Текст книги "Клёклые (ЛП)"
Автор книги: Меган Уэйд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Какие-нибудь что?
– Фетиши.
С ухмылкой он откидывается на спинку стула и открыто оценивает меня, прежде чем наклониться очень близко ко мне.
– Не уверен, что назвал бы это извращением. Но у меня действительно есть очень специфические предпочтения, – бормочет он.
– Предпочтения? В чем?
– Давай посмотрим, насколько ясно я смогу объяснить это тебе и всем остальным в этом помещении, – говорит он, наклоняясь и прижимаясь своими губами к моим.
Сначала я реагирую с тревогой, но в тот момент, когда полностью осознаю наше соприкосновение губами, то восхитительный жар разливается по моему телу и заставляет меня вздохнуть, прижимаясь к нему, приоткрывая губы и позволяя ему поцеловать меня так, как я всегда мечтала, чтобы меня целовали. Медленно, мягко и чувственно. Конан кладет руку мне на затылок, его пальцы прослеживают линию моего подбородка, прежде чем он медленно отстраняется и проводит большим пальцем по моей нижней губе. Мои трусики серьезно собираются намекнуть о себе.
– Тебе нравятся женщины, похожие на меня, – шепчу я, когда он снова возвращается в поле зрения.
Он ухмыляется.
– Ты веришь, что сейчас меня интересуешь только ты?
Я киваю, но все равно наклоняюсь снова.
– Может быть, ты мог бы показать мне это еще раз?
Глава 4
Конан
– Каждой паре по очереди завязывают глаза, – говорит ведущая конкурса по украшению печенья и тортов, стоя на подиуме перед Heart Baker, пекарней Kismet Cove, организующие мероприятие. – Затем они будут украшать свою выпечку, в то время как их партнер руководит ими только голосом. Любое подсматривание приведет к дисквалификации. Лучшие и худшие рисунки получат призы.
Лола поворачивается ко мне с широко раскрытыми глазами.
– Это будет непропеченное и нелепое занятие, – говорит она со смехом, и я не могу удержаться, чтобы не протянуть руку и не откинуть её темные волосы с лица. Сегодня она выглядит чертовски очаровательно в своем красно-белом полосатом свитере и сочетающихся красных брюках. Первое, что приходит на ум, ― леденец, что наводит меня на мысль о лизании, а потом: ну… мой член становится твердым, потому что я отчаянно нуждаюсь в этой женщине. Одной недели, проведенной вместе, будет недостаточно.
– Ах, но ты забываешь о лучшей части этой щекотливой ситуации, в которой мы можем оказаться, ― говорю я, наклоняясь к ней очень близко.
Она приподнимает брови.
– Съешь их после?
– Уборка после, – шепчу я ей на ухо, чтобы слышала только она, – все, о чем я могу думать, это как своим языком буду слизывать остатки сладкой глазури с твоих пальцев. И это мы еще даже не начали.
– Оу, – она вздрагивает, прижимаясь ко мне, её тихий стон возбуждает меня так, что молния на штанах вот-вот оставит отпечатки на моем члене, – мне нравится, как это звучит.
Она смотрит на меня, как раз в тот момент, когда я поднимаю повязку и держу у неё над головой.
– Готова?
Она кивает, и я опускаю черную атласную повязку ей на глаза. Наблюдать за ней такой, во многом напоминает мне сон, который я видел прошлой ночью. Она лежала в моей постели, её руки были привязаны к столбикам кровати, на глазах был завязан кусок шелка, а я встал на колени между её ног и наслаждался её телом, пока не проснулся и не бросился в ванную, чтобы не испачкать постель.
Вчера вечером, после бала-маскарада, я поступил как джентльмен и проводил её обратно в комнату, поцеловав на прощание у двери. У нас такая связь, что я был уверен: останься я еще на мгновение, она пригласила бы меня войти, и мы бы воплотили эту мечту в реальной жизни. И, возможно, я сумасшедший, что не делаю этого, ведь у нас здесь осталось всего несколько дней. Но есть большая часть меня, которая хочет большего, чем просто провести с ней оставшееся время. Часть меня, которая хочет узнать её, прежде чем я получу.
Каждый из нас пришел сюда по просьбе друга или родственника, который действовал из лучших побуждений и надеялся, что эта неделя одиночек приведет нас к нашей вечной любви, и хотя я изначально не думал, что это возможно. Но момент, когда встретил Лолу поменял моё мнение. Теперь я хочу всего этого…
– Расскажи мне обо всем, что окружает меня, – говорит Лола, старательно постукивая по столу, дотрагиваясь до предметов, лежащих перед ней, и ожидая, когда я объясню, что это такое. Мы решили украсить печенье, потому что думали, что оно с меньшей вероятностью разобьется, чем кекс, но первое, по чему Лола прикасается рукой, ― это печенье, и два из них ломаются.
– О, черт. У меня крошки на пальцах.
Посмеиваясь, я убираю отломанные кусочки и кладу перед ней на тарелку целый.
– Хорошо. Слева от тебя нож для нарезки, а рядом ― вазочка с желтой глазурью. Можно начать со слоя одного цвета, а потом мы можем перейти к кондитерским украшениям в мешочках.
– Хорошо, – говорит она, кивая.
– Разделочный нож слева.
Она тянется вправо, и её рука опускается на кондитерский мешок, разбрызгивая розовую глазурь прямо мне на рубашку.
– Твоя вторая левая, – говорю я, смеясь и пытаясь собрать как можно больше розового, продолжая направлять её.
– Прости, – она шарит по столу и находит разделочный нож, макает его в миску по самые пальцы, прежде чем рассмеяться и попытаться намазать его на печенье, как масло. Печенье ломается, и Лола, схватив его, прижимает к груди, – вот дерьмо!
– Нам действительно следовало подумать о том, чтобы захватить фартуки, – говорю я, посмеиваясь над беспорядком, в котором мы оба уже оказались, а ведь мы только начали. – Повсюду глазурь.
– Что ты имеёшь в виду? – Лола снимает повязку с глаз пальцами, покрытыми сахаром, её глаза расширяются, когда она видит беспорядок перед собой и на мне. – Ой! Я не создана для украшения печенья с завязанными глазами!
Смех вырывается из нас обоих, как раз в тот момент, когда ведущий объявляет о нашей дисквалификации.
– Что? – хмурюсь и оглядываюсь по сторонам, понимая, что произошло, когда Лола ругается и бросает лопатку в миску с глазурью.
– Черт возьми! – Удар металлического ножа по мягкому кондитерскому изделию приводит к тому, что оно разбрызгивается и вылетает из миски, попадая мне – в очередной раз – в середину рубашки.
– Упс!
– О, ты заплатишь за это, – говорю я, хватая кондитерский пакет, полный зеленой глазури, и направляя его в её сторону.
Лола с визгом вскакивает со стула, как раз когда я выпускаю волнистую зеленую слизь. Смех, крики и много беспорядка следуют за тем, как мы обрушиваем друг на друга шквал крошек от печенья и глазури, который прекращается только тогда, когда в громкоговорителе раздается громкое прочищение горла.
– Дисквалифицированные участники, пожалуйста, покиньте зону соревнований.
Мы с Лолой немедленно прекращаем нашу драку с глазурью, поворачиваемся к другим участницам и, рассыпаясь в извинениях, выходим из зоны соревнований, а затем, держась за руки, бежим обратно в отель, всю дорогу хихикая.
– Что-то подсказывает мне, что мы ужасно провалили это испытание, – говорит Лола, смеясь, когда мы переводим дыхание и поднимаемся в её комнату. – Значит ли это, что мы плохие коммуникаторы?
– Я так не думаю, – отвечаю я, беря её руку в свою и поднося ко рту. – Мы оба ясно дали понять, чем предпочли бы заняться сегодня.
Не сводя с неё глаз, я прижимаюсь языком к внутренней стороне её указательного пальца, проводя им до самого кончика, пока не обхватываю его ртом и не засасываю обратно целиком.
Лола стонет.
– О боже, да. Это, черт возьми, намного веселее, чем украшать печенье.
Ухмыляясь, я вплетаю свои пальцы в её, когда двери лифта открываются, и мы практически бегом несемся в её комнату.
В тот момент, когда за нами закрывается дверь, я стягиваю её свитер через голову, слизывая глазурь с изгиба её шеи. Мы в чувственной симфонии движемся в ванную, где я включаю душ, в это время Лола расстегивает пуговицы моей рубашки, снимая её с моих плеч, пока вещь не падает на пол, а я перехожу к её брюкам.
– Подожди, – говорит она, кладя руки мне на грудь, в то время как её прикрытые лифчиком груди вздымаются в пространстве между нами.
– Слишком быстро? – спрашиваю я, проводя пальцами по её щеке и заглядывая глубоко в её глаза. Она такая красивая и милая.
– Немного, – шепчет Лола, переводя взгляд на душ и снова на меня. – Имею в виду, я хочу сделать это. Хочу принять с тобой душ. Хочу сделать с тобой кучу вещей, на самом деле. Но… Я беспокоюсь об обнаженной части. Я не… Мне не так комфортно в своей шкуре, как тебе.
– Хорошо, ― бормочу я, нежно целуя её в губы, – ты бы хотела, чтобы я ушел, и ты могла принять душ одна?
Она качает головой.
– Ты бы хотела принять душ в одежде? – На этот раз она слегка наклоняет голову, как будто рассматривает это как вариант. – Или, возможно, ты бы предпочла, чтобы я выключил свет, и мы принимали душ в темноте?
Её взгляд встречается с моим, и она кивает.
– Мне нравится этот вариант.
– Хорошо, ― говорю я, целуя её кончик носа, прежде чем направляюсь к двери и выключаю свет, – значит, принимаем душ в темноте.
– Может быть, мне не следовало снимать повязку с глаз на конкурсе по украшению печенья, – шутит Лола, одаривая меня полуулыбкой, когда я возвращаюсь к ней, наши тела теперь покрыты приглушенным светом мягких теневых оттенков серого.
– Это, безусловно, лишило бы меня удовольствия наблюдать за твоим лицом, пока я очищаю каждый дюйм твоего великолепного тела.
Протягиваю руку между нами, расстегиваю её брюки и спускаю их с бедер, отмечая нервную дрожь в её дыхании.
– Скажи мне остановиться, если станет слишком, – шепчу я, протягивая руки ей за спину и расстегивая лифчик. Он спадает с её груди по рукам на пол.
– Не слишком, – шепчет она, её дрожащие руки расстегивают мои джинсы. Я помогаю ей, и они падают мне на лодыжки, оставляя только в черных боксерах. Её взгляд блуждает к югу, и она сглатывает. – Я должна сказать тебе, что никогда не делала этого раньше. Я никогда не была с мужчиной в… сексуальном плане.
– Ни один мужчина не прикасался к тебе до меня?
Она качает головой.
– Нет.
– Тогда мы сделаем это аккуратно и не спеша, хорошо? У нас еще много совместного времени. Нет необходимости спешить.
– Я не возражаю, если мы поторопимся, – говорит Лола, с трудом сглатывая, когда смотрит на меня через наполненную паром комнату.
– Да, – говорю я, беря её за руку и ведя в душ. – С этого момента и до утра воскресенья у нас есть время привести твое тело в порядок и подготовить его для моих притязаний. Я хочу не торопиться, получить как можно больше удовольствия, пока, наконец, не окажусь внутри тебя.
– Ты говоришь как герой любовного романа, – выдыхает она, когда я обнимаю её и притягиваю к себе, мое возбуждение прижимается к её животу через промокшие трусы-боксеры. – Ты не собираешься их снимать?
– Нет, ― шепчу я, наклоняя голову, чтобы нежно поцеловать её. – Этот первый раз касается только тебя. Единственное, чего я хочу, ― это прикоснуться к тебе и заставить тебя кончить. Могу я это сделать, Лола?
Она кивает и издает тихий звук, от которого мой член начинает пульсировать. Когда мой рот встречается с её ртом, рукой провожу вниз по её телу и касаюсь между ног и слышу, как этот тихий звук становится длиннее и глубже, переходя в хныканье, стоит моим пальцам соприкоснуться с её влажным теплом.
– О боже, – выдыхает она, её тело вздрагивает, когда я устанавливаю связь. – Что было…
– Ты тоже никогда не прикасалась к себе. Не так ли, милая?
Её глаза встречаются с моими, и она качает головой.
– Я просто никогда… Я не знаю почему. Мне показалось, что это неправильно.
– А сейчас ты чувствуешь себя хорошо? – спрашиваю я, скользя пальцами от её клитора к входу, дразня тугую и нетронутую дырочку, прежде чем снова вернуться к клубочку нервов, нежно поглаживая набухшую плоть.
– Да, ― выдыхает Лола, прижимаясь к стенке кабинки и раскрыв для меня ноги, – это потрясающее ощущение.
Яростное желание защитить пробуждает мои синапсы в тот момент, когда ко мне приходит понимание. Для неё это все впервые. Я первый во всем. Что означает, что я ни за что не смог бы забрать у неё её драгоценный цветок в душе. Ни за что. Как мужчина, которому она решила отдать свой подарок, я хочу сделать его особенным и запоминающимся. Лола заслуживает этого только за то, что сохранила себя для меня. Ух ты. Я совершенно потрясен.
– Ты тоже восхитительна на ощупь. Такая шелковистая и мягкая. Я хочу просунуть в тебя пальцы и почувствовать твой жар. Можно мне это сделать? – Я дразню её вход, проводя кончиками пальцев внутрь, и делаю обратное движение наружу, пока она ободряюще покачивает бедрами.
– Да. Пожалуйста. Да.
Долгий стон вырывается из неё, когда я погружаю пальцы внутрь. Внутрь и наружу. Внутрь и наружу. Массирую её стенки, когда она покачивается и перекатывается под моей рукой, как будто цель её существования ― мои прикосновения к ней изнутри.
– Тебе это нравится?
– Это больно, – выдыхает она. – Но самым лучшим образом.
– И что ты чувствуешь, когда я касаюсь большим пальцем вот здесь? – спрашиваю я, потирая костяшками пальцев её набухший клитор и наблюдая, как расширяются её глаза, и Лола запрокидывает голову.
– Это похоже на… О боже… О боже… Это похоже на… Конаааааааннннннн!
Её крики эхом разносятся по всей ванной, когда наступает кульминация, и её стенки сжимаются вокруг моих пальцев.
– Ты чертовски прекрасна, когда кончаешь, милая, – говорю я, когда мой рот скользит вдоль её подбородка, в то время моя рука двигается туда-сюда, дразня каждую пульсирующую волну в ней, пока Лола не обвисает на мне, и кажется, что она больше не может стоять.
– О, вау, – шепчет она, её губы скользят по моему плечу, пока я поддерживаю её. – Так вот каково это? Я многое упустила.
Усмехнувшись, я слегка отстраняюсь и смотрю ей в глаза.
– Это, мое прекрасное будущее, только начало.
Глава 5
Лола
Мои губы потрескались, а тело гудит после того, как я провела день, целуясь с Конаном. Если бы моя подростковая сущность могла видеть, чем я занимаюсь, то она бы разразилась смехом и объявила меня самой крутой взрослой во вселенной. Потому что, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, я полностью возбуждаю великолепного, хорошо сложенного мужчину. Один этот факт сводит меня с ума.
Например, я всегда знала, что есть мужчины, которые обожают крупных женщин, но я никогда не думала, что на самом деле встречу такого. Что еще более важно, я всегда думала, что они будут немного жутковатыми. Знаете, как те парни, у которых фут-фетиш и которые преследуют стюардесс в социальных сетях только для того, чтобы попросить понюхать их грязные чулки? Да. Это то, чего я ожидала. Я никогда бы не подумала, что мужчина, которому нравятся крупные женщины, может быть похож на парня, по которому другие женщины пускают слюни.
Это показывает, как мало я знаю.
Когда заканчиваю застегивать молнию на своем длинном платье в цветочек, я немного кручусь перед зеркалом в полный рост, слегка хихикая ради своего подросткового «я». Пока у меня есть время побыть одной. Я собираюсь посетить следующеё мероприятие в программе «Бухта Кисмет» ― поэтический вечер в книжном магазине «Мир романов». Я никогда раньше не была на поэтических чтениях, поэтому не совсем уверена, чего ожидать. Но у них также есть возможность пойти на свидание вслепую с книгой, и это звучит очень весело. Итак, думаю, мы прочувствуем это, когда доберемся туда.
Вдевая золотые сережки в уши, я решила распустить волосы и просто улыбнуться себе в зеркало. Естественный румянец на щеках и губах заставляет меня чувствовать себя самой счастливой и желанной женщиной в мире.
Стук в дверь заставляет мою улыбку стать еще шире, и я понимаю, что на данный момент – это мой любимый звук, потому что он означает, что Конан здесь, чтобы сопроводить меня куда-нибудь.
– Во-первых, ты выглядишь сногсшибательно, и, во-вторых, как ты относишься к тому, что я сегодня вечером буду читать? Привет, – говорит Конан, когда я шире открываю дверь.
Схватив свою сумочку, я вешаю её на плечо и пользуюсь моментом, чтобы в ответ впиться в него взглядом.
– Во-первых, ты тоже выглядишь потрясающе, – говорю я о его темно-серых брюках и бледно-лососевой рубашке на пуговицах. – И, во-вторых, думаю, что буду чувствовать себя по-настоящему гордой, сидя и слушая, как ты читаешь стихотворение. Это что-то из написанного тобой? Или просто любимое?
– Собственного сочинения. Я не самый великий поэт, но всегда считал себя немного лириком, а песни на самом деле – это просто музыкальные стихи.
– Ты пишешь музыку? – Мои глаза расширяются. Мы выходим в холл, и он берет меня за руку.
– Я балуюсь. Не думаю, что когда-нибудь брошу основную работу, но музыка ― мое хобби.
– На чем ты играешь?
– В основном на пианино. Моя мать заставляла меня брать уроки в детстве, и, хотя никогда не собирался становиться концертирующим пианистом, я научился достаточно, чтобы заинтересовать своей игрой.
– Что ж, теперь я действительно взволнована сегодняшним вечером, – говорю я, останавливаясь перед лифтами, пока он нажимает кнопку вызова.
– Я говорил тебе, как прекрасно ты выглядишь сегодня вечером? – бормочет он, захватывая мой рот в долгом и чувственном поцелуе, от которого у меня поджимаются пальцы на ногах.
Динь!
Кто-то прочищает горло, и мы отстраняемся друг от друга, обнаруживая открывающиеся двери лифта и появляющегося в поле нашего зрения крупного мужчины, которого я, помнится, узнала ― лесоруб из Орегона, Хантер Вудс.
– Я бы посоветовал вам, ребята, снять номер, но… – он ухмыляется, отступая в сторону, чтобы пропустить нас в лифт, отчего мы смеемся. Затем мы благодарим его и спускаемся в вестибюль.
Как и обычно на этой неделе, там собрались другие одиночки, ожидающие возможности вместе отправиться в книжный магазин. Я вижу множество групп девушек и горстку парней, которые еще не нашли партнеров, но все чаще и чаще нахожу пары, выглядящие взволнованными и нервничающими. Мне хочется подбросить конфетти в воздух и поболеть за всех нас, потому что не думаю, что кто-то действительно приезжает на неделю одиночек, чтобы кого-то найти. Они приходят с надеждой, конечно. Но на самом деле найти своего человека сродни выигрышу в лотерею. Прямо сейчас мы больше не одиноки.
Когда заходим в книжный магазин, нас встречает гул возбужденных разговоров. Мы некоторое время вежливо болтаем с другими присутствующими, прежде чем разбиться на пары. Все решили заняться своими делами, выбрав по книге из раздела «свидание вслепую». Каждая из них завернута в коричневую бумагу, и единственная подсказка о том, что внутри, ― это список из трех пунктов, которые позволят вам понять, роман это, триллер или научная фантастика.
Взяв книги, мы направляемся в гостиную, где как раз начинаются поэтические чтения. Здесь представлена смесь оригинальных произведений, романтической прозы и нескольких забавных классических произведений, которые доставляют нам всем огромное удовольствие. А потом называют имя Конана. Внезапно мои нервы напрягаются. Я даже не та, кто поднимается туда, но, тем не менее, я это чувствую. Я очень ему сочувствую.
– Некоторые из вас, возможно, видели, как я приклеился к одной даме за последние несколько дней, – говорит он в микрофон, разворачивая свой лист бумаги. – Это несколько мыслей, которые я набросал в попытке выразить словами, что я к ней чувствую.
Тихий ропот пробегает по толпе, когда несколько глаз поворачиваются в мою сторону, эти бабочки дико порхают, когда он прочищает горло и произносит мое имя:
Я никогда не понимал, что такое голод,
Пока не попробовал вкус твоих губ,
не услышал твой голос,
Не прикоснулся к твоим волосам.
Без всего этого я умираю с голоду,
Рыщу повсюду в поисках пищи,
Но не нахожу её вне твоего тела.
Я изголодался по твоему смеху, жажду самого простого прикосновения.
Я зависим от тепла твоего тела, мучаюсь от вида того, как ты уходишь.
Моя потребность рвется наружу и умоляет внутри меня,
Тихий шепот превращается в мучительный крик.
Остаться. Остаться. Остаться.
Мы не можем позволить этому чувству улетучиться.
Это должно остаться.
Остаться.
Остаться.
Я едва могу дышать от сильной страсти, звучащей в его словах, и когда его взгляд отрывается от страницы и останавливается на моем, я понимаю, что произошло нечто грандиозное. Я влюбилась.
Глава 6
Конан
– Всякий раз, когда я смотрю, как ты лижешь это мороженое, все, о чем могу думать, ― это о том, как твой язык ощущался у меня между ног прошлой ночью, – говорит Лола, заставляя меня чуть ли не подавиться этим мороженым, когда мы идем рука об руку по фермерскому рынку после проведенного дня вместе, начиная с того момента, когда я разбудил её еще одним оргазмом перед завтраком.
Однако оргазм, о котором она говорит, ― это тот, который я подарил ей прошлой ночью после чтения стихов. Мы едва вернулись в комнату, потому что моя милая, драгоценная девочка практически умоляла меня лишить её девственности. И как бы сильно я этого ни хотел, я все же решил повременить, просто потому, что хочу, чтобы наше сближение было осознанным актом. Тот, в котором мы не торопимся и тщательно следим за тем, чтобы каждый из нас дарил и получал удовольствие от этого опыта. Я хочу, чтобы она ушла от своего первого раза с чувством, что этого стоило так долго ждать. Я хочу, чтобы для неё все было идеально. И собираюсь выполнить это обещание.
– Все, что я слышу, это то, что ты немного вуайеристка, Лола, – говорю я, демонстративно облизывая кусочек соленой карамели. – Уверена, у тебя нет никаких тайных наклонностей, о которых мне следовало бы знать.
– Нет, если только ты не чувствуешь себя одержимым всем, чем может считаться таковым. Думаю, я могла бы наблюдать, как ты делаешь практически все, что угодно.
– Пока я могу наблюдать за тобой в ответ, думаю, нам есть чего ждать.
Она улыбается, когда я обнимаю её за талию и притягиваю ближе к себе, утыкаясь носом в её макушку и вдыхая фруктовый аромат волос. С ней я чувствую себя полноценным.
– С нетерпением жду сегодняшнего вечера, – говорит она, когда я отпускаю её. – Я никогда не была на настоящем костре.
– Действительно? – спрашиваю я, удивленный, что она прожила всю свою жизнь ― в маленьком городке ― и никогда не получала такого удовольствия. – Даже в старшей школе?
Она смеётся.
– Поразительно, но тогда я не была самой популярной девушкой, поэтому мне не удалось раздобыть себе приглашение.
– И ты никогда не ходила в поход со своей семьей или что-то в этом роде?
– Нет, – говорит она, поворачиваясь в мою сторону и слегка улыбаясь. – Это делает меня странной?
– Нет, – говорю я мягким голосом. – Это просто означает, что мы вместе испытываем одно из твоих первых ощущений.
Её улыбка становится шире, и глаза загораются.
– Мне действительно нравится делиться ими с тобой, Конан.
И в этот момент я останавливаю нас, не давая пройти дальше, чтобы прижаться губами к её губам, целуя её до тех пор, пока мороженое не растает у нас в руках.
– Хм, похоже, нам снова понадобится душ перед этим костром, – говорю я, становясь твердым при мысли о том, что снова услышу её нежные стоны.
– Кто войдет последним, получит тухлое яйцо.
Она хихикает, а затем быстро уходит. Я всю дорогу стараюсь держаться на шаг позади, любуясь видом.
