Текст книги "Не та дверь"

Автор книги: Мэри Бэлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Тем, с кем она занялась бы любовью на открытом берегу, не произнося клятв перед алтарем, если бы он не выказал столь неожиданную сдержанность. Тем, кого она до сих пор желала, несмотря на холодное погружение в море.

Что она собиралась сказать завтра утром? Она собиралась солгать, именно так. Она собиралась повести себя совершенно бесчестно. Но, в конце концов, она – ведь не мужчина. У мужчин иное понятие о чести, чем у женщин. Если бы она признала правду завтра утром, то он, вероятно, почувствовал бы себя обязанным жениться на ней. Она не смогла бы вынести замужества с ним. Каждый день был бы мукой.

Она могла бы избежать всего этого, если бы сказала правду Синтии, а потом пошла бы и рассказала ее Ройстону. Она могла бы избежать завтрашних страданий, променяв их на страдания здесь и сейчас. У нее не было никакого шанса на победу в этой битве. Кэролайн вздохнула и стала расчесывать влажные волосы сильнее, чтобы высушить их к обеду. Он собирался сопровождать ее на обед. Он так сказал. Она сможет разговаривать с ним на протяжении всего обеда.

Нет, она не жалела о том, что солгала. Вечер и утро – это лучше, чем ничего.

Евгения одарила ее оскорбленным взглядом, как если бы Кэролайн украла виконта лично у нее. Айрин и другие кузины поглядели на нее с интересом, а часть девушек – даже с некоторой завистью. Леди Пламтри подчеркнуто и с надменным презрением – вовсе не смотрела в ее сторону. Кэролайн все это вообще не заботило.

– Вам удалось пробраться незамеченным, после того, как мы расстались на лестнице? – спросила она виконта, когда их усадили за стол.

– Удалось? – сказал он, приподнимая брови и глядя в ее сторону невероятно синими глазами. – Вы, несомненно, шутите. После того, как мой камердинер бросил всего один взгляд на состояние моих сапог и одежды, думаю, что он с удовольствием задал бы мне хорошую порку, как имел обыкновение делать мой отец, если бы только он был на фут выше ростом, а я – на фут ниже. А как насчет Вас?

– Летти обошлась со мной примерно так же, – сказала она.

– Это та Амазонка, которая атаковала меня прошлой ночью? – спросил он. – Мои соболезнования, Кэролайн. Догадываюсь, что она даже сейчас достаточно большая, чтобы перекинуть Вас через колено для порядочной порки. Ужасная порода – эти личные слуги, не правда ли? Все живут в страхе и трепете, боясь их гнева.

Кэролайн рассмеялась, заслужив озадаченный хмурый взгляд брата и презрительное фырканье леди Пламтри.

– Позже в гостиной будут танцы, – сказал виконт. – По специальной просьбе Колина, Господи, помилуй. Это – что-то вроде репетиции перед главным балом через два дня в честь дня рождения старой леди. Кстати, она будет танцевать?

– Двоюродная бабушка Сабрина? – спросила Кэролайн. – О, несомненно. И она будет ждать, что каждый член семьи мужского пола пригласит ее.

– Вот как? – спросил он. – Каждый член семьи мужского пола? А не каждый мужчина в танцевальном зале?

Она вновь рассмеялась из-за выражения на его лице.

– Вы разочарованы? – спросила она. – Несомненно, в ее бальной карточке не будет места для простого смертного вроде Вас.

– Ну, что ж, – сказал он. – Как насчет сегодняшнего вечера, Кэролайн? Следует ли ограничиться только двумя танцами с одним и тем же партнером, или еще какая-нибудь подобная нелепость?

– Это не официальный бал, – сказала она.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда оставьте для меня первый и последний танцы, а также все танцы между ними, пожалуйста, если не возражаете.

Если она не возражает? Да она будет безумно рада.

– Это часть Вашего план? – сказала она. – Вы собираетесь вальсировать со мной, чтобы заставить меня влюбиться в Вас?

– Возможно, – ответил он. – Но я скорее думал о том, чтобы забирать Вас на короткие прогулки по террасе или, возможно, иногда исчезать с Вами в саду. Что Вы сказали Вашему брату?

Они почувствовала, как горят ее щеки.

– Что мы используем сегодняшний день, чтобы получше узнать друг друга, – сказала она. – И что я дам Вам свой ответ завтра утром.

– Ах, – сказал он. – Это играет мне на руку, не так ли?

– И мне тоже, – сказала она. – Нет ничего лучше, чем темнота, лунный свет и музыка, чтобы пробудить романтические чувства. Сегодня ночью у Вас будет бессонница от любви, Алистер.

– Это звучит, бесспорно, многообещающе, – сказал он, пользуясь своим низким обольстительным голосом, к которому она начинала привыкать.

– Я не совсем это имела в виду, – поспешно сказала она, страстно желая, вернуть свои слова обратно и выразиться по-другому.

– Жаль, – сказал он. – Очень жаль.

Двоюродной бабушке Сабрине помогли медленно подняться, и все леди в темпе улитки последовали за ней из столовой, оставляя джентльменов за их портвейном.

Бессонница от любви, – подумала Кэролайн и почувствовала слабость в коленях. Какие неуместные слова! Однако какой простор для воображения! Ох, Боже, он нравился ей все больше и больше. Она никогда не разговаривала с кем-то более интересным. И все, что у нее оставалось – это часть вечера и утро.

– Кэро, – сказала Айрин, взяв ее за руку и сжав. – Что такое? Тебе очень-очень повезло. Он без ума от тебя. У мамы случилась истерика, когда она узнала, что Линдон будет здесь гостем на этой неделе. У меня – тоже, но по другой причине.

– Мы просто друзья, – сказала Кэролайн.

Айрин иронически рассмеялась.

Идея танцевать в комнате, полной нетерпеливых нежных юных леди, привлекательных денди, сплетничающих матрон и немолодых рассудительных джентльменов никогда не казалась виконту Линдону привлекательной. Но этот вечер был особенным. Он верил, что близок к тому, чтобы выиграть свое пари, если он уже его не выиграл. Она вся светилась за обедом и явно наслаждалась его обществом.

И он ее – тоже, конечно же. Она была так очаровательна, прелестна, и желанна. Ему было жаль, что они не установили в качестве срока пари одну неделю вместо одного дня. Но у него еще оставался этот вечер. И он намеревался максимально использовать его.

– Мой контрданс, я полагаю, сударыня, – сказал он, когда одна из матрон, наконец-то уселась за фортепиано и начала играть энергичные гаммы, чтобы разогреть пальцы. Он вежливо склонился к руке Кэролайн и получил ослепительную улыбку от нее и любопытные взгляды от молодых людей, окружавших ее.

– С радостью, милорд, – сказала он, приседая в глубоком реверансе.

– Именно это Вы практиковали перед тем, как вас представили королеве, Кэролайн? – спросил он, выводя ее середину зала, откуда был убран турецкий ковер. – Вы рисковали ободрать лоб о пол.

Она рассмеялась.

– Было бы стыдно разучивать такой реверанс по два часа ежедневно на протяжении шести месяцев и использовать его только однажды перед королевой, – сказала она.

Она танцевала с энергичностью и изяществом, улыбаясь ему и другим партнерам, с которыми ей приходилось иногда выполнять некоторые фигуры танца. Он наблюдал за ней все время, не обращая внимания на своих временных партнерш, и обнаружил, что ему трудно представить, как он мог не замечать ее на протяжении всего Сезона. Почему его взгляд не притянуло к ней словно магнитом? Она была намного красивее, чем любая другая леди в комнате. Красивее всех известных ему леди.

Он нахмурился при этой мысли.

– О, это удивительно, – задыхаясь, сказала она, в то время как он кружил ее в танце. – Вы ведь не ждете, что я начну притворяться скучающей, Алистер, это – ведь не официальное мероприятие?

– Если Вы посмеете выглядеть скучающей, – сказал он. – Я стану кружить Вас с удвоенной скоростью, а затем отпущу, так что Вы улетите в космос.

Она рассмеялась.

Он почти всегда думал о молодых добродетельных женщинах как о скучных, не имеющих чувства юмора, робких, неинтересных – список можно было бы продолжать до бесконечности. Но тогда он еще не повстречал Кэролайн Астор.

За контрдансом последовал спокойный вальс. Он не поддался сильному желанию прижать к себе свою партнершу немного ближе, чем считалось приличным. В конце концов, глаз почти всех в зале были, вероятно, направлены на них – на Кэролайн, члена семьи в когтях человека, которого, как они считали, Колин не должен был приглашать.

– Почему я никогда не замечал Вас? – спросил он ее.

– Потому что Вы никогда не замечаете добродетельных женщин, – ответила она. – Потому что Вы не могли завлечь меня в постель, не женившись на мне.

– Могло ли это получиться у меня сегодня днем? – спросил он ее, понизив голос.

Ее взгляд опустился на его шейный платок.

– Вместо этого Вы бросили меня в воду, – сказала она.

– Но если бы я не сделал этого, Кэролайн?

Она снова посмотрела ему в глаза.

– Бессмысленно размышлять о том, что могло бы быть, – сказала она. – Прошлое – это то, что мы никогда не сможем изменить. Но я не уверена, что меня можно и дальше считать добродетельной леди. Я никогда раньше так себя не вела.

– Тогда я женюсь на Вас и восстановлю Вашу репутацию, – сказал он. Он не мог понять, почему продолжает говорить такие потенциально опасные вещи. В один из таких моментов она могла бы поймать его на слове.

Она мимолетно улыбнулась.

– Пойдемте со мной на улицу после этого танца, – сказал он.– Посмотрим, на что похожи сады при лунном свете. Пойдем?

– Ну, конечно, – сказала она. – Мне же надо выиграть пари.

Она мельком взглянула на него из-под ресниц, подначивая его ответить, и он усмехнулся.

– Как Вы собираетесь это сделать? – спросил он. – У Вас есть план?

Но она только улыбнулась.

План был очень коварным. Она спокойно прогуливалась с ним вдоль террасы сначала под руку, потом – взявшись за руки. Ее плечо прикасалось к его руке. И, наконец, ее рука обвилась вокруг его талии, поскольку его рука в это время обняла ее за плечи. К этому времени они обогнули угол дома и вошли во фруктовый сад.

Очень коварным. Лунный свет и ветви над их головами рисовали замысловатый узор на ее лице и платье. Она подняла голову. Глаза ее были закрыты, – обнаружил он, взглянув на нее. Она первой прервала молчание.

– Иногда, – сказала она. – Каждый чувствует всю свою ничтожность и незначительность по сравнению с необъятностью Вселенной. И все же, как замечательно существовать посреди всей этой красоты. Как же нам повезло. Разве Вы не ощущаете это, Алистер?

– Ощущаю.

Он не мог говорить на такие темы. Он особенно не задумывался о чуде жизни и о том факте, что это он обладает этим чудесным даром. Эта идея была для него новой. Он бездарно растрачивал свой самый драгоценный дар, – подумал он.

– Я рада, что мы созданы нуждающимися в других, – сказала она. – Разве не было бы разочарованием – видеть и чувствовать красоту и не иметь рядом никого, чтобы разделить эту красоту с ним? Я думаю, что тогда мы бы чувствовали одиночество и даже ужас вместо восхищения.

– Да, – сказал он. Он чувствовал ее руку на своей талии и свою – на ее плечах. Они как будто поддерживали друг друга перед лицом одиночества и ужаса. Это была свежая идея. Он никогда не думал о том, что нуждается в других людях, только о том, как их использовать. Он никогда не думал о том, что другие люди нуждаются в нем. Мог ли кто-нибудь в нем нуждаться? Был ли он для кого-нибудь важен? Настолько важен?

Она потерлась щекой о его плечо.

– Я рада, что это Вы были со мной сегодня, Алистер, – сказала она. – Я рада, что именно Вы находитесь со мною здесь сегодня вечером. Но я сожалею.

Она подняла голову.

– Я сказала, что это будет романтично, не так ли? Я обещала заставить Вас влюбиться в меня. Но все, на что я способна – это чувствовать рядом с Вами тепло и уют. Все, на что я способна – это болтать о Вселенной и о том, что люди нужны друг другу. У меня нет опыта в пробуждении романтических чувств. Вы спрашивали, был ли у меня план. Нет, у меня его не было. Нам лучше вернуться обратно, прежде чем наше продолжительное отсутствие заметят.

Мягкое изумление исчезло из ее голоса. Внезапно она показалась ему печальной, и он понял, что именно его неохотные ответы расстроили ее. Он заставил ее почувствовать, что она, в конце концов, одинока. Но как он мог выразить мысли, которые были столь новыми для него, что он не находил слов, чтобы облечь их в слова?

Он крепче сжал ее плечи и развернул ее лицом к себе, обвив свободной рукой ее за талию. Она повернула голову, чтобы прижаться щекой к его шейному платку. Он обнимал ее долго, наверное, несколько минут, не разговаривая с ней и не целуя. Ему не хотелось целовать ее. Ему не хотелось заняться с ней любовью. Это было не имеющее названия и неподдающееся определению сильное желание. Оно заняло место вожделения, которое он, пожалуй, ожидал.

По какой-то причине, которую он никоим образом не мог понять, ему хотелось заплакать. Он несколько раз тяжело сглотнул. Она была мягкой и теплой. Невидимой гранью между ним и одиночеством. Средоточием веселости и мечтательности, мудрости и невинности. Было в ней что-то такое, чего он хотел, чего он страстно жаждал. Что-то кроме ее женского тела.

– Алистер, – она, наконец, подняла к нему свое лицо и коснулась кончиками пальцев его щеки.

Он взял ее руку в свою и поцеловал ладонь.

– Почему Вы произнесли мое имя? – спросил он ее.

– Алистер? – спросила она, мягко рассмеявшись. – Но ведь Вас именно так зовут, разве нет?

– Линдон, – сказал он. – Прошлой ночью. Вы назвали меня Линдоном. Прежде, чем окончательно проснуться.

Она смерила его взглядом, выражение ее лица стало бесстрастным.

– Я этого не делала, – прошептала она.

– Нет, – сказал он, – сделали. Когда я в первый раз поцеловал Вас. До того, как вспыхнул свет. До того, как Вы поняли, кто я. Вы назвали меня Линдоном.

Она медленно покачала головой, и он внезапно пожалел, что спросил ее об этом. Он пожалел, что не сохранил это особенное воспоминание для себя.

А затем она со всей силы оттолкнула его, подобрала юбку и убежала туда, откуда они пришли.

– Кэролайн, – позвал он и сделал несколько шагов вслед за ней.

Но она только ускорила шаг, если такое было возможно. Он остановился. По какой-то причине он ужасно смутил ее. Она грезила о нем? Она думала, что поцелуй – часть ее сновидения, и приняла его за возлюбленного из ее грез? Когда он был для нее незнакомцем? Незнакомцем, которого она видела только во время Сезона, хотя сам он даже не замечал ее.

«Проклятие!» – подумал он, сжимая и разжимая кулаки.

Как он и ожидал, ее не оказалось в гостиной, когда он туда вернулся, и она не появлялась всю оставшуюся часть вечера.

Часть 4

До полудня оставалось полчаса, когда она встретилась с ним вчера. Было немного раньше, когда она спустилась вниз по лестнице сегодня, бледная от бессонницы, нервничающая от необходимости пройти через это, страстно желающая оказаться где-нибудь в другом месте на этой Земле. Для начала, она могла бы умереть от унижения. Она произнесла его имя вслух! Если бы только она смогла уснуть прошлой ночью, то из-за этого ей бы снились ночные кошмары. Но конечно, и это было вовсе не самое худшее. Она собиралась этим утром встретиться с ним и обсудить их пари. И что тогда?

Оставшаяся часть ее жизни казалась пугающе пустой. Не то чтобы это было совсем уж так, конечно. Остатки здравомыслия говорили ей, что это преувеличенное ощущение не будет длиться вечно или даже просто долго. Вскоре, или, как минимум, в не столь отдаленном будущем, жизнь вернется на круги своя, и она вновь будет думать о своих перспективах на брак. Но, ох, сейчас все это мало утешало. Сейчас она чувствовала себя так, будто ее жизнь должна кончиться в ближайшие полчаса.

Если, конечно же, он пришел. Если он не спрятался где-нибудь – в бильярдной комнате с кем-нибудь из других джентльменов, например. Или, если он не уехал, испугавшись, в конце концов, что она могла заманить его в ловушку брака.

Он был в прихожей, когда она спустилась вниз, и казалось, что он расхаживал там уже довольно долго. Если бы она была в состоянии смотреть на него критически, то она, возможно, заметила бы, что его собственное лицо тоже выдавало бессонную ночь. Он плохо спал, если вообще спал, и вовсе не ждал этой встречи с нетерпением. Она откровенно пугала его. Он не был безрассудно смелым человеком, – осознал он прошлой ночью. Последние несколько лет его жизнь была вполне предсказуемой. И ему это нравилось. Его возмущало, что порой изменения были неизбежны.

– Кэролайн, – он улыбнулся ей, склонился к ее руке и поцеловал. – Почти вовремя. Поищем уединенное местечко?

Сердце в его груди готово было разорваться. Сколько часов прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз? Тринадцать? Четырнадцать? Больше походило на сотню.

– Да, – сказала она.

Он вывел ее на улицу и остановился, посмотрев сначала в одну сторону, затем – в другую, прежде чем повести ее в направлении леса недалеко от дома. Похоже, сегодня там никто не гулял.

– Итак, – сказал он. – Спала ли Ваша Амазонка в ногах Вашей кровати прошлой ночью?

– Да, – ответила она.

Он больше не делал попытки поддержать разговор. Они шли под руку в молчании, пока не оказались в укрытии деревьев, где он смог выпустить ее руку, чтобы опереться спиной о ствол дерева и скрестить руки на груди.

– Момент истины, – сказал он. – Хотите начать первой, Кэролайн?

Она повернулась, взглянула на него с некоторым смятением и опустила глаза, изучая тыльные стороны своих ладоней.

– Или же Вы предпочли бы, чтобы первым начал я?

– Нет, – сказала она спокойно. – Вы не выиграли пари, Алистер. Я сожалею. Я получила от вчерашнего дня больше удовольствия, чем могу выразить словами. Вы мне понравились. И я узнала, что Вы – привлекательный человек, хотя я знала это и раньше, и что Вы можете заставить меня желать Вас. Я не стану отрицать то, что, наверное, и так было очевидно для Вас на берегу. Но это все. Я не люблю Вас. Видите, Вы не выиграли мои пятьдесят фунтов.

Она быстро взглянула на него и коротко улыбнулась.

– И значит, Вы не должны чувствовать никаких обязательств передо мной.

Он длительное время молчал. Но она прошептала его имя. Она грезила о нем. Она обращала на него внимание, даже когда он не замечал ее. И она грезила о нем. Она желала его. Но в ее сознании желание и любовь не были одним и там же. Поскольку это и в самом деле было так.

Пусть все поскорее закончится, – подумала она. Пусть он что-нибудь скажет. Она хотела вернуться в дом. Она хотела снова стать для него незнакомкой. Он протянул ей что-то. Листок бумаги. Она посмотрела на него.

– Что это? – спросила она.

– Банковский чек на пятьдесят фунтов, – сказал он. Его голос был очень мягким, но в нем не было того обольстительного тембра, который стал для нее привычным.

Она вглядывалась в его глаза. Они внимательно смотрели на нее.

– Вы выиграли пари, – сказал он.

Она выиграла его? Ее мозг медленно соображал.

– Как?

– Вы заставили меня полюбить Вас, – сказал он. – Возьмите чек. Он Ваш.

Она подняла руку. Он выпустил из пальцев листок, едва только она дотронулась до него. Но она не подхватила его. Он опустился на траву между ними.

– Нет, – сказала она, закрывая глаза. – Нет, пожалуйста, Вы обещали не лгать.

– И я не солгал, – сказал он. – Вчера был счастливейший день в моей жизни, Кэролайн. Но дело не только в этом. Он изменил мою жизнь. Он заставил меня осознать, что я потратил впустую тридцать драгоценных лет из отпущенных мне семидесяти, если мне повезет. Он заставил меня понять, что мне нужно больше, чем я сам и мои личные удовольствия. И он заставил меня понять, что больше всего я хотел бы чувствовать себя необходимым. Одному человеку. Тому же самому человеку, в котором нуждаюсь я. Вам.

– Нет, – сказала она, вновь разглядывая свои руки. – Вы пытаетесь поступить благородно. Вы все еще думаете, что обязаны жениться на мне, и хотите убедить меня в этом. Не будьте жестоким.

Жестоким? Он увидел проблеск надежды. Жестоким?

– Но ведь вопрос о браке не стоит, – сказал он. – Вы не любите меня, Кэролайн. А ведь любовь должна быть взаимной, чтобы Вы вышли замуж, ведь так?

Она посмотрела на него, в ее глазах застыло мучение и что-то еще.

– Никто не может измениться за один день, – сказала она. – Я была бы дурой, если бы поверила.

Надежда росла. Если бы от слов, которые они скажут друг другу, не зависело так много, он посмеялся бы над дней, поддразнил бы ее и вынудил бы признаться, что она ему солгала. Но он так боялся за свое собственное хрупкое сердце, так боялся поверить, что то, что подсказывал ему разум, было правдой.

– Нет, – сказал он. – Нам обоим понадобился бы не один день, Кэролайн. Думаю, это заняло бы у меня много дней – почувствовать чудо перемен, которые произошли со мной – Вы взамен бесчисленного множества женщин. И у Вас это тоже заняло бы много дней, возможно, даже всю жизнь, – научиться доверять мне и поверить, что такое могло случиться. Но мы никогда не узнаем, ведь так, возможны ли такие изменения. Пожалуй, это даже к лучшему. Привычное более безопасно и, пожалуй, более удобно, чем неведомое.

Он смотрел, как она опустила руки и вытерла ладони о платье, словно они были влажными. Ее глаза были устремлены под ноги. А затем она внезапно наклонилась, подняла его банковский чек и протянула его ему, не отрывая глаз от листка.

– Чек Ваш, – сказал он.

Она покачала головой и прикусила верхнюю губу.

– Нет, – сказала она. – Я не принесла пятьдесят фунтов, чтобы дать их Вам. Вы сказали, что если мы оба выиграем или оба проиграем, то мы будем квиты. Так вот, мы квиты.

– Кэролайн? – спросил он, забирая чек из ее пальцев, сворачивая его и засовывая его обратно в карман. Он почувствовал, что задержал дыхание.

– Я солгала, – сказала она. – В конце концов, я ведь не джентльмен?

Он легко пробежался костяшками одной руки по ее щеке, а затем сжал подбородок и приподнял ее лицо.

– Я солгала, – более решительно сказала она вновь с ноткой вызова в голосе, хотя глаза ее подозрительно блестели. – Теперь скажите мне, что Вы тоже солгали, Алистер.

Ее глаза исполнились тревоги.

– Не говорите мне, что Вы тоже солгали. Пожалуйста?

– Почему Вы произнесли мое имя?

Он смотрел на ее губы.

– Потому что я безумно увлеклась Вами с первого раза, как увидела Вас, – сказала она. – Потому что я думала, что вижу сон. И мечтала, чтобы это были Вы.

– Безумно увлеклись? – сказал он.

– Я называла это любовью, – сказала она. – До вчерашнего дня. Теперь я знаю, что это не было любовью. Только увлечением. Я не любила Вас до вчерашнего дня.

Он положил руки ей на плечи.

– И что мы будем делать? – спросил он.

– Не знаю.

Она положила обе ладони ему на грудь.

– Я хочу опять строить с Вами замки из песка, – сказал он. – И плавать с Вами, и разговаривать, и смеяться. Я хочу любить Вас. И заниматься с Вами любовью. Я хочу завести с Вами детей.

Она подняла на него взгляд.

– Ох, – сказала она.

– Я рад, что Вы согласны.

Он улыбнулся ей и кратко прикоснулся к ее лбу своим.

– Вы рискнете выйти замуж за повесу, Кэролайн?

– Да, – сказала она. – Алистер, я ужасно неопытна. Я не знаю, как…

Он крепко поцеловал ее.

– Мы будем учить друг друга, – сказал он.– Мы вернемся обратно в школу. Оба. На всю нашу оставшуюся жизнь.

– Учить друг друга? – спросила она.

– Я научу Вас заниматься любовью, – сказал он. – А Вы научите меня любить. Согласны?

Она рассмеялась и прильнула к нему.

– Согласна, – произнесла она. – Но думаю, что Ваши занятия будут более возбуждающими, чем мои.

Он тихо рассмеялся.

– Если Вам так не терпится начать, – сказал он. – Нам бы следовало открыть эту нашу школу как можно скорее. Я поговорю с Вашим братом. Как насчет особого разрешения и дома Вашего брата на следующей неделе?

– Для бракосочетания? – спросила она, и глаза ее расширились.

– И для брачной ночи, – сказал он.

– Ох, – сказала она.

– Вы восхитительно произносите «да», – сказал он, опуская голову, чтобы поцеловать ее в шею. – Неделя – ужасно долго для ожидания, любимая.

– Ммм, – сказала она, прижимаясь к нему всем телом.

– Если бы не Амазонка, – сказал он, пока его руки ласкали ее груди. – Я мог бы попытаться совершить еще несколько ночных экскурсий.

– Ммм, – сказала она.

– На следующей неделе мы отправим ее к изножью еще чьей-нибудь кровати, – сказал он, скользя руками по ее талии и бедрам. Обхватывая ее ягодицы и плотно прижимая ее к средоточию его собственного желания.

– Ммм, – сказала она.

Он вновь прижался ртом к ее губам и погрузил язык глубоко в ее в рот. Один раз, второй, прежде чем вынуть его и на дюйм отодвинуться.

– Кэролайн, – сказал он, приглаживая одной рукой ее нагретые солнцем темно-рыжие волосы. – Мне нужно от Вас не только это, Вы ведь знаете. Мне нужны Вы. Раньше я хотел тела. Я никогда не хотел личность. Теперь я хочу Вас. Я хочу соединить свое тело с Вашим так, чтобы мы были столь близки, насколько это вообще возможно, чтобы мы разделили друг с другом все, что можно разделить. Я возбужден из-за Вас, как Вы, наверняка, заметили. Но именно из-за Вас, а не только из-за прекрасного тела, которое является домом для Вашей души.

Она медленно улыбнулась ему.

– Соединить Ваше тело с моим, – сказала она. – Знаете, как сама эта мысль заставляет слабеть мои колени, Алистер? Не ждите робкую невесту. Боюсь, что я буду очень страстной. И все остальное, о чем Вы сказали – тоже. О, я чувствую слабость во всем теле. Именно этим любовь отличается от простой влюбленности, ведь так? Жаждать тела другого человека, а вместе с ним – и всего остального тоже – вплоть до самой души.

– Кстати о телах, – он усмехнулся.

– Ммм, да, – сказала она, обняла его за шею и страстно улыбнулась ему.

– Что Вы там говорили, Алистер?

– Это, я полагаю, – сказал он, вновь накрывая ее губы своими.

Внимание!

Текст предназначены только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.