Текст книги "Любовь напрокат (СИ)"
Автор книги: Мелани Кобер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Догнал её, пристроился рядом, поймал ритм. Плавали и болтали обо всякой ерунде – о погоде, о соснах, о звёздах и, почему-то, о книгах. И вдруг Ленка тоненько пискнула:
– Ай-ай-ай... Нога-а-а...
– Что? – всполошился я.
– Свело... а-а-ай... блин-блин-блии-и-ин...
– Так, без паники! Держись за шею!
Она тихонько повизгивала и послушно висела на мне за спиной, а я аккуратно, но максимально быстро грёб к берегу и как-то совершенно неуместно подумал о какой-нибудь гигантской щуке или соме, которые могли бы принять моё драгоценное бодрое хозяйство за живца... Пока подплывали к берегу, туда вывалила шумная компания таких же как мы идиотов. Блядь. Как будто больше некуда... Одни обнажались и сходу сигали в воду, другие мешкали.
– Как нога, не прошла? – спросил я, касаясь пальцами дна.
– Немножко отпустило, но всё равно ещё... Ай-ай...
– Давай-ка вылезать, там разомну.
– Нет! Ты что? – испуганно вцепилась она в моё плечо. – Смотри сколько народу!
– Лен, они такие же голые, как и мы, и им до нас так же пофиг, как и нам до них.
– Нет! Мне не пофиг, Паш! Я так не могу.
– Блин... А как же нога?
– А может... здесь разомнёшь?
Я невольно глянул на неё, но она смущённо опускала голову и отворачивалась.
Нет-нет, я не то, чтобы засомневался вдруг в том, что судорога была... Но блин, я же не вчера родился и бабские штучки вроде всегда насквозь видел, но то, что происходило сейчас, внезапно выбило меня из колеи – уж очень это всё походило на мастерский, охрененно эротичный и тонкий развод. Такой, что не подкопаешься, тем более в контексте Ленки. Так что это всё-таки – простота душевная или девочка не так уж и проста? Тут же, со свойственной мне прагматичностью прикинул, зачем бы ей это могло быть нужно? Ну-у-у... Например, вынудить меня нарушить третий пункт и, опираясь на это, расторгнуть соглашение. Ч-ч-ёрт, а ведь это гениально! Ну, МиниБосс...
А между тем, если бы мы стояли чуть помельче, а член мой был подлиньше – он уже выглядывал бы из воды, как перископ. И кстати, ситуация тоже была неоднозначная. Нарушение третьего пункта повиснет на том, кто первый потеряет голову. Окончательно. Понимаете, о чём я, да? И это буду не я, точно. Хмм... Ну а если так, почему бы и не поиграть в предложенную МиниБоссом игру?
Глава 14.2
Делано вздохнул:
– Ладно, давай здесь. Только, я не знаю, держись тогда за шею, что ли. Не хватало тебе ещё воды нахлебаться.
Она задрала ногу до уровня моего живота, невольно подойдя почти вплотную и ухватив за плечо. Я прошёлся костяшками пальцев по её икре:
– Нормально?
– Больно.
– Мм... это потому, что неудобно, ни мне, ни тебе. Встань с другой стороны.
Забавно было наблюдать, как она сначала с готовностью кинулась исполнять, а потом замерла. Ага, детка, не одна ты тут затейница... Но перешла. Вот блин, по её реакции, по этому отведённому взгляду, по опущенной голове и скованной молчаливости, можно было бы предположить, что щёки её сейчас алеют от смущения, однако всё остальное... Если раньше она стояла слева от меня, и протягивала правую ногу, то выходило, что как бы «не с руки», то есть в пол-оборота ОТ меня. Теперь же она стояла справа, повёрнутая ко мне.
Так, френды, объясняю ещё раз – голая Ленка, развернувшись к моему правому боку лицом, закинула на меня правую ногу. Понимаете? Если бы захотела – закинула бы со спины вторую и уселась на меня верхом. Вот такой расклад... Член отчаянно запульсировал, дёрнулся и я, будто случайно, разминая «больную» ножку, погрузил её чуть ниже, чтобы Ленка почувствовала прикосновение живчика. Она почувствовала. Вздрогнула, замерла... Но только плотнее обняла меня. Я усмехнулся:
– Ну всё, теперь не больно?
– Лучше. Ай-ай! – ткнулась лбом в плечо. – Не так сильно, а то синяков наставишь!
Я понял её чисто интуитивно, потому что когда плеча коснулся не только её лоб, но и твёрденькие сосочки – мимолётно, но оставив после себя словно бы полыхающие следы, – я, кажется, забыл русскую речь:
– Oh, sorry! В смысле, извини... – и за каким-то хреном скользнул ладонью от голени к бедру и выше – на талию. – Не замёрзла?
Она сжалась, но не возмутилась и не отшатнулась, а только пискнула:
– Есть немного...
А потом я, дебил, просто дёрнул её на себя и впился в приоткрытые губки поцелуем. А она... Блядь, она ответила!
Мы целовались, как два придурка – внезапно и отчаянно, стоя по грудь в воде. Я прижимал к себе Ленку, она, невольно, прижимала собою, ко мне же, мой же член и какая уже, нахрен, разница до причин и следствий?! Какое грёбанное соглашение? Её прохладный, мягкий животик касался, притирал к себе сладко пульсирующую головку, с каждым микродвижением всё больше и больше возбуждая, и я уже рисковал обкончаться прямо так – позорно, как школьник-девственник. Да я и сисечек её – упругих, идеальных, – точно так же касался – как первый раз в жизни. Мял, балдея от щекочущих ладони твёрдых сосочков, и разум плыл от безумного желания подхватиль Ленку под бёдра и насадить... Ох, блин... А лучше бы на песок её, навалиться, придавить собой и до отказа, сразу на всю длину... Потом развести стройные ножки пошире и трахать, трахать до одури, чтобы улетала вместе со мной, чтобы кончала и просила ещё...
Скользнул ладонью по попке – какая упругая! – и вперёд, к аккуратно стриженной киске. Пробороздил причёсочку на лобке пальцами, вырвав этим новый стон в губы, и коснулся нежного упругого бутончика клитора. Малышка задрожала, впиваясь в меня ноготками, а я скользнул ещё ниже и, боже мой, как там было горячо и скользко!
Я хотел её и всё тут! И похрену на всё остальное – только её влажная в ожидании меня киска. Погладил дырочку, вошёл пальцем... Ммм... Узенькая, как целочка... Малышка моя, да ты цены себе не знаешь... Давай расскажу, покажу тебе? Дай подарить тебе этот кайф, и готов поспорить на что угодно, что тут я тоже буду первым. Просто позволь мне это сделать, маленькая... Показать тебе, что значит настоящий Секс – долгий, откровенный, и без башки. Когда есть только ты и твои желания, а моё желание лишь в том, чтобы ты кончала и кричала от наслаждения. Я так хочу почувствовать, как ты дрожишь, увидеть, как блаженно прикрываешь глазки и услышать, как просишь ещё...
Ленка-а-а, блядь, хочу тебя до одури-и-и...
Подхватил под бёдра, рванул на себя. Она немного напряглась, чувствуя, как по промежности шлёпнул член, смущённо хихикнула. Как школьница, блин... Повозил её по себе, сжимая ягодицы. Теперь её грудки оказались над водой – такие нежные, охренительно притягательные. Сосочки стеснительно, как и их хозяйка, сжались, а сами так и манят к себе – тоже, как и сама Ленка. Поймал один языком, малышка застонала, прогибаясь как кошечка, притираясь ко мне мокренькой сладкой девочкой. Хочет. Хочет меня! И от осознания этого – очередной приход в яйцах... Взялся за член – харе играться, если не засажу сейчас, то потом точно не протяну долго, а надо обязательно показать ей класс! Поддразнил, скользнув головкой по клитору.
– Паш... – вдруг простонало мне в ухо моё личное безумие, – ты только не думай, что я такая ладно?
Ох, дурочка...
– Какая – такая? Охрененно сексуальная? Нет уж, я буду так думать, потому, что это так и есть...
Она хихикнула:
– Спасибо...
Ох, дурочка...
– Только я имею в виду – не думай, что я всегда так... Со всеми. Ты не думай, ладно? Просто... Просто это...
Я чуть отстранился, заглянул ей в глаза и обомлел – в них стояли слёзы!
– Просто... Это только с тобой так, Паш. Только с тобой... Поверь. – Сомкнула ресницы и по бархатным в лунном свете щёчкам скользнули две блестящие дорожки слезинок.
И я вдруг очнулся. Не от этого купального наваждения, а вообще. Сука ты, Черненко! Какая же ты мразь... Для тебя вообще границы есть или нет?
Осторожно ссадил её с себя, обнял, не понимая, как, не обидев, закончить то, чего не надо было и начинать... Так ничего и не придумав, просто зажал в ладонях её доверчивое личико и дебильно поцеловал в лоб. А потом полностью отстранился и убрал руки. Она распахнула глаза – в них испуг и немой вопрос. Я как можно беззаботнее хмыкнул:
– Ну всё, хватит уже. Третий пункт никто не отменял, если помнишь.
Она замерла на мгновенье и вдруг залепила мне звонкую пощёчину. А потом оттолкнула и, не обращая внимания на других купальщиков, стремительно поспешила на берег. Я прижал ладонь к горящей щеке и посмотрел ей вслед.
У меня тоже только с тобой так, Лен. И ты даже не представляешь, какой личный подвиг я сейчас совершил...
***
Я пришёл в домик минут на сорок позже неё. Специально дал время – и ей, и себе.
То, что случилось сейчас на озере – это снова моя дебильная испорченность. А Ленке и в голову не могло бы прийти подлавливать меня на этот чёртов третий пункт, как я вообще мог так о ней подумать?! Как? Пол, ты сейчас серьёзно – как? Да проще простого – ты сам такой! Кусок говна на золотой тарелочке, блядь. И её по себе судишь, мудак.
А она умная, она всё поймёт правильно. И, скорее всего, даже благодарна будет, за то, что я остановился. И, может, когда будет трезвая, мы даже ещё вернёмся к этому вопросу. Может, даже, между нами всё это ещё будет. Но не с моей подачи, точно. И не по пьяни.
И Ленка действительно встретила меня в домике спокойно. Во всяком случае, внешне. Она уже приняла душ и влезла в свою тюремную пижаму. По плечам рассыпаны влажные волосы, на лице растерянное смущение. На коленях кошан.
Сбрасывая напряжение, я ляпнул какую-то фигню, Ленка с готовностью и благодарностью отреагировала на неё смехом. Ну вот, я же говорил – она поймёт.
Потом она сослалась на усталость и легла, а я вышел на веранду. Развалившись в кресле-качалке, допивал вино, смотрел на млечный путь и думал о том, что, как ни странно, то, как всё сложилось даже больше мне на руку, чем безумная страсть, замешанная на сексе. Ленкино отношение ко мне должно перерасти в чувство – это будет надёжнее, чем имитация. Тем более что, как выясняется, имитировать отношения Ленка совершенно не умеет. Этот вывод с одной стороны приятно согрел моё Рацио, а с другой – противно зацепил Эмоцио. Куда ни плюнь – я мудак. И что примечательно – раньше меня это не больно-то и тревожило... И это херовые изменения, френды. Ведь я планировал стать единоличным наследником отца, а не романтичным тюфяком.
Вернулся в домик, принял душ, умылся и как-то вдруг взял и подлёг на кровать к Ленке, обнял со спины. Пошлёт, так пошлёт. Подумаешь.
Она сначала лежала неподвижно, и я даже подумал, что уже спит, но потом обняла вдруг мою руку, словно любимую игрушку и затихла. Такая маленькая, беззащитная девочка. Доверчивая и бесхитростная. Глупышка…
А я не мог уснуть, снова гоняя мысли о том, что как-то всё не очень правильно. А с другой стороны – всё, как задумывал. Но, бля-я-ять... Всё равно неправильно.
Глава 15.1
Вроде ничего и не изменилось, но всё стало как-то по-другому. На уровне взглядов, прикосновений и каких-то флюидов, круживших вокруг нас с Пашкой. Хотя, вполне возможно, что это только моё ощущение, ведь Пашка вёл себя, как ни в чём не бывало, а возможно, даже и посдержаннее чем раньше.
В любом случае – после того купания, о котором с одной стороны мне было страсть как стыдно вспоминать, а с другой – я гоняла эти воспоминания в голове снова и снова, чувствуя как от них сладко свербит где-то в груди, я неожиданно призналась себе, что мне нравится эта игра.
Прошла всего неделя с её начала, а я, прикоснувшись к красивой жизни, уже не хотела возвращаться в прежнюю! Мне нравилось носить дорогую одежду, нравилось ездить на пассажирском сидении авто и не думать, что надо заскочить на заправку или в сервис. Нравилось ужинать в шикарных ресторанах и ловить завистливые взгляды не столь удачливых простушек. Что это – заигралась? Возможно.
А самое интересное, что то же самое происходило и в отношениях с Пашкой. Я потеряла ощущение реальности и уже не задумывалась где правда, а где ложь. Меня уже не возмущали его показушные поцелуйчики в щёку или слащавые комплименты, отпускаемые в мой адрес при свидетелях. Я всё чаще забывала, что это всё спланированно, и мне всё чаще хотелось верить в то, что в этом спектакле есть доля правды… Хотя бы немного…
К тому же я совершенно перестала думать о последнем сообщении Тимки. С лёгкостью отправила его в «корзину» – и даже сердце не ёкнуло. Как-то вдруг стало всё равно. Словно тот вечер на озере, когда Пашкины руки так бесстыдно шарили по моему телу, в один момент излечил меня от долгой зависимости, и я наконец-то смогла открыть глаза и взглянуть на этот мир по-новому. И оказалось, что я прекрасно могу жить и без Тимофея. И даже дышать как-то легче стало. И уже только за одно это я готова была простить Пашке и так агрессивно навязанное мне Соглашение, и его слишком уж вздорный характер, и даже то, что приехав домой с базы отдыха, он заявил, что ему неудобно спать с «лежачим полицейским» и забрал своё одеяло себе.
***
Во вторник после обеда ко мне в кабинет заглянула Екатерина Леонидовна из отдела кадров. С ней пришла молоденькая девочка, по виду студентка или вообще школьница-выпускница.
– Елена Александровна, к вам стажёр, – заявила кадровичка, подталкивая девочку в мой кабинет.
– Какой ещё стажёр? Я не в курсе, – удивилась я. И это действительно было странно, ведь с утра на планёрке ни о каких стажёрах речи не шло. Плюс наш отдел полностью укомплектован. Да к тому же, таким молодняком обычно занимался кто-то из рядовых сотрудников, но уж никак не руководители.
– Ничего не знаю, у меня распоряжение начальства. Сказали, что вы лично должны курировать.
– А...
– А все вопросы к боссам, – перебила меня Екатерина Леонидовна и, указав пальцем на потолок, многозначительно кивнула.
– Ладно, – пожала я плечами. – Стажёр, так стажёр. – Хотя странно конечно, что я узнаю об этом вот так. И дело даже не в утренней планёрке, а в том, что буквально двадцать минут назад я видела Пашку, и он тоже ничего мне не сказал.
Оля и вправду оказалась студенткой. Сказала, что устроилась в нашу компанию на лето. На мои вопросы отвечала путано и невнятно, постоянно перескакивая с темы на тему. В итоге, даже после получасовой беседы я так и не поняла, как она собирается работать, когда начнётся учебный год.
Места в кабинете рядовых статистов для неё не нашлось, поэтому пришлось поселить на время в мой. Теперь Оля занимала почти весь стол для совещаний, раскидав рядом с ноутбуком папки и стопки документов. Но что хуже – она без умолку болтала. Вот лучше бы на мои расспросы с такой готовностью отвечала, но только по существу, конечно! Мне даже пришлось дать ей несколько простых поручений, чтобы она, вбивая показатели в таблицы, хоть ненадолго замолчала.
А ещё – она ходила за мной словно хвостик, не отпуская ни на шаг. Даже в туалет увязывалась, как будто бы заодно...
– Здрас-с-сте, – внезапно осадив коней, процедил бесцеремонно ворвавшийся в мой кабинет Пашка и, мотнув головой в сторону Ольги, набирающей одним пальчиком текст, вопросительно шевельнул бровью.
Я встала и, предупредительно вскинув навстречу собравшейся было идти за мной Оле руку, потянула его в коридор. Плотно прикрыла за собой дверь:
– Стажёрка. Не твоя идея, случайно?
Он состряпал смешную рожу и активно замотал головой.
– Понятно. Значит, Лилька приставила дополнительные уши, – хихикнула я, стараясь говорить как можно тише. – Неужели она думает, что мы не догадаемся?
– Я тебя умоляю! Где «думает» и где Лилька?
– Блин, вот человеку делать нечего... И это всё ради того, чтобы разоблачить твою интригу? Ей не надоело ещё? В какую-то истерию всё превращается.
– Пфф! И это ещё цветочки! Вот увидишь, у неё теперь с каждым днём всё больше крышу сносить будет. Например, она уже дала распоряжение установить камеры во все кабинеты – даже руководителям, а не только в общие и в коридоры. Я видел проект – у тебя будет целых три, так что даже слепых зон не останется. Завтра монтажники приедут.
– Да уж... Где же ты теперь отжиматься будешь? – не удержавшись, хихикнула я.
– Да пусть развлекается, – фыркнул Пашка. – Так даже интереснее, – притянул меня чуть ближе к себе, скользнул носом по волосам. – Просто теперь нам надо быть ещё натуральнее.
– А по-моему вы оба заигрались! Что ты, что твоя мачеха, – по спине огромным табуном пробежали мурашки, тонко и сладко заныло внизу живота, и я, боясь потерять голову, чуть отстранилась. Но стало только хуже – теперь его ласковые лучистые глаза заглядывали мне прямо в душу. Опустила, спасаясь от них, голову. – Это просто дом, Паш. Ладно, там, тебе он дорог как память, но ей-то? Она себе пару десятков таких же купить может! И жить там с кем и как хочет. В чём смысл воевать?
– Она стерва, и этим всё сказано, – шепнул Пашка и аккуратно взял меня за подбородок, заставляя поднять голову. – Давай её порадуем?..
И коснулся лёгким, почти дружеским поцелуем самого уголка моих губ. Я со скрытым наслаждением обвила его шею руками и, запустив пальцы в волосы на затылке, затихла. Если смотреть со стороны, то можно подумать, что мы реально целуемся... Но нет. Это была лишь иллюзия. С того случая на озере Пашка больше не целовал меня по-настоящему. И даже не пытался. Одна сплошная фикция – работа на камеру и на публику. А мне так хотелось, чтобы всё было натурально! Повторить тот безумный порыв! Целоваться до беспамятства, до болезненных трещинок на припухших губах и, отбросив разум, отдаться во власть инстинктов!
В тот раз на озере я сама всё начала, сама и испортила, побоявшись, вдруг, показаться слишком легкомысленной. А может, просто испугалась? Ведь в тот момент я реально была готова не изображать, а прожить эти отношения по-настоящему. Хотя бы одну ночь. Хотя бы один раз.
И сейчас я хочу этого снова. Постоянно. Изнываю от дикого желания ощутить прикосновения Пашкиных рук на своём теле – хотя бы мимолётных объятий. Но мы даже секс перед сном перестали изображать. Пашке это оказалось не нужно. Так не слишком ли быстро и отчаянно поддаюсь безумию я?
Ещё раз попыталась вспомнить, кто был инициатором поцелуя на озере.
Я? Он? Или вино?
Ногу свело, да, но к тому моменту, как мы добрались до берега – уже практически отпустило, и не было нужды в дальнейшем... Вот только ногу отпустило, а меня наоборот – накрыло. Ощущение сильного Пашкиного тела под руками, когда, плывя, держалась за его шею и отчаянное желание продлить наш безумный подводный флирт хоть на минутку... Я переступила свои личные границы, когда позволила ему перенять инициативу и действовать смелее – на грани вседозволенности. О боже, вот этот момент, когда он будто случайно опустил мою ногу до своего стоящего члена... А его пальцы во мне? А тот момент, когда всё едва не случилось, но мне вздумалось впасть в оправдания?
Блин-блин-блин... При воспоминании об этом сильнее стиснула в пальцах Пашкины волосы и подалась ему навстречу, а он вдруг ответил, тоже обнимая меня сильнее, но как-то сдержанно, совсем не так, как мог бы... Да и поцелуй его остался прежним театральным касанием щеки. Конечно. Его женщины другие – такие же свободные и простые, как и он, зачем ему наивная скромняшка, которая не может придержать язык в самый пикантный момент? Да ещё и этот долбанный третий пункт! Я слишком рьяно на нём наставила, чтобы Пашка мог забыть о нём. И Тим... Этот долбанный фантом из прошлой жизни, который словно стоит между нами.
В общем, всё сложно. И лучше бы мне брать пример с Пашки и не заигрываться.
Глава 15.2
***
На следующий день, как и предупреждал Пашка, по всему офису стали монтировать дополнительные камеры, и в моём кабинете действительно повесили аж три штуки! Ощущение было очень поганое. Мне всё время казалось, что кто-то не только смотрит на меня, но и заглядывает в мои бумаги, монитор и даже в экран смартфона. Я весь день сидела с прямой спиной, как на параде, и стеснялась даже лямку от лифчика поправить, не то, что там скинуть туфли и завалиться на диванчик, задрав ноги на его спинку!
Сотрудники гудели недовольством – мол, осталось еще в туалетах повесить и совсем красота будет! Я понимала и разделяла их возмущение. И мне было гадко понимать, что я невольно причастна к этим неудобствам. Но я естественно помалкивала, тем более что в отличие от остальных мне было вдвойне тяжелее – ко мне ведь ещё и живой «жучок» в виде Олечки приставили!
Я всё смотрела на неё и не понимала – почему именно её подослали? Она выполняла свою миссию как-то топорно и чересчур неумело. Все эти её попытки втереться в доверие и выспросить подробности моей личной жизни, казались такими жалкими и наигранными! Она так усердно набивалась ко мне в подружки, что даже замучила предложением посидеть в каком-нибудь кафе после работы и поболтать. Так навязчиво! Ну что это такое?
И специально для Олечки (читай – для Лилечки) у меня всегда было припасено несколько стандартных фраз, которые давали понять, что я ни секунды не могу без своего Пашеньки, так как безумно люблю его, а он меня.
Этот цирк порядком надоел. Он выматывал и физически и морально, и хотелось поскорее вернуться к нормальной жизни. Кроме того, на его почве у меня начала развиваться паранойя – мне даже во снах снилась Лилька, которая подлавливает меня не неосторожной фразе и весь Пашкин план летит к чертям... Из-за меня.
***
Да и сам Пашка стал каким-то чересчур озабоченным и хмурым. Всю неделю пропадал то в бухгалтерии, то у безопасников, то вообще непонятно где. Что уж он там выискивал – я могла только предполагать исходя из того давнего разговора об обнаруженных им махинациях. Но все мои попытки узнать что-то новое, заканчивались сдержанным советом заниматься своими делами. Иногда после работы мы заезжали в ресторан, и там Пашка, отсадив меня за отдельный столик, встречался с двумя «курьерами» из нашей компании.
Они раскладывали на столе документы и что-то долго объясняли Пашке, чертили схемы, строили графики. Он, хмурясь и потирая виски, вникал. А вечером, уже дома, сидя над теми же самыми бумагами, психовал и ругался, что в них полная неразбериха на древне-китайском. Снова и снова проклинал отца и его ближайшего помощника, за то, что те так запустили компанию. А потом, когда я ложилась, закрывался в кабинете и продолжал работать. И чаще всего я даже не помнила, когда он пришёл спать.
Я старалась его не трогать, чтобы не нервировать ещё больше. Да оно и понятно! Новый человек пришёл руководить огромной компанией. Сразу с головой окунулся в дела. Конечно, сложно. Тем более что он никогда в этой сфере не крутился и не знает что да как.
Я вспоминала себя – как начала работать в отделе статистики под пристальным вниманием Григория Андреевича, как дням и ночами думала только о статистике, выполняла функции двоих-троих человек, а выходные, сидя уже дома на кухне, занимала заполнением сводных таблиц... Я всё понимала – Пашке тяжело, но это временно. И сначала пыталась поддержать и успокоить его. Посоветовала даже довериться Олегу Макарову, но была бесцеремонно выставлена за дверь с приказом «Не лезть не в своё дело!»
Я не обижалась, но дико скучала и изнывала от безделья. Просиживать вечера в своей комнате было невыносимо. Хотелось на свободу, но это было чем-то нереальным, особенно если Лилька тоже находилась дома. Тогда она, как правило, занимала собой всё пространство, собирая шумные компании гостей, которые без церемоний шастали по всему дому, и как-то раз я даже слышала, что кто-то из них занимается сексом в гостевом туалете второго этажа! Кошмар! Так что ещё непонятно, кто кого выживет скорее: мы её или она нас с Пашкой.
А если вдруг мы с ней случайно сталкивались на кухне или в гостиной, то я получала надменный взгляд и какую-нибудь колкость в свой адрес. Но чаще всего Лилька просто делала вид, что я пустое место. И последнее устраивало меня больше всего. Пусть лучше совсем не замечает, чем начинает активные боевые действия.
Единственными моими собеседниками в огромном чужом доме стали няня Анна Сергеевна и садовник дядя Слава. Но они были постоянно заняты делами, поэтому я чувствовала, что только мешаю им.
– Паш, мне скучно-о-о, – иногда ныла я, пытаясь оторвать его от компьютера. – Ну что мне делать? Лилька опять там со своими подружками весь первый этаж оккупировали. Я даже кино не могу посмотреть!
– Ладно, купим телек в спальню, – бурчал Пашка. – А пока, вон, в саду погуляй, – и снова уткнулся в монитор. – Как раз и жара спала, и комаров нет. Давай, давай! Иди воздухом подыши, пока не совсем ещё стемнело.
– Там твои монстры скачут. Дядя Слава их выпустил, – продолжала нудить я.
– Я тебе говорил, что они не тронут? Говорил! Иди спокойно!
– Ну Па-а-аш...
– Твою мать, Лен, неужели не видно, что я занят?! – крикнул, но тут же осёкся и наконец, глянул на меня. – Ладно... Фиг с тобой. Пошли!
– Куда? – тут уже испугалась я. Слишком уж он рьяно подскочил с места и, схватив меня за руку, потащил на первый этаж.
– Не бойся, не к Лильке на вечеринку, – хохотнул он, а уже возле самой входной двери хитро улыбнулся.
Сердце бешено заколотилось и нехорошее предчувствие подкатило к самому горлу. Если он задумал то, о чём я подумала...
– Паш... Нет, не надо!
Ей Богу, лучше бы уж молча посидела где-нибудь в уголочке и книжку почитала!
– Надо, надо! А то действительно, плесенью покроешься от скуки. И это – живя в частной усадьбе! Так что не бойся. Клянусь, что с тобой ничего не случиться, – последнюю фразу он сказал как-то по особенному медленно, разделяя каждое слово паузой, и при этом не сводил с меня глаз. – Готова?
С кем-то другим я бы давно билась в истерике, но ему вдруг поверила: «Со мной ничего не случится... Ладно»
Он тихонько открыл дверь и выглянул во двор. Я боялась шелохнуться, представляя, как сейчас на меня набросятся лохматые монстры. Да! Именно монстрами для меня были эти громадины.
– Собаки всегда чувствуют твой страх. И даже если у них до этого и мыслей таких не возникало – под влиянием инстинкта могут наброситься. Поняла? – Пашка говорил это очень спокойно и продолжал держать меня за руку, тихонько продвигаясь вперёд. – Они не переносят запах адреналина, чувствуют в нём угрозу и просто стремятся защищаться. Понимаешь? – Помог мне перешагнуть через порог, подвёл к крайней ступеньке. – А просто так они тебя не тронут. Не бойся. И открой уже глаза.
И я только теперь поняла, что действительно, иду за Пашкой с закрытыми глазами. С трудом разлепила веки и вздрогнула. Внизу у крыльца сидели два пса и, свесив длинные розовые языки, добродушно виляли хвостами. Пашка отпустил мою руку и спустился к ним. Потрепал обоих по загривку, бормоча им в морды что-то ласковое.
– Иди сюда, – поманил он меня. – Ты главное сейчас не дёргайся и не паникуй, поняла?
Усадил меня на нижнюю ступеньку и, взяв мою ладонь, поднёс её к страшным мордам. Сердце колотилось так быстро, что удары сливались в один сплошной гул. Даже уши слегка заложило.
– Так, мои хорошие, это Лена. Она моя гостья и она хорошая. Её не обижать! Играть можно, а скакать на неё с разбега нельзя! Ясно? И надкусывать тоже нельзя. Она мне целая нужна. Всё понятно? – строго посмотрел на собак, и те в ответ завиляли хвостами ещё активнее. – Ну вот... А теперь можете поцеловаться.
Я удивлённо глянула на Пашку, а он довольно заржал. И я тут же ощутила, как два тёплых языка наперебой слюнявят мою ладонь. Но одной руки им было мало, поэтому одна из псин полезла ко мне в лицо. Я взвизгнула от неожиданности, заваливаясь под её тяжестью назад.
– Муха, фу! – прикрикнул Пашка, и псина, прижав уши, тут же попятилась назад. – Я же сказал не скакать на неё!
Мне стало смешно от того, с каким серьёзным видом он разговаривает с ними, словно они его понимают. А может и действительно понимали, потому как выполняли всё, что он им приказывал. Вдоволь наигравшись со своими «ребяточками», Пашка запустил вглубь сада мячик, и они умчались, играя уже между собой.
– Ну всё, теперь можешь гулять спокойно. Они тебя уже знают и не тронут, – он похлопал меня по плечу и собрался идти обратно в дом.
– Паш, погуляй со мной, – взмолилась я, вцепившись в его руку. – Ну хоть пять минут?
Он закатил глаза, тяжело вздохнул... но всё-таки согласился.
Сделав несколько кругов вокруг дома, мы свернули на едва заметную тропинку, которая вилась между деревьями и уходила в дальний угол двора. Там, открыв небольшую железную калитку, Пашка пропустил меня вперёд.
С этой стороны дома открывался чудесный вид. Я и не знала, что здесь рядом сосновый бор. С главной улицы были видны лишь ландшафтные посадки, которые не шли ни в какое сравнение с тем, что я видела сейчас. Жаль, что окна нашей комнаты не выходят на эту сторону.
– Прогуляемся дальше? – понаблюдав за моим обалделым видом, предложил Пашка. – Там, кстати, есть озеро... – и подмигнул.
Сердце сладко заныло. Он опять ведёт меня к озеру! В животе словно затрепетало что-то и разлилось тёплой волной по всему телу. Как я желала повторения той ночи на озере! Только в этот раз хотелось большего. Всю неделю я только и делала, что вспоминала о том разе, переосмысливала, смотрела в лицо своим страхам... И фантазировала о том, как это было бы, если бы я не сглупила. И вот сейчас я снова была на рубеже… И снова боялась – аж дышать было трудно от волнения.
Тропинка неожиданно закончилась, и мы вышли из леса на пологий берег. Солнце висело уже совсем низко, и его ярко алые искры сочно отражались в тёмной воде, красиво покачиваясь на лёгкой ряби. Ещё полчаса и будет совсем темно… Можно будет не стесняться и не переживать, что нас заметят. Но других ли я боюсь? Не себя ли?
– А ты зря собак боишься, – неожиданно сказал Пашка, выдёргивая меня из суматошных мыслей. – Вот кого бояться надо, так это людей. А собаки…. Они что? Они верные. И не предают, и добро не забывают.
Я растерянно улыбнулась и подошла к самой кромке воды.
Заросли камыша и яркие огоньки цветущего шалфея, на фоне гигантских листьев лопуха... Тишина и загадочный шум в верхушках раскидистых сосен переплетены лягушачьими переквакиваниями... Старый, съехавший набок мостик почти полностью ушёл под воду... Благодать и красота! Такой контраст с идеальными асфальтированными дорожками и зелёными газонами самого посёлка. А всего-то три минуты пешком!
– Ну вот, добро пожаловать в приют рыболова, – с довольной усмешкой заявил Пашка, стягивая с себя футболку. – Папаша сделал, специально, чтобы я тут рыбалил. Давно, лет сто назад. Когда он ещё нормальным человеком был.
А я смотрела на Пашку и обалдевала. Ну просто... Нет, я-то вроде, как, и мечтала об этом, вот, только что... И даже млела от нестерпимого, приятного тепла внизу живота, но.. Не ожидала, что он начнёт раздеваться вот так, сходу. Щёки моментально запылали. Ой, мамочки, я, кажется, снова не готова...
