Текст книги "Проклятие Дерика"

Автор книги: Мэри Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

25

Сара слишком часто поглядывала на него краешком глаза, и в конце концов Дерик раздраженно спросил:

– Что такое?

– Прости.

– Могу сообщить, что, когда я перекинусь, ты это непременно заметишь. Ясно? Так что хватит посматривать на меня исподтишка; это меня выводит из себя.

– Дай мне передышку, – сказала она, как бы оправдываясь. – У меня была такая странная неделя. Я поневоле немного волнуюсь.

– А ты не волнуйся. Я никогда не сделаю тебе больно.

– Ну да, ты просто убьешь меня.

– Да, но это будет не больно, – рассмеялся он.

У Сары тут же подскочило давление, в ушах загудело, и она почувствовала, что глаза у нее вытаращились в буквальном смысле слова.

– Господи, ты что, серьезно?

Он молча посмотрел на нее.

– Ну ладно, теперь можешь бежать в лес, – сказала она. – Я опять злюсь.

– Через пару минут. – Все небо блистало великолепными розовыми и красными красками – воистину потрясающий закат. Но Сара была слишком раздражена и вся в пятнах от укусов, а в таком состоянии трудно восхищаться закатами. – Как ты?

– Нормально. – Она украдкой посмотрела на часы.

Какой долгий день! Вчерашняя ночь – черт, та ночь у Джона – словно была тысячу лет назад.

– Ты останешься здесь, ладно? Рядом с грузовиком. Я, наверное, далеко не уйду. Перестань смотреть на часы, меня это раздражает.

– Прости, – повторила она, и, точно в кошмарном сне, ее взгляд снова скользнул по циферблату. – Значит, ты перекидываешься на закате, как в «Альманахе фермера»? Или в полной темноте? Потому что, знаешь ли, полнолуние как раз сегодня?

– Я знаю, – сказал Дерик, и голос его прозвучал как-то… сипло, что ли? Сара искоса глянула на него и заметила, что он мечтательно смотрит на небо. – От захода солнца до восхода. Вот когда мы бегаем с Ней.

– Л-л-ладно. Если понадоблюсь, я буду лежать, съежившись, в спальном мешке.

Она направилась к грузовику, но он с быстротой мысли схватил ее за руку и мягко остановил. Сара заметила без всяких эмоций, словно под воздействием наркотиков, что ногти у него очень длинные и загибаются вниз.

Да, это напоминало воздействие наркотиков. Она была испугана, и мозг ее пытался помочь ей справиться со страхом, как бы перезагружая систему.

«Ах, Сара, ради бога! Это же Дерик!»

Если забыть о том, что он произвел на нее довольно дурное впечатление, когда попытался ее убить, он скорее съел бы свою левую руку, чем причинил ей зло.

Да-да, именно так. Саре полегчало, хотя зрелище этих ногтей – точнее, когтей – несколько обескураживало.

– Ну что? Что такое?

– Оставайся рядом с грузовиком, – повторил он, и – нет, ей не почудилось – он действительно говорил с трудом.

– Ладно, – кивнула она. – Ты уже мне об этом сказал. Ладно.

Потом он целовал ее, почти пожирал, его язык был у нее во рту, он приподнял ее над землей, а его руки крепко обхватили ее спину. И он казался – как будто крупнее? возможно ли такое? Или, может быть, он просто казался крупнее сейчас, потому что должен вот-вот перекинуться?

Его губы двинулись к ее горлу… и тут он резко отпрянул.

– Да, – прошептала она, почти задыхаясь. – Это было… любопытно. Нельзя ли теперь отпустить мою руку?

Дерик отпустил ее и начал быстро снимать с себя одежду – единственный раз, когда у нее на глазах он разделился еще быстрее, это когда они впервые собирались заняться сексом. Неужели только позавчера?

– Спокойней, – сказала она, когда молния на его джинсах «Левис» расстегнулась в одно мгновение.

Она услышала что-то – неужели он скрежетал зубами?

Нет, он преображался. Если бы она сморгнула, то пропустила бы этот момент. Дерик упал на руки и на колени, его белокурые волосы удлинились, ногти зарылись в землю… и вот уже огромный волк смотрит на нее, волк в шкуре точно того же цвета, что волосы у Дерика, волк с зелеными глазами, похожими на лампы в темноте.

Волк подался вперед, Сара наклонилась к зверю – или к человеку? – и он ткнулся в нее носом. То был быстрый обнюхивающий поцелуй, а потом он испустил рык, и Сара отвернулась так быстро, что чуть не потеряла равновесие. На краю их лагеря стоял волк поменьше, и волк этот был в нерешительности, словно не решался нарушить границы их территории. Это был зверь угольно-черного цвета, с золотисто-желтыми глазами, какие бывают у черно-рыжих кошек. И очень маленький, действительно очень маленький. Дерик перестал рычать и прыгнул к волку. Просто потрясающе – насколько он был больше того, другого.

Они обнюхались, и Сара заметила, что Дерик, несмотря на свои огромные размеры, чувствует себя непринужденно и пытается держаться так, чтобы второй волк не испытывал страха. Мелкий волк робел, пятился, но не убегал.

Тут она поняла: второй – это волчица. И они уходили… они уходили вместе! Без всяких рассуждений эта мохнатая сука ушла и увела ее предполагаемого убийцу-друга – фальшивого жениха.

– Шлюха! – бросила им вслед Сара и пнула шину грузовика.

Дерик примчался к стоянке наутро, привлеченный запахом жареного бекона. Он был такой расслабленный и в таком хорошем настроении, что не сразу понял, что что-то не так.

Наверное, этого следовало ожидать. Ведь Сара – человек, пусть и весьма необыкновенный. А он взял и превратился в волка у нее на глазах. Для нее это было, наверное, очень странно. Он думал уйти в лес минимум за полчаса до захода солнца, чтобы избавить ее от этого, – надо признаться, – странного зрелища, а потом решил плюнуть. Он – такой, какой есть, а если ей это не нравится, ничего не поделаешь.

А кроме того, ему хотелось, чтобы она видела. Видела его во всей красе и не испугалась.

– Что случилось? – спросил он наконец после долгого молчания.

– Ничего.

– А-а… Тебя что-то расстроило?

– Нет, – солгала она.

– Вот как. – Ей-богу, он понятия не имел, что теперь делать. Сара врет, и он знает, что она врет, и, наверное, она знает, что он знает, что она врет. Так что это за штучки? – Значит, ночью все было хорошо?

– Прекрасно.

– Вот и ладно. – Сказать ей, что она врет? Не обращать внимания на то, что она врет? Сказать ей, но в то же время простить за то, что она врет? Наврать самому? – Ты скисла потому, что я не принес кролика? Я думал об этом, но, честно говоря, свежевать его и чистить – такая тягомотина, вряд ли ты…

– Мне это все равно, Дерик.

– Вот как.

– Вот так, – сердито бросила она, вороша в костре кочергой.

– Как – так? – Он потянулся, чувствуя приятную усталость. – А бекона не осталось?

– Ты прекрасно знаешь, что осталось. Где эта как-там-ее-шкуру?

– А? – Дерик выпрямился, сбитый с толку.

Она не дурачится. Нисколько. Она по-настоящему злится. От нее пахнет, точно как от костра.

– Что? Какая муха тебя укусила? Что случилось?

– Та поросшая волосьем шлюха, которую ты взял с собой вчера вечером, если ты не помнишь. Вот что.

– Поросшая волосьем… а, ты о Менди?

– Ха, Менди, – фыркнула она.

– Она не поросшая волосьем шлюха, – стал оправдываться Дерик. – У нее своя бухгалтерская фирма. И ее здесь нет. Она пошла домой.

Сара потрясла перед ним лопаточкой, и он увернулся от капель горячего жира.

– Знаешь, мне нужно только одно – правда. Скажи мне правду, хорошо? Обещаю, что не стану беситься.

– Но ты уже бесишься, – заметил он, думая, сумеем ли он проползти под огнем. Правда состояла в том, что ему было болезненно интересно, что сделает с ним ее сила, если она будет только беситься, но не защищать свою жизнь? Может, просто нашлет на него перхоть или устроит растяжение связок? – Бесишься по-настоящему.

– Заткнись. Вы что, занимаетесь этим, когда убегаете в лес?

– Этим… а! – Он рассмеялся с облегчением и тут же уклонился от удара лопаткой. – Сара, чтоб тебе пусто было! У Менди есть пара. Мы сходимся только для охоты. Запомни: вас гораздо больше, чем нас. Очень редко можно встретиться с кем-то из нас в лесу. Поэтому мы объединяемся. Она была одна, потому что сегодня его очередь сидеть дома с детенышами.

– Хм-м… – Сара уставилась на него, сузив глаза, но он понял, что ей полегчало.

– Поверить не могу! И ты все утро из-за этого злилась? – Дерик с трудом пытался сдержать смех: вряд ли это поможет ее успокоить. – Могущественнейшая в мире волшебница ревнует к какому-то бухгалтеру!

– Я не ревную, – пробормотала она. – Просто хочу знать, вот и все.

– Ну вот, теперь знаешь. И спасибо за вотум доверия, кстати. Да, мы, оборотни, такие распутники, что занимаемся этим с любым движущимся объектом.

– Я ничего такого не говорила, – промямлила она.

– Нет, говорила.

– Ну, прошу прощения, – сердито сказала она.

– И потом, я никогда больше не пойду с другой особой женского пола. Я предпочту… – И он резко закрыл рот.

– Что предпочтешь?

– Предпочту вот этот бекон, и побыстрее. Я умираю с голоду!

– А Вселенная, – холодно проговорила Сара, – сама позаботится о себе.

– Серьезно, – сказал он некоторое время спустя. – Это вправду глупо.

– Да заткнись ты, – бросила она, но Дерик понял, что она больше не злится.

Пусть сейчас она не благоухает розами, зато взялась поджаривать целый новый фунт бекона – и только для него одного.

26

Они были в Сент-Луисе. И говоря по правде, Саре осточертела езда в грузовике. И осточертело спать на открытом воздухе. И осточертел запах костра, въевшийся в ее волосы, одежду и кожу.

И просто осточертел бекон. Дерик, кажется, вполне способен им одним и питаться, а вот она – не способна.

Но все это не имело значения, все это было не важно, потому что, как бы ей все это ни осточертело, Сара не хотела, чтобы оно кончалось. Лучше и дальше оставаться в состоянии неопределенности и вести активный образ жизни. С Дериком.

Потому что мир-то, может, и погибнет, а может, и нет, а вот Дерик уйдет из ее жизни в любом случае.

Это никуда не годится.

«Замечательно! – сказала она себе. – Плюнь на спасение мира только затем, чтобы тебя еще пару раз поимели. Просто замечательно!»

– Большая часть пути позади, – сказал Дерик.

– Угу.

«Вот именно. Оборотни-любовники подворачиваются на каждом шагу. Имею я право, в конце концов, урвать немного счастья?»

Она кашлянула.

– А у тебя есть план, что мы будем делать, когда туда доберемся? Как мы найдем этих парней? И что будем делать, когда найдем?

– Нам поможет отыскать их твое везенье. Вот возьмешь ты и споткнешься, и упадешь на их вожака, и случайно нанесешь ему смертельный удар. Что же до остального… об остальном я позабочусь.

– Значит, у тебя никакого плана нет?

– Не важно, – ответил он с важным видом, и Сара рассмеялась.

– Ну ладно, – сказала она. – Слава богу, у нас есть немного времени, чтобы что-то придумать.

– М-м-м… Слушай, это дело с феей Морганой… может, если «Идиоты Артура» узнают, что ты славная девчонка, они оставят попытки тебя убить? Ведь о том, что они плохие, мы слышали только от доктора Каммингса.

– Прибавь еще то, что я видела собственными глазами в больнице, – заметила она.

– А, ну да. Но, может, все-таки, когда они увидят, что ты не такая плохая, они свою затею бросят.

– А может, – весело добавила она, – на этой неделе меня поймают на краже? А может, и нет.

– Серьезно. Ведь из-за чего вся эта возня с Морганой? Из-за того, что она злая, плохая и все такое, но ты же не такая.

– Вся возня с Морганой (надо же придумать такое мерзкое выражение!) началась из-за того, что Мерлин науськивал ее, притеснял ее семью, разбил ее семью, а потом сбежал, натворив столько зла.

– Вот как. – Дерик замолчал. – Что, правда?

– Если бы не его вмешательство, Моргана была бы главным сторонником Артура. На самом деле была. Но ведь ее совершенно затравили – и не только в реальной жизни, но еще и в истории. Исторические книги пишут мужчины, – добавила Сара безучастно. – Разумеется, они смотрят на все так, будто Моргана была страшной злобной колдуньей, которая погубила Артура просто потому, что могла. Но это совсем не так. Ее настроили на то, чтобы погубить его. И она погубила. Будь все иначе…

– Вот оно что.

– Будь у нее нормальная семейная жизнь… нормальное воспитание… кто знает?

– Хм…

– Теперь тебе самое время сказать: «Я никогда не рассматривал это с такой точки зрения».

– Да, не рассматривал.

– Точно. Мужчина есть мужчина. То есть меня не колышет ни это, ни что-то еще, поскольку вы просто не способны думать каким-то другим местом, кроме как… Останови машину! – вдруг закричала она, и Дерик ударил по тормозам.

Сару чуть не придушило ремнем безопасности. Наконец она высвободилась и открыла дверцу. Сунула руку в машину, схватила большой вещевой мешок, который они использовали как общий чемодан, и скомандовала:

– Пошли.

– Куда пошли?

– За мной.

И она побежала к… станции «Амтрак», с запозданием понял Дерик. Он побежал за ней.

– Поезд? – крикнул он. – Ты что, хочешь сесть на поезд? Почему ты не сказала об этом раньше, это ведь не первый поезд, который попался нам на глаза?

– Не знаю. Меня достал этот грузовик, – объяснила она, входя на людный перрон. – И ставлю миллион долларов, что мы найдем поезд на Бостон. Можно будет мирно отдыхать, а не сидеть за рулем.

– Один из нас и отдыхал, а не сидел за рулем.

– Это потому что ты автомобильный хам. Ты не разрешал мне сесть за руль после того раза.

– Ты не справляешься с ручной коробкой скоростей.

– Вполне справляюсь!

– Значит, мы все время тормозили, что дальше? Зачем нам искать поезд?

– Не знаю, – ответила она, – но мне кажется, что так будет правильно.

– При том, что у нас нет билетов? А, да что я говорю. Контролер нас не заметит или притворится, что билеты у нас есть, потому что сегодня утром от него ушла жена, или откажет вся местная компьютерная система, и они будут слишком заняты, чтобы беспокоиться из-за двух безбилетных пассажиров.

– Вот именно.

– Значит, это что-то типа инстинкта?

– Вот именно.

Он пошел за ней мимо билетной кассы.

– Хорошо.

Она обернулась и посмотрела на него через плечо.

– Правда хорошо?

– Конечно. Я верю в инстинкты. И потом, – он улыбнулся, – до сих пор ты ни разу не ошиблась.

27

– Знаешь, я ведь могу к этому и привыкнуть, – сказал Дерик, залезая на спальную полку рядом с Сарой, которая опиралась о локоть, глядя в окно. – Нет билетов, нет денег? Без проблем!

– Я не знала, получится ли у меня, – ответила она, не оборачиваясь. – Мне надоело, что мое могущество – или как оно там – пассивно, понимаешь? Мне захотелось узнать, может ли оно сработать по моему желанию.

– И ты узнала.

– Кажется, да.

– А скажи, золотце, ты что-нибудь видишь в окно?

– Нет. – Она улыбнулась. Забавно, какая у нее обалденная улыбка. – Иди сюда и комментируй.

Он примостился позади и выглянул в окно поверх ее головы.

– Ну… вот ферма… а вот еще одна… о, вот стадо крепко спящих коров, м-м-м… коровы…

– Не заводись, ты только что поел.

– Как это «только что»? Полчаса назад. Ты посмотри вон туда, полоска земли становится уже, наверное, потому что… да, там река… видишь огни, справа? Наверное, это город прямо у реки. Где мы?

– Где-то на Среднем Западе.

– Ну, – и он потыкался носом ей в затылок, – это здорово ориентирует.

– Я тебе, балбес, не ходячий атлас. А знаешь, в это время завтра утром нас, может быть, уже задавят «Избранники Артура».

– Какая бодрящая мысль. Спасибо, нашла приятную тему разговора.

– Все это может кончиться через день-другой, – произвела Сара, и голос ее прозвучал странно безучастно. – Подумать только.

– Да. Все будет кончено. И либо мир погибнет, либо мы вернемся к своей жизни.

– Да, – сказала она.

– Хм… Сара… это, наверное, покажется тебе глупостью… и слегка отсталым…

– Спасибо, что дал мне сосредоточиться.

– …но мне правда очень хорошо с тобой. Мне… ну, типа мне не хочется, чтобы это кончилось.

– Ах ты, козел, – прошептала она, и Дерик испугался, увидев, что она плачет.

– Ты что? О боже, не надо, меня пугает, когда ты плачешь. Честное слово, я в первый раз вижу, как ты плачешь, и меня это точно пугает.

– Заткнись, – всхлипнула она. – Ты слишком много говоришь.

– Сара, что не так? Если не считать, что все не так.

– Этим все сказано, – сказала она, вытирая глаза. – Все. Я тоже не хочу, чтобы это кончалось. Я бы предпочла остаться в этом поезде навсегда, я не хочу сражаться, проиграть, а может, и умереть, или, может, весь мир погибнет, или, может, погибнешь ты.

– Все будет хорошо, – произнес он без всякой уверенности.

– Ты совершенно не умеешь врать. Правда. В жизни не видала ничего подобного.

– Что делать, мы не так воспитаны. В отличие от вас, людей. Вы-то – во всем спецы, – сказал он, стараясь приободрить ее. – Homo sapiens – самые лживые, жадные особи, которых планета когда-либо…

– Заткнись! А ты… ты когда-нибудь думал о… что, если ты ошибся?

Он улегся поближе к ней.

– Понятия не имею, о чем ты, любовь моя.

– Может, ты убьешь меня сегодня ночью, – проговорила она так спокойно, что он чуть не свалился с полки. – Спасая мир.

– Какая чушь!!!

– Не кричи, я рядом.

– Ты не злая, Сара. Нисколечко не злая. Так как же ты можешь погубить мир?

– А что, если это бессознательный поступок?

– А что, если сознательный?

– Ну ладно, хватит, – бросила она. – Так мы ни до чего не договоримся.

– Вот именно. Так что оставим это, ладно? Я прошел через все это дерьмо не для того, чтобы убить тебя теперь. И потом, – заметил он, – я, наверное, и не смог бы, помнишь? Я хочу сказать – на самом деле не смог бы. Мало того, что мне кажется это просто ужасным – я не в состоянии заставить себя попытаться еще раз.

– Вот как. Да, ты прав. – Она слегка приободрилась. – Если попытаешься, у тебя может случиться разрыв сердца.

– Именно. И хватит плакать, ладно?

– Да заткнись ты и поцелуй меня. Тупой осел.

Он поцеловал ее, и она тоже поцеловала его, неистово, почти отчаянно. Он почуял ее страх и тревогу и успокоил ее, как только мог – губами и руками. Вскоре ее тревога сменилась вожделением, от которого и в нем тоже разгорелось вожделение.

Они разделись и прижались друг к другу, шепча, покусывая, теребя, вздыхая, и под конец он закрыл глаза и вдыхал ее духи, и они сотрясались, а поезд шел через Средний Запад.

– Я должен тебе кое-что сказать, – начал он, как раз когда она уже засыпала, – только обещай, что не будешь беситься.

– А ты не можешь говорить как взрослая девочка? Что? Что такое?

– Обещай, что не будешь беситься.

– Всякий раз, когда говорят такое, это значит одно: «Берегись, сейчас ты взбесишься».

– Да, но ты все же обещай.

– Обещаю.

– Обещаешь?

– Ну да, да!

– Черт. Сара, я должен сказать тебе это. То есть это как бы… преследует меня.

– Так говори.

– Но я не хочу, чтобы ты взбесилась, – проскулил он.

– Тяжелый случай.

– Ну вот. – Он глубоко втянул в себя воздух; койка была такая узкая, что она ощутила, как вздымается у него грудь. – Ладно. Нам не нужно было спать друг с другом в доме Джона. Или предыдущей ночью, в лесу.

– Чего и где мы не должны были делать?

– Нам не нужно было спать друг с другом. Он все равно догадался, что ты мне не невеста.

– И ты не счел нужным посвящать меня в подробности, потому что?..

– Ну, потому что мне хотелось перепихнуться, – честно признался он и тихо взвыл: – Ваууу!

– Ты что? Я же тебя даже не трогаю!

– Bay, черт побери, Сара!

– Ах ты, придурок! Ах ты, подонок! Ах ты, задница! Вот блин!

Когда она вспомнила, как она накинулась на него… как сняла халат и стянула с себя одеяло, точно настоящая старая шлюха… как говорила себе, что они занимаются этим ради дела… она пришла в ярость, так ей стало стыдно.

И что можно сказать о нем? После того как он домогался до нее, а правды до сих пор не сказал? Ничего, кроме того, что он лживый, низкий, беспринципный…

– Вауууу!

– …негодяй.

– Чего скулишь? – бросила она. – Я даже не начала еще. А ты сукин сын! Кусок говна! Ты…

– Ой-ой-ой! – Он обхватил свои чресла и принялся раскачиваться взад-вперед на узкой полке. – Сара, ты прекратишь?

– Что прекращу?

– Успокойся, – попросил он. – Ради наших нерожденных детей.

– Говорю тебе, я ничего не делаю! – Но так ли это? Она, конечно, здорово разозлилась и вполне могла наслать какую-то кару на его гениталии. Может, и не одну. Хотя его крики боли изумительно поднимали ей настроение. – Хватит ныть.

– Bay, ax, вау! О боже! – И он жалобно застонал. – Мои яйца сейчас лопнут!

– Так тебе и надо, – бросила она.

– Я серьезно, Сара. В жизни не испытывал большей боли.

– Прекрасно.

– Слушай, я прошу прощения, хорошо? Правда, правда, правда, правда прошу прощения. Я просил прощения еще до того, как ты раздула мои яйца.

– Я не…

– Просто я не мог, чтобы это и дальше висело между нами. Особенно после этих твоих слов – помнишь, насчет того, что завтрашний день может оказаться решающим?

– И что? – буркнула она.

– И я решил все рассказать тебе.

– Ну, рассказал.

– Да, но ты обещала не беситься.

– Я и не бесилась.

– Но ведь ты мне отомстила? – Он осторожно ощупал себя. – О боже! Кажется, я на некоторое время выбыл из Сексуальных Олимпийских Игр, Сара-Медвежонок.

– Так тебе и надо, – повторила она и отодвинулась от него, насколько это было возможно, а это было почти невозможно. – Козел.

– Bay, ну же, – уговаривал он. – Я же сказал, что прошу прощения. Не моя вина, что мне так хотелось трахнуть тебя, что я был готов…

– Этим ты ничему не поможешь, – проворчала она, но когда Дерик с покаянным видом устроился позади, не стала ему препятствовать.