Текст книги "Бродяга"

Автор книги: Мэл Одом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Харран двинулся с места.

– He ты, – громко сказал сверху гоблин. – Вон тот, языкастый.

Вик посмотрел вверх, на гоблина.

Гоблин холодно усмехнулся.

– Да, ты. Обвяжи веревкой своего дружка, и мы его вытащим, пока не провонял.

Вика замутило, он не мог заставить себя тронуться с места.

– Ну же, половинчик, – взревел гоблин. – Шевелись, а то я тебе быстро перышко вставлю!

Подняв голову, Вик увидел в руках стражника арбалет. Он ничуть не сомневался, что гоблин выстрелит. На секунду он подумал, а не остаться ли на месте, – но умирать пока что-то не хотелось.

– Сделай это, Вик, – хрипло прошептал Харран. – Сделай, а то он тебя убьет.

Вик спрятал поглубже гнев и боль, и вместе с ними, как ни удивительно, исчезла большая часть страха. Опустившись на колени, Вик подобрал веревку и обвил ею лодыжки Миннигера. Проверив, надежно ли завязан узел, он уперся руками в бока и стал ждать.

– Готово, половинчик? – крикнул гоблин.

– Да, – ответил Вик. У него на глазах веревка поползла вверх, а вместе с ней и тело старика. Руки Миннигера упали в стороны, как сломанные птичьи крылья. Эта картинка на фоне алого утреннего солнца врезалась в мозг Вика.

Гоблины втащили тело на платформу для охраны, потом опустили его в ожидавшую по ту сторону дырявой стены телегу. Двеллер, сидевший на козлах, тронул осликов с места. Их копыта застучали по камням, направляясь по заваленной мусором улице обратно в гавань. Вик устало прислонился к стене, беспомощно глядя на тележку, катившую между целыми и разрушенными зданиями, пока та не скрылась за холмом.

– Вик, – позвал Харран.

Вик медленно обернулся.

– Ты сделал все, что мог, – сказал Харран. – Миннигер умер задолго до рассвета. – Он протянул руку с комком каши. – Ешь, тебе нужно поддержать силы.

– Зачем? – с горечью спросил Вик. – Чтобы подольше и получше служить в рабстве?

– Ты хочешь умереть?

– Нет, – ответил Вик. – Я хочу жить, хочу вернуться домой.

Харран положил кашу в ладони Вика.

– Мы все этого хотим, друг мой. Давай есть и молиться, чтобы так и было. Но само по себе это не случится, и нам понадобятся силы.

Вик посмотрел на кашу в своих руках. Он сглотнул, чувствуя боль в пересохшем горле.

– Спасибо, Харран. – Весь дрожа, он медленно опустился на корточки у стены и поправил дневник, чтобы тот не торчал из-под рубашки. Харран сел рядом, отщипывая кусочки от своей порции.

Пока Вик ел, он заметил, что остальные двеллеры в загоне украдкой наблюдают за ним. Как только библиотекарь смотрел прямо на них, они отводили глаза, будто боясь встретиться с ним взглядом. Вик смутился и прошептал Харрану:

– Почему они на меня смотрят?

– Потому что они тебя боятся, – тихо ответил Харран.

Ответ удивил Вика.

– С чего им меня бояться?

– Ты стоял на своем, говоря с гоблином, – сказал Харран. – Это глупо. Они считают, что из-за тебя у всех могут быть неприятности. Охрана тебя запомнит и будет отмечать тех, кто рядом с тобой. Если ты еще попытаешься с ними спорить, гоблины тебя убьют в назидание другим рабам. А заодно вполне могут убить и тех, кто окажется поблизости.

Удивленный всем этим, Вик покачал головой. Ухо загудело от оттягивавшей его тяжелой метки.

– Я вовсе не стараюсь создавать проблемы, – запротестовал он.

– А они считают, что стараешься.

Вик посмотрел на людей в загоне, внезапно устыдившись того, что все они от него отворачивались. Но разве из-за него могут быть неприятности? Кого угодно спроси в Рассветных Пустошах, все скажут, что тише его двеллера не найти. За всю свою жизнь, пока его не увезли пираты, Вик ни разу ни с кем не подрался. Двеллерские дети вообще не страдали агрессивностью. Они всегда предпочитали убегать и прятаться. Но с тех пор Вик сражался с порчекостниками (более или менее), встретился лицом к лицу с эмбир и участвовал в бою как пират. Он далеко ушел от библиотекаря третьего уровня.

– За последнее время я много пережил, – сказал Вик. – Наверное, я в чем-то изменился, но я для них не опасен.

– Они видят в тебе мужество, – сказал Харран. Вик протестующе покачал головой.

– Нет у меня никакого мужества. Когда гоблин мне угрожал, разве я сказал ему: «Давай стреляй!»? Храбрец бы так и поступил. – Он вздохнул. – Если бы с этим гоблином встретился Галадрин Карролик, то он поймал бы стрелу в воздухе и бросил ее обратно в гоблина. А если бы я был Таураком Блейзом, то подпрыгнул бы и перебил всех гоблинов могучей дубиной Жабья Смерть.

Харран пришел в ужас от таких речей.

– Но я ведь этого не сделал, – тут же добавил Вик.

– Ты же двеллер! – воскликнул Харран. – Тебе такие вещи и в голову-то приходить не должны!

– А они и не приходят, – уверил его Вик.

– Но ты же только что все это подумал.

– Нет, вспомнил, – ответил Вик. – Это просто истории про людей. Даже не про людей – про идеи.

Харран покачал головой.

– Вот идеи-то как раз хуже всего, Вик. Самое опасное и эгоистичное, что только можно сделать, – это иметь такие идеи. Человек, который думает, что может что-то сделать, опасен не только для самого себя. Он опасен и для всего общества, если заставит других поверить в него. Не надо помнить такие истории, Вик.

Великий магистр Фролло высказался бы не такими словами, подумал Вик, но он бы согласился с этой мыслью. Вик был напуган и чувствовал себя виноватым. Что, если у него появятся такие идеи и никто его не остановит? Вдруг он поверит, что он герой, как в книжках в крыле Хральбомма? Вряд ли. А уж если он вообразит подобную глупость, находясь среди гоблинов, то его немедленно убьют в назидание тем, кто способен на такие фантазии.

Вик вздрогнул. Внезапно он понял, что гоблин чуть его не убил. Один раз, находясь рядом с эмбир, он смотрел в лицо смерти, и это сбило его с толку. Но он ведь не считал себя непобедимым, так? Или ему было уже все равно? И то и другое не радовало.

Вик снова посмотрел на Харрана.

– А ты почему со мной сидишь?

– Потому что если ты еще раз сделаешь что-то такое, из-за чего мы все окажемся в опасности, – сказал Харран, глядя ему прямо в глаза, – я сам тебе мозги вправлю.

Следующие три дня пронеслись незаметно. Как оказалось, рабов, ждавших продажи на аукционе, посылали на временную работу по уборке Мыса Повешенного Эльфа. Работа начиналась с рассветом, когда у ворот в загон выдавали еду, и заканчивалась, когда закат окрашивал в красный цвет небо на западе. Работа была тяжелая и опасная. Каждый день маленький библиотекарь возвращался в свой загон измученным донельзя. Трое из их загона погибли, когда стена внезапно обрушилась и раздавила их прежде, чем усталые рабы смогли сдвинуть с места камни. Утром четвертого дня их в последний раз накормили и повели в ошейниках и цепях на рынок рабов.

Рынок находился всего через две улицы от загонов. Вик шел в цепочке рабов и гадал, куда он попадет. Другие рабы особо с ним не разговаривали, и даже Харран был в этот день менее дружелюбен, чем обычно. И хотя Вик засиживался допоздна каждую ночь и спал урывками, он так и не видел больше человека в черном.

Они шли по разбитой улице между двумя зданиями, разрушенными настолько, что восстановить их было уже просто невозможно. В свое время это были прекрасные произведения архитектуры, а сейчас от них остались только обломки. Вик обошел зубастую голову горгульи с обломком шеи и удивился, что никто из гоблинов не забрал ее себе домой в качестве трофея.

Большая часть рабов попадала в шахты. Маленький библиотекарь узнал об этом, прислушиваясь к разговорам рабочих. Но многих отправляли на арену в качестве гладиаторов. Двеллеры с увечьями часто работали могильщиками, хороня жертв боев, на которые являлись зрители из всех окрестных деревень. Жестокие развлечения Орфо Кадара всегда собирали огромную кровожадную толпу, которая несла деньги в казну короля пиратов.

А еще были поля и сады. Это, наверное, получше, чем шахты, думал Вик. Все слышали об ужасных происшествиях, которые случались в шахтах.

Самым удивительным в это утро было то, что Вик внезапно понял: он уже привык воспринимать загон как некое убежище. Пока двеллеры работали на уборке, их мог оскорбить и ударить любой проходивший мимо гоблин. Конечно, они не калечили рабов, ожидавших продажи, они просто развлекались, причиняя двеллерам боль. Но лучше ли будет там, куда он попадет? Вик не знал этого, и покидать загон ему не хотелось.

Вик так увлекся своими мыслями, что не слышал зазвучавших рядом шагов, пока прохожий не поравнялся с ним. Черные ботинки прошагали по лужам, оставшимся от вчерашнего дождя, забрызгав и без того промокшие штаны Вика. Маленький библиотекарь не обратил внимания на очередное неприятное происшествие ужасного дня.

И вдруг знакомый насмешливый голос прошептал так тихо, что услышал его только Вик.

– Итак, дружок, сегодня тебя продадут. А секрет все еще у тебя?

Вик удивленно оглянулся на идущего рядом человека. Само собой, тот был в черном плаще, скрывавшем его почти целиком. Виднелись только бородка да насмешливая улыбка.

– А тот, кто тебя купит, – сказал человек в черном, – получит и твою драгоценную тайну. Конечно, если он будет знать, что у тебя есть эта тайна. – И он зашагал шире, оставив Вика далеко позади.

Вик посмотрел ему вслед, удивляясь тому, как быстро человек в черном скрылся в направлявшейся на аукцион толпе. Не успел библиотекарь успокоиться после неожиданной встречи, как впереди на площади показался огромный фонтан. От изумления у Вика заныло в животе.

Это был совершенно особенный фонтан, он упоминался в десятках прочитанных Виком книг. Теперь маленький библиотекарь знал, где он находится, – и когда он понял, во что превратилось это место, ему стало совсем нехорошо.

14. ПРОДАН

Фонтан был высотой в три этажа. Он занимал всю середину открывшейся перед Виком огромной площади. Со всех сторон площадь окружали развалины зданий куда более высоких, чем фонтан.

На фонтане видны были высокие изящные горы, окруженные зелеными лесами. Эти леса были тщательно вырезаны из кварца с изумрудными прожилками, который превращал питавшую фонтан воду артезианского источника в тысячи крошечных радуг. С правой стороны среди кварцевых деревьев прятались маленькие домики эльфов. Когда-то, как Вик знал из книг, домики соединяли серебряные нити, создававшие лесные коридоры.

Деревья уводили взгляд от вершин гор к вырытым у их подножий шахтам. Там также стояли развалины гномьих домиков, сооруженных из крошечных отдельных кирпичиков. Там и сям виднелись опрокинутые наковальни. Может быть, подумал Вик, в обломках гномьей деревушки еще валяются крошечные железные молоты, изготовленные специально для фонтана.

На глаза Вика навернулись слезы, когда он увидел, во что превратились места, описанные в книгах Хранилища Всех Известных Знаний. Разрушенный Берег, понял он, простирался куда дальше на юг, чем это было известно библиотекарям или даже Великим магистрам.

От деревни гномов тропинки вели к морскому берегу, вырезанному из куска темно-серого гранита длиннее телеги с упряжкой. Скала нависала над морем, изображенным огромной круглой чашей, в которой теперь была только солоноватая вода да осколки камней. Раньше эта чаша символизировала собой Серебряное море, одно из самых маленьких морей в этой части мира. Тогда море окружали огромные рифы и полукольцо гор, рожденных подводными вулканами, и его легко было защищать. Эти горы называли Черными Щитами из-за твердой черной породы, которая вырастала из моря на месте взрывов подземных вулканов.

В глубокой древности берега Серебряного моря заселили люди-мореходы, и из этого безопасного места проложили водные пути по всему миру. Раньше говорили, что где есть вода, там побывал торговый корабль с Серебряного моря. Эта старая поговорка оставалась правдой до самого Переворота. Глядя на водицу в чаше, Вик увидел среди водорослей и камней несколько сломанных миниатюрных кораблей. В одном месте из воды торчал кусок мачты, на котором держались остатки разбитых алебастровых парусов.

Три расы в этих местах жили в мире, но они не объединились по-настоящему, пока оборотни, или как уж их тогда называли – Вик не знал этого, – не протянули им руку дружбы. Он мало что знал об истории оборотней, хотя многие часы искал в Библиотеке сведения о них. Он хотел узнать об этом народе все возможное ради Найгала – ведь уборщик был оборотнем. О них писали лишь немногие ученые, которые самонадеянно считали, что знают оборотней. Часто прочитанные Виком книги противоречили друг другу. Соглашались они в одном – в истории создания города. Того самого города, в центре которого Вик сейчас стоял в рабских оковах, ожидая, пока его продадут, – теперь это было дурное место, и называлось оно Мысом Повешенного Эльфа.

Вик поднял глаза, чтобы рассмотреть то, что находилось выше миниатюрного Серебряного моря и гавани, где от человеческого города оставались только разрушенные здания. На виденных им рисунках этот город был огромен. Доклады, сохранившиеся от времен до Переворота, называли его крупнейшим местом обитания людей. Несмотря на неуемную энергию и стремление к поиску новых и необычных вещей, тысячи людей все же оседали на берегах Серебряного моря.

В городе, изображенном на фонтане, было много высоких зданий, до боли знакомых Вику. Он прошел мимо их оригиналов, когда прибыл в Мыс Повешенного Эльфа. Оборотни так никому и не сказали, где их родина, и некоторые историки высказывали мнение, что оборотни пришли с другой стороны известного времени и пространства. Но все соглашались в том, что для оборотней это место на берегу Серебряного моря много значило. Возможно, здесь находился источник магии, с которой они так легко управлялись.

Вик смотрел на город на фонтане, на ведшие к нему девять уступов. Место для его строительства было выбрано не случайно. Уступы позволяли держать подальше любых незваных гостей. В городе собрались представители людей, эльфов, гномов и оборотней, чтобы объединиться в осуществлении желаний своих народов.

Они назвали город Мечтой, потому что он и был символом великой мечты. Мечта, вспоминал Вик, с особой тяжестью ощущая вес своих цепей, показывала миру, что, если осмелиться, можно достичь того, к чему стремишься.

Гоблины ненавидели этот город, потому что объединенные армии людей, эльфов и гномов изгнали их из всех его окрестностей. Маршруты торговых караванов, приходивших в Мечту через горы, стали куда опаснее для гоблинов, чем для торговцев.

Маленький библиотекарь знал, что никто так и не выяснил, что случилось с городом во время Переворота. Говорили, что собранные здесь великие библиотеки отправили морем в Рассветные Пустоши, но эти корабли так и не доплыли до Хранилища Всех Известных Знаний. Некоторые библиотекари считали, что они погибли в сильный шторм. Другие вообще не верили, что Мечта существовала. От города ничего не осталось, кроме обрывков разрозненных сведений, которые невозможно было проверить, да историй, которые рассказывали люди, называвшие себя моряками Серебряного моря.

Город существовал, думал Вик со слезами на глазах. Он представил все то, что было здесь потеряно. Маленького библиотекаря мучила мысль о книгах, которые, должно быть, сожгли мстительные гоблины по приказу лорда Харриона. Но пропало не только это. Видя столько зданий, Вик понимал, что даже крепкие и многочисленные корабли моряков Серебряного моря не могли переправить в безопасные места все население. Он даже вообразить не мог, сколько семей погибло в домах или на улицах, сражаясь за свой город.

И именно здесь, как рассказывали, оборотни принесли последнюю жертву, отдав свою красоту, и разум, и свои крылья как плату за свое высокомерие и тщеславие, пытаясь остановить уничтожавшего мир повелителя гоблинов.

Неужели это правда? Вик еще раз внимательно осмотрел фонтан, стараясь все запомнить. Ему хотелось вытащить дневник и зарисовать его. Выглядел теперь фонтан ужасно, но он подтвердил бы легенды и стал бы еще одним вкладом в правдивую историческую картину, которую составляли библиотекари Рассветных Пустошей.

Но пока об этом знал только Вик.

Из ниоткуда примчался холодный ветер, учинив небольшой переполох среди ждавших аукциона рабов. Вик вздрогнул, слушая замирающие звуки ветра и глядя, как собравшиеся покупатели кутались в плащи, чтобы удержать тепло.

Грубый толчок в плечо оторвал Вика от меланхолических размышлений. Он с трудом перевел глаза с высокого фонтана на мрачную действительность в лице толкнувшего его гоблина.

– Шевелись, – гнусаво сказал гоблин. – Мы же не будем тут с тобой все утро возиться!

Вик шагнул вперед, внезапно ощутив расстояние, отделявшее его от других рабов. Они смотрели на него с любопытством и некоторым раздражением. Наверное, боялись, что из-за него у всех будут новые неприятности. Вик отвернулся, не глядя даже на Харрана. Если охранники узнают от рабов, что он способен на глупость, то с ним, пожалуй, обойдутся сурово. Тогда он уж точно окажется в шахтах. Именно так кончали рабы-бунтовщики – их приковывали за ногу в шахтенном стволе без каких-либо инструментов, чтобы они не перепилили цепи. Там двеллеры наполняли вагонетки рудой и отбросами, а если в шахте вдруг случался завал, то убежать они не могли.

Вик вздрогнул от этой мысли, и в животе у него снова заныло. «Ну пожалуйста, пожалуйста, пусть меня не пошлют в шахты», – думал он.

– А сколько предложите за эти отличные экземпляры?

Через несколько часов Вик, голодный и еще более напуганный, стоял в одной группе с молодыми рабами из своего загона. Он скоро понял, что группы отбирали сначала по метке в ухе, потом по здоровью и возрасту. Библиотекарь оказался вместе с Харраном и другими молодыми двеллерами, которые сохранили относительно здоровый вид, несмотря на заключение и работу на уборке в последние три дня.

– Для половинчиков они очень сильные, – с энтузиазмом объявил аукционер. Это был высокий человек с длинной каштановой бородой. Его громкий голос гулко разносился по всему двору. На аукционере была бело-зеленая мантия и шляпа с загнутыми полями. – Гарантируется, что у них неплохое здоровье.

Толпа одобрительно рассмеялась. Фраза насчет гарантий здоровья вызывала смешки каждый раз.

Стоя на возвышении рядом с аукционером, Вик смотрел на рассевшихся на раскладных стульях покупателей. Самые богатые занимали отдельные кабины, располагавшиеся над рядами сидений, и там им даже подавали обед полуодетые человеческие девушки. С тележек продавались угощения, и от их запаха у Вика заурчало в животе.

– Эта группа отлично подойдет для шахт, – предложил аукционер, поглядывая на кабины, над которыми развевались знамена крупных шахт, которые Орфо Кадар запустил в действие вокруг города.

Теперь, когда Вик знал, где он находится, ему еще больше не хотелось в шахты. В былые времена ни в Мечте, ни вокруг нее шахтенные работы не разрешались. Даже у гномов имелись города, погибшие из-за того, что под ними слишком рьяно копали. Будхифер Тонгалас написал любопытную сатиру о гоблинском шахтерском городе, разрушенном пойманным для арены кабаном. Называлась книга «Кабан, кретины и копание».

Покупатели с шахт вяло помахали флажками. Аукцион продвигался ни шатко ни валко. Садоводческие фермы вообще не заинтересовались их группой, и Вик начал унывать. Так он и погибнет в шахтах, а для библиотекаря третьего уровня хуже нет участи…

– Я возьму всех, – прозвучал вдруг хриплый голос. Вик повернулся в ту сторону, откуда донесся голос, и увидел в кабине справа свирепого вида гоблина с кожаной повязкой на глазу.

– Это Булиан Тоудас! – охнул двеллер, стоявший рядом с Виком.

Вик уже слышал это имя. Булиан Тоудас покупал рабов для арены. Он пользовался уважением как покупатель, потому что на арену постоянно требовались новые рабы.

Аукционер широко улыбнулся.

– Добро пожаловать, Булиан Тоудас. Сегодня утром вас что-то было не слышно. Но я всегда говорил, что лучше поздно, чем никогда.

– Эта партия хоть на ногах держится, – проворчал Булиан Тоудас. Он оторвал ножку жареного цыпленка и начал шумно ее жевать. – И вообще, последняя партия, что вы мне продали, разочаровала меня.

– Ну так что же, сэр, – немедленно отозвался аукционер, – могли бы вернуть их и получить обратно деньги – если, конечно, тех рабов на не слишком мелкие кусочки разорвали.

Толпа взревела, довольная мрачной шуткой.

Двоих рабов в группе Вика стошнило, что еще больше позабавило покупателей. Вик чувствовал, что с ним было бы то же самое, если бы его желудок не был абсолютно пуст. Рабы в загонах рассказывали друг другу, что на арене держат самых опасных людей и зверей. А самыми ценными и опасными были люди-гладиаторы, профессиональные бойцы.

– Да, – ответил Булиан Тоудас, – но они отлично сгодились на корм диким свиньям, которых мы привезли на прошлой неделе. Так оно и лучше, а то акулы в гавани слишком уж разжирели. Которые моряки сюда впервые приходят, всегда говорят, что толще наших акул не бывает.

Толпа снова засмеялась и зааплодировала.

– Ах, друг Булиан Тоудас, – сказал аукционер льстиво, – но эту партию сам капитан Аргант привез с Перекрестка Лоттара. Если бы пираты-гоблины в тех местах не были такими ловкими, то нам и продавать было бы нечего. Все знают, что на Перекрестке Лоттара самые быстроногие половинчики. Капитаны рабовладельческих кораблей преодолевают морские препятствия и сражаются с вражескими кораблями, потому что знают – в нашем городе такой товар ценят.

С Булианом Тоудасом никто в цене не состязался. Если ему приглянулась какая-то партия, то уж известно было, что его не обойти. Арена была слишком важна для цветущего гоблинского города. Когда-то несколько владельцев шахт со зла выступили на торгах против гоблина, чтобы поднять цену. Говорили, что Орфо Кадар послал к ним убийц и выставил их головы на кольях в качестве примера. Это было много лет назад, но с тех пор с Булианом Тоудасом никто не пытался соревноваться.

– Продано! – крикнул аукционер, когда больше никто не отозвался.

Охранники повели рабов прочь, а у Вика все замерло внутри от страха. Они остановились в одном из временных загонов внутри двора. Гоблины пинками заставили рабов опуститься на колени. Толстый гоблин с гнилыми зубами достал из потрепанного ящика плоскогубцы и принес коробку меток для ушей.

Кое-кто из двеллеров не выдержал и расплакался. Вик их не винил. Метки «Дурного ветра» до сих пор еще не зажили и, судя по тому, как тут с ними обращаются, еще не скоро заживут.

Гоблины неутомимо трудились, щелкая плоскогубцами. Вик пытался сдержать тошноту, ожидая своей очереди. Будь он сильнее и храбрее, подумал библиотекарь, он бы с ними сразился. Он и хотел это сделать, потому что знал, что на арене наверняка погибнет. Но вместо того опустил голову и пополз на коленях, как приказали гоблины. Потрескавшиеся камни, которыми была вымощена площадь, царапали ему колени.

Булиан Тоудас вышел из кабины и подошел к загонам, чтобы осмотреть свое новое приобретение. Двеллеры не осмеливались поднять на него глаза.

– Выглядите вы вертлявыми, – заметил он. – Опыт боев есть?

Никто не ответил.

Булиан Тоудас потер руки.

– Надеюсь, что кто-то из вас врет. Слыхал я, что кое-какие половинчики на Перекрестке Лоттара мучили гоблинов. А кто-то, говорят, даже похлебку из них варил.

Вик представил себе похлебку с кусками мяса гоблинов, и его затошнило еще сильнее. Все это выдумки, решил он. Двеллеры не воины, да и не способны они есть такую гадость.

– Прошу прощения, – вмешался учтивый мелодичный голос.

Узнав голос, Вик посмотрел вверх, ушам своим не веря.

Человек в черном спокойно подошел к Булиану Тоудасу.

– Я бы хотел с вами перемолвиться словечком, уважаемый сэр.

Закупщик рабов для арены демонстративно посмотрел направо, налево, как бы пытаясь найти источник звука, и наконец уставился на человека в черном. Гоблин нарочито положил руку на висящий на боку меч.

– Это ты со мной, что ли, говорить хочешь?

Человек в черном улыбнулся и, подняв руку, свел большой и указательный пальцы.

– Совсем недолго, уверяю вас, сэр.

Булиан Тоудас еще больше рассвирепел.

– А с какой стати мне с тобой говорить?

Хотя человек по-прежнему был одет в черное, Вик заметил, что одежда на нем была не та, что в ночь их разговора. Маленький библиотекарь сложил руки на животе, прикрывая дневник. Холодное серое небо, казалось, опускалось над ним все ниже, придавливая к земле. От человека в черном было не скрыться.

– Я счел бы это большим одолжением, уважаемый сэр, – бодро сказал человек в черном.

Вик гадал, почему этот человек его преследует. Он стал рассматривать одежду незнакомца, тщетно пытаясь понять его намерения. Кроме дневника, ничего в голову не приходило, но зачем бы ему понадобился дневник Вика?

– Я не делаю одолжений, – раздраженно ответил Булиан Тоудас. – От этого одна морока – люди начинают думать, что я им что-нибудь еще должен.

– Тогда, возможно, я сумею сделать одолжение вам, – вежливо ответил человек в черном.

– Не надо мне никаких одолжений.

– Правда? – Человек в черном вытянул вперед руки, держа одну над другой ладонями вверх. Потом он сжал кулаки, взмахнул ими, и из верхней руки в нижнюю посыпались серебряные монеты. Они звякнули друг об друга и так и остались лежать в раскрытой ладони. Человек в черном наклонился поближе и с заговорщицким видом сказал: – Наверняка Орфо Кадар не платит закупщику рабов для арены столько, сколько заслуживает человек на такой важной должности.

Булиан Тоудас шагнул вперед, скрывая серебряные монеты от глаз посторонних.

– Тут ты прав.

– Я подумал, что мы могли бы заключить сделку, – сказал человек в черном. Потом он повернулся и подмигнул Вику, пока Булиан Тоудас нервно оглядывался вокруг. Когда гоблин снова посмотрел на человека в черном, тот уже стоял спиной к рабам.

– Какую сделку? – спросил Булиан Тоудас.

– Выгодную, – ответил человек в черном. – Других и не стоит заключать.

– Выгодную для кого?

– Для нас обоих. Иначе о чем разговаривать?

– Чего ты хочешь? – резко спросил Булиан Тоудас.

– Раба.

Булиан Тоудас прищурил оставшийся у него глаз и поскреб заплатку на втором глазу.

– Сегодня на аукционе полно рабов.

– Я хочу одного из ваших.

– Каких это?

– Вон тех. – Человек в черном небрежно показал на группу рабов.

Вик попытался сосредоточиться на разговоре, но от этого щелчки плоскогубцев стали казаться только громче. Он поморщился и посмотрел вперед. Оставалось семь рабов до того, как у него появится еще одна метка в ухе.

– Вот этих рабов? – спросил Булиан Тоудас.

– Да.

Щелк! Еще один двеллер впереди Вика застонал от боли.

– Так тебе нужен быстроногий половинчик, а? – заинтересовался Булиан Тоудас.

– Если мы сможем договориться, то да, я хотел бы одного такого.

Булиан Тоудас наклонился поближе.

– Ты же понимаешь, такие половинчики дорого стоят.

– Я понимаю.

– Мне они достались по дешевке только потому, что я беру оптом.

– Конечно. И еще потому, что Орфо Кадар пошлет убийц к любому, кто выступит против вас на аукционе.

Булиан Тоудас слегка заколебался, будто решая, не обидеться ли на это, но потом расхохотался и хлопнул себя по колену.

– Верно, но и платит он хорошо.

– Тогда я возьму с него пример, – сказал человек в черном. Он приоткрыл ладонь так, что серебро заблестело.

– И какой тебе нужен раб?

– Не важно.

А вот это неправда, подумал Вик. Он все еще сжимал дневник, стараясь, чтобы он не попался никому на глаза. Щелк! Еще один двеллер вскрикнул от боли.

– Этого мало, – сказал Булиан Тоудас.

– А какова, по-вашему, справедливая цена?

Хозяин арены лишь на секунду заколебался.

– Еще пять серебряных.

– Годится. – Еще пять серебряных монет упали из верхней ладони человека в черном, звякнув о те, что уже лежали в нижней. – Если вы не против, – сказал он, – я бы взял вот этого.

Вик вздрогнул. Не пойду, сказал он себе. Скажу Булиану Тоудасу, что… что… Он вздохнул, смиряясь с поражением. Если он скажет гоблину, что человек в черном хочет его дневник, гоблин потребует тетрадь себе. Надо было закопать или сжечь записи… За последние три дня таких возможностей хватало, но он упорно цеплялся за дневник. А теперь его самодовольство лишит Хранилище самой важной защиты – тайны местоположения. От паники сердце в груди Вика заколотилось быстрее.

– Этот половинчик какой-то особенный? – спросил Булиан Тоудас, одним глазом подозрительно уставившись на Вика.

Щелк.

– Ой, ухо!

Человек в черном тоже присмотрелся к Вику, потом повернулся к гоблину с недоумением на лице.

– Не знаю, сэр. А что, он выглядит как-то особенно по сравнению с остальными вашими рабами?

Булиан Тоудас молча уставился на человека в черном.

Щелк!

– Ой!

– Нет, – ответил хозяин арены. – В нем не видно ничего особенного.

– Отлично. – Человек в черном потрепал Вика по плечу. – Тогда мы оба останемся довольны.

– Щелк! – Еще один двеллер вскрикнул от боли. Вик нервно оглянулся на стоящих перед ним. Между ним и плоскогубцами оставалось всего два двеллера.

– Но ты, похоже, считаешь, что он особенный, – сказал Булиан Тоудас. – Иначе ты бы другого выбрал.

– Правда? – Человек в черном отпустил Вика.

Помня, как ловко он обходился с монетами, Вик проверил, на месте ли дневник, и вздохнул с облегчением, нащупав его.

– Думаете, стоит выбрать другого? – спросил человек в черном, оглядывая цепочку двеллеров. – Думаете, я нечаянно выбрал бракованного? – Он снова повернулся к Булиану Toyдасу. – Я ужасно разозлюсь, если вы мне продадите порченого половинчика.

– Нет, этот в порядке, – тут же заверил его хозяин арены.

– А вы откуда знаете? – раздраженно поинтересовался человек в черном. – Вы что, видели, как он бегает?

– Нет, но я вполне уверен, что с ним все в порядке.

– И тем не менее уже после того, как мы договорились, а не до оплаты, как поступают достойные люди, вы мне намекаете, что с этим половинчиком что-то не в порядке.

– Я не это сказал, – ответил Булиан Тоудас. – Я просто хотел знать, почему ты выбрал именно этого.

Человек в черном покачал головой.

– У вас репутация порядочного человека, сэр. Жаль будет, если половинчик окажется порченый. – Он глянул на Вика. – Открой рот, половинчик. Дай мне посмотреть на твои зубы. Нет ли там какой болезни?

Вик упрямо сжал губы.

– Нет никакой болезни, – уверил его Булиан Тоудас. – Ты не мог не слышать, что Орфо Кадар не пускает в город больных половинчиков.

– Слышал, – кивнул человек в черном. – Поэтому я подумал, что если купить половинчика у одного из его собственных агентов, то я не зря потрачу деньги человека, которому нужен половинчик. А этого, похоже, даже еще не побили как следует. Вы видели, как он не дал мне посмотреть на его зубы?

– Я его только что купил. К его непослушанию я отношения не имею.

Человек в черном задумался, теребя бородку.