Текст книги "Папина дочка"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

31

Робу Вестерфилду было девятнадцать, когда он убил Андреа. За восемь месяцев его арестовали, предъявили объявление, судили, вынесли приговор и отправили в тюрьму. Несмотря на то что до приговора его выпустили под залог, вряд ли за это время он бы рискнул убить кого-нибудь еще.

Значит, второе преступление он совершил где-то двадцать два – двадцать семь лет назад. Нужно выяснить, что он делал эти пять-шесть лет, и найти связь между Робом и его жертвой – парнем по имени Филли.

Вряд ли Роб совершил убийство в тринадцать-четырнадцать. Или нет? Ему ведь было всего четырнадцать, когда он зверски избил Кристофера Кассиди.

Значит так. Полтора года он провел в Арбинджере, штат Массачусетс, затем шесть месяцев в частной школе Баф в Англии, два года в академии Кэррингтон, штат Мэн, и семестр или около того в Виллоу, ничем не примечательном колледже возле Буффало. У Вестерфилдов есть дом в Вэйле и еще один в Палм-Бич. Думаю, за это время Роб бывал и там, и там. Также он мог ездить с классом за границу.

Да, территория немаленькая. Без помощи мне не обойтись.

Маркус Лонго проработал детективом в прокуратуре округа Вестчестер двадцать пять лет. Если кто-то и может отследить убийство мужчины, о котором известно только имя, я бы поставила на Лонго.

К счастью, на этот раз я дозвонилась до Маркуса, а не до его автоответчика. Как я и подозревала, он летал в Колорадо за женой.

– Мы задержались там еще на пару дней – присматривали дом, – пояснил он. – И кажется, кое-что нашли. – И уже другим тоном добавил. – Хотелось бы рассказать тебе о малыше, но это подождет. Я понимаю, пока меня не было, здесь много чего произошло.

– Это точно, Маркус. Можно я угощу вас ланчем? Мне нужен совет.

– Совет я тебе дам и так. Ланч с меня.

Мы встретились в ресторанчике «Депо» в Колд-Спринг. Там, за большим гамбургером и кофе, я посвятила Маркуса в результаты недели. Время от времени он перебивал меня, задавая вопросы.

– Думаешь, этот пожар устроили, чтобы тебя напугать или убить?

– Мне не просто стало страшно. Я боялась, что не выберусь оттуда живой.

– Ясно. Ты говоришь, полиция Олдхэма считает, что это ты устроила поджог?

– Офицер Уайт разве что наручники на меня не надел.

– Его двоюродный брат какое-то время работал со мной в прокуратуре. Теперь он судья и член того же загородного клуба, что и отец Роба. Честно говоря, он всегда считал, что Андреа убил Пол Штройбел. Могу поспорить, это он натравил на тебя Уайта. Этот сайт – кость в горле для тех, кто трется с Вестерфилдами.

– Значит, я добилась успеха! – Я огляделась по сторонам, убеждаясь, что нас никто не подслушивает. – Маркус...

– Элли, ты все время смотришь по сторонам. Кого – или что – ты ждешь?

Я описала ему визит Роба Вестерфилда в ресторан.

– Он появился тогда, когда я уже почти поужинала, – заметила я. – Кто-то позвонил ему и настучал. Я уверена.

Я поняла, что сейчас Маркус попросит меня либо быть осторожней, либо не выкладывать такие скандальные материалы на сайт, и быстро продолжила:

– Маркус, мне позвонил парень, который сидел в тюрьме с Вестерфилдом.

И я рассказала ему о предложении купить информацию и о сделке, а потом о звонке вчера ночью.

Маркус тихо слушал, внимательно изучая мое лицо. А когда я закончила, спросил:

– И ты поверила этому парню?

– Маркус, я знала, что меня могут запросто развести на пять тысяч баксов. Но это не то. Он боялся за свою жизнь. Он рассказал мне о Филли, потому что хотел отомстить Вестерфилду.

– Говоришь, он сослался на табличку, с которой ты стояла у тюрьмы?

– Да.

– Если ты права и он – бывший заключенный, то его, скорее всего, выпустили в тот же день. Ты ведь ходила туда один раз?

– Верно.

– Элли, этот парень может быть и кем-то из персонала, кто заходил или выходил из тюрьмы, пока ты стояла с табличкой. Некоторым охранникам деньги нужны не меньше.

Об этом я не подумала.

– Я хотела попросить вас достать список заключенных, освобожденных через день после Вестерфилда, и проверить, не случилось ли что-нибудь с кем-то из них.

– Это я могу. Элли, ты понимаешь, что это может быть и просто какой-нибудь псих?

– Да, но я так не думаю. – Я открыла сумочку. – Я составила список школ, в которых учился Вестерфилд здесь и в Англии, и домов их семьи. Хранят ли в полиции базы нераскрытых убийств давностью от двадцати двух до двадцати семи лет?

– Конечно.

– И в Вестчестере?

– Да.

– У вас или у кого-нибудь из ваших друзей имеется к ним доступ?

– Имеется.

– Тогда, наверное, несложно узнать, значится ли среди жертв парень по имени Филли?

– Думаю, нет.

– А реально посмотреть базы нераскрытых преступлений по районам школ и домов, где бывал Вестерфилд?

Маркус посмотрел на список.

– Массачусетс, Мэн, Флорида, Колорадо, Нью-Йорк и Англия. – Он присвистнул. – Территория не маленькая. Посмотрим, что с этим можно сделать.

– И еще. Зная любимый трюк Вестерфилда, нельзя ли посмотреть базу данных раскрытых преступлений? Нет ли там жертвы по имени Филли? И того, кого посадили за это убийство, хоть он и заявлял, что невиновен?

– Элли, девять из десяти подсудимых и заключенных утверждают, что они невиновны. Давай начнем с нераскрытых убийств. Посмотрим, что получится.

– Завтра я выложу на сайте историю о Робе Кристофера Кассиди. Его честность ни у кого сомнений не вызовет, так что его слова будут иметь вес. А до Кэррингтона я так и не доехала. Попробую договориться на понедельник или вторник.

– Проверь списки учащихся за годы обучения Роба, – посоветовал Маркус, подписывая чек.

– Я об этом подумала. В одной из школ вполне может найтись какой-нибудь Филли, который не поладил с Вестерфилдом.

– Это расширит территорию поиска, – предупредил Маркус. – Учащиеся приезжают в элитные школы со всей страны. Вестерфилд вполне мог заехать домой к кому-нибудь из них, чтобы отомстить за обиду.

«Я забил Филли насмерть, и это было круто».

Кто родные и близкие этого Филли? Неужели они все еще горюют? Конечно, да...

Официантка положила перед Маркусом чек. Подождав, пока она уйдет, я продолжила:

– Позвоню своему знакомому из Арбинджера. Он всегда рад мне помочь. А доеду до Кэррингтона и Виллоу – порасспрашиваю и там. Филли – достаточно редкое имя.

– Элли, ты говорила, что Робу Вестерфилду сообщили, где ты позавчера ужинала?

– Да.

– А твой осведомитель боялся за свою жизнь?

– Да.

– Элли, Роб Вестерфилд беспокоится, что из-за твоего сайта его бабушка завещает все деньги на благотворительность. А теперь он вдобавок может опасаться, что ты раскроешь еще одно его преступление и упрячешь обратно за решетку. Представляешь, как ты рискуешь?

– Да. Но ничего не могу с этим поделать.

– Черт возьми, Элли, можешь! Твой отец работал в полиции. Он на пенсии. Ты можешь пожить у него. Он будет твоим телохранителем. Поверь, по-другому нельзя. И еще: если этот парень не соврал, твоему отцу станет намного легче, если он поможет тебе снова посадить Вестерфилда. Ты не представляешь, как тяжело ему пришлось.

– Он вам звонил?

– Да.

– Маркус, вы желаете мне добра, – сказала я, поднимаясь вместе с ним из-за стола, – но вы многого не понимаете. Мой отец не думал о нас, когда отпустил меня и мать и даже не попытался вернуть. Мать так его ждала – он был ей нужен. Но он ничего не сделал. В следующий раз, если отец вам позвонит, передайте ему, пусть любуется, как его сын играет в баскетбол, а меня оставит в покое.

На стоянке Маркус меня обнял, и мы расстались.

– Свяжусь с тобой, как только что-нибудь выясню, – пообещал он.

Я вернулась в гостиницу. Миссис Уиллис сидела за столом.

– В вашем номере вас ждет брат, – сообщила она.

32

Он стоял ко мне спиной и смотрел в окно. В жизни он оказался даже выше, чем по телевизору, – под два метра. Брюки цвета хаки, кроссовки и школьная куртка. Он держал руки в карманах и притоптывал правой ногой. Похоже, нервничал.

Услышав мои шаги, он обернулся. Мы посмотрели друг на друга.

«Ты никогда не сможешь отречься от нее, – любила шутить бабушка по поводу мамы и Андреа. – Когда она подрастет, то станет просто копией тебя».

Будь бабушка здесь, про нас с братом она сказала бы то же самое. Как минимум из-за внешности нам сложно друг друга не признать.

– Привет, Элли. Я твой брат, Тед.

Он подошел и протянул руку.

Я не пошевелилась.

– Можно с тобой поговорить пять минут? – Его голос еще не стал по-взрослому глубоким, но уже вполне сформировался. Парень волновался, но был полон решимости.

Я покачала головой и развернулась к выходу.

– Ты же моя сестра, – запротестовал он. – Удели мне хотя бы пять минут. Ты меня совсем не знаешь. Может, я тебе понравлюсь.

Я повернулась к нему.

– Тед, ты неплохой парень. Неужели у тебя нет дел поважнее, чем бегать за мной? Я знаю, тебя подослал твой отец. Он никак не может понять одно. Я больше не желаю его ни видеть, ни слышать.

– Но он и твой отец. И, хочешь ты или нет, он не перестанет им быть. И он меня не подсылал. Он не знает, что я здесь. Я пришел, потому что хотел встретиться с тобой. Я всегда мечтал тебя увидеть. – В его голосе звучала мольба. – Давай выпьем газировки?

Я покачала головой.

– Пожалуйста, Элли.

Может, на меня повлияло то, что он произнес мое имя. Или я просто устала быть грубой – этот ребенок мне ничего не сделал.

– В коридоре стоит автомат с газировкой, – сказала я и принялась искать кошелек.

– Я куплю. Что будешь?

– Просто воду.

– Я тоже. Сейчас вернусь. – Его улыбка одновременно отражала смущение и облегчение.

Я присела на яркий плетеный диванчик и стала думать, как отделаться от братика. Мне не хотелось слушать все эти разговоры: какой у нас замечательный отец и что я должна забыть старые обиды. Может, он и был замечательным отцом для двух своих детей, тебя и Андреа, но я осталась не у дел!

Вернулся Тед с двумя бутылками воды. Он поколебался, глядя на диванчик и на стул, и выбрал стул. Мудрое решение. Я не хотела, чтобы он сидел рядом. Кость от костей моих и плоть от плоти моей...Нет, это про Адама и Еву, а не про брата и сестру.

Сводных брата и сестру.

– Элли, не хочешь посмотреть, как я играю в баскетбол?

Этого я не ожидала.

– Может, будем хотя бы друзьями? Я все еще надеюсь, что ты как-нибудь к нам заедешь. Но если не хочешь, давай хотя бы иногда встречаться? В прошлом году я прочитал твою книгу о делах, над которыми ты работала. Здорово. Хотелось бы их с тобой обсудить.

– Тед, я сейчас ужасно занята и...

Он перебил:

– Я каждый день просматриваю твой сайт. Вестерфилд, наверное, просто с ума сходит от того, что ты о нем пишешь. Элли, ты моя сестра. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Я хотела уже гаркнуть «И не называй меня сестрой», но фраза застряла в горле. Вместо этого я проговорила:

– Пожалуйста, не беспокойся. Я могу о себе позаботиться.

– Может, тебе как-то помочь? Я читал в утренней газете, что случилось с твоей машиной. А что, если кто-нибудь раскрутит колесо или тормоза на той, на которой ты ездишь сейчас? Я в этом соображаю. Хочешь, я буду проверять твою машину, когда ты соберешься куда-нибудь, или буду возить тебя на своей?

Он говорил с такой искренностью и заботой, что я невольно улыбнулась.

– Тед, у тебя же школа, да еще и баскетбольные тренировки. Ладно. Мне и впрямь пора за работу.

Мы встали.

– А мы похожи, – решил он.

– Знаю.

– Я так рад, Элли. Ладно, я пошел. Но еще вернусь.

Если бы мой отец был таким же настойчивым! И тут я поняла, что тогда этот мальчик бы так и не родился на свет.

Я просидела за компьютером несколько часов, обрабатывая историю Кристофера Кассиди для сайта. Наконец довела ее до ума и отправила по электронной почте к нему в офис.

В четыре часа позвонил Маркус Лонго.

– Элли, Вестерфилды содрали идею из твоей статьи. Посмотри их сайт – comjus-rob. com.

– Дай угадаю. Общество «В защиту Роба» – COMmittee for JUStice for ROB?

– Точно. Его рекламируют во всех газетах Вестерфилдов. Их основная стратегия – привести как можно больше трогательных рассказов о людях, которых осудили по ошибке.

– И связать их с историей Роба – самого невиновного из всех.

– В точку. Еще они начали копать под тебя и, к несчастью, кое-что нашли.

– Например?

– Психиатрическая клиника «Фромм-Центр».

– Я писала про нее разоблачительную статью. Полная липа. На эту клинику выделяли целое состояние из бюджета штата Джорджия. При этом на весь персонал – ни одного квалифицированного психиатра или психолога.

– Ты там лечилась?

– Маркус, вы с ума сошли? Конечно, нет!

– А что это за фотография из «Фромм-Центра», где ты лежишь на больничной койке, привязанная за руки и за ноги?

– Да, есть такая. Мы ее сняли, чтобы проиллюстрировать, что там творится. После того как штат закрыл клинику и распределил пациентов по другим учреждениям, мы опубликовали продолжение о том, как там иногда неделями держали людей привязанными. А что?

– Эта фотография лежит на сайте Вестерфилдов.

– Без пояснений?

– С намеком на то, что ты там проходила принудительное лечение. – Маркус выдержал паузу. – Элли, тебя удивляет, что эти люди ведут грязную игру?

– Меня бы удивило, если бы они вели себя по-другому. Я размещу на своем сайте полный текст статей с иллюстрациями. Под заголовком «Последняя ложь Вестерфилдов». Хотя, конечно, многие из тех, кто посещает их сайт, даже не знают про мой.

– И наоборот. Да, о твоем сайте. Элли, ты планируешь выкладывать в сеть что-нибудь о втором предполагаемом убийстве?

– Не знаю. С одной стороны, это может помочь найти информацию о жертве. С другой стороны – спугнуть Вестерфилда и дать ему время замести следы.

– Или избавиться от того, кто может свидетельствовать против него. Будь очень осторожна.

– Может быть, уже поздно.

– Именно. Дай знать, когда примешь решение.

Я вышла в сеть и отыскала их новый сайт – общества «В защиту Робсона Вестерфилда».

Симпатичный дизайн!

Под названием – цитата из Вольтера[18]18
  Вольтер (Мари Франсуа Аруэ, 1694-1778) – французский писатель, историк, философ-просветитель.


[Закрыть]: «Лучше рискнуть и оправдать виновного, нежели осудить невинного». Прямо под ней – серьезный и задумчивый Роб Вестерфилд. Далее – истории людей, которых на самом деле посадили за чужие преступления. Все рассказы прекрасно написаны и задевают за живое. Сразу чувствуется рука Джейка Берна.

На личной страничке сайта Вестерфилды выглядели просто американской королевской семьей. Вот фотографии крошечного Роба с дедом, сенатором США. А вот Роб лет в девять-десять с бабушкой – помогает разрезать ленточку на открытии нового детского центра Вестерфилдов. Вот он с родителями всходит на лайнер «Королева Елизавета II» – все они в белых футболках клуба «Эверглэйдз»...

Судя по всему, идея подборки такова: отнять человеческую жизнь – ниже достоинства этого благородного молодого человека.

Звездой следующей страницы сайта оказалась я – привязанная за руки и за ноги к больничной койке психиатрического центра «Фромм», прикрытая лишь тонкой ветхой простынкой и в нелепой безразмерной ночной рубашке, обязательной для всех пациентов. И подпись – «свидетельница, на основании показаний которой обвинили Робсона Вестерфилда».

Я закрыла сайт.

Некоторые привычки я унаследовала от отца. Когда его что-то приводит в ярость, он начинает покусывать правый уголок губы. Я делала то же самое.

Следующие полчаса я пыталась успокоиться, оценить все «за» и «против» и решить, как вывесить на сайте предполагаемое признание Вестерфилда в еще одном убийстве.

Маркус Лонго говорил, что будет сложно отследить убийство, возможно, совершенное Вестерфиддом, на слишком большой территории?

Интернет – средство международное.

Но если я выложу на сайте имя предполагаемой жертвы, не поставлю ли я кого-нибудь под удар?

Мой анонимный осведомитель рисковал, но осознанно.

В конце концов, я составила простое объявление:

"Где-то двадцать два – двадцать семь лет назад Роб Вестерфилд, возможно, совершил еще одно преступление. Как-то еще в тюрьме, когда Роб был под кайфом, он сказал – привожу дословную цитату: «Я забил Филли насмерть, и это было круто».

Если кто-нибудь располагает информацией об этом преступлении, пожалуйста, пишите мне по адресу – elliel234@mediaone. net. Конфиденциальность и вознаграждение гарантирую".

Я просмотрела сообщение. Ясно, что Роб это прочитает. Но что, если он знает еще кого-то, кроме моего осведомителя, кто располагает опасной для него информацией?

У каждого репортера есть два табу: никогда не раскрывать свои источники и не подвергать невинных людей опасности.

Я не стала отправлять запись.

33

В пятницу вечером я не выдержала и позвонила Питу Лорелу.

– Вы можете оставить сообщение на автоответчик...

– Тебя беспокоит бывшая коллега, которая очень интересуется твоим благополучием, умонастроением, перспективами работы и здоровьем, – выдала я. – Заранее выражаю благодарность за ответный звонок.

Через полчаса Пит перезвонил.

– Похоже, тебе крайне необходимо с кем-нибудь потрепаться.

– Именно. И я вспомнила о тебе.

– Спасибо.

– Ну, и где ты теперь?

– В Атланте. Собираю вещи.

– Значит, решение принято?

– Да. Не работа – сказка. В Нью-Йорке, но с кучей командировок. Репортажи из горячих точек по всему миру.

– Какая газета?

– Не угадала. Теперь я – телезвезда.

– Прежде чем взять на работу, тебя заставили сбросить лишнюю пару килограммов?

– Откуда такая жестокость?

Я рассмеялась. Разговоры с Питом всегда приносили радость и ощущение реальности в мою все более и более невероятную жизнь.

– Ты шутишь? Или правда ушел на телевидение?

– Честно. На кабельный канал «Паккард».

– "Паккард"? Здорово.

– Одна из новейших кабельных телесетей, и быстро расширяется. Я уже почти согласился ехать в Лос-Анджелес, хоть это и не совсем то, что нужно. И тут со мной связались телевизионщики.

– Когда начинаешь?

– В четверг. Сейчас я пока что освобождаю квартиру и собираю вещи в кучу, чтобы засунуть в машину. Выезжаю в воскресенье днем. Поужинаем во вторник?

– С удовольствием. Была рада услышать твой приятный голос...

– Не вешай трубку, Элли. Я слежу за твоим сайтом.

– Правда, мило?

– Если этот парень действительно такой – ты играешь с огнем.

Уже поиграла.

– Пообещай, что хотя бы ты не будешь советовать мне быть осторожной.

– Ладно. Поговорим во вторник.

Я вернулась за компьютер. Почти восемь, и все это время я упорно работала. Я заказала ужин в номер. Дожидаясь, пока его принесут, я несколько раз потянулась и крепко задумалась.

В разговоре с Питом у меня словно открылись глаза. Последние несколько недель я живу в мире, где все закручено вокруг Роба Вестерфилда. И вдруг на секунду заглянула в будущее, туда, за второй судебный процесс, за все свои попытки показать миру зверскую и жестокую сущность этого человека.

Я раскопаю и опубликую все грязные, отвратительные поступки, которые совершил Роб. Может, даже раскрою это неизвестное убийство. Напишу в книге историю о жалком грязном существовании этого подонка. А потом придется начинать новую жизнь.

Пит уже начал свою – новая квартира в Нью-Йорке, новая работа на новом журналистском поприще.

Я сцепила руки на затылке и покрутила головой. Как хорошо размять затекшие мышцы шеи! Плохо другое: я вдруг с тревогой поняла, что ужасно скучаю по Питу Лорелу и что незачем возвращаться в Атланту, если там нет его.

В субботу вечером я созвонилась с миссис Штройбел. Она сказала, что Пола уже перевели из реанимации и, скорее всего, выпишут после выходных.

Я пообещала заглянуть к нему чуть позже, часа в три.

Когда я приехала, миссис Штройбел сидела возле кровати Пола. Она бросила на меня обеспокоенный взгляд. Ее явно что-то тревожило.

– Около полудня у него резко поднялась температура. Какая-то инфекция в руке. Доктор говорит, все будет хорошо, но я волнуюсь. Элли, я так переживаю.

Я посмотрела на Пола. Он лежал под капельницами. Запястья все так же туго забинтованы. Он выглядел очень бледным и все время вертел головой.

– Ему колют антибиотики и еще что-то успокаивающее, – пояснила миссис Штройбел. – Но из-за жара он не может уснуть.

Я подвинула стул и села рядом.

Пол что-то пробормотал и резко открыл глаза.

– Я здесь, Поли, – успокоила его миссис Штройбел. – Здесь Элли Кавано. Она пришла тебя навестить.

– Привет, Пол.

Я встата и склонилась над кроватью, чтобы он меня видел.

Его глаза лихорадочно блестели. Он попытался улыбнуться.

– Элли. Ты мой друг.

– Не сомневайся.

Пол снова закрыл глаза и через секунду зашептал что-то неразборчивое. Я услышала имя Андреа.

Миссис Штройбел сжимала и разжимала пальцы рук.

– Он только о ней и говорит. Его это так мучает. Пол боится, что его опять заставят идти в суд. Знала бы ты, как его там напугали в последний раз.

Она заговорила громче, и Пол снова разволновался. Я сжала ее руку и кивнула в сторону кровати. Миссис Штройбел все поняла.

– Да, конечно, Элли, спасибо. Все будет хорошо, – с надеждой произнесла она. – Пол это знает. В наш магазин заходят люди, говорят, что читают твой сайт. Где ты рассказываешь, какой плохой человек этот Роб Вестерфилд. Мы с Полом заглянули туда на прошлой неделе. Ты молодец.

Пол немного успокоился. И вдруг зашептал:

– Но, мама... а если я забуду...

Миссис Штройбел снова занервничала.

– Тише, Поли, – прервала она. – Давай, спи. Тебе скоро станет лучше.

– Мама...

– Поли, молчи. – Она мягко, но решительно прикрыла рукой его рот.

Я почувствовала, что миссис Штройбел неудобно, и мне лучше уйти. Я встала.

– Мама...

Миссис Штройбел вскочила со стула и загородила кровать, словно боясь, что я подойду к Полу. Не понимаю, что ее так расстроило?

– Попрощайтесь за меня с Полом, миссис Штройбел, – заторопилась я. – Позвоню завтра узнать, как дела.

Пол снова беспокойно заворочался и забормотал.

– Спасибо, Элли. До свиданья. – Миссис Штройбел повела меня к двери.

– Андреа... – закричал Пол. – Не ходи с ним!

Я развернулась.

Голос Пола обрел четкость, но стал каким-то испуганным и умоляющим.

– Мама, а вдруг я забуду, что им нельзя говорить о ее медальоне? Я постараюсь молчать, но если забуду, ты не дашь посадить меня в тюрьму? Правда?