Текст книги "Красивая ошибка (ЛП)"
Автор книги: Мэрайя Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Повисла тишина.
Я вздохнула.
– Мои бабушка с дедушкой живут в Блайте. Я из Нью-Джерси. Я переехала к ним пару месяцев назад. И, несмотря на твою уверенность, я совершенно о тебе не думала. Я просто считаю тебя очень привлекательным. Это все, что я могу…
Он касается моих губ своими и запускает руку в мои волосы, шепча мне «заткнись», и целует меня.
Картер обнимает меня за шею и притягивает к себе, легонько покусывая мою нижнюю губу.
Звук капель бьющихся о крышу его машины и его язык, изучающий мой рот, единственное, на чем я могу сосредоточиться.
Он медленно отстраняется от меня. Я очень хочу продолжения, но не позволяю себе дать ему это понять.
– Не переживай, – шепчет он. – Я всё равно докажу тебе, что я достоин быть твоим парнем, и ты поймешь, как сильно я тебя хочу.
Резко поворачиваюсь к окну, делая вид, что меня очень интересует пейзаж за окном.
Пока Картер снова выезжает на дорогу, я, молча, корю себя за то, что разрешила себя поцеловать, и за то, что это мне понравилось.
Мы оба молчим, он только спрашивает мой точный адрес. Когда он подъезжает к моему дому, я бормочу «до свидания» и пытаюсь открыть дверь, но у меня снова ничего не получается.
– Ты куда-то собралась? – спрашивает он.
Даже не поворачиваясь к нему, я знаю, что Картер улыбается.
Я слышу, как он выходит из машины и через несколько секунд он уже стоит у моей двери с открытым зонтиком.
Он открывает дверь и подает мне руку. Когда я выхожу из машины, Картер обнимает меня за талию и провожает до крыльца.
Я ищу ключи в сумочке, но он касается моего подбородка и заставляет меня посмотреть ему в глаза.
– Что с твоей машиной?
– Она… Я не хочу об этом говорить.
– Хочешь, я подвезу тебя на работу завтра?
– Что?
– Тебя завтра подвезти?
– Ты же знаешь, что я работаю в стриптиз-клубе, да? В том, который находится в двух часах езды отсюда?
Картер ухмыляется.
– О, да, я в курсе.
– Вообще-то, у меня завтра выходной, но… – снова ищу ключи в сумочке.
– Но? – он берет мое лицо в свои ладони и гладит щеки большими пальцами.
– Но если твоё предложение будет в силе после-после завтра, я могу согласиться.
– Хорошо, – он дает мне свой телефон. – Запиши свой номер.
Я вбиваю свой номер в его записную книжку и отдаю ему телефон.
– «Не твоя золушка»? – читает он имя, под которым я сохранила свой номер и закатывает глаза. Он набирает мой номер, и телефон звонит у меня в сумке. – Можешь записать меня как «Не твой сказочный принц».
Я улыбаюсь и наконец-то нахожу свои ключи.
Картер продолжает стоять на крыльце, пока я не захожу в дом.
Я благодарю его и быстро закрываю дверь, но выглядываю в окно, наблюдая, как он уходит и улыбается, оборачиваясь через плечо.
Глава 10
– Эмерланд? – слова Тима возвращают меня в реальность, где Картер не целует меня. Я не в его машине. Я в комнате полной алкоголиков.
– Что?
– Как часто ты выпивала?
Я вздыхаю.
– Почти каждый день.
– И сколько?
– Это действительно важно?
Он кивает, и все снова смотрят на меня.
– Столько, сколько я могла выпить, – отвечаю я, – зависело от того какой выдался день.
– Ты когда-нибудь говорила с родителями о своей проблеме с алкоголем?
– Сколько раз я должна повторять, что у меня никогда не было проблем с алкоголем? – сегодня мне действительно не хочется здесь находиться, еще немного, и я уйду до окончания сеанса. – У меня не было отца, чтобы поговорить с ним; а моя мама выпивала вместе со мной. Всегда. Так что я уверенна, что если бы у меня были проблемы с алкоголем, она была бы первым человеком, который мне об этом сказал.
– Так твоя мама была твоим катализатором? – Тим был удивлен.
– Пошел ты нахуй, – я встаю и беру сумочку. – Мне это на хер не нужно.
– Эмерланд...
– Звони судье. Скажи ей, что уж лучше я буду сидеть в тюрьме, чем здесь.
Я выбегаю из помещения, игнорируя всеобщие возгласы «Не уходи», «Вернись».
Я автоматически направляюсь на парковку. Потом вспоминаю, что у меня нет машины. Вздыхая, думаю, не вернуться ли назад и извиниться, но на данный момент я на взводе и мне не нужно, чтобы он или кто-нибудь анализировал меня или мою жизнь.
Иду по улице, решая пойти в пожарную часть к Генри, чтоб он отвез меня домой.
Пока я иду к участку, мой телефон постоянно вибрирует, но я не обращаю внимания, так как знаю, что это Тим.
Когда прихожу в часть, новобранцы улыбаются и машут мне.
В любой другой день я бы улыбнулась и помахала им в ответ, но не сегодня. Я киваю им и захожу внутрь.
– Здравствуй, Эмерланд, – дежурная на стойке улыбается, увидев меня. – Как твои дела?
– Все хорошо. Генри здесь?
– Нет, он вышел. Он сегодня угощает свою команду. Хочешь, я позвоню ему?
– Нет, спасибо. Мне можно подождать его в кабинете?
– Конечно, – она улыбается и кивает в сторону его кабинета. – Дорогу ты знаешь!
Я улыбаюсь ей в ответ и закрываюсь в офисе Генри, открыв все жалюзи. В эти несколько оставшихся дней, мне нужно использовать любую возможность успеть насладиться солнцем, так как меня точно скоро засадят за решетку.
Достаю телефон, чтобы очистить историю вызовов, но у меня нет пропущенных звонков, только сообщения:
«Эмерланд, мне очень жаль, я обидел тебя на сегодняшнем собрании, но мне кажется, что сейчас у тебя переломный момент. Спасибо за то, что поделилась с нами. Я скажу судье, что у тебя, наконец-то, намечается прогресс. Надеюсь, что ты придёшь на следующее собрание, чтобы мы смогли капнуть глубже… Тим»
А я уже настроилась отведать тюремное желе… – подумала я.
Я сохраняю сообщение и вижу еще одно непрочитанное:
«Не твой сказочный принц, хотел бы знать, есть ли у тебя купальник?»
«Передай ему, что это, ему следует спросить у моей злой мачехи» – отвечаю я ему.
«Эмерланд, да или нет?»
«Или».
«В таком случае, это свидание. Я заеду за тобой позже. Будь в джинсах».
«Разве не понятно, что я хочу сказать тебе „отсоси“?»
«Жду не дождусь, когда ты сделаешь это мне лично. Буду в 6 часов».
Я не отвечаю ему, просто улыбаюсь.
Пока я пытаюсь вспомнить, есть ли у меня купальник, в кабинет входит Генри.
– Эмерланд, что случилось? – он с озабоченным видом садится за свой стол. – Твой терапевт звонил мне полчаса назад, сказал, что ты ушла с собрания.
– Он вывел меня из себя, – я пожимаю плечами, – я не алкоголичка и мне там не место. Я просто выпила больше обычного в тот вечер, и все пошло кувырком. Ты должен мне верить…
Он вздыхает и складывает ладони вместе.
– Ты помнишь ту неделю, когда Вирджиния привезла тебя первый раз в Блайт? Тебе было 17.
– Ага, – отвечаю я, но я не помню этого. Я вообще ничего не помню о моем первом месяце в Блайте, ничего кроме похорон Лии и еще нескольких первых месяцев в Нью-Йоркском университете.
– Первые несколько дней ты просто спала, и мы считали, что это нормально, – я видела, его беспокойство, – но потом, ты начала отключаться прямо во время ужина. Ты кричала на нас, стоило нам только спросить, как ты себя чувствуешь, но потом ты медленно пришла в себя. Следующие несколько месяцев ты выглядела нормальной, и мы уже думали, что это просто была реакция на смерть Лии, что все хорошо, и мы отпустили тебя в университет…
– Так то, что я переживала смерть моей матери, делает меня алкоголичкой?
– На следующий день, после того как Вирджиния привезла тебя домой, нам пришлось вызвать скорую, чтобы они промыли тебе желудок. Один из новобранцев нашел тебя без сознания на заднем дворе.
Я отрицательно качаю головой, отказываясь верить его словам
– Это не правда. Я никогда бы не выпила столько, чтобы вам пришлось вызывать скорую. Я всегда прихожу в себя. У меня просто была депрессия.
– Твои ящики были забиты пустыми бутылками из-под водки и пива. Я пытался сосчитать их, когда мы их выкидывали, но бросил это занятие, когда мы дошли до 50… –понимаю, что еще немного и Генри заплачет. – Мы смотрели на все сквозь пальцы и относились ко всему снисходительно, потому что мы любим тебя и боимся, что ты уйдешь из дома, как Лия, но… Эмерланд, у тебя проблемы. Тебе пора перестать отрицать это, и признаться себе в этом.
Он отводит взгляд и смотрит в окно. Замечаю, как он моргает, чтобы не заплакать, и думаю, может Генри ждет, что я выйду из себя и выбегу из офиса, но я не делаю этого.
Глядя в окно, стараюсь вспомнить время, о котором он говорит, но не могу. Я хочу сказать ему, что не могу быть алкоголичкой, потому что мне не нужен алкоголь, что я могу жить и без алкоголя.
Больше того, я не всегда пью, когда мне грустно или я зла на кого-то. Не всегда, когда я злюсь, моим первым желанием бывает напиться и проспать весь день, я не надеюсь, что алкоголь поможет мне справиться с моими чувствами. У меня были дни, когда я не прибегала к алкоголю, чтобы справиться с эмоциями (эти последние несколько недель) и я не просыпаюсь с мыслью, что мне нужно, необходимо выпить.
В «Фениксе» я спокойно приносила алкоголь клиентам, даже не отхлебнув и без мысли о том, чтобы проскользнуть в туалет и напиться. Вчера, когда девочки наконец решили разговаривать со мной и выпили в мою честь (они дали мне бутылку воды), мне совсем не хотелось ни капельки того дорогущего шампанского, которое было в их бокалах; я спокойно довольствовалась водой.
И вот эта последняя ложь добивает меня.
Я и есть алкоголичка…
Эта мысль приводит меня в ступор, я молча стою, несколько секунд, снова вспоминая последние несколько месяцев или точнее то, что я из них помню.
Письма с отказами. Выпивка. Электронные письма с отказами. Выпивка.
Дождливое утро. Сто грамм водки. Солнечное утро. Сто грамм джина. Мне больно это осознавать.
– Генри, так почему же вы ничего не говорили об этом?
– Ты устроилась на работу и все, вроде бы, шло на поправку, – он поворачивается и смотрит на меня, будто удивляясь, что я еще здесь, – по крайней мере, мы так думали, пока не произошла авария. Я действительно не хотел говорить тебе что-то, что заставило бы тебя… – его голос срывается, и я понимаю, что он до сих пор страдает из-за того, что позволил Лии сбежать из дома. – Пообещай мне ходить на собрания АА и, не смотря на то, что эти люди не сказали бы тебе, не будешь сбегать.
– Я обещаю, – говорю я медленно.
– И ты попытаешься как-нибудь сходить с нами в церковь?
Мое лицо превращается в маску, и он смеется.
– Я так и думал, – Генри смеется еще громче и обходит свой стол, чтобы обнять меня. У меня такое ощущение, что он не хочет меня отпускать. – Ты уверена, что хочешь продолжать работать в той закусочной, до которой так далеко добираться? Неужели они платят так хорошо, что из-за этого стоит ездить на всех этих автобусах?
– Абсолютно.
Когда через несколько часов мы подъезжаем к дому, Генри говорит мне, что он пробудет в церкви до самого закрытия.
– Я люблю тебя, Эмерланд, – говорит он, включая заднюю передачу.
Ошарашенная его словами, я вспоминаю тот момент в офисе, когда он обнял меня так крепко и не отпускал, пока мне самой тоже не захотелось, чтоб Генри никогда меня не отпускал.
Время уже 5:30, и как бы мне не хотелось увидеть Картера, я пишу ему сообщение: «Мне не хочется выходить из дома сегодня… Давай отложим свидание? Дай мне знать, если ты всё еще хочешь подвезти меня завтра на работу…»
Когда кто-то неожиданно стучится в дверь, я закатываю глаза. Если это Картер, я позвоню копам, после того как насмотрюсь на него.
Я нервно открываю дверь. Передо мной стоит офицер, отвечающий за моё досрочное освобождение. Он почти под два метра ростом и весит не меньше 130 килограмм. Его короткая стрижка и футболка с аббревиатурой морской пехоты выдает его военное прошлое.
– Как дела, будущая преступница? – спрашивает он.
– А судья знает, как вы меня называете?
– Конечно, – он проходит мимо меня в дом, – а ты думаешь, кто дал тебе эту кличку?
– Супер.
– Давай покончим с этим.
Я вздыхаю и беру контейнер, позволяя ему обыскать меня, пощупав подмышками и мои ноги, перед тем как пройти в туалет.
– Не смывай воду в туалете, не включай кран ни в раковине, ни в ванной, и если ты не справишься за 60 секунд…
– Это автоматически засчитывается, как положительный результат, – я закатываю глаза, – я в курсе. И, между прочим, какой смысл во всех этих правилах, если дверь всё равно остается открытой? Разве ты не услышишь, если я смою воду в туалете?
– Писай давай, бушующая преступница, – и он поворачивается ко мне спиной.
Я поднимаю юбку и держу контейнер между ног, пока писаю. Прихожу к выводу, что все эти выборочные проверки всегда будут унизительными.
Когда я заканчиваю, ставлю контейнер на туалетный столик и закрываю его.
– Я закончила.
Он поворачивается и берет контейнер.
– Можешь помыть руки, – говорит он, направляясь в коридор.
Я медленно мою руки, разглядывая себя в зеркало. Сегодня я очень похожа на Лию: у меня такая же прическа, помада и такое же неспокойное выражение темно-зеленых глаз. Я с грустью распускаю ленту и пытаюсь сделать что-то вроде хвостика на один бок, вместо пучка. Однако, от этого женщина в зеркале не стала меньше похожа на Лию.
Я качаю головой и чувствую, как в горле собирается ком. До того, как я начну плакать, открываю ящик и достаю тушь. Аккуратно наношу тушь и моргаю, чтобы она высохла и не размазалась.
– Бушующая преступница! – зовет из кухни офицер. – Иди сюда!
Глубоко вздыхаю, перед тем как пройти на кухню.
– Что?
– Не хочешь мне ничего сказать, перед тем как я сделаю тест? «Облегчить душу»?
– Тебе не идут белые футболки.
Он смеется и одевает перчатки. Помещает в контейнер пять разных полосок-тестов. На протяжении всех трех минут, он не сводит с меня глаз и напивает припев «Блюз тюрьмы Флоссом» Джонни Кэша.
– Все чисто! – он убирает контейнер и полоски в красную, медицинскую био-сумку. Думаю, там находятся все остальные анализы, сделанные сегодня.
– А тебя не беспокоит, что тебе платят за то, что ты весь день носишь сумку с мочой?
– Меня больше беспокоит, что ты всё ещё на свободе, а не в тюрьме, где тебе и место, – он надувает и лопает шарик своей жвачки. – Когда – нибудь ты сорвешься, вот это и будет мой счастливый день.
Он врёт. Хоть и он козёл, я заметила, как на долю секунды, на его лице промелькнула гордость, когда все тесты показали отрицательный результат.
– Не мог бы ты в следующий раз предупредить меня, перед приездом? – спрашиваю я. – Это очень облегчило бы мне жизнь. Я обещаю, больше не буду пить.
Он так смеется, выходя из дома, что держится за живот.
– А я-то думал, что уже слышал все! Но алкоголик, который обещает больше не пить – это что-то. Мне надо будет рассказать это судье! Я приеду, когда сочту нужным.
С этими словами он уходит и запрыгивает в свою машину, отправляясь сделать еще пару выборочных проверок.
В ту же секунду, как я захлопываю дверь, в нее снова стучат.
… ДВОЙНАЯ проверка? Серьезно?!
Такое было две недели назад и меня это почти довело до ручки.
Качаю головой и пытаюсь успокоиться, чтобы скрыть моё раздражение.
Это Картер.
– Ты, что не читал моё сообщение? – я скрещиваю руки. – Там было написано, что я никуда не хочу идти.
– Ты что не читала моё сообщение? – он улыбается, и я понимаю, что не проверяла телефон, с тех пор как отправила ему свое сообщение.
Я достаю мобильный из кармана и читаю новое непрочитанное сообщение: «Тогда мы никуда не пойдем. Тебе все равно понадобится купальник. Буду через 20 минут».
– Ты думаешь, что можешь заставить меня выйти из дома?
– Заставить подразумевает принуждение тебя сделать, что-либо против твоей воли, – он заходит в дом и обнимает меня за талию одной рукой, смотря мне в глаза.
Я стараюсь не улыбаться, пытаюсь заставить себя не чувствовать.
– Даже если бы я хотела пойти куда-нибудь, мне не стоит. У меня сегодня был действительно трудный день, так что...
Он целует меня и запускает свободную руку в мои волосы. Не отпуская меня, он прижимает меня к стене и целует меня так неистово, как меня еще никогда не целовали.
Я стону и сильно прикусываю его губу, надеясь, что он отпустит меня, но он этого не делает. Картер кусая меня в ответ, опускает свои руки на мои бедра. Мои трусики сразу же становятся мокрыми.
– Давай, иди, переоденься в свой купальник, – говорит он, и перед тем как отпустить меня, сжимает мою задницу.
– Ох... Хорошо… – я вдыхаю и медленно выдыхаю.
У меня немного кружится голова, но я иду в свою комнату. Роюсь в новой летней одежде, которую заказала за последние несколько недель и выбираю белый с золотом бикини.
Глядя на себя в зеркало, замечаю, что мои губы распухли и покраснели от этого безумного поцелуя. Я улыбаюсь.
Надеваю потертые джинсовые шорты и короткий красный топик, который дает возможность хорошо разглядеть пирсинг в моем пупке.
Беру с собой свою электронную книгу, на всякий случай, если его идея свидания окажется очень нудной, и спешу вниз.
– Это твоя мать? – спрашивает Картер, указывая на огромное фото, висящее над камином.
На этом фото Лии 15 лет. Её выбрали королевой средней школы. Она одета в шикарное белое бальное платье ручной работы и на её лице играет её самая лучшая улыбка, та самая, которой она научила меня.
– Ага, это она.
– Хмммм, – он переводит взгляд с меня на фото и обратно. – Ты ее точная копия, кроме цвета волос.
– Наверное, он достался мне от моего отца, – я все время забываю, что натуральный цвет волос Лии – блонд. Она так часто красилась, что все вокруг думали, что черный цвет – её натуральный. – Я не думаю, что блонд мне пошел бы...
– Скорее всего, нет, – говорит он и берет меня за руку. – Черный больше соответствует твоему характеру.
Закатываю глаза, молча ругая себя за то, что вообще что-то рассказала ему про Лию. Даже разговор о цвете ее волос, кажется мне очень личным, чтобы с кем-либо об этом говорить.
Катер закрывает за мной дверь, и я включаю свет на крыльце, перед тем как запереть ее. Как обычно, он открывает для меня дверь пассажирского сиденья и ждет, пока я сяду в машину.
– Тебе не обязательно все время открывать мне дверь, – говорю я, когда он садится в машину и включает передачу.
– Обязательно.
– Как хочешь, – я пожимаю плечами и сажусь удобнее.
Не помню, чтобы кто-нибудь из ухажеров Лии открывал для неё дверь своей машины; и никто из моих парней в школе этого тоже не делал. Пару раз, это еще приемлемо, но каждый раз? Это кажется странным, и я не могу понять, зачем он вообще это делает или почему он хочет это делать? Это же не является необходимостью.
Картер делает музыку громче и берет меня за руку, пока ведет машину.
Он гладит большим пальцем костяшки моей руки, и я чувствую, как мое сердцебиение учащается. Несмотря на то, что это маленькое проявление внимания очень милое, оно не должно на меня так действовать.
Начинаю вспоминать, когда кто-то последний раз держал меня за руку, и какова была моя реакция, может это просто моя эрогенная зона. Нет, ничего такого. Со мной такое в первый раз.
– Что-то не так? – он подносит мою руку к своим губам и целует её.
– Ты только что поцеловал мою руку?
– Тебе понравилось?
– Нет, – вру я. Сжимаю его руку и откидываюсь на сиденье, с нетерпеньем ожидая, когда мы приедем, куда бы мы ни ехали.
Мне не приходится долго ждать. Он проезжает дом наших соседей, что живут дальше по улице и выезжает на дорожку, что ведет к их озеру.
– Ты идёшь? – спрашивает он, держа открытой мою дверь.
Совершенно сбитая с толку, я киваю и выхожу из машины, надеясь, что это какая-то шутка. Но Картер достает из багажника холодильник и сумку.
– Идем, – говорит он.
Он выводит меня к маленькой пристани и, расстелив покрывало, хлопает по месту рядом с ним, приглашая присесть. Достает из сумки два полотенца и открывает кулер.
– Итальянский сэндвич сойдет?
Я киваю, и он протягивает мне сэндвич.
– Это то, что ты планировал на сегодня?
– Нет, – признается он, – но это намного лучше.
– Почему это?
– Так у меня есть возможность узнать тебя лучше, – Картер улыбается. – На публике, ты отвлекаешься и отмахиваешься от моих вопросов. Сегодня такого не будет.
Я покраснела, и он выгнул бровь.
– Я и не думал, что ты способна краснеть, – он легонько меня целует, достает из кулера пиво и протягивает мне.
Я очень хочу взять банку, но просто смотрю на пиво, вспоминая сегодняшний незапланированный тест.
– Что-то не так с пивом? – спрашивает он. – Ты не любишь эту марку?
– Я люблю, – плоско отвечаю я, – но я не думаю, что алкоголичка должна пить какое-либо пиво, особенно если она все ещё ходит на терапию…
Его глаза расширяются от удивления.
– Что?
– Я в завязке... – я делаю паузу. – Я алкоголичка.
Он в шоке смотрит на меня, потом, как будто догадавшись, что я не хочу разговаривать на эту тему, ставит пиво обратно в кулер.
– Читаешь сейчас что-нибудь хорошее?
Я благодарно улыбаюсь его тактичной смене темы разговора.
– Я откладываю деньги на книги, которые мне действительно понравились, а пока качаю бесплатные отрывки из книг.
– Отрывки?
– Ага. Отрывок – первые десять процентов электронной книги, которые можно прочитать бесплатно. Я сохраняю те, которые мне действительно понравились и, когда у меня есть лишние деньги, я покупаю всю книгу.
Он моргает.
– Электронные книги стоят 2-3 доллара.
– И? Это, блин, все суммируется! – я смеюсь. – У тебя есть электронная книга?
– Да. Наверное, мне стоит начать читать отрывки книг, перед тем как покупать.
– Ага…
Мне хочется спросить его, что он сейчас читает, чтобы поддержать разговор, но у меня это никогда не получалось. Всё, на что я способна, это ответить ему насмешкой.
Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе.
– Сейчас я читаю «Хиросима» Джона Херси, читала?
Я отрицательно качаю головой, и он начинает рассказывать мне сюжет: шесть выживших людей, после сброса бомбы на Хиросиму, и как меняется их жизнь, после произошедшего. Он рассказывает все в деталях, называя каждого героя по имени и описывая проблемы и борьбу, с которыми они сталкиваются, и мне вдруг хочется самой прочитать эту книгу.
Когда он начинает описывать последствия трагедии, он достает две стеклянных кружки с чаем из кулера, протягивая одну мне.
– Ты не должен отказываться от пива ради меня… – тихо говорю я.
– Я и не отказываюсь, – он ухмыляется, – чай, приготовленный дома, намного вкуснее пива.
Я закатываю глаза и делаю глоток. Закрываю глаза от удовольствия, наслаждаясь чаем. Я не пила такой хороший чай уже несколько лет, с того самого раза, когда Лия украла немного из дорогущего ресторана.
– Ну как, вкусный? – голос Картера прерывает мой транс.
– Очень. Ты заваривал сам?
Он кивает, и мы допиваем чай молча, иногда поглядывая друг на друга и улыбаясь, что подтверждает мои мысли, что в конце дня он захочет заняться со мной сексом.
И я соглашусь.
Это происходит на самом деле…
– Почему ты так смотришь на меня? – спрашивает он, заправляя локон мне за ухо.
– Просто так.
– Хммм.
Картер встает и снимает свою рубашку, показывая свой идеально-рельефный пресс, как будто знает, как сексуально выглядит и как я уставилась на него. Он проводит рукой по животу, улыбаясь мне, а затем ныряет в воду.
Выныривая из воды, Картер подплывает ближе к пирсу.
– Присоединишься?
– Может, попозже.
– Попозже – это когда?
– Никогда.
Он смеется.
– Я купил тебе кое-что на выходных. Это красная коробка, на дне моей сумки. После того как я разогреюсь, присоединяйся.
Я даже не успеваю ответить «Нет», как он отплывает. Я наблюдаю, как он одним сильным рывком приподнимает своё тело надо водой и переплывает озеро.
Когда Картер доплывает до другого берега, я роюсь в его сумке и нахожу блестящую красную коробку. На ней открытка, которая подписана:
«Для Эмерланд, которая любит любую литературу.
Так читается намного лучше…»
Я заинтригована. Разрываю обертку в клочья, открываю коробку, и охаю, видя новенькую версию электронной книги за 300 баксов, которая вышла всего две недели назад. Тут есть камера, увеличенная в три раза память, и Картер уже закачал на нее сотни книг.
Когда включаю экран, вижу, что Картер установил потрясающую заставку одинокого ворона.
Никто из парней никогда ничего мне до этого просто так не дарил – ничего не требуя взамен, и я не уверена, как мне реагировать на подарок. В недоумении, я ложусь на одеяло и начинаю читать «Когда я лягу умирать».
Время от времени я отрываю взгляд, чтобы посмотреть, как плавает Картер, непроизвольно улыбаясь, когда он замечает, что я смотрю на него.
– Ты умеешь плавать? – он брызгается.
Садясь, я качаю головой.
– Нет.
– Никогда не хотела научиться?
– Никогда не хотела утонуть.
Закатывая глаза, он взбирается на пирс. Забирает у меня книгу и кладет её в коробку.
– Твой купальник не должен просто так валяться. Раздевайся.
– Что?
– Раздевайся. Или мне придется тебе заплатить?
У меня отвисла челюсть.
– Ты действительно сказал это вслух?
Он смеется.
– У тебя пять секунд.
Я вздыхаю и снимаю футболку. Как только я снимаю шорты, он обнимает меня за талию и тянет в воду.
Я дергаю ногами, пытаясь нащупать дно, но озеро слишком глубокое.
– Расслабься, – говорит он, крепче прижимая меня к себе.
Он ждет, пока я перестану барахтаться, а потом медленно приподнимает меня и оставляет на плаву, придерживая одной рукой голову, а другой мои бедра.
– Сначала тебе надо научиться держаться на воде.
Мое сердце бьётся с бешеной скоростью, и я чувствую, как мои руки начинают судорожно подергиваться. Я понимаю, мне надо было объяснить, что я не столько боюсь утонуть, сколько боюсь глубины.
Закрываю глаза и пытаюсь лежать неподвижно, но он целует меня, что только мешает мне.
– Теперь ты расслаблена? – спрашивает он.
– Нет!
– Ну, уже неплохо, – Картер снова меня целует. – Постарайся сосредоточиться на мне. Я не отпущу тебя.
Я молчу.
– Эмерланд, ты боишься глубины?
– Нет, блядь. Ты самоубийца?
– Зависит от времени суток.
Мое сердце стучит так громко, что я не слышу, что он говорит. Я просто стараюсь сосредоточиться и не двигаться, не открывая глаз.
– Открой глаза, – властно говорит он.
– Нет.
Я сжимаю глаза еще сильнее. Тут он целует меня так, что я забываю, где нахожусь.
Я чувствую, как он убирает руку с моей талии, как будто отпускает меня.
– Не надо… – я открываю правый глаз.
– Открой второй глаз, – шепчет он над моим ртом.
Я не открываю.
Картер покусывает мою нижнюю губу, а другой рукой мягко дотрагивается до моей груди.
– Эмерланд… – его рука спускается ниже.
Я испытываю незнакомое ощущение в районе живота, и открываю глаза, цепляясь за него, понимая, что он таки отпустил меня.
Он смеется, обнимая меня за талию, и относит на мелководье, где я уже могу стоять на ногах.
– Ты соврал мне, – мой голос похож на шипение, я начинаю выходить из воды, направляясь к пирсу, но он обнимает меня сзади и притягивает к своей груди.
– Мне очень жаль, – он целует меня в шею, пытаясь успокоить, – я не знал, что ты настолько боишься.
– Теперь знаешь, – я стараюсь не сорваться, глубоко дышать и вести себя так, как будто ничего не произошло. – Я никогда не училась плавать и не хочу. Никогда.
Картер тихим голосом извиняется, говорит, что никогда меня не отпустит, и я медленно успокаиваюсь.
– Ты в порядке? – его голос звучит очень искренне.
– Да…
– Что означает татуировка сзади, на твоей шее?
Я вздыхаю, когда он пальцами нежно обводит контуры серо-черной ручки-пера.
– Это знак писателя. Моя мама настояла, чтобы я сделала ее, когда мне было 15.
– А цитата на твоём плече? – он целует меня там, прежде чем прочитать вслух. – «Жизнь меняется в мгновение. В одно обычное мгновение».
Это слова Джоан Дидион. Она написала эти строки, после того, как во время ужина, её муж умер … Мама умерла спустя несколько часов после того, как мы поужинали вдвоем, и я поехала в магазин.
Я напрягаюсь, после того как понимаю, что сказала все это вслух.
– Мне жаль.
Я не отвечаю. Я просто благодарна ему за то, что он обнимает меня еще крепче.
На миг, когда мои глаза закрываются, я вижу безжизненное тело Лии, вижу, как она оставляет меня, не предупредив, не заботясь о моих чувствах.
Забыть, забыть, забыть…
Я делаю глубокий вдох и медленно поворачиваюсь к нему.
– Это твой план – затащить меня на середину озера и заставить меня отвечать на личные вопросы?
– А это работает?
– Нет, – я закатываю глаза и снова отворачиваюсь. Мне хочется поднять себе настроение. – Спроси меня о чем-нибудь еще, о чем-то смешном.
Он тянет одну из резинок моего купальника под водой.
– Почему ты начала работать в «Фениксе»?
– Мне нужны деньги. Почему ты там так часто появляешься? Ты помешан на голых женщинах?
– Нет, у меня нет зависимостей, – он целует мои волосы. – Первый раз я там был на мальчишнике у друга, а во второй раз я пришел узнать, будет ли моя любимая стриптизерша выступать.
– А когда мы встретились в закусочной? Ты разве не ехал из клуба?
– Я был в том районе, и так случилось, что я проголодался. Я не был в клубе, со дня твоего первого выступления.
– Это почему же?
– Не думаю, что мне позволят оттрахать тебя на сцене.
Я снова краснею.
– О…
– Ага. О, – он смеется и отпускает меня, беря за руку и направляясь к пирсу.
Когда мы вылезаем на пирс, он обнимает меня и сажает на край.
– Тебе нравится раздеваться? – он берет полотенце и начинает меня вытирать.
– Это лучшая работа, которая когда-либо у меня была, – я кусаю губу, когда он дотрагивается до внутренней стороны моего бедра. – Я знаю, ты считаешь, что это грязное и недостойное занятие, но…
– Я так не думаю. Я считаю, что каждый должен получать удовольствие от своей работы.
– Тебе нравится то, чем ты занимаешься, чтобы зарабатывать на жизнь?
– Иногда, – он вытирает мой живот и заставляет подвинуться, чтобы он сел рядом.
Я наблюдаю, как он вытирается, и мне очень хочется стать полотенцем. Я так заворожена, что не замечаю, как он уже сидит рядом и, обнимая меня, сажает к себе на колени, лицом к нему.
– Ты намного добрее, когда вокруг никого нет, – он гладит большим пальцем мои губы, – и более открыта…
– Не привыкай.
– Не буду, – он смотрит мне в глаза.
– Так как ты посвятил целый день расспросам, во время нашего свидания…
– Это не свидание, – отвечает он.
– Так было сказано в твоём сообщении, – напоминаю я.
– Это было до того, как ты написала мне, что у тебя нет желания никуда идти, и до того, как мне пришлось поцеловать тебя, чтобы заставить выйти со мной, – сказал он охрипшим голосом. – Если бы это было свидание, я бы старался намного больше, чтобы привести тебя в чувство, – он губами касается моего плеча, языком обводя слова. – Что ты хотела сказать, до того, как я тебя перебил?
– Ммм… Я думаю, будет честно, если я тоже задам тебе пару вопросов.
– Спрашивай что хочешь, – он обнимает меня за бедра и притягивает еще ближе к себе так, что наши лбы соприкасаются.
– Почему ты меня до сих пор не трахнул?
