Текст книги "Любовь к Пропащему Лорду (ЛП)"

Автор книги: Мэри Джо Патни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Доброе утро.

– Доброе утро, – ответил он. – Хорошо спала?

Его обезоруживающая улыбка рассеяла ее беспокойство по поводу того, как должна вести себя девушка, впервые проснувшись в постели с мужчиной. И тут Мария поняла, что брак – это круг откровенных отношений, которые связывают только их двоих в их собственном тесном мирке. Звучит слишком соблазнительно.

Ее настроение ухудшилось, когда она вспомнила, что где-то может существовать другая женщина, знающая его так же близко. Женщина, которая была ему не случайной любовницей, а любимой женой.

При этой мысли у Марии скрутило живот. В первый раз ей захотелось, чтобы к Адаму никогда не вернулась память. Чтобы он оставался здесь и был ее мужем до тех пор, пока смерть не разлучит их.

Ужаснувшись эгоистичности своих желаний, она села и натянуто улыбнулась.

– Очень хорошо. А ты?

Он выглядел каким-то задумчивым.

– Я не ожидал, что смогу заснуть, но все-таки уснул. И мне снились нормальные сны, а не кошмары, как прежде.

Лежа в ногах на кровати, Бану подняла голову, затем подошла и плюхнулась между ними. Умница. Чем больше их разделяет, тем лучше. Мария погладила ее отвислые уши и была вознаграждена радостным собачьим вздохом.

– Что же тебе приснилось?

– Снов было несколько. В первом я на лошади приехал к своему другу, который только что потерял жену. Этот сон был полон печали, но все-таки не был кошмаром. Затем мне приснилось, как я играю с двумя детьми, мальчиком и девочкой. Мальчик был моего возраста, а девочка моложе, как мне показалось. И у обоих были зеленые глаза. Я вот все думаю, может, у меня есть брат и сестра?

Пытаясь лгать ему как можно меньше, она ответила:

– Даже если и есть, ты мне никогда о них не рассказывал.

– Возможно, они умерли. Во сне мне показалось, что я как будто потерял кого-то, – тряхнув головой, он встал с кровати. – Я чувствую себя так, словно в моих руках находятся части мозаики, настолько большой, что я никогда не смогу увидеть ее целиком.

– Время – лучший лекарь, – сказала она. – Джулия Бенкрофт говорит, что разум – самое сложное, что есть в человеке.

Наблюдая за тем, как Адам надевает халат и шлепанцы, Мария решила, что лучшим исходом для них стало бы возвращение к нему памяти, отсутствие у него жены и прощение им ее обмана. Тогда у них могло бы быть счастливое будущее. Но кажется, что обстоятельства складываются не так, как ей хотелось бы.

Пока же ей оставалось наслаждаться временем, что им отпущено.

– Хочешь с утра покататься верхом?

– Очень хочу, – ухмыльнулся он. – А затем, моя милая, я начну строить для тебя оранжерею.

Глава тринадцатая
(перевод: Barsa, редакторы: Nara, vetter)

Гринок, Шотландия

После еще одного долгого дня поисков, трое друзей встретились за обеденным столом отдельного кабинета таверны, которая стала их штаб-квартирой. Киркленд сбросил на стул свое насквозь пропитавшееся влагой пальто и положил на стол защитный длинный кожаный тубус.

Его друзья к тому времени уже прибыли. Рендалл подбросил еще один совок угля в огонь.

– Проклятая шотландская холодрыга, – мрачно пробурчал он и, прихрамывая, отошел обратно, чтобы опуститься на стул возле камина. Поиски отзывались болью в поврежденной ноге.

Киркленд ухмыльнулся.

– Всего лишь немного бодрит. Только избалованные сассенахи[33][33]
  Сассенах (Sassenach) – презрительное прозвище англичан у ирландцев и шотландцев.


[Закрыть] могут жаловаться на это. Кто-нибудь заказал обед?

– Обед скоро принесут, – ответил Уилл. – Тебе удалось что-нибудь узнать?

– Надежда есть, но весьма призрачная. Как насчет вас двоих?

Киркленд принял бокал кларета от Уилла и упал на стул у камина, устало вытянув ноги. Первым начал Уилл.

– Другие инженеры, которых я позвал осмотреть паровой двигатель, согласились с Мактавишем. Явно было спланировано, что залатанная дыра станет причиной гибели корабля. Ни один инженер не будет таким образом ремонтировать котел, поскольку это гарантированно приведет к катастрофе. Но ни один из нас не нашел ни малейшей зацепки, могущей подсказать, кто же сумел провернуть такое мерзкое дело.

– У этого человека должен быть опыт работы в качестве инженера, – сделал вывод Киркленд. – И он должен был правильно рассчитать время, чтобы его действия не были обнаружены заранее.

Уилл кивнул, соглашаясь.

– Итак, мы предполагаем, что он поднялся на борт в одну из ночей, когда котел уже установили, но еще не закрепили болтами. Так как о проекте такого масштаба болтали в половине таверн, расположенных вдоль реки Клайд, то неглупому человеку ничего не стоило узнать, когда именно сделать свой ход. Если бы заплатку на котле обнаружили, то аварию можно было бы предотвратить, но мерзавец, повредивший котел, вряд ли был бы пойман, так что риск для него был минимален. Рендалл, тебе удалось выяснить что-нибудь о тех, кто участвовал в строительстве "Энтерпрайза"?

– Я переговорил с большинством из них. Все они из весьма уважаемых местных жителей, с надежной репутацией, и ни у кого из них нет причин разрушать принадлежащий кому-то другому корабль, – ответил Рендалл. – Ты же знаешь Эша, он никогда не жалел денег на найм лучших специалистов. Его работники верят, что все, проживающие в Клайдсайде[34][34]
  Клайдсайд – конурбация (объединение/срастание города с пригородами) с центром в Глазго, расположенная по берегам р. Клайд.


[Закрыть], только выиграют от инженерных нововведений.

– Действительно все? – Киркленд снова наполнил бокал кларетом. – Обнаружил ли ты кого-нибудь, кто не был бы так позитивно настроен?

– Один парень, не местный, исчез сразу после того, как корабль затонул. Его звали Шипли, – ответил Рендалл. – Некоторые говорят, что он ирландец, другие – что он из Лондона, но все сходятся на том, что он – из молчунов. О нем ничего не известно, кроме того, что его считали плохой компанией, но при этом он был очень способным помощником инженера. И у него были татуировки.

– Его тело обнаружено?

Рендалл отрицательно мотнул головой.

– Пока нет.

– Если он погиб во время взрыва, то вряд ли мог быть его организатором, – размышлял Киркленд. – Конечно, он мог расставить свою ловушку и покинуть судно до взрыва. Но если бы это было так, то, как мне кажется, его отсутствие было бы замечено, а никто из выживших не упоминал об этом.

– Я написал леди Агнес о том, что нам удалось выяснить, а также спросил ее, кто мог желать смерти Эша, – приглушенно сообщил Уилл.

На какое-то время в комнате повисло тяжелое молчание.

– Мы не можем утверждать, что, уничтожая судно, пытались убить именно Эша, – наконец прервал тишину Киркленд.

– Нет, но это наиболее вероятное объяснение произошедшего. Никто другой из находившихся на борту не кажется мне подходящей мишенью для тайного убийства. К тому же в настоящее время строится и испытывается такое количество пароходов, что выбор "Энтерпрайза" в качестве цели для разрушения абсолютно непонятен, – отрезал Уилл. – Не забывайте и то, что Эш – герцог, а также человек, который в некоторых кругах вызывает негодование одним своим существованием.

– Если кто-то и хотел смерти Эша, то значтельно проще было устранить его c помощью ножа или пули, – заметил Рендалл. – Если взрыв был попыткой убийства, направленной именно на него, то кто-то приложил немало усилий на то, чтобы придать его смерти оттенок случайности.

– Авария – слишком рискованный способ, если вы решили убить человека, – возразил Уилл. – Ведь он вполне мог выжить. Что и случилось с половиной находившихся на "Энтерпрайзе".

– Если бы он выжил, то могла бы быть предпринята еще одна попытка, – заметил Киркленд. – Нам повезло, что мы так быстро обнаружили место крушения и подняли двигатель. Если бы судно ушло под воду на болших глубинах, нам ничего не удалось бы извлечь, и мы бы так ничего и не заподозрили.

– Ну а теперь, когда мы с Рендаллом отчитались, не пора ли и тебе поделиться с нами, Киркленд? – Уилл бросил взгляд на лежащий на столе кожаный тубус.

Киркленд открыл тубус и вынул свернутую карту[35][35]
  Еще раз глянем на место действий:)


[Закрыть].

– Даже после поднятия уцелевших частей судна трое находившихся на борту людей так и не были обнаружены. Эштон, Шипли и моряк по имени О’Рейли. Этим утром мне стало известно, что значительно ниже по побережью к берегу волной прибило тело.

– Эш? – застыв, выдохнул Рендалл.

– О’Рейли. На нем был одет ирландский свитер со сложным рисунком, который позволил опознать утопленника. Так что теперь нам неизвестна судьба только Эштона и Шипли.

Киркленд развернул на столе карту, придавив углы так, чтобы оба его друга могли видеть схему прибрежных районов от побережья чуть севернее Глазго и ниже, вплоть до самого Ланкашира.

– Я провел день в пабе, где собираются рыбаки, покупая им выпивку и расспрашивая о прибрежных течениях. Особенно меня интересовало, как далеко может быть унесено тело, если человек пропал у острова Арран, и где, в конце концов, оно может оказаться.

– При условии, что его вообще когда-нибудь найдут, – мрачно вставил Рендалл. Он подошел к Киркленду и встал рядом, изучая карту. – Где нашли тело О’Рейли?

Киркленд слегка ударил пальцем по точке на карте.

– Около вот этой деревни, Саутернесс.

Рендалл тихонько присвистнул.

– Так далеко? Это же в заливе Солуэй-Ферт, почти рядом с английским берегом.

– Слишком много факторов влияния – ветер, погода, течения. Мы также должны навести справки в Ирландии: ирландское побережье на самом деле даже ближе к острову Арран, нежели Саутернесс. – Киркленд вздохнул. – Никто, кого бы отнесло так далеко, не смог бы выжить – вода слишком холодная. Если Эштон сумел добраться до берега, то сейчас он был бы уже в Глазго и послал бы записку своим людям, находящимся здесь.

– Но если он был тяжело ранен при взрыве, то вряд ли сумел это сделать, – заупрямился Уилл.

Киркленд понял, что Уилл не желает отказываться от надежды, и при этом неважно, насколько та призрачна.

– Что ж, такое возможно, – согласился он. – Но все-таки маловероятно. Слишком много времени прошло со дня крушения. Ранение такой тяжести... скорее всего, не позволило бы ему выжить.

Рендалл постучал пальцами по местам на карте, которые были отмечены крестами.

– Что означают эти пометки?

– Наиболее вероятные участки, куда могло прибить тело, согласно данным об имеющихся в тех районах течениях. Думаю, мы должны разбить эту местность на части и объехать все территории неподалеку от Саутернесса, чтобы выяснить, не находили ли там тел утонувших, – подвел итог Киркленд. – В некоторых деревнях или на фермах местные жители просто произносят над телом молитву и погребают мертвых, ничего не предпринимая, чтобы установить, кто они и откуда.

– По какому принципу мы разделим местность? – спросил Уилл.

Они быстро разделили территорию, добившись того, чтобы сектора не перекрывали друг друга, и не получилось так, что они будут проверять один и тот же участок дважды. Когда с этим было покончено, Рендалл угрюмо бросил:

– Это единственное, что нам осталось сделать. Затем нам придется вернуться к нормальной жизни.

Уилл тяжело вздохнул.

– Не могу сказать, что с нетерпением жду встречи с леди Агнесс, на которой сообщу ей о провале наших поисков.

– Ее самое первое и основное требование к нам состояло в том, чтобы мы приложили все усилия для достижения цели, – ответил Киркленд. – Успех очень важен, но все же не он является главным.

В кабинет вошли две горничные с подносами, полными мяса, хлеба и картошки. Киркленд понял, как он проголодался; наступило время прекратить обсуждение их планов. Он взглянул на самую южную отметку на карте.

– Когда мы закончим с нашими делами, давайте встретимся в этой деревне на английской стороне залива Солуэй-Ферт, она расположена почти напротив Саутернесса и выглядит достаточно большой, чтобы там имелась таверна. – Он ткнул пальцем в точку на карте. – В Хартли.

Глава четырнадцатая
(перевод: Barsa, редакторы: Nara, vetter)

Вскоре Мария обнаружила, что Адам был абсолютно серьезен, говоря о переустройстве сада. В последующие несколько дней он нанял в деревне шестерых рабочих для расчистки запущенных клумб и зарослей всевозможных растений. Как раз начался весенний сезон, а потому следовало срочно приводить в порядок садовые посадки.

Это происходило днем. А ночью они теперь делили постель, хотя и придерживались ограничений, установленных Марией. Только однажды, проснувшись и тихо пробормотав проклятья, Адам вернулся в свою комнату до того, как потерял над собой контроль. Мария была признательна ему за сдержанность и жалела, что он ушел. Ей нравилось чувствовать его рядом, нравилось то удовольствие, которое он ей дарил. И она осторожно училась дарить удовольствие ему, чтобы после этой ночи Адаму больше не пришлось покидать ее комнату.

Чем все это закончится? Тем, что он все вспомнит и покинет ее, или они станут любовниками? Или и то, и другое, и необязательно именно в таком порядке?

Она выросла фаталисткой. Она продолжит наслаждаться его присутствием столько, сколько сможет, и попытается избегать всего, что может разрушить ее будущее.

***

Бригада рабочих, нанятая Адамом, занялась обустройством большей части сада, но над самым отдаленным участком, отгороженным от чужих глаз, Адам работал в одиночку. Он поставил перед собой цель создать настоящий садик для медитации, при входе в который у каждого возникало бы ощущение покоя и умиротворения. Обрезая разросшиеся кусты и растения, расчищая сад, Адам испытывал глубокое чувство удовлетворения, хотя на исходе дня его внешний вид – он весь покрывался грязью с головы до ног – не оставлял никаких сомнений, является ли он джентльменом. Определенно нет.

Марии не терпелось увидеть его садик, но Адам не позволял ей это сделать, пока работа не будет закончена. Однажды она покинула свой кабинет, решив подышать свежим воздухом и попытаться проскользнуть в пресловутый уголок, однако Адам ее перехватил. Это была их общая игра, доставлявшая удовольствие обоим.

Он как раз закончил чистить покрытый потеками каменный фонтан, обнаруженный им у стены, когда услышал приближение Бану, означавшее скорое появление Марии. Адам поспешно встал, вытер руки о старое линялое полотенце и пошел навстречу Марии, чтобы перехватить ее на границе садика.

Мария улыбнулась ему одновременно озорно и просяще. В своем простом голубом утреннем платье она выглядела очаровательно.

– Ты уже закончил? Я умираю от любопытства!

Адам покачал головой, его глаза смеялись.

– Вообще-то, работы в саду никогда не заканчиваются, но я бы хотел, чтобы этот уголок ты увидела тогда, когда он примет надлежащий вид.

– Запрещая заходить в него, ты заставляешь меня отчаянно хотеть проникнуть туда.

Мария сделала быстрое движение, пытаясь обойти Адама, но он поймал ее и рассмеялся.

– Некоторые вещи стоят того, чтобы подождать.

Адам наклонился и поцеловал Марию, прикасаясь к ней только губами, поскольку не хотел испачкать платье. Ее рот был пиршеством, и он всегда будет жаждать вкусить его.

– Ты пытаешься отвлечь меня, – обвинила его Мария, переводя дыхание, как только поцелуй закончился.

– Это действует?

– Боюсь, что да. – Она взглянула на него с преувеличенно смущенным видом. – И что же я искала, идя по этой тропе?

Адам нежно взял ее за подбородок и погладил.

– Ты хотела спросить меня, когда же сад будет готов, и ты сможешь посетить его, а также хотела предложить, чтобы миссис Бекетт приготовила все для пикника, который мы здесь однажды устроим.

Она негромко рассмеялась.

– Так вот в чем состояла моя миссия? Очень хорошо, и когда же ожидать показа?

– Через два дня, при условии, что продержится хорошая погода, – он взглянул на небо, – которую в этой части света совершенно невозможно предугадать.

– Я надеюсь на лучшее. А миссис Бекетт будет только рада помочь с подготовкой пикника. Она восхищается твоим здоровым аппетитом, – говоря это, Мария пыталась незаметно обойти Адама.

Он схватил в объятья эту хитрую девицу и снова ее поцеловал.

– Увидимся позднее за ужином и обменяемся новостями о наших достижениях.

– Отлично. – Мария посмотрела вниз на Бану, которая была занята исследованием новой для нее местности. – Бану, ты идешь со мной или остаешься с Адамом?

Собака посмотрела на Марию, после чего вернулась к прерванному занятию.

– Думаю, в настоящий момент она предпочитает тебя и сад.

– Это животное слишком непостоянно, пожалуй, очень скоро она снова станет разыскивать тебя.

Адам задумчиво посмотрел на собаку.

– Как можно быть таким милым и уродливым созданием одновременно?

– Бану – исключительно умная собака.

Бросив на обоих довольный взгляд, Мария развернулась и направилась к дому.

Адаму показалось, что его сердце отправилось по тропинке вслед за ней. Какой же он счастливчик. Не считая его хаотичных снов, он до сих пор так ничего и не вспомнил о своем прошлом. Но Мария права – настоящее и будущее значат гораздо больше. И пока Мария рядом с ним, возможно, прошлое вообще не имеет значения.

***

Стояла хорошая погода, что не могло не радовать Марию. Она завидовала Адаму, ведь он работает на свежем воздухе, в то время как она вынуждена много времени проводить у себя в кабинете, разрабатывая планы по ремонту поместья, имея в своем распоряжении лишь очень скромные средства. Безусловно, Адам был незаменимым помощником. Да еще викарий представил ее Хорасу Кохрейну.

Мистер Кохрейн раньше служил управляющим у графа в Нортумберленде. Достигнув преклонных лет, он не так давно удалился от дел и вернулся жить в свою родную деревню – в Хартли. Через месяц обретенной свободы он понял, что предпочитает работать, но чуть менее напряженно, чем раньше. Буквально несколько дней в Хартли дали ему почувствовать разницу.

В тот день, когда Мария должна была увидеть садик Адама, ей стало ясно, что сконцентрироваться на цифрах не удастся. И как только наступил полдень, она облегченно отложила работу в сторону. За завтраком Адам сообщил, что собирается завязать ей глаза и только потом провести в сад, чтобы результаты его труда стали для нее сюрпризом. У нее возникла идея, как в ответ удивить его самого. C блестящими от возбуждения глазами Мария сходила на кухню за корзинкой для пикника, приготовленной миссис Бекетт.

Как обычно, Адам услышал ее приближение по петляющей тропинке и вышел навстречу. Работа на свежем воздухе пошла ему на пользу. Кровоподтеки и синяки прошли, он выглядел подтянутым и здоровым. Адам был без шляпы, темные волосы растрепаны ветром, а окружающая зелень сада придала его глазам более яркий и насыщенный цвет. В белой рубашке и темно-синих брюках он выглядел просто сногсшибательно.

Мария приветствовала его улыбкой.

– Прекрасный солнечный денек, как ты и заказывал, наступил точно по расписанию.

– Мне это особенно приятно, поскольку, как правило, заказы на хорошую погоду имеют обыкновение где-то застревать.

Адам поцеловал ее, заставив пальцы на ногах поджаться от наслаждения. Последние дни, безупречные во всех отношениях, позволили ей вообразить, будто они проводят свой медовый месяц.

Забирая у Марии тяжелую корзину для пикника и глядя на свисающие с ручки ленты, Адам поинтересовался:

– Мне завязать тебе глаза одним из этих бантов?

Мария кивнула.

– Мне показалось, что банты на ручке придадут корзине праздничный вид, ведь сегодня особый день.

Он взглянул на тропинку.

– А где Бану?

– Она было решила присоединиться ко мне, но не захотела покидать кухню: миссис Бекетт готовит на ужин запеченное мясо.

Мария усмехнулась.

– Кроме того, Бану и Аннабель по-настоящему сдружились. Я видела, как они лежали у очага, свернувшись в один клубок.

– Вот ведь вероломная дворняжка!

Адам поставил корзину на землю и развязал голубой бант, тщательно подобранный в тон платья Марии. Когда он обвязал голову девушки, и она перестала что-либо видеть, Мария заметила:

– Знаешь, это довольно глупо, ведь я уверена, что мне и так понравится все, что ты сделал.

– Я на это надеюсь. – Адам подставил локоть, чтобы она взяла его под руку, затем подобрал корзину. – Но я хотел бы, чтобы свои первые впечатления о саде ты получила при помощи других органов чувств. Зрение является настолько мощным инструментом восприятия, что совершенно затмевает остальные ощущения.

– Интересная мысль. – Сделав несколько шагов, она добавила: – А знаешь, ты прав, теперь я гораздо больше знаю о тех камнях, что у меня под ногами: небольшие неровности, шероховатости, пучки травы между ними, один камень чуть выше, другой утоплен в землю.

Она сильнее сжала руку Адама, ступив на особенно низко расположенный камень.

– Так странно зависеть от другого человека, казалось бы, в такой простой ситуации, как прогулка.

– Я не дам тебе сбиться с пути.

Голос Адама стал низким и притягательным. Остро воспринимая его малейшие оттенки, Мария спросила:

– Лишение меня возможности видеть – это... это своеобразная метафора того, что я стала твоим проводником, пока ты не помнишь своего прошлого?

Поразившись этой мысли, Адам ответил дрогнувшим голосом:

– Я не думал об этом таким образом, но, похоже, так и есть. – Он поцеловал ее в лоб. – Ты не дала мне сбиться с пути.

Прозвучавшее в его словах доверие, заставило Марию внутренне сжаться. Пройдя еще немного, она спросила:

– Мы только что миновали арку, за которой начинается сад? На мгновение воздух показался мне... более плотным.

– Ты очень восприимчива.

Он провел ее вперед еще на несколько шагов и остановился, убрав кисть Марии со своей руки.

– Мы уже на месте. Скажи мне, что ты чувствуешь.

– Начну с того, что я только что слышала, как ты поставил корзину на землю. То, на чем я сейчас стою, отличается от плит, по которым мы шли сюда. Что-то более мягкое и более ровное. – Мария медленно повернулась, описав круг. – Ветра почти не чувствуется: стены защищают нас от бриза. И они же сберегают солнечное тепло, в твоем саду значительно теплее, чем за его пределами.

– Что ты слышишь?

Она задержала дыхание.

– Шум бегущей воды! Если прислушаться, можно различить тихие звуки, то низкие, то высокие. Ты установил фонтан?

– Я отремонтировал существующий, скрытый разросшимися стеблями вьющихся растений, – пояснил он. – Что еще ты слышишь?

– Пение птиц. В сельской местности птиц можно слышать повсюду, но обычно я их почти не замечаю. В твоем саду живут щеврицы[36][36]
  Щеврица – или лесной конек – (лат. Anthus trivialis) – вид птиц из семейства трясогузковых, мельче и стройнее воробья. Длина тела до 16 см. Верх буровато-серый, с черновато-бурыми пестринами. Низ светло-охристый. На груди и боках тёмные пестрины, крайние рулевые белые. Ноги телесно-розовые; коготь заднего пальца короткий. Молодые с более чёткими чёрными пестринами верха тела. Позывки «тит-тит», «псиит-псиит».


[Закрыть], я права? И еще я слышу... славок[37][37]
  Warbler – некая приставка ко многим видам мелких птиц, то есть какой-то собирательный образ певчей птички. Возможно, автор имел ввиду птичку из рода славок.
  Славки (лат. Sylvia) – род птиц из семейства славковых (Sylviidae). Относятся к подотряду певчих воробьиных. Славки являются одним из более крупных родов внутри своего семейства, поэтому и дали ему его название. К ним относятся около 26 видов. Славки живут в лесах и густых кустарниках, однако некоторые виды приживаются и в садах. Их пение часто громкое и специфическое и по нему их можно легко отличить от других птиц. Славки окрашены в серо-коричневый цвет и умеют ловко передвигаться в густых зарослях.


[Закрыть] и... как мне кажется, воробьев[38][38]
  Sparrow – мелкая, похожая на воробья птица.
  Если кто помнит Капитана Джека Воробья – одного из центральных персонажей киносерии Пираты Карибского моря в исполнении Джонни Деппа, то он как раз и не Воробей, а Jack Sparrow:)


[Закрыть]. Но они чуть дальше от нас. Какие прекрасные звуки! А какое благоухание! Думаю, это нарциссы на пике цветения, я чувствую их аромат. Почему-то он у меня всегда ассоциируется с маслом. Но есть и другие запахи, других растений. Кажется, в шпалернике начало цвести фруктовое дерево. Яблоня?

Адам тихо рассмеялся.

– А ты очень неплохо справляешься с этим заданием. Ты уже использовала обоняние, осязание и слух. Все, кроме вкуса. Хочешь попробовать цветок?

– Я могу предложить кое-что получше.

Ориентируясь на его голос, Мария подошла к Адаму, поймала его за руки, потянулась вверх и поцеловала в шею.

– М-м-м, солоновато. Но очень приятно. – Она слегка сжала его руки. – Твердые, но гибкие. В них ощущается красота и сила.

Адам рассмеялся и заключил Марию в объятья. Острое чувство близости его тела и возбуждающее давление на ее грудь вызвало прилив крови к самым интимным местам.

Неожиданно зрение вернулось – это Адам сдернул повязку с ее глаз. Мария почти пожалела, что ее так внезапно вырвали из мира чувств, хотя и была рада увидеть его смуглое красивое лицо настолько близко к своему.

– Ты блестяще прошла испытание, – восхитился он. – Думаю, мне также завязали глаза и провели в сад, когда я был еще ребенком. Конечно, я не помню этого по-настоящему, но у меня такое чувство, что много лет назад я пережил то же самое, что и ты сейчас. Именно поэтому мне захотелось, чтобы и ты это попробовала.

– Ты вспомнил тот, другой сад? – спросила она, освободившись из его объятий.

Адам нахмурился, затем покачал головой.

– Возможно, но не уверен.

Желая стереть мрачное выражение с его лица, она обвела взглядом сад. Он был прекрасен, даже когда был диким и запущенным, но осторожное вмешательство Адама придало ему гармоничный и законченный вид, вызывающий умиротворение. Старая деревянная скамья, установленная в тени дерева, так и манила отдохнуть на ней, а прежде хаотично растущая растительность теперь превратилась в приятную взгляду лужайку.

Но жемчужиной сада был фонтан. Мария пересекла сад, желая взглянуть на него поближе.

– Мне нравится, как из пасти льва струится вода и льется в чаши разной величины, создавая целую симфонию нежных звуков. Ты сказал, что фонтан уже был здесь под разросшимися зарослями ползущих растений?

Она дотронулась до покрытой лишайником головы льва из серого камня и провела пальцем по чаше с прозрачной водой.

– Он был полностью скрыт под вьюнами. Я и сам планировал установить фонтан, так что его обнаружение стало для меня большой удачей. Сливная труба и чаши нуждались в чистке, в остальном он остался прежним.

Мария прогуливалась по саду, рассматривая и трогая все подряд.

– Ты сделал нечто непостижимое. Даже воздух здесь оказывает расслабляющее действие.

– Я рад, что тебе понравилось. – Адам с удовлетворением оглядел сад. – Здесь еще предстоит много работы, но уже сейчас я доволен, все получается так, как задумывалось.

– Настало время отпраздновать твою победу.

Мария приподняла крышку корзины и достала что-то напоминающее старый шерстяной коврик, свернутый в трубку. После того, как они растянули его на траве, она поставила в центр корзину и изящно присела рядом. Во всяком случае, она надеялась, что сделала это изящно.

– Ты удивил меня. Теперь настала моя очередь, я тоже приготовила тебе сюрприз, – сказала Мария, озорно улыбнувшись. – У нас будет "ленч втемную".