Текст книги "Смерть и самый короткий день"

Автор книги: Мэри Фитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– В чем дело?– произнесла леди Скун своим низким голосом, но без всякого интереса. Ее взгляд переместился с вязанья на выкройку, лежащую на подлокотнике кресла.

– Джевонс рассказал мне, что эта парочка толковала о чем-то в оранжерее. Очевидно, Мейдженди каким-то образом сбил со следа полицию, и они совещались о том, как им действовать дальше. Потом Полл зашел в сторожку и попросил воспользоваться телефоном. Миссис Джевонс сказала, что он заказал в деревне такси и велел шоферу как можно скорее доставить его к полицейскому участку в Чоде. Конечно эти двое – сообщники!– добавил сэр Джордж, взвинчивая себя.– Теперь я припоминаю...

Он снова посмотрел на Элайзу, которая по-прежнему не проявляла никакого интереса к его выходкам.

– Ты не преувеличиваешь?– ограничилась она вопросом.

– Преувеличиваю? Господи, когда в доме убийца?

– Я имею в виду, насчет этого молодого человека и Мейдженди. Что могло быть между ними общего? Что могло заставить их желать смерти бедному Джону? Насколько я понимаю, до вчерашнего дня они ни разу друг друга не видели.

Сэр Джордж ожидал, что ее голос дрогнет при упоминании сына, но не услышал ничего подобного.

– И я не понимаю,– спокойно продолжала она,– как кто-то из них мог узнать, где я храню мой пистолет.

– Этого я не знаю. Но я знаю, что у Мейдженди был веский мотив убрать с дороги Джона.– Сэр Джордж подошел ближе к жене, словно пытаясь проникнуть сквозь ее защитную броню.– Когда я был... когда я отдыхал вчера вечером, Мейдженди пришел ко мне в комнату и попросил меня пересмотреть решение о продаже акций его предприятия. Я сказал ему, что эти деньги пойдут на свадебный подарок Джону – на то, чтобы помочь ему встать на ноги в послевоенном мире, как он того заслуживает. Мейдженди был в отчаянии. Он рассчитывал, что через год-два начнется пиротехнический бум и ему удастся сделать на этом состояние. Полл присутствовал при нашем разговоре и все слышал. Фактически я предложил Поллу выкупить часть моих акций, но он ответил, что не располагает свободным капиталом. Вполне вероятно, что Полл и Мейдженди вместе состряпали этот план – один должен был застрелить Джона, а другой организовать ему алиби. Я позвоню Маллету и сообщу ему свои предположения.

– На твоем месте я бы этого не делала, Джордж,– заметила леди Скун.

– Почему?

– Сомневаюсь, что суперинтендант Маллет станет тебя слушать. И ты не можешь звонить отсюда – линию еще не починили. Не собираешься же ты звонить из сторожки, чтобы твой разговор пересказали всей деревне?

– Черт!– выругался сэр Джордж и сел, внезапно ощутив слабость в ногах. Причиной тому, как он полагал, была странная бесчувственность Элайзы.– Я мог бы сам съездить в Чод.– Но это предложение не было серьезным – сэр Джордж чувствовал себя слишком слабым даже для краткой поездки в холодную погоду, тем более что Маллета могло не оказаться в участке.

– Еще чего,– спокойно отозвалась леди Скун.– Сегодня ты ляжешь спать пораньше, как велел доктор Фицбраун. Он очень рассердится, если узнает, что ты не выполнил его предписаний насчет отдыха.

– Отдыха?!– Сэр Джордж изумленно уставился на нее.– Разве я сейчас могу отдыхать?– Он снова вскочил и начал ходить взад-вперед.– Боже, какой ужасный день! Ведь если бы не снегопад, Джон и Ева уехали бы в свадебное путешествие и этого бы никогда не случилось!

– Сомневаюсь,– промолвила леди Скун, поправив очки и глядя на выкройку. Ее губы шевелились, когда она читала краткие указания.

Сэр Джордж едва ли слышал это слово, а если слышал, то не придал ему значения. Мысль о свадебном путешествие напомнила ему о другом.

– Что происходит с Евой?– спросил он.– Кто-нибудь видел ее сегодня?

– Только не я,– ответила леди Скун, считая петли.– Думаю, она у себя в комнатах. Я видела, как Мейвис отнесла туда поднос с ленчем. Поднос был достаточно нагружен,– задумчиво добавила она, снова начиная вязать.

Сэр Джордж опять остановился перед ней.

– Иногда мне кажется, дорогая,– с мягким упреком произнес он,– что ты не любишь Еву.

Леди Скун на мгновение оторвалась от вязанья. Взгляд ее был весьма выразительным, но лицо оставалось неподвижным, как деревянное.

– Я никогда этого не говорила, Джордж, и не думаю, чтобы когда-либо проявляла к Еве враждебность.

– Нет, но...– Не найдя слов, сэр Джордж беспомощно взмахнул рукой. Ему хотелось выпить, но Фицбраун категорически это запретил.

– Просто мне казалось неразумным, чтобы она жила здесь,– продолжала леди Скун.– Ты, безусловно, это знал.

– Ну, я...

Слова вновь подвели его. Как большинство мужчин, сэр Джордж умел притворяться, но ему с трудом давалась ложь. Он гордился своей честностью. Разумеется, ему было хорошо известно, что Элайза не хотела присутствия Евы в доме, хотя у нее и у Джона были отдельные апартаменты, как у Люциуса и Эммелайн. Ева была слишком властной, чтобы ее пребывание не отражалось на всем доме, а Элайза сама привыкла управлять своим королевством. Естественно, она не желала видеть здесь Еву, но этого желал сэр Джордж, который поступил по-своему, будучи уверенным, что его жена ничего не скажет. Однако сейчас она заговорила, и ее слова следовало принять в расчет.

– Почему ты не сказала об этом раньше?– вяло запротестовал он.

– С какой стати мне было возражать, если ты этого хотел?– отозвалась леди Скун.– Я утешала себя тем, что Джон останется с нами, но мне эта идея казалась неудачной.

– Лучше бы ты заявила об этом вовремя,– проворчал сэр Джордж.– Какой смысл упрекать меня теперь?

– Я тебя не упрекаю, Джордж. Вот если бы я выразила свое мнение, ты бы стал меня упрекать – сказал бы, что я предубеждена против Евы.

– А разве это не так?– В голосе сэра Джорджа звучала агрессия.

– Едва ли,– сказала Элиза, после чего наступила очередная пауза.

– Полагаю,– агрессия в голосе сэра Джорджа усилилась,– сейчас ты скажешь, что не одобряла этот брак?

Леди Скун умудрилась пожать плечами, не прекращая вязать.

– Моего одобрения никто не спрашивал – в том числе и ты.

– Ты имеешь в виду Джона и меня?

Элайза не ответила.

– Джон был достаточно взрослым, чтобы иметь собственное мнение,– не слишком уверенно заявил сэр Джордж.

– С тех пор как Джон вернулся домой, он находился под каблуком у Евы,сказала леди Скун.– Хотя, думаю, он начал понимать свою ошибку, когда было уже слишком поздно. Так как ты был на ее стороне, он ничего не мог сделать.

Сэр Джордж внезапно задохнулся, словно ему в лицо плеснули ледяной водой. В его влажных глазах сверкнули слезы гнева.

– Я никогда не думал, что ты подведешь меня, Элайза, тем более в такой момент, когда мы потеряли...– Он всхлипнул.

– Не говори глупости, Джордж. Я не собираюсь тебя подводить, а просто говорю тебе – и только тебе – то, что ты знал и так.– Несколько секунд Элайза вязала молча.– Но я надеюсь,– спокойно добавила она,– что теперь, когда с нами нет Джона, ты позаботишься о том, чтобы Ева больше не жила здесь.

Сэр Джордж испуганно уставился на жену поверх носового платка, которым вытирал глаза.

– Право же,– пролепетал он,– я думал, что она могла бы остаться здесь на какое-то время – просто чтобы справиться с шоком. Не можем же мы выставить ее из дома, где полно места.– Его лицо прояснилось.– Конечно, в свое время у нее появятся собственные планы.

– Потому что,– продолжала леди Скун,– если ты захочешь оставить ее здесь, я уйду и заберу с собой Джози.

– Ты действительно имеешь это в виду?

– Да.

Сэр Джордж задумался. Гнев боролся в нем с мыслью, что если Элайза уйдет, а Ева останется, возникнет двусмысленная ситуация. Соседи начнут сплетничать. Он не смог бы наслаждаться обществом Евы без присутствия третьего лица, не будучи уверен ни в себе, ни в ней.

– Ты ведешь себя неразумно,– заявил сэр Джордж, стараясь выиграть время.

– Вовсе нет!– возразила леди Скун с внезапной горячностью.– У нас есть право защищать себя.

– О чем ты?

Леди Скун сухо усмехнулась.

– Ты отлично знаешь, о чем я. Все, что когда-либо стояло на пути у желаний Евы, быстро исчезало. Чарли Полл, его мать, бедняжка Джейн... Я старуха, и теперь, когда не стало Джона, являюсь единственным препятствием между Евой и положением, которого она домогается. Мне хочется окончить свои дни в мире.

– Ты ведь не думаешь,– воскликнул сэр Джордж,– что между мной и Евой что-то есть?

– Между вами есть очень многое. Хотя вы вряд ли обменялись даже парой слов на эту тему, было понятно, что она выходит замуж за Джона с целью дать тебе наследника. Ну, теперь это невозможно – брачные отношения даже не были осуществлены. Следующим шагом должен быть брак с тобой.– Элайза покачала головой.– Чтобы добиться этого, ей нужно избавиться от меня. Я не стану с тобой разводиться – не захочу отдавать тебя женщине, которая сведет тебя в могилу в течение года. А ты не можешь развестись со мной.– Она засмеялась.Поэтому я не останусь в этом доме, если здесь останется Ева.

– Ты осмеливаешься предполагать, что Ева...– Сэр Джордж с ужасом уставился на жену, будучи не в силах произнести страшное слово.– Должно быть, ты обезумела! Сейчас ты скажешь, что это она...

– Не расстраивайся, Джордж, а то у тебя снова начнется приступ. Я не скажу ничего, кроме того, что не останусь здесь вместе с ней. Так что принимай решение. Между прочим, тебе известно, что Ева вчера вечером уже начала флиртовать с этим молодым человеком из Австралии? Мисс Рейн сообщила мне, что видела его в гостиной, весьма бурно ухаживающим за ней.

– Маленькая гадючка!– рявкнул сэр Джордж.– Я вышвырну ее вон! Мне уже давно хотелось это сделать, но ты постоянно меня удерживала. Брр!– Он содрогнулся при воспоминании о неказистой внешности Аверил, которую рекомендовала ему леди Скун.

– Конечно, дорогой,– кивнула Элайза.– Но сначала избавься от Евы. Это куда более важно.– Она скатала шерсть в клубок и воткнула в него спицы.– Я должна позаботиться об обеде. Жизнь продолжается, так что нельзя позволить себе расслабиться. К сожалению, положиться невозможно ни на кого – особенно в такие времена.

Леди Скун удалилась – сдержанная, невозмутимая и, как с тревогой сознавал ее муж, вполне уверенная в себе.

Глава 3

Валентин отпустил такси на перекрестке, примерно в миле от Скун-хауса, и дальше пошел пешком.

Слякоть под ногами просачивалась в обувь и разбрызгивалась при каждом шаге, но сейчас он испытывал радостное возбуждение. Предстоящий эксперимент сулил освобождение от противоречивых эмоций, которые владели им с тех пор, как он вошел вчера вечером в тускло освещенную церковь и увидел венчание вдовы своего брата с человеком, лежащим ныне в морге и служащим объектом для расследования. Валентин почти не думал о возможных результатах разоблачении преступника или перемещении его самого в морг по соседству с Джоном Скуном. Ему хотелось только избавиться от напряжения, царящего вокруг и внутри него.

Валентин шагал быстро, насколько позволяла слякоть, наклонив голову из-за усиливающегося ветра. С веток нависающих над головой деревьев капала влага, а комья снега, сдуваемые ветром, время от времени падали ему на голову и плечи. Он был настолько поглощен борьбой с погодными условиями, что вздрогнул от неожиданности, когда к нему подбежал большой золотистый Лабрадор и стал весело прыгать на него.

Подняв голову, Валентин увидел Джози, которая медленно шла по дороге, склоняясь под порывами ветра.

Лабрадор, радуясь встрече друзей, бегал от одного к другому, покуда расстояние между ними не свелось к минимуму. На улице Джози выглядела гораздо веселее. На ней были красные кожаная куртка и шотландский берет, а ее обычно бледные щеки казались почти такими же яркими, как одежда.

– Погода просто жуткая,– пожаловалась Джози, придерживая клетчатую юбку. Лабрадор прыгал на обоих, делая все возможное, чтобы свести их поближе.

– Верно,– согласился Валентин.

Уже начало темнеть, но ему не хотелось возвращаться в дом.

– Полагаю, в этих краях нет местечка, где можно посидеть и выпить?спросил он.

– Боюсь, что нет,– отозвалась Джози, но ее глаза радостно блеснули.– Я знаю коттедж, где нас угостят чаем, если мы попросим. Это вам подойдет?

– Вполне!– ответил Валентин.– Лишь бы спрятаться от этого чертова ветра.

Джози повела его по узкой аллее, почти превратившейся в ручей, по направлению к деревне. Они проходили мимо церкви, удостоив ее всего лишь быстрым взглядом, Окна были тускло освещены, а внутри слышались звуки органа.

– Сюда,– сказала Джози, открывая деревянную калитку в живой изгороди из тисов, подстриженных в форме распушивших хвосты павлинов. Дорожка была скользкой. Джози поймала Лабрадора за ошейник и привязала его к железной скобе на крыльце, предназначенной для очистки обуви от грязи. Изнутри доносился запах выпечки. Джози постучала отполированным до блеска молоточком в дверь, которую открыла женщина с испачканными мукой руками.

– Мисс Джози!– радостно воскликнула она, бросив заинтересованный взгляд на Валентина. Внезапно ее круглое веселое лицо приняло подобающее ситуации выражение горя.– Нам так жаль вашего бедного отца!

– Да, миссис Обри, но я предпочла бы не говорить об этом, если не возражаете,– быстро сказала Джози,– Не могли бы вы угостить нас чаем? Мы прогуливались, и я подумала, что было бы неплохо выпить чаю перед возвращением.

– Конечно, мисс Джози,– откликнулась миссис Обри, сразу сообразив, что от нее требуется.– В гостиной горит огонь. Сюда, пожалуйста.– Она открыла дверь уютной комнаты, заполненной мебелью, фарфором, картинами и фотографиями.– А что бы хотел джентльмен? Может быть, пару отбивных?

– Это было бы превосходно,– сказал Валентин. По выражению лица миссис Обри он понял, что она уже квалифицировала гостя как ухажера Джози и была готова накормить его до отвала.

– Пару отбивных и яичницу?– предложила миссис Обри.

– Нет-нет, миссис Обри!– Джози бросила укоризненный взгляд на Валентина,– Он не понимает, что это ваш недельный рацион.

– Все в порядке,– успокоила ее хозяйка дома.– Мясник приходил только сегодня, а мы с мужем не слишком любим мясо.– Она сладострастно закатила глаза, словно кормилица Джульетты, лишая мистера Обри отбивной в пользу нового фаворита.– А так как наша Мейвис сейчас в большом доме с миссис Полл... то есть с миссис Скун, нам еды более чем достаточно. Как насчет чипсов, сэр? И помидоров? У меня свои.

– Я буду есть что угодно,– сказал Валентин, проникаясь духом игры.– А вы, Джози?

– Ладно,– смягчилась Джози.– Но, пожалуйста, миссис Обри, только одну отбивную для него и одну для меня. Кстати, это мистер Валентин Полл. Вы помните его брата.

– Мистер Полл?– Толстые щеки миссис Обри заколыхались от удовольствия.Вы брат мистера Чарли Полла? Да, теперь я подмечаю сходство, хотя вы гораздо выше. В старые добрые дни он часто заходил сюда выпить чаю и приводил с собой свою славную леди.– Она вздохнула.– Да, и посреди жизни нас поджидает смерть.– Миссис Обри быстро вышла, вытирая руки о фартук.

Джози села у огня. Валентин втиснулся в красное плюшевое кресло напротив и вытянул длинные ноги, наблюдая за паром, поднимающимся от мокрых подошв. Со своего места он мог видеть сквозь маленькое окошко темное крыльцо церкви, где вчера фотографировали новобрачных. Лабрадор начал скулить и скрестись в дверь коттеджа.

– Она забыла сказать,– внезапно заговорила Джози,– что с тех пор часто видела здесь моего отца с той же славной леди. У старой миссис Обри все задатки первоклассной сводни. Она бы предоставляла спальню любой паре, но в деревне на этом не заработаешь – все сразу становится известным. Зачем вы ездили в Чод? Узнали что-нибудь новое?

– Откуда вам известно, что я был в Чоде?– спросил Валентин. Его озадачило быстрое изменение тона Джози – от яростной ненависти, с которой она говорила о Еве, до откровенного любопытства.

– Господи, да все об этом знают!– с презрением отозвалась Джози.– Вы заказывали такси по телефону из сторожки. Эта новость распространилась через пять минут. Телепатии здесь не требуется.

Валентин убрал от огня нагревшиеся ноги.

– Я был в полицейском участке,– сказал он.

– Это я тоже знаю,– кивнула Джози.– Зачем?

– Мне дали понять, будто они считают...

Он сделал паузу, не будучи уверен, насколько смерть отца опечалила Джози. По ее поведению это было нелегко определить.

– Они считают, что это вы убили папу,– спокойно закончила она.– Да, я знаю и это.

– И верите этому?

Джози рассмеялась.

Валентин не стал на нее давить.

– Я пришел сюда, чтобы сказать вам кое-что.– Говоря, он думал, что эти слова могли прозвучать весьма многозначительно для миссис Обри, если она подслушивала под дверью.– Прежде всего, я сожалею, что так глупо вел себя с вами вчера.

– Действительно глупо,– согласилась Джози.– Но сейчас это не имеет значения.

– Вообще-то, я хотел вам сказать совсем другое,– продолжал он, слегка раздосадованный ее ответом.– Но сначала позвольте задать вам вопрос. Надеюсь, он вас не обидит.

– Меня обидеть не так легко,– сказала Джози.

"Черта с два!" – подумал Валентин.

– Вчера вечером вы говорили о смерти вашей матери. От чего она умерла? Я имею в виду физическую причину.– Так как девушка молчала, он добавил: Что значилось в свидетельстве о смерти?

– Не знаю,– ответила Джози.– Мама умерла в частной лечебнице. У нее было что-то не так с желудком. Она не могла есть. Это тянулось месяцами. Она постоянно теряла в весе...

– Но ведь она обращалась к врачу?

– В том-то и дело, что нет! Ева не верит в докторов. Папа слушал Еву и заставлял маму делать то же самое. Ева обычно присылала какие-то свои лекарства – так любезно с ее стороны!– Гримаса Джози пропала в тени, но о ней можно было догадаться по ее тону.– Потом, в один прекрасный день, у мамы случился сердечный приступ.

– Тогда они жили здесь?

– Да, в тех же апартаментах. Дедушка приготовил их для папы и мамы, когда они поженились. В тот день она сидела со мной в нашей маленькой рабочей комнате. Я приехала на каникулы – обычно мама сидела там одна. Папа и Ева были вдвоем в гостиной – они разговаривали и смеялись. Ева смеется очень громко, когда хочет: она делала это нарочно, чтобы мама слышала, как хорошо им с папой.

Мама нервничала все сильнее. Я рассказывала ей что-то о школе, чтобы отвлечь ее, а сама прислушивалась к их голосам и этому жуткому смеху. Мама меня не слушала – я видела, как дрожат ее руки и как она кусает губы, словно собираясь заплакать.

Голос Джози дрогнул. В комнате стало совсем темно, если не считать огня в камине. Валентин различал профиль девушки на фоне пламени.

– Потом,– продолжала она,– мама внезапно вскрикнула и стала падать вперед. Я подхватила ее, но не смогла удержать, и ее голова упала на стол для рукоделия. Я побежала в гостиную с криком: "Вызовите доктора!" Папа встал и подошел к маме. Ева последовала за ним. На меня она не обратила внимания – просто посмотрела на маму и спросила: "Она умерла?" Папа отошел к телефону. Но, хотя Ева осталась со мной, он вел себя так, словно она все еще рядом с ним. Он вызвал не доктора Фицбрауна, а доктора Беттертона.

– Почему?– резко спросил Валентин.

– Потому что доктор Фицбраун высказал бы им все, что он о них думает, из-за того, что они не обратились к нему раньше. Даже Беттертон – все знают, что он старый осел,– сказал, что маму нужно немедленно отправить в больницу. Они увезли ее и сделали операцию – кажется, язвы двенадцатиперстной кишки. Но было слишком поздно.

Пальцы ее длинных изящных рук сплетались и расплетались, как змеи.

– А вы думаете, что люди не могут избавляться от других людей только с помощью желания это сделать!– добавила она.

– Я уже сказал, Джози, что говорил необдуманно. Мне было не вполне ясно, что вы имеете в виду. Сейчас я это понимаю. С тех пор я понял многое.

– В самом деле?– Она смотрела на него наполовину с надеждой, наполовину с подозрением.

– Да.– Его сердце тяжело забилось, так как он наконец заставил себя сказать Джози то, ради чего привел ее сюда.– Я не убивал вашего отца, Джози, но... я думаю, что знаю, кто это сделал.

– Знаете?– Ее голос был не настолько удивленным, как ожидал Валентин.Но ведь это очевидно, не так ли? Мы наверняка не единственные, кому об этом известно.

– Значит, вы тоже это знаете?

– Конечно.

– Вы говорили об этом кому-нибудь?

– Нет.

– А полиции?

– Нет.

– Почему?

– Потом что не хотела.– Джози сняла красный берет и тряхнула прямыми светлыми волосами.– Никто не обязан любить своего отца. Вообще-то я была к нему привязана до того, как он уехал. Но когда он вернулся домой, то стал мне чужим и при том в высшей степени неприятным человеком. Неужели вы не понимаете, что я любила маму?

– Разумеется, понимаю,– мягко отозвался Валентин.– Но мне казалось, что даже если вы не любили отца, то должны были испытать... как бы это лучше выразиться... шок, потрясение, когда его постигла такая смерть.

– Возможно, так бы и случилось,– сказала Джози,– если бы это не означало конец тому, что я всегда ненавидела. Теперь Еве придется убраться. Она не сможет царствовать в доме, заняв место моей матери. Когда я увижу ее в нагруженном чемоданами автомобиле, перед отъездом на станцию, это будет самым счастливым моментом в моей жизни!

В ее голосе звучало торжество.

– Вы уверены, что это произойдет?– Упомянутая перспектива радовала Валентина куда меньше, чем Джози.

– Конечно уверена! Бабушка скажет дедушке, чтобы он велел Еве убираться как можно скорее и больше никогда не возвращаться.

– А если он не согласится? Ведь Ева ему нравится, верно?

Джози метнула на него свирепый взгляд.

– Тогда уедем мы с бабушкой. Она обещала, что не останется с Евой в одном доме. Еве придется упаковывать вещи сразу же после похорон. Дедушка не станет возражать – он боится бабушки. Она редко чего-то требует, но если делает это, то всегда добивается своего.

Валентин задумался.

– Значит, вы не собираетесь никому рассказывать о том, что вам известно?– спросил он.

– Нет.

– Предпочитаете, чтобы убийца остался безнаказанным?

– Несчастий было более чем достаточно,– упрямо заявила Джози.– Надеюсь, никто ничего не узнает.

– А если кого-нибудь ложно обвинят?

Джози не ответила.

– И даже мне вы ничего не расскажете?– настаивал Валентин.

Она окинула его презрительным взглядом.

– Чего ради мне это делать? Я вам нисколько не доверяю. Вы без ума от Евы – как и все остальные.

– Вас гложет ненависть, Джози!– запротестовал Валентин.– Почему бы вам не расслабиться и не дать себе передышку? Вы видите все в искаженном свете...

Джози залилась резким, неприятным смехом.

– Господи, если бы вы только могли видеть себя! Решили, что наконец подошла ваша очередь? Между прочим, все знают о том, что произошло у вас с Евой вчера вечером – даже слуги. Вам следует быть более осторожным. Эта маленькая гадюка Аверил Рейн просунула голову в дверь в самый критический момент – она всегда так делает – и увидела, как вы целуете Еву. Она рассказала об этом бабушке. А бабушка...

– Знаю,– прервал Валентин.– Мисс Рейн мне тоже рассказала. Боже, ну и местечко!

– Тут вы правы. Ну, чем скорее вы увезете Еву на другое полушарие, тем лучше для нас всех. Я больше не хочу здесь сидеть. Мне нужен свежий воздух.

Джози поднялась и вышла.

Валентин слышал, как она ласково говорит с Лабрадором, отвязывая его. Вскоре пес радостно пробежал мимо окна, таща за собой Джози, которая даже не обернулась.

Вошла миссис Обри с нагруженным подносом.

– Зажечь свет, сэр?

– Нет, спасибо,– ответил Валентин, шаря в кармане.– Сколько я вам должен?

– Мисс Джози уже ушла? Ну и ну!– Миссис Обри поставила поднос на стол и с сочувствием на него посмотрела.– Она всегда была с характером – не то что ее покойная матушка! Вот была бы подходящая женщина для вас – не красавица, как вторая миссис Скун, но настоящая леди. Ах!– Она покачала головой.– Какая несчастная семья! Но там, где есть молодое поколение, всегда остается надежда, верно, сэр?

Валентин протянул банкноту. Миссис Обри взяла ее с рассеянным видом.

– Какая была красивая свадьба!– продолжала она, проводя по губам толстым пальцем.– Только подумать, что за ней так быстро последуют похороны! Значит, вы брат мистера Полла! Ну и ну! Когда они вчера выходили из церкви, я сказала дочери – Мейвис, которая прислуживала нынешней миссис Скун последние десять лет: "Достаточно посмотреть на нее, чтобы понять, что такое роковая женщина..."

– Благодарю вас. Всего хорошего.– Валентин протиснулся мимо нее к двери.

– Подождите минуту, сэр, пока я верну вам сдачу... Ну, как хотите.Миссис Обри сунула банкноту в карман передника и взяла тяжелый поднос.– Нет смысла снова подогревать это для Джима. Люси! Накрой стол, и мы съедим все сами. Интересно, что это на нее нашло? Очевидно, ссора влюбленных.– Она со вздохом села за кухонный стол, взяв нож и вилку.– Как хорошо быть молодой...

Глава 4

На двери апартаментов, принадлежавших покойному Джону Скуну, висел маленький медный молоток в форме головы лошади, подаренный первой миссис Скун ее дочерью Джози. Миссис Скун не любила подобных безделушек, но была слишком добра, чтобы обижать Джози – которой тогда было четырнадцать,– не используя ее подарок, поэтому лошадиная голова, прикрепленная самой Джози довольно криво, оставалась на месте. Ева не успела ее убрать, хотя ранее неоднократно отзывалась о ней с презрением.

Сэр Джордж никогда не обращал внимания на молоточек и почти не пользовался им, возможно, потому, что редко посещал апартаменты сына при жизни Джейн. Для него Джейн практически не существовала. Хотя она происходила из хорошей семьи – куда более знатной, чем Скуны,– но не обладала качествами, которых он ожидал от "породистых" женщин: либо яркостью и энергичностью, либо величавостью и высокомерием. Джейн же вела себя так скромно и незаметно, что могла быть дочерью сельского священника.

Вдобавок она произвела на свет только одного ребенка, и притом девочку, после восемнадцати лет супружеской жизни!

Сэр Джордж не презирал Джози как личность – никто бы не мог так к ней относиться. Джози обладала энергией и темпераментом, которые он требовал от настоящих леди, хотя она еще не достигла зрелого возраста. Нет, причина была в том, что Джози имела несчастье родиться девочкой и поэтому не могла унаследовать титул баронета. Если не считать этого недостатка, сэр Джордж уважал Джози и даже побаивался ее, так как она была юной, бескомпромиссной и не испытывала перед ним никакого страха. Разумеется, он никогда бы не признался, что боится Джози. В его мире мужчины не боялись семнадцатилетних внучек. Тем не менее ее присутствие делало сэра Джорджа еще более шумливым и напористым, чем обычно.

К тому же он знал, что после смерти Джейн между Джози и ее бабушкой возникло тайное взаимопонимание, которого никогда не существовало между Элайзой и их дочерью Эммелайн. Новая ситуация в возглавляемом им семействе причиняла ему беспокойство. Раньше сэр Джордж думал, что знает силу и слабости Элайзы. Теперь же он не был в этом уверен. Ему казалось, что по мере взросления Джози Элайза обретает вторую молодость и расправляет крылья, достигая новых сфер, центром которых он не являлся. По отдельности ни она, ни Джози не представляли для него угрозы, но вместе они, несомненно, были силой, а по поводу будущего Евы явно намеревались причинить ему неприятности.

Сэр Джордж взялся за лошадиную голову и постучал. Дверь открыла горничная Евы. Хотя ему казалось нелепым наносить официальный визит в собственном доме, он счел необходимым осведомиться:

– Миссис Скун достаточно хорошо себя чувствует, чтобы принять меня?

– Сейчас узнаю, сэр,– ответила горничная, не приглашая его войти. В этот момент послышался глубокий голос Евы:

– Это вы, папа? Входите.

Сэр Джордж направился мимо горничной в гостиную.

Ева лежала на диване, откинувшись на мягкие подушки, с несколькими пледами на коленях. Комната была душной и тускло освещенной. На круглом столике у дивана находились пузырьки с лекарствами, коробочки с таблетками и портативный радиоприемник, откуда доносилась негромкая латиноамериканская музыка. Протянув руку, Ева выключила радио. Ноздри сэра Джорджа дрогнули, ощутив запах ее духов.

– Ева, дорогая моя,– заговорил он,– это ужасное время для всех нас.

Она освободила для него место на диване рядом с собой и позволила взять себя за руку. Сэр Джордж с беспокойством смотрел на нее.

Ева выглядела не лучшим образом. Ее бледность стала слишком заметной, чтобы быть ей к лицу, а темные круги под глазами более походили на признаки беспутной жизни, нежели горя. На ней не было косметики, если не считать губной помады, только подчеркивающей бледность. Красивая округлая шея выступала из весьма небрежно выстиранной черной блузки. Ева была в трауре, и алые губы казались единственным ярким пятном на ней. Она являла собой символ трагической судьбы – женщины, вторично обреченной на вдовство... Сэр Джордж склонял голову перед таким несчастьем. Хотя сейчас Ева стала почти невзрачной, она трогала его куда сильнее, чем находясь в полном блеске своей неотразимой красоты.

– Не надо, папа,– хриплым голосом заговорила Ева.– Я не хочу говорить об этом – пока что.

– Ты ни с кем не виделась?

– Нет, я никого не принимала – даже этих ужасных полицейских. Пожалуйста, проследите, чтобы они меня не беспокоили. Я не смогу этого вынести и заболею.

– Может быть, вызвать к тебе Фицбрауна?– спросил сэр Джордж, забыв об их отношениях.

– Только не этого отвратительного типа! Я знаю, папа, что он вам нравится, но я его не выношу. Если понадобиться, можете вызвать Беттертона пусть выпишет мне справку, что я не в состоянии никого видеть. Все врачи никуда не годятся, но доктору Беттертону по крайней мере хватает здравого смысла понять, что я в своем уме. Я только прошу, чтобы меня оставили в покое.

Сэр Джордж похлопал ее по руке.

– Дознание состоится завтра,– мягко произнес он.– Уверен, что твое присутствие не потребуется. Вынесение вердикта будет отложено – и тогда начнется настоящее расследование.

– Не надо!– вскрикнула Ева.– Я не хочу об этом слышать!– Она с упреком посмотрела на него.

– Но, Ева, дорогая, мы же должны выяснить, кто... кто совершил это ужасное деяние. Наш долг перед Джоном – не знать покоя, пока виновный не будет наказан.

– Знаю.– Ева нахмурилась. Ее глаза стали тусклыми, напомнив сэру Джону глаза его мертвого сына и заставив его содрогнуться.– Но меня постоянно сопровождает этот кошмар – внезапные смерти, дознания и прочее. Сначала Чарли, а теперь Джон...– Ее голос перешел в крик.– Неужели во мне есть нечто, побуждающее смерть следовать за мной по пятам?

– Тише, тише, дорогая моя!– Сэр Джон испуганно оглянулся.– Ты не должна позволять своему воображению одерживать над тобой верх. Позволь, я дам тебе чего-нибудь выпить.– Он встал, радуясь возможности отойти от нее на момент.Что ты здесь держишь? Виски? Джин?– Ему самому безумно хотелось выпить, и никакие врачебные предписания более его не удерживали. Открыв дверцу шкафа, он сразу повеселел при виде знакомого зрелища бутылок и графинов.– Как насчет мартини? Это тебя взбодрит.