Текст книги "Единственная и неповторимая"
Автор книги: Мелани Джордж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Прошло некоторое время, прежде чем Алек кивнул.
Наклонившись вперед с тостом в одной руке и ножом в другой, она сказала так, чтобы мог слышать только он:
– Этот тип был каким-то неестественным. – Когда Алек удивленно приподнял бровь, она добавила: – Каким-то манерным. – Его бровь приподнялась еще чуть-чуть. – Женоподобным. – Никакой реакции. – Юбочником. – Расстроенная его непониманием, она почти крикнула: – А чтоб тебя! Он был педиком!
Все, кто мог слышать ее, разинули рты. Позади нее раздался звук разбившегося бокала, и Холмс пробормотал извинения.
Кейт не обратила на это внимания. Она смотрела на Алека, и ей показалось, что на его сурово сжатых губах промелькнула легкая улыбка.
– Я понял тебя с первого раза, – медленно произнес он.
Нервозность Кейт начала спадать, и она подумала, что, наверное, ей только показалось, будто бы он не рад видеть ее.
Она облегченно улыбнулась.
Но он в ответ нахмурился.
В следующий момент Алек встал из-за стола, пожелал ей хорошего дня и, извинившись, вышел. Громкий звук его шагов по паркетному полу был отчетливо слышен.
Обычно хороший аппетит Кейт пропал. Отодвинув свою тарелку, она встала из-за стола и покинула комнату с тяжелым чувством.
Прошло более двух недель, но отношение Алека к ней не изменилось. Он был сдержанно вежлив и необщителен. Кейт не могла понять, чем вызвано такое изменение. Что она сделала?
Она строила различные предположения, но не находила ответа. По неизвестным ей причинам она с нетерпением ожидала, когда можно будет провести хотя бы несколько минут с Алеком за завтраком и ужином. Но как только она пыталась наладить с ним отношения, он вставал и уходил, ссылаясь на неотложную встречу или гору работы.
Кейт изнывала от тоски, не зная, чем заняться, и в голове ее бродили различные нехорошие мысли. Алек говорил, что найдет ей работу, но его слова явно расходились с делом. Он больше не упоминал о работе с того утра, когда впервые заговорил о ней. Кейт проводила время в безделье, временами поглядывая на закрытую дверь его кабинета, мимо которой старалась пройти лишний раз. Иногда ей хотелось сделать, что-то из ряда вон выходящее, чтобы только привлечь его внимание.
Она очень скучала по нему.
Глава 15
– Размышляешь, как расправиться со мной? – раздался голос, наполненный теплотой и раскаянием вместо холодной вежливости.
Потрясенная Кейт резко повернулась к говорившему.
Алек.
Сердце ее гулко забилось при виде его. Появление Алека в таком настроении было для нее подобно глотку свежей воды после трехдневного пребывания в пустыне. Этот мужчина не имел права выглядеть таким невероятно красивым, особенно когда она была сердита на него.
Но почему он вернулся? Он покинул дом десять минут назад, сказав Холмсу, что придет поздно.
Кейт не услышала его возвращения, потому что была погружена в размышления о том, как привлечь его внимание. Как ни странно, но его вопрос оказался вполне уместным, учитывая ход ее мыслей.
– Ты уверен, что хочешь знать, о чем я думала?
– Полагаю, я заслуживаю этого. – Алек улыбнулся по-мальчишески очаровательной улыбкой. – Я был… очень занят последнее время. Прости меня.
«Прости меня». Эти два слова мгновенно сняли боль, которую Кейт испытывала из-за его невнимания к ней. Она попыталась продолжать сердиться на него, но не смогла.
– Я надеюсь, ты не откажешься покататься со мной верхом, – неожиданно сказал он.
Кейт, наверное, удивилась бы меньше, если бы ее вдруг подхватил смерч и увлек в небеса. Она растерянно заморгала.
– Покататься верхом?
– Ну да. Ты и я на двух лошадях.
На лошадях? Кейт мысленно издала стон.
Ей очень хотелось заняться с ним чем-нибудь, но почему это не может быть игра в карты? Она умела ловко манипулировать с колодой и знала несколько трюков, в основном запрещенных. Если же Алеку очень нравилось иметь дело с животными, то почему это не могла быть кошка или птичка? Маленькая. Пушистая. Безобидная. Неужели обязательно надо было связываться с четырехногими чудищами? Она не умела управлять лошадью… и не хотела учиться. Но видно, черт ее дернул в этот момент.
– Как хочешь, – сказала она ровным тоном, пожав плечами.
Алек плутовски улыбнулся ей.
– Да, я хочу этого.
Спустя полчаса, когда Кейт вцепилась в поводья гнедой кобылы смертельной хваткой так, что казалось, суставы вот-вот вылезут из кожи, она пожелала, чтобы черт заставил ее также сказать Алеку всю правду.
– Говорю тебе, бесполезно сопротивляться, – пробормотала Кейт, глядя в затылок лошади, как будто это могло заставить животное повиноваться ей. Она была уверена, что кобыла по кличке Леди понимала ее недовольство, но намеренно старалась вывести ее из себя. – Проклятая скотина! Я сказала, двигай вперед!
Алек с улыбкой наблюдал за Кейт, вцепившейся в поводья. На ней была ее мальчишеская одежда, и она настояла на том, чтобы сидеть верхом, отказавшись от дамского седла – от этого проклятого хитроумного изобретения, каким Кейт считала его.
Она прямо заявила Алеку:
– Я не хочу давать этой дрянной скотине шанс сбросить меня на землю.
Алек решил ей не говорить, что эта «дрянная скотина» может сбросить ее в любом случае: будет ли она сидеть верхом или нет.
Он решил отказаться от верховой прогулки в Гайд-парке, потому что там наверняка будет много людей, которые начнут задавать ему вопросы относительно Кейт. Вопросы, на которые он не знал ответов.
Вместо этого он выбрал более уединенное и спокойное место. Тем не менее здесь они оказались не единственными посетителями, хотя было бы неплохо остаться наедине.
По этому поводу Алек вынужден был напомнить себе, что теперь он несет ответственность за Кейт. Он предложил ей работу и когда найдет что-нибудь подходящее в соответствии с ее способностями…
Но что она умеет делать, кроме воровства, которым он никак не мог воспользоваться?
Какая же работа может быть подходящей для нее? В качестве служанки? Помощницы на кухне? У него и так уже более чем достаточно людей, и ему не хотелось бы слышать недовольное ворчание слуг по поводу появления еще одной работницы. Даже если он попробует не замечать этого, Холмс непременно будет докладывать ему обо всем. Его дворецкий имел привычку пересказывать все, что слышал в доме, и во всех подробностях.
Обслуживающий персонал хорошо относился к Кейт, но не хотел работать с ней. Она была воровкой, и потому ей не доверяли.
Такая ситуация была очень щекотливой и могла создать много проблем, заниматься которыми у него не было времени. К тому же недоверие могло обидеть Кейт. Однако Алек не мог понять, почему, собственно, это так беспокоит его. Он никогда раньше не волновался по поводу того, что скажут другие слуги при приеме на работу кого-то еще. К тому же Кейт была достаточно стойкой девушкой, разве не так?
Внезапно перед его мысленным взором возникло ее заплаканное лицо и глаза, наполненные болью и печалью, из-за того, что она порвала платье. Что-то внутри его изменилось с того момента и что-то, неподдающееся объяснению, вызвало у него желание держать Кейт при себе и в то же время на расстоянии.
Как бы то ни было, Алек обязал себя помогать ей, и он не станет увиливать от своих обязанностей, хотя у него было полно других неотложных дел, помимо принятия решения, что делать с Кейт.
Но если он найдет для нее подходящее место, что тогда?
Тогда он сделает доброе дело, не так ли? Что-то полезное для общества? На благо ближнего, будь то мужчина… или женщина?
Правда, Кейт не женщина. Она ребенок.
Ребенок ли?
Алек решил, что пора перестать задавать себе этот вопрос. Он становится похожим на безумца, зациклившись на этом вопросе. Однако потом у него едва ли будет более подходящее время спросить об этом. Но что изменится, если он узнает ответ? И может ли он допустить, чтобы что-то изменилось в его отношениях с Кейт? Ему хотелось верить, что его желание обеспечить благополучие Кейт обусловлено единственно заботой о другом человеке и ничем другим. Даже если она не является ребенком, она находится под его опекой и заслуживает того, чтобы оставаться в безопасности, нетронутой и целомудренной. Если он будет почаще повторять эти слова, то, может быть, они прочно осядут в его сознании.
– Проклятая ослица! – прошипела Кейт норовистой лошади. – Стоишь как приклеенная!
Лошадь, словно поняв, что этот крик относится к ней, повернула голову и посмотрела на Кейт своим большим карим глазом.
– Да, да, я тебе говорю, ленивая скотина! Не смей глазеть на меня! – Лошадь потянулась мордой к ноге Кейт, показывая зубы. – Даже не думай об этом, тварь! Я ущипну тебя!
Кейт не сознавала, как нелепо звучали ее слова. Она увлеклась словесной баталией с лошадью, правда, в одностороннем порядке, так как лошадь не могла ответить ей тем же. Кейт стремилась дать выход своему расстройству, а лошадь, казалось, сама напрашивалась на ссору и была рада оказать ей такую услугу.
Кейт резко подняла голову, когда Алек разразился смехом.
– Что тут смешного? – спросила она обиженно, поворачиваясь к нему.
– Ты выглядишь ужасно смешно, – ответил он, успокаиваясь. – Неужели ты не соображаешь, что Леди понятия не имеет, о чем ты толкуешь ей?
– Значит, ты на стороне лошади?
– Я ни на чьей стороне, – спокойно ответил Алек. – Я просто констатирую факт.
– Эта лошадь намеренно досаждает мне! – продолжала настаивать Кейт, надув губы.
– А ты не подумала, что, может быть, это ты раздражаешь Леди?
Кейт удивленно уставилась на него. Алек покачал головой и усмехнулся.
– Леди не такая уж плохая, если ты узнаешь ее поближе.
Кейт недоверчиво фыркнула.
– То же самое ты говорил о светловолосом неотесанном хаме и о старом лизоблюде.
– При нормальных обстоятельствах они оба довольно добродушные люди.
Кейт никак не могла согласиться с таким явно ошибочным утверждением.
– Добродушные в сравнении с чем? С разъяренным быком? С гнездом злобных пчел?
– Если ты слегка пришпоришь Леди позади подпруги, она начнет двигаться.
«Нельзя было сказать попроще? – мрачно подумала Кейт. – Пришпорить позади подпруги! Где, черт возьми, эта подпруга?»
Она вопросительно посмотрела на Алека.
– Где находится подпруга? – сухо спросила она.
– Это ремень, который держит седло, – пояснил он, указывая на него. – Слегка ударь ее пятками в бока, и лошадь послушается тебя. – Он продемонстрировал это на своем черном жеребце, который немедленно повиновался.
– Ты хочешь, чтобы я стукнула ее пятками? – Эта мысль ужаснула Кейт. Ведь проклятая упрямица может ударить ее в ответ.
Алек кивнул.
– Только помни, что я говорил тебе относительно поводьев. Держи их нежно, но твердо.
Кейт закатила глаза. Нежно, но твердо? Как можно держать нежно и твердо эти тонкие ремешки, называемые поводьями? Может быть, он намеренно старается свести ее с ума?
– Ты хочешь, чтобы я была одновременно нежной и твердой?
– Да. Расслабься, но будь наготове. Кейт едва не взвизгнула.
– Как это может быть? Нежно, но твердо или расслабиться, но быть наготове?
– Одновременно.
– Ты говоришь глупости, – пробормотала Кейт, испытывая раздражение. – И я не стану пинать эту лошадь ногами! Я не хочу обижать животное! – Угрозы – это одно, а физическое воздействие – другое.
– Это ничуть не обидит животное, – спокойно сказал Алек. – Это такая условность, сигнал, если хочешь. Когда ты слегка ударяешь Леди в бока, она понимает, что надо двигаться вперед. Уверяю тебя, что это не причиняет никакого вреда животному.
– Все-таки пинки ногами обидны для лошади, – проворчала Кейт. – Почему бы просто не попросить ее двинуться вперед?
– Леди не понимает такой команды, – ответил Алек, не меняя интонации, хотя Кейт чувствовала, что он внутренне посмеивается над ней.
– Откуда ты можешь знать, если не пробовал? Алек внимательно посмотрел на нее:
– Что здесь происходит на самом деле, Кейт? Я не верю, что дело в лошади.
– Именно в ней, – упрямо возразила она. – Эта лошадь не любит меня… Она игнорирует меня. – Кейт посмотрела в глаза Алеку и добавила: – А мне не нравится, когда меня игнорируют.
– Я могу это понять.
– Я старалась быть хорошей, – выпалила она. – Я старалась делать то, что мне говорили, и вести себя как леди: не класть локти на стол, не ругаться, не жевать с полным ртом, не брать еду руками, когда следует пользоваться вилкой, не плескать воду на пол в коридоре, когда Холмс идет по нему, придерживать свой язык, когда он донимает меня, – все это чертовски трудно соблюдать, клянусь.
Алек почувствовал, что поступил нехорошо в отношении Кейт. Он избегал ее, и она страдала от этого. Он никогда не вел себя так прежде. Она вызывала в нем какое-то новое чувство, которое мучило его. И тело тоже странным образом реагировало на нее, когда она была рядом.
Он не раз говорил себе, что нельзя больше поддаваться очарованию этой юной и красивой воровки, однако ничего не мог поделать с собой. Он попытался запереться в своем кабинете, но при этом не переставал вспоминать ее улыбку и одновременно корить себя за свои непозволительные мысли. Кончилось тем, что здравый смысл окончательно изменил ему и он решил пригласить ее на конную прогулку.
– И я старалась не ходить с развязным видом, как мужчина, – со вздохом добавила Кейт к своему списку добрых дел.
– Кто говорит, что ты ходишь с развязным видом, как мужчина? – Ее последнее сообщение удивило Алека. Оно было далеко от истины. Кейт обладала весьма чувственным задом, который соблазнительно покачивался при ходьбе, и Алек не раз заглядывался на него.
– Холмс, – почти прошипела она. Он должен был догадаться.
– Холмс часто придирается к тебе. Откровенно говоря, я думаю, он ревниво охраняет свою территорию.
– Как собака, ты хочешь сказать?
Алек не думал, что Холмс заслуживает такого сравнения.
– В известном смысле, – ответил он. – Холмс с давних пор опекает меня. Он ведет себя порой как наседка и, мне кажется, все еще считает меня зеленым юнцом.
Алек заметил, что Кейт бросила на него оценивающий взгляд.
– Чтоб мне провалиться, – сказала она, присвистнув. – Я не видела, чтобы какой-либо парень обладал такой внушительной внешностью, как у тебя, это факт. – Глаза ее расширились, и она закрыла ладонью рот.
Алек улыбнулся:
– Надеюсь, это комплимент. Щеки Кейт залил румянец.
– Я хотела сказать, что для парня ты слишком высокий… и у тебя растут усы. Только слепой не видит, что ты зрелый мужчина.
– Понятно. Спасибо, что разъяснила, а то я не знал, к какой категории себя отнести.
– Ты шутишь!
– Кажется, да.
Кейт скрестила руки перед собой.
– Но я не оценила твоей шутки.
Очевидно, его попытка вернуть Кейт хорошее настроение потерпела неудачу. Она была явно обижена. Но как ей объяснить, что он просто старался сохранять почтительную дистанцию по отношению к ней, хотя сделать это было крайне трудно для него, учитывая ту свежесть, которую она внесла в его жизнь и которая была неотразимой. Внезапно начался небольшой дождь. Алек взял поводья Леди и двинулся под сень раскидистого дуба.
Повернувшись, чтобы посмотреть на Кейт, он обнаружил, что она откинула голову назад и закрыла глаза, подставляя дождю свое лицо. Дыхание его замерло.
Она медленно открыла глаза и с любопытством посмотрела на него.
– Ты когда-нибудь ощущал запах дождя перед грозой? – спросила она.
– Нет.
– Ты когда-нибудь чувствовал, как обжигает холодный воздух, когда на смену осени приходит зима?
Алек отрицательно покачал головой.
– Ну а ощущал ли ты когда-нибудь вкус дождя?
Он снова покачал головой. По взгляду Кейт он понял, что был многого лишен в этой жизни. Он никогда не испытывал того, что находилось за порогом его дома и что было доступно каждому свободному человеку. А Кейт все это испытала, и он внезапно позавидовал ей.
С тех пор как он встретил ее, обнаружилось многое такое, что он хотел бы сделать или познать. Он обладал значительным имуществом, однако многие важные вещи были недоступны ему, вещи, которые нельзя было купить ни за какие деньги. Алек знал, что Энтони посмеялся бы над его глупостью, если бы услышал это. Уитфилд был уверен, что все имеет цену.
Алек помрачнел, взглянув на вызывающую красоту Кейт. Он жаждал поцеловать ее.
– Ты вовсе не развязная, между прочим, – тихо сказал он, наклоняясь к ней.
– В самом деле?
Кейт затаила дыхание, в то время как Алек внимательно разглядывал ее. Она следила за его взглядом, который скользил по ее волосам, по контурам губ, по изгибам тела. Кейт беспокойно пошевелилась, когда его взгляд снова вернулся к ее губам, которые внезапно пересохли, и она непроизвольно облизнула их. Ее охватила сладкая истома, дыхание стало глубже, и все тело устремилось к нему, желая оказаться в его объятиях.
Внезапно Кейт осознала, что стремилась к этому с первого момента, когда увидела Алека. Она никогда прежде не испытывала такого волнения в крови, отчего все тело ее изнывало.
– Пожалуйста, – услышала она свой умоляющий хрипловатый голос, не узнавая его.
Это единственное слово лишило Алека контроля над собой.
– Проклятие, – пробормотал он и прижался губами к ее губам.
Ощутив его губы, Кейт зашаталась от чувственного волнения. Этот нежный, сладостный и благоговейный поцелуй тронул ее до глубины души.
Алек вытянул ее из седла и усадил себе на колени. Его язык касался уголков ее рта, затем скользнул по полным губам. Окончательно завладев ими, он стремился раскрыть их с нарастающей требовательностью.
Кейт ощутила разливающийся по телу жар. Ее охватила страсть, и в ней проснулось неукротимое желание.
Алек простонал ее имя; это был хриплый, бессвязный звук, вырвавшийся из глубины его души и нашедший отклик в душе Кейт.
Ее руки легли на его предплечья, чувствуя ладонями силу мышц. Такие руки могли раздавить ее и вообще сделать с ней все, что угодно, если бы у него было такое намерение. Но они всего лишь нежно обнимали ее, вызывая ощущение защищенности и заботы. Она обвила своими руками его шею и зарылась пальцами в копну черных волос.
Кейт прильнула к нему всем телом, когда его язык проник в глубину ее рта. Она была уверена, что он слышит громкое биение ее сердца. Все существо Кейт трепетало. Она услышала стон Алека, и это был самый чудесный звук, какой она когда-либо слышала.
Неожиданно лошадь под ними пошевелилась и заржала. Алек оторвался от губ Кейт с выражением ненависти к себе в глазах.
– Боже, Кейт, извини, – пробормотал он. – Обещаю, что это больше никогда не повторится.
Кейт была крайне подавлена.
Глава 16
Весь оставшийся день Кейт провела в своей комнате, рассеянно глядя в окно и размышляя, что заставило Алека отшатнуться от нее, но никакой существенной причины не могла найти.
Она тяжело вздохнула, когда раздался стук в дверь. Сначала она не хотела отвечать, но, подумав, что это может быть Алек, сказала:
– Войдите.
– Обед на столе, мисс, – сообщила ей одна из служанок, по имени Нора. – Миссис Диборн послала меня за вами. – Она сделала паузу, оценивающе глядя на Кейт своими ясными зелеными глазами. – Вы хорошо себя чувствуете?
Кейт не хотела идти на обед, но тогда ей придется объяснять, что случилось, поскольку все знали, каким хорошим аппетитом она обладала. Учитывая отсутствие у нее каких бы то ни было недомоганий, что она может сказать? Что она страдает из-за поцелуя, на который фактически напросилась сама? От этой мысли к щекам ее прилила кровь.
Заставив себя улыбнуться, она ответила:
– Я в полном здравии и готова к еде. – И она съест каждую крошку, положенную перед ней, если даже ей придется давиться.
Кейт медленной походкой покинула спальню и двинулась по, казалось, бесконечному коридору.
Оказавшись на верхней площадке лестницы, она уже намеревалась спуститься, когда услышала голос, заставивший ее остановиться.
Алек.
Сердце ее тревожно забилось при мысли о том, что сейчас она снова увидит его, будет есть вместе с ним и, может быть…
Она тряхнула головой. «Спускайся вниз, глупая!»
Кейт сделала всего один шаг, когда услышала, как Алек сказал:
– Карета готова, Холмс?
– Да, милорд, – ответил Холмс хрипловатым голосом.
– Хорошо. Я пообедаю с Уитфилдом и вернусь домой поздно. Не жди меня.
– Как пожелаете, милорд.
Кейт услышала глухой звук шагов по мраморному полу прихожей. Затем пахнуло холодным воздухом, когда открылась парадная дверь, и раздался щелчок, когда дверь закрылась.
Алек ушел.
Кейт не помнила, что ела за обедом, и, когда поднималась по лестнице, мысли ее были такими же тяжелыми, как и общее состояние.
Она чувствовала, что ей следует уйти из этого дома, и решила сделать это, понимая, что оставаться дольше крайне неудобно. Она была уверена, что Алек просто не знал, как попросить ее уйти.
Тогда зачем он предлагал ей работу?
Впрочем, какое это имеет значение теперь? Очевидно, он изменил свое мнение и решил, что воровка не должна работать в его доме.
Казалось, никто не хотел, чтобы она оставалась здесь, с болью констатировала Кейт, наблюдая, как одна из служанок при встрече с ней в коридоре прижалась к стене с настороженным выражением на бледном, робком лице.
«Я незаразная!» – хотелось крикнуть Кейт. Она уже не первый раз замечала подобные взгляды. А что иное она могла ожидать? Распростертые объятия?
Глупо рассчитывать на это.
Дойдя до своего безопасного убежища в спальне, Кейт закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, долго стояла так в состоянии полной апатии.
Наконец встряхнувшись, Кейт подошла к шкафу. Сняв с себя платье, она повесила его в шкаф и долго смотрела на него, прежде чем закрыть дверцу. Затем надела свою прежнюю рубашку и штаны, снова став уличным сорванцом.
Кейт огляделась вокруг: не забыла ли она чего-нибудь? И покачала головой. У нее не было ничего, с чем можно было бы снова начать уличную жизнь. Абсолютно ничего, кроме одежды. Это единственное, что принадлежало ей и с чем она уйдет отсюда.
Взяв подушку, которую миссис Диборн подарила ей, Кейт провела пальцами по изящной вышивке с превосходно выполненными стежками.
Потом неохотно положила ее назад в центр кровати. Этой вещи место здесь. Только Кейт не имела своего постоянного места. Она оставит тут подушку и платья вместе с приятными воспоминаниями о доме черноглазого лорда.
Пора уходить.
Кейт взялась за ручку двери, когда услышала какой-то звук. Она остановилась, затаив дыхание и прислушиваясь.
Звук повторился опять. Щелк… щелк… щелк. Что-то бросали в окно. Повернувшись, Кейт подошла, отодвинула шторы и открыла окно.
– Кто там? – обратилась она в темноту.
– Это я, – послышался знакомый голос.
– Уизл?
– Да.
– Это ты звал меня?
– Да.
– Что-то случилось?
– Да.
Кейт стиснула зубы.
– Ну, говори? – Уизл всегда был немногословен, и из него трудно было вытянуть несколько слов. – Так в чем дело?
– Фалькон.
По спине Кейт пробежал холодок.
– Оставайся на месте. Я сейчас приду.
Кейт выскользнула из комнаты, спустилась по задней лестнице и вышла на улицу.
– Уизл? – позвала она приглушенным голосом, ничего не видя в темноте.
– Я здесь. – Уизл возник из высокого кустарника. Кейт бросилась к нему. Теперь, оказавшись рядом с ним, она увидела его лицо, искаженное страхом. Очевидно, случилось что-то ужасное.
– Где Фалькон?
В темноте блеснули белки глаз Уизла.
– Фалькона поймал Дрейк.
– Дрейк! – Услышав это имя, Кейт почувствовала, как обмякли ее конечности.
Дрейк был самым ненавистным и самым опасным из всех преступников в Лондоне. Он был не только вором, но и убийцей.
Дрейк провозгласил себя королем преступного мира, и все, кто хотел оставаться в его городе, должны были воздавать ему должное, то есть отдавать половину награбленного и еще то, что он потребует. Тех же, кто отказывался подчиниться, ждало определенное возмездие или преждевременная и обычно мучительная смерть.
До сих пор Кейт и ее сообщникам удавалось избегать его. Они воровали по мелочам только на пропитание и потому не привлекали особого внимания Дрейка. Угроза с его стороны не являлась для них главной сдерживающей причиной по сравнению с перспективой оказаться запертыми в сырых стенах Ньюгейта. Такая судьба была страшнее всего.
Почему же Дрейк внезапно вмешался в их жизнь?
Кейт задала этот вопрос Уизлу.
– Он узнал, что ты связалась с богатым лордом, – ответил Уизл кратко. – Он был очень недоволен, что ты не сообщила ему об этом.
– Сообщить ему? Это не его дело! – сердито возразила Кейт.
По выражению лица Уизла было видно, что он не разделяет ее мнения.
– Ты забыла, что Дрейк считает все своим делом? Ты слишком оторвалась от реальности.
Нет, она все прекрасно помнила.
– Но зачем он захватил Фалькона? Я не понимаю. Уизл пожал плечами:
– Наверное, он не мог добраться до тебя, потому что ты все время находилась в этом чертовом особняке со своими новыми друзьями. – В его голосе чувствовалась горечь.
– Они… не мои друзья.
– Однако мы почти не видели тебя.
– Я была занята.
– Да? И чем же?
– Работой.
Уизл посмотрел на нее.
– Какой работой? Ты ничего не говорила нам о ней. Кейт бросила на него раздраженный взгляд.
– Сейчас не время обсуждать это. – Прежде чем Уизл успел ответить, она продолжила: – Я хочу знать, почему Дрейк не послал тебя или Рета, чтобы привести меня к нему.
– Если бы он решил сделать так, думаешь, я был бы здесь?
Кейт проигнорировала его сарказм.
– Он знает, что я пришла бы к нему.
– Ты действительно пришла бы? – На лице Уизла отразилось сомнение.
– Конечно!
– Может быть, он решил, что тебе следует напомнить, кто на самом деле является твоими друзьями и где твое место.
Кейт стиснула зубы.
– Я никогда не забывала этого. – Все-таки ее охватило чувство вины. Может быть, она действительно забыла своих друзей? Если бы она не предавалась своим глупым мечтам, Дрейк оставил бы ее и парней в покое. – Но почему он захватил именно Фалькона? – тихо спросила она, обращаясь скорее к самой себе, чем к Уизлу.
– Ты хочешь сказать, почему он захватил не меня или Рета?
Кейт встретилась с ним взглядом.
– Нет! Пресвятая Дева Мария, что тебе взбрело в голову?
– Ты все спрашиваешь: почему, почему, почему? – сказал Уизл раздраженным тоном. – Неужели ты не можешь понять? – Он взмахнул руками. – Ты живешь в доме богатого лорда. Дрейк считает, что ты воруешь там потихоньку и утаиваешь от него добычу.
– Какую добычу? Я не взяла там ни единой вещицы. Глаза Уизла недоверчиво расширились.
– В самом деле? Что же ты делала там все это время, черт возьми? Попивала чай с пирожными?
– Я никогда не говорила, что собираюсь украсть там что-нибудь! – возмущенно ответила Кейт, хотя ранее старалась создать впечатление, что намеревается сделать это.
– Ты с ума сошла? – Выражение лица Уизла говорило, что он думает именно так. – Ты столько времени находишься в доме этого богача и ничего не прихватила? Что же ты за воровка?
Кейт чувствовала, что ей следует проявить негодование по поводу его замечания. Пришло время, когда надо подтвердить свою славу неуловимой воровки, которая могла бы стащить хлеб прямо из-под носа, так что никто не заметил бы этого. Однако она не могла сейчас думать ни о чем другом, кроме Фалькона.
– Где Дрейк держит Фалькона? – спросила она в крайнем волнении.
– На складе.
Кейт застонала. Склад представлял собой огромное, обветшалое, местами разрушенное помещение. Дрейк обосновался там, превратив его в свою небольшую империю. И, как правители большинства империй, сделал это место неприступным, как крепость, где каждый вход и выход находился под наблюдением, а все окна были закрыты и укреплены. Пытаться незаметно проникнуть туда так же бессмысленно, как бросать камушки в стены Иерихона и ожидать, что они рухнут.
– Мы должны вернуть Фалькона.
– Легче сказать, чем сделать, – пробормотал Уизл.
– Мы можем что-нибудь придумать, если вместе напряжем мозги. – Она надеялась, что ее слова прозвучали достаточно убедительно, несмотря на внутренние сомнения. – Мы и раньше попадали в тяжелые ситуации и всегда находили правильный выход.
– Но в такой ситуации мы еще никогда не были, – заметил Уизл. – В данном случае мы имеем дело с Дрейком. Кроме того, нас только двое против многочисленных его людей.
Кейт сузила глаза, глядя на него.
– Только двое? А Рет? С ним что-то случилось? Многозначительный взгляд Уизла подразумевал, что она упустила кое-что из виду.
– Я думал, тебе не надо напоминать, что у Рета нет мозгов в голове. Из-за него нам быстренько перережут глотки, если мы включим его в свой план.
Кейт понимала, что Уизл прав. Рет никогда не был способен точно придерживаться намеченного плана. Он постоянно забывал сделать что-то.
– Тогда нас действительно только двое, – сказала она, стараясь скрыть отчаяние. – Нам необходимо найти способ проникнуть в склад.
– Ты совсем спятила? Только дурак может сунуться во владения Дрейка! Я даже не могу представить этого.
– А что ты предлагаешь? Я пока ничего не услышала от тебя.
Уизл нахмурился.
– Я не хочу связываться с этим дьяволом. Если тебя интересует мой совет, то я думаю, что тебе следует сделать так, как хочет Дрейк.
– Чего он хочет? – спросила Кейт, страшась ответа. Уизл пожал плечами:
– Не так уж много.
– Так говори же.
– Он хочет, чтобы ты стащила у этого богача несколько вещиц.
Сердце Кейт сжалось от одной только мысли украсть что-то у Алека. Однако она не могла сказать, что удивлена требованием Дрейка. Как только Уизл упомянул о нем, Кейт поняла, чего от него можно ждать. И не надо даже спрашивать, что будет с Фальконом, если она откажется.
– Дрейк хочет заполучить от тебя первую вещь завтра к вечеру, – добавил Уизл.
– Что значит первую?
– Ну и ну, где твои мозги? – спросил Уизл раздраженным тоном. – Ты думаешь, Дрейк ограничится только одной безделушкой?
Конечно, нет.
Кейт постаралась прочистить свои мозги. Ей необходимо было время обдумать дальнейшие действия. Ведь должен быть какой-то выход из создавшегося положения, позволяющий спасти Фалькона и не обворовывать Алека.
Но как это сделать? Вот в чем вопрос.
Кейт тряхнула головой.
– Дрейк – глупая скотина. Неужели он думает, что я смогу таскать вещи из дома и при этом никто ничего не заметит?
– Готов спорить, это его нисколько не волнует.
– Да. Не волнует, если он ставит такие условия. И как долго, по его мнению, я должна этим заниматься?
Уизл пожал плечами:
– Наверное, он думает, пока ты не выполнишь свои обязательства.
«Это не ответ!» – хотелось крикнуть Кейт, и она внезапно почувствовала, словно вся тяжесть мира навалилась на нее.
– А как узнать, выполнила ли я свои обязательства? Уизл тяжело вздохнул с раздражением.
– Ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов. Ради Фалькона делай все, что можешь, и побыстрее. Дрейк не тот тип, который станет долго ждать.
– Можешь не говорить мне этого! Я и без тебя знаю, что он не будет долго ждать. – Кейт почувствовала, что начинает паниковать. Надо взять себя в руки и оставаться хладнокровной. Сейчас судьба Фалькона зависела от нее. – Слушай, я сделаю все, что должна сделать. Встретимся завтра в то же время и вместе отправимся к Дрейку.
