Текст книги "Забыть невозможно"

Автор книги: Мэри Симмонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Мэри Кей Симмонс
Забыть невозможно

I

Какая поразительная женщина, эта Виктория Генри… Ее низкий грудной голос, волнующий и влекущий, словно таил в себе нечто загадочное. А полные, чувственные губы… Она всегда говорила так, будто пробовала слова на вкус. Золотистые локоны небрежно ниспадали на плечи роскошными волнами. По собственному высказыванию писательницы, она страстно любила своего мужа Нормана. И каждый раз, когда Норман слышал это, он ощущал щемящую тоску: ему казалось, что это его Виктория называет своим мужем, а ее глаза с экрана телевизора смотрят прямо на него.

За последние пять лет восхождения к славе Виктории и Нормана Генри он видел все интервью с ней, правда, ее знаменитого соавтора ни разу. Виктория признавалась, что мужская половина их творческого союза многие годы занимается секретной работой и предпочитает оставаться в тени.

– Размышляешь о том, что скажешь прекрасной Виктории? – внезапно спросил Майкл. – Я видел ее несколько дней назад в ночной телепрограмме, знаешь, в такой комнате, убранной под зимний сад, где все сидят и рассказывают о том, чем кормят своих кошечек или старенького пса Максика.

Норман взглянул на своего напарника. Иногда, в минуты, подобные этой, Майкл, с которым их связывала четырнадцатилетняя дружба, обнаруживал осведомленность большую, чем следовало. Норман вытащил из кармана потрепанный детектив, но в темноте не удалось разглядеть ничего, кроме расплывчатого контура на обложке.

– Ты действительно собираешься пойти в книжный магазин и получить автограф на этом раритете у известной писательницы? – спросил Майкл. – Для этого ты и нацепил новый костюм?

Норман усмехнулся. Да, отправляясь сюда, на побережье, он, старший агент, облачился в элегантный вечерний костюм и вооружился… детективным романом. И то сказать, им предстояло самое обычное наблюдение. Поэтому никакого оружия! Все, что от них требовалось, – увидеть лицо, услышать голос, найти любую зацепку, позволяющую опознать таинственного человека, который руководил разветвленной сетью незаконной торговли оружием. Рука Нормана невольно потянулась туда, где должна была быть кобура: как беззащитно все-таки чувствуешь себя без пистолета.

– Тебе никогда не говорили, почему все полицейские в фильмах носят пиджаки с подбитыми ватой плечиками? Для того чтобы скрыть кобуру, парень, чтобы скрыть кобуру. Ладно, – добродушно добавил Майкл, – давай-ка прекратим разговоры. Будем надеяться, что маленький спектакль разыграется довольно скоро, и ты еще успеешь встретиться с лучшей половиной писательской парочки.

– Ну, встреча состоится только завтра, и я рассчитываю увидеть их обоих.

Какое-то время тишину нарушал лишь плеск воды под днищами катеров у причала.

– Ну, вот и они, – прошептал Майкл.

По направлению к агентам, затаившимся в укрытии, крадучись и постоянно озираясь, шел мужчина.

– А этот тип одет, как и подобает торговцу оружием. – Норман поделился своим предположением t Майклом, чья широкая усмешка на мгновение блеснула во мраке.

Тот попытался развить его мысль:

– Ну да, свитер, который носят коммандос, морские брюки и крепкие ботинки, наверняка с теплыми носками – элегантный костюмчик для бандита.

Мужчина остановился перед одним из катеров. Даже в темноте было заметно, что он силен. Вряд ли этого человека заставила заниматься опасным промыслом нужда, подумал Норман. Скорее он из тех отчаянных смельчаков, которым по душе риск. А может, его интересуют только деньги?

– Игра пошла, – почти беззвучно произнес Майкл.

На противоположном конце пирса стоял еще один человек. Можно было разглядеть лишь его серебристо-седые волосы и длинное пальто. Норман нахмурился. Торговали оружием преимущественно молодые люди, и седина могла означать только одно – перед ними главарь.

– Не думаю, что он собирается отправиться в путешествие, – прошептал Майкл, подтверждая догадку Нормана.

Седой медленно направился к мужчине, который освобождал от хлопающего на ветру брезента низкую рубку катера и не мог слышать приближающихся шагов. И когда седой схватил его за плечо, тот в страхе отскочил в сторону.

Тень по-прежнему скрывала от агентов лицо главаря, и Норману очень хотелось, чтобы он повернулся к ним.

Майкл, по-видимому, думал о том же, потому что прошептал:

– Ну же, парень, давай!

Хотя старший из мужчин из-за шума волн, бьющих о борт катера, не мог расслышать слов Майкла, он резко обернулся. На мгновение, показавшееся бесконечным, его лицо осветилось дальним уличным фонарем возле автостоянки, что примыкала к пирсу. Седые брови сомкнулись у переносицы, а губы вытянулись в ровную жесткую линию, слишком хорошо знакомую Норману.

– Что за…? – невольно вырвалось у Майкла. В сыром воздухе голос прозвучал так, будто на темной полуночной кухне со звоном разбился стакан.

Норман пнул напарника, но было уже поздно.

Седой направился к ним не спеша, без всякой опаски.

Мысли в голове Нормана смешались – к агентам приближался Джеймс Уолтон, не кто иной, как их начальник, возглавлявший оперативный отдел.

Нет, тут же подумал Норман, не может быть, чтобы это был Джеймс – человек, который учил меня, помогал, заставлял находить малейшую возможность обезвредить преступников.

И все же его шеф был здесь, достаточно близко для того, чтобы разглядеть в свете уличного фонаря. Его старческая рука твердо держала пистолет, черный глаз которого уставился прямо в сердце Нормана.

– Как это неприятно, джентльмены, – медленно произнес Уолтон.

– Так оно и есть, – согласился Норман. Майкл слегка выдвинулся вперед.

– Какого черта вы здесь делаете?

Норман не смел, отвести глаз от шефа, хотя ему хотелось обернуться и посмотреть на Майкла. Он, что, так до сих пор и не понял, почему здесь оказался их начальник? Но когда ствол пистолета начал перемещаться в сторону друга, все стало ясно. Майкл намеревался ввести в заблуждение Джеймса, притворившись, что ни о чем не догадывается, но его тактика не сработала.

– Не корчи из себя героя, Майкл. Почему вы не послушались меня и отправились на побережье?

– Ладно, – сказал Норман. – Думаете, мы собирались вас задерживать? Или вы хотите нас убить?

Они надеялись притупить бдительность шефа и разоружить его, а если это не удастся, то хотя бы столкнуть в воду. Норман уже проклинал свое донкихотство, заставившее уговорить Майкла не брать с собой оружие.

– Верно и то, и другое, – ответил Уолтон. – Но это к делу не относится. Вы здесь. И вы видели меня. Теперь у меня нет выбора.

– Ну, выбор у вас достаточно большой, – ответил Норман с усмешкой, о фальши которой знали только Мэри да, пожалуй, Майкл. – Вы ведь могли зайти сюда случайно. Кто узнает? А мы бы вас не выдали. – Ствол пистолета снова был направлен на грудь Нормана. – С другой стороны, – продолжал он, – вы, конечно, можете убить нас. Это куда престижней: сесть не за грязные, но мелкие делишки, а за убийство.

– У тебя всегда был ядовитый язык, Норман, – сказал Уолтон. На его лице появилось печальное выражение. – Сожалею. Когда-то мне это даже нравилось.

Слова шефа почему-то напомнили Норману, как перед самой смертью Мэри сказала, что за время ее болезни он стал менее язвительным, но он отбросил это воспоминание.

На мгновение взгляды Нормана и Майкла встретились. Они понимали друг друга молча. Четырнадцать лет они вместе преследовали нарушителей, играли в футбол, пили холодный кофе. Им уже не нужны были слова.

Норман снова отступил туда, где стоял до появления Уолтона.

– Ну, что? – спросил он, стараясь не замечать направленный на него пистолет, о нем позаботится Майкл. Все в порядке. Мы вас не видели и этого парня на пляже тоже.

Шеф ответил им холодной улыбкой, от которой мороз пошел по коже.

– Идите, – сказал Норман и вдруг пронзительно свистнул.

Как он и ожидал, шеф вздрогнул и слегка пригнулся. В этот момент, словно прочитав его мысли, Майкл кинулся к Уолтону, стараясь выбить пистолет.

К сожалению, он опоздал. Реакция шефа была, как всегда, стремительна. Звук выстрела, отразившийся от поверхности воды, показался оглушительным. Майкл на миг застыл в броске, будто наткнулся на каменную стену, а затем, разметав руки, откинулся прямо на Нормана. Раздался еще один выстрел. Тело Майкла, повисшее на его руках, снова содрогнулось. Третий выстрел – и Норман почувствовал резкую боль у виска. Он рухнул. Под тяжестью двух тел треснула доска. Затем, как в замедленном фильме, Норман попытался выбраться из-под Майкла, но тут же снова упал, ударившись головой о настил. Нога свесилась с пирса в холодную воду. Руки Нормана, обхватившие широкую грудь Майкла, стали мокрыми и липкими, а соленый морской воздух прорезал резкий медный запах крови.

– Нет, – закричал он, не находя слов для молитвы. Как когда-то он не смог остановить медленную и мучительную смерть жены от рака, так и теперь был не в силах исцелить Майкла от гибельной раны. – Нет!

И тут Норман услышал звук еще одного выстрела. Он резко оттолкнул от себя Майкла в ужасе оттого, что тело друга может стать ему прикрытием, и ощутил щекой жар пролетевшей пули.

Спас Нормана чей-то голос, возможно, сообщника Джеймса. Как только шеф повернулся, чтобы рявкнуть что-то в ответ, Норман перекатился по настилу и с высоты десяти – двенадцати футов полетел в темную ледяную глубь. На мгновение ослепнув, Норман стиснул зубы, чтобы сдержать стон. Плеск воды ударил в уши.

Ведомый животным инстинктом самосохранения, Норман нырнул и постарался как можно дальше проплыть под пирсом.

Он чувствовал себя потерянным. Кроме ужасного открытия, что Джеймс Уолтон – не только торговец оружием, но еще и убийца, Нормана мучила мысль о том, что он уже никогда не увидит своего друга живым. Он не успел проститься с Майклом, сказать, как много для него значили его доброжелательность, искренность, простое присутствие. Никогда не забыть ему помощь Майкла в ту страшную ночь, когда умерла Мэри.

Резкий звук мотора прервал грустные думы Нормана. По яркому свету фары и широкой белой полосе морской пены он понял, что так тщательно выслеживаемый ими катер ушел в океан, подобно огромной рыбе, вырвавшейся из рыбацкой сети.

Норман услышал над собой шаги шефа, который ходил взад и вперед. Он останавливался и всматривался в пространство под пирсом, видно желая убедиться, что его подчиненный мертв.

Стараясь не шуметь, Норман выбрался из воды на грязноватый каменистый пляж. Не задерживаясь на берегу, он быстро пошел вперед и вскоре оказался около уличного фонаря. Быстро оглянувшись, он понял, что пока остается вне опасности. Шеф по-прежнему не отрывал глаз от темных плещущих волн.

Некоторое время Норман наблюдал за Уолтоном. Только теперь он заметил, что тела Майкла уже нет на пирсе.

Нетвердой рукой Норман прикоснулся к виску и увидел на пальцах кровь.

Слегка пошатываясь, он двинулся к месту парковки. Цеплялся за грубые доски какой-то старой будки, поручни, за все, что помогало держаться на ногах. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он добрался до старенькой машины Майкла. Не стоило, и пытаться проникнуть в нее – ключи остались у друга, друга, которого уже нет в живых.

Норман машинально достал из мокрого кармана платок и обвязал им голову. Морская вода, попавшая в рану, причиняла нестерпимую боль. Пальцы дрожали, когда он затягивал узел.

Его мозг напрягся в попытке ответить на главные вопросы. Кому он должен рассказать обо всем происшедшем? Что с телом Майкла? Норман понимал: Джеймс не успокоится, пока не расправится и с ним тоже. Отдохну пару минут, подумал он, а затем решу, что делать дальше.

Кому сообщить о случившемся? Его шеф входит в высшее руководство их департамента. Чего стоят слова Нормана против слов Джеймса Уолтона? К кому же обратиться? Устав от напряжения, Норман упал на бок возле автомобиля, смутно сознавая, что напоминает сейчас мокрого, растрепанного, бездомного бродягу, который с лихорадочно горящими глазами шепчет бессвязные слова.

Мысль о том, что даже знаменитый тезка едва ли придумал бы все, что с ним произошло, промелькнула в голове Нормана Генри прежде, чем он потерял сознание.

II

Виктория Генри помахала рукой кому-то из многочисленных знакомых, заполнивших книжный магазин ее двоюродного брата Пита, но мысли ее были далеко. Этот прием с раздачей автографов окончится через несколько часов. После него можно поехать домой и, переодевшись в свитер и удобные брюки, пойти на прогулку с ирландским сеттером по кличке Макс, который будет резвиться, распугивая диких уток и цапель.

Она посмотрела на высокие стопки романа Виктории и Нормана Генри «Сыщик» и перевела взгляд на дверь магазина. Как ей хотелось, чтобы этот вечер, не успев начаться, окончился или чтобы, словно по волшебству, появился Норман и хотя бы раз в жизни вместо нее раздал автографы.

Виктория вздохнула. Нет, его здесь не будет, потому что его никогда и не было.

К ней подходили люди, спрашивали о Нормане, о новом романе, задавали вопросы, ответы на которые добавляли новые звенья в длинную цепь лжи.

– Муж долго работал в ЦРУ и поэтому не может присутствовать на официальных приемах, – спокойно и несколько небрежно отвечала Виктория. Она так часто повторяла эти слова, что сама почти поверила в них.

– Ты готова, дорогая? – Голос кузена вывел Викторию из задумчивости. – Люди ждут.

Пит указал на стол с книгами. Виктория ответила ему спокойной улыбкой, осветившей ее большие глаза, и взглянула на тонкие пальцы своего кузена, постоянно находившиеся в движении. Пит был большим любителем карточной игры, но не терпел обмана и хитрости.

– Как всегда, – сказала Виктория и, обогнув группу людей, заняла предназначенное для нее кресло.

Ее глаза встретились с глазами Пита, который в знак поддержки сочувственно улыбнулся. Он знал, какой мучительной пыткой были для Виктории эти публичные выступления, поскольку сопровождались нескончаемой чередой лжи. Но только благодаря ей могли продаваться романы четы Генри. Пит, несколько раз кашлянул и помахал рукой, привлекая внимание присутствующих. Представив Викторию и дав умолкнуть аплодисментам, он изложил традиционную историю о Нормане, причинах, по которым тот не смог появиться на приеме, и принес уже обычные извинения по поводу отсутствия одного из авторов. Свое выступление он завершил словами:

– А мы ведь не хотели бы, чтобы Норман вдруг перестал писать, не так ли?

– Кроме того, – добавил, Пит прежде, чем Виктория успела дать первый автограф, – нам всем известно, кто на самом деле пишет эти потрясающие боевики.

Робкие смешки раздались в зале – никто из собравшихся в глаза не видел Нормана, но каждый притворился, будто понял эту шутку, предназначенную для своих.

– О, ваш муж такой прелестный, – проворковала одна из почитательниц, принимая только что подписанную книгу, – вам, должно быть, хорошо с ним?

– Очень, – машинально ответила Виктория и опять посмотрела на дверь, которую никогда не откроет ее загадочный муж. Почему-то именно сегодня эта мысль вызвала острое чувство сожаления.

– Он счастливчик, – прошептал ей на ухо мужчина в клетчатом спортивном пиджаке. Его оценивающий, плутоватый взгляд скользнул по ее фигуре и остановился на груди женщины, четко обозначившейся под кремовой шелковой блузкой.

Виктория взяла у него книгу и, отступив на шаг, подняла ее к груди, стараясь укрыться от бесстыдного взгляда.

– Да, я счастлива, – сказала Виктория чуть резче, чем обычно. – Норман – это мужчина, о котором женщина может только…

Она запнулась. Слова застряли в горле. В дверях стоял высокий темноволосый человек. Как долго он уже был там? Как она могла пропустить его появление?

На мужчине был превосходно сшитый, но мятый костюм. У пиджака, правда, вопреки моде отсутствовали подплечники. Но этот атлет и не нуждался в них. Покрытый пятнами носовой платок, был стянут на виске небрежным узлом так, что закрывал левую бровь. А слегка изогнутая правая придавала незнакомцу немного дьявольский вид. Он оглядывал толпу темно-синими, почти кобальтового цвета глазами. Виктории показалось, что вошедший видит нечто не доступное ей, что очень смущало его, но и по-детски очаровывало.

Неизвестный провел рукой по небритым щекам и тяжелому, почти квадратному подбородку. Затем опустил руку и удивленно уставился на Викторию.

Она бросила короткий взгляд на Пита, который взирал на мужчину как на привидение.

Незнакомец двинулся вперед, привлекая к себе внимание гостей. По лицам женщин было заметно, что они наконец-то увидели живое воплощение своих давних грез. Мужчины подтянули животы и расправили плечи.

Чей-то голос произнес:

– Он выглядит так, будто только что с задания.

Незнакомец посмотрел на толпу, затем на Викторию, и его черты смягчились.

– Виктория, – ласково прошептал он, и улыбка озарила его лицо.

Она здесь, думал он. Она должна быть здесь. Пусть приходить сюда и опасно, но ему было необходимо вновь увидеть Викторию, ее волосы цвета меда, утонуть в очаровании глубоких, как у газели, глаз.

Вдруг он почувствовал, что все покрывается мраком: настоящее, прошлое и даже будущее, – все поглощает какой-то туман, обволакивающий мозг. Все, но только не Викторию. Он не совсем понимал, как попал сюда… В памяти мелькнул заброшенный пирс, раскачивающиеся на волнах катера с блестящими боками и медный запах крови. Недавнее отчаяние вновь охватило его. Он знал, что с ним произошел какой-то несчастный случай. Знал твердо. Но какой? Кораблекрушение? Нет. Он ни в чем не был уверен, кроме одного – своей любви к Виктории. Вот она – перед ним. Прекрасные губы полураскрыты, огромные глаза с удивлением смотрят на него. Спасительная надежда, единственный человек, которому он верил. Такой она оставалась для него всегда – ив трудные, и в счастливые времена.

– Виктория, – прошептал Норман.

Кажется, целая вечность минула с тех пор, как он в последний раз целовал ее нежные губы, ласкал шелковистую кожу, говорил слова любви.

– Виктория, – повторила она шепотом, словно желая перенестись через всю комнату и… оказаться в его объятиях.

Виктория подошла ближе, подняла руку и неуверенным жестом поправила самодельную повязку над бровью незнакомца. Его улыбка стала шире, обнажив ровный ряд белых зубов.

Сердце Виктории забилось, мысли смешались. Она невольно отступила, зацепив бедром стопку книг с ее новым романом «Сыщик». Книги посыпались со стола, но кто-то подхватил их и начал складывать снова. Виктория бросила на него короткий благодарный взгляд и повернулась к незнакомцу.

Но он смотрел не на нее, а на иссиня-черную обложку романа, с ярким красно-белым заголовком, который должен был привлечь внимание читателя. Незнакомец несколько раз моргнул, и вдруг его лицо расплылось в улыбке, словно он вспомнил о чем-то важном. Зачарованный книгами, мужчина подошел к прилавку. Толпа легко, даже с готовностью расступилась.

Ужасная догадка поразила Викторию. Что если это Пит, пригласил незнакомца сыграть роль неуловимого автора? Однако, похоже, брат и сам пребывал в полной растерянности. Кто это? Кто? – спрашивал он взглядом, указывая на незнакомца большим пальцем.

А тот оторвал руку от книги, к которой прикасался ласково, и вновь посмотрел на Викторию. У нее перехватило дыхание. Чего он хочет? И откуда в нем такая беззащитность, вызывающая смутное желание помочь?

Виктория пожала плечами, словно отвечая на свой невысказанный вопрос, облизнула внезапно пересохшие губы и подняла руку, чтобы поправить выбившуюся прядь волос.

Мужчина приблизился к ней под взглядами замершей в молчании толпы, провел нетвердой рукой по ее плечу, потом по щеке.

– Виктория, – наконец громко произнес он, и голос его был резким, как будто перед этим он долго молчал.

Она потеряла способность двигаться, загипнотизированная этим теплым прикосновением к щеке и отчаянием в его смущенных глазах. Вторая рука мужчины опустилась ей на плечо, скользнула вдоль спины. Виктория затрепетала.

Помогите мне, безмолвно молила она, но кого? Неужели этого растрепанного незнакомца, который так непринужденно заключил ее в объятия? Он медленно нагнулся, и его губы встретились с ее губами. Он поцеловал ее нежно, почти благоговейно.

Виктория подняла руки, намереваясь оттолкнуть мужчину, но вместо этого лишь сжала лацканы его пиджака. Поцелуй становился все глубже, и в какое-то мгновение потрясенная Виктория ответила на него.

Кто-то хлопнул в ладоши, засмеялся, и колдовские чары внезапно исчезли. Виктория отшатнулась, боясь, что вспыхнувшее пламя поглотит ее.

Будто в спасительной надежде взгляд потемневших от желания глаз мужчины погрузился в ее глаза.

– Помоги мне, Виктория, – прошептал он так тихо, что только она одна могла его расслышать. Горячая рука коснулась ее холодных пальцев и крепко сжала их.

Неожиданно к ним подошла женщина и начала настойчиво теребить незнакомца за мятый рукав пиджака.

– Вы Норман? Норман Генри?

Сердце Виктории остановилось. Она забормотала какое-то объяснение, но мужчина слегка обернулся, не выпуская ее из объятий.

– Что? – спросил он у женщины резким, глубоким голосом.

Руки Виктории задрожали. Она высвободилась из объятий. Действительно, что, черт побери, происходит? И вдруг ахнула, когда увидела, как женщина протягивает самозванцу экземпляр «Сыщика». Она едва не бросилась вперед, чтобы вырвать книгу из рук незнакомца, но тот и не собирался оставлять на ней свой автограф. Он лишь повертел ее в руках, а Виктория в растерянности наблюдала за ним: пятна на самодельной повязке очень напоминали кровь; пиджак хранил запах моря и топорщился так, будто недавно намок, а потом высох. Все это вызывало тревогу.

Виктория подняла дрожащую руку и кивком подозвала Пита.

– Сделай же что-нибудь, – прошептала она, с трудом сдерживая дыхание.

Но тот лишь пожал плечами и горько усмехнулся, давая понять, сколь сложную перед ним поставили задачу. А в это время незнакомец вернул читательнице роман, не заметив ее обиженного взгляда.

Но вот уже другая женщина протягивала книгу незнакомцу, который посмотрел на Викторию немного удивленно, слегка испуганно и очень гордо.

– Простите, – сказал он, – правом подписи в нашей семье обладает только жена.

На плечо Виктории легла рука, заставившая ее вздрогнуть.

– Это ты наняла его, дорогая? – раздался над ухом, шепот Пита.

Она пожала плечами.

– Ну, хорошо, если не ты и не я, то кто же? Может быть, твой друг-психиатр, который все пытался «развести» тебя с Норманом? Джек, кажется?

– Только не он. Ему не нравятся подобные вещи. Он не стал бы нанимать двойника.

Пит кивнул:

– Я тоже думаю, что это не он. Но послушай, дорогая, это просто восхитительно. Как же я сам до этого не додумался?

– Восхитительно? – воскликнула Виктория так громко, что несколько голов повернулись в их сторону. Она продолжала шепотом:

– Человек заявляет, что он – мой муж, и ведет себя так, будто действительно написал эти книги!

– Я не слепой, дорогая моя. С ним могут возникнуть проблемы. Но все-таки ты должна признать, что смотрится он неплохо.

– Он ни капли не похож на Нормана Генри.

– Нет? А как же тогда должен выглядеть твой муж? Насколько я помню, у него голубые глаза, темные волосы и широкие плечи. У парня все это есть и даже больше.

Виктория бросила на Пита испепеляющий взгляд, который должен был сразить кузена наповал.

– Сделай что-нибудь, – приказала она.

– Что именно?

– Останови его.

– Ты, кажется, не заметила, что он гораздо крепче и сильнее меня? – прошептал Пит.

– Тогда позови полицию.

– А что станет с твоей репутацией?

– Хорошо! Но сделай хоть что-нибудь! – Виктория обернулась к самозванцу.

– Это ты целовала его, моя дорогая. Ты, а не я! – ответил Пит. – Кажется, он тебя знает.

– Я его в жизни не видела, – ослабев, сказала Виктория и замолчала, плотно сомкнув губы.

Этот человек, безусловно, болен или сбит с толку, подумала Виктория. А что, если он действительно верит в то, что он – Норман Генри, ее муж? Что, если он сумасшедший?

Пит, тихо сказал:

– Не удивлюсь, если кто-то уже разгадал нашу игру и нанял этого парня, чтобы раскрыть тайну.

Медленно и почти беззвучно Виктория ответила:

– Пит… Мне кажется, его вообще никто не нанимал. Но у нас и без того могут возникнуть с ним трудности. Похоже, тебе следует попытаться с ним поговорить, и если у него не все в порядке, вызвать полицию.

– Дорогая кузина, твое желание для меня – закон. Я выполню его, если только ты разъяснишь мне смысл слов «не все в порядке». Ты заметила, какая у него мускулатура? Когда мое бренное тело извлекут со дна залива, ты окажешься передо мной в неоплатном долгу. Запомни, все убытки я отнесу на твой счет.

Пит отошел от Виктории и вскоре уже был возле незнакомца. После нескольких минут тихого разговора Пит обернулся и через плечо посмотрел на кузину с теплотой и нежностью. Виктория вопросительно взглянула на него, но тот только пожал плечами и еще ближе склонил голову к незнакомцу, чтобы лучше его слышать.

Мужчины пожали друг другу руки, после чего Пит, держа гостя за локоть, провел его через магазин в свой офис.

Виктории очень хотелось последовать за ними, но ее мгновенно окружили гости. Она подписала несколько книг, а когда кто-то из присутствующих попытался напрямую спросить ее о мужчине, назвавшемся Норманом Генри, только пожала плечами и небрежно улыбнулась.

К счастью, вскоре в зале снова появился Пит. Он кивнул Виктории, но его лицо оставалось непроницаемым. Спустя несколько минут Пит, воспользовавшись небольшой паузой в церемонии подписания книг, отвел кузину в сторону и тихо сказал:

– Кажется, он ушел, дорогая.

– Что он сказал? И куда пошел? – спросила Виктория.

Пит пожал плечами.

– Не знаю. Поверь мне, я его об этом не спрашивал. Ну, а сказал он… Сказал, что пойдет домой и будет тебя ждать.

– Что? Надеюсь, ты не сообщил ему, где мы живем? Во взгляде Пита, мелькнул упрек.

– Я ведь тоже там живу, дорогая. Неужели ты думаешь, что я дам наш адрес первому встречному красавчику?

Виктория удержалась от утвердительного кивка, невольно подняв брови. Пит явно был оскорблен, но старался этого не показывать.

– Еще он сказал, что ему, конечно, не следовало приходить сюда, но он не мог противиться своему желанию. И кстати, дорогая, кажется, ты права: он и впрямь считает себя Норманом Генри. Можно ли вообразить себе нечто более возмутительное? Разве что приход настоящего Нормана.

Виктория бросила на кузена негодующий взгляд. Знаю, знаю. У меня извращенное чувство юмора.

– А вдруг он вернется?

Пит посмотрел на Викторию с гордостью и самодовольством.

– Я сказал ему, что для тебя будет лучше, если он этого не сделает. И, кажется, мои слова на него подействовали – он ответил, что ни за что не захочет причинить тебе вред.

Виктория вновь ощутила смутную вину перед этим странным человеком.

– Самое интересное, что он не подозревал о моем существовании. Но когда я назвался, то обрадовался мне, как брату, с которым давно не виделся. Он сообщил, мне, что произошел несчастный случай и из-за этого он немного не в себе». Это его собственные слова. – Пит посмотрел на людей, вновь собравшихся у стола. – Твое время истекло, Вик.

– Все это очень загадочно, – медленно проговорила Виктория. – Он выглядел так, будто действительно узнал меня.

– Конечно. Ведь ты – знаменитость.

– Нет, он вел себя так, как если бы мы были знакомы раньше.

– Ну, я тоже знаю тебя, дорогая. И знаю, как ты любишь заботиться о всяких одиноких созданиях. Возьми, к примеру, Макса. Или хотя бы меня.

Виктория бросила на кузена предостерегающий взгляд, и Пит поднял руки, изображая полную капитуляцию:

– Ладно, пребывай в счастливом заблуждении, что я помогаю тебе, а не наоборот. Но ведь это правда, Вик.

Пит опустил руки, и лицо его стало серьезным:

– Но он сумасшедший, а не просто одинокий. Постарайся выбросить все это из головы. – Он взял ее руки в свои и слегка сжал их. – Если он появится опять, я вызову полицию.

Неохотно, словно подобный исход был бы для нее крайне нежелательным, Виктория кивнула. Остаток вечера тянулся нестерпимо медленно. Мысли женщины были заняты удивительным незнакомцем, к которому она испытывала странную симпатию. Ее губы все еще хранили воспоминание о теплом и нежном поцелуе. Тот мужчина смотрел на нее так, как должен был бы смотреть Норман Генри… Если бы он, конечно, существовал на самом деле.

Когда Пит попрощался с последним из ее почитателей, Виктория вместо обычного разочарования почувствовала облегчение. Неожиданное происшествие не выходило у нее из головы. Пит молча, наводил в магазине порядок, будто понимая, в каком она состоянии.

– Ну что, девочка моя? Пора домой?

– О'кей, – вставая, задумчиво ответила Виктория.

– Я приготовлю тебе один из моих знаменитых омлетов и манхэттенскую отбивную, размер которой соответствует ее названию.

Он толкнул тяжелую входную дверь, и Виктория радостно вдохнула влажный ночной воздух.

– Машина здесь, справа, – сказал Пит, тронув сестру за плечо и указывая на «меркюри», поблескивавший в тусклом свете отдаленного уличного фонаря.

Они пересекли темный переулок. Пит вставил ключ в дверцу машины, раздался щелчок отпираемого замка, и в этот момент Виктория услышала чьи-то шаги. Она повернулась, и сердце сжалось от безотчетного страха. Из тьмы вышла высокая фигура, и рука, огромная из-за отбрасываемой тени, протянулась к женщине. Она отпрянула, издав тихий испуганный возглас.

– Виктория? – произнес знакомый глубокий голос.