Текст книги "Аманда исчезает"

Автор книги: Мелисса Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Чтобы не касаться земляных стен, Трейси плотно-плотно прижала руки к туловищу. В замкнутом пространстве туннеля было трудно дышать, сердце стучало, как у птички. Ее накажут, накажут за вчерашнюю истерику! Как же справиться с дрожью и слезами, слезы такие упрямые – все катятся и катятся по щекам. Земля под босыми ногами была холодной и влажной. Трейси сжала зубы: нельзя, чтобы похитительница снова увидела ее плачущей! « Плакс надо наказывать», – твердила та. Увидев горящие свечи, Трейси вздохнула с облегчением: ее вели не в страшное место, а молиться.

Горящих свечей было три. Накануне вечером Трейси узнала, что одна свеча для нее, вторая – для Мамочки, третья – для Мамочкиной мамы. Сперва Мамочка рассказывала про свечи добрым голосом, но когда Трейси спросила, где ее мама, то рассердилась и закричала: «Даже не заговаривай о моей маме!» Ее глаза прожигали насквозь, лицо скривилось. Трейси испугалась и вопросов больше не задавала.

Земля была холодная, но по примеру Мамочки Трейси встала на колени и крепко сжала ладони, чтобы не дрожали. Не получилось. «Стать бы невидимкой!» – в очередной раз подумала Трейси.

– Вот умница! – похвалила Мамочка, вручила Трейси Библию и заговорила напевным шепотом, Трейси словно в воскресную школу перенеслась. – Евангелие от Иоанна, глава восьмая: «Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня. Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего».

Трейси чувствовала сверлящий Мамочкин взгляд, а сама не отрываясь смотрела на свечи. Разве она решится поднять глаза? «Мой папа не дьявол!» Трейси хотела, чтобы эта крупная мужеподобная женщина просто исчезла. Трейси хотела домой. Она устала, устала держать глаза открытыми, но уже поняла, что закрывать их ни в коем случае нельзя. Трейси ненавидела Мамочку, ненавидела ее слова: «Теперь я твоя мамочка»; ненавидела ее ложь: «Если придешь ко мне в гости одна, я верну тебе твою висюльку»; ненавидела, что изо рта у той пахнет копчеными колбасками «Слим Джим». Трейси покосилась на похитительницу.

– «Кто от Бога, тот слушает слова Божии. Вы потому не слушаете, что вы не от Бога», – бормотала Мамочка.

Молитва разозлила Трейси еще сильнее. В ушах звенел мамин голос. Когда они в последний раз играли в прятки, она звала их с Эммой: «Трейси Линн, Эмма Элизабет, где вы? Доченьки, вы прячетесь лучше, чем рыбки в пруду!»

Трейси сглотнула.

Глава 8

Молли казалось, ее отбросили в прошлое. Этот городок она выбрала за спокойствие и очарование. Неужели это обитель ужаса, от которого она бежала? Наверное, Коул прав: нужно закрыть глаза, отгородиться от происходящего и не думать ни о Трейси, ни об Аманде. Я ни в чем не виновата. Молли ехала мимо церкви, решая, отправиться все-таки на пробежку или провести небольшое расследование. В итоге заключила, что с травмированной лодыжкой бегать не стоит. Кроме того, ограничившись быстрой ходьбой, она сдержит слово, которое дала мужу. Зачем Коулу знать, что прогулочный маршрут выбран ради Трейси? Молли поддала газу, направив машину к заповеднику Хойлс-Милл-Трейл.

Сотовый в задний карман, рюкзак за спину – и вперед, к едва приметной тропке. Разве не странно столько лет прожить в Бойдсе и ни разу не побывать в Хойлс-Милл-Трейл? Молли взяла подходящую палку и зашагала по тропке, ободренная птичьим пением и ароматом листвы. Почему, когда она ехала сюда по Уайт-Граунд-роуд, не было никакого намека на Картину? Вдруг случившееся на Уайт-Граунд-роуд – простое совпадение, вдруг Коул снова прав и она толкает себя к очередному нервному срыву, а то и к чему-то пострашнее?

Молли быстро прошла по мостику через ручей, бросила камешек в воду исключительно ради того, чтобы услышать негромкое «буль!». Она уверяла себя, что не разыскивает Трейси, а просто гуляет, компенсирует пропущенную пробежку. Если убедить себя, то сможет и Коула убедить. Лес стал гуще, тропа постепенно терялась, Молли уже буквально продиралась сквозь чащу. После часа ходьбы лодыжка заболела. Картина не появлялась, и Молли, как ни странно, чувствовала горечь и разочарование.

Вскоре она вышла на большой луг, который полого взбирался на холм и граничил с кукурузным полем. «Здорово, еще и на ферму чью-то забрела!» – с досадой подумала Молли. Она поднималась по склону, ругая себя за бездарно потраченное утро. С вершины холма просматривался Керр-холл, маленький блочный детсад. Он стоял прямо за Бойдской Пресвитерианской церковью. Вон площадка, с которой исчезла Кейт, на ней пусто и тихо, ветерок раскачивает качели. Молли огляделась и сообразила, что, наверное, сбилась с тропы. Вздохнув, она побрела вниз по склону, потом через поле – к церкви. Странный звук заставил замереть от страха и прислушаться. Вот он снова пронзил тишину, на сей раз походя на детский плач.

– Трейси! – закричала Молли. В душе вспыхнула надежда, но ответа не последовало. Молли побежала в ту сторону, откуда почудился звук. – Трейси, Трейси, это ты?

Тишина. Потом шорох, словно по кукурузному полю кто-то бежал. Молли была ниже кукурузных стеблей и не знала, в какой стороне искать.

– Трейси, подожди, Трейси! Я тебе помогу!

В спешке Молли оступилась и упала. Попробовала встать, но не смогла ступить на ногу. Черт! Черт, черт, черт!Решив подождать, пока не стихнет боль, она потянулась за сотовым, взглянула на экран – сигнала нет!

– Мать твою! – завопила Молли в смыкающиеся над головой кукурузные стебли. – Трейси, Трейси!

Стих детский плач, стих шорох. Ни звука. Лодыжка пульсировала от боли, но Молли кое-как поднялась на ноги и заорала:

– Трейси! Трейси Портер!

Ответа снова не последовало. Она заковыляла к церкви, вздрагивая при каждом шаге. С грехом пополам Молли выбралась на дорогу и добрела до автомобильной стоянки, как раз когда из Керр-холла вышла воспитательница Нелли.

– Нелли! – громко позвала Молли.

Воспитательница оглянулась и бросилась к ней:

– Молли, что стряслось?

– Представляешь, в поле кто-то плакал. Вызови полицию, а? Нужно прочесать там все. Пусть пришлют собак. Вдруг это та девочка, Трейси Портер? – выпалила Молли.

– Господи, позвоню сейчас же! – Нелли кинулась было обратно, но остановилась и спросила с беспокойством: – А ты сама как, ничего?

Молли нетерпеливо отмахнулась:

– Да-да, все нормально. Беги скорее!

Она смотрела на безмолвное поле, молясь про себя: «Пусть Трейси будет там, в кукурузе, живая и здоровая!» Потом кое-как доковыляла до стола для пикника, выкрашенного в красный цвет. Сколько детей нацарапали на нем свои имена? Молли уронила рюкзак на истертую скамью и вдруг осознала, сколь сильно изменилась ее жизнь за последние двадцать четыре часа. Она вытащила сотовый, надеясь, что связь появилась. Так и есть. И почему сигнала вечно нет в самые нужные моменты? Молли набрала номер Коула, передала мужу последние новости и спокойно выслушала его упреки: «Господи, я же запретил тебе шляться по лесам!» После короткой паузы Коул смущенно добавил:

– Может, Трейси и найдут. А ты как себя чувствуешь?

Молли потерла лодыжку.

– Вроде ничего. Коул, я очень надеюсь, что ее найдут. Чем дольше нет зацепок, тем труднее искать, а потом… – Думать, что случается потом, было просто невыносимо.

– Не волнуйся, Молли, все будет в порядке. Городок маленький, кто-нибудь наверняка что-нибудь видел…

Судя по интонации, Коул понимал, как Молли воспримет его слова. Да, он надеялся, что Трейси в порядке, но проблема была не в надежде. Молли что-то видела. Они оба знали: Аманду она подвела. Неспособность Молли подавить чувство вины разделяла их, как пропасть.

Через пятнадцать минут после звонка Нелли вокруг было полно полицейских. Они выстроились в шеренги и принялись прочесывать поле. В лес полицейские входили по трое, кто-то звал Трейси по имени, кто-то просто старался кричать как можно громче.

В одном месте полицейские сбились в кучу – примерно там, где упала Молли.

– Всем отойти! – скомандовал кто-то. – Не приближайтесь!

Молли замерла, потом попыталась вскочить, но боль оказалась слишком сильной. Из Керр-холла вылетела Нелли:

– Что случилось?! Я слышала крики.

– Вон там что-то нашли, – Молли показала на место, где собралась поисковая группа. – Очень, очень надеюсь, что это Трейси. Пожалуйста, посмотри!

Нелли бросилась к полиции, но толпа в поле уже редела. Нелли остановилась рядом с пожилым полицейским, а через несколько секунд как-то странно сжалась и поникла. Молли стало страшно.

Нелли прибежала обратно и, тяжело дыша, плюхнулась рядом с ней на скамейку.

– Они нашли… – Она запнулась, переводя дух.

Молли замерла.

– Что? Что? Они нашли девочку? – допытывалась Молли. Судя по перекошенному лицу воспитательницы, новости были ужасные.

– Они нашли лису с лисятами. – Нелли коснулась колена Молли. – Извини!

Молли шумно выдохнула, взглянула на полицейских и почувствовала, что все ее тело будто сдувается. Вспыхнувшая надежда угасла. По щекам покатились слезы, оставляя тонкие влажные следы.

– А кто… кто тогда плакал? – шепотом спросила она.

– Лисица-мамаша ранена. Лапу, похоже, сломала. Услышав тебя, она попыталась перетащить лисят в безопасное место. В общем, она не плакала, а кричала от боли: нести-то было тяжело.

Молли чуть не задыхалась от разочарования и едва слышала, что говорит Нелли.

– Лисицу собираются усыпить, насчет детенышей не знаю. – Нелли поднялась. – Принесу тебе сок. – Она зашагала было к Керр-холлу, но остановилась и взглянула на Молли: – Самое странное, что в пасти у одного лисенка была конфета «Эйрхедс». Когда копы приблизились, лисенок выплюнул конфету и свернулся вокруг нее клубком. Странно, да?

Молли ухватилась за столик, мир закружился, а рот заполонил вкус яблочного леденца.

Молли сидела за компьютером, закинув травмированную ногу на табурет, к распухшей лодыжке был примотан пакет замороженного горошка. В кабинет вошел муж, а она даже голову не подняла, боясь услышать знакомое «Я же тебе говорил!». Она едва сдерживала рыдания: перед глазами стояли усыпленные лисица с детенышами.

Коул обнял ее за плечи, прижался щекой к волосам и шепнул:

– Эй, привет!

Молли шевельнулась.

– Вот, для тебя купил. – Коул протянул ей пакетик.

Подарки Молли обожала, даже символические – открытки, сувениры из аэропортов; в каждом она видела знак внимания. Коул всегда дарил ей приятные мелочи в самый нужный момент.

Молли тотчас запустила руку в пакет.

– Что это? – с любопытством спросила она и, ощупав подарок, воскликнула: – Коул, ну зачем?! – Она вытащила набор маленьких шоколадок «Хершис голд». – Я же сегодня не бегала. Так мигом в корову превращусь!

– Решил, что положительные эмоции тебе не помешают. – Коул двинулся к гостиной. – К тому же шоколадки можно спрятать и есть по одной в день, – добавил он, обернувшись.

– А то не знаешь, как это бывает! – захохотала Молли. – Шоколадки я спрячу, а потом буду ежесекундно бегать за ними, словно у меня шило в заднице. Пока все не слопаю, не успокоюсь. – Она сунула пакет в ящик стола и заперла на ключ. – Спасибо, Коул! – крикнула она вслед мужу.

Молли просидела в Сети несколько часов – искала хоть что-нибудь об «источающей тепло земле», и все впустую. Она не приготовила ужин и велела Коулу «подумать самому», потому что у нее болит нога. Выгулять собак Молли тоже поручила Коулу. Она не ответила на звонок матери и опять не позвонила Эрику. Ее снедала досада: всему на свете должно быть логическое объяснение. Молли прочла о парниковом эффекте, тепловых потоках, влиянии цивилизации на экологию и уйме вещей, которые неделю назад совершенно ее не интересовали.

Покрутившись на стуле, Молли решила подойти к проблеме иначе – с помощью архивных интернет-ресурсов, по сравнению с которыми старые архивы на микрофишах казались древней историей. Запросив «Кейт Пламмер», Молли получила список сайтов, где упоминалось исчезновение девочки. Она просматривала их, пока не навалилась усталость. Из нового она узнала только, что расследование закрыли вскоре после убийства Родни Летта.

Молли откинулась на спинку стула, прислушалась к бормотанию телевизора в гостиной, придвинулась к столу и, ненавидя себя, прогуглила Ханну Слейт. «Гугл» выдал девять страниц ссылок. Новая задача подстегнула, и Молли ходила по ссылкам, пока не разыскала нужную Ханну Слейт. Местная «Газетт» в колонке «Новости округа» отмечала ее более чем двадцатилетнюю службу в военно-морском министерстве, успехи в скотоводстве и коневодстве. Упоминалось, что Ханна прошла курс лечения и оправилась от последствий «неустановленной травмы». Статья была опубликована как раз в тот год, когда Ханна получила развод. Молли вспомнился молебен, на который ее пригласила пастор Летт, когда они с Коулом только-только переехали в Бойдс. Там она познакомилась с Ханной – та стала посещать молитвенные собрания после развода. Молли поежилась от этого воспоминания: как ей хотелось тогда сбежать из зала, где все талдычили о Боге, на которого она в то время была очень зла.

От долгого чтения заболели глаза, экран начал расплываться, и Молли отчитала себя: надо же было вообразить, что Ханна связана с исчезновением Трейси!

Она выключила компьютер, отнесла растаявший горошек на кухню, сунула в холодильник. Затем проковыляла мимо дремлющего в гостиной Коула, осторожно поднялась на второй этаж, скользнула под одеяло и быстро заснула. Через час ее разбудил забравшийся к ней под бок Коул. В его объятиях было так уютно и спокойно, что Молли мгновенно заснула снова.

Глава 9

Проснулась Молли на рассвете – мокрая от пота; села, сделала глубокий вдох, задержав воздух в легких. Во рту было сладко, как от сиропа. Привычным жестом Молли взяла с тумбочки блокнот, ручку и стала кратко описывать то, что мелькало перед ее мысленным взором: Темный вход в пещеру, коридоры разветвляются и ведут в другие подземные комнаты; деревянный ящик размером с винный, заколочен гвоздями.

Едва судорога отпустила горло, Картина снова заполонила ее сознание.

Ничего не подозревающий Коул пошевелился во сне, но Молли было не до него, она видела лопату, потом темную массу деревьев.

Картина медленно угасала, а Молли чувствовала себя одновременно возбужденной и опустошенной. Тридцать лет понадобилось, чтобы научиться различать видения и сны и понять: глянешь в окно – сон исчезает почти бесследно, а видения несколько дней никаким ластиком не сотрешь, они будоражат, лишают покоя и уверенности.

Напряжение понемногу спадало, и Молли снова прижалась к Коулу. «Я тебя люблю», – шепнула она – как всегда, когда ее одолевали страхи. Коул повернулся и обнял Молли – как всегда, когда знал, что ее нужно обнять. Согретая и надежно защищенная, Молли не могла заснуть, во рту все стояла сладость яблочного леденца.

Солнце встало, когда пастор Летт заколотила последнее окно в доме Перкинсонов. «Все, мальчишка не выберется», – думала она. Молотком пришлось стучать почти всю ночь, и теперь руки отчаянно ныли. К утру на крыше выпала роса, и удерживать равновесие стало тяжелее. Пастор Летт сошла по лестнице, припоминая вчерашний вечер. В подвал она тогда спустилась с опаской, почти уверенная, что без инцидента снова не обошлось: ее увещеваниям не хватало строгости и убедительности. Мальчишка крепко спал, свернувшись калачиком на матрасе. Наверное, его вымотала вчерашняя стычка. Сердце пастора Летт болезненно сжалось: она разглядела синяки на его запястьях и предплечьях. Она ведь объясняла ему, как важно слушаться и не рисковать понапрасну. «Никто не поймет, почему я берегу тебя и защищаю», – сказала она и потянулась к руке мальчишки. Он не шевельнулся – но уже и не спал, смотрел на нее со страхом и недоверием. Такой взгляд пастор Летт уже видела, но ни тогда, ни сейчас не позволила ему поколебать ее решимость. Она вышла из темного подвала и, заперев его, принялась заколачивать окна и навешивать замки.

Пастор аккуратно сложила инструменты и почти без сил спустилась по склону, поросшему подлеском, к машине. Хорошо, что автомобиль не у самого моста, на берегу озера вечно торчат рыбаки, а то и целые семейства устраивают пикники. И хорошо, что накануне додумалась надеть толстый свитер, утро такое холодное. Пастор поежилась, запустила руку в карман куртки, достала завалявшиеся там семечки. Она устала, замерзла и проголодалась. Последние десять футов показались длиннее мили: помимо усталости, она чувствовала, как с каждым шагом все сильнее давит на нее бремя содеянного. В полном изнеможении пастор прислонилась к машине и взглянула в сторону дома Перкинсонов. Ни предательской трубы над деревьями, ни тропинки, протоптанной к вершине холма. Дома словно не существовало. «Господи, прости меня за то, что я натворила», – прошептала она и поехала домой, прочь от кошмара, в который превратилась ее жизнь.

Заглянув в участок, Молли убедилась, что подозреваемых по делу Трейси Портер у полиции нет. Хуже того, нет вообще ничего. Дежурный полицейский отделался обычным «в интересах следствия подробности не разглашаем», но Молли чувствовала: поиски зашли в тупик.

Об исчезновении Кейт Пламмер она тоже спросила, хотя понимала: шансов что-то здесь выяснить нет. Почти все детективы служили в Бойдсе сравнительно недавно и о деле Кейт Пламмер не слышали, но один его все-таки помнил и согласился поговорить с Молли.

– Детектив Браун, – представился невысокий толстячок.

Детектив был вылитый поваренок Пиллсбери [1]1
  Поваренок Пиллсбери– рекламный персонаж мукодельной компании «Пиллсбери», улыбающийся толстячок из теста в поварском колпаке.


[Закрыть], только не улыбался.

Молли сделала серьезное лицо и церемонно произнесла:

– Молли Таннер, председатель Общественного комитета Бойдса. Вы наверняка в курсе, что многие горожане ищут связь между исчезновениями Трейси Портер и Кейт Пламмер. Людей нужно успокоить, и я надеюсь, что вы мне поможете, поделитесь необходимой информацией.

Детектив Браун вздохнул и жестом попросил Молли следовать за ним. Он вел гостью длинным коридором, выкрашенным в унылые серый и зеленый цвета, и то и дело на нее оглядывался. Они попали в кабинетик с квадратным металлическим столом – такие стоят в офисах с перегородками – и двумя металлическими стульями. Молли удивленно посмотрела на большое зеркало в полстены – наверняка с той стороны оно прозрачное, как в кино показывают. Детектив Браун предложил ей сесть.

– Это наша комната для допросов, – объяснил Браун, очевидно прочитав ее мысли, и обвел кабинет широким жестом пухлых рук. – Именно здесь все происходит: ложь, признания, подтасовка фактов. – Он устало улыбнулся.

Розовые щеки нависали на рот, каштановые волосы примялись на макушке, как у школьника от шапки, ладони придерживали выпирающий живот. От долгого марша по коридору у Брауна сбилось дыхание. Казалось, он изображает сурового копа, но с ролью не очень справляется.

– Спасибо, что уделили мне время. – Молли положила руки на стол и улыбнулась. – Никакой связи между исчезновениями наверняка нет, но я только что узнала про Кейт и… Родни Летта. Сходство между этими случаями и впрямь просматривается – понятно, откуда у горожан такие мысли. Если бы вы объяснили мне, что к чему, я бы их успокоила.

Молли ждала уверток и отговорок в духе «разглашать такую информацию не положено», но детектив Браун ее удивил.

– Так… сколько же лет прошло, двадцать? – Он задумчиво посмотрел в потолок, словно роясь в памяти. – Странный был парнишка. Вообще-то и не парнишка, уже вполне взрослый, но ум у него был как у ребенка малого.

– Да, я что-то об этом слышала, – вставила Молли.

– Нет, Родни не был умственно отсталым – по крайней мере, никто его таким не считал, он просто очень медленно соображал. Он вообще был небыстрым. Медленно говорил, двигался, думал. Задашь ему вопрос и минут десять ждешь ответа, зато уж отвечал Родни уверенно как никто.

– А до исчезновения Кейт Пламмер он кого-нибудь обижал? – спросила Молли.

– Нет, пожалуй, нет. – Детектив Браун покачал головой, и его подбородок-жабо заколыхался. – До дела Пламмер он проблем не создавал, мы вообще о нем не слышали. – Браун отвел глаза, потом снова взглянул на Молли: – Хотя до поры до времени они все кажутся безобидными, так ведь?

Молли пожала плечами.

– Впрочем, о Кейт Пламмер Родни знал немало.

– По-вашему, он подслушал чужой разговор? Или тут дело в другом?

– Родни – убийца. Он похитил и убил девочку. – Браун смотрел на Молли, пока она не потупилась.

Как категорично! Молли аж замутило. Тело шестилетней Аманды…

– Пастор Летт тогда учудила! – вдруг ухмыльнулся детектив Браун. – Уверяла всех, что у Родни шестое чувство.

У Молли волосы на затылке зашевелились. Собрав волю в кулак, она напомнила себе, что Аманда не Трейси.

– Шестое чувство? – переспросила она.

– По-моему, все это чушь собачья, просто старшая сестра выгораживала братика. – Детектив оглянулся по сторонам и заерзал, словно устав от разговора. Потом резко откинулся на спинку стула. «Опрокинется!» – подумала Молли, но ошиблась. – Если помню правильно, алиби у Родни не было. Вроде бы он сказал, что во время похищения Кейт сидел дома, но никто его слова не подтвердил. – Детектив Браун тяжело вздохнул. – Его сразу начали бояться.

Молли уселась поудобнее. Очень хотелось сбежать из кабинета, заткнуть уши, забыть обо всем. Но именно за этим разговором она и пришла сюда.

– Той ночью тело парня нашла пастор Летт, она и увезла его в Делавэр. Мы даже не успели дело завести. Пастор заявила, что не станет ждать судмедэксперта. Слишком, мол, расстроена и формальной волокиты не вынесет. – Детектив Браун подался вперед и положил локти на стол. – Пастор Летт позвонила нам и через несколько минут уехала. Потом перезвонила, извинилась за спешный отъезд и сказала, что брата хоронит следующим утром.

– Горе, конечно, страшное, но разве для таких происшествий не существует четкого протокола? – недоуменно спросила Молли. – Получается, человека убили, а расследование не провели.

– Нет, почему, провели. Мы обыскали дом, сняли отпечатки пальцев, но обнаружили только выбитое стекло с задней стороны дома. Решили, что убийца проник через то окно. Еще обнаружили следы, несколько пар, – грубые сапоги, такие здесь каждый первый носит. В общем, ни одной серьезной зацепки не появилось и расследование заглохло. Откровенно говоря, в Бойдсе все вздохнули с облегчением, а полиция Уилмингтона поработала с семьей Летт.

– А что стало с Кейт? – быстро спросила Молли, желая растормошить детектива и быстрее услышать ответ.

– Поиски продолжились. Мы воспользовались наводками Родни – ну, знаете, говорил же он о холодном темном месте. Прочесали леса, все трещины и расселины горы Сахарная Голова, все тропы, все деревни. Но ничего так и не нашли. Через несколько недель решили, что девочка погибла, а Родни уничтожил ее труп. В общем, расследование завершено, хотя дело не закроют, пока не обнаружится труп, если вообще обнаружится.

– Но…

Детектив Браун встал:

– Миссис Таннер, передайте горожанам, что связи между этими исчезновениями нет. Родни погиб, его тело предано земле.

Молли поняла: ей указывают на дверь.

Над головой зазвенел колокольчик: Молли вошла в бойдский окружной магазин и, как обычно, окликнула:

– Джин!

Она уже дохромала до кулеров, но ответа не последовало. Молли оглядела магазинчик, четыре ряда стеллажей с продуктами, хозяйственной мелочовкой и разными чипсами-крекерами, но Джина не увидела. Молли прошла в глубь торгового зала и снова позвала:

– Джин!

Джин с женой Иди владели магазином уже двадцать пять лет, и помощников у них не было. Молли восхищалась такой ответственностью, но в своей семье копировать подобную модель не желала. Ей нравилось, что вечерами Коул с ней, а не на службе. Нравилось, что, когда Эрик был маленький, ее муж проводил немало времени с сыном.

Тишина начала беспокоить. Молли взяла бутылку воды, батончик мюсли и собралась снова окликнуть хозяина, когда со стороны склада донеслись приглушенные голоса. Тут Молли перепугалась: магазин – прекрасная мишень для грабителей. Витрины закрыты рекламой пива и вина, касса кнопочная, допотопная, а главное, каждому в Бойдсе известно, что ни сигнализации, ни охраны нет – Джин в них не верит.

Молли застыла возле двери на склад.

– Джин, у тебя все нормально? – крикнула она.

– Сещас-сещас, – затараторил Джин. Он так и не избавился от корейского акцента.

Иди что-то сказала по-корейски, и Молли немного успокоилась, но Джин вдруг сорвался на крик. Едва Молли двинулась к кассе, Джин показался на пороге склада с полотенцем в руках. Брюки висели на нем мешком, густые черные волосы были коротко пострижены и зачесаны набок.

– Сещас все тебе пробью! – раздраженно пообещал он.

– У Иди проблемы? – осторожно спросила Молли.

– Нет-нет, она просто немного расстроиться. – Джин встал за кассу. – Волноваться за та девочка. Ну, за та, который пропала.

«Вполне естественно, что Иди беспокоится за Трейси», – подумала Молли и поинтересовалась:

– А вы знаете семью Трейси?

– Нет-нет, девочка я раньше видеть, – задумчиво ответил Джин, – но ее семья не знать.

Молли заплатила за воду и батончик, повернулась было к двери, но потом передумала.

– Джин, а ты не знал Родни, младшего брата пастора Летт?

Джин помрачнел и отвел глаза.

– Да-да, я знать Родни. – Он принялся переставлять товары на стеллаже за кассой. – Бедный Родни! Он не убивать та девочка.

Такого ответа Молли не ожидала.

– Очень жаль Родни. Ты хорошо его знал?

– Родни приходить сюда. Часто-часто приходить. Его сестра работать, а он гулять там. – Джин махнул рукой в сторону железной дороги и посмотрел вглубь магазина, словно оттуда тянулась ниточка воспоминаний. – Он приходить сюда, разговаривать. Он был очень-очень-очень умный. – Третье «очень» появилось то ли от волнения, то ли для пущей убедительности.

– Правда? – Молли искренне обрадовалась, что наконец услышала что-то хорошее про Родни, которого почему-то ужасно жалела. – Расскажи о нем. – Она положила пакет с покупками на прилавок.

– Родни умный. Он много знать. – Джин поднес указательный палец к виску и несколько раз постучал. – Он видеть разный вещи, и хороший, и плохой. Видеть и настоящий, и будущий. – Джин снова потупился. – Оттуда его проблем.

– Да, я так и слышала, – кивнула Молли.

– Местный люди! – Джин издал гортанный звук, очевидно означавший раздражение. – Они слишком быстро судить, не любить страх и решать все сами. – Джин покачал головой. – Один стыд!

Молли обернулась на шорох где-то у себя за спиной. У задней двери стояла Иди в длинном черно-золотом платье-чогори. Она, и без того невысокая, выглядела в этом наряде совсем крошечной. Глаза у Иди покраснели, в брошенном на мужа взгляде читались потрясение, злость и обида, словно она застала его в постели с другой женщиной.

– Привет, Иди! – бодро проговорила Молли, пытаясь снять напряжение, повисшее в воздухе. – Я расспрашиваю Джина о Родни Летте.

– Знаю, – мрачно сказала Иди и что-то процедила мужу по-корейски.

Джин не ответил.

– А ты веришь, что Родни погубил ту девочку, Кейт Пламмер? – спросила Молли.

Кореянка покачала головой и встала за прилавок рядом с Джином. Казалось, она прячется за ним.

– Вы оба считаете Родни невиновным, а ведь его забили до смерти. – Молли обращалась больше к себе, чем к Джину и Иди. Да, она сомневалась, что гибель Кейт на совести Родни, и не понимала, почему прониклась такой жалостью к этому человеку, предполагаемому убийце. – Не знаете, чьих это рук дело?

– Я не знать, а вот Родни наверняка знать заранее, – раздраженно ответил Джин.

– Заранее?

– Люди не верить… – Джин замялся, – не понимать его. Родни знать вещи, прежде чем они случиться. – Джин обнял жену, которая сложила руки, как для молитвы.

– Ну, сказать можно все, что угодно, – резонно возразила Молли.

Джин покачал головой:

– Он говорить мне, что случится будущее. Он знать то, что больше никто не понимать. – В голосе корейца появилась тоска. – Он видеть…

– Девочка не найти, – буркнула Иди и зло взглянула на Молли. – Ее так и не найти. Они убить Родни за то, что он знать вещи. Нет доказательств! Нет доказательств, что он ее забрать. – Иди воздела руки к потолку, демонстративно отвернулась и зашагала к складу.

– Прости, Джин, – сказала Молли, – я не хотела расстраивать Иди. Тем более она права. Так что на самом деле случилось с Кейт? Родни похитил ее и убил?

Джин вплотную приблизился к Молли, застыв в каких-то дюймах от нее. Молли отпрянула: впервые за долгое время знакомства ей стало неуютно рядом с корейцем.

– Родни не убивать та девочка, – спокойно и уверенно проговорил Джин, подняв указательный палец. – Родни не похищать та девочка. Не знаю, кто это сделать, но точно не Родни.

Джин развернулся и тоже направился к двери в склад.

Долго ли женщина может нести свой крест, пастор Летт не знала. Накануне вечером, когда она уходила из дома Перкинсонов, мальчишка дрожал всем телом. Разговорить его не удалось; заботиться о нем становилось не под силу, но пастор знала: нужно продолжать. Даже захоти она его бросить, неизвестно, получилось бы у нее или нет. Этот мальчик – ее крест.

У алтаря пастор неохотно положила пакет с семечками в карман, зажгла свечу и, как всегда по утрам, опустилась на колени. Впрочем, солнце уже стояло высоко – пастор Летт проспала. После ночных трудов руки и ноги гудели, а измученное сознание легко согласилось на отдых без сновидений.

«Господи, помилуй меня, грешную! – зашептала пастор, склонив голову. – Ты же знаешь, что я грешна. Я грешу столько лет, что не имею права молить Тебя о прощении, но все равно молю. Прости меня, Господи! Я люблю этого мальчика. Понимаю, я выбрала неверный способ: нельзя держать человека взаперти. – Пастор сбилась, но через минуту взяла себя в руки. – Люди меня не поймут. Господи, мне нужен знак. Покажи, что понял мой план и мои помыслы».

Пастор опустила голову на ладони, прижав огрубевшие пальцы к усталым глазам. Она терла их, словно простым движением могла вернуть ясность в свою жизнь.

Хлопнула дверь церкви – пастор вздрогнула, вскочила на ноги и обернулась в надежде, что посетитель ее не слышал.

– Молли, что привело вас сегодня в церковь? – удивленно спросила пастор.

Одернув жакет, она направилась навстречу посетительнице, вглядываясь в ее лицо и пытаясь прочесть мысли.

– Здравствуйте, пастор Летт! Я просто… зашла узнать, как ваши дела.

Приветливый голос Молли немного успокоил. Гостья ковыляла к ней, и пастор Летт гадала, очень ли заметна ее усталость. Молли чуть наклонила голову и словно анализировала ее настроение. Пастор Летт вытерла глаза.

– Спасибо, Молли, у меня все хорошо. Только за Портеров, разумеется, волнуюсь. – Пастор показала на забинтованную лодыжку Молли: – На пробежке поранили?