Текст книги "Цветное видение"

Автор книги: Мэри Розенблюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Мэри Розенблюм
«Цветное видение»

Когда в дело замешаны волшебники, в глазах смотрящего может быть нечто помимо красоты…

Мэри Розенблюм, входящая в число самых популярных и плодовитых писателей девяностых, опубликовала свое первое произведение в 1990 году в «Asimov’s Science Fiction». С тех пор она является одним из оплотов этого журнала, одним из самых часто публикуемых его авторов: на ее счету уже почти тридцать публикаций. Мэри Розенблюм также печаталась в «Magazine Of Fantasy & Science Fiction», «Sci Fiction», «Science Fiction Age», «Pulphouse», «New Legends» и других изданиях. Розенблюм создала одни из самых ярких, волнующих и эмоционально сильных произведений девяностых, такие как «The Stone Garden», «Synthesis», «Flight» и многие другие. Ее роман «Gas Fish» получил в 1996 году премию читательских симпатий от «Asimov’s Science Fiction», а в 2007 году вышел в финал «Хьюго». Ее первый сборник рассказов, «Synthesis and Other Virtual Realities», получил множество похвал от критиков и был признан одним из лучших сборников 1996 года.

Мэри Розенблюм получила степень бакалавра в Кларион Вест. Она проживает в Портленде, штат Орегон.

Я смотрела на мистера Бизли, пока миссис Бэнкс что-то нудно говорила насчет дробей. Мистер Бизли – какой-то там питон, не помню точно, какой именно разновидности. Миссис Бэнкс – это моя учительница. Ее слова – тускло-сине-зеленые, как океан после бури. Вполне подходят для дробей. Мистер Бизли фиолетово зашипел на меня. Думаю, я ему не нравлюсь. С другой стороны, он мне тоже не нравится. Он веселится, когда душит несчастных мышек, которыми его кормит миссис Бэнкс, хотя змеям не положено веселиться.

– Эй, а какого цвета я сейчас? – Джереми перегнулся через проход. – Я стараюсь говорить зеленым.

Мать Джереми – школьный психолог-консультант. Но он мне все равно нравится.

– Тихо! – шикнула я на него, ведь миссис Бэнкс только и ищет случая оставить нас после уроков. Мне вообще кажется, что она тоже радуется, когда мистер Бизли душит тех мышей, – Ты всегда желтый, – шепотом сообщила я Джереми, в надежде, что он умолкнет.

Вообще он в курсе, я ему уже сто раз объясняла, как работает синестезия. И Джереми считает, что это клево, поэтому я свободно обсуждаю с ним такие вещи. А моего папу это пугает, я уж не знаю почему. Думаю, он беспокоится, что я такая, как мама. Хотя врач сказал, что это всего лишь устройство мозга – как если бы у меня провода в голове перепутались, и поэтому я воспринимаю звуки как цвета. Но папу это все равно пугает. Мне тот врач вообще понравился, но голос у него был гадкий, блевотно-зеленого цвета. К тому же мы все равно сразу оттуда уехали. Мы постоянно переезжаем. Даже если я не говорю про синестезию.

– Можете убрать учебники. – Миссис Бэнкс посмотрела на часы и засуетилась, – Нас сейчас навестит наш новый директор. Мистер Телеомара раньше руководил очень престижной частной школой в Нью-Йорке, и нам на редкость повезло, что у нас теперь такой директор.

Она пригладила волосы и взглянула на свое отражение в стекле аквариума мистера Бизли. А это еще что, неужели помада? Мне просто не верилось, но она действительно повернулась к нам спиной – как будто нам не видно! – и накрасила губы. Вот подлиза! Да ей же сто лет в обед! Пятьдесят точно.

– Я хочу, чтобы вы вели себя отлично, – сказала миссис Бэнкс и устремила на нас с Джереми убийственный взгляд. – Только попробуйте нашкодить – и мы всю следующую неделю будем писать контрольные каждый день.

Замечательно! Конечно, класс уставился на нас. Джереми состроил наивную рожицу, от которой все засмеялись, а я просто опустила глаза в книгу, изо всех сил стараясь показать, какая я прилежная ученица. Нового директора еще никто не видел. Считалось, что он жутко строгий и, возможно даже, ест маленьких детей. Ну, сами понимаете. Я продолжала делать вид, что с головой ушла в дроби, а миссис Бэнкс, с придыханием вереща, ринулась к двери приветствовать директора.

– Здравствуйте, дети. Рад с вами познакомиться, – раздался низкий голос.

Серебро?

Я прищурилась. Он немножко искрился в воздухе, будто блестки на одежде. Я никогда прежде такого не видела, поэтому подняла голову. Оказалось, он высокий и выглядит как кинозвезда. Наверно, поэтому миссис Бэнкс накрасилась. Она снова поправила волосы, глупо улыбнулась, и в голосе у нее появился зеленоватый оттенок. Даже мистер Бизли подключился к происходящему, фиолетово зашипев на весь класс. Я посмотрела на питона. И еще раз посмотрела. На его голове, прямо посередине, появился ярко-синий драгоценный камень. И глаза у него стали человеческими, то есть с радужкой и круглыми зрачками.

И да, я ему не нравилась.

Что-то тут не так.

– А, любительница рептилий!

Тут мистер Бизли зашипел совсем фиолетово, я же быстренько вернулась к книжке, но было поздно. Оказалось, что новый директор стоит рядом с моей партой. И улыбается. И знаете что? Мне его улыбка напомнила мистера Бизли. Кажется, новому директору я тоже не нравилась.

– У Мелани проблемы с вниманием, – защебетала миссис Бэнкс, – Она сложная ученица.

Катерина Саммерс, здешняя заводила, захихикала, и я почувствовала, как у меня горят щеки. Но потом я заметила ту старую уродливую чашку на столе миссис Бэнкс – ту, в которую она ссыпает канцелярские скрепки.

Чашка стала золотой. А в ней – рубины, кажется…

Да, что-то тут явно не так.

– Я с нетерпением жду, когда начнется сотрудничество с каждым, кто учится или работает в этой школе, – Серебристые слова мистера Телеомары словно повисли в воздухе. Как туман. Это не было похоже на обычную синестезию. Они плавали вокруг меня, и я их чувствовала, словно истолченные в пыль бритвенные лезвия. У меня от них начался зуд.

Мистер Телеомара снова улыбнулся и стал еще больше похож на мистера Бизли.

– Мелани Дрейлинг! Вот это встреча!

Ничего себе! Дрейлинг – это моя настоящая фамилия.

Он не мог ее знать. Но он улыбался конкретно мне. Серебряная завеса из толченых лезвий сделалась такой плотной, что я едва могла разглядеть удивленное лицо Джереми. Мне захотелось выбраться из класса. Захотелось рассказать обо всем папе. Или даже нет – Крису. Он наверняка объяснит, что случилось с мистером Бизли и с чашкой.

Но я не могла пошевелиться. Не могла вздохнуть. Воздух был заполнен этой серебряной дрянью.

– Я знал твою мать, – продолжал мистер Телеомара. – Ты очень на нее похожа.

Тут у меня загудело в ушах, и мне представилось, как мистер Бизли хватает несчастных мышей и как они отчаянно пищат, пока он их окончательно не задушит. Потом к этому жужжанию в ушах прибавилось чувство, что мой желудок вывернулся наизнанку – может, из-за того, что я надышалась лезвиями. Миссис Бэнкс как раз захихикала над моей фамилией, и я решила, что теряю сознание…

…и меня вырвало.

Прямо на мой учебник математики. И на парту. И на пол.

Серебро исчезло. Миссис Бэнкс начала зудеть – мерзко, цветом моря в шторм, – и все стали издавать гадкие звуки, и цвета вокруг были тошнотворные. Меня снова замутило, и я пулей вылетела из класса. За дверь, и дальше, по коридору. Черта с два я сюда когда-нибудь вернусь!

Мистер Телеомара веселится ничуть не хуже, чем мистер Бизли с мышами.

– Эй, погоди! – Джереми поймал меня в тот самый момент, когда я собиралась нырнуть в пожарный выход, что располагался в конце коридора. – Ты в порядке?

Голос у него был встревоженный, немного с оранжевым оттенком.

– Нет. Да. В порядке.

Ничего я не в порядке. Я оглянулась, но за нами никто не гнался.

– Я пошла домой. А ты возвращайся обратно, пока тебя не оставили после уроков.

– Да что случилось? – Джереми не собирался уходить. – Почему он назвал тебя Дрейлинг? Отчего тебя вырвало?

– Отравилась. Что-то съела.

Я зашагала через спортплощадку, ожидая, что кто-нибудь вот-вот начнет вопить. Может, я бы себя и убедила, что этот таинственный серебряный голос мне померещился… но я его чувствовала, и мне от него становилось плохо. А еще были мистер Бизли и золотая чашка.

И мистер Телеомара.

Нет, надо поговорить с Крисом.

– Я тоже ел в столовой. – Джереми никак не хотел отставать, – Но я не блюю. А что такое он выдал насчет твоей мамы? Моя мама говорит, что она умерла, правда, запрещает обсуждать с тобой это, потому что у тебя вытеснение.

– Она не умерла! – огрызнулась я.

Но потом мне стало стыдно. Джереми заступался за меня, когда я только пришла в эту школу, прошлой зимой. Он со мной общался, когда никто из местной компании и словом со мной не желал обмолвиться.

– Извини. – Я вздохнула. – Слушай, мне очень надо увидеться кое с кем. Это действительно важно.

Мы уже прошли почти всю спортплощадку, и до сих пор никто не поднял крика. Мне прямо не верилось, что я так легко удрала из школы. Я пролезла сквозь ограду за качелями и через лаз, во дворик, где жила маленькая брехливая собачонка. В тот момент она, видимо, сидела в доме. Джереми упорно следовал за мной.

Надо было дать ему понять, чтобы он отвалил. Обидится? Подумаешь! Но мне не хотелось его обижать. Он считает, что слышать цвета – это клево, пускай даже его мама – школьный психолог, и решила, что у меня реакция вытеснения. И я подумала: а вдруг – ну вдруг! – он хорошо поладит с Крисом? Так что я промолчала, он перелез через старую дощатую ограду следом за мной, мы срезали путь через заросший сорняками пустырь и зашагали по Фир-стрит. Вскоре улица превратилась в изрытую глубокими колеями фунтовую дорогу, уходящую в лес, к хибаре, которую мы снимали. Но вообще-то я шла не домой. Сначала мне нужно было поговорить с Крисом. Если бы я сказала папе о мистере Телеомаре, то и глазом бы моргнуть не успела, как мы бы уже мчались в другой штат.

Внезапно до меня дошло: мы уедем. То есть мы всегда уезжали – но мне будет ужасно недоставать Криса, ведь до встречи с ним я вообще ничего толком не знала. У меня сдавило горло, потому что мы прожили здесь всего несколько месяцев и потому что мне нравился Джереми, хотя обычно я не успеваю ни с кем подружиться. А сейчас у меня целых двое друзей, и мне придется расстаться с ними. Где-то ярко-оранжево жужжала косилка, и птицы рассыпали в ветвях синие, розовые и золотистые трели. Денек был бы просто отличным, если бы не явился поганый мистер Телеомара.

В лесной чаще было тихо и темно – почти как в сумерки. В грязном пруду шумно возилась лягушка-бык.

– Эй, а она какого цвета? – спросил Джереми. – Спорим, что темно-фиолетового?

Он постоянно задавал такие вопросы, и я не могла сдержать улыбку.

– Ошибаешься, – ответила я. – Темно-коричневая, как шоколад.

– И ладно тогда. Может, поделишься со мной? Что случилось-то? – Теперь Джереми подошел ко мне вплотную, – Чего у тебя такого стряслось с новым директором, мистером Телео-как-его-там?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Что-то очень странное. Кажется, это из-за цвета его голоса.

– А какого он цвета?

– Серебряного. Но не… не такой, как обычные цвета. Когда я слышу слова, я просто вижу синий, или желтый, или какой-то другой. И он никак не мешает мне видеть все остальное. Понимаешь?

– А этот мешал?

– Мешал. – Я наблюдала за Джереми краем глаза – ждала, когда он перестанет мне верить, – Я его чувствовала… мне от этого было больно. И меня затошнило.

Это я еще не сказала про мистера Бизли и чашку.

– Как такое могло произойти?

Джереми нахмурился, судя по всему, он мне верил. Мне нечего было терять. Как только я расскажу обо всем папе, мы тут же уедем. Тогда какая разница, подумает Джереми, что я спятила или нет?

Хотя, пожалуй, для меня была разница.

Поэтому я ничего не сказала, а просто пошла быстрее, Джереми даже пришлось меня догонять.

– Ты что, каждый день так ходишь? – запыхавшись, поинтересовался он. – Ой, блин! А почему тебя не забирает школьный автобус?

Автобус забирал бы, но в нем еще хуже, чем в классе. Я в этом давным-давно убедилась.

– Люблю пройтись.

Я свернула в лес до того, как мы приблизились к моему жилищу. Папа мог быть дома, и он сразу бы понял, что что-то не так. Я никогда не врала папе, и поэтому просто пошла по тропке, по которой возвращалась, когда впервые столкнулась с Крисом.

– А куда мы идем? – Джереми огляделся по сторонам, – Слушай, давай к нам домой? У мамы сегодня прием старшеклассников, она вернется не раньше пяти. Поиграем на новой приставке. Пока мама ее не распробовала и не забрала у меня. Игрушка реально клевая – значит, наносит психологический вред.

– Мы уже почти на месте, – сказала я. Пожалуй, мне и вправду хотелось познакомить Джереми и Криса, – Я… У меня тут друг. Мне нужно с ним поговорить обо всем, что случилось.

– Ладно. – Джереми пожал плечами. – А потом пойдем ко мне? И его возьмем, если захочет.

– Он не может. Он в инвалидном кресле и… короче, не может. Нам сюда.

Дорожка повела нас влево, в сторону океана. До меня донесся запах воды и отдаленный шум прибоя. Его мне тоже будет не хватать.

– Тут никто не живет, – Джереми налетел на куст ежевики и ойкнул, – Тут и домов-то никаких нет. У меня кровь идет!

– Нет у тебя никакой крови, – Я вытащила шипы из подола его рубашки. – Почти нет. Мы уже у цели.

– Если только не… – Мы пробрались через плотные заросли елей и чего-то ползучего, и Джереми, не окончив фразу, воскликнул: – Ух ты! – Несколько мгновений он лишь молча глазел. – Черт, откуда это здесь взялось?

Действительно, с этими серыми каменными стенами и плетями ежевики сооружение смахивало на замок Спящей Красавицы. На самом деле оно выглядело в точности как этот замок. Я тоже поцарапалась до крови и зализывала запястье.

– Мелани, погоди! – Слова Джереми сделались темно-желтыми, – Я знаю, что это за место. Тот тип, который построил лесопилку… ту, которая закрылась. Он действительно здесь жил. Но это было сто лет назад, все уже развалилось. Мой двоюродный брат с друзьями лазили тут в прошлый Хеллоуин. На спор. Он утверждал, что крыша провалилась, что все заросло ежевикой и прочим. Они даже не смогли пробраться внутрь. Он досадовал, что это было пустой тратой времени. – Джереми изумленно посмотрел на каменную стену. – А про стену он ничего не говорил. И про замок. Тут ничего такого не было.

Я улыбнулась.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что мой двоюродный брат… – Джереми снова посмотрел на стену, затем потрогал – осторожно, будто опасаясь, что та его укусит. Не укусила. – Он бы мне сказал, если бы тут было что-нибудь интересное.

Я ждала, дойдет ли до него. Может, и нет, но знаете что? Мне очень-очень хотелось, чтобы до него дошло.

– А где дорога? – Джереми огляделся по сторонам, – Как сюда еду привозят? Как они ходят в церковь? Мелани, тут невозможно жить!

Я перестала ждать и направилась к старой яблоне. Она прислонилась к стене, будто один из тех типов, которых можно увидеть средь белого дня в таверне через открытую дверь – они так же приваливаются к стойке бара. Я начала взбираться на яблоню.

– Эй, подожди меня! – Джереми стал карабкаться следом, а он лазает по деревьям лучше меня. И знаете что? Мне без разницы.

Я рада, что он не развернулся и не пошел домой.

Ветви яблони образовали на вершине стены что-то наподобие беседки с лиственным сводом, а одна толстая, узловатая ветка торчала, словно рука, протянутая, чтобы не дать упасть. Занятно. Очень может быть, что мы с Крисом никогда бы не встретились, если бы не эта яблоня. Но в тот день я залезла на нее и наткнулась на Криса. Джереми перегнулся через ветку-руку, будто делал это сто раз.

– Откуда тут взялся этот замок? Тут же нет никакой дороги! – Он все не мог успокоиться, – Эй, гляди! – Джереми указал вниз, – Это и есть тот твой друг, в инвалидном кресле?

– Угу. Это Крис.

Я ухватилась за ветки и соскользнула вниз, как будто съехала со стены.

– Привет, Мелани!

Крис попытался подъехать ближе, но лозы, покрывающие все вокруг, так и норовили запутаться в колесах, как обычно. Эти лозы напоминали мне тощего, зеленого мистера Бизли. Думаю, им я нравлюсь ничуть не больше, чем питону. Во всяком случае, они постоянно норовят обернуться вокруг моей лодыжки и поймать меня. Не представляю, как Крис возвращается в замок. Может быть, дядя его заносит? Почему бы им не купить хорошую газонокосилку и не срезать всю эту растительность?

У Криса был неважный вид. Смуглые тощие руки, черные волосы, которые прилипли колбу, как будто Крис вспотел – хотя еще был май, и вовсе не жарко. Слова у него были цвета собачьих какашек.

– Никак не могу выпутаться из этих лоз. – Крис сдался и тяжело осел в кресло. – Привет, – обратился он к Джереми, когда тот свалился со стены. – Приятно познакомиться. Меня зовут Крис.

– Привет. А меня – Джереми. – Джереми стряхнул с головы что-то вроде птичьего гнезда и огляделся по сторонам, – Я тут прожил всю свою жизнь, но ничего не слышал про замок. Как тут клево!

– Это истинное обличье, – пожал плечами Крис. – Ты, возможно, видел тут что-то совсем другое. Дом, амбар или еще что-нибудь.

Вот теперь Джереми точно был сбит с толку. Ага, началось.

– Джереми, Крис – волшебный, – пояснила я, – Вокруг нас существует целый мир, а мы даже не знаем, что он рядом.

Понимаете, я привыкла считать, что все сама себе сочинила, все то, что наблюдала рядом с мамой. И мои учителя так говорили. Но потом я встретила Криса, и он мне объяснил, что ничего я не выдумала.

– Просто обычно ты этого не замечаешь, – продолжала я, – Если только рядом нет кого-то волшебного.

– Л-ладно, – выдавил в конце концов Джереми.

Он посмотрел на меня с таким выражением, будто думал, что я ему голову морочу. Я попросила бы Криса показать ему что-нибудь, но слишком волновалась.

– К нам сегодня пришел новый директор, – выпалила я, – Крис, он такой, как ты. Когда он вошел в класс, стало твориться что-то таинственное.

Джерри снова посмотрел на меня.

– А чего таинственного в рвоте?

– Крис, я видела истинные обличия. А еще мистер Телеомара знает мою фамилию. В смысле, мамину фамилию. Мою настоящую.

Крис, видимо, испугался.

– Зороан. Должно быть, твоя мама была из перворожденных. А значит, он пришел и за тобой. Ты же у нее первый ребенок, да?

– Да, но…

– Ладно, у вас тут клево, – Слова Джереми сделались желтыми, словно пилюля, – Но я не в теме. Так что я пошел домой играть на новой приставке.

И он направился к стене.

– Подожди минутку! – остановила я его.

Мне и вправду хотелось, чтобы он находился рядом. Но внезапно все эти дурацкие лозы обвились вокруг моих ног.

– Прячьтесь! – Крис оглянулся через плечо на замок, – Мой дядя идет, а мне не положено принимать гостей!

Джереми уже взобрался на стену, а я залезла следом. Уж не знаю, почему его дядя терпеть не может гостей. Крис говорит, это из-за того, что дядя думает, будто этот самый Зороан рыщет вокруг. Я нагнала Джереми и схватила за ногу, как раз когда он собрался слезать.

– Ляг на стену! – прошептала я. – Идет дядя Криса, а нас тут быть не должно.

– Вот спасибо! – Теперь Джереми и вправду разозлился, – И чего ты хочешь? Моего ареста за то, что я влез в чужое владение?

– Да заткнись же ты!

Я толкнула Джереми, и он растянулся на вершине стены, под веткой яблони, а я шлепнулась поверх него. Предпринимать что-либо было уже поздно: в дальнем конце сада я увидела эти самые серебряные искры, все лозы дружно свились и отползли в стороны, как на картинках в воскресной школе – там, где Моисей заставляет воды Красного моря расступиться.

Ой, блин!

– Слушай, давай просто слезем и уберемся отсюда! – пробурчал Джереми.

– Тихо! – взмолилась я и сильно его ущипнула.

Серебристая дрянь проплыла между расступившейся растительностью и обвилась вокруг кресла Криса – так мог бы обвиться мистер Бизли, если бы был ну о-очень большим. По-моему, Крис этого даже не заметил: казалось, он смотрит на дверь в конце дорожки. А я не знала, то ли кричать, то ли бежать обратно. Я попыталась сесть, но зацепилась рубашкой не то за ветку яблони, не то еще за что-то, и освободиться у меня не получилось.

Дверь отворилась.

– Это же мистер Телеомара! – изумился Джереми, – Он-то что тут делает?

Я посмотрела на Криса – тот словно окаменел в своем кресле. Он просто сидел, не шевелился и ничего не говорил. Мистер Телеомара прошел по тропе, лозы словно съежились и попытались отползти от него. Затем он наклонился над Крисом. Мне захотелось закричать, и снова подумалось, что надо соскочить вниз, но ветка яблони придавила меня, и даже Джереми лежал тихо, потому что в том, как мистер Телеомара смотрел на Криса, было что-то очень мерзкое.

Потом мистер Телеомара положил руку Крису на горло, и тот закричал.

Не очень громко – как в кошмарном сне, когда тебе хочется завопить изо всех сил, а получается тихо и сипло. Но это был ужасный крик. Крис сидел с закрытыми глазами и корчился, будто пытался сопротивляться или надеялся очнуться, или уж не знаю что. И кричал, не переставая.

Тут меня жутко затошнило.

И у Джереми был такой вид, будто он ощущает что-то подобное.

– Уже недолго осталось, – негромко произнес мистер Телеомара, и вокруг Криса стал сгущаться этот туман из лезвий. – Еще несколько сеансов, и я с тобой покончу. Ты превратишься в шелуху. В пустую оболочку. Еще несколько перворожденных – и я получу все.

Он погладил Криса по лицу, будто бы с нежностью, – и у меня мурашки побежали по коже.

– Спи крепко, дитя, – добавил мистер Телеомара. – Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. До поры до времени.

Он расхохотался, прошел мимо трепещущих лоз и скрылся в проеме двери.

Дверь закрылась.

– Во блин, что это было?! – Голос Джека приобрел лимонный оттенок. – Что он сделал с Крисом?

– Ничего хорошего.

Я стала спускаться со стены.

– Ты что, чокнулась? – Джереми перегнулся вниз, – А вдруг он вернется? Блин, это ж прямо какой-то фильм про вампиров из ночного сеанса.

– Он не кусал Криса.

Вообще-то да, отчасти Джереми прав. Я, то и дело поглядывая на дверь, пробралась через дурацкие лозы, которые в кои-то веки оставили меня в покое.

– Крис, Крис, очнись!

Я потрясла его. Мне было очень страшно.

Джереми заглянул мне через плечо.

– С ним все в порядке?

А я-то думала, что Джереми уже идет к себе домой.

– Не знаю.

Но тут Крис моргнул, зевнул и улыбнулся.

– Извините. Кажется, я заснул, пока ждал вас. Так что было в школе сегодня? Вы больше не видели этого странного директора?

Мы с Джереми переглянулись.

– Мы никуда не уходили, – ответил Джереми. – Это все тот же день.

Он явно не собирался домой играть на приставке.

– Мистер Телеомара был здесь, – сообщила я Крису, – Тот самый странный директор.

– Это невозможно, – Крис вроде как не очень понимал, что происходит, словно только проснулся, – Тут же был мой дядя. Он бы его заметил. Он никого сюда не впускает. Из-за Зороана.

– Мы только что видели этого нового директора тут, рядом с тобой, – настаивала я.

– Здесь был мой дядя, – Крис окончательно был сбит с толку. – И…

– Хорошо, если дядя был здесь, то чем вы с ним занимались? – вмешался Джереми, – Что ты ел на ужин вчера вечером? О чем вы с дядей разговаривали?

– Ну, мы… – Выражение лица у Криса сделалось странным, – Я… я не помню. В смысле, я знаю… я знаю, что живу тут вместе со своим дядей. Он меня оберегает. Но я просто… – Казалось, Крис совсем перестал соображать, – Я просто не помню, что… что мы делали вчера вечером. И все.

Мыс Джереми снова переглянулись.

– Думаю, Крис, твой «дядя» и есть Зороан, – предположила я.

При воспоминании о том, как Телеомара наклонился над Крисом, как тот сопротивлялся и кричал, меня снова замутило.

– Крис, тебе надо идти с нами, – Я обошла кресло и ухватилась за ручки. – Тебе нельзя здесь оставаться. Он вернется.

– Но мой дядя…

– Кто бы он ни был, он причиняет тебе вред.

Я налегла на ручки кресла, но лозы обвились вокруг спиц колес. Мне представилась жуткая картина: как Крис сидит в этом кресле посреди ночи, под дождем, и замерзает в серебристом тумане.

– Кажется, это называется похищением, – заметил Джереми.

Он начал пинать лозы и обрывать их с колес.

Я стала помогать ему и даже вспотела, потому что не успевали мы оборвать проклятую зелень, как она тут же обвивала колеса снова. В конце концов мы заставили кресло двигаться: Джереми толкал его, а я затаптывала лозы перед ним.

– А как мы отсюда выберемся? – спросил запыхавшийся Джереми.

Уж точно не через дверь, которой пользуется мистер Телеомара.

– Крис, а тут есть другой выход? – поинтересовалась я.

Крис покачал головой. Вид у него до сих пор был отсутствующий. Тогда мы просто дотолкали кресло до того места где через стену перевешивались ветки яблони.

– Ты залезешь туда, – скомандовал Джереми, – Я приподниму Криса, и он возьмется за твои руки. Потом я тоже заберусь наверх и помогу тебе втащить его. Мы так однажды делали в скаутском лагере. Хорошо, Крис?

– Угу, – согласился Крис, но прозвучало это как-то испуганно.

Я ничего такого никогда не делала. Поэтому я посмотрела на стену, которая была достаточно высокой. И все же вскарабкалась на нее. Я понятия не имела, сможем ли мы втащить Криса наверх, какой бы он ни был костлявый. Но я все равно не придумала ничего другого, потому зацепилась ногами за край стены и перегнулась через ветку яблони.

– Давай, Крис. Я тебя подсажу. – Джереми приподнял Криса с кресла. – Слушай, да ты весишь не больше моей младшей сестры! Погоди. Сейчас я попробую встать на твое кресло.

Джереми с ворчанием, очень медленно и осторожно, ступил на сиденье инвалидной коляски.

– Мелани, готова? – Он немного пошатнулся, и я затаила дыхание, – Ладно, Крис, потянись чуть-чуть вверх. Хватай Мелани за запястья. А ты, Мелани, хватай запястья Криса.

Я не могла до него дотянуться.

– Перегнись как можно дальше! – выдохнул Джереми. Слова его были ярко-желтыми, – Крис, ты не мог бы потянуться еще чуть-чуть?

Я… никак… не могла… до него… дотянуться… Зороан, мистер Телеомара, мог вернуться в любую секунду.

Ветка выскользнула из-под меня. Я вскрикнула, цепляясь за ветку, а потом вдруг лицо Криса оказалось точно напротив моего.

– Лови! Лови его руку! – завопил Джереми.

И я поймала, а Крис вцепился в мои запястья. А потом мы закачались, и у меня суставы чуть не выскочили, а потом мы куда-то полетели, и у меня заболели ребра, и я видела листья, небо, листья, а потом…

…я приземлилась навзничь на траву, и мне никак не удавалось перевести дух. Небо. Листья. Небо. Я села. Ничего не болело так уж сильно. Крис лежал на спине и тихонько хихикал.

– Блин, что за чертовщина? – Из-за стены высунулась голова Джереми. Секунду спустя он уже спускался на нашу сторону. – Вы как, целы? Честное слово, это дерево просто перебросило вас через стену. Я серьезно! Вы бы только видели!

– Это яблоня, – Крис сел. – Мое дерево. Нам надо уходить отсюда. Это была ловушка. Ловушка Зороана. Он держал меня в плену и вытягивал из меня силу перворожденного.

– Сейчас я готов в это поверить, – Джереми оглянулся на замок, – Ухты, глядите!

Я посмотрела. Замка больше не было. На его месте стоял большой, старый, полуразрушенный дом, такой, каким его описывал Джереми.

– А что такое сила перворожденного, и почему он хочет ее вытянуть? – поинтересовался Джереми.

– Слушай, давай поговорим об этом попозже, а? – огрызнулась я. – Например, когда уберемся отсюда подальше.

– Да, нам нужно уносить ноги, – согласился Крис. – Кажется… скорее всего, я умею ходить. Инвалидное кресло – оно, скорее всего, было частью ловушки.

Нам пришлось вместе помогать ему – выяснилось, что он может ходить. Не очень хорошо, и сил у него не было, и он то и дело чуть не падал, хотя мы его и поддерживали. Но теперь он выглядел лучше. И старше, как я вдруг поняла. Я думала, что он младше нас, но теперь мне стало казаться, что ему лет шестнадцать-семнадцать. И слова его больше не были цвета собачьих какашек. Они стали золотыми и блестящими… вроде как у мистера Телеомары, только от них не было больно. Конечно, Крис все еще был костлявым. И всякий бы был, если бы из него вытягивали жизненную силу.

– А куда мы пойдем?

Я не то чтобы спрашивала, я скорее размышляла вслух.

– В полицию? – предположил Джереми.

Я смерила его взглядом.

– Добрый день, офицер, – мило прощебетала я, – Директор нашей школы вытягивал жизненную силу из этого парня. Пожалуйста, арестуйте директора!

– Ладно, я все понял, – кислым, лимонно-желтым тоном отозвался Джереми, – А твой папа?

Мне захотелось отвести взгляд.

– Не знаю. – Я сглотнула. – Я… наверно, мы не можем отвести Криса к нам.

Они оба посмотрели на меня, и я не смогла ничего добавить.

– Ладно. Надо сообразить, – вздохнул Джереми. – Если мистер Телеомара в реальном мире твой опекун, или что-то вроде этого, они просто вернут тебя ему. – Он нахмурился, стараясь что-либо придумать, – Мой папа – юрист, потому я знаю такие вещи. Они не поверят ребенку, который чего-то говорит против взрослого. Крис, а что с твоей семьей?

– Они оба были перворожденными, – произнес Крис так тихо, что я едва его расслышала, – Зороан добрался до них.

С минуту мы молчали. В лесу уже сделалось темно. Какая-то сова заухала темно-зеленым и опустилась на тропу прямо перед нами. Глаза ее горели желтым светом. Я никогда прежде не видела такой птицы. Она что-то проухала приглушенно-зеленым, и Крис ответил ей на неизвестном мне языке.

– Зороан знает, что я сбежал.

Крис оперся на нас с такой силой, словно собирался рухнуть.

– Можно пойти в мой форт на дереве, – с сомнением в голосе предложил Джереми, – Я вас туда проведу потихоньку, никто и знать не будет, что мы там. Может, этот тип побоится что-то делать прямо на чужом дворе? Ох и влетит мне, если меня застукают!

По-моему, Джереми не очень-то хотелось вести нас к себе, но ничего другого придумать не получалось. К тому же, может, он и прав, и Зороан действительно побоится предпринимать что-либо рядом с жильем и людьми. Сомнительно, что это его особо волнует, но, как я уже сказала, никаких других идей у нас не было. Потому мы отправились к Джереми.

По дороге мы наткнулись на кое-что необычное. Словно некоторые деревья, особенно старые, были сделаны из полупрозрачного стекла, и внутри ствола кто-то находился. Из-за того, что стекло не прозрачное, лица было невозможно разглядеть. Но я совершенно точно уверена, что это был маленький народец, его мне когда-то показывала мама. Она звала его робким народцем. И Джереми тоже их видел. Я это точно знаю, потому что он сперва мельком взглянул на такое дерево, а потом уставился во все глаза. Наверно, это все потому, что с нами был Крис.

В итоге я даже немного пожалела, что наш путь подошел к концу. Оказалось, что Джереми живет в райончике с красивыми домами и аккуратными двориками, с качелями и цветами. Дом Джереми стоял с краю, и их задний двор выходил прямо на лес. Форт был устроен на заднем дворе, подальше от чужих глаз. Мне почему-то казалось, что он смущал маму Джереми, потому что представлял собой нагромождение фанеры и досок и потому что Джереми построил его сам. Мы посидели некоторое время рядом, обсудили школьные дела, послушали диски, о которых мама Джереми говорила, что они вредны для нас.