Текст книги "Хрупкая красота"
Автор книги: Мэри Дил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 11
Кейт сразу подумала о Сэме. Но нет, Энни ведь, кажется, не знает, где он. Значит, с ним все в порядке.
– Энни, что случилось? – Кейт по-прежнему держала девочку за плечи.
Побледневшая Энни смотрела на нее широко раскрытыми глазами.
– Грэнни упала и, кажется, сломала руку… Ох, Кейт, а Луиза вскочила с постели, чтобы поддержать Грэнни, когда та падала, и у нее начались боли и кровотечение. И сейчас она кричит, что теряет ребенка.
– Луиза все еще у вас? – спросила Кейт. Не дожидаясь ответа, она выскочила за дверь.
– Кейт! – пронзительно закричала Энни, пытаясь догнать ее. – Что делать? Где Сэм?
Кейт забыла захватить пальто, и ветер пронизывал ее насквозь. Но она ощущала холод только в первые минуты, а потом уже не обращала внимания на колючие снежинки, летевшие ей в лицо, и почти не чувствовала, как студеный воздух обжигал ее легкие. Кейт бежала к домику, и в ушах ее звучал голос Энни: “Что делать? Что делать?”
Кейт остановилась у двери. С минуту она стояла, согнувшись и упершись руками в колени, пытаясь отдышаться. Когда дыхание восстановилось, вошла в дом, стараясь выглядеть спокойной и уверенной. Перепуганная Энни маячила у нее за спиной.
– Грэнни? Это Кейт, – сказала она, направляясь в спальню.
– Тут я, милая. Сэм с тобой?
Затаив дыхание, Кейт переступила порог спальни. Грэнни сидела, прислонившись к спинке кровати. Она пыталась улыбнуться, но глаза ее были полны боли. Луиза лежала, положив голову ей на колени. Она тихонько плакала, одной рукой прикрывая рот, другой удерживая полотенце между ног. Кейт склонилась над кроватью.
– У Сэма какие-то дела в Милл-Крике. Леонард пошел за… он в лесу. Грэнни, скажите, что нужно сделать.
– Сэм… он уехал на джипе?
– Нет, он взял катер. А грузовик у Леонарда.
– Кейт, я не могу вести машину, а Луизе надо в больницу.
– Вам обеим нужно в больницу. А машину поведу я. Энни может остаться с детьми.
– Кейт, милая… – В голосе Грэнни было столько терпения и доброты, что Кейт невольно встревожилась. – Мы втроем не уместимся в джипе Сэма. А Луизе нужно ехать срочно.
– Но… – Кейт осеклась: до нее стал доходить смысл сказанного. Она подумала, что может поехать на своей машине, но тут же вспомнила, что это невозможно. И что еще хуже… – Грэнни, у джипа рычаговое переключение скоростей. Я не умею…
Старушка быстро взглянула на Луизу, потом снова на Кейт.
– Я говорила с Сэмом недели две назад – после того, как вы уезжали вдвоем. У тебя все прекрасно получится. – Ее тон не допускал возражений. Да и ни к чему было расстраивать Луизу. – Я знаю, сейчас холодно и ехать будет трудновато, но Энни еще не научилась водить машину. – Сломанная рука Грэнни дрогнула, словно она собиралась положить ее Кейт на колено. – Милая, ты отлично справишься.
Кейт попыталась взять себя в руки. Она сильная. Она смелая и решительная…
Кейт положила руку на колено Грэнни.
– Я вернусь за вами. – Их взгляды встретились, и Кейт поняла, что никогда ни одну женщину она не любила так, как эту старушку.
– Знаю, что приедешь. Но, думаю, Сэм скоро вернется. Мы поедем вслед за вами, как только будет грузовик. Когда Сэм узнает, что ты поехала с Луизой, ничто его не удержит, это уж точно. – Грэнни лукаво улыбнулась.
Кейт вздрогнула, она едва удержалась от слез. Глаза Грэнни сказали ей гораздо больше, чем слова. Сэм, конечно, будет волноваться за Луизу и ребенка. Но он помчится следом за ними, чтобы убедиться, что Кейт добралась благополучно.
Еще до того, как Кейт сумела выехать со стоянки, мотор джипа дважды глох. Она ехала до самого дома на первой передаче. У порога ее встретила Энни, которая помогла перенести Луизу в машину.
Кейт не сомневалась: она запомнит эту поездку как одну из самых кошмарных в своей жизни. Это было гораздо хуже, чем ее побег по размытой ливнем грязной дороге в тот ужасный день, когда она предала Сэма. На этот раз она отвечала не только за себя – в ее руках были еще две жизни.
Когда Кейт сидела за рулем своей малышки “хонды”, она как бы сливалась с машиной в единое целое, ей приходилось думать лишь о том, чтобы вовремя повернуть, – все остальное “хонда” делала сама. Езда же на джипе Сэма походила на борьбу с коварным противником, от которого каждую секунду ждешь подвоха. Притормози немного одной ногой. Другой выжми сцепление. Рычаг вверх, на нейтральную, и еще раз вверх, а педали в это время вдавить в пол. Ногу с тормоза – на газ. И постепенно прибавляй скорость, отпуская сцепление. И так все время – сплошное мучение. Сцепление, рычаг, опять рычаг – и все только для того, чтобы разогнать джип до двадцати миль в час.
А остановки на подъемах! Сердце Кейт замирало каждый раз, когда она, взбираясь на пригорок, чувствовала, как джип сползает вниз. Мотор же глох так часто, что она потеряла счет остановкам. И каждый раз, когда машину подбрасывало на ухабе, она, замирая от страха, слышала тихие стоны, время от времени срывавшиеся с губ Луизы.
Сколько раз Кейт морщилась, когда слишком близко прижималась к обочине, скрежет веток и кустарника о корпус джипа заглушал стук ее сердца. Ей так хотелось потянуться к приемнику и найти какую-нибудь станцию с успокаивающей музыкой, но руки и без того были заняты.
Луиза почти все время молчала, но слезы, струившиеся по ее щекам, говорили сами за себя. И это разрывало Кейт сердце – точно так же, как стоны Луизы.
Кейт хотелось бы ехать помедленнее, осторожно пробираться между камнями и выбоинами, чтобы не так беспокоить бедняжку. Но Кейт прекрасно понимала: она и так едет слишком медленно, а ведь дорога каждая секунда. Поэтому старалась ехать как можно быстрее, пытаясь не наскочить на камень. Кейт проклинала свою никчемность. И еще она молилась.
– Кажется, я уже вижу больницу, – сказала она, вздохнув с облегчением. Теперь все будет в порядке. Даже если в следующую секунду заглохнет мотор.
Больница оказалась не такой, как описала ее Грэнни, она была гораздо меньше – скорее небольшая лечебница. Но Кейт это вполне устраивало, ведь ей не придется разыскивать приемный покой.
– Луиза, мы почти приехали, – сказала она уже в который раз. Луиза была такая худенькая, что сумела свернуться в клубок на переднем сиденье. Когда возникала необходимость, она хваталась за переднюю панель. – Я сейчас остановлюсь у входа и побегу за помощью. Ты как?
– Ничего, хорошо, – проговорила Луиза слабым голосом. – Боли прекратились. Но это может… – Она всхлипнула.
– Шшш, – прошептала Кейт; она старалась не думать о том, что это может означать. – Все будет замечательно, Луиза. Врачи и сестры здесь очень опытные, они позаботятся о тебе и ребенке. Они помогут тебе, Луиза.
Мотор джипа снова заглох – уже перед входом в приемный покой. Но Кейт была так рада, что благополучно добралась, что чуть не расцеловала рулевое колесо. Луиза осталась в машине, она скорчилась на сиденье, вцепившись в свое полотенце. Кейт же, миновав широкие двойные двери, влетела в здание больницы. Она очень опасалась, что не сможет сразу найти помощь, но все ее страхи тотчас улетучились.
Секретарь – или, возможно, сестра отделения “Скорой помощи” – только взглянула на нее и тут же позвала кого-то на помощь. “Должно быть, я выгляжу как полоумная”, – невольно подумала Кейт.
Когда Луизу положили на каталку, она вцепилась в руку Кейт и не отпускала до последнего момента – пока ее не подвезли к внушительного вида вращающейся двери. Кейт не помнила, какими словами она пыталась ободрить ее и успокоить, но ей никогда не забыть выражения ее глаз, доверчивых и благодарных.
Сэм дождался, когда сестра проводит Грэнни в кабинет. Затем отправился искать Кейт. Когда они подъезжали к больнице, Грэнни сказала, что с ней все будет хорошо и что он должен разыскать Кейт, но Сэм уже увидел джип у входа и понял, что Кейт с Луизой добрались благополучно. Он знал, что должен побыть с Грэнни, но все же в мыслях своих бродил по коридорам и кабинетам больницы в поисках Кейт.
В конце концов, оказалось, что Кейт находилась совсем рядом, через два кабинета, в длинном белом коридоре. Она сидела в приемной спиной к нему, и он, прислонившись к дверному косяку, несколько секунд наблюдал за ней. Ее локоть упирался в подлокотник кресла, ладонь подпирала подбородок. Глаза были закрыты, но одна нога, закинутая на другую, слегка раскачивалась.
Сердце Сэма наполнилось гордостью – он подумал о том, какой долгий и трудный путь ей пришлось проделать. Но если честно, то он и раньше не сомневался в ее смелости и решительности. Он подошел к Кейт и присел перед ней на корточки. Сэм прекрасно понимал: у нее была тяжелая ночь. Протянув руку, он легонько коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.
– Эй… Знаешь, а ты молодец.
Ему хотелось быть рядом с ней, хотелось любоваться ею, но он оказался совершенно не готовым к реакции Кейт. Ее ресницы дрогнули, глаза широко распахнулись, и она, вскочив со стула, бросилась в его объятия.
– Ох, Сэм, – прошептала она, обвивая руками его шею, – как же я рада видеть тебя!
С трудом удерживая равновесие, он поднялся во весь свой рост. Кейт по-прежнему его обнимала.
– Я думала, ты никогда не приедешь! Сэм, врач сказал, что у Луизы и ребенка все будет прекрасно. Она не потеряла его. И похоже, что не потеряет. – Кейт все еще обнимала его, так что он не видел ее лица, но казалось, она вложила в это объятие все свои силы.
Сэм крепко прижимал ее к груди, стараясь думать о машинах, наживке для рыб или о больничных запахах – о чем угодно, лишь бы подавить желание, охватившее его, когда он ощутил тепло ее тела.
– А как Грэнни? Леонард с ней?
– Нет… – Сэм откашлялся, осторожно высвобождаясь из ее объятий. – Кейт, ты же знаешь Леонарда. Он отказался зайти в больницу и ждет в грузовике. После того как Грэнни сделают рентген, ей, наверное, наложат гипс.
Кейт смутилась, сообразив, что обнимала его, а он от нее отстранился.
– А… Значит, и с ней все будет в порядке. Ты закончил свои дела в Милл-Крике?
– Да, закончил. – “Ох, Кейт, – подумал он, осознавая, что быть вдалеке от ее тепла гораздо больнее, чем испытывать искушение, касаясь ее, – что же я делаю? Может, просто сказать тебе…” – Я так волновался, когда приехал домой и Грэнни рассказала мне, что произошло. – “Кейт, я сходил с ума при мысли о том, что с тобой может что-нибудь случиться”. – Впрочем, я никогда не сомневался в твоих знаниях ручной трансмиссии, – сказах он, подмигивая. – Но… – “Но ты оказалась такой смелой, Кейт, такой великодушной…” – Я так горжусь тобой, Кейт. – “Я люблю тебя”.
Когда они вернулись в квартиру Сэма, Кейт, которая, казалось бы, должна была валиться с ног после всего пережитого, занялась приготовлением ужина. А вот Сэм, сидевший в кресле недалеко от нее, никак не мог взять себя в руки. Он окинул взглядом ее фигуру, а потом долго смотрел на руки Кейт, такие уверенные и умелые. Его восхищал контраст между ее нежным личиком и такой неженственной одеждой – линялыми джинсами и старой фланелевой рубашкой, которую он дал ей несколько дней назад. Как она сейчас отличалась от той девушки, что вошла тогда, в первый вечер, в марину и в их жизнь! Сэм плохо разбирался в женской моде, но, увидев Кейт, сразу понял, что она из города. Его тянуло к ней, и в то же время он относился к ней настороженно. Ведь он прекрасно знал, чего можно ждать от…
Что он знал? Что она должна быть точно такой же, как другие женщины, которых он встречал в городе?
“А ведь она права, – подумал он. – Я действительно был снобом”.
– Сэм, – сказала она, поставив перед ним тарелку и стакан с молоком, – ты ешь, а я отнесу эти бутерброды Грэнни.
– Ты надолго?
Кейт улыбнулась:
– Я тут же вернусь.
Сэм откусил от бутерброда и положил его на тарелку. У него совершенно не было аппетита. Он все время думал о Кейт. Завтра утром они заберут ее машину из ремонта, и она будет свободна. Но в ушах у него по-прежнему звучали слова, которые она сказала Тине. Она обещала вернуться. Вернуться. Но одной надежды ему было уже недостаточно.
В этот вечер – после тяжелого дня – они рано отправились спать. Но Сэму не спалось. Устав вертеться с боку на бок, он встал с дивана, оделся и, пройдя через магазин, вышел в ночь. Он направился к воде, мимо ровного ряда лодок в сухом доке. В воздухе весело кружились снежинки, но не было тех чарующих запахов земли, которыми он так восхищался в теплое время года. И все же темнота успокаивала. Сэм стал думать о других представителях рода Бьюкененов, когда-то стоявших на том самом месте, где сейчас стоял он, и, возможно, смотревших на эту черную воду и на далекий берег. Он как-то раз уже задумывался: а не является ли встреча с Кейт повторением семейной истории? И что за женщина его Кейт? Окажется ли она утонченной аристократкой, какой была Лидия, или же она такая, как его мать?
И тут он понял, что уже знает ответ. Но были и другие вопросы. И он, судя по всему, не сможет ответить на них в одиночку.
Свет в домике Грэнни все еще горел. Сэм начал подниматься в гору, надеясь, что старушка еще не спит. Но ему даже не пришлось стучать – она встретила его на крыльце, держа пальто в руке.
Некоторое время они сидели молча: Сэм – на верхней ступеньке, а Грэнни – в старой качалке из тростника. Сэм поднял небольшой камешек и стал вертеть его в руках. Потом вдруг улыбнулся и покачал головой, подумав о том, что Грэнни, вероятно, поджидала его.
– Опять подглядывала из-за занавески?
– О, я видела, как ты шел, парень. Ты поймешь, когда у тебя появятся свои дети. Никак не уснуть, пока один из них все еще не лег и его что-то тревожит.
– Но я не один из твоих…
– О нет, ты-то как раз мой. В тебе есть кое-что от меня, парень. У тебя мой ум и моя выдержка. Ты просто еще недостаточно пожил на свете, чтобы иметь мои мозги.
Грэнни с минуту молчала, раскачиваясь в своей качалке. Сэм же наблюдал за облачками пара, уплывавшими в ночь при каждом его выдохе.
– Она отлично справилась сегодня, Сэм.
Он кивнул.
– Она останется на праздничный ужин?
Сэм, посмотрев на камень в своей руке, швырнул его в сторону деревьев.
– Слушай, Грэнни, – сказал он, глядя в темноту, – как отцу удалось убедить маму остаться на горе?
Грэнни хохотнула. Сэм поморщился.
– Я наблюдала за тобой, сынок, и могу сказать, чего точно не надо делать.
Плечи Сэма поникли.
– Спасибо.
– Сэм, я, конечно, не знаю, что произошло между твоими родителями, прежде чем твоя мать решила остаться. Тогда не принято было много говорить об этом. Твоя мать была по-настоящему упрямой, вроде Кейт. Я думаю, она решила остаться, как только в первый раз увидела твоего отца. Но и твой отец помог ей – дал понять, что хочет этого.
– Но Кейт… Как же с Кейт?
– Сдается мне, она пробыла здесь намного дольше, чем требовалось.
Сэм стиснул зубы. Он прекрасно понимал, что Грэнни права.
– Но ведь она пыталась уехать.
– Я, кажется, помню парнишку, который вдруг подхватился и сбежал с горы, надолго сбежал. – Грэнни перестала раскачиваться и подалась вперед. – Я раньше думала, что он просто боится, боится застрять навсегда на этой горе, вдали от всего мира. Тот мальчик убежал, но он вернулся. И этот побег сделал его сильнее. Он сильнее полюбил горы. Думаю, он никогда больше не уедет. А ты как думаешь?
Сэм опустил голову. В этом-то и состояло отличие: ведь он покинул Атланту не из страха, он уехал оттуда духовно окрепшим, с новой целью в жизни. А когда он вернулся в Медвежью Петлю, его встретили с распростертыми объятиями.
– Конечно, она сбежала, – продолжала Грэнни. – Полюбить тебя и остаться на горе – это значит отказаться от всего, с чем она выросла. Разве тебе не понятно, как это испугало бы любого человека? – Ритмичное поскрипывание качалки возобновилось. – А теперь спроси меня, как поживает моя рука.
Лучи холодного зимнего солнца струились сквозь стекла. И все же они согревали деревянный пол, на котором расположились Тина и Бесс Энн. Девочки смеялись и хлопали ладошками, пытаясь поймать крошечные пылинки, плясавшие в солнечном свете. Кейт наблюдала за ними, стоя у прилавка: она пыталась запомнить каждый миг своего последнего дня в Медвежьей Петле.
Этот день стоило запомнить.
Сэм ушел рано утром и вернулся со свежей рыбой, когда она уже завтракала. Он был немногословен, но что-то в нем изменилось. Он снова улыбался той теплой и ласковой улыбкой, которая так пленила ее сердце в первые дни жизни на горе. И он постоянно наблюдал за ней. Когда она доедала овсянку, мыла посуду, складывала журналы у дивана – каждый раз, когда она поднимала голову, оказывалось, что он смотрит на нее.
Потом они отправились в город за ее машиной. Но Сэм поехал окружным путем, чтобы показать ей те места, которые она еще не видела.
– Сразу за тем подъемом раньше была маленькая заброшенная хижина, – сказал он, когда они съехали на одну из многочисленных развилок. – Мы с приятелем часто приходили сюда и ловили рыбу в ручье, теперь он уже высох. Хижина служила нам укрытием – это была наша крепость.
Кейт наконец-то повернулась к Сэму – ей так и не удалось рассмотреть то, чего уже давно не было.
– Вы приходили сюда ловить рыбу, хотя у вас под боком огромное озеро?
Сэм улыбнулся. Глаза его потеплели при воспоминании о том времени.
– Это была наша тайна. Озеро принадлежало всем, а ручей – только нам.
Он продолжал рассказывать о своем детстве, но Кейт, наслаждаясь одним лишь его присутствием, почти не слушала. День был очень солнечный, и в его волосах вспыхивали золотистые искорки. Сэм, похоже, никогда не пользовался темными очками – когда он улыбался, в уголках его глаз появлялись морщинки.
Воспоминания об их единственной ночи любви вновь захлестнули Кейт. Стоило ей закрыть глаза – и она видела, как он нависает над ней в постели, видела его мускулистое тело, поблескивающее в свете свечей.
– …и никто не смеялся, когда мы приносили крошечных рыбок домой, чтобы мама приготовила их на обед. Мы всегда ели рыбу в те вечера. Стыдно признаться, но только через несколько лет до меня дошло, что рыба на моей тарелке была раза в три больше той, что я приносил.
Кейт улыбнулась – она прекрасно себе это представляла.
– Энни рассказала мне, как твоя мама читала тебе летними вечерами у озера. “Уолдена”…
– И Эмерсона, и поэмы Фроста. Много из Марка Твена. – В глазах Сэма вновь появилось уже знакомое ей мечтательное выражение, словно он находился где-то далеко-далеко. – Она была особенная, наша мать…
– Мне очень понравились все, с кем я познакомилась здесь, – сказала Кейт, отводя глаза. – Жаль, что мне не пришлось встретиться с твоей матерью, Сэм.
Воцарилось молчание. Кейт похолодела – неужели она снова сказала лишнее? Но тут Сэм положил руку ей на колено, и Кейт чуть не расплакалась от счастья.
– Жаль, что у тебя никогда не будет такой возможности, Кейт. Она бы полюбила тебя.
Кейт посмотрела в его глаза и почувствовала, что ее неудержимо тянет к нему. Она ощутила его почти неуловимое движение в свою сторону, но он тотчас же выпрямился, нарушив очарование момента. В его глазах была грусть, тронувшая ее до глубины души. Она хотела прикоснуться к нему, но знала что в ее нынешнем эмоциональном состоянии это будет катастрофой. И Кейт тоже выпрямилась, откинувшись на спинку сиденья.
Вскоре они подъехали к больнице. Шагая по коридору, Сэм держал в руке цветы. Остановившись у палаты, он вытащил один цветок из букета и воткнул его за ухо Кейт.
– Этот цвет гармонирует с твоим нарядом. – И подмигнул.
Кейт засмеялась – ну никак не мог оранжевый цветок сочетаться с розовым свитером.
Всю оставшуюся часть дня Кейт не переставала удивляться. Если бы она могла хоть на секунду допустить подобное, она подумала бы, что за ней ухаживают.
Кейт отступила от стола, рассматривая результаты своего труда. Грэнни достала свою “парадную” керамическую посуду, а Энни полдня шила новые салфетки. Кейт соорудила в центре стола украшение из сосновых шишек, веточек и кусочков материи, которую Энни использовала для шитья салфеток. И посыпала все это душистыми травами из сада Грэнни.
Грэнни, сидя в своей качалке у огня, руководила действиями Кейт – та теперь взялась за стряпню. Ветчина, красный соус, картофель, зелень, тушеные помидоры и кукурузные лепешки со свежим маслом – все это входило в меню. Грэнни все попробовала и похвалила Кейт за ее кулинарные способности. Комплимент был, безусловно, искренний, и это наполнило Кейт гордостью.
На пиршество пришли ближайшие соседи Бьюкененов. Кейт, сидя за столом рядом с Сэмом, чувствовала себя хозяйкой, принимающей гостей.
После обеда все направились к марине. Мужчины отодвинули к стене несколько прилавков, освободив место для танцев. Яркий свет над головой был погашен, свечи и масляные лампы отбрасывали мягкий свет на всю компанию. Леонард и один из соседей, некий мистер Кэмпбел, принесли скрипки, и вскоре магазин наполнился умиротворяющими звуками “Вальса Теннесси”.
Кейт разнесла сидр и горячий чай. Потом устроилась на широком одеяле рядом с Энни и малышками. Оглядев себя, она подумала, что выглядит чересчур нарядной. Энни одолжила ей кремовую тонкую блузку с красной вышивкой по горловине и сильно расклешенную красную юбку с крошечными вышитыми желтыми цветами. Кейт отказывалась, но Энни твердо настаивала на своем. Зная, как хочет девочка увидеть брата счастливым, Кейт не могла не задаться вопросом о причинах такой настойчивости.
Взглянув на Сэма, она заметила, что он разговаривает с миссис Кэмпбел и еще одной женщиной. Женщины, которым было, очевидно, под пятьдесят, хлопотали вокруг Сэма, словно наседки, – сдували с него воображаемые пылинки и то и дело наполняли его чашку, грозя ему пальцем. Сэм был в новых джинсах и голубых подтяжках и выглядел просто замечательно.
Когда мистер Кэмпбел взял банджо и заиграл на пару с Леонардом “Скалистую вершину”, Сэм, не теряя времени, подошел к Кейт. До этого никто не танцевал, но Кейт не собиралась упускать такую возможность – ведь она снова могла оказаться в его объятиях. Если эта ночь для них последняя, то она не потеряет ни секунды.
– Пошли, Кейти, – сказал он, наклоняясь, чтобы помочь ей встать. – Давай раскрутим эту вечеринку.
Кейт потребовалось всего несколько минут, чтобы уловить рисунок быстрого танца. Потом ноги ее почти не касались пола. Она обхватила Сэма за шею и держалась за него изо всех сил.
Прошло несколько минут, и вдруг Леонард и мистер Кэмпбел снова заиграли “Вальс Теннесси”, словно хотели только подразнить танцующих быстрым темпом “Скалистой вершины”.
– Они знают только эти две мелодии? – прошептала Кейт в ухо Сэму, все еще немного задыхаясь.
Сэм прижал ее к груди.
– Они знают столько мелодий, что и не сосчитать, но почти все они могут показаться тебе незнакомыми. Думаю, они делают это ради тебя, – добавил он с ухмылкой. – Ты против?
Кейт смотрела ему в глаза. Ей так хотелось сказать Сэму о своих чувствах.
– Нет, я совершенно не возражаю. И буду счастлива, если они станут играть эту мелодию всю ночь.
Им казалось, что они танцуют всего несколько минут: погрузившись в собственные ощущения, они не замечали, как бежит время. Но Кейт, иногда открывая глаза, видела, что зал постепенно пустеет. Энни и дети давно уже ушли домой. Один за другим гости расходились. Наконец остался лишь один Леонард: он уходил последним. Перед тем как направиться к двери, Леонард включил приемник, стоявший на прилавке.
Кейт ахнула, услышав, как хлопнула дверь.
– Сэм!.. – Он инстинктивно прижал ее покрепче к себе и, словно защищая от какой-то опасности, повернулся спиной к двери.
Оглядевшись, улыбнулся:
– Кажется, мы наконец выпроводили Леонарда. Кейт тоже осмотрелась.
– Так он ушел?
– Надо же, Леонард устроил специально для нас серенаду. Должно быть, он действительно одобряет тебя. – Руки Сэма по-прежнему обнимали ее тонкую талию, и они по-прежнему двигались в такт музыке. – Конечно, как только он увидит, что ты сделала с джипом…
Глаза Кейт расширились.
– Что?
– Ну, все эти царапины и вмятины после твоего вчерашнего спуска с горы.
– Ах так? – Руки Кейт крепко обхватили шею Сэма. – Откуда ты знаешь? На этом джипе не было живого места еще до того, как я взялась за него.
– Знаешь, – заговорил он с хрипотцой в голосе, – был бы я другим человеком, так заставил бы тебя отработать стоимость покраски.
– Сэм… – Она хотела ответить ему в тон, но вдруг замолчала. – Сэм, если бы ты был другим, я бы никогда не полю…
Он резко остановился. Взял в ладони ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза. Кейт сглотнула, не в силах отвести взгляд. Она почти сказала это. И он понял.
– Кейт, – прошептал он. – Кейти… – В его голосе звучала мольба.
Она поняла, что должна договорить, иначе навсегда потеряет его.
– Я… я бы никогда не полюбила тебя, если бы ты был другим.
Они стояли так лишь несколько мгновений. Им показалось – вечность. Кейт затаила дыхание. Она так долго подавляла свои чувства, и сейчас ей казалось, что сердце ее вот-вот разорвется. Если он сейчас ничего не скажет…
– Кейти, – сказал он, и на лице у него появилось удивленное выражение, – я без ума от тебя. Я люблю тебя. О Господи! – воскликнул он, привлекая ее к себе и зарываясь лицом в ее волосы. – Мы потеряли столько времени!
Рыдание вырвалось из груди Кейт. По щекам ее потекли слезы.
– Ты тоже меня любишь? Но сейчас все почти закончилось…
– Нет. – Сэм немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. – Время есть. Время всегда есть, милая, – сказал он, целуя ее соленые от слез щеки.
Руки Сэма обхватили ее бедра. Он легко приподнял ее и крепко прижал к себе. Кейт чувствовала, что тает в его объятиях, становится мягкой и податливой. Сэм сделал шаг вперед, прижав ее спиной к стене. Она инстинктивно прижималась к нему, к его твердой как скала груди. Его руки скользнули под тонкую блузку и кружевной лифчик, высвобождая бархатистую грудь. Кейт, захватив пальцами прядь его волос, легонько отстранила его голову. Выгнув спину, она тоже запрокинула голову, и тихий стон сорвался с ее губ. Кровь бушевала в жилах Сэма словно раскаленная лава. Припадая губами к нежной шее, он поглаживал ладонью ее грудь, легонько теребил пальцами сосок.
Кейт ахнула, впившись ногтями в его спину.
– Ох, Сэм, – взмолилась она, – пожалуйста…
Сэм отступил на шаг, чуть наклонился и одним махом поднял ее в воздух. Кейт положила голову ему на грудь и обвила руками его шею. Переступив порог спальни, он опустил ее на пол и снова припал к ее податливым губам. Руки Кейт скользнули по его плечам, спустились ниже, вытащили рубашку из брюк. Его губы не отрывались от ее губ, пока они шли к постели, а руки тем временем расстегивали блузку и стаскивали ее с плеч Кейт.
Поспешно брошенная на пол одежда пролегла мягкой дорожкой до самой кровати. Потом он снова обнял ее и уложил на шерстяное покрывало. Осторожно опустившись рядом, принялся целовать ее плечи, шею, грудь. Он не мог насмотреться на ее прекрасное тело, снившееся ему каждую ночь.
И тут Кейт потянулась к нему, привлекая его к себе. И вздохнула, когда его горячее тело накрыло ее. Он припал губами к ее губам, она же обвила руками его широкие плечи. Чуть отстранившись, Сэм принялся поглаживать ее грудь, бедра, ноги. Когда же ладонь его легла между ее ног, Кейт задрожала – ее опалил огонь желания. Руки Сэма раздвинули ее трепещущие бедра, легонько касаясь нежной плоти. Кейт застонала.
– О… Сэм… – А тело ее уже устремилось ему навстречу. – Пожалуйста, Сэм…
Он вошел в нее, и тела их слились воедино. Кейт крепко обняла его, он же прижимал ее к себе с такой силой, что казалось, даже их души соприкасаются…
Несколько минут они лежали, держа друг друга в объятиях.
– Кейт… – прошептал он. – Ты так прекрасна.
Она потянулась и приложила пальчик к его губам, заставляя замолчать.
– Ты тоже, – прошептала она. Он смотрел на нее в изумлении.
– Ты действительно любишь меня так же сильно, как я тебя?
– Сильнее, – улыбнулась Кейт. – Ведь сколько я натерпелась от тебя в последнее время. – И уже серьезным тоном добавила: – Ах, Сэм, я тебя полюбила с самого начала. Поэтому и сбежала в тот день. Но я люблю тебя. Я люблю тебя и теперь могу говорить об этом – снова и снова.
– Кейт, выходи за меня замуж. Но если ты пока не можешь сказать “да”, тогда останься со мной. Оставайся, пока не будешь точно знать.
Кейт вглядывалась в его темно-карие глаза и чувствовала: впервые в жизни она точно знает, чего хочет.
– Знаешь, я подумала… хорошо бы организовать здесь небольшую детскую дошкольную группу.
Сэм издал торжествующий вопль. Он так крепко сжал ее в объятиях, что она едва не задохнулась.
– Ты выйдешь за меня?
Она тихонько засмеялась:
– Может, лучше спросить, женишься ли ты на мне?
Он поцеловал ее глаза и кончик носа.
– Значит, ты останешься…
– Навсегда.
– Знаешь, Кейт, навсегда – это когда здесь остаются твои дети, а потом их дети и дети их детей.
– Но, Сэм, возможно ли это? – Она лукаво улыбнулась. – Ведь ты будешь настаивать, чтобы наши дети уехали учиться в колледж. Кто знает… Стоит им только освоиться в городе…
– Кейти, любовь моя, к тому времени ты уже отгрохаешь университет “Медвежья Петля”, всего в миле отсюда.
– Прекрасная мысль!
Сэм застонал и прижал ее руки к постели.
– Только обещай мне… Обещай, что ты не спалишь свой замечательный университет.
– Ладно, договорились. – Кейт звонко рассмеялась. – Ну-ка брысь. – Сэм послушно перекатился на спину, увлекая ее за собой.
Ее улыбка погасла.
– К сожалению, я не успею открыть колледж для Энни. Мне очень жаль, что она хочет покинуть гору, Сэм. Я знаю, ты будешь скучать но ней.
– Кстати, – сказал он, приподнимая пальцем ее подбородок. – Я должен перед тобой извиниться. – Ее вопрошающие глаза встретились с его глазами. – Я наконец вытянул из Энни всю эту историю – о твоем разговоре с ней. Мы с ней, судя по всему, хорошо умеем слышать только то, что хотим услышать.
– Разве только вы одни?
– Но я не должен был так на тебя набрасываться. Надеюсь, что она все же поедет учиться, а если решит остаться в городе, колледж станет для нее хорошей школой.
– Большие города привлекательны, Сэм, но ее дом здесь. Не тревожься, она вернется. Так же, как и ты.
– Не знаю… Ей будет здесь очень тяжело. Она окажется в таком же положении, что и я, когда вернулся. Колледж изменит ее, расширит кругозор… С кем она будет здесь общаться? На горе ее ждет одиночество.
Кейт уперлась подбородком в его грудь.
– Тебе здесь было одиноко?
– В какой-то степени.
– А потом тебе повезло.
– Еще как повезло. – Он привлек ее к себе, страстно целуя.
Кейт куснула его за губу.
– Хотя должна признать, что тебе тоже досталось. Теперь моя очередь извиниться за…
– Ах, Кейти. Мы оба были жестоки друг к другу. И с радостью бы отказались от многих наших слов и поступков.
