Текст книги "Удачная сделка"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 8
Леди Джослин очень утомил день, проведенный вне дома. Вернувшись, она едва не прошла мимо гостиной, но, услышав доносившийся оттуда женский голос, остановилась. Неужели тетя сменила гнев на милость и вернулась в Лондон?
Надеясь, что это именно так, она открыла дверь – и замерла… В гостиной сидела не тетя Лора, а эта дерзкая особа. Она пила бренди и любезничала с каким-то подозрительным субъектом – Джослин впервые видела этого человека. Незваный гость в ее доме?! Какая наглость! Однако она тут же вспомнила о том, что решила проявлять терпимость. Салли распивает бренди? Ну и что? Не станет же она воровать столовое серебро…
Джослин уже хотела незаметно уйти, но тут Салли подняла голову и увидела ее.
– У меня для вас плохие вести, леди Джослин, – ухмыльнулась она.
– Дэвид… Он… он умер?
Джослин похолодела. Неужели это все-таки случилось? Значит, исхудавшее тело Дэвида остывает сейчас в комнате наверху? Значит, его зеленые глаза закрылись навеки? А ее в это время даже не было дома! Их короткая встреча накануне оказалась прощальной! Неудивительно, что Салли потребовала графин бренди.
– Нет, напротив, – продолжала Салли. – Дэвид вовсе не умер. Доктор Кинлок, которого вы видите здесь, прекрасно выполнил операцию, и Дэвид скорее всего не только останется жив, но и совершенно поправится.
Он будет жить?! Эти слова ошеломили Джослин. Она машинально переступила порог, потом сделала шаг, другой – и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Но ведь это – настоящее чудо! Если сказанное Салли правда – это просто чудо! Дэвид заслуживает жизни и счастья.
Но тотчас же возникла еще одна мысль: живой муж не входил в условия сделки!
– Я знаю, что вы желали его смерти. – Салли встала и подошла к Джослин. – Может, мне лучше остаться и стоять у двери на страже? Потому что пока его нельзя увезти из, вашего дома. Поскольку он не умрет сам по себе, у вас может появиться желание… исправить положение.
Джослин невольно сжала кулаки.
– Какая низость! – воскликнула она. – Да, я действительно думала, что он умрет, но я вовсе не желала смерти Дэвида.
Джослин медленно опустилась на стул. Она чувствовала ужасную слабость – и в то же время ей хотелось наброситься на Салли и выцарапать глаза этой дерзкой гувернантке.
Ощутив прикосновение чего-то холодного, она поняла, что держит в руке рюмку бренди, которую ей подал доктор.
– Выпейте, леди Джослин. Это поможет вам. Она послушно сделала глоток, но тут же поперхнулась – влага огнем обожгла ее горло. Однако доктор оказался прав: она действительно пришла в себя. Поставив на стол рюмку, Джослин попыталась разобраться в своих чувствах.
Ничто не заставит ее сожалеть о том, что Дэвид Ланкастер будет жить. Но что это означает? Как теперь сложатся ее отношения с Кэндовером? Даже если герцог в нее влюбится, она не сможет выйти за него замуж. При этой мысли ей захотелось плакать.
Почувствовав, что вот-вот действительно разрыдается, Джослин заставила себя не думать о герцоге. Ведь можно думать о чем-нибудь другом… Например, хирург, кажется, не такой уж противный.
Как раз в этот момент доктор Кинлок начал рассказывать о болезни майора и о том, что именно было сделано для того, чтобы его вылечить. Когда он закончил свой рассказ, Джослин вполне искренне ему улыбнулась:
– Примите мою благодарность, доктор Кинлок. Вы сделали доброе дело. Я почти не знаю майора Ланкастера, но абсолютно уверена: мир станет лучше благодаря тому, что он выжил.
Салли нахмурилась, заметив, что Кинлок с величайшим удовольствием принял благодарность леди Джослин. Похоже, даже самые умные мужчины не могли разглядеть подлинной сущности этой надменной аристократки, этой… шлюшки.
Однако Салли тотчас же устыдилась своей последней мысли. Видимо, дело было в бренди, выпитом на пустой желудок. И конечно же, не следовало говорить о том, что леди Джослин может попытаться причинить вред Дэвиду. Как только Салли сказала об этом, ей захотелось прикусить язык – и не только потому, что доктор Кинлок посмотрел на нее с осуждением. Когда она высказала столь нелепое предположение, леди Джослин вдруг показалась ей удивительно беззащитной – словно ребенок, которого ударили. Кто бы мог подумать, что эта особа умеет чувствовать? Но наверное, ее просто огорчили подобные обвинения…
Тем не менее Салли понимала, что нагрубила хозяйке без всяких на то причин. Поэтому она заставила себя проговорить:
– Мне очень жаль, что я сказала лишнее, леди Джослин. Не сомневаюсь, что за Дэвидом будут здесь хорошо ухаживать. Я пока начну подыскивать жилье для брата, чтобы не обременять вас.
– Не нужно торопиться. В доме достаточно места, и ваш брат нисколько меня не обременяет. – Леди Джослин холодно взглянула на Салли и поднялась. – Доктор Кинлок, вы пришлете мне счет за ваши услуги? Надеюсь, что он будет соответствовать результатам.
Доктор взглянул на Салли:
– Меня пригласила мисс Ланкастер. Насколько я понял, она намеревалась сама мне заплатить.
– Но я считаю, что обязана вам заплатить.
Джослин одарила хирурга еще одной чарующей улыбкой.
Салли вынуждена была признать: если бы подобная улыбка была адресована ей, то она, наверное, забыла бы о многочисленных недостатках этой аристократки.
Леди Джослин взглянула на каминные часы:
– Уже довольно поздно. Разрешите мне предложить вам экипаж, чтобы вы могли доехать домой. Или желаете остаться на ночь, мисс Ланкастер?
Вспомнив о своей грубости, Салли отказалась:
– В этом нет нужды. Доктор Кинлок говорит, что Дэвид будет спать всю ночь. И Морган остался, чтобы за ним следить. Я пешком дойду до дома Лонстонов. Это недалеко, и еще не стемнело.
Салли на время забыла о своих воспитанниках, но теперь вдруг поняла: ей необходимо позаботиться о том, чтобы Лонстоны по-прежнему были ею довольны. Леди Джослин наверняка откажется от своих финансовых обязательств, раз она не овдовеет. Впрочем, деньги теперь не имели значения – жизнь Дэвида была дороже любых денег.
Бросив взгляд на Салли, Кинлок сказал:
– Мы будем счастливы воспользоваться вашим любезным предложением, леди Джослин. Я прослежу, чтобы мисс Ланкастер благополучно добралась домой. Если вы прикажете подать карету, то мы сразу поедем.
– Но в этом нет нужды, – пробормотала Салли.
Но леди Джослин уже распорядилась, чтобы подали экипаж.
Хирург негромко засмеялся:
– А мне кажется, есть нужда в экипаже. Как часто вы пьете бренди?
– Почти никогда, – призналась Салли. – Но я совершенно не опьянела!
Сделав столь решительное заявление, она тотчас же икнула.
Весело сверкнув глазами, Кинлок взял ее под руку и вывел к карете. Забравшись в экипаж, Салли с удовольствием откинулась на мягкое бархатное сиденье. У нее почему-то кружилась голова, и к тому же ее одолевал смех. Как странно!
Впоследствии Салли не могла вспомнить, о чем они разговаривали во время этой недолгой поездки, возможно, они просто молчали. Но она прекрасно помнила: неподалеку от дома Лонстонов Кинлок указал кучеру на небольшую таверну и велел остановиться.
Салли в изумлении уставилась на шотландца – ведь им следовало проехать еще два квартала.
– Но мы еще не приехали – воскликнула она. Доктор взял ее за руку, чтобы помочь выбраться из кареты.
– Да, но в этой таверне прекрасно готовят, и я намерен позаботиться о том, чтобы перед возвращением домой вы поели. В противном случае ваши хозяева уволят вас за пьянство, а виноват буду я.
Кинлок, конечно же, шутил, но Салли оскорбилась:
– Я не пьяна! Только… только немного весела. И есть мне не хочется.
Кинлок улыбнулся.
– Возможно, вы действительно не голодны, зато я ужасно проголодался Может быть, вы посидите со мной, чтобы мне не есть в одиночестве?
При такой постановке вопроса Салли отказаться не могла. К тому же в следующее мгновение она вдруг почувствовала, что прямо-таки умирает от голода.
Таверна оказалась чистой и опрятной, и, судя по всему, здесь действительно прекрасно готовили. Хозяин встретил Кинлока как друга и усадил доктора и его спутницу в темном тихом уголке. Несколько минут спустя Салли принялась с жадностью поглощать хлеб с сыром, горячий пирог с мясом и луком и персиковый пудинг. Утолив голод, она выпила крепкого кофе. Наконец, отставив чашку, проговорила:
– Мне очень неприятно, что я оказалась для вас такой обузой, доктор Кинлок. Наверное, я была немного пьяна и только сейчас это поняла.
Шотландец улыбнулся и несколькими точными движениями разрезал яблоко, лежавшее на столе.
– Да, разумеется. Бренди на пустой желудок, как правило, оказывает именно такое действие.
Салли откинулась на высокую спинку дубовой скамьи и с облегчением вздохнула.
– Кажется, я досыта не ела с того дня, как увидела список раненных при Ватерлоо.
Весна казалась бесконечно долгой: Англия ждала битвы с Корсиканцем, каким-то чудом вернувшись с Эльбы, он получил поддержку многих французов. Салли прочитывала все газеты, с жадностью выискивая самые последние новости. Возможно, у нее было предчувствие.. Во всяком случае, в те годы, когда Дэвид воевал на Апеннинском полуострове, она никогда так не тревожилась. Получив же известие о том, что он тяжело ранен при Ватерлоо, Салли не удивилась. Она была потрясена и смертельно испугана – но не удивлена. А потом началось ожидание…
Напомнив себе, что все это теперь в прошлом, Салли сказала:
– Мне очень стыдно из-за того, что вы взяли на себя заботу обо мне, вам придется идти домой пешком. А ведь вы могли уехать в карете леди Джослин. Вы живете неподалеку от больницы?
– Нет. Я живу в нескольких кварталах отсюда, на Харли-стрит. А в этом заведении часто ужинаю. – Кинлок провел пальцем по лужице эля, образовавшейся на столе. – А не могли бы вы подробнее рассказать о венчании вашего брата? Похоже, это довольно необычная сделка…
Салли объяснила, в чем заключался интерес леди Джослин и как именно Дэвид стал ее мужем. На сей раз она рассказала все, что знала сама. Хотя в ее устах эта история звучала довольно странно, хирург не выказал никаких признаков удивления. Видимо, Йен Кинлок был из тех, кого трудно чем-либо удивить.
Выслушав рассказ Салли, шотландец пробормотал:
– Бедняжка… Неудивительно, что вы с ней не поладили. Ведь у вас с леди Джослин совершенно разные интересы.
– И можно ли обвинять меня за то, что я заподозрила ее?..
– Глупости, моя милая. Вы ведь вовсе не считаете, что она может убить вашего брата. – Кинлок усмехнулся. – Неужели вы не заметили, какое у нее было лицо, когда она подумала, что он умер?
– Кажется, она действительно огорчилась, – признала Салли. – Возможно, она боялась, что смерть в доме расстроит прислугу.
– А может, ваш брат ей понравился – пусть даже она не собиралась оставаться его женой? Что ж, очень любопытно… Забавно будет посмотреть, как эта парочка решит свои проблемы.
Салли передернула плечами – шутка доктора пришлась ей не по душе.
– Мне бы очень не хотелось, чтобы леди Джослин осталась женой моего брата. Более высокомерной женщины я в жизни не встречала.
– Леди Джослин не так уж плоха. Хотя она аристократка. – Покончив с первым яблоком, доктор разрезал второе. – Откровенно говоря, она просто очаровательная женщина.
Салли благоразумно воздержалась от комментариев. Было очевидно, что по поводу леди Джослин они вряд ли придут к, единому мнению. Немного подумав, она заговорила о политике:
– Судя по всему, вы радикал, не так ли?
– Если радикал – это тот, кто презирает лентяев, людей, не сделавших для окружающих ничего полезного, то, наверное, я действительно радикал. Ведь есть женщины, которые тратят на один наряд столько денег, сколько многие семьи тратят за год. И есть мужчины, которые считают спортом убийство беззащитных животных и проигрывают в карты целые состояния. – Доктор весело улыбнулся. – Я всегда считал, что охота была бы более справедливой, если бы лисам и фазанам давали оружие, чтобы они могли отстреливаться.
Салли представила лису, стреляющую в охотника, и рассмеялась:
– Я знаю нескольких джентльменов, которых следовало бы проучить хорошим зарядом дроби пониже пояса.
Доктор ухмыльнулся, и Салли поняла, что позволила себе слишком смелое замечание. Кинлок совершенно не походил на всех ее знакомых, и она, беседуя с ним, невольно заговаривалась.
Салли всматривалась в лицо доктора, всматривалась в его голубые глаза, становившиеся то грустными, то веселыми, и думала о том, что ей никогда не удастся отблагодарить этого удивительного человека за то, что он для нее сделал!
Кинлок съел еще одну дольку яблока, а остальные отодвинул от себя. Салли взглянула на него вопросительно, и он, склонившись над столом, с лукавой улыбкой проговорил:
– Вам придется хорошо питаться, чтобы наверстать упущенное. Из-за постоянных волнений вы стали слишком уж стройной.
Доедая яблоко, Салли подумала: «Доктор Кинлок считает меня тощей». Но неужели для нее это важно? Встревожившись, Салли поняла: ей очень хотелось бы, чтобы доктор Кинлок увидел в ней женщину, а не только сестру своего пациента.
Немного подумав, она сказала себе: это странное волнение – оно просто от выпитого бренди. И кроме того, ей было приятно сидеть в этой таверне. Салли впервые в жизни обедала с привлекательным мужчиной. Разумеется, она обедала с Дэвидом, но братья – совсем другое дело.
Конечно, в глазах Кинлока она просто тощая гувернантка, опьяневшая от рюмки бренди и оскорбившая прекрасную женщину. При этой мысли Салли почувствовала себя униженной. Проглотив последнюю дольку яблока, она поднялась со скамьи:
– Мне пора к Лонстонам.
– Мне тоже пора домой, – сказал доктор. Кинлок встал из-за стола, и Салли вдруг поняла, что он только сейчас по-настоящему успокоился. Что ж, ничего удивительного – ведь доктор сделал замечательную операцию!
Они вышли из таверны, и Кинлок проводил Салли к дому Лонстонов. Уже простившись с шотландцем, она подумала о том, что этой ночью будет спать так спокойно, как не спала уже много месяцев.
Глава 9
Хирург и Салли Ланкастер уже давно уехали, а Джослин все еще сидела за чаем. Тетя Лора сказала бы: «Ты сама себя наказала». Да, наверное, ей не следовало выходить замуж за майора…
Исида прыгнула к хозяйке на колени и громко замурлыкала. Джослин невольно улыбнулась и принялась поглаживать свою любимицу. Поглаживая гладкую шерстку Исиды, Джослин всегда успокаивалась, но сейчас ей едва ли удастся успокоиться – ведь она стала женой совершенно незнакомого человека! Это был очень милый незнакомец. Более того, она восхищалась его мужеством. Но все-таки он оставался незнакомцем… В такой ситуации даже самая спокойная женщина может устроить истерику.
И кроме того, поправившись, майор, возможно, изменится, превратится в совершенно другого человека. Ведь он тоже не рассчитывал на длительный брак, и очень может быть, что он теперь огорчен не меньше, чем она. А если майор полюбит какую-нибудь женщину? Если захочет жениться на ней? В таком случае он, конечно же, захочет развестись…
Увы, о разводе не могло быть и речи, ведь Джослин всю жизнь страдала от того отвратительного скандала, которым сопровождался развод ее родителей. Нет, она на это никогда не решится. На развод требовалось специальное разрешение, и такое разрешение можно было получить лишь после унизительного обсуждения всех подробностей…
И даже если она решится пойти по этому пути, то ей потребуется повод для развода. Как правило, поводом становится измена жены, на что она определенно не пойдет. И кроме того, не исключено, что майор Ланкастер ни при каких обстоятельствах не захочет с ней разводиться, ведь она – богатая женщина. Слава Богу, майор подписал бумагу и отказался от собственности жены – в противном случае он мог бы ее разорить.
Джослин улыбнулась и покачала головой. Ее фантазия слишком уж разыгралась. Здоровый Дэвид может отличаться от умирающего, но она не может поверить в то, что он превратится в чудовище. Она готова биться об заклад, что майор Ланкастер – человек порядочный и благородный. Ей просто не хочется быть его женой.
Наконец Исида спрыгнула на пол и отправилась по своим кошачьим делам. Джослин же решила, что пора проведать майора.
Хью Морган по-прежнему находился в голубой комнате, рядом со своим спящим подопечным. Майор спал, лежа на животе, и дыхание у неге было спокойным и ровным.
– Все в порядке? – шепотом спросила Джослин. Слуга встал со стула и подошел к двери.
– Спит как дитя, миледи.
– Прекрасно. А как ваш брат? Он хорошо устроился?
– Очень хорошо. Замечательно… Он совсем ободрился. Спасибо, что вы о нем справились. – Морган смущенно улыбнулся. – Вы были правы насчет служанок, миледи. Они все хлопочут вокруг Риса, и это ему полезно.
Джослин улыбнулась. Она искренне порадовалась за Хью Моргана и его брата.
Поужинав в одиночестве, Джослин отправилась спать, но ее по-прежнему одолевали тревожные мысли. Она старалась смириться со своим неожиданным замужеством. В конце концов, через сто лет они оба умрут… так что все это не имеет никакого значения. Тем не менее она несколько часов ворочалась в постели, прежде чем забылась в беспокойном сне.
Ее разбудил настойчивый стук в дверь. Исида, лежавшая, как всегда, у нее в ногах, насторожилась и подняла голову. В следующую секунду дверь отворилась, и в спальню вошла Мари.
– Хью Морган попросил меня разбудить вас, – сказала служанка. – Майору очень… не по себе, миледи, и Морган тревожится.
– Сейчас приду. – Джослин встала с постели и надела капот. Сунув ноги в тапочки, она вышла в коридор, где дожидался Морган с подсвечником в руке. – Доктор Кинлок оставил свой адрес?
– Да, миледи. Он сказал, чтобы его вызвали, если понадобится.
Джослин перетянула капот поясом и поспешила следом за Морганом в голубую спальню. Слуга держал над головой подсвечник – был самый темный час ночи.
Миновав галерею, Джослин вошла в комнату. Она надеялась, что им все-таки не придется беспокоить доктора Кинлока. Майор теперь лежал на спине, и казалось, что он вздрагивает под одеялом. Джослин присмотрелась и ахнула в изумлении: ноги Дэвида шевелились! Кинлок оказался прав: он не был парализован.
Джослин подошла к кровати и, склонившись над майором, приложила ладонь к его лбу. Она решила: если у него жар, она немедленно пошлет за доктором. Однако ей показалось, что жара не было.
Дэвид немного успокоился и пробормотал по-французски:
– Жаннет… это ты, милая?
Она выпрямилась и отчетливо проговорила:
– Нет, это Джослин. Порядочная англичанка, а не одна из ваших французских или бельгийских девиц.
Он приоткрыл глаза и, похоже, немного смутился.
– А почему вы решили, что Жаннет – это не моя лошадь?
– Вы стали бы называть лошадь «милая»?
– Солдат и его лошадь… на войне они становятся очень близки, – ответил майор, и глаза его лукаво блеснули. Джослин невольно рассмеялась:
– Думаю, мне не следует вдаваться в подробности. Но скажите, вы помните, что происходило? Помните доктора Кинлока и операцию?
Дэвид промолчал, и Джослин поняла: ему страшно спрашивать о результатах операции.
– Операция прошла успешно, – сказала она. – Кинлок считает, что вы полностью поправитесь.
Майор по-прежнему молчал, и Джослин додумала, что он не расслышал ее слов.
Но несколько секунд спустя Дэвид вдруг кивнул и шевельнул правой ногой. Потом чуть приподнял колено. Затем то же самое проделал и с левой ногой.
– Господи! – воскликнул он с дрожью в голосе. – Это правда! Я могу двигаться. Я могу двигаться!!!
Майор поспешно закрыл глаза, чтобы сдержать заблестевшие в них слезы. Джослин села на стул у кровати и взяла его за руку. Повернувшись к Моргану и Мари, она сказала:
– Можете ненадолго уйти. Морган, вы, наверное, проголодались. И вам обоим следовало бы выпить чаю.
– Да, это было бы кстати, миледи, – кивнул слуга. Выходя из комнаты, Хью и Мари обменялись многозначительными взглядами, было очевидно, что предложение хозяйки пришлось им по душе.
Дэвид пытался осознать произошедшее, а Джослин тем временем рассказывала ему о том, что говорил доктор Кинлок перед отъездом. Когда же майор наконец открыл глаза, она спросила:
– Как вы себя чувствуете?
– По сравнению с тем, что я чувствовал после Ватерлоо, – сравнительно неплохо. Хотя, в сущности, отвратительно.
Улыбнувшись его шутке, Джослин спросила:
– Боли сильные?
– Конечно! Замечательные боли! Глаза майора лихорадочно блестели.
– Знаете, Дэвид, я подозреваю, что вы будете очень трудным выздоравливающим.
Джослин внимательно посмотрела на майора, и ей вдруг показалось, что она видит в нем еще одну, менее заметную перемену.
Глаза! Впервые его глаза выглядели… не так, как прежде. Видимо, действие последней дозы настойки закончилось. Она взяла пузырек, стоявший на столике у кровати.
– Доктор Кинлок велел дать вам немного опия, если вы проснетесь ночью. Чтобы поправиться, вам нужно больше отдыхать.
– Нет!
Дэвид взмахнул рукой – она и не подозревала, что у него хватит на это сил, – и выбил из ее рук пузырек. Бутылочка разбилась, и по лежавшему на полу роскошному персидскому ковру расползлось темное пятно.
Джослин изумленно смотрела на Дэвида. По комнате разливались запахи гвоздики и корицы. А на лице больного вдруг появилось выражение отчаяния.
– Простите, – пробормотал он. – Я не хотел вас обидеть. Но я… я больше не буду принимать опиум. Никогда!
– Почему?
Дэвид нахмурился. Он понял, что должен все объяснить, иначе Джослин вольет в него это проклятое зелье.
– Доктор Кинлок сказал, что я умирал из-за отравления опиумом?
Она кивнула, и он снова заговорил:
– Большие дозы опиума затуманивают разум и искажают чувства. Зрение, слух – все изменяется. Это было похоже… казалось, у меня украли душу. Я скорее умру, чем снова допущу такое.
– Вы действительно предпочли бы умереть? – прошептала Джослин.
Он судорожно вздохнул:
– Ну… возможно, я преувеличиваю. Наверное, принял бы дозу опия, если бы она спасла мне жизнь, но сегодня… сегодня я вдруг почувствовал, что не нуждаюсь в этой проклятой настойке. Я сумею обойтись и без нее.
– А как же боль? Он криво усмехнулся.
– Я бы солгал, если бы не признал: у меня сейчас такие ощущения, будто в тело мое впились когти тигра. Но даже это лучше, чем забытье под действием опия.
– Хорошо, майор, – кивнула Джослин, – я не буду заставлять вас принимать настойку. Хотя не могу обещать что доктор Кинлок поступит так же. Он придет к вам утром. Если доктор скажет, что опий необходим для вашего выздоровления, то я сама помогу вас держать, пока он будет вливать в вас лекарство.
– Да, конечно, леди Джослин, – улыбнулся Дэвид.
– Если вы не хотите спать, то, может быть, голодны? Вам надо набираться сил.
Дэвид прислушался к своим ощущениям.
– А знаете, – проговорил он с удивлением, – кажется, я и впрямь проголодался.
– Может, желаете жаркого?
Майор вдруг почувствовал, что ему действительно ужасно хочется жаркого.
– О… это было бы замечательно, – ответил он.
– Нет уж, приготовьтесь есть суп, – проворковала Джослин. – А если он вам не повредит, то, может быть, я дам вам омлет и немного заварного крема.
Майор рассмеялся:
– Я вынужден подчиниться, леди Джослин. Она потянула за шнурок звонка, и вскоре явился Морган. Пока Джослин объясняла слуге, что следует принести, Дэвид любовался ее точеным профилем. Ему ужасно хотелось приподняться и обнять ее, хотелось прижать ее к груди…
И тут слуга пробормотал:
– Повар будет недоволен, если разбудить его среди мочи. Джослин выразительно подняла брови:
– Если месье Шарбонье выразит неудовольствие, можете передать ему, что я не задерживаю его в своем доме. Надеюсь, что все заказанные блюда будут поданы через четверть часа. Вы меня поняли?
Пряча улыбку, Морган кивнул и поспешно вышел из комнаты.
– Поверьте, леди Джослин, вы могли бы стать замечательным сержантом, – заметил Дэвид. – Все подчиненные мгновенно выполняли бы ваши распоряжения.
Она улыбнулась, ничуть не смутившись.
– По-моему, мои слуги слишком обленились. Полагаю, им не вредно время от времени сталкиваться с трудностями.
– Мне кажется, они довольны жизнью. Майор прекрасно понимал, что леди Джослин только кажется холодной и высокомерной, на самом деле она была добросердечной и отзывчивой.
– Кому-нибудь нужно сообщить о том, что вам уже лучше? – спросила она. – Утром я отправлю записку Ричарду Дэлтону. Но может быть, известить об этом кого-нибудь еще? Наверное, у вас есть родственники, которые будут рады такой новости?
Майор тотчас же ответил:
– Братья едва ли обрадуются моему выздоровлению.
– У вас есть братья? – удивилась Джослин. – Я полагала, что у вас нет никого, кроме сестры. Дэвид с явной неохотой проговорил:
– У нас с сестрой есть три старших единокровных брата, но мы стараемся не вспоминать об их существовании. Наша с Салли мать была намного моложе отца. Его сыновья от первого брака презирали нашу мать, потому что у нее не было приданого. К тому же, по их понятиям, она была недостаточно знатной. Братья не смели оскорблять ее в присутствии отца, поэтому вымещали свою злобу на нас с Салли. – Он невесело улыбнулся. – Я рано научился драться – это оказалось очень кстати. После смерти отца старший брат выгнал нас троих из дому.
– Какая низость! Разве можно так обращаться с женой отца и с братом и сестрой? – воскликнула Джослин. – А отец вас не обеспечил?
– Он был поглощен наукой и наивно считал, что его наследник о нас позаботится, отец заблуждался. К счастью, нашей матери полагалась небольшая доля наследства. Денег хватило на небольшой домик и приличное образование для нас с Салли. – Майор грустно улыбнулся, вспомнив о домике, где прошли его самые счастливые дни. – После смерти матери поступление денег, конечно, прекратилось, но к тому времени я уже служил в армии, а Салли заканчивала учебу. Мы неплохо справились с трудностями.
– Неудивительно, что вы с сестрой так близки.
– В детстве мы были лучшими друзьями. Мы вместе играли и вместе учились. – Он улыбнулся. – С ней было даже веселее, чем с моим любимым пони.
Не скрывая зависти, Джослин призналась:
– Мне всегда хотелось иметь брата или сестру.
– Я бы предложил вам одного из моих единокровных братьев, но сомневаюсь, что вы могли бы с ними поладить. Они даже друг с другом не ладят. Когда я их знал, они постоянно ссорились. И я не думаю, чтобы они стали лучше. От некоторых недостатков с возрастом можно избавиться, но останутся подлость и злость… Наверное, братья похожи на свою мать – во всяком случае, на отца они абсолютно не похожи.
– Я, кажется, понимаю, почему ваша сестра не считала возможным обратиться к ним в трудную минуту. – Джослин поджала губы. – Предательство со стороны близких оказывается самым жестоким ударом…
Дэвиду было бы интересно узнать, чье предательство оказалось для Джослин жестоким ударом. Возможно, она вспомнила об отце, составившем столь странное завещание.
– Жаль, что родственников нельзя выбирать, как выбираешь друзей, – пробормотал майор.
– Да, очень жаль, – улыбнулась Джослин. – Но лишь благодаря моей тете Эльвире мы с вами познакомились. Если бы она не мечтала заполучить этот дом, то мне, возможно, не пришло бы в голову… я не решилась бы на столь необдуманный брак.
Дэвид тяжко вздохнул. Слова Джослин стали отрезвляющим напоминанием о том, что интимность этого ночного разговора всего лишь иллюзия. Их брак существует лишь на бумаге, и, конечно же, через несколько недель его придется расторгнуть. Ведь леди Джослин была абсолютно уверена в том, что он не выживет.
Майор понимал, что им предстоит обсудить этот вопрос, но сейчас у него не было сил на подобные разговоры.
– Не надо тревожиться, леди Джослин. Я думаю, что с таким непреднамеренным браком можно будет покончить к обоюдному удовольствию.
Она, похоже, обрадовалась.
– Неужели? Каким образом?
Но тут в комнату вошел Морган с подносом в руках. Обуздав свое любопытство, Джослин сказала:
– Мы сможем обсудить это завтра. Или, вернее, сегодня, днем. А сейчас вам надо поесть.
Хотя поднос был снабжен специальными ножками, воспользоваться им, лежа в постели, оказалось не так-то просто, возможно, потому, что разговор с леди Джослин очень утомил Дэвида. Когда он попытался поднести ко рту ложку куриного супа с ячменем, его рука дрогнула и суп разлился по подносу. Моргана уже отправили обратно на кухню, поэтому Джослин решила сама накормить майора. Она взялась за ложку, но он тотчас же запротестовал:
– Вам не следует это делать! Она укоризненно посмотрела на него.
– Вы думаете, я не справлюсь?
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. – Майор хотел еще что-то сказать, но тут Джослин влила ему в рот ложку супа. Проглотив его, он в смущении пробормотал:
– Вам не стоит утруждать себя ради меня.
Она покачала головой:
– Если я аристократка, то это еще не значит, что я ни на что не гожусь. Возможно, вам следует называть меня просто Джослин.
Майор открыл рот, чтобы ответить, но она тотчас же влила в него следующую ложку и весело рассмеялась. Дэвид выразительно взглянул на нее и, проглотив суп, пробормотал:
– У вас это неплохо получается. Вам уже приходилось ухаживать за больными?
Джослин нахмурилась и опустила глаза.
– Я ухаживала за отцом в последние недели его жизни. Отец всегда был очень здоровым и энергичным человеком. И болеть он совершенно не умел. Когда я находилась рядом, он вел себя лучше.
И в ответ на дочернюю преданность граф составил это возмутительное завещание. Неудивительно, что она говорила о предательстве…
И тут он почувствовал, что больше не сможет проглотить ни ложки супа.
– Мне очень жаль… – Майор с сожалением посмотрел на куриные крылышки, оставшиеся на дне тарелки. – У меня не хватит сил, чтобы съесть что-то еще.
Джослин широко улыбнулась.
– А я на это и не рассчитывала. Откровенно говоря, омлет и заварной крем я заказала для себя. Когда я просыпаюсь среди ночи, мне всегда хочется есть.
Она поставила поднос на столик и быстро расправилась с омлетом. Майор с удовольствием смотрел, как Джослин ест. Правду ли говорят те, кто утверждает: если женщина с аппетитом ест, то она ненасытна и в постели? Размышляя на эту приятную тему, он впервые за много недель погрузился в здоровый сон.
Засыпая, Дэвид почувствовал, как Джослин осторожно пригладила ладонью его волосы. А может, это ему просто показалось?..
