Текст книги "Опасность в бриллиантах"
Автор книги: Мэдлин Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– К смерти ведут вовсе не разговоры.
Вот теперь стало особенно интересно.
– Вы слышали что-нибудь помимо разговоров? И не надо со мной вилять, Олбрайтон!
– Теперь я всего лишь подбираю крохи, поскольку официально прекратил службу на правительство. Однако до меня доходят слухи о встречах от тех, кто еще знает о положении вещей. – Олбрайтон поднял глаза и снова встретился взглядом с Каслфордом. – Поговаривают о том, чтобы послать в Манчестер войска для разгона той демонстрации, что планируется в следующем месяце.
Этого хватило, чтобы Каслфорд резко остановился.
Черт побери! Проклятие! Его мало интересовали парламентские сессии, где пэры бесконечно зудели ни о чем, но он гордился тем, что знает все о настоящих решениях, тех, что принимаются в приватных кабинетах. Раз он это пропустил, значит, миссис Джойс слишком его отвлекла. Вполне вероятно, что сегодня в военном министерстве, когда он совал свой нос в ее прошлое, прямо у него над головой министры замышляли что-то безрассудное.
Можно подумать, что среди правительственных лидеров Англии нет ни одного образованного человека, такими тупыми они бывают, когда собираются вместе. И здравый смысл, и опыт говорят о том, что во время большой демонстрации в поддержку радикальных правительственных реформ войска не только не обеспечивают порядка, но и приводят к крупным неприятностям.
– Спасибо за то, что рассказали мне эту сплетню, Олбрайтон.
Они пошли дальше. Каслфорд представлял себе на этих встречах Латама, купающегося во всеобщем внимании. Он просто видел, как Латам, используя свое красноречие, преподносит подавление прав свободного человека как дело разумное и даже необходимое.
– Вы видели Латама? – внезапно спросил он.
– Мельком, он меня не узнал, – ответил Олбрайтон.
– И я сомневаюсь, что узнает. В конце концов, вы были для него всего лишь человеком, отправившим его рабыню на гильотину. Это я сказал ему в лицо, что знаю: именно он дергал за ниточки и стал предателем ради собственного развлечения и нескольких жалких франков.
Каслфорд не сомневался, что голос его не дрогнул, но стоило облечь случившееся и все ужасные последствия в слова, как они буквально застряли у него в горле.
Разумеется, выбора тогда не было, часто напоминал он себе. Но если когда-либо любопытство приводило его к неожиданным результатам, это был тот самый случай. Он довольно быстро начал подозревать, что Мари обирает богатых англичан, продавая им части своего имения, но никак не ожидал, что деньги идут приверженцам Наполеона, отчаянно желавшим от его имени собрать новую армию. А сейчас он идет рядом с Олбрайтоном почти так же, как тогда, когда они шли по обеим сторонам Мари, чтобы передать ее в руки французов, на верную смерть. Конечно, ему хотелось выяснить, не ошибся ли он в своих подозрениях об интриге, окружавшей ее.
«Ты была любовницей Латама, так? Это он указал тебе на меня, чтобы я оказался замешанным, даже не зная об этом?»
В тех сумерках он видел ее лицо, она смотрела на последние лучи заходящего солнца, такая юная и испуганная, что рвалось сердце. Он помнил ее слова: «Он рано узнал, куда идут полученные мной деньги, и сказал, что цена моей свободы – мое тело и половина того, что я собрала. Я не испытываю к тебе ненависти за то, что ты делаешь, Каслфорд, я понимаю, что ты всего лишь выполняешь свой долг, и даже если бы ты любил меня, ничего бы не изменилось. Но он… в отличие от тебя… у него нет ни чести, ни верности. Убей его, если тебе выпадет такая возможность, Тристан».
– Вы слишком погрузились в свои мысли, Каслфорд. Если это я навел вас на них, да еще на такие неприятные, приношу свои извинения, – произнес Олбрайтон, когда они вышли из парка и направились в сторону дома.
– Достаточно неприятные, а трезвость сделала их чересчур образными. Спасибо за то, что испортили мне день. При случае я отплачу вам такой же любезностью.
Впрочем, это было неизбежным, будь он трезвым или нет. Раньше или позже все равно пришлось бы иметь дело с Латамом, вновь возникшим в его жизни. Каслфорд знал это с тех пор, как услышал о смерти старого герцога.
Олбрайтон сделал искреннюю попытку отвлечь его светским разговором – доблестную, но неуклюжую. Тем не менее, когда они подошли к дому, воспоминания окончательно поблекли.
– Повозка уже здесь. Советую сбежать, пока есть возможность, – сказал Олбрайтон.
Позади повозки стоял экипаж, в котором Каслфорд узнал карету Саммерхейза.
Всего несколько вопросов его управляющего к тем, кто заключил контракт с «Редкими цветами», и ему стало известно, что повозка с растениями должна прибыть сегодня. Каслфорд обрадовался, увидев, что и его догадка насчет появления тут миссис Джойс тоже была правильной.
– Не думаю, что я могу уйти, не выразив своего почтения вашей жене, и не важно, как она при этом одета. Это было бы с моей стороны невежливо.
Глава 9
– Ты вполне можешь просто наслаждаться жизнью, пока живешь в городе, – сказала Селия. – Совсем не обязательно все дни проводить за работой.
Это не показалось Дафне хорошим знаком. Они с Селией были деловыми партнерами в «Редких цветах», и подруга могла бы проявить больше заинтересованности к процветанию общего бизнеса.
Хотя, конечно, теперь, когда Селия вышла замуж за Джонатана, ей больше не нужно это партнерство, чтобы заработать на кусок хлеба. Ну и ее положение – вон из-под высокой линии талии на платье уже заметно выдается живот – тоже не способствует проявлению энтузиазма.
– Я и наслаждаюсь. Я уже сходила в музей Баллока [1] [1]Музей Баллока – Египетский зал на Пиккадилли.
[Закрыть]и сделала кое-какие покупки на Ладгейт-Хилл. Но я же не могу целыми днями просто гулять по городу, Селия. Достаточно раз в день зайти в какой-нибудь дом и поговорить с управляющим или дворецким, и все вопросы решаются гораздо быстрее, чем при бесконечной переписке.
Селия пожала плечами:
– Если это доставляет тебе удовольствие, я не собираюсь возражать. Но все равно может пройти несколько месяцев, прежде чем они надумают купить твои цветы или растения, так что я не вижу большой разницы.
Они сидели в помещении в задней части дома, там где Селия велела сделать полки у большого окна, чтобы ставить на них цветы, прибывающие из Камберуорта. Как раз сейчас, пока они разговаривали, в комнату принесли последние растения и отдали их Дафне, а она расставляла их так, чтобы на них не слишком падали лучи жаркого летнего солнца. Дафна заметила, что в комнату натащили очень много грязи.
– Где Мириам? Нам нужна щетка.
– Ушла наверх. Не думаю, что она спустится скоро. – Селия лукаво улыбнулась. – Она прячется.
– Надеюсь, не от меня?
– Конечно, нет. Она узнала владельца той привязанной на улице лошади – это человек из ее прошлого.
– Наверное, это ее испугало. Хотя здесь, в доме, ей ничто не угрожает.
– Дело в том, что он тоже вошел в дом, и она столкнулась с ним лицом к лицу. Он не был покровителем, но Мириам убеждена, что он видел ее в дни былого процветания. Я сказала, что вряд ли он ее запомнил, но она все равно убежала наверх. Она и Беллу с собой забрала, потому что не хочет, чтобы Белла привлекала к себе внимание подобных мужчин.
Дафна озадаченно посмотрела в окно.
– Он в саду? Я никого не видела ни в библиотеке, ни в гостиной.
– Он с Джонатаном. Они пошли в парк, чтобы побеседовать приватно.
Тут Дафна услышала, как открывается входная дверь. Шаги не замерли в передних комнатах, а направились в дальнюю часть дома.
Голубые глаза Селии тревожно расширились. Она глянула на свой испачканный передник, быстро развязала его и швырнула за кушетку. Следом полетел чепец. Селия так искусно укладывала свои золотистые волосы, что всегда выглядела готовой к званому обеду, несмотря на самый простой наряд.
Дафна с удивлением смотрела на эти торопливые приготовления, понадеявшись, что посетитель не ждет от нее того же самого. Лиловое муслиновое платье вполне подойдет.
Шаги приблизились, и на пороге появился Джонатан. Селия сердито взглянула на него и поспешно пристроила на лицо радушную улыбку. И тут вошел визитер.
Увидев человека, вошедшего вслед за Джонатаном, Дафна едва не выронила цветочный горшок. Селия могла бы и предупредить!
Селия присела в реверансе, Каслфорд поклонился, они обменялись приветствиями. Он повернулся к Дафне. Она с трудом вспомнила, что тоже нужно сделать реверанс.
Селия успешно скрывала волнение под заученным поведением.
– Ваша светлость, приношу свои извинения за то, что не поздоровалась с вами сразу же, как только вы пришли. – Она беспомощно обвела рукой комнату, показывая на растения и грязь. – Вы и сами видите, что у меня есть причины быть одетой не самым подобающим образом для приема посетителей.
– Моя дорогая миссис Олбрайтон, вы всегда выглядите очаровательно.
– Я слышала, что лорд Каслфорд вовсе не является приверженцем таких тонкостей, Селия, – сказала Дафна. – Напротив, мне говорили, что он – человек весьма широких взглядов, когда дело касается подобающей одежды, даже если сам должен развлекать посетителя. Это правда, ваша светлость?
– Целиком и полностью зависит от посетителя, которого я должен развлекать, миссис Джойс, а также от рода развлечения.
Джонатан улыбнулся, а Селия хихикнула, услышав этот непристойный намек. Ничего удивительного, что Каслфорд неисправим, подумала Дафна. Все ему потакают и поощряют его, вот он и гордится собой, в восторге от собственной испорченности…
Впрочем, он сумел весьма удачно заставить ее замолчать, Как она ни старалась, так и не сумела придумать достойного ответа.
– День сегодня такой теплый, ваша светлость. Могу я предложить вам что-нибудь прохладительное? – спросила Селия. – Например, пунш с медом и лимоном. Мы могли бы выпить его в саду.
Дафна едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Селия слишком плохо знает герцога, если думает, что ему захочется сидеть в саду, попивая всего лишь пунш. К счастью, таким образом они от него быстро избавятся.
– Звучит восхитительно, миссис Олбрайтон. Вы очень добры. – Он грациозно повернулся к Дафне. – Надеюсь, вы присоединитесь к нам, миссис Джойс? Не хотелось бы думать, что мой визит вынудил вас сократить ваш.
– Разумеется, она к нам присоединится, – сказала Селия. – Дафна не та женщина, которая будет чего-то или кого-то избегать, даже вас, ваша светлость.
Судя по искоркам в ее глазах, Селия считала себя верхом остроумия. Улыбка Джонатана сделалась язвительной.
Оказавшись в ловушке раньше, чем успела сбежать, Дафна, конечно, согласилась. Джентльмены вышли в сад. Селия отвела Дафну в сторонку.
– О Боже! Я только что сообразила: пунш внизу, а Мириам…
– Иди к своему достопочтенному гостю, Селия. Я принесу пунш.
– Миссис Джойс скоро к нам присоединится, – сказала миссис Олбрайтон, усаживаясь в выдвинутое мужем кресло. – Моя прислуга заболела. К счастью, миссис Джойс не только умеет все на свете, но еще и не слишком горда, чтобы помочь подруге, когда нужно.
Каслфорд пробормотал несколько слов восхищения не слишком гордой женщиной. Миссис Джойс вовсе не пришла в восторг, когда увидела его в той комнате. Возможно, ей потребуется немало времени, чтобы принести пунш.
А тем временем он, чертовски трезвый в этот солнечный день, вынужден провести кучу времени, болтая ни о чем.
Что за чертовщина с ним творится?
Он решил убить время, попытавшись хотя бы что-нибудь выяснить. Миссис Олбрайтон долго жила в «Редких цветах». Вероятно, она знает миссис Джойс достаточно хорошо.
Впрочем, он сомневался, что ей что-нибудь известно о тайнах миссис Джойс. Миссис Олбрайтон наверняка ничего не знает про Бексбриджа или про то, как миссис Джойс поселилась в том коттедже. Скорее всего, она ничего не знает и о том, что он сегодня раскопал в подвале военного министерства, о том, что миссис Джойс давным-давно лжет насчет своего прошлого.
– Ваша подруга – прелестная женщина, – повернулся он к миссис Олбрайтон. – И, насколько я вижу, очень заботливая. Надеюсь, она получает удовольствие от своего визита в Лондон?
Миссис Олбрайтон поджала губы.
– Она умудрилась найти способ использовать этот визит для дела. Но я не удивлена. Она вообще склонна к серьезности, превращающей ее в трудолюбивую пчелку.
– Может быть, она привыкла путешествовать? Если так, то поездка в Лондон для нее слишком обыденное явление, чтобы развлекаться.
– Разумеется, она много путешествовала, когда была замужем и когда отправилась с мужем на войну. Впрочем, переехав в Камберуорт, она редко покидает его даже на ночь. – Миссис Олбрайтон немного подумала. – Хотя были случаи, когда она уезжала на несколько дней. А один раз – даже надолго, кажется, на две недели. Правда, это случилось давно, я не очень хорошо помню.
– Возможно, она предпочитает, чтобы друзья навещали ее в деревне?
– Нет, такого я не припоминаю. Ну, Одрианна, конечно, со своей мамой, но больше к нам никто из Лондона не приезжал.
Значит, если любовная связь со старым герцогом продолжалась и тогда, когда миссис Джойс поселилась в «Редких цветах», она не поддерживалась в течение пяти лет, что там жила миссис Олбрайтон. Каслфорд задумался.
– Она, конечно очень скрытная, но мне кажется, жизнь у нее была нелегкая, – произнес он.
Миссис Олбрайтон оглянулась, убеждаясь, что предмет их обсуждения еще не появился.
– Совсем нелегкая. Когда умер ее отец, собственность семьи перешла ко второму кузену, считавшему, что у него нет перед ней никаких обязательств. И остальные родственники тоже так считали. Одрианна – леди Саммерхейз, ее кузина, вы, наверное, знаете, так вот Одрианна рассказывала мне, какой униженной она себя чувствовала, когда ее родители заявили, что не могут себе позволить взять Дафну в свой дом. Зато когда самой Одрианне потребовалась крыша над головой, Дафна не колебалась ни минуты. Были и другие родственники, но они тоже ничем не помогли, и Дафне пришлось пойти в гувернантки.
– Вы должны уговорить ее получить как можно больше удовольствия от этой недели в Лондоне, миссис Олбрайтон, – сказал Каслфорд. – Жизнь без радости печальна, и не важно, насколько она полна достойной восхищения добродетели.
Олбрайтон вскинул бровь. Впрочем, он ничего не сказал, славный малый. Будь здесь Хоксуэлл, он бы не преминул пройтись по поводу своеобразия слов «достойной восхищения добродетели», сказанных человеком, никогда добродетелью не восхищавшимся.
– Я-то согласна, – кивнула миссис Олбрайтон. – И леди Хоксуэлл тоже. Мы с ней уже придумываем, что такое организовать бы. Я предложила Воксхолл, не думаю, что Дафна там бывала.
– Каждый должен побывать там хотя бы раз.
– Некоторые считают, что одного раза больше чем достаточно, – сухо заметил Джонатан.
– Почему бы не пригласить миссис Джойс на завтрашний вечер, если погода позволит? Вы же не откажетесь сопровождать дам, Олбрайтон?
Олбрайтон метнул в Каслфорда сердитый взгляд.
– Ой, и вправду, почему бы и нет? Я сегодня же напишу Верити! – обрадовалась миссис Олбрайтон.
– А я уговорю Хоксуэлла согласиться, – сказал Каслфорд, – Собственно, почему бы не устроить пикник? Если вы не против моего присутствия и окажете мне честь быть моими гостями, мы все можем воспользоваться моей баркой и вкусно пообедать на борту, а не притворяться, что нам нравится их ветчина.
Миссис Олбрайтон, похоже, удивилась этому предложению, но удивление было приятным, она даже почувствовала себя польщенной. Глаза ее мужа потемнели от любопытства.
Тут появилась миссис Джойс с тяжелым подносом. Олбрайтон встал, чтобы помочь ей. Миссис Олбрайтон расставила бокалы.
Каслфорд отхлебнул пунша. Очень даже неплохо – одновременно терпкий и сладкий. Впрочем, если добавить туда бренди, будет еще вкуснее.
– Дафна, ты не поверишь, что предложил нам его светлость! – воскликнула миссис Олбрайтон. – Мы все приглашены завтра вечером на званый обед на его барке, а потом в качестве его гостей мы посетим Воксхолл-Гарденз!
Изысканная миссис Джойс мило улыбнулась подруге и произнесла все положенные любезности, чтобы поблагодарить его светлость за проявленную к ним снисходительность. Однако легкий румянец на щеках явно давал понять, что она действительно крайне удивлена тем, что ее опять загнали в угол.
Вернувшегося домой Каслфорда ожидало письмо. Мистер Эдвардс сообщал, что инженеры и маркшейдеры уже прибыли и поселились в гостинице в Камберуорте. Он очень решительно дал им всем понять, что дам, живущих на указанной земле, ни в коем случае нельзя беспокоить.
Он лично посетил «Редкие цветы», чтобы заверить в этом мисс Джонсон и миссис Хилл. Он считает, что работы должны начаться уже завтра утром, и обещает внимательно за всем присматривать. Он завершает свое письмо сообщением, что гостиница, в которой он ночевал вчера, сверху донизу кишит клопами.
Не имея под рукой секретаря, Каслфорд был вынужден ответить собственноручно. Он распорядился, чтобы мистер Эдвардс проследил за самым тщательным исследованием недр во владениях. Люди ни под каким видом не должны спешить. Если они завершат свою работу меньше чем за две недели, герцог усомнится, можно ли доверять их отчету.
Он налил себе бренди и отдал управляющему распоряжения насчет барки и завтрашнего обеда, а потом направился к себе в комнату, чтобы поработать над книгой.
Но рукопись не смогла завладеть его вниманием. Вот еще одна сложность из-за вынужденной трезвости. Гораздо легче писать путеводитель по лондонским борделям, когда ты навеселе.
Мысли его перекинулись на изысканную миссис Джойс. Герцог решил обдумать то, что узнал сегодня, и понять, имеют ли эти откровения хоть какое-то значение.
Как выяснилось, она – притворщица, а если говорить напрямик – лгунья. Никакой капитан Джойс во время войны не погибал, это стало понятно за час, проведенный в подвале военного министерства над документами, выданными ему Сайксом. Каслфорд дважды прочитал список погибших и раненых, желая убедиться, что не пропустил имя.
Теперь он сомневался, существовал ли капитан Джойс вообще, хотя вполне вероятно, что он существует до сих пор, живой и здоровый. Это нужно будет выяснить.
Тем не менее, если он не ошибается, она никакая не вдова, а возможно, никогда и замужем не была.
Но причины для такой лжи у нее наверняка имеются. Вдовство дает независимой женщине определенную защиту. Кроме того, ей нужно основание для того, чтобы назваться другим именем. Если ее родственники жили в Лондоне и его окрестностях, она должна была как-то объяснить им, почему у нее теперь другое имя, а брак – единственный способ это сделать. Но зачем вообще менять имя?
Это может быть способ скрыть свою личность, чтобы тебя не сумели найти. Да только в последние годы она не скрывалась. У нее есть родственники в Лондоне, а сама она живет рядом с городом.
Если бы она хотела скрыться, то уехала бы куда-нибудь очень далеко, туда, где ее никто не найдет. Более того, живя в Миддлсексе, она часто ездит в Лондон. Ну и наконец, люди скрываются, потому что совершили что-нибудь дурное, а если она – преступница, он окончательно потеряет веру в то, что умеет разбираться в людях.
Скоро размышления привели его к самому простому и логичному объяснению. Должно быть, это старик Бексбридж настоял, чтобы она назвалась таким именем и превратилась во вдову. Девичья фамилия заставила бы родственников герцога заинтересоваться, если бы они узнали, что она живет на земле Бексбриджа под его покровительством.
Кроме того, они могли бы вспомнить фамилию девушки, служившей в их доме гувернанткой, но никто ничего не знал о миссис Джойс.
Каслфорд с самого начала предполагал тут любовную связь, и, похоже, его предположения подтверждаются. Сделав этот вывод, он снова почувствовал раздражение на старика Бексбриджа. Дафна от него зависела! Скорее всего она поступила к нему на службу невинной девушкой! И ее отец дружил с герцогом!
Кроме того, ее отца знали в том же графстве, где находится основное имение Бексбриджа, и если бы другие землевладельцы услышали о том, как непорядочно поступил с ней герцог, разгорелся бы скандал.
Что же удивляться, что совесть этого образца совершенства заставила его «быть искренне заинтересованным» в благополучии своей жертвы после того, как интрижка закончилась.
Глава 10
– Ты слишком рано, Хоксуэлл. Мы поднимемся на борт только через полчаса, – произнес Каслфорд, увидев своего первого гостя.
– Я специально подгадал так, чтобы прийти одновременно с тобой. Нужно перемолвиться словечком, точнее, несколькими. – Хоксуэлл шагнул с пирса на барку.
Каслфорд следил за тем, как слуги устанавливают на нижней палубе небольшие шатры, которые будут служить гостям павильонами. Это была не та его яхта, что стояла на причале у Тауэра и могла без особых приготовлений выйти в открытое море. Барку скорее можно было назвать большим шлюпом, предназначенным только для приятного путешествия по реке. На ней имелось много места для столов, кресел и кушеток, установленных на деревянном настиле, под которым пассажиры могли укрыться от дождя и солнца. А здесь, наверху, пологом обедающим будет служить лишь небо.
Слуги и команда быстро заканчивали приготовления. Несколько человек скатывали большой полотняный навес, иногда используемый для дополнительного укрытия, остальные развешивали вокруг столов фонари и зажигали их. Внизу в шлюпе имелся камбуз для гребцов и для приготовления пищи, поэтому слуги, топая, бегали вверх и вниз, изредка украдкой поглядывая на его светлость. Его появление здесь казалось им странным – обычно он или приходил поздно, или вообще не приходил.
– Ну, говори свои словечки, раз должен, – обернулся Каслфорд к Хоксуэллу. – Полагаю, ты пришел пожаловаться на то, что я вынудил тебя сегодня отправиться в Воксхолл-Гарденз. Зато я обещаю, что вкусно накормлю.
Хоксуэлл оперся о поручни, глядя на изысканный стол.
– Плохо уже то, что я знаю о твоих намерениях насчет Дафны Джойс. Но ты зашел слишком далеко, втянув в эту историю меня.
– Ты никак не можешь быть замешан в соблазнении. В нем принимают участие только двое: соблазнитель и та, кого он соблазняет.
Хоксуэлл показал на стол.
– Ты делаешь соучастниками всех нас.
– Я не собираюсь брать ее между рыбой и дичью и заставлять вас всех наблюдать, Хоксуэлл. Собственно, я вообще сомневаюсь, что мне повезет соблазнить ее сегодня ночью. – Он пожал плечами. – Разве только барка перевернется, а мы с ней окажемся на дне, где найдем потайную сухую пещеру, которую не сможем покинуть, пока не начнется отлив. – Он подошел к столу и немного поправил вазу с цветами.
– Какое у тебя живое воображение. Я представления не имел, что твой пропитой мозг может создавать такие живые картинки и образы.
– Если бы мой мозг был сегодня должным образом пропит, я бы счел твой тон, так напоминающий мне моего старого наставника, более терпимым. Ну а так могу лишь заклинать тебя не быть таким несносным весь вечер.
Хоксуэлл внимательно и строго посмотрел на него.
– Ты что, сегодня трезв? Будь я проклят! Ты перестал пить ради этой женщины?
– Ну, ты, конечно, мягко выражаясь, вывернешь это именно так, но нет, не перестал. К примеру, вон тот бокал с вином – мой. Но если хочешь знать, я решил, что когда она неизбежно станет моей, я предпочту наслаждаться ее прелестями в полном сознании, а не напиваться до бесчувствия всякий раз, как вижу ее.
Хоксуэлла это поразило, впечатлило, дьявольски ошеломило. Но внезапно он прищурился.
– Она сказала, что не подпустит тебя к себе пьяного, так?
– Ничего подобного она не говорила.
– Очень хорошо, все, больше ничего не говори. Даже если это и правда, ты же все равно не признаешься. – Хоксуэлл смерил герцога взглядом, каким оценивает своего бестолкового племянника старая тетка. – Ну и как оно, видеть мир без тумана в голове? Лично я после первоначального шока нашел его прекрасным.
– Ну а я в очередной раз обнаружил, каким он может быть скучным. – Каслфорд солгал, исключительно в пику чертовой проницательности Хоксуэлла. – Но в общем, он – сносный.
Хоксуэлл ухмыльнулся:
– Горе этому миру, если ты решишь, что он не только сносный, но еще и прекрасный.
Каслфорд понятия не имел, что тот имеет в виду, но, к счастью, разговор резко закончился, потому что подъехала карета с дамами. Рядом с кучером сидел Олбрайтон.
– Сегодня днем я услышал о тебе сплетню, Каслфорд. – Хоксуэлл выложил эту новость, таинственно поиграв бровями.
– Что за сплетня? Надеюсь, хорошая?
Это заявление было встречено радостным смехом, словно остроумнейшая шутка. Дафна засмеялась вместе со всеми просто потому, что ей нравилось смеяться.
Они наслаждались обедом под звездным небом, пока барка медленно скользила вверх по течению от одного берега реки к другому. Выпили немало вина, и даже самые обычные замечания начали казаться им очень смешными. Дафна честно признавалась себе, что ее чувство юмора за последний час заметно усилилось благодаря теплу, разливавшемуся по ее телу после нескольких бокалов.
Она посмотрела на Каслфорда, терпеливо дожидавшегося ответа на свой вопрос. Казалось, что спиртное, так подогревшее участников их пирушки, на него, на удивление, не подействовало, все-таки практики у него больше, чем у всех них, вместе взятых.
А если хорошенько подумать, то он чаще подливал в бокал ей, чем себе. Безусловно, он тоже не отказывался от вина, но теперь, припоминая, Дафна поняла, что герцог выпил на несколько бокалов меньше, чем его гости, в том числе и она.
– Дай-ка все вспомнить. – Хоксуэлл старательно нахмурился.
– Не забудьте, что тут дамы, – сказал Олбрайтон. – Может быть, не стоит вспоминать так уж все?
Дамы решили, что это очень забавно. Верити и Селия неудержимо хихикали.
– Я слышал, что ты отправил целую бригаду инженеров и прочих специалистов на какие-то свои земли, чтобы они нашли там золото или что-то в этом роде, – сообщил наконец Хоксуэлл.
Смех застрял у Дафны в горле. Она искоса глянула на Каслфорда. Тот небрежно отмахнулся решив, что сплетня ничего не значит.
– Ну да, я послал несколько человек проверить один участок. Мне посоветовали, потому что там рядом кое-что нашли.
– Надеюсь, если ты обнаружишь там что-нибудь ценное и создашь синдикат по добыче сокровищ, то сначала сообщишь об этом своим друзьям, – сказал Хоксуэлл.
– Да я не думаю, что из этого что-нибудь выйдет. Предприятие настолько пустяковое, даже удивительно, что кто-то счел его достойным сплетни. Где ты это услышал?
– В клубе «Брукс». Правду говоря, я просто подслушал, но те двое шептались так громко, что нельзя было не услышать.
– Какие двое?
– Их кресла стояли ко мне спинками. Не мог же я специально подойти и посмотреть, кто они.
– Все знают, что вы настоящий царь Мидас, Каслфорд. Поэтому неизбежно, что любой наш шаг вызывает интерес, люди думают, что они тоже могут сделать деньги, – пожат плечами Олбрайтон.
Каслфорд не стал возражать. Вместо этого он вздохнул, словно на его привилегированные плечи свалился еще один груз.
– Они просто впустую тратят время, но это их время, так что как хотят. И все же сильно раздражает, когда за каждым твоим шагом следят.
Олбрайтон посмотрел на него так, словно видел больше, чем герцог собирался открыть.
– Полагаю, один из этих инженеров или кто там еще просто неосторожно проговорился, так все и выплыло.
Хоксуэлл потерял интерес к своей сплетне так же внезапно, как вспомнил ее, встал и протянул руку Верити.
– Если ты не против, Каслфорд, мы с женой прогуляемся по палубе и полюбуемся ночным небом, пока мы еще не приплыли в сады и не столкнулись с шумными толпами.
Они отошли от стола и почти сразу превратились в расплывающиеся в темноте силуэты. Селия дразняще посмотрела на Джонатана. По его лицу расплылась медленная улыбка, и они исчезли, даже не придумав отговорку.
Дафна вытягивала шею и крутила головой, пытаясь разглядеть хоть одну супружескую пару. Она пришла в смятение: как могли друзья оставить ее сидеть на кушетке рядом с Каслфордом, зная, что ему нельзя доверять?
– Вы их не увидите, – произнес герцог. – Они пошли на корму. Там раскинуты небольшие павильоны, похожие на арабские шатры.
– Наверное, я тоже прогуляюсь и посмотрю на эти павильоны.
– Не советую. Разве что вы хотите полюбоваться на супружеское блаженство.
Она уже почти встала из-за стола, когда до нее дошел намек. Дафна замерла и нахмурилась.
– Я уверена, что они не…
– Держу пари, что да. Я знал Хоксуэлла задолго до того, как он исправился, а одна из радостей брака в том, что можно снова вести себя грешно. Ну а Олбрайтон никогда не обращал внимания па правила, если они не совпадают с его целями.
Дафна уже хотела возразить, но тут вспомнила взгляд, каким обменялись Джонатан и Селия, и таинственную улыбку Селии. Мысль о том, что подруги там, в темноте, погружены в «супружеское блаженство», ее ужаснула.
Дафна снова села и с подозрением глянула на Каслфорда.
– Так вот почему фонари горят только с этой стороны барки? Вы очень предусмотрительный хозяин.
– Я думал только о себе и надеялся, что глубокая тень под звездным летним небом увлечет их подальше от нас. О чудо – так и случилось!
Дафна уставилась в остатки вина в бокале. Выпей она меньше, сумела бы сейчас прийти в негодование и поставить герцога на место, заставив забыть о намерении соблазнить ее.
К несчастью, тепло, вызванное вином и радостным смехом в этот вечер, лишило ее возможности сопротивляться непостижимой притягательности этого мужчины. Даже понимание того, что он опасен для женщин вообще и может серьезно усложнить ее собственную жизнь, почему-то приятно возбуждало.
Дафна повернулась к носу барки. Там, вдалеке, за изгибом реки, виднелись огни Воксхолл-Гарденз, мерцая, как крохотные звездочки.
– Наверное, теперь нам нужно просто двигаться вверх по течению, – сказала она. – Мы никогда не доберемся туда, если будем и дальше плыть то вперед, то назад.
– Скоро доберемся. Но я не хочу торопить наших общих друзей, а вы?
Дафна изо всех сил старалась не представлять, чем сейчас заняты их общие друзья, уж не говоря о том, сколько времени это займет, но в голову лезли непристойные картинки. Может, там, в павильонах, даже кровати стоят?
Она почувствовала, что краснеет. Краем глаза она видела Каслфорда, чуть придвинувшегося к ней на очень маленькой кушетке. Локтем он уперся в стол и подпер голову рукой.
Он наблюдал за ней очень спокойно, даже участливо. Придется сильно постараться, чтобы увидеть в нем хоть какую-то угрозу, потому что пока он ведет себя вполне разумно и вовсе не пытается ее соблазнить. Любой хозяин мог бы оказывать такое внимание своему гостю, брошенному друзьями на произвол судьбы.
Тем не менее, все ее инстинкты кричали, что нужно бежать, да только бежать было некуда. Дафна знала, что он рядом, чувствовала его взгляд и с тревогой понимала, что внутри зарождаются странные ощущения.
