Джастин Кейс

Текст добавлен: 25 апреля 2020, 05:30

Текст книги "Джастин Кейс"

Автор книги: Мег Розофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Назад к карточке книги

Мег Розофф
Джастин Кейс

Издательство благодарит литературное агентство «Эндрю Нюрнберг» за содействие в приобретении прав на эту книгу.

1

Отсюда, сверху, хороший вид. Смотрю на мир и вижу все.

Например, вижу пятнадцатилетнего мальчика и его брата.

2

Младший брат Дэвида Кейса недавно научился ходить, но не сказать чтобы достиг в этом деле совершенства. Он проковылял мимо брата к большому раскрытому окну в комнате старшего мальчика. Здесь, стараясь изо всех сил, он вскарабкался на подоконник, сложился, как гусеница, уселся на корточки и замер, нерешительно пошатываясь, задумчиво глядя на церковную колокольню в четверти мили от дома.

Он слегка качнулся вперед к бездне, и тут мимо пролетела большая черная птица. Она помедлила и посмотрела своим умным красным глазом в глаза ребенку.

– Почему бы не полететь? – предложила птица, и глаза мальчика расширились от удовольствия.

Внизу на улице неподвижно стояла борзая, повернув изящную светлую голову в сторону грядущей катастрофы. Собака чуть повела мордой и вздернула нос, послав тем самым невидимый импульс, который заставил ребенка податься на дюйм-другой назад, ближе к точке равновесия. Мальчик был спасен, но то, что с ним заговорила птица, настолько его пленило, что он вскинул руки и подумал: «Да, лететь!»

Дэвид не слышал, как его брат подумал: «Лететь». Нечто иное заставило его поднять глаза. Чей-то голос. Рука на плече. Шелест губ у самого уха.

Вот тут мы и начнем: один мальчик на краю смерти. Другой – на краю чего-то большего.

Подняв глаза, Дэвид мгновенно оценил положение, крикнул «Чарли!» и кинулся через всю комнату к окну. Он схватил ребенка за капюшон пижамы с Бэтменом, прижал его к себе с такой силой, что чуть не сломал ребра, и повалился на пол, пряча лицо мальчика в безопасную впадину под подбородком.

Чарли сердито взвизгнул, но Дэвид его едва слышал. Задыхаясь, он отцепил брата и отстранил на расстояние вытянутой руки.

– Ты что делаешь? – кричал он. – Какого черта ты вытворяешь?

А что, сказал Чарли, мне надоело играть в игрушки а ты не обращал на меня внимания вот я и решил пойти получше рассмотреть этот мир. Я забрался на окно что было не так-то просто а когда залез то прямо обалдел оттого что кругом одно небо а тут еще мимо пролетела птица посмотрела на меня и сказала что я тоже могу летать а птицы со мной раньше никогда не разговаривали и я подумал что наверное она права потому что уж кто-кто а птица-то знает толк в полетах.

Да а еще на тротуаре сидела красивая серая собака и она на меня посмотрела и наставила на меня свою морду чтобы я не упал но как только я собрался прыгнуть и воспарить в воздух ты схватил меня и сделал мне очень больно и я рассердился потому что мне даже не дали попробовать полетать хотя уверен у меня бы получилось.

Мальчик объяснил все очень подробно и доходчиво, чтобы его наверняка поняли.

– Пи-цаа лети, – вот что он произнес.

Дэвид отвернулся. У него бешено колотилось сердце. Бессмысленно расспрашивать годовалого ребенка. Даже зная достаточно слов, брат не смог бы ответить на вопрос Дэвида. Чарли сделал это, потому что он всего лишь глупый ребенок, неспособный понять, что птицы не разговаривают, а дети не летают.

«Боже мой, – подумал Дэвид. – Опоздай я на пару секунд, он был бы мертв. Мой брат был бы мертв, а сам я был бы раздавлен, разбит, уничтожен чувством вины и всю оставшуюся жизнь слышал бы за спиной перешептывания: “Вон тот парень, который убил своего брата”».

Две секунды. Всего две секунды – вот что отделяет нормальную повседневность от полнейшей катастрофы.

Он резко сел, лихорадочно соображая. Почему это никогда не приходило ему в голову? Он может провалиться в люк или умереть от инфаркта. Сломать позвоночник в аварии. Подхватить птичий грипп. На него может упасть дерево. А еще бывают кометы. Пчелы-убийцы. Войны. Наводнения. Маньяки. Захороненные ядерные отходы. Этнические чистки. Вторжения пришельцев.

Авиакатастрофы.

Теперь, куда бы он ни посмотрел, ему виделись трагедии, кровопролитие, гибель планеты, закат человеческой расы, не говоря уже об основном источнике тревоги – его собственных страданиях и муках.

Кто только выдумал настолько безнадежный сценарий?

Кто бы это ни был, он чувствовал, как его умом овладевает некая темная и зловещая сила, располагается как дома, словно мерзкий стервятник, глубоко вонзая острые когти в дрожащее серое желе его перепуганного мозга. Он подтянул брата к себе, стиснул его изо всех сил и прижал губы к его щеке.

А что, если…

Он почувствовал, как это «что, если…» обволакивает его лодыжки, подобно трясине, и тянет куда-то вниз, на самое дно.

3

Год назад Дэвида разбудил отцовский возглас:

– Дэвид, мама дома! Хочешь посмотреть на малыша?

«Не особо, – подумал Дэвид, зарывшись лицом в подушку. – Что я, младенцев не видел?»

Но родители уже в его комнате, улыбаются и издают нечленораздельные звуки над маленьким созданием с серьезным взглядом и совсем черными глазами. Дэвид вздохнул, сел и взглянул на новорожденного брата. «Ладно, посмотрел, и что теперь?» – подумал он.

– Он тебя, разумеется, пока не видит. – Его отец, как всегда, все знает лучше всех. – Новорожденные несколько недель не фокусируют взгляд.

Дэвид уже собирался лечь обратно спать, но тут заметил, что младенец смотрит на него со странным выражением сочувствия и превосходства.

«Я Чарли, – сказал взгляд ребенка, так же отчетливо, как если бы он произнес эти слова вслух. – А ты кто?»

Дэвид уставился на него.

Брат со всей учтивостью повторил вопрос помедленнее, будто обращался к слабоумному. Так все-таки, кто ты?

Дэвид нахмурился.

Малыш склонил голову набок, и на его лице промелькнула тень жалости. «Такой простой вопрос», – подумал он. Но если его брат и знал ответ, он не подавал виду.

Чарли это озадачило. Следующие несколько месяцев он пытался получить ответы от родителей, но отец вечно был на работе, а мать оказалась на удивление плохо осведомлена о своем старшем сыне. «Раньше он так не задерживался», – говорила она с горькой улыбкой, или: «Он мог бы почаще убирать у себя в комнате». Но ни слова о том, кто он. А когда она замечала, как Чарли внимательно смотрит на Дэвида, то думала: «Как мило. Братская связь».

Но никакой братской связи не было. Чарли сравнивал знакомого ему Дэвида с Дэвидами на семейных фотографиях по всему дому. Младшие Дэвиды выглядели более жизнерадостными и безмятежными. Они держали книжки, мороженое или велик и доверчиво глядели в камеру. Младшие Дэвиды пинали мяч, лазили по деревьям, задували свечи на именинном пироге. У них были четкие контуры и безоблачный взгляд.

Но Дэвид, которого Чарли знал, был дрожащим студенистым сгустком нервов. Новый Дэвид напоминал Чарли одну открытку, на которой изображение клоуна постепенно превращалось в канатоходца, в зависимости от того, как ее повернешь. Когда начались эти перемены, ребенок не знал. Судя по фотографиям, контуры его брата стали смазываться где-то между тринадцатью годами, когда он играл в футбол, и четырнадцатью, когда он перестал быть единственным ребенком на семейном портрете.

Немалую часть своей короткой жизни Чарли провел в беспокойстве за старшего брата. Вот и сейчас он бросил на середине игру в ослика и макаку, чтобы собраться с мыслями. Он понимал, что его недавняя попытка полетать была ошибкой. Похоже, она вытолкнула его брата за какую-то невидимую точку невозврата, и Чарли сожалел об этом. Он хотел все исправить, дать Дэвиду совет, как снова обрести твердую почву под ногами. Но брат никак его не слушал.

Или все-таки слушал, но почему-то был не способен понять. И это беспокоило Чарли больше всего.

4

Любой другой на месте Дэвида Кейса, пережив недокатастрофу того летнего дня, подумал бы, что ему крупно повезло.

Любой другой обитатель скучного городка Лутона подумал бы, что всякое бывает; воспринял бы это как лишнее напоминание о хрупкости человеческой жизни, о том, что всем нам необходима определенная доля бдительности, чтобы избежать многих уготованных жизнью трагедий. Наконец, любой другой похвастался бы, что спас жизнь брату.

Но Дэвид Кейс не принадлежал к числу «любых других». Неясные тревоги и параноидальные фантазии, терзавшие его месяцами, в тот день наконец обрели четкую форму. В одно мгновение все встало на свои места, и из мутной путаницы образов проступила одна-единственная мысль:

Он обречен.

На следующее утро он лежал в постели, прокручивая в голове вчерашнюю сцену. В этот раз он избежал трагедии, да, но в следующий раз стрела (пуля, булыжник, бомба) наверняка попадет в цель. Словно мультик, у него на глазах разворачивался чудовищный в своей простоте сценарий: вот мимо со скучающим видом проходит Судьба, смотрит на часы, притворяясь, что ей все равно, и тут – БАБАХ!

Натягивая одежду, он чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Насыпая хлопья в миску, он видел, как осыпаются обломки его собственной жизни.

«Боже мой, – думал он, чистя зубы. – Мне надо спрятаться. Нет, не спрятаться. Мутировать. Измениться до неузнаваемости».

Он сидел на кровати, грыз ногти и мысленно набрасывал свой портрет. Возраст пятнадцать лет, рост сто семьдесят пять сантиметров, сутулые плечи, шаркающая походка, в меру воспитан, волосы каштановые, зубы кривые, кожа светлая. Типичный англичанин.

Ни одно из этих качеств не защитит его от беды. Единственный выход – переделать себя шаг за шагом, начиная с имени. И если у него получится достаточно измениться, что ж, быть может, судьба забудет о Дэвиде Кейсе и перейдет к следующей жалкой жертве. Пусть загоняет ее до смерти.

Он вышел из дома, сошел с тротуара (от него под колеса фургона вильнул велосипедист) и сменил имя на Джастин. Джастин звучит стильно, круто, куда лучше, чем Дэвид. В нем чувствуются колкая ирония и пытливый ум. Он знает, что к чему. Он не так беззащитен. Такому герою, как Джастин Кейс[1]1
Джастин Кейс по-английски слышится как «джаст ин кейс» (just in case), что значит «на всякий случай» или «если вдруг». (Здесь и далее примеч. перев.)

[Закрыть], любая опасность по плечу.

Услышав скрип тормозов и звук столкновения, он ненадолго остановился, с интересом наблюдая, как велосипедист подлетает в воздух. Что бы ни случилось, Джастин будет ловок, умен и гибок. Он будет уворачиваться от опасностей вопреки всему. Велосипедист обрушился на крышу фургона, съехал по лобовому стеклу, соскользнул на землю и замер.

Джастин Кейс не будет числиться в базах социальных служб, в списках рожденных, в планах человечества на будущее. При этой мысли сердце Дэвида радостно забилось. Услышав приближающийся вой сирен скорой помощи и полиции, он зашагал дальше, чтобы не глазеть на чужие несчастья в толпе других зевак.

Свернув за угол, он почувствовал себя победителем. С Джастином Кейсом ничего не случится, потому что его не существует.

5

Джастину (в прошлом Дэвиду) предстояло немало дел. Ему надо было изменить внешность, поменять мешковатые джинсы и водолазки Дэвида, его кроссовки и майки, его обыкновенные носки и ничем не примечательную ветровку на такую одежду, какую носил бы Джастин Кейс. Через четыре месяца ему исполнится шестнадцать. Ему всегда представлялось, что в шестнадцать лет его жизнь круто изменится, так почему бы не начать прямо сейчас?

Он направился к входной двери и в прихожей обнаружил Чарли, который пытался установить маленького пластикового бегемота на краю фарфоровой подставки для зонтов. Чарли взглянул на брата, вздрогнул и уронил животное в зияющую пропасть.

– Ничего страшного. – Джастин запустил руку внутрь подставки, нащупал игрушку и вытащил ее, а заодно и все остальные. – Вот твой бегемот, – сказал он, положив его в протянутые руки брата. – И еще зебра, лев, коза, жираф и корова. Может, поиграешь в другом месте? А то у тебя тут прямо целый затерянный мир.

«Я не играю, – сказал Чарли и одного за другим побросал животных обратно в подставку для зонтов. – Я осмысливаю падение».

Джастин покачал головой. Маленькие дети, похоже, не способны понять самых элементарных закономерностей.

– Как хочешь, – сказал он, потрепав ребенка по волосам. И, открыв дверь, вышел на улицу.

За новым гардеробом для своего перевоплощения он решил наведаться в ближайший секонд-хенд. Там столько отбросов чужих жизней; одна из них точно подойдет.

Магазин был недалеко, но всю дорогу ему казалось, будто он шпион, тайком совершающий нечто противозаконное. Это было приятное ощущение. Как на важном задании.

Внутри он помедлил, обежав взглядом полки с туфлями и вешалки с безвкусными блузками и старомодными платьями. Женщина с кислой миной, стоявшая за кассой, нахмурилась, мрачно глянула на него, но ничего не сказала. В ее глазах он был никчемным маленьким воришкой, которому нечем заняться в последние дни летних каникул, кроме как красть в дешевых магазинах всякую бесполезную ерунду.

Он ответил ей жестким бесчувственным взглядом. Я Кейс. Джастин Кейс. Захочу померить рубашку – значит, померяю рубашку.

В дальнем углу он заметил стойку с мужской одеждой, подошел и выцепил первую попавшуюся рубашку. Приложил к себе под подбородок. От нее неприятно пахло сигаретным дымом, горелой картошкой и кокосовым мылом. Ему не приходила в голову мысль о том, чтобы перенять чужой запах, и теперь его замутило. Он закрыл глаза и попытался прогнать этот образ из головы.

– Примерь вот это, – раздался за его спиной чей-то голос.

От неожиданности Джастин чуть не подскочил. Незнакомая рука протянула ему через плечо темно-коричневую рубашку с сиреневыми огурцами.

Джастин медленно повернулся. Голос принадлежал девушке лет девятнадцати, которая смотрела на него из-под густой, ровно подстриженной розовой челки. Глаза сильно подкрашены карандашом, рот четко очерчен ярко-оранжевой помадой, идеально сочетающейся с цветом волос. На ней были зеленые сапоги из змеиной кожи с десятисантиметровыми платформами, колготки с замысловатым узором, очень короткая юбка и облегающая полупрозрачная маечка с рисунками из японских аниме, поверх которой она натянула широкий бежевый корсет в стиле пятидесятых. На плече у нее висел чехол для фотоаппарата.

Даже Джастин признал, что у нее необычное чувство стиля.

– Ух ты, – сказал он.

– Спасибо, – ответила она сдержанно. И потом: – Я тебя здесь раньше не видела.

Она склонила голову набок, рассматривая его бледную кожу, немытые волосы и выразительные скулы. И темные круги под глазами.

«Обреченная юность, – подумала она. – Интересно».

Джастину стало не по себе.

– Ты чего?

– Да так, просто задумалась. Тут можно найти отличные вещи, если знать, что искать.

– Я знаю, что мне нужно.

Она ждала.

– Все, – сказал он наконец. – Все, только бы оно было не похоже на это. – Он указал на себя.

– Все?

– Да. Хочу измениться до неузнаваемости.

Она улыбнулась:

– Ты кого-то убил?

– Пока нет.

Идеально очерченный оранжевый рот округлился в крошечное «о».

Джастин отвернулся. Когда он снова обернулся, она все еще удивленно смотрела на него.

– Ты потенциальный убийца?

Он вздохнул:

– Скорее потенциальная жертва.

Она прищурилась:

– Ты как-то связан с наркотиками?

– Нет.

– С шантажистами?

– Нет.

– С программой защиты свидетелей?

– Нет.

– С разведкой?

Он покачал головой:

– Нет, ничего такого.

– Тогда зачем?

Джастин помялся, переступил с ноги на ногу, закусил ноготь.

– Я понял, что прежний я обречен.

– Обречен?

– Обречен.

– В каком смысле обречен?

– В смысле – балансирую на краю гибели, и времени все меньше.

Она вытаращила глаза.

– Поэтому мне и нужно все поменять, всего меня. Меня не должны узнавать.

Девушка нахмурилась:

– А кто тебя, по-твоему, узнает?

Он понизил голос:

– Судьба. Моя судьба. Судьба Дэвида Кейса.

– Кто такой Дэвид Кейс?

– Я. То есть я был им раньше. До того, как решил все поменять.

– Ты сменил имя?

Он кивнул.

– Значит, ты убегаешь от судьбы, – медленно проговорила девушка, – и считаешь, что все это как-то поможет?

Он пожал плечами:

– А что мне остается?

– Может, перестать верить в судьбу?

Джастин вздохнул:

– Было бы неплохо.

Долгое время оба молчали. Девушка разглядывала стершийся лак на своем ногте.

– Что ж, – сказала она наконец, едва улыбаясь уголком рта. – Это что-то новенькое.

Он посмотрел на нее.

– Небезынтересное, – добавила она.

– Да?

– Да. – Она вскинула одну бровь. – Не.

Она протянула ему руку.

– Меня зовут Агнес. – Ногти на протянутой руке были бледно-зеленые. – Агнес Би.

– Джастин. Джастин Кейс.

Она заморгала, переваривая информацию. А когда поняла, то лицо ее просияло. Он пожал протянутую руку. Рука оказалась удивительно мягкой и теплой, и он осторожно держал ее, не зная, когда отпустить. Он никогда раньше не общался так близко с девушками старше себя.

– Как приятно с тобой познакомиться, Джастин Кейс.

Все так же улыбаясь, Агнес повернулась к вешалке и вытащила рубашку цвета маковых лепестков, с длинными рукавами и пышными оборками спереди. Она бросила ее Джастину вместе с коричневой рубашкой с сиреневыми огурцами:

– Примерь эти. А я еще поищу.

Джастин посмотрел на обновки:

– Что-то я не уверен.

Она не слушала.

Он вздохнул, взял рубашки и пошел в крошечную примерочную в дальнем конце магазина. В ней было не повернуться.

Первая рубашка подошла. Он застегнул пуговицы и огляделся в поисках зеркала.

Агнес отдернула занавеску, одновременно нацеливая портретный объектив своего «никона» прямиком на Джастина. Чик-чик-чик, чик-чик-чик. Три кадра в секунду. Две секунды подряд. Он вскрикнул от неожиданности и отскочил.

Из-за «никона» показалось лицо Агнес.

– Что с тобой?

– Что со мной? Ты еще спрашиваешь?!

Она нахмурилась.

– Покрутись, дай я на тебя посмотрю.

Он покрутился и дал ей на себя посмотреть.

– Неплохо. – Она одобрительно кивнула, потом отложила фотоаппарат и взяла небольшую стопку одежды. – Я уже давно приглядела эти вещички. Для особого случая. Совсем особого.

Его назвали особым случаем. Джастину это так польстило, что он примерил все вещи, которые она ему дала, и сделал вид, будто ему все нравится. Она принесла ему бирюзовую рубашку в цветочек, обтягивающий коричневый кардиган, женский, насколько он мог судить, и белые холщовые штаны, которые не держались без ремня. Он надел все это и, немного смущаясь, вышел из кабинки.

Чик-чик, чик-чик-чик. Пять метких смертоносных выстрелов в голову. Агнес опустила фотоаппарат и задумчиво взглянула на него.

– Великолепно. Бери все. – Она прищурилась, склонив голову набок. – Тебе очень повезло, что я сегодня тут.

Джастин неуверенно кивнул.

– Это, конечно, только начало. – Она заметила модную красную с белым кожаную сумку и бодро двинулась к ней. Джастин смотрел ей в спину. Он понятия не имел, о чем говорит эта девушка, но ощущение от ее слов очень подходило его новой жизни в чужом образе. Это придало ему уверенности.

Агнес отнесла одежду на кассу, взяла у Джастина пригоршню скомканных пятифунтовых бумажек и протянула их женщине с кислой миной. Деньги выглядели так, будто много лет пролежали на дне копилки. Собственно говоря, так оно и было.

– У него больше нет, – сказала она хмурой ведьме. – Этого хватит.

Пока женщина недовольно ворчала, пересчитывая деньги, Агнес листала снимки на экране фотоаппарата.

Потом подняла глаза и серьезно посмотрела на Джастина:

– Ты фотогеничен, как ангел, Джастин Кейс.

Его что, снимают для сайта детской порнографии или, может, для дилетантской статьи про ошибки моды?

– Вот увидишь. В следующий раз принесу пробники.

«В следующий раз?»

– Мне невероятно понравилась наша первая встреча.

Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая и неуверенная. Чик-чик-чик.

На выходе из магазина Агнес приметила новехонькие черные джинсы под кучей рубашек. Она остановилась, изучила их и швырнула Джастину:

– Примерь.

Агнес Би ждала, пока он возился в примерочной. Джинсы сидели идеально.

Она снова отдернула занавеску.

– Ну как? Обалдеть, скажи? – спросила она довольно.

Джастин кивнул. Да уж. Обалдеть.

6

Позвольте представиться.

Меня зовут Кисмет. Это по-турецки, от персидского qismat, от арабского qisma, что означает удел, или qasama – разделять, наделять. Синонимы: случай. Провидение. Участь. Удача.