Текст книги "Смерть и самый короткий день"

Автор книги: Мэри Фитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Валентин приготовился услышать снова, что падение Чарли с моста не было случайным и что неверность Евы была тому причиной. Однако Аверил неожиданно заявила:

– Думаю, в его смерти отчасти виноват сэр Джордж.

– Сэр Джордж?– Если она хотела его удивить, ей это удалось.

– Ну, только косвенно. Очевидно, вам кажется, что это вина миссис Полл из-за ее шашней с мистером Джоном. Но я всегда говорила, что в действительности следует винить сэра Джорджа.

– Объясните почему,– потребовал Валентин, с трудом сдерживая гнев человека, с которым все делятся подозрениями и обвинениями и который не в силах представить себе четкую картину даже части этой запутанной истории, восставшей из прошлого, чтобы смутить его.

Аверил не замечала этот гнев, а если бы и заметила, это ничего бы для нее не значило. Она была увлечена собственным повествованием. Ее глаза сверкали, бледные щеки, не тронутые косметикой, тускло поблескивали, а тонкие губы кривились в алчной улыбке.

– Я уже не буду говорить о том, как сэр Джордж до смерти утомлял вашего брата работой с чертежами и цифрами, держа его здесь часами, хотя ему следовало быть дома и ухаживать за больной женой. Если ваш брат действительно оступился на том мосту, а не прыгнул с него нарочно, как утверждают некоторые, то только потому, что он слишком устал. Накануне сэр Джордж продержал его у себя до двух часов ночи, обсуждая все детали церемонии открытия, список гостей, свою речь и так далее...

– Вы думаете, он оступился?– прервал ее Валентин.

– Не знаю,– ответила Аверил.– Меня там не было. Я осталась здесь, чтобы привести все в порядок, и слушала трансляцию церемонии по радио. Ее прервали, когда ваш брат упал. Конечно, люди утверждали, что он сам прыгнул с моста, видя, что тут происходит. Ну, сейчас об этом говорить бессмысленно. Что было, то прошло. Но старый сэр Джордж виноват и в этом.

Валентин встал и посмотрел в окно. Пейзаж показался ему чуть более четким. Среди белизны вдалеке были различимы темные пятна, а значительная часть снега уже растаяла.

– Не будете ли вы так любезны объяснить, что вы имеете в виду?– сказал он.

Аверил засмеялась. Ее серебристый смех звучал приятно, совсем не соответствуя резким чертам лица.

– Я имею в виду вот что, мистер Полл.– Голос также был приятным, хотя слова казались неожиданно грубыми.– Старик свихнулся на Еве. Он заманил ее сюда – разумеется, не для себя, а для своего сына. Его жена глаз с него не спускает, так что он не осмелился бы ни на какие шуточки. Забавно, как ему удалось добиться своего. У Евы был муж, который упал с моста. У Джона тоже была жена... Кстати, старик ее на дух не переносил – он терпеть не мог безвольных женщин.– Она снова засмеялась.– Впрочем, иногда он ошибается. Он думает, что я тоже безвольная. Подождите, когда я буду увольняться – а это произойдет скоро. Тогда я выскажу ему все, что о нем думаю. Свою дочку с кукольным личиком старик тоже не переваривает – считает ее размазней. Но я вижу ее насквозь. В один прекрасный день она покажет ему, что собой представляет... А первая миссис Скун действительно была не то чтобы безвольной, а мягкой, если вы понимаете, о чем я.– В голосе Аверил послышались нотки уважения.– Настоящая леди. О нашей Еве такого не скажешь.

Валентин круто повернулся.

– Не могли бы вы не поливать грязью миссис Скун?

Серебристый смех зазвенел вновь.

– О, я знаю, что вы тоже от нее без ума! Но берегитесь! Если старик вас застукает, вам несдобровать.

– Вы просто спятили!

– Вовсе нет. Старик не возражал против Джона, так как знал, что Ева не любит его по-настоящему. Но он не потерпит нового соперника – особенно красивого парня, вроде вас. Поверьте, мне стоит только рассказать ему о вчерашнем вечере в гостиной...

– Вы ничего не видели.

– Я видела многое. Ведь я говорила, что пришла туда снова после обеда.

– Шпионить?

– Ну, там было за чем шпионить, не так ли? Но в действительности меня послал туда старик. Он слышал, что Джон хватил лишнего за обедом. А потом Элайза – леди Скун – сказала ему, что Джон не пошел с дамами в гостиную. Старик вышел из себя – ведь это была брачная ночь Джона, и он должен был, как подобает молодожену, проведя какое-то вредя с леди в гостиной, скромно удалиться. Старик в самом деле мечтал о наследнике, но его взбесила мысль, что счастье было в руках у Джона, а он им не воспользовался.– Оскорбительный смех прозвучал снова.– Вы меня понимаете?

Валентин кивнул. Он знал, что Аверил, помимо всего прочего, наслаждается его острым ощущением дискомфорта.

– Поэтому старик велел мне разыскать Джона,– весело продолжала она."Найдите мистера Джона и пришлите его ко мне,– сказал он.– Но не беспокойте его, если он с миссис Скун". Я прежде всего отправилась туда, где была миссис Скун – то есть в гостиную. И что же я там увидела? Нашу Еву в объятиях мистера Валентина Полла, сильного мужчины из Австралии! На сей раз она была слишком занята, чтобы меня заметить, хотя у нее глаза и уши, как у рыси!

Валентину хотелось придушить Аверил за ее насмешки и вероломство. Но она слишком наслаждалась собой, чтобы обратить на это внимание.

– Потом я произвела обход,– сказала Аверил.– Заглянула во все комнаты, кроме той, где, как я знала, находился Джон. В библиотеке никого не было, кроме бедняги Люциуса. В малой гостиной – никого, кроме Джози, скучающей у камина. Вы не можете отрицать, что я дала вам с Евой достаточно времени, чтобы ускользнуть.

– Ускользнуть от чего?– переспросил Валентин, подойдя к ней.– Что все это значит? Шантаж?

– О нет!– Аверил достала третью сигарету и предложила ему пачку, но Валентин покачал головой.– Как знаете. Я хотела помочь вам, но вы мне не позволяете. Вы слишком упрямы. Это видно по форме вашего подбородка. Мне нравятся мужчины с крепким подбородком. Не пугайтесь – вам нечего меня бояться. Мне не нужны деньги – я в них не нуждаюсь, так как скопила достаточно, откладывая понемногу за время моей службы здесь. Нет, я говорю вам все это потому, что вы слишком славный мальчик, чтобы попасть в когти этой гарпии. Не злитесь. Позвольте мне рассказать остальное, и все увидите сами.

Валентин с усилием заставил себя слушать.

– Минут через десять я поднялась наверх. Конечно я прекрасно знала, где Джон, так как слышала его по пути вниз. Он разговаривал в будуаре со своей сестрой Эмми – жаловался на свои беды. К тому времени он был уже пьян в стельку. На самом верху лестницы я увидела, что Ева поднимается следом. Она только что рассталась с вами, и на ее лице было выражение, как у кошки, укравшей сливки. Поэтому я скользнула в "пороховой склад" – комнатушку перед будуаром – и подождала там, пока Ева пройдет мимо.

Я слышала, как Эмми говорила недовольным, как обычно, голосом, и слышала Джона, но его голос был слишком невнятным, и я не могла разобрать слова. Потом я услышала, как открылась дверь в коридор и вошла Ева.

Господи, какой же скандал она устроила! Уж ее-то слова было отлично слышно – она ругалась, как базарная торговка. Не знаю, что там произошло дальше – я вылетела оттуда пулей, опасаясь, как бы кто-нибудь из них не подошел близко к "пороховому складу". Ева и так меня ненавидит, а если бы она застала меня там, то содрала бы с меня кожу заживо. Я пошла к старику и сказала, что Джон сейчас с Евой – к тому времени так оно и было. К тому же я думала, что с бедняги Джона на сегодня достаточно ругани и без ворчания старика. Ему приходилось со многим мириться, живя среди этой публики. О его чувствах никто не беспокоился – все думали только о себе... Когда я услышала, что Джона нашли мертвым на диване, то была уверена, что он застрелился. Кто бы этого не сделал на его месте?

– А что вы думаете теперь?– спросил Валентин и добавил с притворной бравадой: – Вы такая умная девушка – возможно, вы знаете, кто его убил. Может быть, вы считаете, что это сделал я?

Аверил окинула его взглядом с головы до ног.

– Может, да, а может, и нет.

Зазвонил внутренний телефон.

– Заткнись, старый зануда!– огрызнулась Аверил на ни в чем не повинный аппарат.– Неужели ты не можешь оставить меня в покое на пять минут?– Она снова посмотрела на Валентина и пожала плечами.– Не знаю и знать не хочу. Может быть, это сделали вы, а может быть, Ева. Она вполне на такое способна, не говоря уже о том, что умирает от желания стать леди Скун. Вот увидите она выйдет замуж за старика, если Элайза услужливо откинет копыта, как другие. Ведь закон этому не препятствует, верно? Что вы скажете о такой идее?

– Мои догадки не хуже ваших,– отозвался Валентин.– Возможно, это сделали вы. Похоже, вам не слишком нравится эта семья.

– Я?– Глаза Аверил сердито блеснули, но она сразу поняла, что это было сказано только с целью ее задеть.– Ну да, конечно! Как вы говорите, ваши догадки не хуже моих. Может быть, его застрелила эта дикая кошка, Джози. Или Люциус Ревир. Неплохая идея! В конце концов, его деткам достанется все, раз Джона убрали с дороги. И Люциус был в библиотеке – он показался только в самый последний момент. Хотя что толку в болтовне? Я же говорила, что меня это не интересует. Все равно я скоро уволюсь. С меня хватит этой семейки. Если бы вы были благоразумны, то тоже убрались бы отсюда. Полагаю, вам не нужна хорошая секретарша?

– Боюсь, что нет.

Аверил поднялась.

– Я вижу, что вам не терпится уйти. Но вы еще будете мне благодарны за то, что я выдала вам всю подноготную Евы.– Когда Валентин направился к двери, она крикнула ему вслед.– Постойте!

Валентин остановился. Он не мог заставить себя повернуться и снова посмотреть на нее, но вынужден был слушать то, что она скажет. Еще одна отравленная стрела не имела значения – он и так был утыкан ими, как святой Себастьян {Святой Себастьян – древнеримский христианский мученик (ум. ок. 288 г.)}.

– Раз уж мы об этом заговорили, могу вам сообщить, что я слышала кое-что из того, что Джози сказала вам вчера вечером, когда вы встретились с ней в дневной комнате. Джози – настоящая маленькая злючка, но она не такая дрянь, как Ева. Поэтому если вы застрелили Джона Скуна, я надеюсь, вы сделали это из-за того, что говорила вам Джози, а не чтобы ублажить Еву.

Валентин открыл дверь.

– До свидания,– усмехнулась Аверил.– Могли бы сказать спасибо за то, что я для вас сделала. Я в состоянии здорово осложнить вам жизнь, но вы мне нравитесь. Вы напоминаете мне одного человека, которого я знала прежде...

– Ступайте к дьяволу!– прервал Валентин.

Усмешка на лице Аверил сменилась бешеной злобой, как будто он дал ей пощечину. Валентин вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Холодный сквозняк в пустом коридоре подействовал на него освежающе – он чувствовал себя так, словно вырвался из газовой камеры на чистый воздух.

Глава 15

После ленча, который он съел в одиночестве, Валентин отправился пешком в Чод.

Снег на подъездной аллее уже превратился в желтую слякоть, так как автомобили постоянно ездили к дому и от дома. В сточных канавах с обеих сторон журчала вода. Дрозды и скворцы искали освободившиеся от снега полосы на лужайке. Впереди летела малиновка, иногда садясь на ветку и удостаивая Валентина мелодичным щебетанием. Добравшись до ворот, он с удивлением увидел мистера Мейдженди, вылезающего из такси.

– Привет!– крикнул Валентин, обрадовавшись возможности избежать малоприятной пешей прогулки.

– Здравствуйте!– отозвался мистер Мейдженди, роясь в карманах в поисках платы за проезд. Он не смотрел на Валентина, и его голос звучал не так весело, как обычно.

– Могу я воспользоваться вашим такси? Мне нужно попасть в Чод.

Мистер Мейдженди устремил на Валентина свои круглые глаза с выражением, очень походившим на страх.

– В Чод?– переспросил он, покуда водитель такси невозмутимо ожидал результата беседы.

– Да. Я хочу повидать суперинтенданта. Утром он не стал задерживаться здесь и вообще не горел желанием со мной общаться, но мне нужно сообщить ему нечто очень важное.

Мистер Мейдженди продолжал глазеть на него с причудливой смесью сочувствия и неодобрения на лице.

– Ну? Есть причина, по которой я не должен этого делать?– осведомился Валентин, так как пиротехник продолжал молчать.

Мистер Мейдженди повернулся к шоферу.

– Джентльмену вы не понадобитесь,– сказал он, давая ему еще одну полукрону.

Такси медленно развернулось со звуком, напоминающим водопад, и поехало прочь. Мистер Мейдженди коснулся руки Валентина.

– Вам незачем ехать в Чод, мистер Полл,– успокаивающе произнес он.Завтра после дознания суперинтендант снова будет здесь. Тогда он непременно захочет вас видеть.– Пиротехник удрученно покачал головой.– Очень жаль, что вам пришло в голову вернуться сюда.

Сердце Валентина на момент перестало биться.

– Вы имеете в виду, что полиция меня подозревает?

Мистер Мейдженди взял его под руку.

– Давайте пойдем в оранжерею. Она застеклена и отапливается, так что внутри сухо. В этом доме я везде чувствую себя неуверенно – слишком много людей болтается рядом, когда открываешь дверь.

– Я как раз болтался у двери кабинета сэра Джорджа, когда суперинтендант говорил с ним, и слышал кое-что, не слишком приятное. По словам суперинтенданта, ни у кого из нас нет алиби – даже у тех, кто первым появился в коридоре у будуара. Следовательно, это относится ко мне.

– И ко мне,– утешил его мистер Мейдженди.– Но подождите немного. Пойдем в оранжерею, и там мы сможем побеседовать.

Они двинулись назад по подъездной аллее, но, не доходя до фасада дома, мистер Мейдженди свернул на боковую дорожку и повел Валентина к двери длинной оранжереи, прислонившейся к высокой южной стене. Внутри находились не апельсиновые деревья, а многочисленные цикламены, цинерарии и гиацинты. Ключ торчал в замке. Мистер Мейдженди с видом заговорщика повернул его, шагнул внутрь, впустил Валентина и быстро закрыл за ним дверь. Приятное тепло после промозглой сырости снаружи, запах земли и цветов успокаивали расшатавшиеся нервы Валентина.

– Вы хорошо ориентируетесь в этом месте,– заметил он, оглядываясь вокруг и вдыхая разнообразные ароматы.

– Да, я проводил здесь много времени, когда строился мост,– отозвался мистер Мейдженди, пряча ключ в карман.– Сэр Джордж часто устраивал совещания дома и отсылал меня, когда хотел поговорить о делах, не имеющих ко мне отношения, а когда я становился нужен, посылал за мной снова. Я привык приходить сюда и сидеть среди цветов.

Он направился по одной из дорожек к плетеному стулу.

– Наблюдение за природными процессами способствует чувству пропорций. Здесь живет черепаха. Когда я видел ее, то всегда думал: "Она никогда не спешит, но всегда добирается, куда хочет". Наверное, сейчас у нее зимняя спячка.– Пиротехник указал Валентину на стул, а сам присел на край скамьи с цветочными горшками. Она заскрипела под его тяжестью, но оранжерея была сооружена на славу, так что никакая опасность ему не грозила.– Боюсь, друг мой, что вы, как говорится, угодили в передрягу.

– Я сам этого боюсь,– откликнулся Валентин, хотя страх его значительно уменьшился, то ли от присутствия мистера Мейдженди, то ли от успокаивающей атмосферы теплицы.– Правда, мне не вполне ясна точная степень угрозы. Я только знаю, что этим утром несколько человек намекнули на мою причастность к убийству.

Круглая румяная физиономия пиротехника выглядела печальной, а зеленые глаза были полны тревоги.

– Я только что вернулся из полицейского участка в Чоде,– сказал он.Суперинтендант склонен относиться к вам, как к подозреваемому – возможно, даже главному подозреваемому. Правда, он еще ничего не предпринял в отношении вас – торопливость ему не свойственна,– но его мысли работают в этом направлении. Дознание завтра в десять. Вердикт, разумеется, будет отложен. После этого полиция начнет действовать.

– Ладно, не сыпьте соль на рану,– поморщился Валентин.– Лучше объясните, на каком основании они меня подозревают – если вы, конечно, не на их стороне.

– Я ни на чьей стороне,– ответил мистер Мейдженди,– за исключением покойного. Если вы его застрелили, то должны быть и, надеюсь, будете наказаны. Но я не думаю, что вы это сделали, так как это не в вашем характере. Мне кажется, я умею разбираться в людях. К сожалению, полиция руководствуется только фактами. Они забывают, что характер человека – тоже факт и притом самый важный.

– Благодарю вас.– Валентин облегченно вздохнул, почувствовав внезапную поддержку после стольких атак.– Но я бы хотел знать, что собирается делать полиция, так как понимаю, что должен остерегаться. Вначале я не воспринимал это всерьез.

– Да,– кивнул мистер Мейдженди.– Ваш ум был сосредоточен на... другом.Он устремил понимающий взгляд на Валентина, который смутился и был рад, когда пиротехник добавил: – К примеру, на загадке смерти вашего брата.

– Скажите наконец, что думает полиция,– потребовал Валентин.

– Во-первых, они считают, что мистера Скуна застрелили немного раньше запуска ракеты – возможно, когда мистер и миссис Ревир услышали первый звук. Они думают, что ракету запустили с целью сбить людей с толку в смысле времени и обеспечить кому-то алиби.

– Это весьма вероятно.

– Да. Им также кажется, что это лицо знало не только о ракете, которую я изготовил для мальчика, и о его обещании не запускать ее в доме – это было известно нескольким людям,– но и о его решении нарушить обещание вследствие подстрекательств мисс Джози...

– Чего ради Джози вела себя так глупо?– спросил Валентин.– Она выглядит слишком взрослой для подобных шалостей.

– Это легко объяснить.– Мистер Мейдженди весело подмигнул.– Мисс Джози готова на все, чтобы досадить маме мальчугана. Впрочем, не только она...

– Ладно,– с раздражением прервал Валентин,– До всего этого я и сам додумался. Вопрос в том, кому, кроме Джози, могло быть известно, что планирует Майлс? Во всяком случае, не мне. Каким образом я мог об этом узнать?

– Вчера вечером, после обеда, у вас был приватный разговор с мисс Джози,– напомнил ему мистер Мейдженди.– Она могла сообщить вам об этом тогда.

– Ничего подобного!– запротестовал Валентин.– Джози даже не упоминала об этом. Мы говорили о... совсем других вещах.

– Доказать это будет нелегко. Всегда трудно доказывать, что какое-то событие не имело места.

– Но Джози сама просила меня о разговоре! Это была не моя инициатива!

– Да, но вы могли решить действовать на основании того, что она вам рассказала.

– В любом случае, кто сообщил об этом полиции? Джози? Или этот злобный дьявол, Ревир?

– Я вернусь к этому через минуту,– сказал мистер Мейдженди.– Важно то, что они об этом узнали и притом в весьма неудобный момент – а именно, сразу после того, как привезли меня назад из Броксетера. Меня доставили туда в полицейской машине, чтобы проделать какие-то тесты в судебно-медицинской лаборатории. Оборудование там – мечта ученого! Конечно, я не могу причислять себя к ученым – я всего лишь техник, но...

– Наука меня сейчас не заботит,– прервал Валентин.– Ради бога, приятель, скажите, что они обнаружили. Меня не интересует, каким образом.

– Прошу прощения,– извинился мистер Мейдженди.– Я забыл, что это может явиться для вас шоком. Ну, тут имеется несколько пунктов. Начну с наименее важного: на шкуре белого медведя между окном и диваном был только один след ноги. Отпечаток на такой поверхности репродуцировать крайне сложно, поэтому они просто прикрыли его стеклом и произвели сравнение. Разумеется, метод вам не интересен. Достаточно сказать, что след, несомненно, ваш.

Валентин презрительно усмехнулся.

– Конечно мой! Вы же знаете, что я ступил на шкуру, когда мы обнаружили тело. Я не придавал этому значения. Очевидно, все остальные держались от шкуры в стороне. Это ничего не доказывает.

– Верно,– согласился пиротехник.– Именно это я им и сказал. Но боюсь, следующую улику не так легко объяснить. Когда эксперты обследовали корпус взорвавшейся ракеты, они обнаружили на нем несколько превосходных отпечатков пальцев. Все принадлежат вам.

– Не может быть!– Валентин вскочил на ноги.– Говорю вам, я не только не прикасался к этой штуке, но даже не видел ее! Тут какая-то подтасовка. Я должен немедленно повидать суперинтенданта.– Он повернулся к маленькому человечку, который не сдвинулся с места.– Чего вы добиваетесь? Почему вы не дали мне сесть в это такси?

– Вы не прикасались к ракете, которую сделал я,– спокойно ответил мистер Мейдженди.– Но ведь другую вы изготовили сами, не так ли? Помните, я предоставил в ваше распоряжение мою коробку с оборудованием, когда мы выходили из комнаты сэра Джорджа перед обедом.

– Я действительно попытался изготовить ракету после того, как видел вас, делающим это, просто чтобы скоротать время до обеда,– сердито сказал Валентин.– Переодеваться мне было не во что, поэтому я сидел на кровати и возился с этой штукой.

– И что вы с ней сделали после завершения работы?

– Не знаю. Бросил на кровать или сунул в коробку. Я не помню.

– А вы помните, приспособили ли вы дистанционный взрыватель, наподобие того, что сделал я?

– Я старался по возможности точно вас копировать. Вы все продемонстрировали очень подробно.

– В коробке имелись взрыватели, рассчитанные на пять и на десять минут. Каким воспользовались вы? Подумайте как следует – это очень важно.

Валентин задумался, а потом ответил:

– Я воспользовался более длинным фитилем. Помню, что я видел надпись "десятиминутный взрыватель" на ленте, которой эти фитили были перевязаны.

– Отлично. Я так и думал.– Пиротехник просиял от удовольствия.– Кое-что мы выяснили, друг мой.– Снова став серьезным, он погрозил Валентину толстым пальцем.– Прежде всего вы должны понять, что в полночь взорвалась ракета, изготовленная вами.

– Вы имеете в виду, что кто-то вошел в мою комнату и взял ее?

Мейдженди кивнул.

– Вероятно – пока вы были заняты другим.

– Но коробка все еще лежала у меня на кровати, когда я вернулся в комнату!

– Да, но вашей ракеты там уже не было. Возможно, визитер собирался забрать коробку, но увидел ракету и взял ее. Вы этого не заметили, так как, по-видимому, были слегка возбуждены... по другим причинам.

Валентин снова опустился на плетеный стул.

– Следовательно, если я смогу выяснить, кто взял ракету...

– Полиция обыскала вашу комнату,– сообщил мистер Мейдженди.– Они нашли мою коробку и забрали ее.

Опершись локтями на колени и стиснув голову ладонями, Валентин пытался привести в порядок бешено вращающиеся мысли. "После ухода Евы я оставался внизу еще добрые двадцать минут. Я видел, как она вышла из будуара, что-то держа в руке..." Он поднял голову и спросил:

– Кто рассказал полиции, что я виделся с Джози вчера вечером после обеда?– Внезапно у него в голове мелькнуло воспоминание.– Это была...

Мистер Мейдженди медленно кивнул, болтая ногами в воздухе.

– Малютка Аверил умеет подслушивать,– сказал он.– Я давно ее знаю. Пожалуй, это единственное, в чем она преуспела.– Он спрыгнул со скамьи.– Но не слишком беспокойтесь. Используйте наилучшим образом следующие сутки.

Пиротехник похлопал Валентина по плечу и удалился, ступая бесшумно, как будто боялся его разбудить. Но Валентин хотя и снова опустил голову на руки, чувствовал себя так, будто только что проснулся. К тому времени когда он поднял голову, у него уже созрел план.

Поднявшись, Валентин увидел, как из коробки у его ног выползла черепаха, мотая головой на вытянутой сморщенной шее. Он нагнулся и почесал ее под подбородком.

– Все в порядке, старина. Уже началась оттепель.

После этого Валентин вышел из оранжереи, шагая так же легко, как мистер Мейдженди.

Книга третья

Глава 1

Спустя полчаса Валентин уже сидел напротив суперинтенданта Маллета в его кабинете в Чоде. Нанятая в деревне машина доставила его к дверям полицейского участка, а настойчивость помогла ему преодолеть путь до кабинета.

Маллет молча выслушал заявление Валентина.

– Я не стану делать никаких комментариев, мистер Полл,– сказал он.Наше расследование только началось, и те немногие факты, которые мы обнаружили, не могут оправдывать какие-либо решительные действия.

– Хорошо,– кивнул Валентин.– Но если вы еще не приняли решение, вы позволите мне провести эксперимент?

– Смотря какой,– кратко ответил Маллет.

– Эксперимент, который не подвергнет опасности никого, кроме меня.

– Я не могу вам препятствовать. Вы ведь не арестованы.

– Да, пока. Вот что я задумал.– Он изложил свой план.– Что вы на это скажете?

– То же, что и раньше. Я не могу вам мешать, Вся ответственность лежит только на вас.

– Есть какая-либо причина, по которой мне не следует входить в комнату, где был убит Джон Скун?

– Насколько нам известно, нет. Мы уже все там обследовали. Но двери заперты, и я не намерен давать вам ключи.

Валентин немного подумал.

– Ладно, это не имеет значения. Просто у меня возникла идея. Возможно, менее драматичный способ был бы лучше. Я не хочу возбуждать подозрения... Полагаю, вы не можете снабдить меня официальным свидетелем?

– Разумеется, нет,– отозвался Маллет.– Официально я вообще ничего не знаю о вашем эксперименте. Советую вам вернуться и забыть о нем.

– Мое присутствие необходимо на дознании?

Маллет усмехнулся.

– Нет, если оно не по поводу вашей смерти.

Валентин встал, ободренный первым проявлением человеческих эмоций со стороны массивного рыжеволосого суперинтенданта.

После его ухода Маллет направился по коридору в комнату, где его коллега детектив-инспектор Ханнер читал рапорты.

– Ханнер,– обратился он к нему,– не могли бы мы поручить кому-нибудь лучше не штатному сотруднику – тайком проникнуть вечером в Скун-хаус и присматривать за парнем из Австралии, который только что ушел?

Ханнер оторвал взгляд от рапортов.

– Думаю, да. Это большой дом, где много пустых комнат. А что вы задумали?

– Парень рехнулся окончательно,– сказал Маллет,– и я снял с себя всякую ответственность.– Он объяснил Ханнеру намерения Валентина.– Конечно это его дело. Тем не менее, мне кажется, это может оказаться опасным – а я сегодня утром обещал старику, что больше не произойдет никаких инцидентов. Я бы сам отправился туда, но у меня слишком приметная внешность.

Ханнер издал кашляющий звук, означавший смех.

– И что же вы хотите сделать?

– Вот что.– И Маллет объяснил свой план.

– Предоставьте это мне,– сказал Ханнер.– Я все устрою.– Это был его обычный ответ, после которого он снова занялся своими рапортами.

Маллет вернулся к себе в кабинет и позвонил доктору Фицбрауну.

Глава 2

Сэр Джордж мерил шагами комнату, спешно приготовленную вместо будуара леди Скун.

Помещение казалось ему абсолютно незнакомым, так как раньше никогда не использовалось для подобной цели. Жену он также узнавал с трудом. В минуты опасности и кризисные моменты леди Скун всегда проявляла несокрушимую отвагу и стойкость. Они слишком много прожили вместе, чтобы сэр Джордж не знал о ее неистощимых запасах душевной силы. Когда однажды ночью в Пекине их атаковала шайка разбойников, леди Скун отважно встала между ними и мужем, размахивая его револьвером, что произвело должный эффект. Впоследствии сэр Джордж подарил ей пистолет в качестве сувенира – тот самый пистолет, из которого прошлой ночью застрелили их сына... Ему казалось, что они, несмотря на разницу во внешности и характере, являются дружной парой. Во всяком случае, они всегда были заинтересованы друг в друге куда больше, чем в их детях.

Да, Элайза была по-своему – твердо и властно – предана Джорджу, а Джордж – нервно, раздраженно, а иногда (хотя в этом он ни за что бы ей не признался) боязливо предан Элайзе. Он не осмеливался сердить ее. Будучи поборником строгой дисциплины, сэр Джордж пользовался свободой лишь в тех рамках, которые дозволяла ему Элайза. Раньше он иногда пытался расширить эти рамки, но безуспешно, поэтому со временем прекратил попытки. Сэр Джордж знал, что должен обуздывать свои желания, как козел на привязи, который может брыкаться, становиться на дыбы и чувствовать себя отличным парнем только в пределах допустимого радиуса и не старается его превысить, дабы не натереть шею веревкой.

Но сейчас, глядя на жену, сэр Джордж спрашивал себя, что с ней происходит. Элайза потеряла единственного остававшегося у нее сына и всегда была хорошей матерью, хотя ставила на первое место мужа. Правда, Джон не был ее любимцем, как и Джордж: Элайза предпочитала первенца, чья гибель на войне явилась самым страшным Ударом, который ей когда-либо приходилось переносить и который она, несмотря на свой стоицизм, не смогла выдержать без внешних признаков страдания. Но и к Джону, который возвратился к ним живым и невредимым, хотя подвергался не менее грозной опасности, мать питала глубокую привязанность. Теперь же его отняли у них жестоко и безжалостно. Крепость атаковали в самое ее сердце, и даже слуги ходили с вытянутыми лицами и испуганными глазами. Однако мать Джона спокойно вязала, сидя в кресле, словно происшедшее ее не касалось.

Сэр Джордж не мог этого понять.

Снова и снова он бросал взгляд на жену, как будто надеясь обнаружить какие-то проявления вполне естественных эмоций. Но Элайза вязала, сидя неподвижно, если не считать опытных пальцев. Сэр Джордж смотрел на нее с благоговейным ужасом.

Ему казалось, что страшная новость, сообщенная ей утром после пробуждения, должна потрясти ее до глубины души. Но вместо этого она неторопливо посмотрела на него, словно все еще находясь под влиянием снотворного, и промолвила:

– Я знала, что что-нибудь должно произойти.

Сэр Джордж не стал спрашивать, что она имеет в виду. Он ждал, что ее самообладание даст трещину, когда действие снотворного закончится. Сейчас Элайза проснулась окончательно, но никаких изменений в ней не было заметно.

В итоге пошатнулось самообладание сэра Джорджа. Он был напуган и рассержен, как всегда, когда сталкивался с чем-то непонятным. В конце концов, из чего сделана Элайза? Что может вывести ее из равновесия, если даже смерти их сына и наследника не удалось этого сделать?

Так как она продолжала вязать, не обращая внимания на явное волнение мужа, сэр Джордж решился нарушить молчание.

– Не понимаю, о чем думает Маллет. Он ушел еще утром, оставив нас с убийцей – возможно, с маньяком,– и до сих пор о нем ни слуху, ни духу.

Сэр Джордж посмотрел на жену, подняв брови, но она ничего не сказала.

– Когда они забрали с собой Мейдженди,– продолжал он,– я подумал, что им удалось напасть на след. В конце концов, он привез сюда эти чертовы ракеты и мог уговорить мальчишку запустить одну из них. Мейдженди одним из первых оказался на месте преступления. И он оставался один снаружи той комнаты достаточно долго, чтобы сфабриковать что угодно, покуда меня отвлекал этот парень, Полл. Кстати, что, если они оба действуют заодно? Мы ведь ничего не знаем о Полле кроме того, что он брат бедняги Чарли. Одному Богу известно, чем он занимался все эти годы. Похоже, денег у него немного так он дал понять Мейдженди, когда мы обсуждали акции его фирмы... Ха!– Он хлопнул себя по лбу.