Текст книги "Молот Марса"

Автор книги: Мелинда Мёрдок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Мелинда С. Мёрдок
Молот Марса

СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА

Пояс астероидов

Беспорядочное скопление малых планет и скалистых образований, где каждый сущий имеет право голоса, а избранные большинством голосов управляют пятьюстами миниатюрными мирами.

Марс

Рай, образованный по подобию Земли. Планета была возрождена благодаря использованию сложной современной технологии. Однако именно на Марсе возникла жестокая государственная корпорация РАМ, которая вознамерилась подчинить себе заселенное космическое пространство.

Земля

Разоренная межпланетными грабителями, превращенная в груду обломков, Земля являет собой гибнущую цивилизацию. Ее народ разобщен. Люди теснятся в городских развалинах и резервациях, кишащих мутантами.

Луна

Обладающая несгибаемой волей конфедерация независимых государств. Высокообразованные жители Луны являются банкирами Солнечной системы. Они располагают массодвижительным оружием, способным отразить любое вторжение извне.

Венера

Частично напоминающий Землю ад, где человеческая жизнь сосредоточена только на самых высоких горных вершинах. Жители нагорья строят огромные керамические башни. Кочевники вселенной – шарообразные летающие города – бороздят кислотные небеса. Далеко внизу, в испускающих пар заболоченных долинах, подобные рептилиям гуманоиды ведут борьбу за то, чтобы переделать мир по собственному усмотрению.

Меркурий

Место возникновения подземной цивилизации. На поверхности планеты установлены мощные поглотители солнечной энергии. Кругом зияют открытые горные выработки, передвигаются крупные города на колесах. Мощные орбитальные дворцы Солнечных Королей – владельцев несметного количества солнечной энергии – устремлены вверх и медленно вращаются в спокойном величии.

ГЛАВА 1

Аллистер Черненко удобно откинулся в слишком мягком темно-синем кресле, цвет которого удачно оттенял гриву его серебристо-белых волос, завязанных длинным хвостом. Стиль прически был позаимствован у прародителей американской революции и ненавязчиво намекал на определенные симпатии, что вполне соответствовало земным традициям. Позади него, под сводом выложенного кирпичом камина, потрескивали и шипели поленья голографического огня. Две старинные статуи – псы со стеклянными глазами, в которых мерцали отблески голографического пламени, – несли стражу возле хозяина. Языки пламени, отражаясь на поверхности темного полированного пола, создавали ощущение абсолютной реальности происходящего, в такой же степени абсолютной, какой была напускная, требующая больших усилий торжественность облика Черненко, которая словно поддерживала всю его стандартную для марсианина фигуру. Лицо Черненко – красивое, с орлиным носом и чеканным профилем – напоминало изображение на монете. Красная полоса, рассекающая по диагонали верхнюю часть черного облегающего костюма, свидетельствовала о том, что Черненко является служащим РАМ.

Черненко был директором РАМ в Северо-Американском регионе и самым богатым членом правления, обосновавшимся на Земле. Он медленно повернулся к передающей телевизионной камере и с грустным почтением уставился в ее немигающий компьютерный глаз. Серебристые глаза самого Черненко, обычно прищуренные и блестевшие от алчности, на сей раз были широко раскрыты и увлажнены крокодиловыми слезами.

– Жители Земли, – начал он, – мне больно говорить с вами при таких трагических обстоятельствах. Как канцлер Протектората Солнечного Альянса, я уполномочен советом директоров Центра РАМ при Объединенной Метрополии, где находится наша прославленная корпорация, говорить от имени РАМ.

За время пребывания в администрации по земным делам мы пытались сделать все возможное, чтобы спасти бедствующую планету. Мы вложили громадные средства в развитие промышленности Земли, обеспечили ее своей лучшей технологией. Мы обучили население прогрессивным методам производства и способствовали развитию здоровых торговых связей между нашей собственной планетой и Землей. Нам горестно сознавать, что земляне так легко вычеркнули из памяти годы служения им марсиан, годы бескорыстной помощи в области науки и культуры и попали под влияние террористического общества, захватившего власть на планете. Я хочу предупредить людей, находившихся под моей опекой: РАМ считает Новую Земную Организацию источником вероломства и насилия. Если же Земля поймет, что совершила ошибку, вступив в этот политический альянс, будьте уверены – РАМ не оставит в беде свое непокорное дитя и вернется, – грустная улыбка коснулась губ Черненко. – Но ребенку должно быть позволено расти. Совет Центра РАМ решил предоставить Земле свободу, к которой она так стремилась. Все члены правления РАМ будут немедленно эвакуированы с планеты. К тому времени, когда эта акция станет известна широкой общественности, многим из тех, кто без остатка отдал свои время и талант переустройству вашей планеты, будет отрезан путь к возвращению на родину – под малиновый герб Марса. – Глаза Черненко наполнились невыплаканными слезами. – Что касается меня, то на Земле я был счастлив и с сожалением покидаю планету, которая стала моим домом. Гальвестон навсегда останется в моем сердце. Прощайте, – в этот момент, когда очертания лица Черненко начали постепенно расплываться в темноте подвесного экрана, по его щеке скатилась огромная слеза.

– Единственное, что останется в его сердце навсегда, это благодарность судьбе за возможность покопаться в карманах Земли, – ворчливо заметил голос, прозвучавший в темноте.

– А что ты надеялся услышать? – спросила Вильма Диринг, когда в комнате загорелся свет.

– Ничего кроме того, что услышал, – ответил Беовульф. – И не скажу, что мне это понравилось.

Он мрачно посмотрел на Вильму. Девушка была на полголовы выше его, тонка, словно ветка ивы, и тверда как кремень. Безупречный овал ее лица, обрамленный копной рыжих волос, и широко расставленные, по-детски наивные глаза могли обмануть кого угодно. Не верилось, что Вильма была одним из лучших пилотов Земли, прекрасно владела холодным и огнестрельным оружием, приемами рукопашного боя. Она заслужила и добрую славу, сопутствующую ее имени, звание полковника и уважение коллег. Беовульф был прекрасно осведомлен о способностях девушки, поскольку сам многому научил ее.

Вильма тихонько засмеялась.

– Чокнутый, – резюмировала она.

– Как и все остальные члены Конгресса, – заметил Беовульф.

Его черные глаза оценивающе оглядели собравшихся. Триста представителей Новой Земной Организации прибыли сюда со всех концов планеты, чтобы избрать временное правительство Земли. Протекторат Солнечного Альянса, считавший себя единственным правящим органом во всем мире, был марионеткой в руках РАМ. Сейчас, когда связывающие нити разорваны, Протекторат потерпел фиаско.

– Они не могут быть другими, – сказала Вильма, смешно нахмурив брови. – Но какой наглец этот Черненко! Полное ничтожество. Как он мог наплести столько лжи…

– Мне кажется, он наслаждается этой ложью, – прервал ее Беовульф. – А слезы Черненко – красивый штрих в этой лжи. – Стареющий лидер Новой Земной Организации взял из угла своего подиума серебряный колокольчик и потряс им, призывая Конгресс к порядку. Эхо прокатилось по помещению, постепенно усмиряя возбужденный шум голосов.

Десять дней назад воины Новой Земной Организации поднялись на борьбу против векового господства РАМ и создали Планетный Конгресс. Повстанцы все решительнее вели наступление и недавно захватили космическую станцию Хауберк, с помощью которой РАМ контролировал планету.

Планетарный Конгресс собрался в Чикагорге, локальном отделении Новой Земной Организации, обосновавшемся среди руин бывшего Чикаго в ангаре военно-воздушных сил, давно погребенном под толстым слоем булыжника. Тяжелый стальной каркас, армированный на стыках перекрестными сварными конструкциями, приютил Конгресс. Большинство подземных убежищ Новой Земной Организации напоминало маленькие, плохо укрепленные, кишащие людьми муравейники. Помещение, в котором собрался Конгресс, было самым большим и безопасным.

Несмотря на то, что органы управления войсками в Чикагорге были уничтожены во время набегов терринов РАМ всего пару недель назад, Зал Свободы, как назвал его один депутат, был надежно защищен от врагов. Пространство вокруг ангара было заминировано. Все депутаты жили внутри сооружения, в задней части зала. В случае крайней необходимости зал разделялся на части простым нажатием кнопки. Вход в комнату, где проходили заседания, преграждала стальная дверь, а через каждые пять метров в разделенном на секции полу были устроены туннели индивидуального пользования, которые открывались по специальному приказу. Главный вход тщательно охранялся.

Окинув взглядом людей, представляющих интересы Новой Земной Организации, Беовульф почувствовал прилив гордости. Делегаты, собравшиеся в зале, были полны энергии, их лица светились надеждой, которую не смогла омрачить даже отвратительная ложь директора РАМ. Черненко старательно избегал упоминания о Хауберке – космической станции, которая в автоматическом режиме блокировала действие защитного поля Земли, сводя на нет ее военную мощь и препятствуя развитию межзвездной торговли. Однако, что бы ни говорил и о чем бы ни умолчал Черненко, земляне одержали победу. Восемнадцать воздушных кораблей, похищенных у противника, поднялись в небо под командованием капитана Энтони Бака Роджерса и уничтожили отборные войска РАМ. Станция Хауберк была сдана победителю, и землянам вновь открылась возможность заниматься торговлей и самим защищать планету от врагов. Представителям Новой Земной Организации, собравшимся на Конгресс, предстояло решить, как распорядиться завоеванной свободой.

– Уважаемые делегаты! – прозвучал сочный голос Беовульфа. – Несмотря на дерзкую речь Черненко, он, как и его единомышленники, покидает нашу планету. Информация об этом уже поступила от наших полевых операторов.

– Сэр, – раздался высокий, звонкий голос.

Беовульф посмотрел в дальний угол аудитории, чтобы разглядеть говорившего. Это была женщина. Высокая, ростом в полных шесть футов, с мелкими кудряшками на коротко остриженной голове, которые открывали широкие скулы и подчеркивали классический профиль, она красовалась в блестящем платье шафранового цвета. Казалось, платье вбирает в себя искусственный электрический свет, а затем отражает его, напоминая африканское солнце во всем его великолепии.

– Делегат Муатматабе, – объявил Беовульф.

Муатматабе откашлялась.

– Только что мы стали свидетелями капитуляции Черненко, рискнувшего говорить от имени всего РАМ. Признаюсь, сэр, мне бы хотелось получить более прямое доказательство поражения корпорации. Пусть сам Центр РАМ оценит нынешнее положение.

Беовульф улыбнулся.

– Я думаю, ваше желание выполнимо. Именно поэтому я попросил капитана Роджерса доставить сюда микродиск с записью официального признания РАМ своего поражения на Хауберке. – Беовульф повернулся и сделал драматический жест рукой. – Я хочу представить вам героя двадцатого столетия, приумножившего свою славу в наши дни, руководителя операции «Иерихон», в результате осуществления которой была захвачена станция Хауберк, капитана Бака Роджерса!

Когда на трибуне рядом с Беовульфом появился Роджерс, конгресс разразился громоподобными аплодисментами.

– А не преувеличиваете ли вы? – спросил Бак, едва шевеля уголками губ.

Беовульф, неистово аплодирующий вместе со всеми, присвистнул:

– Конечно, реклама – это золотая жила, которую я буду эксплуатировать точно так же, как это делает РАМ.

Бак улыбнулся, блеснув белоснежными зубами, и пробормотал:

– Вот это друг!

– Разумеется, – ответил Беовульф, искоса взглянув на Бака.

Он мысленно поздравил себя за мудрое решение дать возможность Конгрессу узнать, что за человек Бак. Роджерс был таким, каким в представлении многих людей и должен быть герой. Атлетическое телосложение. Честные голубые глаза, излучающие свет. Его лицо, безупречное как на художественной открытке, смягчалось веселыми морщинками в уголках глаз и глубокими складками возле губ. Короткие волосы песочного цвета были подстрижены ежиком и зачесаны набок. Темно-синий костюм без застежек, какие носили все члены Новой Земной Организации, плотно облегал крепкую фигуру. Бак чудом выжил после событий, разразившихся в двадцатом столетии, и сейчас совершил еще чудо, захватив станцию Хауберк.

Аплодисменты начали стихать, и Бак заговорил спокойным, уверенным голосом человека, привыкшего выступать публично.

– Спасибо за радушный прием. Я наконец-то почувствовал себя дома.

«Проклятие, – подумал Беовульф, – этот человек знает, что сказать».

– Однако, – продолжал Бак, подняв руку, – я хочу, чтобы вы знали: не нужно приписывать мне лишнюю славу за поход к Хауберку. Я действовал в составе команды, сформированной Новой Земной Организацией. Конечно, мне повезло с идеей, но она никогда не принесла бы плодов без усилий полковника Вильмы Диринг, капитана Вашингтона и всей нашей летающей бригады. Ну а мы, в свою очередь, не справились бы со своей задачей без поддержки Генерального штаба. Мы победили, потому что действовали сообща.

Снова раздались аплодисменты, которые долго не стихали. Бак в очередной раз поднял руку. Аплодисменты прекратились.

– Еще раз спасибо. А теперь, я думаю, вы с удовольствием убедитесь в капитуляции РАМ. Леди и джентльмены, перед вами Джендер Сольен.

На экране возник Сольен. Публика зашумела в предвкушении его выступления. Сольен возглавлял табель о рангах в Совете Директоров Центра РАМ. Выше него был только патриарх Зимунд Гользергейн, избранный на должность компьютером. Сольен был коротышкой, его рост доходил всего лишь до шести футов. Сложная прическа в стиле «помпадур», сооруженная из седых волос со стальным оттенком, венчала высокий лоб Сольена, его большие марсианские глаза мрачно уставились на монитор, который записывал заявление.

В зале раздался усиленный записью голос Роджерса:

– Я капитан Бак Роджерс, командир летающей бригады Новой Земной Организации. Вот донесение вашего главного пилота. Я требую, чтобы вы сдали станцию, а вместе с ней и права на вашу собственность на Земле.

Тонкое лицо Сольена вытянулось. Он прикрыл веки, пытаясь скрыть злость, мелькнувшую в его выразительных глазах.

– Вы застали нас врасплох, капитан. Я провел голосование в Совете, и мы единодушно решили отдать вам Землю. Ресурсы Земли исчерпаны и более не интересуют РАМ. Нам экономически невыгодно продолжать помогать вам. Мы расширили границы вашего разрушенного мира. Милости просим к его щедротам, не внушающим доверия. А если вам станет невмоготу на этой взорванной планете без поддержки РАМ, мы вернемся к вам и будем помогать до тех пор, пока будет благоприятствовать судьба, капитан.

– Спасибо, – прозвучал голос Бака. – Вы еще пожалеете о своих словах.

– Не сомневаюсь, – сухо пробормотал Сольен.

– «…и никогда не поздно искать иной приют», – заметил Бак, цитируя древнего поэта Теннисона.

Сольен хмыкнул, но спокойствие не покинуло его. Он не мог скрыть иронии, возникшей после реплики Бака:

– Вы напылили здесь, капитан.

– Но это пыль свободы, директор. – Слова Бака повисли в воздухе, ибо трансляция вдруг как-то замерла.

– Получайте эту свою свободу. РАМ сдает Хауберк, а вместе с ним все свои владения на Земле».

– Мы свободны, – голос Бака зазвенел от напряжения.

Аудитория молчала. Сольен был хорошо известен всем делегатам. Его слова много значили. РАМ капитулировала. Земля получила свободу.

Кто-то хлопнул в ладоши – и шквал аплодисментов в ту же секунду потряс помещение. Беовульфу не хотелось прерывать. Он знал, как нужна сейчас людям эмоциональная разрядка. Потом он поднял руку, и шум сразу смолк. В воздухе витали возбуждение, надежда на нечто такое, что еще никогда не испытывал в своей жизни ни один человек из собравшихся в зале.

– Сегодня у нас праздник, – сказал Беовульф. – Мы стоим на пороге новой эры. И делаем первые шаги как свободные люди. Однако у нас очень много проблем, – голос Беовульфа стал серьезным, – РАМ поработил Землю и покидает планету, оставив на ней полнейший хаос. Но у нас сохранилось стремление к порядку. И есть одна организация, одна группа людей, которая – если ей будет доверено – сумеет поддерживать возникшую структуру наших взаимоотношений.

– Террины! – воскликнул чей-то голос.

Беовульф не потрудился узнать, кому принадлежит этот возглас.

– Да, – громко ответил он.

– Делегат Амато, сэр. Из Пекина. Террины – это боевое сухое оружие Марса. Разве можно доверять им? Погрязшая в пороках армия самцов, натасканных для драки! Они начисто лишены совести.

– Согласен с вами, – ответил Беовульф, стараясь быть спокойным. – Вот еще проблема, не правда ли? РАМ не утруждал себя контролем за терринами. Он поощрял их самые грубые и жестокие методы во имя достижения собственных целей. Мы поступим по-другому. Если терринов контролировать, они будут силой, способной поддерживать стабильность в обществе и бороться с политической сумятицей, в переходный для власти период.

– Мы не можем доверять им, – настаивал на своем Амато.

Несколько незнакомых Беовульфу голосов согласилось с ним.

– Повторяю, это очень трудный вопрос, – сказал Беовульф, – и он требует самого серьезного рассмотрения. Вот почему я гарантирую перемирие командующему терринов. Узнав, что РАМ покидает нашу планету, террины предлагают свою военную помощь Новой Земной Организации. Командующий готов ознакомить нас со своими предложениями. – Беовульф почувствовал общее напряжение, возникшее в зале. Человека, которого он представит сейчас публике, ненавидели стар и млад. Беовульф глубоко вздохнул и произнес:

– Леди и джентльмены, перед вами Кельт Смирнов.

Тишину нарушила тяжелая поступь Смирнова – каблуки его сапог громыхали по полированному полу из пластикрита. Коренастая фигура командующего, облаченная в алые одежды терринов, резко выделялась на фоне голубых костюмов землян. Туловище Смирнова было заковано в тяжелый защитный панцирь. Сегодня его лицо и шея были необычно бледны.

Как только Смирнов поднялся на платформу, возвышающуюся над остальным пространством помещения, один из мужчин в дальнем углу толпы выхватил импульсный лазерный пистолет и направил его в голову террина.

– Убийца! – закричал мужчина. – Мерзкий наемник! Насильник женщин и детей!

Всем стало ясно, что сейчас произойдет. Из такого пистолета не промахнешься. Вспышки запульсировали перед лицом Смирнова. Зал замер.

Стрелка окружили офицеры из службы безопасности. Он бросился вперед, пытаясь расчистить себе путь к освобождению, но двое громил схватили его за руки, не ослабляя хватки, а еще трое обхватили со всех сторон. В считанные доли секунды стрелок был обезоружен. Пистолет швырнули на пол. Руки мужчины безвольно болтались за спиной.

– Убийца! – снова закричал он. – Ты должен умереть! – Мужчину выволокли из зала заседаний.

Целый и невредимый, Смирнов стоял за трибуной. Он слабо улыбнулся и мягко спросил:

– Ты тоже так думаешь, Беовульф?

Беовульф растерялся. Будучи в последнее время командующим вооруженными силами Новой Земной Организации, он привык контролировать себя и подчиняться. И хотя инцидент ошеломил Беовульфа, он попытался разрядить обстановку.

– Извини, Смирнов. У человека был нервный срыв. Хотя все, что он сказал, правда.

– К счастью для себя, я не очень доверяю членам Новой Земной Организации. И потому пришел сюда в защитной оболочке. Без нее я был бы уже мертв.

Когда Смирнов повернул голову, Беовульф увидел на ней едва заметный контур полупрозрачного защитного слоя, напоминающего человеческую кожу. Вокруг этого слоя струилась легкая дымка. Беовульф понял, что командующий терринов находится сейчас на атомной системе полного жизненного обеспечения, не доверяя даже воздуху, которым он дышит в присутствии членов Новой Земной Организации.

– Прими мои извинения, Смирнов. Здесь ты находишься под нашей защитой. Мы выполним условия перемирия. Террорист будет наказан. – Беовульфу показалось, что его слова убедили Смирнова.

С кривой улыбкой на губах Смирнов заметил:

– Это большое утешение для меня.

Позади Беовульфа стояли Бак и Вильма, которые внимательно рассматривали Смирнова прищуренными глазами.

– Что это был за парень? – спросил Бак, имея в виду несостоявшегося убийцу.

– Не знаю, – ответила Вильма. – Я никогда не видела его раньше. Как и многих других людей в этом зале. Но это ничего не значит.

Бак хмыкнул:

– Бьюсь об заклад, все было подстроено. Слишком уж смердит от всего этого.

– Попытка дискредитировать нашу организацию? – Вильма в задумчивости подняла голову, оценивая то, о чем спросила.

– Да. Готов поспорить, Смирнов подсадил эту крысу и запрограммировал ее на убийство. Конечно, рано или поздно, мы установим, кто покушался на Смирнова. Хотя жизнь этого человека сейчас, видимо, находится под угрозой. Что он может значить для терринов? – Бак отвернулся от Вильмы и небрежно скрестил ноги.

– Пушечное мясо, – пробормотала Вильма, повернувшись лицом к Смирнову, чтобы лучше слышать его речь.

Командир гвардии терринов стоял перед публикой, мощно упершись ногами в подиум и заложив руки за спину. Он привык прятать свои руки от постороннего глаза, ибо кольца, имплантированные в его пальцы, неизменно ввергали людей в изумление. Сейчас же Смирнов изо всех сил старался произвести на окружающих благоприятное впечатление и не хотел испортить его зрелищем нейрокомпьютерных соединений.

– Конгресс планеты Земля, – начал он. Голос у Смирнова был мягкий и невыразительный, но от его звука у Вильмы по спине пробежали мурашки. – Я пришел к вам с предложением. В течение многих сотен лет террины поддерживали порядок на планете. Мы были созданы специально для этой цели и можем функционировать только на Земле. В любом другом месте нам нечего делать. От имени всех терринов я обращаюсь к Планетарному Конгрессу с просьбой оставить нас на Земле и позволить выполнять работу, которой обучены. Я понимаю, что вы испытываете к нам отвращение. Но мы не кисейные барышни, чтобы нас любить. На ранней стадии существования нашей организации мы подчинялись РАМ, считая эту корпорацию своей родительницей и выполняли все ее приказы. Другого пути у нас не было. Сейчас РАМ бросила нас на произвол судьбы. Мы стали сиротами, вынужденными скитаться по улицам без хозяина. Нам нужно чем-то заняться. Мы просим вас быть нашими наставниками. Мы готовы отвыкнуть от старых привычек и взять на себя ответственность, о которой не помышляли раньше.

– Намерены ли вы прекратить грабежи, насилие и бандитизм? – спросила темнокожая женщина во втором ряду.

Услышав вопрос, Смирнов замер.

– Мы действовали в соответствии с поставленными перед нами задачами, – ответил он, пытаясь оправдать жестокость, которой отличались террины. – Изменятся задачи, мы тоже поведем себя по-другому. Террин устроен так, что может действовать только в одном направлении: получил приказ – беспрекословно выполнил его. По велению начальника террин может обуздать любые свои самые сильные желания. И это делает его инструментом пиратского применения. Вы можете изменить инструкции. Террин привык подчиняться авторитетам, если признает их.

– Многообещающие заверения, – сказал Беовульф со своего места. – Но откуда мы знаем, насколько вы искренни? Вы привыкли лгать.

– Согласен. Ложь часто нужна в моей работе. Однако история говорит сама за себя. Какие бы действия ни предпринимали террины, вы не сможете назвать ни одного примера, когда бы они предали или скомпрометировали РАМ.

– Уступаю вашим доводам, – недовольно сказал Беовульф.

– Террины преданы своему командованию. Они просто не могут быть другими. Если я объявлю Новую Земную Организацию своим новым работодателем и велю моим людям последовать за мной, они послушаются.

Беовульф рассматривал квадратное лицо Смирнова, особенно его глаза. Спокойные, они в упор смотрели на Беовульфа. Это были глаза человека, единственной правдой для которого была его собственная выгода.

– Убеди меня в своих словах, – сказал Беовульф.

– Я знал, что ты потребуешь этого. – Смирнов расцепил пальцы.

От толпы отделилась фигура террина, который приблизился к Смирнову с покорностью хорошо дрессированной собаки. Семи футов ростом, с темной кожей – он отпугивал всем своим видом. Маленькие глаза с кошачьим разрезом и торчащие уши казались неуместными на бритой голове, забранной в шлем. Кривые, втянутые когти и длинные клыки делали его похожим на громадную черную пантеру, стоящую в вертикальном положении на задних лапах.

Смирнов протянул руку к кинжалу, висевшему на поясе. Террины сдали свое наиболее изощренное оружие при входе в зал, но настояли на том, чтобы оставить при себе кинжалы. Поскольку это оружие не представляло опасности для делегатов, облаченных в защитную одежду, и в целях дипломатии просьба терринов была выполнена. Как только Смирнов вытянул кинжал из ножен, охранники, отвечающие за безопасность зала, подались вперед.

– Не беспокойтесь, – сказал Смирнов. – На сей раз лезвие моего кинжала вам не грозит. Рукоятью вперед он протянул кинжал террину. Тот принял его огромной ладонью, похожей на обеденную тарелку.

– Отрежь себе правую руку, – приказал Смирнов.

Террин оглядел свое запястье. Как любой воин, прошедший специальную подготовку, он прекрасно знал анатомию. Моментально представив себе, как расположены на руке кости запястья, террин наметил между ними линию удара и тут же нанес его, погрузив лезвие кинжала в свою темную плоть. Из разреза брызнула кровь. Террин был устроен так, что не чувствовал боли. Он даже не вздрогнул. Сделав надрез, террин вытащил лезвие из раны, а затем снова вонзил кинжал в то же место.

– Довольно! – начальственно прозвучал голос Беовульфа, но террин продолжал свое дело.

– Хватит, остановись! – воин моментально подчинился приказу Смирнова и выдернул кинжал из раны.

Беовульф увидел, как террин равнодушно прикрыл рану другой рукой и попросил охранников отвести его в медпункт для оказания первой помощи.

Охранники жестом пригласили террина следовать за ними, но он даже не шелохнулся, уставясь вперед ничего не видящими глазами. Тогда вмешался Смирнов: «Ступай, тебе обработают рану». Террин двинулся к выходу вслед за охранниками.

Провожая взглядом удаляющиеся фигуры, Беовульф спросил:

– Не понимаю, чего вы хотели добиться этим экспериментом?

– Драматическое зрелище, не правда ли? И жестокое. Теперь вы не станете отрицать способность террина к послушанию и самопожертвованию.

– На самом деле жестоко. Это не произвело благоприятного впечатления, – сказал Беовульф и посмотрел на Бака и Вильму, чтобы определить, как они отнеслись к увиденному. Но их лица были непроницаемы.

– А мы и не рассчитывали на это, – сказал Смирнов. – Вы думаете, что в ближайшее время будете иметь дело с существами разумными? Сомневаюсь. Миллионы людей, половина из них – голодранцы и даже кое-кто из образованных, чья жизнь стала с ног на голову после поломки иерархии, к которой они привыкли, – могут восстать. А рабочие РАМ? Неужели вы думаете, что они поймут вас? У них же нет мозгов. Вот почему вам нужна сила, способная поддерживать порядок на планете в ближайшее время.

– Разумная точка зрения, – сказал Беовульф, поднимаясь со своего места. – Конгресс обсудит ваше положение. Мы просим вас остаться в зале на тот случай, если возникнут вопросы.

– Рассчитывайте на полное содействие с моей стороны, – ответил Смирнов, сохраняя на лице строгое торжественное выражение. – Я знаю, чего хочу и за что собираюсь бороться. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить безопасность на Земле.

Аллистер Черненко бросил прощальный взгляд на свое бывшее обиталище в Гальвестоне. На берегу Мексиканского залива возвышался дворец, сооруженный из трех наклонных колонн, соединенных в виде треугольника со срезанным верхом. Прямо перед ним, на противоположном берегу, стояла белая зубчатая скала, отражение которой застыло в спокойных водах залива. Над крышей вились морские чайки. Мгновение – и они исчезали из виду, стремительно падая вниз с высоты трехуровневого обрыва. Дворец являлся олицетворением технической мощи и тонкого художественного вкуса марсиан, напоминая о богатстве и прогрессе – краеугольных камнях философии РАМ. Теперь Черненко предстояло расстаться со своей земной обителью.

Он нажал кнопку вокера, управляющую движением, и скелетообразное устройство заскользило в нужном направлении. Вокеры были специфическим изобретением марсианской технической мысли. Они предназначались для того, чтобы обезопасить чувствительное тело марсианина в условиях гнетущей силы тяжести Земли. Вокеры, металлические роботы, походили на пауков. В центре – несущее кольцо. От него расходились в стороны десять гибких подвижных щупалец, каждое из которых заканчивалось небольшим пальцем с острым шипом. С помощью последовательно включающихся реактивных двигателей, расположенных в каждом шипе и приводящих вокеры в движение, гибкие щупальца могли легко преодолеть любое препятствие, встречающееся на их пути. Над центральным кругом возвышалась защитная дуга со сложным устройством, силовое поле которой отражало действие любого носимого оружия. Роботы были снабжены своим собственным оружием: импульсными лазерами, реактивными автоматическими пушками и огнеметами. Телохранители не были нужны Черненко. Он и без них был надежно защищен.

Черненко направил вокер к персональной «стрекозе» – гелиоплану, на котором раньше всегда осматривал свои обширные владения. Внутри гелиоплана сидела помощница Черненко – Даймонд. Ее словно высеченное из камня тело, затянутое в черную панцирную оболочку, блестело в солнечных лучах. Густые, темные волосы были коротко острижены на египетский манер. Глубокие миндалевидные глаза смотрели вызывающе и в то же время холодно. Даймонд возглавляла персональную службу безопасности Черненко и была человеческим воплощением компьютерной версии сотрудника, должного выполнять эту работу.

– Ваш транспорт проверен, сэр, – четко произнесла Даймонд. Ритм ее речи был подобен вьетнамскому произношению. Она пристально смотрела на вокер, перемещающийся по лужайке.

– Спасибо, – ответил Черненко, которого начал раздражать этот изучающий взгляд. С помощью специальных сенсоров вокер Черненко был постоянно связан с Даймонд. Он приводил ее плотное тело в соответствие с земным притяжением и был для нее предметом первой необходимости в случае психологического и физического неудобства.

– Мы закончили перенесение файлов в центральную картотеку РАМ, – доложила Даймонд, когда Черненко подошел ближе.

– Прекрасно. А где Элизабит? – Вокер двигался вперед.