Текст книги "Страстный защитник"
Автор книги: Мэдлин Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 6
Анна предоставила Морвану комнату в старинном крыле замка. Она распорядилась, чтобы ему подали теплой воды для бритья, кивком указала на сундук с платьем и удалилась. Она была уверена, что он проспит до следующего утра.
Но Морван вовсе не собирался тратить время на сон. В час дневной трапезы он, свежевыбритый и принаряженный, вышел в большой зал. Он каким-то непостижимым образом выглядел в старомодном одеянии покойного сэра Роальда изящно и вполне современно. Анна усадила его за стол для своих приближенных, находившийся на помосте, подле юного Джосса, и продолжила оживленный разговор с Карлосом, старшим грумом. Дело шло о тренировке нескольких жеребцов.
– Не хмурьте брови, – усмехнулся Карлос, взглянув на Анну. – Это вам совсем не клипу. Вы сразу становитесь похожи на своего родителя. Подобает ли такое сходство юной леди?
Анне ничего не оставалось, как улыбнуться ему в ответ. Он любил поддразнивать свою госпожу. Предметом его шуток неизменно становились ее платье и манера держаться. Анна никогда на него не сердилась. Карлосу было хорошо известно, как мало значения придает она своей внешности и тому впечатлению, которое производят на окружающих ее поступки.
Дружба их зародилась давно, когда оба они были детьми. Отец Карлоса служил тогда старшим грумом в Ла-Рош-де-Роальд. Тогдашний владелец крепости и прилегающих к ней земель сэр Роальд привез его с семьей из Кастилии, где закупил несколько породистых сарацинских жеребцов для своей конефермы. Невысокий, жилистый и крепкий, с выразительными черными глазами и короткой бородкой, Карлос был прирожденным наездником и отлично разбирался в лошадях. В отрочестве он покинул Ла-Рош-де-Роальд на долгих три года, а возвратившись, занял место отца, который к тому времени скончался. Когда на земли Анны де Леон пришла чума, он сделался ее правой рукой во всем, что касалось управления владениями. Анна не представляла себе, как сумела бы справиться со своими обязанностями хозяйки ферм и деревень без его помощи.
– Я просто расстроена, Карлос. Тем, что дни так коротки. Нашим лошадям требуется куда больше времени и заботы, чем мы можем им уделить, вот в чем беда. Нынешним утром ты сам мог в этом убедиться.
Анна солгала другу своего детства. Она сердилась на себя. На то, что присутствие Морвана на трапезе так ее волнует. Она ни на чем не могла сосредоточиться и то и дело невольно поглядывала в его сторону. Он же, как будто совсем не обращая на нее внимания, смотрел то на служанку, подававшую на стол, то на очаг, в котором весело горел огонь, то на потолок, темные балки которого были украшены затейливым рисунком, потускневшим от времени. Однако Анне казалось, что все его чувства так же напряжены, как и ее собственные, и что он незаметно наблюдает за ней и ловит каждое ее слово, каждое движение. Это было невыносимо.
– Ну, теперь-то, когда сэр английский рыцарь, наконец, оправился от недуга, ваше время снова принадлежит вам одной, – уверенно заявил Карлос. – Он больше не нуждается в ваших заботах. Говорят, он потребовал, чтобы ему вернули оружие и доспехи. Сэр рыцарь не желает утратить боевую сноровку.
– Он совладал с болезнью быстрее, чем многие другие, – согласилась Анна.
– Вы тоже недолго хворали, – напомнил ей Карлос. – Так как же насчет того белого жеребца? Что вы предлагаете?
Но едва только слова эти слетели с губ грума, как в зал стремительной походкой вошел Асканио в сопровождении одного из дозорных воинов. Анна поднялась из-за стола и поспешила ему навстречу.
– Боюсь, у меня дурные вести.
– Снова разбойники?
В глазах его застыло такое отчаяние, что Анна поняла: на сей раз им грозит гораздо худшая беда.
– Мы это обсудим в приемной моего покойного отца. – Направившись к лестнице, она жестом велела Карлосу и Джоссу следовать за ней.
Приемная сэра Роальда была большой комнатой на втором этаже замка. Стрельчатое окно выходило на лужайку, огороженную крепостной стеной. Здесь отец Анны принимал своих вассалов и арендаторов, здесь планировал военные кампании. На кровати, стоявшей в нише справа от входа, умер от чумы ее единственный брат Драго, на этом же ложе она сама не так давно боролась со смертью. Приняв на себя бразды правления крепостью и обширными землями, именно здесь она советовалась о делах Ла-Рош-де-Роальд со своими приближенными. Казалось, в этой комнате по-прежнему обитали души ее отца и брата. Они помогали ей принимать верные решения.
Она села в просторное кресло с резными ручками и спинкой и полукруглым сиденьем, на котором легко поместились бы двое. Именно в нем всегда сидел отец, когда занимался делами.
В комнату вошел Асканио, за ним еще трое. Но каково же было удивление Анны, когда на пороге возникла высокая стройная фигура того, кого она не приглашала и никак не рассчитывала здесь увидеть. Сердце ее отчаянно заколотилось в груди.
Морван остановился у порога и неторопливо обвел взглядом широкую кровать под балдахином, стол и несколько табуретов, два роскошных гобелена, украшавших стены. И, наконец, глаза его обратились к ней, хозяйке всего этого великолепия.
Краска гнева прилила к щекам Анны. Ей показалось, что взгляд его исполнен насмешливого удивления. Она готова была сказать ему резкость. Ведь он не иначе как собрался отпустить какое-то саркастическое замечание в ее адрес. Из-за того, что она, женщина, дерзнула занять место лорда, владельца крепости Ла-Рош-де-Роальд! Морван, у которого и в мыслях не было ничего подобного, лишь растерянно поднял брови, видя, что Анна не на шутку сердита на него.
Ситуацию разрядил Асканио. Решив, что неудовольствие Анны вызвано появлением сэра Морвана там, куда его никто не приглашал, Асканио наклонился к ней и едва слышно прошептал:
– Не гоните его, он нам может пригодиться.
Анна пожала плечами.
– Говорите же, Асканио, что случилось. Что вас так взволновало?
Асканио жестом подозвал юного стража:
– Говори ты.
Анна узнала в молодом воине Луи, сына одного из фермеров. Он лишь недавно, после того как чума унесла жизни многих рыцарей и лучников, удостоился чести быть принятым в крепостной гарнизон. Она сама научила его обращаться с луком.
– Вы, миледи, должно быть, знаете, что мое семейство живет почти у самой северной границы ваших владений. И вот я решил их навестить, потому что мне передали, что отец, дескать, сильно болен. И пока я там был, через деревню проходил один путник, и он сказал: в наши края движется армия. Не так чтоб большая армия, сказал он. Ну и я выехал ей навстречу, чтоб посмотреть своими глазами.
– Похоже, еще один вольный отряд, – мрачно пробормотал Карлос.
Новости были и впрямь хуже некуда: подобные отряды вооруженных грабителей, состоявшие из обедневших рыцарей и воинов-дезертиров, представляли нешуточную угрозу для владельцев богатых поместий. В последние годы войн и междоусобиц они наряду с шайками разбойников, от которых отличались лишь лучшей организацией, буквально наводнили Бретань.
– Если так, то очень уж большой, – с сомнением произнес Луи. – В нем больше сотни воинов, все с оружием.
– Но ведь они, может статься, вовсе не собираются на нас нападать, – предположил Джосс. – Просто идут маршем к прибрежной дороге, чтобы по ней отойти к югу.
– Даже если так, эти люди все равно проследуют через ваши земли, миледи, – вмешался Морван. – Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Скажи-ка, юноша, – обратился он к Луи, – быть может, у них есть знамена? И ты разглядел гербы?
– Как же, сэр: цвета их – красный с черным, а на гербе поле, разделенном на четыре части, дракон и замок.
Слова юноши поразили Анну в самое сердце, словно стрелы. В глазах у нее потемнело.
– Ты уверен? – сдавленно прошептала она. Голос ее звучал так тихо, что она сама едва себя слышала.
– Так я ведь битый час глядел на них из-за кустов, с вершины холма. Они медленно идут, потому как у них груженые повозки и пешие воины, но…
– И как далеко они отсюда? – Ей казалось, она узнала голос Морвана. Снова он, незваный, вмешался в разговор. Но она не была в этом уверена: в ушах у нее звенело, стены и потолок качались перед затуманенным взором.
– Днях этак в шести пешего хода. Если дождь пойдет и дороги развезет, они задержатся на день-другой.
По коже Анны пробежал озноб. Ей не хватало воздуха.
Страх. Вот что лишило ее сил и привело едва ли не к обмороку. Тяжелый, вязкий, панический страх.
Кто-то из мужчин снова заговорил. В комнате началось движение. Твердая рука легла ей на плечо. От неожиданности она вздрогнула. Над ней склонился Асканио. Его милое лицо казалось осунувшимся, но взгляд оставался бодрым и бесстрашным. Анна нашла в себе силы оглядеться. Луи, Карлос и Джосс успели уйти. В приемной, кроме нее, остались лишь Асканио и Морван. Темные глаза последнего были устремлены на нее.
Асканио ободряюще потрепал ее по плечу:
– Быть может, все обойдется. Нельзя исключать, что они обойдут ваши владения стороной. Но нам следует все же принять необходимые меры. Дело идет о подготовке к обороне.
Решительно отстранив Асканио, Морван подошел к ней и испытующе посмотрел в глаза.
– Армия направляется сюда, не так ли? И вам это, я вижу, хорошо известно.
– Да, – кивнула она. – Последние месяцы мы жили точно в преисподней, но я не ожидала, что к нашим стенам подступит дьявол собственной персоной.
– В таком случае соблаговолите просветить меня, миледи, каков он из себя, этот дьявол. Чтобы я мог хорошо себе представить, с кем нам придется иметь дело.
– Анна вам все объяснит, когда немного успокоится, – сердито буркнул Асканио. – Вы разве не видите: она сама не своя.
– Вижу, святой отец, но…
– Его имя – Гюрван де Бомануар, – собравшись с силами, прервала его Анна. – Луи только что описал его родовой герб.
– Мне известно, кто такие Бомануары, – кивнул Морван. – Они ярые сторонники французского короля, не так ли? Захват такой мощной прибрежной крепости значительно укрепил бы позиции всей франко-бретонской партии. И все же… Развязать военные действия вдали от их собственных владений – слишком уж смелый шаг, граничащий с безрассудством.
– Гюрван в недалеком прошлом имел некоторые основания притязать на Ла-Рош-де-Роальд. Только поэтому он отважился на столь отчаянный шаг.
– И что же это за основания?
– Мы с ним были помолвлены. Но после помолвку аннулировали.
Это известие как громом поразило обоих мужчин. Впрочем, Асканио был потрясен куда больше, чем Морван. Ведь он почитал себя ближайшим другом Анны, ее доверенным лицом, он был уверен, что знает о ней все. И вот выяснилось – она утаила от него столь важный эпизод из своего прошлого. Он не знал, что и думать.
Холодная рука страха вновь с силой стиснула сердце Анны. Борясь с дурнотой, она сделала глубокий вдох. Сейчас ей надлежало во что бы то ни стало вернуть мыслям ясность, ведь каждая минута была дорога.
– Асканио, мы должны удвоить количество стражей, – твердо и решительно произнесла она. – И не станем больше организовывать погони за мелкими воровскими шайками. Это пустая трата сил. Скажи Джоссу, что отныне он персонально отвечает за караул в надвратной башне. С этой минуты незнакомцам, за кого бы они себя ни выдавали, вход в крепость запрещен. Я немедленно отправлю гонцов к вассалам моего отца, пусть поспешат к нам на помощь. Они опередят Гюрвана.
Простившись с обоими рыцарями, Анна спустилась вниз по лестнице и поспешила в свою спальню. Там она сняла со стены лук и тронула пальцами тетиву, проверяя, хорошо ли та натянута.
– Что это вы затеваете?
Она удивленно вскинула голову. В дверях стоял Морван и с любопытством разглядывал ее оружие.
– Надо съездить на конюшни, предупредить людей, чтоб были начеку. – Анна сказала ему только часть правды. Там она практиковалась в стрельбе излука и во владении мечом. В последние дни у нее на это почти не оставалось времени, и сейчас необходимо было наверстать упущенное.
– С этим вполне справится Карлос. А вам не следовало бы сейчас покидать пределы крепости.
В голосе его слышались повелительные нотки. Тронув тетиву указательным пальцем, она пожала плечами:
– Враг в шести днях пути отсюда. Чего мне опасаться?
– Ваш противник мог выслать вперед разведывательный отряд. Например, под видом разбойничьей шайки. Нет, вы должны остаться здесь!
– Я буду осторожна. – Она повесила лук на плечо, подхватила со стола колчан со стрелами и зашагала к двери.
Но в проеме, преграждая ей путь, стоял Морван. Анна метнула на него сердитый взгляд. Он выдержал его и проговорил, чеканя каждое слово:
– Поскольку вы не способны позаботиться о собственной безопасности, Анна, и упрямо не желаете остаться, велите груму оседлать для меня коня.
И снова этот непререкаемый тон.
– Вы еще слишком слабы, чтобы выезжать верхом. К тому же я вовсе не нуждаюсь в вашей помощи.
– Силы мои восстанавливаются на удивление быстро. А сопровождать вас я намерен не только ради вашей безопасности. Хочу выехать навстречу этому Бомануару, чтобы вызвать его на рыцарский поединок.
– А вы, часом, не позабыли, что его сопровождает армия? Примите также в рассуждение, что, поскольку он дерзнул явиться в эти края и, вне всякого сомнения, намерен напасть на Ла-Рош-де-Роальд, понятие о рыцарской чести ему неведомо. Да что это я деликатничаю с вами? – Она махнула свободной рукой. – Знайте же, Гюрван попросту отъявленный негодяй. Ублюдок и мерзавец, каких поискать. Он велит своим воинам рассечь вас на мелкие кусочки. А теперь посторонитесь, сделайте одолжение. Мне недосуг. Меня дела ждут.
Но он и не подумал повиноваться. Анну так рассердило его упрямство, что она изо всех сил толкнула его в плечо. Морван стоял как вкопанный. Он даже не качнулся. Она невольно отметила про себя, что силы и впрямь возвращаются к нему с каждой минутой.
Он придвинулся к ней вплотную, так что они стояли лицом к лицу. «Как же он красив!» – мелькнуло у нее в голове. Лицо его поражало совершенством линий и пропорций, даже когда принимало гневное выражение, как теперь.
– Возвратившись к жизни благодаря вам, – произнес он глухо, – я поклялся стать вашим защитником.
Защитником. Святые угодники. Что, интересно знать, он о себе возомнил?
– Вы освобождаетесь от этой клятвы.
– Смею заметить, вы, леди Анна, не властны меня от нее освободить.
– Но дело ведь идет обо мне! Так что я имею полное право отвергнуть ваше предложение. Вдобавок вы забрали себе в голову эту мысль, когда были еще больны и не вполне отдавали себе отчет…
– Вы бессильны что-либо изменить, леди Анна. Клятва принесена, и я ее сдержу, хотите вы этого или нет.
Краска гнева бросилась ей в лицо. Да как он смеет обращаться с ней подобным образом?! «Я ее сдержу…» И это заявлено таким тоном, словно она – вещь, которой он может распоряжаться по своему усмотрению, «…хотите вы этого или нет». Эти же самые слова всегда произносил ее отец, давая понять матери, сестре и самой Анне, что спорить с ним бесполезно. Воля владетельного лорда должна быть исполнена, и глупые женщины не смеют ему перечить. С каким трудом она сдерживалась, чтобы не наговорить родителю резких слов. Но отец и в самом деле был полновластным хозяином крепости. И вот теперь на эту роль в ее собственном доме претендует какой-то наемник, едва с ней знакомый…
– Сэр Морван, попрошу вас впредь помнить, что, какую бы клятву вы ни принесли Господу, это Его и ваше дело, но отнюдь не мое. Не рассчитывайте, что я с благосклонностью приму ваше предложение быть моим защитником. Мне слишком хорошо известно, что цена подобной услуги, оказанной любым из мужчин, может оказаться слишком высока, а польза от нее – сомнительна. – Она с достоинством вышла в коридор сквозь дверной проем, который он нехотя освободил, и, обернувшись, добавила: – И вот еще что. Никто из находящихся в этих стенах не смеет мной командовать. Даже Асканио. А уж вы тем более.
Глава 7
Анна провела весь день на ферме. Она объезжала лошадей и стреляла в цель из лука. В сумерках приехал Карлос, с его помощью она немного попрактиковалась во владении мечом. Асканио, более опытный боец, который прежде обучал ее этому искусству, остался в крепости. Теперь, когда Гюрван шел на Ла-Рош-де-Роальд во главе своей армии, Асканио не мог тратить драгоценное время на тренировочные бои. Анне пришлось довольствоваться услугами старшего грума.
В эти полные трудов и забот часы она отрешилась от мрачных мыслей о предстоявшей осаде крепости, но поздним вечером, в тиши спальни, вновь ощутила приступ тревоги, граничащей с паникой. О, как она ненавидела себя за такое малодушие!
Страх не отступал. Ей стало не по себе в маленькой комнате, где стены и потолок, казалось, вот-вот сомкнутся, погребая ее под собой. Выхватив из кольца на стене горящий факел, она вышла в коридор и поднялась по лестнице на крышу замка. С моря дул ветер. Он растрепал ее волосы, взметнул пышные пряди и забросил их ей на лицо.
Она прошла к парапетной стене с бойницами и повернулась лицом к морю. Ночь была темной, но на ясном небе горели звезды. Их серебристое сияние отражалось в легкой ряби, которой была покрыта поверхность моря. Анна поместила факел в кольцо на стене и плотнее запахнулась в плащ.
Если Гюрван атакует Ла-Рош-де-Роальд, никакие переговоры не спасут ее обитателей. Выдержать длительную осаду им тоже будет не под силу. Именно на это он и рассчитывает. Чума унесла жизни многих воинов и без того немногочисленного гарнизона, во главе которого стоит теперь не грозный сэр Роальд, а его юная дочь…
Ход ее мыслей прервал какой-то шорох. Она едва не вскрикнула от неожиданности и, обернувшись, увидела, как из лестничного проема выныривает на крышу темный силуэт. Высокая прямая фигура на миг замерла словно в нерешительности.
Анна тотчас же узнала сэра Морвана. Испуг ее прошел без следа, она облегченно вздохнула. Пусть утром они повздорили, но сейчас, в эту минуту слабости, она была несказанно рада его видеть. Он казался ей воплощением силы и решительности.
– Сэр Морван.
– Миледи.
– Подойдите сюда. Море нынче такое красивое.
Он взобрался на зубчатую стену башни и подошел к ней. Их разделяло не более фута. Морван задумчиво взглянул на ночное небо.
– Верите ли вы, что по звездам можно узнать будущее? – спросила она.
– Мой учитель уверял, что звезды знают все. Он преподал мне начала астрологии, но небо столько раз забывало предупредить меня о грядущих значительных событиях, что я перестал искать у него советов.
– Видно, вы просто были не слишком прилежным учеником. Жаль. Сейчас нам обоим не мешало бы заглянуть хотя бы на две-три недели вперед.
– Неужто это помогло бы вам побороть страх? Ведь вы все никак от него не оправитесь, хотя и скрываете это. Надо сказать, не без успеха. Но тем, кто вас хорошо знает, заметно, в каком вы смятении.
– Покажите мне женщину, которую не взволновало бы известие о приближении вражеской армии.
Пламя факела, дрожавшее на ветру, освещало контуры его мужественного, волевого лица. Анна не могла не залюбоваться им. Несколько мгновений она молча стояла, вглядываясь в его четкие, гармоничные черты, и наслаждалась чувством безопасности и покоя, которое возникло в ее душе, стоило только ему взойти на башню.
– Анна, за всем этим кроется какая-то тайна. Я это чувствую. Поведайте ее мне. Я не обману ваше доверие.
Она согласно кивнула. А ведь даже Асканио не был посвящен в подробности ее помолвки. Нет, она нисколько не сомневалась в преданности рыцаря-монаха, в его готовности принять за нее самый тяжелый бой и умереть ради ее спасения. Но при одном взгляде на Морвана Фицуорена, этого малознакомого ей человека, в душе ее возникала уверенность, что он сумеет не только защитить любого, кому потребуется его помощь, но в самом тяжелом бою отстоит и собственную жизнь.
– Мама умерла, когда мне было десять. А через год отец решил, что пришла пора просватать меня. Отец Гюрвана просил у него моей руки для своего сына. Союз этот был выгоден для обеих сторон. Та ветвь семьи Бомануаров, к которой принадлежат Гюрван и его отец, очень родовита, но владения их невелики и малодоходны. Мой отец приобрел бы в случае нашей помолвки влиятельного союзника, они же получили бы часть наших земель в сердце страны, близ Ренна.
Она немного помолчала, собираясь с мыслями, и затем продолжила:
– Они приехали на оглашение, когда мне сравнялось двенадцать. Гюрвану было шестнадцать. После церемонии я должна была отправиться в их замок, где моим воспитанием занялась бы леди де Бомануар, мать Гюрвана. Бракосочетание назначили через три года. Гюрван при виде меня не смог скрыть разочарования. – Она слабо улыбнулась, вспомнив, как вытянулось лицо жениха. – Я была столь же некрасива, как и теперь, и слишком высока для своих лет. Да и манеры мои, что греха таить, оставляли желать лучшего. Во время церемонии ему пришлось приподняться на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Это задело его самолюбие.
– Юные леди до определенного возраста растут быстрее, чем их сверстники, – заметил Морван. – Но мне хотелось бы знать, зачем это вы оклеветали свою внешность? Вы на редкость хороши собой!
Анна приняла этот комплимент как дань вежливости. Это сказал бы на его месте любой благовоспитанный человек. Она поблагодарила его, рассеянно кивнув, и вернулась к своему рассказу:
– Я помню, как неприятен был мне его взгляд. Светло-голубые водянистые глаза, холодные и пустые, скользнули по моему лицу, и я поежилась. Праздник был долгим. Уже далеко за полночь все, кто в нем участвовал, наконец, заснули.
– Вот тогда-то все и случилось? – Вопрос Морвана звучал скорее как утверждение.
– О, да. Я крепко спала, когда они ворвались в мою комнату. Гюрван и его отец. Старший де Бомануар зажал мне рот ладонью и удостоил сообщения, что ему необходимо, чтобы простыни были окроплены кровью. В таком случае помолвка не сможет быть расторгнута.
Морван сжал ее локоть. Глаза его пылали яростью, губы были плотно сжаты.
– Я пыталась высвободиться. Отчаяние придало мне сил, так что сэру де Бомануару стоило больших трудов удерживать меня. В конце концов, Гюрван пожаловался, что он не может. Я тогда подумала, он меня пожалел. И только гораздо позднее поняла, в чем было дело. Тогда родитель заявил, что сам мной займется. Представьте, я находилась в собственной спальне, в замке своего отца, полном слуг и воинов, вассалов, родных… Но никто не мог защитить меня от этих негодяев, никто, кроме меня самой.
– И вам удалось от них отбиться? – с надеждой спросил Морван.
– Представьте себе, да. Я нащупала на столике у кровати свой кинжал, которым пользовалась за столом вместо ножа, и изо всех сил ударила де Бомануара-старшего в спину, чуть ниже плеча. С тех пор он уже не мог удерживать меч в правой руке. Гюрвану, впрочем, тоже от меня досталось: его я полоснула по лицу. А как только ладонь его родителя соскользнула с моего рта, я принялась звать на помощь.
Она умолкла, чтобы перевести дух. Картины той страшной ночи стояли у нее перед глазами. Она и теперь испытывала нечто похожее на тот животный ужас, который ей, двенадцатилетней, довелось пережить в столь памятную ночь своей помолвки. Но ведь тогда она выстояла! Выстоит и нынче. Нельзя позволять страху безраздельно завладевать душой.
– Первым меня услышал брат. Он ворвался в комнату с мечом в руке. Но я продолжала кричать, пока в мою спальню не вошел отец. Представьте, что он там увидел: брата, приставившего острие меча к горлу Гюрвана, простыни, окропленные кровью… Их, а не моей! Когда рана старшего де Бомануара затянулась, они отбыли в свои владения. Разумеется, без меня.
– И вследствие этого помолвка была расторгнута?
– Не сразу и вовсе не из-за событий той ночи. Двумя годами позднее ее расторг епископ по настоянию моего отца. Потому что началась война, и отец не пожелал связывать себя узами родства со сторонниками французского короля. Бомануар-старший наверняка предвидел, что после смерти старого герцога в Бретани случится нечто подобное. И что они с моим отцом станут противниками. Поэтому он задумал лишить меня невинности в ночь помолвки. Тем самым он исключил бы возможность расторжения этого соглашения и обеспечил бы своему сыну выгодную партию.
– Но разве они не могли подкупить его преосвященство, чтобы тот снова объявил помолвку действительной?
– Как раз этого и опасался мой брат. Он отправился в Авиньон и привез оттуда свидетельство об аннулировании помолвки, которое было подписано самим папой. Но в Авиньоне тогда свирепствовала чума. Драго заразился и, возвратившись домой, умер.
Морван понимал, как тяжело ей вспоминать об этих трагических событиях. Рассказывая об этом, она вновь пережила ужас, унижение, скорбь по безвременно ушедшему брату. Он притянул ее к себе и нежно обнял за плечи. Анна не сопротивлялась. Положив голову ему на грудь, она сдавленно всхлипнула.
– И вы сохранили папский указ?
– Разумеется. Более того, копии этого документа я отослала епископу и Гюрвану. И решила, что стала наконец свободна от притязаний де Бомануаров на мою особу и на владения нашей семьи в Ренне.
Так оно и было бы, окажись на месте Гюрвана человек чести. Но со смертью Драго де Леона Анна становилась наследницей как минимум половины всего имущества.
– Если он возьмет крепость приступом, мне придется попрощаться с жизнью. Он меня убьет за то, что я сделала тогда с ним и его отцом.
Морван потерся щекой о ее пушистые волосы.
– Ему невыгодно вас убивать, Анна. Ведь вы – его главный трофей. Он возобновит прежние притязания на вашу руку и имущество. Захватив крепость, Гюрван тотчас же объявит папский указ подделкой. Да и в любом случае его мало заботит, кто и что привез сюда из Авиньона. Сам-то он будет здесь, а вы – в его руках. Если ему удастся сделать вас беременной, ни о каком аннулировании помолвки больше и речи не будет.
Морван хорошо представлял себе, как будут развиваться события в случае захвата крепости армией де Бомануара. Ведь Гюрваном движет не одна лишь жажда наживы, но еще и уязвленное самолюбие. Он выказал мужскую слабость в присутствии своего отца. Одного этого было бы достаточно, чтобы возненавидеть женщину, виновную в таком позоре. Но в добавление она еще и полоснула его кинжалом по лицу. Наверняка он больше всего на свете хотел бы умертвить ее, но поскольку леди Анна нужна ему живой, он найдет иные, более изощренные способы отплатить ей за все.
Похоже, она думала сейчас о том же, что и он. И смерть показалась ей куда предпочтительнее, чем те гнусные издевательства, которым подвергнет ее этот негодяй в случае своей победы. Она еще теснее приникла к груди Морвана. Он окутал ее тело полами своего плаща и стал легонько покачивать из стороны в сторону, словно баюкал дитя. И оба в этот миг пережили тоже чувство душевного единения, какое испытали тогда, в госпитальном шатре, когда он был уже заражен чумой, но не знал об этом. Разница была лишь в том, что теперь не он, а она смотрела в лицо смерти.
Сквозь плотную шерстяную ткань плаща он чувствовал кожей рук тепло ее тела. Ее нежное дыхание ласкало его шею у самых ключиц. Все его чувства были полны ею.
Морвану стоило огромного труда подавить все возраставшее желание. Ему мучительно хотелось покрыть ее лоб и веки нежными поцелуями, сжать ладонями ягодицы… Он не привык себя сдерживать, но сейчас обстоятельства требовали этого. Разве мог он злоупотребить ее доверием, разрушить ту незримую нить дружбы и понимания, которая их связала?
– Вам следует как можно скорее отсюда уехать. Пусть Асканио проводит вас в аббатство. Отправитесь завтра же поутру.
– Но если я уеду, крепость захватит Гюрван!
– Я останусь защищать ее.
Анна уперлась руками ему в грудь и, отстранив лицо, посмотрела ему прямо в глаза.
– Много ли вы можете один, при всей вашей доблести и воинской сноровке? Остальные и не подумают биться против такого сильного врага. Если владелец крепости позорно бежал, за кого они станут проливать кровь? Я, конечно, не владелец, но старшая в роде. Поймите, я не могу покинуть Ла-Рош-де-Роальд, оставив ее на милость Бомануаров и французов. Крепость окажется навеки потеряна для нашей Бретани!
Она говорила, все более воодушевляясь. Глаза ее горели решимостью. О былых страхах, слабости больше не было и помина. Разомкнув его руки, она пошла к лестнице. Морван опередил ее и стал спускаться первым, галантно поддерживая ее за руку. Он проводил ее до двери спальни. На пороге Анна остановилась.
– Вот уж не думала, что мне доведется подружиться с кем-либо из рыцарей так же крепко, как с Асканио. Выходит, я ошибалась.
Он взглянул сверху вниз на ее взволнованное лицо. Искушение оказалось слишком велико. Наклонившись, он положил ладони ей на плечи и приник к влажным розовым губам. Ему просто необходимо было ощутить вкус этих губ. И скрепить дружбу, о которой она только что говорила. Но этот поцелуй означал и другое: он лишний раз напоминал, что он не является священником в отличие от Асканио.
Приняв его поцелуй за изъявление дружбы – и не более того, – как только он выпрямился, с надеждой произнесла:
– Но быть может, все мои страхи и опасения напрасны? Вдруг он вовсе здесь не появится?
