Текст книги "Мой ненавистный маг(СИ)"

Автор книги: Меньшик Александра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

В жизни каждого бывают черные полосы. Но когда это проделки особо умного мага, то я готова бросить ему вызов, отправляясь хоть на край света.

Александра Меньшик

Глава 1

Глава 2

Александра Меньшик

Мой ненавистный маг

Александра Меньшик Мой ненавистный маг.

Глава 1

Автор тоже человек и имеет право полениться. Писалось на Новый год (сами понимаете), никакого канона я не соблюдала. На повтор сюжета – согласна, на жуткую речь – не отрицаю. Так-то это моя ПЕРВАЯ работа в стиле фэнтези (и не фэнтези тоже). Поэтому, надеюсь, в следующий раз будет лучше:)

Сладко зеваю и потягиваюсь, размыкая свои очаровательные веки. Теперь можно и подниматься. Уверенно, в пушистых тапочках шаркаю на кухню. Мама снова ушла. Думаю, стоит рассказать, кто я такая и вообще как живу. Что ж я Нина и мне двадцать, никогда не было парня, являюсь обладательницей коротких русых волос и, на мой взгляд, отвратительных серых глаз. У моей мамы серые глаза, а у папы типичные темно-карие. Мои родители в разводе, и уже очень давно. Мама вовсю пытается обустроить свою личную жизнь, а отец просто ушел из семьи. И, вот, полгода от него ни весточки. Поэтому, живем с мамой вдвоем, в трехкомнатной квартире в центре Москвы и припеваем. По пятницам к нам подваливает Зинка – мамина подруга и они мило трещат, пьют чай, заедая конфетами "Мишки в лесу". А я наедине со своей хандрой сажусь за компьютер и погружаюсь в виртуальное общение. Из моих друзей есть только: Лида Забочина, Костик Митин и Михаська Боргородский. Мы учились в одном универе, и сохранили дружбу по сей день, чем очень гордимся. Я мечтаю путешествовать и работать в турфирме как мама. За всю свою жизнь мне приходилось бывать только на Черном море и в Египте. Чайник громко засвистел, я поспешила его выключить (он у нас электрический), прихватила заварку и вазочку с шоколадом, конфетами, прочими сладостями. Спустя пять минут, уже мешаю мелиссу в чашке и закусываю маковым крендельком. Сегодня воскресенье, а это что значит? Верно – вы-ход-ной. Никуда идти не надо, сиди, отдыхай. Почему-то сразу тоскливо стало. Все-таки май, весна, все отдыхают. А кто с такой русой страшилкой будет общаться? Оглушительный рев домашнего телефона, выполняю сложную программу, круче, чем у Плющенко на своих домашних тапочках и судорожно хватаю трубку. В ней громкий мужской голос: – Нинка, ты как? – Костик! – обрадовалась я. – А ты кого ожидала услышать? – удивляется Костя. Я аж задохнулась. – Чего голос такой противный? – Да вот, – томно вздыхаю, – птички поют, листочки распускаются, вокруг любовь... – Понятно, будем лечить. Пошли быстрые гудки. Зло кидаю трубку. Тоже мне врач нашелся! Засобиралась уже пойти и продолжить чаепитие, как дверь открылась и отъехала в сторону. – Костя! – кинула в него полотенцем, отчего наглый вор согнулся и дико рассмеялся. – Чего ржешь? – я обессилено падаю на пол и отмахиваюсь полотенцем. – Нина, – лицо Костика вытянулось, ржать он перестал и схватил меня за плечи, сильно потряс. – Нинка, ты чего?! Сама не знаю. Чувствую странный холод и горячие щеки. По лицу скатилась капелька. – Нина, это ведь я. Доведете вы меня когда-нибудь. С трудом открываю глаза и смотрю на волнительную наглую рожу. Выдавливаю улыбку, от которой кровь стынет в жилах и шепчу: – Там, на кухне, полка слева, стоит желтая маленькая баночка, налей воды в стакан и принеси мне ее. Костя рывком поспешил выполнить поручение, аккуратно уложив на кровать бледную меня. Слышу, звук открывающейся дверцы и звон склянок. Через пару минут, он вернулся, усадил и вылил в рот кислую жидкость. Я состроила не менее кислую мину. Пот прошел, бледность постепенно тоже. – Идем чай пить, – любезно пригласила к столу, только поднявшись с пола. – Давай, – согласился Костя. Чаек с малиновым вареньем получился уж очень вкусный. Я чмокнула язычком и пальцем поковырялась в поисках вкусных остатков на донышке стеклянной банки. Тетя Зина готовит лучшее в мире варенье и разносит его друзьям по праздникам. Нам с мамой чуть почаще. Считай, небольшая коррупция. – Больше меня так не пугай, – опустошил вторую кружку Костя. Мило улыбнулась в ответ и продолжила размешивать листочки мелиссы. – Не дуйся, лучше расскажи, как в Лондон скатал. Дело в том, что Костя Митин постоянно куда-то отправляется, но не как я, а в самые крутые курортные страны. Допустим, прошлым летом он был на Имиратах. И дразнил меня кучей классных фоток с достопримечательностями. А этой весной, в мае, катался в Лондон – город тумана и Биг Бена. По моим представлениям. Приехал оттуда день или два тому назад. Хандру как рукой сняло. – Ну что сказать: двухэтажные автобусы, модные магазины... – лениво протянул Костя. В смысле? Он издевается? Из всего того что там есть запомнил только это?! – Нинк, не расстраивайся, тебя тоже "Сан-Экспресс" отправлять будет. Сан-Экспресс – мамина турфирма, где потом буду работать я. На самом деле эта фирма очень даже продвинутая, находится она близко к Кремлю – двухэтажное полностью отделанное стеклом здание, мимо которого нельзя пройти, не заскочив туда. Я просто мечтаю там работать. – Может, в следующем году в Париж поеду, – задумчиво протянул Костя, искоса наблюдая за мной. За окном, так как я живу на десятом этаже, разглядеть ничего кроме соседних окон было невозможно. Только если подойти совсем близко и наклонится, можно увидеть детскую облезлую площадку. Раньше мы с ребятами часто играли там, даже тогда эта площадка больше напоминала Чернобыль, чем детское сооружение. Качели ржавые раскачивало ветром и они противно скрипели, а в тишине вообще звучали ужасающе, крутилка-волчок, наклонен так, что имеет сходство с орбитой. Деревьев почти не росло, из-за сильных морозов. Сейчас, солнышко освещало дальние качели, на которых сидел, не отталкиваясь от земли, качаясь, какой-то человек. Одет был совсем обычно: в теплую безрукавку и потертые джинсы. Волосы парня иссиня черные, раскиданные, не длинные и не короткие. Словом, обычный житель нашего подъезда. Но вот этот человек повернул голову и я готова поклясться – смотрел прямо на меня. Так близко чувствую свет его малиновых глаз. Как он мог видеть девчонку на десятом этаже снизу? Я быстро отвернулась и взглянула испуганно на Костю. – Нин, мне домой пора. Что-то нечленораздельно промычала. Митин взял свою куртку, а как только дверь за ним закрылась, я защелкнула ее на сто замков, подперев, скатилась вниз. Мне никогда так страшно не было. Набравшись уверенности, ну кто он такой? Просто показалось и все. Накинула сверху клеенку и подползла к окну. Собрала свои силы. Коленки тряслись. Да что это со мной? Вздох и мои серые любопытные глазенки пробуравили площадку. Никого. Вытерла лоб и потопала к телевизору, там показывали программу ведущим которой являлся Александр Пушной. Расслабилась и присела. С телевизором как-то не так страшно стало. На экране моего андроида появилось сообщение от мамочки: Солнышко, буду завтра с утра дома. Сегодня сорвала куш. Покушай хорошо, люблю, целую. Внутри что-то сломалось. Будто сердце разбилось на тысячи осколков. Я застонала и закрыла лицо руками. Только этого не хватало. Все меня бросают, даже мама. Я же не усну. Беру себя в руки и включаю стереосистему на полную. Так странно, прошел час, а Зинка даже не заходила. Выкидываю мысли из головы, беру журнальчик и сажусь перед телевизором. Кукушка, украшающая нашу дверь, засвистела так громко, что я подпрыгнула и по инерции полетела к выходу. На этот раз программа называется a la Липницкая. Со скольжением и парой прыжков, дабы не убиться об косяки. Я подняла голову и всмотрелась в висевшие над дверью часы. Уже полдвенадцатого! Кого принесло в столь позднее время. Опять громкий звук сирены. Чувство, будто голову дырявят насквозь. Невольно морщусь и трясу головой. Непонятная слабость, охватившая меня, еще при Костике усилилась. Точно, надо проверятся у врача. Теперь я уже не шла, а ползла. Хватаясь за все, что придется. Я облокотилась на ручку и дотянулась до «глазка». На площадке – пусто. Все вокруг странно двоится, бегу выключать стереосистему и телевизор. Как только это сделала, стала судорожно прислушиваться к шорохам и другим посторонним звукам. Казалось, квартира погрузилась в мертвый сон. На телефоне новое сообщение от мамы: Зая, ты поела? Глотаю слезы и трясущимися от волнения руками набираю: Да мам, пожалуйста приезжай скорее. Тревожить маму в такой важный момент – свинство, больше никак не назовешь. Новая СМС была со следующим текстом: Дорогая, что случилось? Что ответить, не знаю. Поэтому еще секунд пятнадцать смотрю на экран и быстро пишу: Все хорошо, работай, я поела. Разумеется, соврала. Смайлик от мамы и на душе полегчало. Хотя бы теперь она не будет беспокоиться о такой разгильдяйке как я. Встаю и отдергиваю шторку. Те самые качели, на которой сидел парень, двигаются, но человека, ни на ней, ни по близости нет. Такая красивая гамма ночи, настораживает лишь скрип. Задергиваю тонкую шторку и сажусь на диван, заранее отложив телефон где-то неподалеку. Головокружение становится невыносимым, и я со стоном падаю на достаточно твердую подушку. Слышу шаги, совсем близко. Сил супротивиться и встать не имеется. Рука скользит по бедру. Насиловать будут, зарываюсь головой в одеяла и закрываю глаза, чтобы он не увидел моих слез. Почему он, а не она? Сама не знаю. Наверное, потому что прикосновения какие-то мужские. Приятный голос, с мягким тенором ласкает слух. – Неужели я такой страшный? Точно – мужчина. Удивляюсь собственной проницательности. Человек, не понятно как оказавшийся у меня дома хватает лежащую на диване девочку, крепко прижимает к себе, будто боится отпустить и тащит в мою комнату. Как поняла? Проницательная просто. Очень осторожно укладывает, укрывая одеялом, и садится рядом. Понимаю, надо что-то сказать. – Костя? В ответ недовольная ухмылка. Чувствую сильную пульсирующую боль в голове. Незнакомец опускается, и поверить не могу, целует меня в висок. Тяжело отрываясь, он, готова поклясться, вдыхает мой запах. Вижу, как блаженно закрывает глаза. И моему удивлению нет конца – это тот парень с площадки. Вот теперь действительно страшно. – Не бойся, – он прислоняется ближе своим телом. Ощущаю горячее дыхание на шее. – А я не боюсь, – дерзко отвечаю. – Моя ты смелая. Рука прекратила играться с несчастными волосами и следующим, что прошептал этот странный тип, было: – Засни. Что? Он смеет мне указывать? Как ни странно, глаза сами закрываются, и я впадаю в глубокий сон, последнее что слышу: – Моя... Нина...

Глава 2

Открываю очи, и где-то я уже видела этот цветок, должно быть тети Зинина очередная подначка нам, на время когда ее племянница приезжает, которой лет пять и, разумеется, такому малому ребенку будет интересно узнать что скрывают эти самые ярко-розовые цветочки, по словам Зины – ядовитые. Справа как всегда: любимый стул для вещей, обычно поленившись, я не доношу их до шкафа, офисный стол и собственно компьютер служат тем самым шкафом для одежды. Мама настоятельно просила убрать его из моей спальни, мол, это вредно. А мне наоборот, как-то легче на душе. Осматриваю руки и одежду – со вчерашнего дня я так и не переоделась, все осталось на месте; короткие домашние шортики, желтая майка с надписью: я люблю Египет и удивительно милые носочки с кошками, в которых я бы никогда не позволила себе появиться при посторонних (Костя не считается). Стоит вспомнить, что вчера стряслось. Нет, не стоит. Ко мне в квартиру нагло пробрались, трогали меня, без разрешения и, в конце концов, сейчас психи наглые особо? На кухне вкусно пахнет блинчиками. Слюни выдают мою голодную сторону и как в "Том и Джерри" лечу по аромату свежей вкуснятины. Довольно громко лечу. Пролетела мимо ванной и завернула на кухню. Там меня ждал сюрприз. Если мою челюсть не держали мышцы и кожа, она точно бы отвалилась. В мамином фартуке у плиты велась кулинарная передача с шеф-поваром который меня вчера отнес. Он ловко хватал подсолнечное масло и цедру. Вспыхнуло пламя как в настоящем ресторане. Моя прическа из "прямых волос" превратилась в "афро". Этот псих мне еще и подмигнул. Яростно сжимаю кулаки. Кровь прилила к лицу и ушам. – Проснулась? – спросило недоразумение. Неуверенно киваю. Вообще лучше не просыпалась. Совсем. – Тебе с чем, с клубникой или черникой? Какая разница? Сажусь на свободный стул, голову прячу в ладонях и всхлипываю. – Ну что опять? – раздраженно развернулся странный, не знаю как его. Поднимаю глаза и всматриваюсь ему в лицо. Такое правильное и красивое. – Знаешь, а я должна подпрыгивать от радости? Ко мне ворвались, трогали, теперь хозяйствуют на маминой кухне! – не сдержала больше слез, просто надоело. Тип потупил взор и уже спокойнее, сел рядом. – Прости. Неловко получилось. Я не хотел пугать, – нежно касается моих волос, по коже носятся мурашки. – Не-не т-т-трогай меня, – отлично, теперь заикаться начала. Не то, что было неприятно, даже наоборот. Но это определенно не нормально когда первый встречный делает такие достаточно интимные движения. – Как прикажете, – он послушно убирает свою руку. – Можно имя? – уж очень прямолинейно спрашиваю я. – Конечно. Роланд. Теперь странных имен не хватало! Мало того; вторжение на частную собственность, вид достаточно открытой женской фигуры (шортики смущают) и все остальное... – Нина, – коротко бросаю и захватываю в плен блинчики, поливая их клубничным вареньем. Роланд усмехается, присоединяясь ко мне с абрикосовым повидлом. Голод заставляет забыть обо всем. Даже об очень приятной компании по большому счету преступника. Когда я удовлетворила свои питательные потребности, и разум стал приходить в норму, спросила: – А где моя мама? Роланд скривился. – Ты же большая девочка. И что? Я хочу знать, где моя мама! – Успокойся, она заехала в банк. – Как? – чувствую внезапную слабость. – Так, я сказал ей, что ты в отключке. И я твой парень. Ну не наглость, скажите? Безразлично смотрю в потолок а потом как упаду головой об стол с очень тяжелым выдохом, больше похожим на стон. – Нина, ты чего? – забеспокоился Роланд. – Кирдык мне, вот, – глотаю очередную слезу я. Вновь домашний телефон разрывается звонком. Бегу как ненормальная, покидая кухню с психом, и вовремя хватаю трубку. – Ниночка, ты как? Звонит Лидка. Наверное, очередной раз гулять позовет. – Никак, – буркнула и ощутила пальцы, массирующие мою шею. Такие холодные и отстраненные движения. Психи, однако, еще и бесшумные. Трубка выпадает из рук и Роланд тихо шепчет: – Ответь. Почему в его голосе звучит угроза? Не держит ли он меня в заложницах? – Алло, алло... – Да, Лид, извини. Представляю расстроенную физиономию подруги с этим вечно-скучающим взглядом, от которого из окна хочется выброситься. – Пойдешь гулять? – радостно спрашивает она, будто не замечая пятиминутного молчания. Роланд обнимает и опять говорит: – Ответь. Смотрю на него непонимающе, отчего он заметно злится. Психи злые, никто не спорит. – Д-да, – неуверенность в моем голосе слышна даже по телефону. Гулять с Лидой, как я поняла уже, намного лучше, чем остаться в собственной квартире заложницей. – Отлично, целую. В час на Красной площади возле собора. Лидка сбросила быстрее, чем я успела закричать: спаси меня, пожалуйста! – Что говорит? – ослабил объятия Роланд. Тут я просто не выдержала, сорвалась: – Слушай ты, как тебя, Каннибал Лектор, Фредди Крюгер? Прежде чем заваливать в квартиру к одинокой девушке и трогать ее так невозмутимо, будто она твоя собственность, подумай, чем тебе это обернется?! Последнее прокричала. Роланд страшно так на меня посмотрел, затем последовал не менее страшный ответ: – Ничем. Бледнею, обмякла прямо у него на руках. Под глазами заметны мешки, а сердце бешено стучит. – Ты убьешь меня? – сглатываю и не смотрю ему в глаза. Тихий шепот: – Нет. – Изнасилуешь? – Мимо. Спокойнее стало как-то, псих добрый попался. – У меня отец в полиции работает. – Врунишка, – Роланд прижимается ближе и уже почти нависает надо мной. С учетом, если он больше моей хрупкой фигурки минимум в два раза. Слышу стук его сердца и, не отдавая отчет о своих действиях, сама прижимаюсь к нему, удерживая руку. Не знаю, что в тот момент на меня нашло. Роланд опять вдыхает мой запах, хотя запашок ничего так, два дня не мылась. – Нина, останься здесь, со мной. Все! Уже не в какие ворота не лезет. Вырываюсь из обьятий и бегу в свою комнату, громко захлопывая дверь. Дверь у нас так не закрывается, поэтому прижимаю полотенце в раму. Мое дыхание сбилось, пульс ускорился. Шагов не слышно. Слава Богу. Одеваю вещи поскромнее, перевязываю русые волосы заколкой и прислушиваюсь к звукам снаружи. – Нина, – протянул Роланд. – Тебе плохо? Его волнительный тон заставил ответить: – Мне плохо. От твоего присутствия! За дверью – молчание. Я нажимаю на ручку и быстро выглядываю. Неужели ушел? Захожу в гостиную тот же результат. Как он смог испариться из запертой квартиры? – Роланд? – окликаю, наперевес со сковородкой. Но единственное что слышу – поворот ключа в замочной скважине. Мама пришла уставшая с двумя белыми пакетами из продуктового магазина. Кидаюсь ей на шею, целую, обнимаю. – Доча, ты блинчики печь научилась? Густо заливаюсь краской. – Нет. Ко мне заходили. Мама подняла одну бровь. – А это не тот молодой человек сказавший, что ты его девушка? Я уверенно киваю и рассказываю все, кроме объятий, странных перемещений и его наглости. – Я так и знала, – хлопнула в ладоши мама. – А такой галантный был, красивый... Ладно, Нинуль, пойдем кушать. – Мам, я поела, пройдусь, там повидл стоит и черничное варенье. Мама вздыхает и уходит на кухню. А я надеваю тонкую ветровку, джинсы, на всякий случай и шапку с помпоном. Выскакиваю на лестничную площадку и несусь по лестнице, так как лифт не работает. И без проблем оказываюсь на свежем воздухе. На площадке, в деревянной песочнице копошатся малыши. Няньки сидят на скамеечках рядом и лузгают семечки. Я незаметно обхожу женщин и устремляюсь в метро. Хорошее месторасположение нашей квартиры, так это: близкое метро, мамина турфирма и "Магнит". Смотрю на часы; без пяти два. Лида меня убьет! В метро еще сколько ехать. Дошла до остановки и уселась на свободное место, рядом читал газету пожилой мужчина с тростью, стремительно заглядываю к нему в газету, хотя знаю, это неприлично и сердце останавливается: Взрыв на испытательном полигоне в котором погибло десять человек (все ученые) произошел в 19:15 по Московскому времени. Выжившие признаются, что спас их человек телепортировавшись в горящее здание и обратно – он же не известен. Полиция ставит под сомнение существование данного феномена и отрицает слова ученых... После этой короткой статьи, словно ее только сейчас написали светилась запись: Нина беги! Тру глаза и снова смотрю – ничего нет. А в окне Его лицо; парня с малиновыми глазами назвавший себя Роландом. Я резко отпрянула. Старушки рядом посмотрели на меня с подозрением. Невольно содрогаюсь от мысли, что он следит за мной. Но зачем? Кому нужна девочка из семьи со средним достатком, зарабатывающая на хлеб в турфирме? В вагончик заходят попутчики и садятся сздади. Возможно, что именно Роланд спас ученых, но как? В жизни не поверю что при помощи умения телепортироваться. Тогда почему я думаю именно о нем? Боже, все так запутанно. Мой выход. Мелочью отдаю кондукторше за проезд и вот я в другом уголке Москвы. Уверенно шагаю и смотрю вокруг: листочки распускаются, птички поют, кругом любовь... Тошнит прям. Солнце сегодня тоже, как говорит мама, летнее. Оно греет меня своими лучиками не давая замерзнуть. Около Собора Богоматери на Красной площади вижу Лидку, одетую в маечку и джинсы с разрезами, она помахала мне рукой и поцокала следом. Я тоже побежала, и вскоре мы обнялись. Лида первой отпустила и радостно потрепала меня за щеку. – Нинка, какой ты красавицей стала! – А раньше кем была? – бурчу как бабуся. – Ну... ребенком совсем. А сейчас все есть. Второй раз за день краснею, я сразу поняла, к чему клонит Лидка. – Пойдем в кафешку, кофе попьем или поедим, хочешь в «МакДоналдс»? Киваю. Живот, достаточно давно потреблявший блинчики, не откажется от лишних чизбургеров. Лида порылась в сумке и достала карточку: – Ромка мне все оплатит. Ромка – Лидин жених, который постоянно отсутствует дома, но по Лидиной шубе и разговорам, вижу, у него не маленький счет в банке. – О'кей. В «МакДоналдсе» все было заполнено до предела, но мы умудрились найти свободный столик, правда с крошками, но их тут же убрали. Моя подруга заказала себе мороженое и пирожок с вишней, я же не отказала себе в: картошке фри, двух стандартных гамбургерах, куриных ножках и коле. Мама за такой рацион точно бы убила. Лида вытерла помаду с губ и тихо спросила: – Нин, у тебя парень появился что ли, гляжу на шее засос. Трогаю. И в самом деле. Только этого не хватало и как теперь выкручиваться? – Да, мы расстались, – вздыхаю. – Он сказал, что я ему не подхожу. – Глупости, – кинула салфетку Лида. – Но ты не обращай внимание, уверена, с твоими модельными данными скоро появиться новый. Трижды краснею. Уже за модельные данные или как бабушка меня летом капустой откормила. – А на юрфаке что? – пытаюсь перевести тему я. – Ни-че-го, – по слогам произносит Лида. – Михаське новый проект дали, а мне ничего. – Подожди, дадут, – успокаиваю подругу, массируя ей пальчики. – Куда уж, – она отводит глаза. – Мы с Ромкой в Лондон уезжаем. Они что все сговорились?! – А когда? – выдыхаю с тихим стоном и отпускаю руку. – Завтра, – ответила Лидка. – С утра. Всегда мечтала туда попасть. С детства рисовала Биг Бен в раскрасках и тетрадках. – Пойдем, может у тебя получиться? Отрицательно мотаю головой. С таким заработком лишний раз в Египет не слетаешь, какая там Англия. – Жаль, – вздохнула Лида. – Мне пора. На этом распрощались. Оказывается, очень быстро наш невероятно вкусный обед превратился в невероятно вкусный ужин. За стеклом ресторана светились уличные фонари, горели фары машин. Оставляю официантке деньги и снова тороплюсь в метро. Там людей просто нереально много. Но, тем не менее, я без проблем добралась до собственного района, как заметила пропажу любимого шарфика. Желтого, с вязаными узорами. Его мне подарила бабушка на восемнадцатилетние. Терять жалко. Порылась в карманах, так ничего и не нашла. С горя села на скамейку и тихо заплакала. – Нина, – тихий голос заставивший меня вздрогнуть. – Подними голову. Поднимаю. На одном из фонарных столбов в порывах ветра треплется мой шарфик. Что он делает так высоко? – Помоги, – шепчу я. Вязка срывается и летит прямо мне в руки. Судорожно хватаю и бегу, куда глаза глядят, как чувствую, что тело немеет, ноги подкашиваются. Хватаюсь за скамейку и тяжело, словно в тисках, дышу. – Прошу, Нина, больше не делай так. Какие психи все-таки наглые! Молчу. Пусть знает. – Ты мне дорога, – все говорит Роланд (а кто же еще?). – Вы меня с кем-то путаете, – оборачиваюсь и не застаю никого. – Нет. Ты моя, Нина. – Нет, – передразниваю. – Я не твоя Роланд. Его дыхание становится другим, будто он вовсе не дышит, но все же я осмеливаюсь задать вопрос: – Ты кто? На что спокойно отвечают. – Маг. Тихо стону. – Не делай так, – резко обрывает Роланд и страстно целует меня в губы. Ощущение, будто с головой окунают в Атлантический океан или пускают в космос. Это неземное чувство. Как-то раз Костя меня поцеловал, но это в подметки не годится Роланду. Его прикосновения заставляют тело гореть и просить еще, он будто выпивает губами и не отдаст никому в этом мире. Я пьянею от него. – Роланд... пожалуйста... не надо, – срывающимся голосом говорю я. – Прошу. Он отпускает, но делает это с такой неохотой, которую можно сравнить лишь с сильной любовью. – Я не удержался, это ты меня прости, – над самым ухом шепчет Роланд. Тут я словно просыпаюсь и даю ему звонкую пощечину. Парень держится за больное, в это время я выскальзываю и со всех ног несусь в подъезд. Дурацкий домофон! Никто не берет, а ключи у мамы. Икаю и оседаю с ужасом, видя, что происходит. Роланд создает вокруг себя ветреную воронку, причем настолько мощную, что Америке не снилось. Он словно бог со светящимися малиновыми глазами. Деревья трясет в немыслимой схватке со стихией. Окна квартир заметно напряглись. Нужно остановить это безумие! – Роланд! – кричу, вряд ли тихий голосок можно услышать посреди рознящего хаоса. Но он услышал и остановился. Давление стало нормальным, вихрь развеелся, успев прихватить за собой пару кошек, и теперь они как в гнезде сидят у меня на голове. Снимаю одну за другой и быстрым шагом направляюсь к магу. – Ты меня напугал, – топаю ногой. – Прости, не хотел, солнце мое, – ласкающая интонация развеяла возмущения капризной девочки. – Пожалуйста, – снова оказываюсь в объятиях. – Не подходи больше, я боюсь. За что себя уважаю так это за честность. – Чем я так испугал? – поцелуй в висок. Не могу ответить. Просто не могу. После увиденного. – Всем, – чуть не плачу, а он целует каждый мой пальчик. Это безумие? Это безумие! – Мне нужно время, – спокойно заявляю и выпутываюсь из объятий. – Жду, до завтра. Не соизволив обернуться, я набираю на домофоне номер своей квартиры. Тревожный голос мамы: – Доча, чего так поздно? Оборачиваюсь, а он смотрит. – С Лидкой задержалась, – вру, и дверь открывается. Лишь сейчас заметила выронившего какие-то пакеты рослого мужчину с открытым ртом и задравшим голову вверх. Роланд беззастенчиво подмигивает. На черном ночном небе светиться малиновая надпись: спокойной ночи. Мило. Улыбаюсь и громко закрываю тяжелую дверь. В моей коварной головке уже зреет план, как приструнить этого безумно влюбленного и результат не заставит себя долго ждать.

ГЛАВА 3

– Нинуль, подай мне пульт, – протянула руку мама.

Отдаю и продолжаю водить утюгом по нелюбимой сорочке в цветочек.

По телевизору идет шоу Малаховой, которую мама просто обожает. Это все Зина виновата, подсадила работающую женщину на телевизор и теперь, по пятницам устраивают баттл сериалам, таким как: Великолепный век, Игра Престолов, Тайны Мадридского двора. И от всего этого мои уши просто вянут.

– Зина, Дейнерис завоюет Железный трон! – вопит мама, смешивая смех с истерикой.

– Что будет с мальчиком Браном? – хватается за сердце Зина.

Так, каждую пятницу. Иногда хочется взять и кинуть тапком, как в орущих мартовских котов. Точнее, кошек. Хотя, нет, уж больно этих животных я люблю.

– Нин, ты меня слышишь?

Мгновенно просыпаюсь и сразу запах такой палененький.

– Мам, ты что-то жаришь? – озадачилась я.

– Дорогая, это у тебя что-то жарится.

Утюг! Твою дивизию. Выключаю устройство из сети и смотрю на обуглившуюся сорочку. Вот что значит – не любила.

Мама заходит в огурцах на лице и с бигудями на голове.

– Ты сегодня Леди Гага? – шучу, уворачиваясь от подзатыльника.

– Хоть Бейонсе, но чтобы через несколько секунд всего этого не было!

Мама у меня в музыке очень просветленная. Моя заслуга.

Убираю сорочку с гладильной доски, точнее, то что от нее осталось и выбрасываю в плетенное мусорное ведерко.

– Милая, – раздалось с порога. – К тебе пришли.

Забываю обо всем, выхватываю веник и крадусь к входу. Если на пороге стоит Роланд, ему не поздоровиться.

– Привет, Нин.

Дэн Кузьмин – мой бывший одноклассник и первая любовь, которая с цветами ожидает чего-то у моей двери. Только не пойму чего.

Откладываю веник, в моем случае оружие массового поражения и непонятливо смотрю на Дэна.

Он протягивает букет роз. Любезно принимаю подарок. Такого я не ожидала!

– Слушай, Нин, ты сегодня такая красивая.

Первая любовь подходит ближе.

– Стой где стоишь, – шепчу и хватаюсь за стул.

Дэн грустно склоняет голову и делает шаг назад.

– Дэнчик, прости конечно, но что ты курил? – я мягко подталкиваю незатейливого героя-любовника к выходу.

Он густо краснеет. Смешно так.

– Думаю, тебе лучше уйти, – с грохотом захлопываю дверь перед его носом.

– Уф, – вырывается у меня.

Глупо получилось. Теперь еще мама кучу вопросов по поводу букета задавать будет. А розы жаль, красивые. Не пропадать же добру.

Вытаскиваю с антресолей большую фарфоровую вазу. Тоже красивая. На ней изображается девушка играющая с оленем и венком в руке. Именно в нее ставлю букетик от поклонника. Весело скажу мне живется, ладно Михаська может выкинуть такое, но Дэн, это уже ни в какие рамки не лезет.

Захожу на кухню, присаживаюсь за стол и начинаю сгибать ложку.

– Нин, прекрати, – мама забирает испорченный столовый прибор. – Что происходит?

Сама не знаю, все было просто прекрасно до появления Роланда. Своей наглостью и силой он меня поражает. Больше наглостью конечно.

– Ничего, просто психи начали в дом заваливать слишком часто.

Людмила Андреевна, моя мама, работала раньше психиатором. Серьезно! В какой-то московской больнице. Тогда маленькой мне было лет шесть и я мало что понимала об этом. К маме, самые спокойные пациенты приходили на дом. Она все равно прятала меня чуть что.

– Мамуль, я имею в виду поклонники, – замечаю бледнеющее мамино лицо. Да, мы все такие впечатлительные.

– Я то подумала, – мама усаживвется рядом пряча лицо в ладонях.

Не знаю что она там подумала но в дверь опять позвонили.

– Открой, Зина наверное, – махнула полотенцем мама.

На этот раз понеслась к выходу я без тапок, так что заметить намек на фигурное катание было невозможно.

Но, за дверью, стояла не тетя Зина, ни даже Дэн, а совсем чужой человек которого я первый раз вижу.

– Ой, – икнула и посмотрела в холодные черные глаза. – Вам кого?

– Нина Долгорукова здесь проживает? – настороженно спрашивает он.

Знаю что некрасиво, а хамить в нашей жизни итак приходиться.

– А зачем она вам? – строю удивленное лицо.

– Я могу ее увидеть? – не сдается странный тип.

– Она перед вами, – смело руки в бока и пытаюсь в холодности не уступать грубому гостю.

Почему-то он странно улыбнулся. Мне точно хана.

– Мое имя Коста.

– В именах не нуждаюсь, – недоверчиво взираю на первого встречного.

– А я не спрашивал твое мнение, – совсем странно улыбается Коста и хватает меня, перекидывая через плечо. Хочу кричать но голос пропал. Что этот скот сделал?!

– Нинуль, у тебя все хорошо? – разносится с кухни.

– Ответь, – говорит Коста и ужасно напоминает мне кого-то. Того с кем я недавно обещала разобраться, но теперь...

– Мам, все в порядке, я не надолго.

Не знаю почему вру, просто если сказать правду будет в нашем случае хуже.

– Умная девочка, – шепчет на ушко мой похититель, затем разворачивается, закрывает дверь и со мной на руках бежит вниз по лестнице. За весь путь ни раз не проронить слова – достижения для меня. Это все вполне обьясняется напуганностью и трепетом к этому странному вору девушек. Чему быть, тому не миновать.