Текст книги "Один поцелуй"

Автор книги: Мэри Хеммил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

2

Когда все члены семьи Брайони собирались к обеду, то сдвигались вместе два стола и приносились все стулья, какие только имелись в доме. И даже в этом случае сидеть было тесно. Невозможно было повернуться, чтобы не задеть рядом сидящего человека. К тому же стоял жуткий гвалт – разговаривали все разом, перебивая друг друга. Но Сабине это нравилось.

Когда она приезжала сюда школьницей, народу было поменьше. В те времена здесь жили только Шэд, Том, Тейн и Чолли, тогда еще все холостые. И конечно же Элис, которая хлопотала над ними, помогая Шэду поднимать всех на ноги после смерти родителей.

Для Сабины, у которой не было родных братьев и сестер, каждый приезд на ранчо был событием. И больше всего она любила обеденное время. Дом славился гостеприимством, и всем находилось место за столом. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Видя вокруг смеющиеся лица кузенов и кузин, племянников и племянниц Сабина радовалась, что все осталось по-прежнему. В семье сейчас было пятеро детей разного возраста, – и когда они все успели появиться? – от шестнадцатилетнего сына Тейна и Мэри, Дика, до Энни, дочери Тома и Адды, которой на Рождество исполнится три года. Все были близки друг другу и потешались над проделками малышей, особенно маленькой Энни. Не отставал и Кон, бросая на нее нежные взгляды.

Из-под опущенных ресниц Сабина наблюдала, как он откровенно заигрывает с трехлетней крошкой. Да, он ничуть не изменился – чертовски обаятелен и знает это. И ему все равно, кто перед ним – маленький ребенок или восьмидесятилетняя старуха. Все его кузены обзавелись семьями и счастливы. Он же и не думает жениться. Да, Кон умеет ладить с детьми. Но вот пройдут каникулы, и он вернется к своей беззаботной холостой жизни. Это ее раздражало. Как хорошо, что она уже переболела им.

Сидя на противоположном конце стола, Сабина пыталась не обращать на Кона внимания, но заливистый смех Энни и других детей делал это невозможным. Натужно улыбаясь, она видела, как он чмокнул малышку в щечку, и вот уже его глаза смотрят на нее.

Сердце в груди забилось так сильно, что стук эхом отдался в ушах. Проклятье! – мысленно возмутилась Сабина. Как это ему удается? Она нарочно села как можно дальше от него, но его порочные, всезнающие глаза буквально пригвоздили ее к стулу. Сабина почти физически ощущала, как он раздевает ее взглядом, лишая воли и разума.

Так, значит, тебе по-прежнему нужна я, решила Сабина. Ну что же, посмотрим, что из этого выйдет.

Кон не спускал с нее глаз, и ему было все равно, что это заметили другие.

Чолли постучала вилкой по стакану.

– Внимание, внимание, дайте мне сказать! – попыталась она перекричать стоявший за столом шум. – Я хочу кое-что вам сообщить.

– О Господи, началось… – простонал Тейн, покачивая головой. – Она придумала новое имя для ребенка. Ну, что на этот раз? Персиваль или Ланселот?

– Горячо, Тейн, горячо, – сказала Чолли под общий хохот. – Они звучат лучше, чем Джо или Гарри.

Озадаченный, он постарался понять, что сказала сестра.

– Ты собираешься дать ребенку сразу два имени.

Глаза Чолли хитро блеснули. Она взяла сидящего рядом мужа Майкла за руку, сжала ее и улыбнулась:

– Нет, мы дадим каждому ребенку свое имя.

На мгновение за столом воцарилась тишина. Все замерли от изумления. А когда осознали значение слов, вскочили со своих мест.

– Неужели близнецы? – прошептала изумленная Сабина. – У вас будут близнецы?

Бетти, врач по профессии, сразу же забросала ее вопросами:

– У тебя все в порядке? Ты регулярно бываешь на приеме у своего доктора? Что он говорит о твоей работе на ферме?

– В самом деле, не лучше ли тебе бросить работу? – спросил Шэд строго. – Бетти, например, четыре месяца пролежала в постели перед родами. Ты соблюдаешь предписания врача?

– Ну да. Впервые в жизни я им следую, – засмеялась Чолли. – Майкл следит за этим. И конечно, я бываю на приеме у врача и не работаю начиная с будущей недели. Дайте передохнуть немного, я вам расскажу все.

Элис, которую буквально распирало от гордости, подала шампанское и обещанный торт. Незаметно обед превратился в вечеринку. Скоро шампанское было выпито, торт съеден, но они продолжали сидеть за столом и болтать обо всем на свете: начиная с самых невероятных имен для малышей и кончая тем, в какой колледж они пойдут, когда вырастут.

– Меньше всего нас сейчас волнует колледж, – рассмеялась Чолли. – Важнее то, где мы разместим детей, если родятся мальчик и девочка. У нас в доме только одна свободная комната.

– Это легко устроить, – отозвался Кон. – Я могу подготовить чертежи перестройки дома.

– Но ты же на отдыхе. Мы не хотим его тебе испортить.

– Вы не можете отказать, если я этого хочу, – убеждал он будущих родителей. – Считайте это моим подарком новорожденным.

Чолли заколебалась и вопросительно посмотрела на мужа, который счел своим долгом сказать:

– Большинство ограничиваются плюшевым медвежонком. Ты уверен, что хочешь этого?

– Я бы не предлагал, если бы не был уверен. В любом случае я не собираюсь сидеть здесь целый месяц и плевать в потолок. Да я с ума сойду без дела!

Майкл переглянулся с женой, затем пожал плечами и улыбнулся:

– Ну ладно. Было бы глупо отказываться. Спасибо, Кон. Мы весьма тронуты.

– Дел сейчас особых нет, – задумчиво проговорил Шэд. – Если мы все займемся этим, то при наличии чертежей быстро пристроим еще одну комнату.

Все тут же стали обсуждать, кто что может сделать и когда следует начать строительство. Кон принялся рисовать прямо на салфетке, а Чолли рассказывала, какую детскую хотела бы иметь.

Наблюдая за ним со своего места, Сабина представила, что это она беременна, а Кон делает чертежи детской для своего ребенка.

«Опомнись, Бина! – возопил внутренний голос. – Даже и не думай об этом!»

Но было уже поздно: былые мечты и тайные желания, спрятанные в глубине сердца, вдруг проснулись и переполнили ее. В семнадцать лет Сабина мечтала о том, что настанет день, когда она будет держать на руках новорожденного ребенка. Ребенка ее и Кона. Потом мечты умерли, и, казалось, навсегда. И вот оживают вновь.

Бледная, уставшая от всего пережитого, она отодвинулась от стола и сразу же привлекла внимание всех, включая Кона. Избегая его взгляда, Сабина встала и с несколько натянутой улыбкой извинилась:

– Был очень тяжелый день. И если я сейчас же не пойду спать, то рухну прямо здесь.

– Ты так побледнела, – сказала озабоченно Бетти. – С тобой все в порядке?

– В округе эпидемия гриппа, – включилась в разговор Адда, с тревогой глядя на Сабину. – У тебя нет температуры?

– Нет, Адда, все хорошо. Правда, хорошо, – сказала она улыбнувшись и поднялась из-за стола. – Мне надо лишь немного отдохнуть. Я выехала в пять утра и, по правде говоря, притомилась. Не беспокойтесь обо мне. Увидимся утром.

Сабина поднялась в свою комнату в полной уверенности, что тут же заснет. Но, приняв душ и забравшись в постель в любимой фланелевой рубашке, она долго ворочалась с боку на бок. Мысли беспорядочно бились в голове, как шарики о стенки крутящегося лототрона. Она слышала, как внизу прощались Тейн и Том и их семьи, живущие в отдельном доме. За ними последовали Чолли и Майкл. Затем воцарилась тишина – Бетти и Шэд с детьми тоже отправились спать. А она все лежала, уставившись в потолок, и сна не было ни в одном глазу.

Из комнаты напротив долетали приглушенные звуки: шум воды в ванной, глухой стук сброшенных на пол ботинок: одного, потом другого. Это Кон готовился ко сну. И против ее воли эти звуки стали обрастать плотью. Ей казалось, что она видит, как Кон раздевается, плюхается в постель с усталой улыбкой, мнет подушку, чтобы удобнее было лежать. И что она лежит рядом… Такого с ней не было уже давно. Но она не собиралась начинать все сначала.

С бешено бьющимся сердцем Сабина вскочила с кровати, набросила халат и босиком, чтобы не поднимать лишнего шума, выскользнула из комнаты. Возле лестницы тускло светил ночник. Кругом было тихо. Она спустилась в гостиную и включила телевизор. Чтобы побыстрее заснуть, ей нужен был какой-нибудь старый занудный фильм. Но показывали любимую ленту «Неприкаянные» с участием Кларка Гейбла и Мерилин Монро. Поддавшись соблазну, она свернулась калачиком на диване, подоткнула полы халата под ноги и, прижав к груди подушку, буквально прилипла к экрану.

В таком положении и застал ее Кон, когда минут через двадцать вошел в гостиную. По пути в кухню за еще одним куском шоколадного торта он услышал приглушенные звуки телевизора и заглянул в комнату, чтобы посмотреть, кто там сидит. При виде Сабины, со слезами на глазах, едва заметная улыбка скользнула по его лицу. Она явно получала удовольствие и от мелодрамы, и от собственных слез.

Ему бы следовало тихо повернуться и уйти. Но он был не в силах. Совершенно забыв о торте, ради которого спустился, Кон молча вошел в гостиную и присел на диван рядом с ней. Также молча достал из кармана платок и протянул ей.

Вздрогнув, Сабина уставилась на платок, словно на змею, готовую в любой момент броситься на нее.

– Ну, бери же, – сказал он, и с этими словами сам вложил платок ей в руку. – Не бойся. Он не кусается.

Сабина нерешительно взяла платок и спросила:

– Что ты здесь делаешь? Я думала, ты уже спишь.

Кон лукаво улыбнулся:

– Я тоже хотел тебя спросить о том же. Что случилось? Не можешь заснуть из-за меня?

– Слишком много о себе воображаешь, Ньюман, – фыркнула Сабина. – Может, это и удивит тебя, но в моих мыслях для тебя нет места.

Театральным жестом он приложил руку к сердцу, как бы признавая свое поражение.

– А мне показалось, что мое присутствие тебя волнует. Видать, ошибся.

– Вот тут ты абсолютно прав. Ты мне совершенно безразличен. А сейчас извини, мне пора идти спать.

– А как же фильм? – Его взгляд был сама невинность. Он положил руку ей на плечи и откинулся на спинку дивана, сделав вид, что всецело поглощен происходящим на экране.

Однако Сабину было трудно обмануть: она слишком хорошо его знала. Смотреть мелодраму Кон мог, разве что перегревшись на солнце.

Но, Бог мой, как приятно было ощущать тепло его руки. Хотелось прильнуть к нему, бесконечно вдыхать запах его тела, забыться в его объятиях и знать, что никто не обидит тебя, пока Кон рядом.

Кроме него самого.

Разве не обидно, что после десяти лет разлуки он, как ни в чем не бывало, садится рядом и как бы невзначай обнимает ее.

– Ты не изменился, Ньюман. По-прежнему пользуешься любой возможностью, чтобы облапать женщину. Пусти меня. Я хочу спать.

Кон не стал ее удерживать, лишь бросил вслед:

– Ну, давай беги, как испуганная девчонка. А я-то думал, что ты повзрослела.

Позднее Сабина говорила себе, что ей следовало проигнорировать его слова и просто уйти. Или, по крайней мере, взять себя в руки и не торопиться с ответом. Но нервы ее были на пределе, и она накинулась на него точно фурия:

– Не вешай мне лапшу на уши, Ньюман! Я знаю, чего ты хочешь, но ничегошеньки у тебя не выйдет! Я уже давно не ребенок. И запомни: ни тебя, ни кого другого я не боюсь. Я устала. У-ста-ла! Усек?

Гневная тирада, однако, оставила его равнодушным. Кон лишь усмехнулся и, развалившись на диване, протянул:

– Ты избегаешь меня, как только сюда приехала. Признайся, ты ко мне неравнодушна.

– Неравнодушна? Бог мой, и чего я с тобой разговариваю? Ты всегда был несносным и самодовольным…

– И на тебя это производило впечатление, – продолжил он. – Иначе ты не набрасывалась бы на меня, как разъяренная кошка.

Она окинула его презрительным взглядом, который привел бы в дрожь менее сильного человека. Но Кон даже глазом не моргнул. Ах, как бы ей хотелось вцепиться в него, растрясти, чтобы поколебать эту вечную самоуверенность. Не спуская с него глаз, она отчеканила:

– Мне наплевать на тебя, и я докажу это.

Его губы чуть дернулись, брови удивленно поползли вверх.

– Да? И как же?

– А вот как! – ответила она и плюхнулась рядом с ним на диван. Затем обхватила его за шею и поцеловала.

3

Где-то в глубине души Сабина давно хотела этого. Я ошарашу его поцелуем, говорила она себе, пробужу в нем желание и тут же убегу. Большего он не заслуживает!

Но на деле все оказалось иначе. Как только их губы встретились, Сабина тут же утонула в потоке нахлынувших чувств. Ее как будто парализовало. Она не могла двигаться, не могла ни о чем думать, не могла оторваться от него. Его руки обхватили ее, прижали к себе и, услышав, как бьется сердце Кона, она поняла, что вот сейчас действительно дома.

Опьяненная эмоциями, изнемогая от сладостной истомы, Сабина теперь точно знала, чего не хватало ей в отношениях с Марком. Этого всепоглощающего жара, этого всепожирающего огня, этой ослепляющей разум страсти. Хотя она искренне считала, что любит его всем сердцем.

«Ты, что, лишилась рассудка, Бина Брайони? – незамедлительно раздался в мозгу язвительный голосок. – Он же подонок. Он снова разобьет тебе сердце, если ты уступишь. Тогда, в прошлом, ты была ребенком и не знала, что творишь. Но сейчас тебе уже не семнадцать. Чем будешь оправдывать свое поведение на этот раз?»

Эти горькие слова прорвались сквозь пелену желания и завладели умом. Боже праведный, что я делаю? – ужаснулась Сабина. Я хотела проучить Кона, а не млеть в его объятиях и не целоваться так, будто завтра наступит конец света.

Она резко отстранилась, словно очнувшись от наваждения, посмотрела ему прямо в глаза и холодно улыбнулась:

– Неплохо, очень неплохо. С годами твоя техника только улучшилась.

Кон на секунду нахмурился, потом усмехнулся:

– Твоя тоже. Но если ты собиралась уверить меня, что я тебе безразличен, то тебе это не удалось. Может быть, попробуем еще раз?

– О нет! – рассмеялась Сабина, но не так естественно, как ей хотелось бы, и отошла на безопасное расстояние. – Ты ошибаешься, если думаешь, что мне это интересно.

– Да ну? Только что твое тело говорило мне совсем другое.

– Я не утверждаю, что это мне совсем не понравилось, – сказала она с наигранной беспечностью. – Я, например, люблю сливочные помадки. Но это вовсе не значит, что готова объедаться ими каждый день. Твоя компания, а изредка и поцелуй мне могут быть приятны, но не думай, что я буду бегать за тобой, как семнадцатилетняя девчонка. Что было, то было. И прошлого не вернуть. – Внимательно наблюдая за ним, Сабина увидела, что насмешка в его глазах сменилась раздражением, и весело закончила: – Ну теперь, когда расставлены все точки над «i», думаю, я могу идти спать. День был длинным. Спокойной ночи, Кон. До завтра!

И, повернувшись, пошла прочь неторопливой походкой. Сабина чувствовала, как Кон сверлит ее взглядом. Однако он не пошевелился и не сказал ни слова. И за это она была ему благодарна. Ибо если бы он позвал ее…

Несколько шагов показались ей вечностью. Но вот она захлопнула за собой дверь гостиной и только тут почувствовала, как дрожат колени. Теперь, когда Кон не видел ее, она бросилась бегом по лестнице, чтобы быстрее укрыться в своей комнате.

А он еще долго смотрел ей вслед отсутствующим взглядом, не понимая толком, что же произошло. Ведь он видел в ее глазах бушующий огонь, чувствовал горевшее в теле желание. Потом внезапно все исчезло.

Нет, ему не следовало отвечать на поцелуй. Он должен был оттолкнуть ее – ведь знал, что от нее одно беспокойство. И почему он не уехал сразу, как только понял, что они оба приглашены на ранчо? Не позволило самолюбие? Возможно. Увидев, как Сабина направляется к парадной двери с горящим в глазах предупреждением: не подходи ко мне близко, он подумал: а почему это я должен уступить? У меня столько же прав находиться здесь, как и у нее?

Проклятая гордость! – подумал Кон, сцепив зубы. Если бы я не остался, то сразу выбросил бы ее из головы, как только сел в машину и отъехал от ранчо. Но теперь, после поцелуя, это уже невозможно. Она просто застала меня врасплох, убеждал Кон себе. В конце концов, я не монах. Когда красивая женщина льнет к тебе, разве можно устоять?

Но Кон понимал, что все намного сложнее. Он целовал не просто красивую женщину, а Сабину. И в этом поцелуе было достаточно огня, чтобы спалить полмира.

Он тоже считал, что прошлое умерло и его не вернешь. Хотя, по правде говоря, никогда не забывал ее. Даже в семнадцать лет Бина не относилась к тем девушкам, которые оставляют мужчин равнодушными. Она, как заноза, напоминала о себе в самые неподходящие моменты, не позволяя другим женщинам вытеснить ее из памяти.

Но минуло уже десять лет, а человек, как известно, склонен идеализировать прошлое. То, что случилось давным-давно, всегда кажется лучше, значительнее, интереснее сегодняшнего. Хотя на самом деле таковым, может, и не являлось.

Так что же дальше? Желание, которое Сабина пробудила в нем своим поцелуем, еще не прошло, но это вовсе не означало, что он готов возобновить с ней отношения. Нельзя сказать, что Кон был противником семейной жизни. Если бы нашлась подходящая партия, он бы давно женился. Но до сих пор неудачи преследовали его.

Женщины, которых Кон встречал на своем пути, были либо слишком молоды, как Бина, когда он впервые ее встретил, либо слишком стары. А многие думали только о своей карьере.

И потом, надо что-то делать с Оливией. Одна мысль о настырной особе приводила его в ярость. И чего она к нему пристала? Он ведь не давал ей никакого повода надеяться на взаимность. Может, ее привлекала его репутация сердцееда? Но пора бы Оливии понять, что он-то к ней абсолютно равнодушен!

В отличие от Оливии Сабина, казалось, не должна была доставить ему слишком много беспокойства. Она повзрослела, научилась контролировать свои чувства. И она презирала его. Кон сам позаботился об этом, когда подстроил ту встречу с Клэр в конюшне. Самое главное, что ему удалось развеять ее девичьи иллюзии, отвергнув ее любовь. А женщины такого не прощают. И в этом, возможно, их спасение.

Тем не менее, когда Кон вышел из гостиной и поднимался в свою спальню, он поймал себя на том, что думает о Сабине. О том, как она ложится сейчас в постель, как медленно снимает с себя одежду и постепенно обнажает свое тело, которое стало с годами еще прекрасней. Стесняется ли она все еще родинки на бедре?

Неожиданно ход его мыслей принял другой оборот. Кому пришла в голову бредовая идея разместить их в одном конце коридора напротив друг друга. В доме было полно свободных комнат. Почему же они с Биной оказались рядом?

Если бы Кон был подозрительным человеком, то подумал бы, что кто-то захотел свести их вместе. Но он сразу же отбросил эту мысль как неправдоподобную. Все знали, что Сабина на дух его не переносит: она старательно избегала встречи с ним все эти годы. По словам Шэда, даже приезжала на ранчо не раньше, чем убедившись, что Кона там нет.

Войдя в комнату, он был полон решимости выбросить Бину и ее поцелуй из головы. Но это оказалось не так-то просто сделать. Не успел Кон задремать, как она возникла в его сне, Завладела им, нежно лаская и целуя его, а когда он потянулся к ней, то рука коснулась только прохладной простыни. Бывало, Сабина снилась ему и раньше, но никогда еще видение не было таким ярким и правдоподобным.

Возбужденный, не в силах более сомкнуть глаз, Кон встал и занялся чертежами для Чолли и Майкла. В течение следующих шести часов он сделал несколько вариантов пристройки и даже набросал эскизный проект главного фасада делового комплекса в Лос-Анджелесе. Однако стоило ему на минуту прилечь, как манящий и возбуждающий образ вновь вставал перед глазами.

Окончательно отказавшись от дальнейших попыток заснуть, Кон незадолго до рассвета принял душ и спустился в кухню. Засыпав молотый кофе в кофейник и поставив его на плиту, он сел за стол в ожидании, когда напиток будет готов.

Через тридцать минут, когда он пил уже вторую чашку и любовался первыми лучами восходящего солнца, в дверях появился Шэд в одних джинсах.

– Кажется, здесь пьют кофе, – сказал он заспанным голосом. – И чего тебе не спится? Ведь ты же на отдыхе!

– Привычка, – ответил Кон, потягивая дымящийся напиток. – Да и что-то неуютно на новом месте. Прости, если разбудил тебя.

– А, пустое. В любом случае мне пора было вставать. Бетти работает сегодня в клинике в первую смену, и ее нужно отвезти. Кроме того, я собираюсь в город, чтобы купить вышедший из строя водяной нанос. Есть еще кофе?

– Целый кофейник, – ответил Кон. – Я пью много кофе по утрам, чтобы зарядиться на весь день. Угощайся. Ты ведь любишь крепкий?

Крепкий. Это было даже мягко сказано по отношению к напитку, который Шэд наливал в свою кружку. Черный и густой, тягучий, как деготь. Сделав глоток, Шэд чуть не задохнулся, но затем удовлетворенно кивнул и спросил:

– Где ты научился варить такой кофе?

– Помотаешься по стройкам с мое и не тому научишься, – ответил Кон с веселыми искорками в глазах.

– Ничего не скажешь, хорош, – довольно чмокнул Шэд и, уютно устроившись на стуле возле стола, спросил: – А кстати, из-за кого тебе здесь не спится: из-за Бины или той женщины в Калифорнии?

От неожиданности Кон поперхнулся.

– Из-за Бины? Она-то здесь при чем?

– Не знаю. Просто мне показалось, что тебя задело ее поведение. Ты ведь избегал ее столько лет. Неудивительно, что твое появление не вызвало у нее восторга.

– Не вызвало восторга, говоришь, – фыркнул Кон. – Да если бы взглядом можно было убивать, я бы давно валялся мертвым.

– Как пить дать, – согласился Шэд. – Но она повзрослела и стала прехорошенькой. Знаешь, что она была помолвлена?

На Кона это известие произвело эффект разорвавшейся бомбы.

– Помолвлена? С кем? Когда? Почему никто мне об этом не сказал?

– Никто не думал, что тебе это интересно. В любом случае все это уже позади. Она разорвала помолвку на прошлой неделе.

– Но почему?

Шэд пожал плечами.

– Не знаю. Думаю, Бина поняла, что не любит его. Парень был ее боссом и уволил, как только она вернула ему кольцо. Поэтому она здесь. Пытается прийти в себя и решить, что делать дальше.

Все еще под впечатлением новости, Кон почти не слушал Шэда. Он понимал, что у Сабины своя жизнь. Она выросла, окончила колледж, поступила на работу, встречалась, естественно, с мужчинами. Но ему трудно было представить, что она могла кого-то полюбить, и Кон нехотя признался себе, что ему это небезразлично.

– Тебя что, взволновало известие о ее помолвке?

Погруженный в свои мысли, он не сразу обратил внимание на слова Шэда. А когда до него дошел смысл вопроса, раздраженно бросил:

– Да какое мне дело до того, помолвлена она или нет? Мне на это плевать!

– Рад слышать, – облегченно вздохнул Шэд. – Мне бы не хотелось, чтобы ей снова сделали больно. Да и тебе тоже. Значит, спать тебе не дает женщина из Калифорнии. Я бы тоже, наверное, начал страдать бессонницей, если бы меня преследовали день и ночь.

Этот вывод напрашивался сам собой. И хотя Кон был в полном смятении, он кивком головы подтвердил догадку Шэда. А что ему еще оставалось делать?