Текст книги "Единственная и наповторимая"

Автор книги: Мелани Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

– Я же говорил тебе, – медленно произнес Энтони, сидя на следующее утро в кабинете Алека со злорадным выражением лица. – Эта крошка с самого начала сулила массу неприятностей. Ты должен был позволить мне отправить ее в Ньюгейт, как я и собирался. Несколько дней в этой крысиной дыре пошли бы ей на пользу.

Алек не был расположен обсуждать с Уитфилдом этот вопрос, однако высказывания приятеля были такими абсурдными и возмутительными, что он не смог сдержаться:

– Что значит – говорил? О чем ты толкуешь, черт побери? Ведь ты сам привел ее сюда.

Для Энтони этот факт казался несущественным.

– А тебе следовало лучше думать, прежде чем позволять мне решать за тебя такие важные вещи. На самом деле это был твой выбор, Брекридж.

Алек стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить Энтони за шиворот и не встряхнуть его так, чтобы мозги встали на место.

– Проклятие! Это ты убеждал меня принять ее! Энтони театрально задумался, наморщив лоб и приложив палец к подбородку.

– Неужели! – Он пожал плечами. – В любом случае это настоящее бедствие, не так ли?

Алек пристально посмотрел на него. Он не хотел, чтобы Энтони продолжал досаждать ему своей глупостью, создавая трения между ними.

– Откуда, черт возьми, ты узнал о моих проблемах? – спросил он с нарастающим раздражением.

Энтони кивнул на дверь:

– Твой дворецкий – неиссякаемый источник информации, если надавить на него, конечно. Достаточно направить разговор в нужное русло, немного пригрозить и применить несколько уловок. – Он пожал плечами. – В его болтовые много бесполезной ерунды, хотя можно выудить и кое-что существенное. Из тебя же ничего не вытянешь.

Алек нахмурился. Проклятый Холмс. Следовало бы помнить о его болтливости.

– Ты всегда пользуешься сплетнями слуг, Уитфилд? Энтони приподнял бровь с веселым выражением лица.

– Только когда слуга может чем-то подтвердить сказанное, – ответил он. – Ведь я не хочу выглядеть дураком, не так ли?

– Конечно, – медленно произнес Алек, понимая, что его друг уже во многое посвящен. – И каково же это подтверждение?

– Например, пустое место на столе в прихожей, – быстро ответил Энтони. – Чтобы заметить это, мне не нужен Холмс. Я сразу обнаружил отсутствие вазы, потому что, как ты знаешь, являюсь знатоком антиквариата, – похвастался он.

«Знатоком моей подноготной», – едва не сказал Алек вслух. Энтони знал только, что в этом доме много редких старинных вещей, которые передавались из поколения в поколение, а сам при этом ни черта не разбирался в антиквариате.

– Тем не менее Холмс, как мне показалось, с нетерпением сообщил, что минувшей ночью вазе приделали ноги, – продолжил Энтони и пожал плечами. – Но кто я такой, чтобы сетовать при этом?

– Действительно, кто? – пробормотал Алек, решив, что убьет дворецкого, как только увидит его.

– Если помнишь, я присутствовал здесь, когда милейшая графиня Клайдемор подарила тебе эту вазу, – заметил Энтони. – Какова же была причина для столь чудесного подарка? – Он почесал голову. – Ах да! Ты, кажется, спас ее, когда она тонула. Странно, потому что, насколько мне известно от ее знакомых, она прекрасная пловчиха.

Алек стиснул зубы, и у него начал дергаться глаз.

– И что ты думаешь по этому поводу? – проворчал он.

Энтони улыбнулся:

– Ничего.

– Едва ли.

Алек встал и подошел к камину, уставившись невидящим взглядом на холодную пустую решетку. В душе он чувствовал такую же опустошенность.

– И куда же подевалась эта неблагодарная девка? – спросил Энтони, как обычно не зная, когда следует остановиться.

Алек сжал кулаки.

– Откуда я знаю, черт возьми? Она не посвящала меня в свои тайные планы.

Повернувшись, Алек направился к буфету – любимому месту в последнее время. Его не сдерживало даже то, что он страдал от жестокого похмелья. Фактически выпивка становилась для него подобной лучу солнца в пасмурный день.

– Ты не намерен предложить мне тоже выпить или собираешься осушить все сам? – медленно произнес Энтони, откинувшись на спинку кресла и изобразив, что подносит бокал к губам.

Алек перевел взгляд от бутылки с виски, которую держал в одной руке, на бокал в другой и почувствовал желание сказать, что намерен сам выпить все. У него было такое настроение, что хотелось снова полностью отключиться, однако в голове промелькнула мысль, что он начинает выглядеть довольно жалким типом.

Его одурачили, ну и что? Он был не первым и уверен, что не последним, кого так облапошили. Да, очень тяжело пережить предательство Кейт, причем не один раз, а дважды. Однако некого винить, кроме себя, за свою глупость.

– Ну, так как насчет выпивки? – услышал он голос Энтони.

Алек взял еще один бокал и налил другу столько же, сколько себе.

– Вот это другое дело, – сказан Энтони, оценивающе взглянув на свою порцию виски, и затем чокнулся с Алеком. – Теперь вернемся к делу, и, как ты понимаешь, я не имею в виду твои бумаги. – Он подмигнул и поднес бокал к губам.

– Что ж, вернемся к делу, – повторил Алек без особого энтузиазма, стараясь избавиться от образа Кейт, который преследовал его. Проклятие, это какое-то наваждение!

Он поднес бокал к губам и залпом осушил его.

Кейт оставалась в тени улочки, прижимаясь спиной к закопченной стене. Ее мучило странное чувство. Что-то было не так. Мимо ее ног пробежала крыса, движения которой показались довольно паническими, как будто она тоже чувствовала скрытую угрозу.

Кейт пришла на то же самое место, где в прошлый раз встречалась с Дрейком, и крепко прижимала вазу к своему телу, испытывая отвращение к себе. Она не задумывалась специально, что взять из дома Алека. Это не имело значения в данном случае. Для нее было невыносимо выбирать что-то из его вещей и она просто прихватила вазу в прихожей, выходя через парадную дверь.

Как же она ненавидела Дрейка! Кейт никогда прежде не желала кому-либо смерти, но должна была честно сказать, что хотела бы видеть этого негодяя в гробу.

Позади нее послышался слабый шорох, который большинство людей не заметили бы. Но жизнь на улице быстро научит различать крысиную возню в куче мусора и шаги крадущегося человека.

Волосы на ее голове зашевелились.

Обернувшись, Кейт напряженно вглядывалась в беспросветную темноту. Казалось, все вокруг было выкрашено в черный цвет.

– Кто там? – обратилась она, напрягшись всем телом. Ответа не последовало, но она знала, что кто-то прячется в темноте. – У меня нож, – солгала она, – и я знаю, как пользоваться им.

– Фокс… – донесся еле слышный голос.

– Кто там? – повторила Кейт.

– Это я, – послышался тихий ответ.

Затем Кейт услышала стон и звук, похожий на чье-то падение. Кому-то плохо? Следует ли ей помочь? Или это коварный замысел с целью заманить ее глубже в темную пустынную улицу?

Кейт немного поколебалась, затем медленно двинулась туда, откуда доносился голос, и резко остановилась на полпути, когда перед ней возникла чья-то спотыкающаяся фигура. Она охнула, и глаза ее расширились.

– Помоги мне…

– О Боже! – воскликнула Кейт, разглядев Фалькон, которая рухнула перед ней на землю. Она опустилась на колени рядом с ней. – Фалькон? Фалькон!

Кейт приподняла ее голову и положила себе на колени. В этот момент из-за облака пробился тонкий луч лунного света, осветивший лицо Фалькон. У Кейт перехватило дыхание. Она старалась сдержать дрожь своих рук, чтобы, воспользовавшись краем рубашки, осторожно стереть кровь, капающую из раны в углу рта Фалькон.

Глаза ее наполнились слезами. Фалькон была избита, а она не смогла предотвратить случившееся.

Это ее вина! Если бы она не провела время с Алеком, ничего такого не произошло бы!

– Это действительно ты, Фокс? – спросила Фалькон слабым голосом, глядя на Кейт одним глазом, потому что второй распух и был почти закрыт.

– Да, это я, – прошептала Кейт, стараясь сдержать слезы и быть твердой, в то время как осторожно поглаживала пальцами щеку Фалькон. – Что случилось? Это Дрейк сделал с тобой?

Фалькон кивнула, и Кейт заметила, что даже это небольшое движение причинило ей боль.

– Он сказал, что я дерзила ему, но я ничего такого не говорила, клянусь. Я просто хотела уйти оттуда.

Сердце Кейт сжалось от боли.

– Я понимаю.

– Я знала, что ты придешь за мной, и потому старалась не раздражать Дрейка. – Фалькон пожала плечами и застонала от боли. – Я не знаю, что произошло, но Дрейк вдруг распсиховался. Он начал говорить, что ты не придешь за мной. Он издевался надо мной, говоря, что тебе теперь наплевать на меня и будто бы ты сказала: пусть я сгнию в этом аду. Он говорил также, что ты прекрасно проводишь время с графом и навсегда оставила меня.

На этот раз Кейт не выдержала, и из глаз ее потекли слезы. Она не могла остановить их.

– О, Фалькон, ты же знаешь, я никогда не забуду тебя.

– Да, знаю, но мне надоело слушать, как Дрейк обзывает тебя. Я не смогла больше терпеть. Извини, – произнесла Фалькон прерывистым шепотом.

– Постарайся не думать об этом, – тихо сказала Кейт успокаивающим тоном. – Теперь все кончено, и мы пойдем домой.

Домой.

Какое теплое слово для холодного закоулка. У них не было реального дома, и Кейт всей душой ощутила этот недостаток. Сейчас наступил такой момент, когда она особо нуждалась в месте, куда можно было бы пойти, как к себе домой.

Фалькон попыталась сесть, взволнованная и пораженная.

– Я не понимаю тебя, Фокс. Ведь я не могу пойти с тобой ни сейчас, ни когда-либо.

– Что значит ты не можешь пойти со мной? – спросила Кейт мягким тоном, стараясь не принимать всерьез слова Фалькон, которые показались ей странными, а потом в душу ей начал закрадываться страх. – Ты теперь в безопасности, и я не допущу, чтобы с тобой случилось еще что-нибудь. Клянусь тебе. Мы уедем из Лондона и никогда не вернемся сюда. Мы можем уехать сегодня же, если хочешь.

Фалькон села, морщась от боли.

– Я не понимаю.

Кейт заглянула ей в глаза и увидела в них страдание.

– Тебе не о чем больше беспокоиться. Тебе надо отдохнуть. Ты сейчас плохо себя чувствуешь с этой шишкой на голове.

– Я не нуждаюсь в отдыхе!

Кейт была поражена таким неистовством в голосе Фалькон, но не подала виду.

– Нет, нуждаешься, – сказала она. – Теперь пойдем, пока Дрейк не поймал нас.

– Ты не слышишь меня? Или не понимаешь, что я говорю тебе?

Кейт не желала больше слушать это. Что-то внутри ее восставало против мысли, которая возникала в голове.

– Все будет хорошо к утру. Вот увидишь.

– Ничего хорошего утром не будет! – крикнула Фалькон, отталкивая Кейт. – Я убила его! Я убила Дрейка! О Боже, что я сделала?

Кейт похолодела.

– Ты не могла сделать этого, – сказала она низким голосом. – Я видела его вчера вечером. Он был в полном порядке.

Фалькон смахнула выступившие слезы.

– А теперь он уже не в порядке!

– Ты… ты уверена? Фалькон невесело усмехнулась:

– Да.

– Что… что ты сделала?

– Ударила его ножом.

Кейт поморщилась. Фалькон произнесла эти слова без всяких колебаний и эмоций, и выражение ее глаз испугало Кейт, они были холодными и пустыми.

Она вспомнила, как Дрейк говорил, что прирежет Фалькон, но по злой иронии судьбы сам погиб от ножа. Однако она не сожалела об этом. Мир стал чище без этого человека.

– Как это случилось?

Фалькон устало вздохнула:

– Совершенно случайно. Я помнила, как ты говорила, что его нельзя раздражать, и, клянусь, я старалась сдерживаться, сколько могла.

– Дрейк не сказал тебе, что я должна прийти за тобой? Он не показывал тебе ожерелье с бриллиантом, которое я отдала ему, чтобы вернуть тебя?

– Нет, он ничего такого не говорил, – ответила Фалькон. – Это ожерелье лорда?

Кейт кивнула.

– И я достала бы его у самого сатаны, если бы это был единственный способ вернуть тебя.

Фалькон опустила голову.

– Боже, я была уверена в этом. Почему я не сдержалась?

– Потому что он мерзкий тип, способный довести до отчаяния кого угодно. Что еще он говорил?

– Он сказал, что тебе на меня наплевать и ты не дашь ни единого пенса, чтобы спасти меня.

Кейт никогда в жизни не была так разгневана. Она не могла вынести ужаса и боли, отражавшихся в глазах Фалькон. Она знала, что Дрейк способен сделать с человеком. Он был настоящим воплощением дьявола.

– Я не верила ему, – добавила Фалькон. Кейт печально улыбнулась.

– Не сомневаюсь, – тихо ответила она. – Я не хочу, чтобы ты переживала, и теперь обо всем позабочусь сама.

Фалькон пристально посмотрела на нее.

– В чем дело? – не выдержала Кейт.

Она немного поколебалась, затем неуверенно произнесла:

– Дрейк, он…

– Что?

– Он сказал… – Фалькон не могла смотреть ей в глаза.

– Что он сказал? Отвечай, Фалькон. Он больше не причинит нам вреда.

Фалькон продолжала колебаться, но потом решилась:

– Он сказал, что ты не только вшивая воровка, но и…

– Что?

– Шлюха.

Кейт следовало догадаться, что Дрейк забил голову Фалькон всякой ложью о ней. Это было в его стиле.

– Он сказал также, что ты бросила меня ради этого богача. Что… что он ублажает тебя, а ты… ложишься на спину и раздвигаешь для него ноги…

Кейт подняла руку, чтобы остановить Фалькон. Внутри ее бушевала неистовая ярость.

Она вдруг устыдилась того, что было у нее с Алеком; какие удивительные чувства он пробуждал в ней одним только взглядом и нежной лаской, заставляя забывать, где она находилась и кем была. Она знала, что в действительности побуждало ее делать с ним то, что она делала, однако это не избавляло ее от мысли, что она похожа на шлюху, как обозвал ее Дрейк.

Кейт внимательно посмотрела на Фалькон:

– И ты поверила?

– Нет, – пробормотала Фалькон. – Ты не бросишь меня ради этого проклятого лорда.

– Ты и парни – единственные близкие мне люди. – Кейт нисколько не сомневалась, что никогда не предаст их. Она нуждалась в них, а они нуждались в ней.

– Я знаю, – тихо ответила Фалькон.

Кейт решительно взяла себя в руки. Сейчас надо быть сильной.

– Пойдем отсюда. Парни, наверное, беспокоятся.

– Ты иди одна.

– Мы пойдем вместе, – твердо сказала Кейт, призвав на помощь весь свой авторитет.

– Я не могу. Мое присутствие может повредить тебе и всем остальным.

– Бывало и похуже.

– Но такого не было никогда, – возразила Фалькон. – За мной могут прийти. Пожалуйста, иди. И… и скажи парням, что я… я люблю их.

У Кейт перехватило дыхание. Весь ее мир рушился, и она не могла воспрепятствовать этому.

– Я никуда не пойду без тебя. Ведь мы неразлучны, если помнишь?

– Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.

– Никто не причинит нам больше вреда. – Кейт очень хотела бы быть уверенной в этом. – Кто видел, что произошло между тобой и Дрейком?

– Меня никто не видел. Я незаметно вылезла через открытое окно в его комнате. Его экипаж находился прямо под окном; он то и уберег меня от падения. Однако его люди поймут, что это я убила его, когда обнаружат мое исчезновение.

Кейт задумчиво наморщила лоб, и в голове ее постепенно начало формироваться решение.

– Дрейк держал тебя на складе, так ведь? На лице Фалькон отразилось недоумение.

– Да, ну и что? Он мертв, и даже ты не сможешь изменить это.

– А я и не намерена пытаться что-то менять, – ответила Кейт. Подняв вазу, которую поставила ранее рядом с собой, она протянула ее Фалькон. – Возьми это, хорошо?

Фалькон приняла вазу и держала ее на вытянутых руках, глядя поверх нее.

– Что это?

– Это ваза, которую я взяла у… у его светлости, – ответила Кейт, стараясь думать об Алеке как о постороннем человеке. Но это оказалось невозможно. – Я должна была отдать ее Дрейку, чтобы вернуть тебя.

– Но кажется, ты говорила, что уже отдала ему бриллиантовое ожерелье?

– Так и есть.

– А Дрейк оказался слишком жадным, верно? На этот вопрос не было необходимости отвечать.

– Послушай, я хочу, чтобы ты вернула эту вазу назад его светлости от меня.

– Почему я?

– Потому что я прошу тебя. – Кейт отвернулась на мгновение, а потом добавила: – Я очень сомневаюсь, что он захочет снова видеть меня.

– Я не понимаю. Где же ты будешь при этом?

– Не беспокойся, я вернусь. Только передай вазу ради меня, хорошо?

Фалькон засомневалась, глядя на Кейт своими голубыми глазами.

– Ну хорошо.

– После этого я хочу, чтобы ты нашла парней. Ты знаешь, где они обычно обитают. – Она положила руку на плечо Фалькон. – Если по какой-то причине я не вернусь к утру, то ты должна обратиться к его светлости. Он поможет тебе и парням.

– Я не понимаю, что происходит?

– Ничего особенного, – ответила Кейт, надеясь, что так оно и есть, хотя сомневалась в этом. – Его светлость хороший человек. Очень порядочный.

А так же добрый, милый, удивительный – к нему подходили любые положительные эпитеты, какие только могли родиться в голове Кейт.

– Похоже, ты заинтересовалась этим аристократом, – сказала Фалькон.

– Ничуть. – Однако Кейт чувствовала, что это прозвучало неубедительно. Она не могла признаться Фалькон и не хотела даже думать об этом. – Иди и найди парней, скоро увидимся.

– Что передать на словах этому лорду, если я увижу его?

Кейт уже повернулась, чтобы уйти, но вопрос Фалькон остановил ее. Взглянув через плечо, она тихо ответила:

– Скажи ему… скажи ему, что я очень сожалею.

Глава 24

После ухода Энтони Алек долго сидел в своем кабинете, размышляя. Он предпочел довольствоваться спиртным вместо обеда и перешел на мадеру, когда кончилось виски.

Он поклялся, что завтра навсегда выбросит из головы эту черноволосую уличную девчонку.

Однако пока он намеревался в последний раз позволить себе жаловаться на судьбу и предаваться самобичеванию.

Алек сидел в полутьме возле медленно угасающего камина, который еще излучал тепло, согревающее его тело, но неспособное изгнать холод, поселившийся в его душе.

Он проклинал Кейт. И когда основания для проклятий иссякали, он отыскивал новые.

В моменты просветления сознания он говорил себе, что каждый имеет право на ошибку и Кейт по кличке Фокс была его ошибкой, которую он больше не повторит.

Алек встал и ухватился за спинку стула, слегка пошатываясь. Утром не избежать ужасной головной боли, но это будет последняя неприятность, связанная с Фокс.

Сейчас надо лечь в постель.

Алек уже был готов направиться в свое убежище, когда услышал какой-то шум. Было поздно, и все, кроме него, давно спали. Поэтому он подумал, что, возможно, ему показалось, так как сознание его было недостаточно ясным. Но когда шум повторился, он понял, что это не мнимый, а реальный звук.

Алек мгновенно протрезвел, осознав, что за дверью его кабинета кто-то старается двигаться по возможности скрытно.

Это означало только одно…

В его доме находился посторонний человек.

«Кейт? – промелькнуло в его воспаленном заторможенном мозгу. – Она снова вернулась, чтобы причинить мне боль?»

Алек отверг такую возможность. Она не так глупа, чтобы вернуться во второй раз.

Но ведь однажды она сделала это.

«О, значит, она считает меня доверчивым простаком?» На этот раз подобный номер не пройдет. Если милашка Кейт вернулась, чтобы снова одурачить его, он сделает так, что она на всю жизнь запомнит, что бывает с людьми, которые ведут с ним двойную игру.

Алек тихо занял позицию за дверью своего кабинета. Его не застанут врасплох. Того, кто отважился проникнуть в его дом, ожидает незабываемый сюрприз.

Дверь скрипнула и медленно открылась. Человек в нерешительности остановился на пороге, вероятно, приглядываясь, что из ценных вещей можно стащить.

Алек почувствовал определенное удовлетворение, когда фигура в темной одежде отважилась войти в комнату. Он не хотел гоняться за незваным гостем по всему дому, чтобы поймать его.

Выйдя из-за двери, он последовал за неизвестным к письменному столу, обратив внимание на то, что тот был ниже ростом и более худой, чем Кейт. Может быть, это один из ее парней? Наверное они узнали, что его легко обокрасть, и решили поживиться? Эта мысль вызвала у него приступ невероятного гнева.

– Ты выбрал не тот дом, ворюга! – прорычал он низким голосом. – И ты сурово поплатишься за свою ошибку.

Неизвестный в черном испуганно обернулся, и предмет, который он держал, выпал из его рук, ударившись об пол и разбившись. Глаза незнакомца, цвет которых Алек не мог различить в тусклом свете комнаты, расширились от страха и тревоги. Но ни страх, который увидел Алек, ни тот факт, что он был гораздо массивнее и выше воришки, не могли остановить порыв его гнева, и он ударил незваного гостя кулаком в лицо. Тот рухнул на пол, не проронив ни единого звука.

Алек посмотрел на распростертую фигуру, затем на свой кулак. Он не мог поверить, что ударил более слабого, кем бы он ни был. Он вообще никогда не применял силу.

Боже, куда подевались его спокойствие и хладнокровие? Отказ от применения насилия без особых на то оснований? Он ни разу не притронулся к Уитфилду, хотя, Господь знает, если кто и заслуживал хорошей трепки, то, несомненно, Энтони. За короткое время Алек совсем потерял разум. Раньше эмоции никогда не управляли его действиями.

Алек опустился на колени рядом с упавшим, чья голова склонилась набок и на лице виднелся синяк. Он был без сознания, и неудивительно после такого удара. Алек чувствовал себя ужасно. С тех пор как он встретил Кейт, его жизнь вышла из-под контроля.

Он был уверен, что непрошеный гость в конце концов очнется и ощутит сильную боль. Алек проклял себя за свою несдержанность. Ему трудно было поверить, что он опустился настолько низко, что начал бить тех, кто физически слабее его. Он вполне мог схватить тощего паренька и привязать его к стулу до прихода властей.

Должно быть, он сошел с ума, но ему пришла в голову мысль перенести парня в гостевую комнату – ту, что занимала Кейт, – пока тот не очнулся. Алек сознавал, что, возможно, к утру он обнаружит, что ограблен.

Он поднял паренька и с удивлением ощутил, что тот гораздо легче, чем можно было ожидать. Алек покачал головой, пораженный тем, до чего может довести образ жизни, который вели этот мальчишка, Кейт и многие другие. Он полагал, что должна существовать некая система помощи бедным и отверженным. Однако в списке решений парламента эта помощь, очевидно, стояла на последнем месте.

Слова Энтони, обращенные к Алеку в тот день, который теперь казался в далеком прошлом, снова возникли в его голове.

«А что ты сделал для своего ближнего?»

Алек старался помочь Кейт, хотя, возможно, он просто лицемерил.

Он поднялся, осторожно держа мальчишку на руках, и направился к двери. Он прошел не более трех шагов, когда полоса света из коридора осветила лицо паренька. Бросив на него взгляд, Алек судорожно втянул воздух.

Лицо мальчишки было ужасно бледным, и под глазом красовался огромный синяк, что можно было предсказать. Но не это поразило Алека, ошеломленно смотрящего на паренька в полной тишине.

– Боже милостивый, – прошептал он осипшим голосом. – Кейт?

Алек поспешно отошел от двери и сел на кушетку, прижимая к себе хрупкое безжизненное тело.

– Милорд? – раздался голос дворецкого.

Алек поднял голову и обнаружил его, стоящего в дверном проеме. Холмс нерешительно вошел в комнату, и глаза его расширились, глядя на разбитую вазу, затем на неподвижное тело в руках Алека и, наконец, на самого Алека.

Потом, как бы очнувшись, Холмс встряхнулся и подошел к подсвечнику, закрепленному на стене.

– Не надо света, – предупредил его Алек, не желая, чтобы дворецкий увидел следы его кулака на лице мальчишки.

– Но, милорд…

– Проклятие, Холмс, не испытывайте мое терпение!

– Вы не хотите, чтобы я позвал врача, милорд?

– Нет, – ответил Алек, вставая и прижимая свою ношу к груди. – Однако я хочу, чтобы вы принесли мне салфетку и чашу с холодной водой. – Вслед за этим он направился к двери.

– Это… мисс Кейт? – спросил Холмс, когда Алек проходил мимо него.

Алек кивнул в ответ, стараясь не смотреть на то, что он сделал с лицом Кейт.

– Принесите салфетку и воду в спальню для гостей. – Он двинулся вперед, но слова Холмса остановили его:

– Это не мисс Кейт.

Алек решил, что Холмс выбрал неподходящий момент, чтобы разозлить его.

Выйдя в коридор, он остановился, стараясь сдержаться, и, посмотрев на девушку, поморщился, увидев вздувшийся синяк у нее под глазом. Однако потом он обнаружил то, что не заметил в относительно темном кабинете, и это подтверждало слова Холмса.

Девушка в его руках была не Кейт.

Но будь он проклят, если она не обладала разительным сходством с Кейт. У нее была такая же гладкая кожа и утонченные черты, как у Кейт, такие же высокие скулы и невероятно длинные ресницы. Однако черты лица отличались и губы не были такими полными. Ее брови тоже не были иссиня-черными, но…

Он медленно стянул с ее головы шапочку грубой вязки, которая прикрывала волосы девушки.

Они оказались не такими длинными, как у Кейт, доходя лишь до плеч, и были не черными, а рыжими.

Алек был озадачен.

Холмс подошел и встал позади него, безуспешно пытаясь заглянуть через его плечо. Отказавшись от этих попыток, он зашел сбоку.

– Это не мисс Кейт, – повторил дворецкий.

– Я это уже слышал. – Алек недоумевал. – Как я мог не заметить сразу? – сказал он скорее себе, чем Холмсу.

Холмс пожал плечами:

– Ну а я…

Алек прервал его:

– Принесите салфетку и холодную воду. Холмс склонил голову:

– Да, милорд. – Он повернулся, чтобы уйти, но заколебался: – Милорд?

– В чем дело?

– Но если это не мисс Кейт… тогда кто же это?

– Хороший вопрос. – Именно это он хотел выяснить, как только девушка очнется.

Алек начал подниматься по лестнице, шагая сразу через две ступеньки, чтобы побыстрее оказаться в комнате Кейт. Как ни странно, но он почему-то до сих пор считал гостевую комнату комнатой Кейт.

Войдя в нее и прикрыв за собой дверь толчком ноги, он перестал думать об этом и осторожно положил девушку на кровать. Его до сих пор поражало ее удивительное сходство с Кейт.

Девушка слегка пошевелилась и застонала. Потом повернула голову на подушке и коснулась рукой своего лица.

– Ой, – снова застонала она и поморщилась, проведя пальцами по тому месту, где образовался синяк.

Алек схватил ее за запястье.

– Не надо трогать, – сказал он твердым голосом. Глаза девушки резко открылись. Впрочем, полностью открылся только один глаз, но в нем тем не менее явно сквозил страх. Затем она, ни слова не говоря, резко двинула своим маленьким кулачком. Алек, несомненно, получил бы весьма чувствительный удар, если бы не успел увернуться. Девушка не унималась и попыталась ударить его другим кулаком.

Алек схватил ее за оба запястья, но она продолжала бороться.

– Перестанешь ты, наконец? Я не собираюсь причинять тебе вред.

– Не трогай меня! – крикнула она, извиваясь. – Если не отпустишь меня сейчас же, обещаю, что тебе придется пожалеть! – Затем она в деталях обрисовала ему, каким образом собирается заставить его пожалеть.

Терпение Алека начало иссякать.

– Расслабься, наконец! Меня зовут Алек. Это мой дом, а ты явилась сюда ночью без приглашения. Вот я и ударил тебя, за что приношу свои извинения. Никто здесь больше не тронет тебя даже пальцем, так что успокойся. – Его слова, видимо, произвели должное впечатление, потому что маленькая противница перестала бороться. – Теперь, если я отпущу тебя, ты обещаешь, что не будешь махать кулаками?

Она молча кивнула, напряженно следя за каждым его движением, что приводило Алека в замешательство.

Он решил занять по отношению к ней жесткую позицию, надеясь заставить ее говорить и, главное, рассказать правду.

Он сузил глаза и скрестил руки на груди.

– Хорошо. Во-первых, кто ты? И что ты делала в моем доме?

Девушка заморгала, глядя на него.

– Отвечай мне, или тебе придется разговаривать с констеблем, – пригрозил он и почувствовал угрызения совести, увидев еще больший страх в ее глазах.

Девушка проглотила подступивший к горлу ком и заговорила, заикаясь:

– Н-но Фокс сказала, что вы не станете вызывать констебля.

Алек стиснул зубы. Значит, за всем этим стояла Кейт? Он был прав, когда подумал, что она рассказала своим сообщникам, что в этом доме можно легко поживиться.

– Она так сказала? Что ж, тебе не повезло, потому что она ошиблась. – Ему было крайне неприятно чувствовать себя злодеем, когда он увидел, что глаза ее полны слез. – Я терпеть не могу воров, – добавил он уже не таким суровым тоном.

– Я… я не воровка, – возразила она едва слышным шепотом. Затем поправилась: – По крайней мере сегодня.

– Если ты не собиралась воровать, тогда зачем забралась в мой дом? Я тебя к себе не приглашал.

– Меня попросила прийти сюда Фокс, – ответила она.

– Это действительно так?

Девушка смиренно кивнула, и по щеке ее скатилась слеза.

Опять слезы, черт побери.

– А с какой целью она попросила тебя прийти в мой дом? – продолжил Алек, хотя уже знал ответ.

– Фокс хотела, чтобы я вернула вазу, которую она взяла у вас.

Вернуть вазу? Кейт просила девушку вернуть ему вазу? Почему?

Девушка продолжила плачущим голосом:

– Вы напугали меня, и я… – она шмыгнула носом, – …уронила ее.

Алек удивленно поднял бровь. Значит, это его вина?

– Если бы ты не проникла тайком в мой дом, возможно, этого не случилось бы.

Его упрек не подействовал на непрошеную гостью.

– Говорю же вам, я должна была вернуть вазу.

– А ты никогда не слышала о том, что можно постучать в дверь?

Это замечание заставило ее покраснеть.

– Но было поздно, и казалось, что все уже спят.

– Тогда почему бы тебе не прийти утром? Ведь я мог застрелить тебя. – Интересно, как бы он сделал это, потому что у него не было пистолета.

– Я должна была прийти сегодня, – настаивала она, по-видимому, не испугавшись угрозы быть застреленной.

– Да, я знаю. Тебя об этом попросила Кейт. – Он покачал головой. – Но ты так и не ответила мне, почему она сделала это?

– Кейт? Она сообщила вам свое настоящее имя? – Казалось, это очень удивило ее. – Я не слышала, чтобы ее так называли, с тех пор как мы покинули приют. – Она сузила глаза и смотрела на Алека так, словно у него выросла вторая голова. – Должно быть, вы особенный для нее человек.

Алек постарался не обращать внимания на болезненное ощущение в области сердца, возникшее после слов девушки.

– Отвечай на вопрос, – резко сказал он.

– Я уже ответила. – Выражение ее лица как бы спрашивало, слышал ли он ее. – Она хотела, чтобы я вернула вам вазу.

– Это я слышал, но я хочу знать, почему она сделала это?

Девушка пожала плечами:

– Думаю, Кейт хотела, чтобы ваза снова была у вас. – Она недоуменно наморщила лоб. – О да, есть еще кое-что для вас.

– Что именно?

– Она просила передать, что очень сожалеет. Сожалеет? Это потрясло Алека.

– Так почему, черт побери, она не могла сказать мне сама?

Рыжеголовая снова пожала хрупкими плечиками:

– Я не знаю. – Она бросила быстрый взгляд на Алека, а потом уставилась в потолок. – Мне надо идти, – сказала она внезапно, садясь в постели.

Алек положил руку ей на плечо.

– Не спеши. Ведь ты пострадала, если помнишь? – От его кулака.

– До этого мне было еще хуже, – сказала она, и только сейчас Алек заметил рассечение на ее губе. Неужели это тоже следствие его удара?