, Ренти, если бы ты только понял! Мы можем вернуться домой, домой, назад, в долину, и они не рассердятся за то, что ты ушел в снег. Мы вернемся вместе…

Он резко замолчал. Произошло нечто, чего он никогда раньше не видел. Ренти поник головой, из глаз его выкатились две огромные слезы, сбежали по длинному носу и смешались с тающими снежинками. Ренти все понял. И Ренти плакал.

Слезы упали в дорожную пыль. Неслышно шел снег. А там, за лесом, пульсирующий Свет все нарастал, становясь ярче. Какая-то лошадь всхрапнула. Звякнула уздечка.

Людо положил руки на голову Ренти и стянул с него повод. Потом обнял старого коня за шею, поцеловал его между ноздрей, в мягкую кожу.

– Ну, иди, – шепнул он. – Иди с ним. И снова стань молодым. Я не заставлю тебя возвращаться. Мне все равно, что они мне скажут. Иди с ним. Сейчас. Я буду высматривать тебя. Каждый день. Прощай, Ренти.

Мальчик повернулся к Скорпиону, но можно было ничего не говорить. Скорипон уже направился к ним.

То, что произошло в следующий момент, случилось так быстро, что почти ничего невозможно было увидеть. Хвост Скорпиона опустился к Ренти, как провисает над лесной тропой поникшая ветка. Ядовитый конец коснулся старого коня – всего лишь один раз, между ушей, и отпрянул.

Ренти сделал свечу и пошел на задних ногах, а передними с золотыми копытами бил воздух. Свет на небе превратился в сверкание, отражаясь в ярких глазах коня и струясь по его золотистой шкуре и шелковистой волне гривы и хвоста. Снег рассеялся, с шипением отлетая от шеи и боков лошади, как вода от нагретого до бела металла.

Ренти громко заржал, тряхнул развевающейся гривой, с грохотом топнул золотыми копытами и взлетел. Он понесся над тропой к горам, оставляя позади себя крутящуюся пыль, похожую на курящийся дым.

Свет нарастал. Небо просветлело и вспыхнуло, будто кто-то бросился с головой в Озеро Света, так что по Небу пошли круги.

– Ну, – раздался мягкий сухой голос с камня. – А для тебя? Что я могу сделать для тебя?

Людо стоял в пыли, держа в руке пустой повод, который теперь волочился по земле. Снег повалил сильнее, и еще более холодные и плотные снежинки сели на руки и лицо мальчика. Он вдруг почувствовал, что слишком устал и замерз, чтобы думать. Теперь он был уверен: горы перед ним – это холмы, окружающие родную долину. Ему даже показалось, он узнал форму Jagersalp, а за ним, за высокими снежными перевалами была деревня, где жила его тетя и где стояла маленькая церковь с органом, на котором по воскресеньям играл герр Румпельмейер, и дом Руди, и школа, и его родной дом, где мама всегда сидела у печи, а отец возился внизу, в амбаре, и где осталось пустое стойло Ренти. Он подумал: а хватились ли его? И есть ли им вообще до него дело? Никчемыш, ни на что не годный мальчик, разве что присматривать за козами…

– Выбирай, – произнес Скорпион.

Людо вспомнил, как стоял Ренти, – покорно и доверчиво. Ему вдруг показалось, он должен поступить так же. Он стиснул зубы, чтобы не дрожать, и посмотрел вверх, сквозь снег, на призрачного хозяина Дома.

– Делайте, что хотите, сэр, – робко ответил он и закрыл глаза.

Нечто легкое, как снежинка, коснулось его лба. Но это была не снежинка. Холодный снег продолжал покрывать ему лицо и руки, а это прикосновение показалось теплым. Мальчик вдруг почувствовал, что падает, скользя вместе со снегом в мягкую пыль, отдаляясь от всего, но медленно, как падаешь во сне.

Он все еще чувствовал на лбу это прикосновение – теплое и влажное, как вдруг где-то раздался неясный шум, какие-то голоса, ржание лошади, звон сбруи. Людо открыл глаза.