Текст книги "Золотая сеть"
Автор книги: Мэри Бэлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 3
– Ничего глупее я за всю свою жизнь не слышала, – сказала Александра. – У меня же скоро помолвка с его светлостью, Джеймс. Почему ты не сообщил об этом графу? Как он вообще додумался до того, чтобы предлагать мне руку? Ты должен был сказать ему, что этот вопрос даже обсуждению не подлежит.
– Он поступает так, как велит честь, Алекс, – возразил ей Джеймс. – Вчера ночью тебя скомпрометировали, и хотя я от всей души надеюсь, что тебе удастся избежать брака с ним, я не могу не уважать его желание поступить согласно кодексу чести.
– Но отец не позволит ему побеседовать со мной, так ведь? Да я со стыда сгорю, если мне придется еще раз столкнуться с ним лицом к лицу. Я так надеялась, что этого никогда не случится!
– В подобных обстоятельствах твой отец не сможет отказать ему. – В голосе леди Бекворт звучала тревога. – И зачем ты только отправилась бродить по саду, Александра! Отец непременно рассердится на тебя, да и на меня тоже, за то, что я не сумела приглядеть за тобой как следует.
– Ты ни в чем не виновата, мама. – Александра поднялась и подошла к окну маминой гостиной.
Не успело семейство отобедать, как прибыл граф Эмберли, и отцу пришлось принять его. Именно тогда Александра впервые услышала, что граф собирается сделать ей предложение. Все утро она провела в своей постели, куда ее спешно уложила Нэнни Рей сразу после возвращения домой.
– Ты же сказал, что это просто ошибка, Джеймс, – обратилась к брату Александра. Тот стоял у двери, заложив руки за спину. – Лорд Иден собирался украсть свою сестру. Я понятия не имею, зачем ему это понадобилось, но это их дело. Мне он никакого вреда причинить не хотел. И не причинил, если не считать довольно неуютной и тревожной ночи. Разве не достаточно простого извинения? Причем извиниться должен лорд Иден, а не граф. Как ты думаешь, мама?
– Надо было вовремя сообщить мне, что ты не собираешься ехать с Дидрой, Александра, вот что я думаю, – вздохнула леди Бекворт. – Тогда я могла бы отправить Джеймса на поиски.
Раздался стук в дверь, и лакей сообщил, что отец просит дочь спуститься к нему в салон.
– Я не хочу встречаться с лордом Эмберли, – взмолилась Александра.
– Мне очень жаль, – посочувствовал ей брат. – Думаю, выхода у тебя нет. Эта встреча должна состояться. Просто помни, что ты не сделала ничего плохого и тебе нечего стыдиться. Пусть он сам выкручивается.
– Не заставляй отца ждать, – начала нервничать леди Бекворт. – Ты же знаешь, Александра, если он зовет – надо сразу идти.
Поддавшись внезапному импульсу, Джеймс Парнелл подошел к сестре и взял ее за руку.
– Я провожу тебя, – серьезно промолвил он. – Черт бы побрал этого графа Эмберли вместе с его братом! Прости за такие слова, мама. Насквозь прогнившие аристократы! И сестренка их не лучше, кичится своей неземной красотой и флиртует направо и налево. Откажи ему, Алекс. К черту графа с его понятиями о чести. – За последние слова Джеймс не стал извиняться, поскольку леди Бекворт их уже не слышала.
Не успела мисс Парнелл переступить порог салона, как лорд Эмберли понял, что ошибся. Девушка вовсе не так красива, как ему показалось вначале. Он видел ее на кровати, длинные стройные ножки выставлены на обозрение, лицо, горит, темные глаза превратились в два огромных блюдца от непонимания, смущения и тщательно скрываемого страха. Шикарные волосы распустились, черными волнами обрамляя лицо и плечи. Тогда она показалась ему невероятно красивой, но, видимо, виной всему весьма необычные обстоятельства их знакомства.
Теперь она стояла у двери и не сводила взгляда с отца: высокая стройная женщина, прямая словно струна. На ней было простое коричневое платье, хорошо скроенное и явно дорогое, но уродливого фасона и убийственной расцветки. Волосы гладко зачесаны назад и собраны в пучок. Над черными глазами с длинными темными ресницами – изгибы черных бровей, носик прямой, губы сжаты так, что превратились в тонкую линию. Подбородок упрямо вздернут.
– Позволь мне представить тебе графа Эмберли, Александра, – произнес лорд Бекворт нравоучительным тоном.
Вечно он говорит так, словно проповедь читает, подумал граф, склонившись перед мисс Парнелл. Что за лживый фарс представлять их друг другу официально, как будто они не встречались при довольно скандальных обстоятельствах всего несколько часов назад! Девушка присела в реверансе, на лице – все то же напряженное выражение. Она ни слова не проронила.
– Я дал его светлости разрешение переговорить с тобой наедине, – продолжил тем временем лорд Бекворт. – У него есть десять минут. Советую тебе, Александра, хорошенько подумать, как следует поступить, чтобы не запятнать свою честь и честь семьи. После этой встречи оставайся здесь, мне тоже есть что сказать тебе.
Лорд Эмберли заметил, что мисс Парнелл впервые за все время опустила глаза, но тут же подняла взгляд и с вызовом посмотрела на отца.
– Да, папа, – прозвучали ее первые слова. Лорд Бекворт удалился, но девушка не двинулась с места. И лорд Эмберли тоже. Он так и стоял спиной к высоким окнам, заложив руки за спину. Мисс Парнелл спокойно и уверенно смотрела на него.
– Могу ли я справиться о вашем здоровье, мэм? – спросил наконец граф. – Не стану выражать надежду, что вы уже оправились от выпавших на вашу долю тяжких испытаний. Я уверен, что это не так. Но не был ли нанесен вам какой-нибудь непоправимый урон?
– Со мной все в порядке, благодарю вас, милорд.
Граф отметил про себя, что голос у нее довольно низкий, ровный. Утром с ее пересохших губ слетали совсем не такие звуки.
– Я также не стану просить у вас прощения за ужасные неприятности, которые вам пришлось пережить по вине нашего семейства. Будучи настоящей леди, вы наверняка сочтете необходимым даровать свое прощение, но вы не обязаны делать этого. Такие вещи не прощают.
– Позволю не согласиться с вами, милорд, – ответила она. – В мире нет ничего, что нельзя было бы простить, к тому же, насколько я понимаю, я пострадала из-за простого недоразумения, никто не желал мне зла. Я готова простить лорда Идена. И мне бы не хотелось, чтобы вы перекладывали бремя вины на свои плечи.
– Вы стали пленницей в моем доме, мэм, – возразил граф. – И вина лежит на мне. Страданий ваших мне ничем не искупить, но в моих силах предложить вам то единственное, что я могу вам дать, – мое имя. Вы сделаете мне честь, приняв мое предложение. И снимете груз с моей души. Я постараюсь, по крайней мере отчасти, возместить нанесенный вам ущерб.
– Вы придаете слишком большое значение всему случившемуся, милорд. Вы ничем мне не обязаны. Спасибо вам за предложение, но мне придется отклонить его. Может, вы не в курсе, но вскоре должна состояться моя помолвка с герцогом Петерлеем. Я удивлена, что мой отец не упомянул об этом.
Лорд Эмберли внимательно посмотрел на девушку. Она стояла перед ним, гордо подняв подбородок.
– Я знаю, – ответил он ей. – Ваш отец поставил меня в известность. Герцог Петерлей – человек выдающийся и достойный уважения. Я прекрасно понимаю, что и вы, и ваша семья гордитесь этой помолвкой. И если вы собираетесь отклонить мое предложение, мисс Парнелл, я всем сердцем желаю вам счастья. Мне остается только надеяться, что никто не узнает, что случилось этой ночью. В таком случае вашему счастью действительно ничто не угрожает и вы вполне сможете обойтись без меня и моего предложения.
– Откуда люди могут узнать об этой путанице? Да и какое им вообще до этого дело? – Ее брови удивленно взлетели вверх, выражение лица внезапно переменилось, и на какое-то мгновение она стала похожа на обиженного ребенка. – В конце концов, произошла ошибка, и вины моей тут нет. Как, впрочем, и вашей, милорд.
Мисс Парнелл еще выше подняла подбородок и снова надела на себя маску неприступной гордости.
– Похоже, вы совсем недавно живете в Лондоне, мисс Парнелл, – невесело улыбнулся он. – Я прав?
Она молча кивнула.
– Полагаю, мои десять минут подходят к концу. Позвольте мне еще раз настоятельно предложить вам свою руку. Выйдете ли вы за меня?
– Нет, милорд, – спокойно и решительно возразила она. – Не выйду. Но все равно огромное вам спасибо. Вы очень добры.
Он поклонился.
– Могу ли я попросить вас кое о чем, прежде чем уйти, мэм? Если слухи об этом несчастном случае все же просочатся и жизнь ваша станет невыносимой, примете ли вы меня снова? Дадите ли вы мне еще один шанс защитить вашу честь?
– Нет, милорд, полагаю, в этом не будет никакой надобности. У меня есть отец и брат, и в случае необходимости они встанут на мою защиту, не говоря уже о его сиятельстве Петерлее.
Он подошел поближе и протянул ей руку.
– Что ж, тогда желаю вам всего наилучшего, мэм, – сказал он. – Не смею более утомлять вас своим присутствием.
На миг ему показалось, что она отклонит его предложение дружбы. Девушка как-то странно поглядела на протянутую руку, прежде чем вложить в нее свою ладонь. Он заглянул ей в глаза и поднес ее руку к своим губам. Она даже бровью не повела, лишь краска бросилась ей в лицо.
– Всего хорошего, милорд, – спокойно прозвучал ее приятный грудной голос.
Лорд Эмберли вышел, но Александра еще несколько секунд была не в силах сдвинуться с места. Затем судорожно вдохнула и подошла к окну.
Какая ужасная встреча! И главное, никому не нужная. С чего это граф вдруг решил, что обязан прийти к ней и предложить свою руку из-за ошибки брата? И почему отец позволил ему сделать это, когда она всю свою сознательную жизнь негласно обручена с герцогом Петерлеем? Странные у мужчин понятия о чести.
Александра была уверена, что не узнает графа Эмберли при встрече с ним на улице. Тогда, ранним утром, она только мельком взглянула на него, к тому же он был в халате. Александра понятия не имела, как выглядит граф, какого цвета у него волосы, высокий он или нет; да она даже возраст назвать не смогла бы.
То, что он оказался импозантным и представительным джентльменом, явилось для нее неожиданностью. К тому же молодым. Он наверняка младше его сиятельства герцога и, по всей видимости, ненамного старше Джеймса. Волосы у него густые, темные – хотя и не совсем черные, как у нее, – глаза голубые, добрые. Взгляд прямой, открытый, искренняя улыбка. Губы тоже готовы в любой момент улыбнуться. Высоким его не назовешь, но когда он подошел поближе, ей пришлось поднять голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Телосложения он был плотного, в движениях чувствовалась сила. Совершенно не похож на прогнившего аристократа, как обозвал его Джеймс.
Внешний вид графа смутил девушку. Даже если бы он оказался престарелым господином, ей все равно было бы неловко вспоминать то утро. Но при мысли о том, что этот симпатичный молодой человек видел ее в постели – волосы распущены, юбка задралась и почти полностью обнажила ноги, – ей хотелось сквозь землю провалиться. Ее так и подмывало развернуться, удрать в свою комнату и накрыться с головой одеялом. Но вместо этого пришлось приложить все усилия, чтобы остаться на месте, смотреть ему в глаза и слушать его речи. И даже отвечать. Ей с трудом удалось скрыть смущение и замешательство.
Одним словом, встреча эта вывела девушку из состояния душевного равновесия. Она слишком мало общалась с мужчинами по приезде в Лондон, а до этого и вовсе подобных знакомств не водила. В столицу они переехали всего месяц назад, а до этого вели замкнутую жизнь. Долгие годы Александра мечтала о браке, собственном доме и Лондоне, ей хотелось обрести наконец свободу, хотя она прекрасно понимала, что, повенчавшись с герцогом Петерлеем, лишь сменит одного сурового хозяина на другого. Но жена все же не дочь, жене полагается больше независимости. К тому же они будут жить в Лондоне!
Однако Лондон разочаровал девушку. Она вдруг обнаружила, что совершенно не готова общаться с равными ей по положению представителями высшего света. Бедняжка буквально разрывалась на части – ей страстно хотелось с головой окунуться в веселье нынешнего сезона, и в то же время она беспрерывно напоминала себе о дисциплине и приличиях. Александра частенько мечтала сбежать, спрятаться ото всех, что и сделала на балу у леди Истон.
Девушка имела слабое представление о том, как вести беседу и вообще общаться с мужчинами. Она даже не знала – святая простота! – пристойно ли поступила, подав графу Эмберли руку. И не позволил ли он себе лишнего, поцеловав ее. Ничего подобного в ее жизни раньше не случалось. А ведь ей уже двадцать один год!
Александру бросило в жар, стоило его губам коснуться ее руки. Жест этот показался ей слишком интимным, у нее возникло такое чувство, будто поцелуй залил всю ее руку до самого плеча. Ей стало стыдно за себя. Как можно утратить самообладание из-за подобного пустяка! Но пустяк ли это? Она не знала ответа на этот вопрос.
Парадная дверь дома распахнулась, и на пороге появился предмет ее размышлений. Александра отпрянула от окна, увидев, как грум подводит к лорду Эмберли великолепного черного скакуна. Не дай Бог, он посмотрит вверх и увидит, что она подглядывает за ним в окно. Но он не поднял головы – просто прыгнул в седло, протянул груму монетку и поскакал к воротам.
Несмотря на то, что Александра провела в Лондоне уже целый месяц, с графом Эмберли они до нынешнего утра, по всей видимости, не встречались. И она от всей души надеялась, что никогда больше не встретятся. И еще рассчитывала на то, что граф не пришлет лорда Идена с извинениями. Ей хотелось как можно скорее забыть весь этот кошмар. Пусть жизнь побыстрее вернется в прежнее русло. Сегодня вечером его сиятельство будет сопровождать их в театр, а завтра – на званый вечер к леди Шарп.
Дверь салона открылась и захлопнулась, Александра расправила плечи и неохотно обернулась к отцу. Глаза его холодно поблескивали, губы были сердито поджаты. У Александры упало сердце.
– Значит, ты нашла нужным ответить на благородное предложение графа Эмберли отказом, Александра?
– Да, папа, я отказала ему, – ответила Александра. – В предложении его не было никакой необходимости. К тому же осенью у меня должна состояться помолвка с его сиятельством.
– Кто знает, может быть, его сиятельство не пожелает связывать себя с распутницей! – отрезал лорд Бекворт. – И что тогда, будешь всю оставшуюся жизнь висеть у меня на шее?
– С распутницей?! – вытаращила глаза Александра, не в силах поверить своим собственным ушам.
– А как еще это называется? – возразил отец. – Я потратился и, невзирая на трудности, привез тебя в Лондон, чтобы представить свету. Герцогу нужна изысканная невеста. Вчера вечером тебя вместе с матерью и братом отправили на бал, дабы ты доказала всем свою респектабельность. А ты что сделала? Обвела мать вокруг пальца, подослав тетю с кузиной заверить ее, что ты едешь с ними, а сама улучила момент и улизнула в сад одна, без сопровождения. Кто он, Александра? Говори! Я все равно докопаюсь до правды!
– Я не подсылала тетю Дидру, папа! – возмутилась дочь. – И кого вы имеете в виду? Я вас не понимаю.
– Ты воспитывалась в порядочном доме, – резко оборвал ее барон, – но что с того? Ты все равно выросла порочной и испорченной, Александра. Я желаю услышать имя любовника, с которым ты собиралась встретиться тайком.
– Я вышла в сад, чтобы немного побыть одной, – горячо заверила Александра отца. – Мне неуютно в толпе, папа. Иногда мне так хочется поскорее уехать, очутиться в тишине нашего дома. Я ушла всего на несколько минут. И не собиралась ни с кем встречаться. Я понятия не имела, что маму ввели в заблуждение. Я знаю, что поступила дурно, и молю вас простить меня. У мамы я уже попросила прощения. Нельзя было бродить по саду одной, без сопровождающих, не этому вы учили меня. И я понесла заслуженное наказание.
– Я перестал бить тебя, когда тебе стукнуло шестнадцать, – ответил лорд Бекворт. – Бог свидетель, я усердно исполнял свой отцовский долг, стараясь вколотить в тебя принципы добродетели. Выходит, нельзя было отказываться от розог, когда ты вышла из школьного возраста. Но я и без того часто бил тебя, Александра, да все без толку. Видно, ты от природы капризна и упряма.
Александра по привычке уставилась в пол. Спорить с отцом бесполезно. Лицо ее ничего не выражало.
– Прошу прощения, папа, – проговорила она.
– Нам еще крупно повезет, если ты не бросила на нашу семью несмываемое пятно позора, – продолжал лорд Бекворт. – Придется положиться на благородство графа Эмберли и лорда Идена. Может, никто и не узнает о твоем скандальном приключении. Остаток дня проведешь в своей комнате. Будешь читать Библию. Разговаривать тебе запрещено. На обед получишь хлеб с водой. И не пытайся завести беседу со слугой, который доставит тебе еду. Понятно?
– Да, папа, – ответила Александра недрогнувшим голосом.
– И благодари Господа за то, что наказание твое продлится всего один день, а не неделю, – добавил лорд Бекворт. – Было бы неплохо, если бы ты несколько часов уделила молитве, Александра. Быть может, Господь не столь снисходителен в своих суждениях, как я.
– Да, папа.
Александра высоко подняла голову, развернула плечи и гордо прошествовала мимо него. Распутница? Любовник? Капризна? О нет, это просто невыносимо! На первой площадке лестницы она повстречалась с Джеймсом. Брат явно дожидался ее. Сестра многозначительно взглянула на него, покачала головой и направилась на следующий этаж.
– Я понимаю, Алекс, – сказал Джеймс ей вслед. – Всего на один день?
Она коротко кивнула, не повернувшись и не замедлив шага.
– Ты отказала графу Эмберли? – спросил брат. Девушка снова кивнула.
– Умница, – улыбнулся он. – Умница, Алекс. Завтра скоро наступит.
Александра обернулась и посмотрела на брата. Она не смела ослушаться приказа отца – и, между прочим, никогда в жизни не позволяла себе этого, – но едва заметная улыбка тронула ее губы, улыбка, понятная только им, брату и сестре.
– Нет, правда, друзья мои, – возмущался лорд Иден, – не вижу ничего смешного! Нас бы всех вздернули за незаконное похищение, пожелай того ее семья. Еще неизвестно – может, мне придется заглянуть в дуло пистолета, господа. Видели бы вы ее братца, жуть берет! Очень опасный тип, из тех, которых лучше не злить. Я уж не говорю о том, что из-за вашего чудовищного головотяпства либо я, либо Эмберли вполне можем очутиться перед алтарем.
– А она, между прочим, соблазнительная штучка, – осклабился Клемент Джонс. – Дралась как тысяча чертей. Придется тебе связать ее, прежде чем тащить на брачное ложе, Иден.
Двое друзей Идена разразились хохотом.
– Хватит! – начал выходить из себя лорд Иден. Троица как раз совершала утренний променад по Гайд-парку. – Между нами говоря, мы и так уже скомпрометировали девушку. Прекратите паясничать и высмеивать бедняжку. Вы обязаны поклясться, что нигде и ни при каких обстоятельствах не обмолвитесь ни словом о вчерашнем происшествии. Даже если изрядно переберете. Фейбер! Джонс! Даете слово чести?
– Вот что я называю несмываемым позором, – ответил Фейбер, справившись наконец с приступом хохота. – Отличная вышла бы история, Иден. А нельзя ли вставить ее в разговор, если поменять имена?
– Только попробуй, друг мой, – врожденное чувство юмора на минуту изменило лорду Идену, – тут же получишь пулю в лоб. Я сам спущу курок! А теперь клянитесь, оба!
– Даю слово, Иден, – сказал мистер Джонс. – Хотя, заметь, не вижу в этом никакой необходимости. Ты ведь прекрасно знаешь, что мы и так не стали бы распускать слухи и напрасно дискредитировать леди. Кстати, какая она? Миленькая?
– Эмберли говорит, что да, – насупился Иден. – Господи, какой кошмар! Предлагать руку девушке, которую я даже в глаза не видел.
– Бедная мисс Карстарз! – подмигнул Фейберу Джонс.
– Не упоминайте при мне ее имя! – простонал лорд Иден. – Придется вычеркнуть ее из памяти. Послушайте, друзья мои, может, нам стоит взглянуть на это дело с другой стороны, вдруг еще не все потеряно? Как насчет самой мисс Парнелл? Может статься, она тоже не желает этого брака? Говорят, она помолвлена с Петерлеем.
– О Господи, – закатил глаза Фейбер, – тогда она будет полной дурочкой, если не ухватится за возможность выйти за тебя, Иден. Или за Эмберли. Петерлей! Да он будет лупить бедняжку дважды в неделю, просто так, для профилактики.
– Мне пора, надо матушку навестить, – вздохнул лорд Иден, – и Мадлен придушить. Это она во всем виновата. Я просто хотел сначала заручиться вашим словом. Тут главное – не навредить репутации леди.
Лорд Иден погрузился в мрачные размышления, направляя своего коня к Гросвенор-Гейт и оттуда к дому своей матери. Мисс Карстарз. Надо же было этому идиоту упомянуть ее имя! Он уже целых три недели влюблен в эту девушку, и на этот раз чувство настоящее. За последние несколько лет он частенько влюблялся, но тогда каждое увлечение оказывалось недолговечным.
Но мисс Карстарз! В ней воплотилось все, что ему нравилось в женщинах. Маленькая, хрупкая, со светлыми локонами и доверчивыми голубыми глазами. Как же ему хотелось попробовать на вкус ее пухлые розовые губки, обнять ее осиную талию, которую можно двумя ладонями обхватить. А ее немного картавый говорок – песня!
Мисс Карстарз только-только начала обращать на него внимание. Три дня назад Иден чуть не умер от счастья, когда она появилась вечером с букетиком, который он послал ей утром, и застенчиво улыбнулась ему, уткнувшись носом в цветы. В тот же вечер ее мать удостоила его кивком головы.
И вот теперь ему придется забыть о ней. Он должен сделать предложение леди, которую видел всего один раз, и то мельком, – высокой худой брюнетке совершенно не в его вкусе. Конечно, если Эдмунд еще не успел заручиться ее согласием. Но он наверняка передумает, поразмыслив хорошенько. Хотя нет, не передумает. Эдмунд – эталон чести, он всегда готов взвалить на свои плечи все проблемы семьи. Но ведь отец с дочерью должны понять, что его брат не имеет к этому никакого отношения и поэтому не обязан брать на себя ответственность. Эдмунду наверняка дадут от ворот поворот.
После визита к матери и Мадлен он сам собирался навестить лорда Бекворта. При мысли об этом никакого удовольствия он, честно говоря, не испытывал. При подобных обстоятельствах предстать перед отцом любой девушки не очень приятно, а уж перед Беквортом и подавно! Этот человек совсем недавно в городе, но уже успел заслужить репутацию сурового брюзги с высоко-моральными принципами.
Однажды лорд Иден имел честь присутствовать на его выступлении в правительстве. Бекворт излагал свои общественные теории. Каждого праздного мужчину или мальчика надлежит сослать в деревню, где для них найдется работа на земле, а каждую проститутку следует раздеть и выпороть на площади, а потом тоже отправить в деревню. Англия – место для богобоязненных мужчин и женщин, которые готовы исполнять свой христианский долг и честно работать. За исключением людей богатых, само собой разумеется. Лорд Иден почувствовал приступ гнева. Молодой человек подозревал, что лорд Бекворт – один из тех, кто станет с удовольствием наблюдать за телесными наказаниями, особенно за тем, как будут раздевать проституток.
И перед этим человеком ему надлежало предстать после того, как его дочь похитили, привязали к столбику кровати и вынудили всю оставшуюся ночь провести в доме холостяка!
Лорд Иден с облегчением вздохнул, переступив порог дома матери. Наконец-то ему удастся хоть на время выбросить эти мрачные мысли из головы.
– Дом! – Мадлен вскочила на ноги, услышав, что дворецкий объявил о приезде брата. – Я не хотела с тобой больше разговаривать, но как тут устоять! Бедняжка! Мы только что узнали. Вчера я каких только наказаний для тебя не придумывала, но чтоб такое! – Она подошла к брату и взяла его за руку.
– Добрый день, мама. – Лорд Иден потрепал сестру по руке и поцеловал в щеку сидящую в кресле мать. – Эдмунд уже успел навестить вас? Да уж, скверная история. Но хуже всех пришлось бедной девочке, вот кого стоит пожалеть. Ты с ней знакома, Мэд?
– Что-то не припоминаю, – ответила сестра. – Хэтти Темпл говорит, что она высокая и темненькая. Но таких девушек пруд пруди, ты со мной согласен? Тебе ведь не придется драться на дуэли, Дом? Мы с мамой чуть со страху не умерли. Говорят, брат мисс Парнелл метал громы и молнии, когда приезжал за ней.
– Эдмунд приезжал к вам, да, мама? – спросил лорд Иден. – Вы ведь от него все узнали?
– Нет, – покачала головой мать. – Перед обедом Мадлен ходила погулять в парк с мисс Викхилл и ее горничной. Там они встретили мисс Темпл, она и рассказала им. Я в ужасе, Доминик. Как ты мог пойти на такое? Бедная девушка! Я ей от всего сердца сочувствую.
Лорд Иден тяжело опустился в кресло.
– Откуда мисс Темпл узнала?
– От маминой портнихи, та – от кухарки, кухарка – от молочника, а он от… перечислять дальше, Дом? – спросила Мадлен. – Неужели ты думал, что такое можно будет скрыть? Полагаю, ты пытался заткнуть рот всем, кто был к этому причастен, и совершенно упустил из виду одну вещь – плохие вести не стоят на месте. Скандал словно пожар, и переносит его прислуга. Боюсь, весь город уже в курсе.
Лорд Иден закрыл лицо руками.
– О Господи! – простонал он. – Хуже не придумаешь. Бедная мисс Парнелл! Невинная христианка в пасти льва. Мне надо срочно на Керзон-стрит.
– Ты собираешься сделать ей предложение, Доминик? – поинтересовалась мать. – Я знала, что мой сын поступит согласно правилам чести. Мне так жаль тебя, милый, хотя следует признать, что ты сам во всем виноват. Насколько я понимаю, мисс Парнелл стала невинной жертвой плана, рассчитанного на Мадлен? Она мне все рассказала. Как тебе только в голову пришло обойтись подобным образом со своей сестрой? Я таких методов не одобряю, даже если твои мотивы действительно были благородны, Доминик. Повзрослеешь ли ты когда-нибудь?
– Он уже повзрослел, – тут же бросилась на его защиту Мадлен. Сестра не выносила, когда кто-нибудь начинал критиковать брата. Она подошла к нему, присела на подлокотник кресла и взяла его руку в свою. – Он собирается жениться на мисс Парнелл и добровольно отречься от мисс Карстарз. Так, Дом? А она ведь тебе ужасно нравится. Сочувствую тебе. Какая она, эта мисс Парнелл?
– Не знаю, – буркнул лорд Иден. – Я ее только мельком видел. Эдмунд говорит, она красивая. Это он ее обнаружил. И уже понесся делать ей предложение. Думаю, лорд Бекворт вряд ли воспримет его визит всерьез. Эдмунд ни в чем не виноват.
– Как это на него похоже, всегда все проблемы на себя взваливает, – вздохнула леди Эмберли. – Надеюсь, отец девушки откажет ему. Эдмунд не создан для брака по расчету. Надеюсь, он выберет себе девушку особенную.
– А как же я, мама? Мне, значит, любая сгодится? – возмутился лорд Иден.
– Вопрос твой совершенно неуместен, Доминик. Ты ухитрился скомпрометировать девушку. И должен жениться на ней. Любой здравомыслящий человек в состоянии понять это. Будем надеяться, что мисс Парнелл тоже окажется девушкой особенной.
– Дом! – Мадлен прижала его руку к своей щеке и заглянула в бледное лицо брата. – Мне так жаль, милый. В том, что случилось, есть и моя вина. Если бы я не дразнила тебя этим Хедли Фэрхейвеном, ты бы не допустил подобной ошибки, и мисс Парнелл никто бы не похитил. Как бы мне хотелось что-нибудь для тебя сделать!
– Выйди за мисс Парнелл, – горько хмыкнул брат. Мадлен закусила губу.
– И вышла бы, если б могла!
Он пожал ей руку и вскочил на ноги.
– Я знаю, Мэд. Но твоей вины в этом нет, прекрати терзать себя. Ну-ка улыбнись мне! Я не хочу уходить от вас с тяжелым сердцем. Не хватает еще, чтобы ты чувствовала себя несчастной! Ну хватит, глупышка! Это ведь не конец света. Я собираюсь стать женихом, а не покойником.
– Лучше бы уж это была я, – кисло улыбнулась сестра. – Хочу сказать, лучше бы меня привязали к кровати. Вот бы я тогда с тобой поборолась – и руками, и ногами, и зубы в ход пустила бы! Наставила бы тебе синяков и царапин, еще месяц ходил бы мучился. И развлеклась бы заодно. А теперь какое развлечение, один позор.
– Хм-м… – протянул лорд Иден. – До свидания, мама. Мне жаль, что я постоянно доставляю тебе проблемы и огорчения. Может, однажды мне удастся сделать так, чтобы ты мной гордилась. Не переживай ты так, Мэд. Это не конец света.
– Надо же, какая жалостливая речь! – бросила ему вслед леди Эмберли. – Ты мой сын, Доминик, и я горжусь тобой. Тебе не надо лезть из кожи вон, чтобы заслужить мою любовь. Не представляю, что ты должен такого натворить, чтобы я перестала любить тебя. Но временами ты действительно совершаешь глупости. Иди и постарайся все уладить.
Она улыбнулась ему вслед, а Мадлен достала из кармашка носовой платок и громко высморкалась.
