Текст книги "Единственная и наповторимая"

Автор книги: Мелани Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Алек облегченно вздохнул, когда наконец смог распрощаться с лордом и леди Резерфорд. Он немедленно отвез леди Гэмптон к ее родителям и, освободившись от нее, направился к себе домой.

– Добро пожаловать, милорд, – сказал Холмс, открывая ему дверь и принимая его пальто и перчатки. – Как прошел вечер?

– Он слишком затянулся. – Однако, несмотря на то что несколько минут назад Алек чувствовал себя очень усталым, сейчас он странным образом взбодрился. – А как здесь дела? Надеюсь, у тебя не было стычек с нашей гостьей?

– Нет, милорд. Вечер прошел удивительно спокойно. Я просто поражен.

Алек тоже удивился. Он был уверен, что, вернувшись, обнаружит осколки, разбросанные по всему полу, и Холмса, избитого Кейт. Однако, оглядевшись, он увидел, что в доме царит порядок.

– Где Кейт? – спросил он, устремив взгляд на лестницу и надеясь увидеть шаловливое личико своей гостьи, которое мысленно представлял весь вечер.

– Полагаю, она в своей комнате, милорд. – Тон Холмса явно говорил о том, что ему хотелось бы иного. – Может быть, прислать к вам Джефриса? – спросил он, имея в виду камердинера Алека.

– Нет. Я управлюсь сам, – сказал Алек, поднимаясь вверх по лестнице. – Спокойной ночи, Холмс.

Достигнув своей комнаты, Алек остановился и прислушался, не донесется ли из комнаты Кейт какой-нибудь звук, свидетельствующий, что она еще не спит. После назойливых женщин на балу у Резерфордов и глупой болтовни леди Гэмптон он почувствовал, что нуждается в глотке свежего воздуха.

И этим свежим воздухом была для него Кейт.

Алек решил проведать ее, не намереваясь будить, если она спит. Он хотел только взглянуть на нее и убедиться, что все в порядке, отказываясь признаться самому себе в какой-то другой мотивации.

У ее двери он остановился в нерешительности. Может быть, она возмутится его вторжением в такой поздний час. У него не было никакой уважительной причины навещать ее.

Пока он колебался, ему показалось, что из комнаты Кейт донесся легкий шум. Был ли он реальным или воображаемым, этого оказалось достаточно, чтобы Алек решительно открыл дверь и вошел.

– Кейт? – тихо позвал он.

Сначала Алек не мог разглядеть девушку в темноте комнаты, но потом легкое движение привлекло его внимание и он увидел ее. Она сидела на кровати спиной к нему, и он тотчас понял, что случилось что-то нехорошее.

– Кейт, в чем дело?

Не получив ответа, он приблизился к ней.

Она сидела, опустив голову и держа руки на коленях, крепко сжимая пальцами материал платья.

Алек опустился на колени рядом с кроватью. Щеки Кейт были испачканы грязью, а волосы растрепаны. Что же произошло? Он почувствовал тяжесть в груди.

– Кейт, – сказал Алек низким голосом, стараясь сохранять спокойствие. – Что это значит? Что случилось? – Он осторожно взял ее за подбородок и попытался поднять ее голову, но она сопротивлялась. – Пожалуйста, Кейт, не закрывайся от меня.

Прошло несколько минут, прежде чем Алек увидел, что ее напряжение слегка спало. Он снова попытался увидеть ее лицо, заглянуть в ее глаза. Она в конце концов нерешительно уступила ему.

Алек с шумом втянул сквозь зубы воздух, увидев ее физиономию. Под левым глазом у нее красовался огромный синяк, а нижняя губа была рассечена и распухла.

Он осторожно прикоснулся пальцем к ее губе. Кейт вздрогнула и отстранилась.

– Не надо, – чуть слышно прошептала она.

– Ради Бога, Кейт, скажи мне, что случилось, – обратился к ней Алек в замешательстве.

Она снова опустила глаза, глядя на свои колени.

– Я упала, вот и все.

Алек не поверил ей, однако воздержался от комментария. Он все узнает, только не надо принуждать ее. Поднявшись, он подошел к комоду, на котором стоял графин с водой и чаша. Налив в чашу немного воды, он взял лежащую рядом салфетку и смочил ее. Потом слегка отжал и вернулся к кровати.

– Приложи это к лицу, – сказал он тихим, но твердым голосом, протягивая ей салфетку. – Холод поможет уменьшить опухоль.

Кейт взяла ее дрожащими пальцами. Через некоторое время она тихо сказала:

– Я действительно упала.

Алек подумал, кого она хочет убедить. Его? Или себя?

– Наверное, я очень неуклюжая и к тому же не заметила, куда иду.

Неуклюжая? Алек такого не сказал бы по отношению к Кейт. Она обладала великолепной осанкой, какую многие женщины стараются приобрести, тренируясь годами. Однако в отличие от этих женщин Кейт выросла на улице, где существовала большая вероятность изуродовать себя.

Наверное, она покинула дом без ведома Холмса? Если так, то почему? Может быть, она схватилась с кем-то на улице?

– Как ты себя чувствуешь? – ласково спросил Алек, сдерживая желание откинуть волосы с ее лица.

Кейт отстранила салфетку.

– Уже лучше, – тихо ответила она, хотя на самом деле это было не так. И не только травмы заставляли ее испытывать боль.

Ее пальцы онемели, крепко сжимая рваные края платья, но она продолжала скрывать разрыв, возникший в результате ее опрометчивых действий. Платье было безнадежно испорчено, и в этом виновата она.

Какое безумие овладело ею, заставив последовать за Алеком?

После того, что он сделал для нее сейчас, надо объясниться, однако она не могла заставить себя рассказать ему всю правду. Он непременно испытает отвращение к ней, если услышит, как она провела этот вечер, преследуя его, словно одурманенная школьница, и как Фалькон пристукнул толстяка, который напал на нее. Возможно, тот заслужил это, но власти едва ли поверят ей или Фалькону. Для них они были ничтожествами.

Что-то внутри Кейт восставало против того, как Алек смотрел на нее сейчас: с состраданием и еще каким-то непонятным чувством, отчего она вся начинала таять.

Внезапно ее нервы не выдержали и по щекам медленно потекли слезы, падая горячими каплями на руки. Кейт никогда раньше не плакала. Это было недопустимо, поскольку она стремилась поддерживать имидж стойкого лидера. Но сейчас она никак не могла сдержаться. Слезы текли сами по себе.

Алек взял ее руку.

– Не плачь, Кейт.

– Я не плачу, – возразила она, в то время как еще одна слезинка скатилась по щеке.

– Что бы ни случилось, мы все можем исправить, – пообещал Алек.

Кейт покачала головой, и слезы покатились еще быстрее.

– Этого никогда не исправишь. Алек сел рядом с ней на кровать.

– Я постараюсь, только скажи мне, в чем дело, Кейт.

Кейт нерешительно посмотрела на него. Она чувствовала тепло его руки, распространяющееся по всему ее телу, как медленно разгорающийся огонь, который в конце концов добрался до центра ее женского существа. Она испугалась, не понимая реакции своего тела в присутствии Алека. У нее возникло желание… желание чего? Чтобы такой человек, как его светлость, любил ее и, может быть, даже заботился о ней? Чтобы она могла стать женщиной, которую он уважал бы? Чтобы она была интересна ему? Чтобы она была здоровой, красивой, утонченной.

И аристократичной.

Кейт знала, что никогда не будет обладать этими качествами, как бы того ни хотела.

– Я прошу прощения, – прошептала она.

– Прощения? За что?

Кейт медленно отвела свою руку от юбки.

– Я порвала платье твоей сестры. Я очень сожалею… Я не хотела этого. Клянусь. Это произошло случайно.

– Значит, ты так расстроилась из-за платья? – недоверчиво спросил Алек. – И это все?

– Я не смогу починить его, – ответила она с такой щемящей тоской в голосе, какую Алек никогда прежде не слышал.

– Тебе и не надо чинить это платье, Кейт. Оно не имеет значения.

– Не имеет?

– Нет.

– Но ведь это платье принадлежит твоей сестре. Разве она не рассердится, оттого что оно порвано?

Алек был уверен, что Джейн даже не вспомнит об этом платье. Ее шкаф полон других платьев, более красивых и более дорогих, чем то, которое он предоставил Кейт.

– Нет, Джейн нисколько не расстроится, – попытался он уверить ее и, улыбнувшись, добавил: – Кроме того, мы просто не скажем ей об этом.

– Не скажем?

На ее ресницах блеснула слеза, которая затем скатилась по щеке. Алек не мог больше выдержать и осторожно смахнул ее большим пальцем, задержав его на ее гладкой коже. Кейт посмотрела на него ясным взглядом своих голубых и таких ярких глаз, каких он никогда раньше не видел.

– Нет… не скажем!

Прошло некоторое время, прежде чем Кейт сказала тихим голосом:

– Я хотела бы научиться шить. Тогда я, может быть, смогла бы заштопать его.

– Я научу тебя шить, если ты хочешь этого, – предложил Алек, удивляясь, что заставило его сделать это.

Он пожал плечами. Что за черт? Впрочем, он, конечно, мог бы попытаться осуществить свое предложение. Правда, в худшем случае он будет выглядеть очень глупо, а в лучшем – станет героем. Ради последнего стоит рискнуть.

В этот момент раздался стук в дверь комнаты.

– Войдите, – отозвался Алек, прежде чем сообразил, что находится в комнате Кейт, а не в своей.

– Милорд? – послышался вопрошающий голос миссис Диборн, и ее седая голова появилась в проеме приоткрытой двери. Алек хотел спросить, что она делает здесь в такой поздний час, когда женщина сказала: – Извините за беспокойство, но Холмс разбудил меня и сообщил, что вы здесь, в комнате мисс Кейт, и из-за этого могут возникнуть проблемы.

Проклятый Холмс, подумал Алек. Должно быть, он видел его входящим в комнату Кейт.

– Все хорошо, миссис Диборн.

Алек не стал выяснять у экономки, какие проблемы могут возникнуть от того, что он с Кейт, главным образом потому, что не хотел смущать девушку. Ей и без того было плохо. К сожалению, тонкая свечка, которую миссис Диборн держала в руке, осветила комнату длинным лучом света, который упал прямо на дыру в платье Кейт.

– О, дитя мое, что случилось? – воскликнула миссис Диборн, устремившись в комнату. Алек отметил, что она была в большей степени обеспокоена внешним видом Кейт, чем платьем.

Миссис Диборн поставила свечку на прикроватный столик и начала хлопотать над подопечной. К удивлению Алека, Кейт не возражала.

После обследования царапин и синяков экономка обратила внимание на платье.

– Его вполне можно отремонтировать, – твердо заявила она.

Кейт не ответила и только печально покачала головой.

– Я помню, сколько времени потребовалось моей бедной матери, чтобы научить меня шить, – начала миссис Диборн, осторожно очищая лицо Кейт от грязи. – Я была ужасной ученицей, с трудом осваивая, как надо действовать иголкой с ниткой. Я думала, что никогда не научусь правильно владеть ею. Нитка постоянно рвалась, и мне приходилось делать узелок за узелком. Но после значительной практики я наконец овладела искусством шитья.

Алек понимал, к чему экономка рассказывает все это. Неудивительно, что он очень любил ее.

– Миссис Диборн действительно научилась хорошо шить, Кейт, – сказал он с улыбкой. – Я видел ее работу. Она и меня научила этому делу.

Кейт недоверчиво посмотрела на него.

– Не могу поверить, что ты умеешь шить, – сказала она.

Алек пожал плечами.

– Это действительно так.

– Но у тебя есть люди для этого. Зачем делать это самому?

– А почему бы нет? Я считаю важным уметь делать некоторые вещи самому. – Хотя его мать была близка к обмороку, когда узнала о его занятиях. Молодые лорды, говорила она повелительно, сами не шьют, не гладят свою одежду и не чистят обувь. Для этого есть слуги. Однако это не остановило его.

Поскольку Кейт продолжала смотреть на него непонимающим взглядом, он пояснил:

– Что, если я потеряюсь в пустыне и у меня оторвутся пуговицы рубашки? Что мне делать тогда?

– Здесь во всей округе нет пустыни.

– Воспользуйся своим воображением.

– Что ты собираешься делать в пустыне?

– Допустим, я решил отдохнуть там.

– Какая глупость! Зачем ехать туда? Там очень жарко.

– А мне нравится жара.

– Ну, тогда, держу пари, тебе не потребуется рубашка.

Алек удивленно приподнял бровь.

– Значит, можно предположить, что ты отправилась бы туда без рубашки?

Кейт улыбнулась:

– Хорошо, беру свои слова обратно. Но я все-таки не могу понять, почему ты должен там потеряться.

– Это не важно.

– Ты говорил, чтобы я воспользовалась своим воображением, но мне трудно представить, чтобы такой человек, как ты, потерялся.

Такой человек, как он? Алек не знал точно, что она имела в виду. Но вместо того, чтобы спросить ее об этом, что он непременно сделал бы, если бы они были одни, он сказал:

– Просто прими это на веру.

– А где же Холмс? Или Джефрис?

– Они остались дома.

– Почему?

– Заболели.

– Чем?

«Вот дотошный чертенок», – подумал Алек.

– Простудились. – Казалось, это удовлетворило ее на некоторое время. – Итак, я в пустыне, от рубашки оторвались все пуговицы и вокруг нет никого, кто бы мог пришить их. Значит, я должен сделать это сам.

– А где ты возьмешь иголку с ниткой?

– Допустим, они оказались при мне. Кейт удивленно выгнула бровь.

– Я хорошо подготовился, отправляясь путешествовать в пустыню, – добавил он в ответ на ее молчаливый вопрос. – Таким образом я смогу привести в порядок свою рубашку, и, когда меня спасут, я не буду иметь безобразный вид.

– Ты действительно умеешь шить? Алек указал на экономку:

– Спроси миссис Диборн, если не веришь мне. Миссис Диборн кивнула:

– Он умеет шить, мисс. И довольно хорошо.

– Поняла? Ты услышала это непосредственно от моей учительницы. В этом отношении я являюсь чудом. Сколько мужчин могут заявить о такой оригинальной способности?

– Думаю, никто!

– Ну, теперь мы, кажется, все выяснили – решительно сказала миссис Диборн. – Я буду ждать вас рано утром в более веселом настроении, мисс Кейт.

Кейт наморщила лоб.

– Зачем?

– Чтобы начать учить вас шить, как я научила его светлость. – С этими словами экономка повернулась и вышла из комнаты.

Кейт недоверчиво покачала головой, испытывая странное возбуждение от перспективы научиться шить. Взглянув на разорванное платье, она подумала, что, может быть, сумеет починить его достаточно хорошо, чтобы сестра Алека не рассердилась, узнав о том, что оно было испорчено.

И может быть, Алек будет восхищен ее достижением.

Однако другая мысль заставила Кейт нахмуриться.

– А что ты скажешь относительно моей работы? Лицо Алека приняло странное выражение.

– Относительно работы?

– Ты… все еще хочешь, чтобы я осталась после того, что я сделала? – тихо спросила Кейт.

Лицо Алека белело в полумраке, и на нем отчетливо выделялись блестящие темные бархатистые глаза. Он находился так близко, что его тепло окутывало ее. Когда его губа слегка изогнулась, она ощутила желание провести пальцем по ее контуру.

– А что ты сделала, Кейт? – Его низкий мягкий голос охватывал ее теплотой, пробуждая смутное чувство. Ей очень хотелось склонить свою голову ему на плечо, впитывая в себя его аромат и силу.

Кейт непроизвольно придвинулась к нему. Ее пальцы случайно коснулись его руки, и это легкое прикосновение вызвало жар в крови и дрожь во всем теле, как в прошлый раз, когда она касалась его лба, но только значительно сильнее.

Один его палец лег поверх ее руки. Она подумала, что это произошло непреднамеренно и он не заметил этого прикосновения. Однако когда его палец начал нежно поглаживать ее, она поняла, что Алек делает это умышленно. От этого незначительного жеста сердце ее учащенно забилось и внутри возникло незнакомое ощущение, какого прежде она никогда не испытывала.

– Что ты сделала, Кейт? – повторил он, приблизив к ней свое лицо. Его слова смущали ее, и она уже не понимала, только ли о платье идет речь.

– Я испортила платье твоей сестры, – тихо ответила она, удивляясь напряженности своего голоса.

– И значит, мне следует вызвать королевскую армию в связи с этим?

На мгновение его слова заставили ее вспомнить о человеке, которого Фалькон стукнул по голове. Запомнил ли этот боров их лица? Или по крайней мере ее лицо, так как он не видел Фалькона? Обратится ли он к констеблю? Могут ли ее найти?

Не пострадает ли Алек из-за нее?

– Кейт? – мягко окликнул ее Алек.

– Хм-м…

– Не беспокойся о платье. Оно не стоит того. Я рад, что ты серьезно не пострадала.

– В самом деле? – чуть слышно произнесла она, испытывая желание прильнуть к нему.

– Да. – Его слова были подобны ласке. – Когда ты окончательно придешь в себя, может быть, расскажешь мне о том, что случилось.

Кейт поняла, что он оставляет ей возможность для искреннего признания. Значит, он не поверил в ее рассказ? Вероятно, теперь он считает ее не только воровкой, но и лгуньей? Сердце ее болезненно сжалось от этой мысли. Ей хотелось выглядеть в глазах Алека порядочной и достойной девушкой.

– Уже поздно, – сказал Алек наконец. – Тебе надо отдохнуть.

Кейт не хотела, чтобы он уходил. Сознание того, что она стремилась быть рядом с ним – с этим проклятым лордом, как называли подобных господ ее друзья, – неожиданно поразило ее. Его взгляд вызывал у нее неясное желание, которому она не могла дать определение, а ее губы начинали испытывать легкое покалывание, когда он смотрел на них.

Внезапно он встал и некоторое время смотрел на нее непроницаемым взглядом, прежде чем прошептать:

– Спокойной ночи, Кейт.

Когда дверь тихо закрылась за ним, Кейт вспомнила, что они так и не поговорили о ее предстоящей работе. Однако, схватив подушку и крепко прижав ее к себе, она поняла, что это не имеет никакого значения.

Пока она с Алеком.

Глава 14

Верная своему слову, миссис Диборн пришла на следующее утро и начала учить Кейт шить – или, точнее, попыталась учить.

Кейт с отвращением смотрела на испорченный кусок материи в своих руках. Кто бы мог подумать, что Фокс, хорошо известная своими ловкими пальцами, будет не в ладах с иголкой и ниткой? Проклятие! Она уколола себя по меньшей мере раз десять при первой попытке сделать прямой шов! Он не только не получался прямым, но и нитка постоянно рвалась и приходилось снова и снова делать узелки.

Одно лишь Кейт хорошо усвоила за это утро: ей явно не хватает терпения. Она раздражалась и говорила всякие резкости бедной миссис Диборн. Женщина могла вполне отказаться продолжать заниматься с ней после такого обращения. И кто бы осудил ее за это?

Но занятия продолжались, и единственной пользой от таких уроков было то, что миссис Диборн при этом потчевала Кейт рассказами об озорной юности его светлости.

– О, лорд Алек доставлял всем много хлопот, – с готовностью рассказывала экономка, делая художественную вышивку на подушке. – Он был озорником до мозга костей.

Кейт старалась оставаться невозмутимой, чтобы не создавать у экономки ложного впечатления относительно ее эмоций. Она понимала, что Алек никогда не будет считать ее кем-то другим, кроме девушки, нанятой на работу. Правда, что это за работа, она пока еще так и не узнала. Тем не менее она должна считать, что ей повезло. Во всяком случае, в их отношениях будет какая-то определенность и это лучше, чем ошибочно принимать его доброту за что-то иное.

И все-таки она не могла удержаться от вопроса:

– Что же он делал?

– Лучше спросить, чего он не делал! Этот мальчишка ни дня не мог обойтись без того, чтобы не устроить какую-нибудь неприятность.

Кейт положила кусок ткани, который она успешно уродовала, себе на колени и посмотрела на общительную полную женщину.

– Мы действительно говорим об одном и том же человеке? – недоверчиво спросила она. – Неужели его светлость действительно доставлял всем много хлопот? – В это трудно поверить. Человек, которого Кейт знала, отличался вполне пристойным сдержанным поведением, и она полагала, что он был таким с самого рождения. Ведь Алек – аристократ. Она могла легко представить его мальчиком, безупречно одетым с головы до ног и с тем же самым бриллиантом, блестевшим в складках превосходно повязанного галстука, но не хулиганом, каким его описывала миссис Диборн.

– Он все время безобразничал, – ответила экономка, энергично качая головой. Ее седые волосы были аккуратно уложены кольцом, и ни одна прядь не выбивалась из укладки. Кейт с удивлением подумала, как этой женщине удавалось сохранять прическу в таком идеальном порядке. Даже ветер из открытого окна, около которого она сидела, казалось, не действовал на нее. – Пусть тебя не обманывает холодный, невозмутимый внешний вид, моя дорогая. В душе мужчина всегда остается мальчишкой.

Кейт вспомнила короткий эпизод в ванной комнате, когда Алек брызгал на нее водой. Это, конечно, мелочь, но она характеризовала его с другой стороны, которая удивила и восхитила ее, хотя заставила хмуриться.

– Так чем же он заслужил репутацию озорника? Отказывался есть говядину и пудинг? Или его ботинки не имели надлежащего блеска?

– Как это ни смешно, моя девочка, но его светлость едва не отправили за проделки в военное училище. Он наводил ужас, подкладывая жаб в постель своей сестре и червяков в ее комод. – Миссис Диборн засмеялась, тряся своим круглым животиком. – Еще он любил прятаться под обеденным столом, когда в гости приходили лорд и леди Сомерсет. У Алека имелся игрушечный паук, и он клал его выбранной жертве на ногу или рядом с тарелкой, ожидая с удовольствием, когда раздастся крик.

– Не может быть! – воскликнула Кейт.

– Да, он делал это! – убедительно подтвердила миссис Диборн. – И несчастному Холмсу тоже не раз доставалось от его светлости. Любимой проделкой мальчишки было засунуть пудинг в домашние туфли дворецкого. Думаю, ты можешь представить, что происходило на следующее утро, когда Холмс, ничего не подозревая, ставил в них ноги.

Глаза Кейт расширились.

– Пудинг? – переспросила она, давясь от смеха. О, теперь его светлость нравился ей еще больше. У нее не было никакого сочувствия к Холмсу. Как бы ей хотелось увидеть выражение лица этого старого зануды, когда он опускал ноги в холодную вязкую массу!

– Благослови Господь лорда Эдварда, – продолжила миссис Диборн с грустным вздохом. – Отец лорда Алека был просто святым. Он не знал, что делать со своим юным сыном, и был убежден, что его трудно подчинить дисциплине. Он говорил, что не хочет подавлять мальчика, что его поведение обусловлено переходным возрастом и со временем он станет прекрасным молодым человеком. Так оно и получилось, – закончила она с кивком головы.

Кейт молча согласилась с ней, а вслух сказала:

– Да, наверное, он не плохой.

Экономка продолжала, не обратив внимания на ее слова.

– Лорд Эдвард хорошо разбирался в людях и был очень любим.

Кейт опустила свое шитье.

– Был?

– Лорд Эдвард умер пятнадцать лет назад. – Экономка печально покачала головой. – И лорд Алек в юном возрасте оказался перед необходимостью взять на себя большую ответственность. Однако мальчик не спасовал и принял ее, действуя довольно уверенно. Я не сомневалась, что он справится со своими обязанностями, – с гордостью сказала она. – Лорд Алек во всех отношениях похож на своего отца.

Кейт подумала о том, какая тяжесть легла на плечи Алека. Конечно, они были очень широкими, красивой формы и, несомненно, сильными, но молодой человек должен иметь возможность наслаждаться молодостью; такая вот странная мысль возникла у нее, у девушки, лишенной даже детства. Однако она не могла сказать, что не имела приятных минут. Иногда Фалькон заставлял ее смеяться.

Миссис Диборн поднялась со своего стула и положила руку на спину Кейт.

– Ну, на сегодня достаточно, моя девочка. – Она наклонилась, чтобы посмотреть на работу Кейт, и начала внимательно изучать ее, не выражая ни малейшего нег удовольствия. – Есть положительные сдвиги, – сказала она, похлопав Кейт по плечу. Кейт решила, что ее ложь довольно приятна. – Завтра мы попробуем освоить вышивание крестиком. – Она протянула ей подушку со сложной красивой вышивкой, которую сделала сама. – Это для тебя, моя дорогая.

– Для меня? – Кейт посмотрела на подушку, затем на экономку. – Не может быть.

Миссис Диборн кивнула:

– Да, для тебя. Но если ты не хочешь….

– Нет! – почти крикнула Кейт. Затем замотала головой и быстро поправилась: – Я хотела сказать, что хочу ее. – Она благоговейно взяла подушку и тихо добавила: – Спасибо, мэм.

Миссис Диборн тепло улыбнулась:

– На здоровье, дорогая. Кстати, меня зовут Дороти, а друзья называют просто Дотти.

– Я тоже могу?..

– Да, конечно.

Кейт покраснела от удовольствия.

– Спасибо… Дотти.

Экономка повернулась, чтобы уйти. Кейт закусила губу, раздумывая, стоит ли спросить ее.

Когда миссис Диборн была уже у двери, Кейт окликнула ее:

– Подожди.

– Да, Кейт?

Теперь, когда внимание ее новой подруги снова сосредоточилось на ней, Кейт растерялась. Однако, вспомнив клятву, которую она дала самой себе прошлой ночью, решив попытаться стать другой, более лучшей, Кейт призвала свое мужество и спросила:

– Ты научишь меня читать и писать? Ты умеешь говорить очень хорошо, хотя незнатного происхождения. Почти как я. – Затем, подумав, не оскорбила ли она таким сравнением свою новую подругу, Кейт быстро добавила: – Я хотела сказать…

– Я знаю, что ты хотела сказать, дорогая, – прервала ее миссис Диборн доброжелательным понимающим тоном.

Чувствуя, что сказала глупость, и испытывая смущение, Кейт покачала головой, глядя в пол.

– Забудь это. Я не знаю, что на меня нашло.

– А я считаю, что это прекрасная идея, Кейт. Девушка посмотрела на экономку, чьи серебристо-серые глаза восхищенно блестели.

– Ты действительно так считаешь?

– Конечно.

Кейт склонила голову, водя пальцем по кривым стежкам на ткани, с которой она работала.

– Мне не следовало просить тебя об этом. Вероятно, у тебя много других более важных дел, чем заниматься со мной произношением и тому подобным.

– Я рада, что ты обратилась ко мне с такой просьбой, Кейт. – Затем миссис Диборн сказала властным тоном: – Мы начнем сегодня же вечером после обеда.

– Но…

– Никаких но, моя девочка. Будь готова, когда я вернусь. – Подмигнув и улыбнувшись ей, Дотти Диборн ушла.

На следующее утро, стоя перед зеркалом, Кейт решила потренироваться в произношении гласных звуков.

– Маленький мальчик в кладовой, – повторяла она снова и снова, хотя не очень-то понимала, как произношение этой фразы может помочь ей. Однако у Дотти эти слова звучали совсем не так, как у нее. Поэтому Кейт повторяла их до тех пор, пока не возненавидела и мальчика, и кладовую, так же как поклонника Бекки с бушелем печеных бобов.

Охваченная волнением в течение вчерашнего дня, Кейт совершенно забыла спросить у Дотти о своей предстоящей работе. Ну вероятно, она скажет ей об этом сегодня.

Раздался стук в дверь, и мгновение спустя она со скрипом отворилась.

– Могу я войти, Кейт? – неуверенно спросила Дотти.

Кейт улыбнулась:

– Ты знаешь, что я всегда рада видеть тебя. Мне непонятно, почему ты спрашиваешь.

– Потому что этого требуют правила вежливости, дорогая, – ответила ее подруга, входя в комнату.

Кейт мысленно включила эту новую информацию в свой список, который начала составлять после наставлений Дотти прошлым вечером.

Она заметила свое платье, перекинутое через руку женщины.

– О, ты починила его!

– Да, – ответила Дотти, с сияющим видом протягивая платье Кейт для осмотра.

– Я даже не могу сказать, что оно было порвано.

– Я старалась.

Затем Кейт обнаружила также, что Дотти принесла и другие вещи.

– Что это?

– Похоже, это платья, моя девочка, – ответила Дотти с улыбкой, которая добавила ей морщинки вокруг глаз.

– Для кого они? – спросила Кейт, не отрывая глаз от двух других платьев. Одно было василькового цвета с оторочкой из белых кружев на корсаже и по нижнему краю юбки, другое – бледно-розовое, с маленькими бутонами красных роз.

Дотти приложила их к себе. Материал едва прикрывал ее полную грудь и бедра.

– Я не думаю, что эти платья будут мне впору в ближайшее время. Полагаю, они предназначены тебе.

Кейт растерянно заморгала.

– Мне? Я не понимаю.

Губы Дотти тронула легкая улыбка.

– Тут и понимать нечего. Его светлость сказал, что они должны принадлежать тебе. Вот я и принесла их.

– Алек, то есть его светлость, подарил их мне? Значит, они мои?

Дотти кивнула:

– Да, он подарил эти платья тебе, и теперь они твои. Давай примерим их и посмотрим, как ты выглядишь в них.

Кейт надела сначала одно платье, затем другое, вертясь перед Дотти, которая заявила, что она выглядит восхитительно в каждом из нарядов. Кейт была очень довольна, что платья превосходно сидели на ней. Дотти предварительно слегка укоротила их и ушила в боках.

Затем появилась мысль: почему бы не надеть одно из них сегодня? Кейт задумалась над выбором, как будто у нее был обширный гардероб, принимая и меняя свое решение. Она посмеялась над собой, чувствуя, что ведет себя ужасно нелепо.

Наконец она сделала свой выбор и надела розовое платье, которое, по словам Дотти, придало ее щекам румяный оттенок и блеск голубым глазам.

С волнением, которое трудно было сдержать, Кейт села за очередной урок шитья. Ее наставница была очень терпеливой и воздерживалась от упреков, даже когда она случайно пришила часть опытного материала к подушке, лежащей у нее на коленях. По крайней мере Кейт утешалась тем! что ее стежки стали более прямыми.

Когда подошло время завтрака, она уже значительно проголодалась и отправилась вниз по ступенькам лестницы с легким настроением. Услышав голос Алека, Кейт почувствовала, как сердце ее учащенно забилось. Она слегка пощипала свои щеки, как научила ее Дотти, расправила плечи и вошла в столовую.

– Доброе утро, Алек, – весело сказала она, ожидая, когда он обратит на нее внимание.

К ее разочарованию, Алек едва взглянул в ее сторону.

– Доброе утро, – пробормотал он в ответ. Присутствующий здесь Холмс подошел к ней сзади и прошипел:

– Это милорд.

Кейт бросила ему через плечо:

– Ты уже везде навел глянец? – И, не слушая, что он пробурчал в ответ, отошла от него.

Уязвленная невниманием Алека, Кейт опустилась на стул справа от него, не дожидаясь лакея, который устремился к противоположному концу стола, чтобы отодвинуть там стул. Как можно общаться за столом, находясь на таком расстоянии?

Взяв вилку, Кейт начала бесцельно тыкать ею в стоящую перед ней тарелку с едой. Алек продолжал читать газету, как будто ее не было здесь.

– Что-то интересное там? – спросила она, надеясь завязать разговор.

Алек медленно опустил газету и посмотрел на нее так, что она лишилась присутствия духа.

– Нет.

Кейт окончательно занервничала под его пристальным взглядом.

– Ты выглядишь ужасно серьезным. Кто-нибудь умер? – робко пошутила она. Алек, очевидно, не воспринял юмора. – Что там пишут? – Она указала на газету, чтобы как-то избежать его напряженного взгляда. Однако он не ответил.

Куда подевалось его красноречие?

Что ж, если он не хочет говорить, то пусть слушает.

Взяв тост, Кейт намазала его джемом и сказала:

– Уличный торговец на углу иногда читал мне и парням газету. У него был очень гнусавый голос, вызывающий раздражение. Мы не могли выдержать даже одной страницы и уходили, но не из-за его голоса, а потому что парни начинали чувствовать себя неловко. – Она сделала паузу, оценивая его настроение, перед тем как спросить: – И знаешь почему?