355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Майкл Утгер » Охота без милосердия » Текст книги (страница 3)
Охота без милосердия
  • Текст добавлен: 13 сентября 2016, 17:15

Текст книги "Охота без милосердия"


Автор книги: Майкл Утгер


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Стук в дверь оборвал ее мысли. В дом вошел Слим. Тэй называла этого парня «третьим оком Криса». Он замечал все, что нужно и не нужно. Не человек, а машина. Такой на все способен, Тэй не любила его и даже побаивалась. По его лицу никогда не поймешь, о чем он думает и есть ли у него вообще человеческие эмоции и чувства.

– Вы мне велели зайти через десять минут, сэр, – отчеканил Слим от порога.

Крис не раз просил его так не обращаться к нему. Он не терпел всякого рода субординации и пытался расположить Слима к себе и сбросить с него маску прислуги. Но Слима переделать не удалось. Он был упрям во всем.

– Для тебя есть дело, Слим. Ты знаешь, где находится тюрьма в Краун-Пойнте?

– Я найду, сэр.

– В двенадцать часов выпускают тех, кто отбыл свой срок. Встретишь двоих и привезешь их сюда.

– Они знают об этом?

– Даже не догадываются, Назовешь им мое имя, этого достаточно. Будь осторожен, возможна слежка. Предварительно подготовь себе маршрут для отхода. Мне нужны эти люди, Слим.

– Я все понял, сэр.

– Отлично. Возьми из письменном столе вырезку из газеты, там помещены их портреты, и карту города. Выезжай завтра в семь утра на «паккарде». Дорога не близкая.

– "Паккард" сломан.

– Пусть Джо вставит провод высокого напряжения на место. Машина в полном порядке.

Слим взял с письменного стола бумаги и вышел. Дэйтлон допил джин, встал с кресла и приблизился к Тэй. Положив руки ей на плечи, он прижал ее к своей груди и провел щекой по пышным волосам.

– Все будет хорошо, малыш. Фортуна не отворачивается от человека дважды.

В глазах Тэй застыли слезы. Она молчала. Он не должен был видеть ее слабости.

– Ты немного устала. Нервишки шалят. Даже в самом прочном материале есть свои слабые места. Мы их защитим.

– Цветы распускаются, – прошептала она. – Как тихо и красиво. Весна.

Крис поднял ее на руки и понес в соседнюю комнату. Его острый и расчетливый ум становился самым стандартным, когда он думал, что женщине достаточно только ласки, и все преграды будут сметены.

Красивая, умная, женственная, чуткая Тэй думала иначе.

3. Вы еще вернетесь

– Получите свое барахлишко, мальчики. – Надзиратель открыл металлические дверцы шкафа и достал два небольших чемоданчика, обшитые фанерой и перевязанные веревками. – Проверьте, все ли на месте, и распишитесь.

Он поставил поклажу на перегородку.

– Ну? Что уставились?

Двое парней переглянулись и пожали плечами. Все они делали синхронно, как братья Блу из мюзикла. Того и гляди отобьют чечетку.

Кличка «братья» прилипла к ним задолго до тюрьмы. В чем им везло, как они считали, так это в том, что даже тюрьма не смогла их разлучить.

– Брось, Солл, – сказал тот, что повыше, – Не смеши людей. Разве мы можем помнить, что клали в эти сундуки шесть лет назад?! Оставь их у себя.

– Мы не надолго, – вступил второй. – Через пару дней вернемся.

– Да, Джакобо прав. Глупо таскать эту рухлядь за собой.

Тот, что повыше, подтянул штаны и погрозил пальцем.

– Не забудь, Солл, через сорок восемь часов поставить нас на довольствие. Мы вернемся голодными. – Джакобо улыбнулся, выставляя напоказ щербатые зубы.

– Да, да, Солл, а то в прошлый раз мы так и не поужинали, Не забудь еще вычистить нашу камеру и проветрить ее.

– Ну, хватит болтать. Не теряйте времени, у вас его немного. Распишитесь за вещи и проваливайте.

– До свободы еще три минуты. Успеем. Поставь-ка, Чез, свою подпись банкира на вонючем листке.

Поочередно расписавшись в учетной книге, бывшие заключенные схватили свои пожитки и в один голос весело крикнули: «Чао!»

– До скорого, мальчики. Желаю весело провести время на свободе. Постарайтесь не цеплять заразу, здесь вас лечить не будут.

– Отличная идея, Чез! Подхватить сифилис и через полгода сыграть в ящик. Никто уже не вернет трупы обратно в камеру.

Солл смотрел с тоской на веселых парней, в жилах которых бурлила неаполитанская кровь. Редкая возможность увидеть их чистыми и бритыми. Солл хорошо относился к ним и даже сочувствовал. Многие гниды выходили за стены тюрьмы, хотя им бы надлежало сидеть в ней с цепью на шее, а эти безродные макаронники обречены на вечное прозябание в клетке, сжигая свою молодость и пыл.

– Плоские шутки, Джакобо. Проваливайте! – рявкнул Солл.

– Этот тип думает, что он очень страшен и грозен. А? Как думаешь, Чез?

– Я весь дрожу. Пора сваливать.

Появился сопровождающий со связкой ключей. Сначала они шли по узкому длинному коридору, затем спустились на два этажа, перебрасываясь остротами с заключенными, чьи обросшие рожи торчали из-за решеток, потом новый коридор, десяток дверей, стук каблуков, звон ключей, серые стены и, наконец, ворота.

Охранник у последней двери проверил пропуска и взглянул на часы.

– Опаздываете. Сорок секунд свободы уже съели.

Он отодвинул засов и открыл стальную калитку. Узники переступили порог и услышали, как за спиной хлопнула дверь.

Яркий солнечный свет ослепил их, и они замерли на месте, щуря глаза.

Чезаре оглянулся.

– Как приятно не видеть за своей спиной надзирательские рожи!

– Дыши поной грудью, Чез, и забудь о них. Давай решать, в какую сторону нам идти. Что-то я не вижу указателей.

– А небо-то без клетки. Как тебе это нравится? Чистенькое! Кто-то его простирнул к нашему выходу. Голубое, как над Неаполем.

– Может, еще стихами заговоришь? Совсем рехнулся на радостях!

– О, нет! Вернется на землю. Есть идея смыться.

– Идея принимается каждый раз, как выдвигается, но результат всегда остается прежним. И погулять не дадут и смыться не удастся. Когда на двоих шесть долларов, великие планы не сбываются.

– Зато за шесть долларов можно здорово напиться. Для любого бара это деньги.

– Идея принимается, эта уж наверняка осуществится.

Слим сидел за рулем «паккарда» и наблюдал за тем, как двое здоровенных парней, похожие на тех, чьи портреты он видел, вышли из ворот тюрьмы. Он ждал, когда отойдут в сторону, но эти идиоты поставили чемоданы на землю и разинули рты. Слиму надоело ждать, он повернул ключ зажигания, и мотор тихо заурчал.

Машина плавно подкатила к зевакам и остановилась у обочины. Приоткрыв заднюю дверцу, Слим коротко бросил:

– Садитесь в машину.

Джакобо, стоявший ближе, наклонился над дверцей и заглянул в салон.

– Ты это нам, дружок?

– Поговорим, когда откатим подальше.

Джакобо оглянулся. Через смотровое окошко за ними наблюдал охранник.

– Ты прав. Чез, в машину!

Они впрыгнули на заднее сиденье и не успели еще захлопнуть дверцу, как машина сорвалась с места.

– Кому мы обязаны столь пышной встречей?

– Меня прислал Дэйтлон.

Итальянцы переглянулись.

– Черт бы его подрал! Ты хочешь сказать, что Дэйтлон стал большим человеком, боссом?

– Тебя что-то не устраивает? – огрызнулся Слим.

– Нет, все в порядке, – сказал Чезаре. – Крис – отличный парень, немного фантазер, но вот уж не думал, что он захочет нас увидеть…

– Не только он, – оборвал его Слим, глядя в зеркало заднего обзора. – Вы остались кому-то должны на свободе?

– Нет. С кем надо, мы рассчитались. Кое-кто нам должен, но не мы.

Джакобо оглянулся. В трехстах ярдах на той же скорости шел черный «бьюик».

– Это ловкачи прицепились к нам, как только мы отъехали. Поджидали в переулке. Кто-то на вас имеет зуб?

– Нет, парень, это обычные копы из отдела по надзору за «бывшими». Они не представляют собой большой опасности. Их задача – ходить за нами по пятам. Через сорок восемь часов приволочь в суд, а затем водворить обратно в камеру.

– Это не входит в планы Дэйтлона. Уйти от них можно, но от этого положение наше не улучшится. Лишний день на свободе. Суета того не стоит.

– Посмотрим, – сказал Слим.

– Ну, как там Крис, дружок? Ты на него работаешь?

Слим молчал. Он снизил скорость и начал петлять по городу. Машина не отставала. По его расчетам, отрыв должен начаться с тридцатой авеню. Когда «паккард» свернул на нее, Слим выжал педаль газа. Гонки начались. За окнами мелькали улицы, перекрестки, дома. Фигура Слима оставалась неподвижной. Он крепко сжимал руль и перебирал ногами педали. Визг тормозов то и дело разрезал воздух. Канал, мост, поворот… Машина преследователей догоняла.

Братья прыгали на сиденье и орали, как на футбольном матче.

– Не подпускай их! Что ты делаешь?!

Следующий мост. В последнюю секунду Слим ударил по тормозам и свернул в сторону.

Машина преследователей влетела на мост и через секунду свалилась в воду.

– Фортиссимо! – вскрикнул Чезаре!

– Шедевр! – добавил Джак.

– Черт! Мост разобран! А где же предупреждение?

– Я утром убрал его, – тихо сказал Слим, сдавая назад.

Машина развернулась и медленно покатила по дороге.

Они видели в окно, как «бьюик» шел ко дну, и как из него выпрыгивали ребята в штатском. Барахтаясь в воде, они не знали, что им делать, то ли вылавливать свои шляпы, то ли плыть к берегу.

Дэйтлон сидел в глубоком кресле с сигаретой во рту и мягко улыбался. Гости устроились на диване и, причмокивая, потягивали виски из глубоких стаканов. Слим копошился возле бара с бутылками.

– Ты стал дорого стоить, Крис, – оглядывая помещение, обронил Джакобо.

– Внешний лоск. Он ничего не стоит. Я лишь подбираюсь к лакомому кусочку.

– Что ни говори, но здесь шикарно, – добавил Чез, ставя пустой бокал на стол.

– После камеры тебе куриный насест покажется дворцом. Но перейдем к делу. Как я понял, вас пасут копы, и мне это не нравится. Впрочем, это детали. Меня беспокоит другое обстоятельство. Вы получили четыре года, а вышли через шесть. Для дополнительного срока надо очень хорошо поработать. Неужели вы совершили какую-то оплошность в тюрьме? На вас это не похоже.

– Ты знакомился с нашим досье? – спросил Чез.

– Поверхностно. Я лишь знаю, что вас подставили и вы загремели на четыре года. Мне удалось узнать, где вас содержат и когда освобождают. Это все.

Джакобо провел ладонью по курчавой шевелюре и откинулся на спинку дивана.

– Много воды утекло, с тех пор, когда мы с тобой вместе коротали время за стенами Сан-Квентина. Если мне не изменяет память, то мы вышли из нее на четыре года раньше. Чудные были времена. Деньги валялись на земле, и только ленивый не хотел их поднять. Поначалу мы перебрались в Детройт, подальше от Фриско, где успели намозолить глаза, и занялись перегоном машин в Канаду.

– Да, я так и думал, – перебил Дэйтлон. – Учитывая какие вы водители, я предполагал, что именно Детройт вас соблазнит. Двадцать процентов машин Форда уходило налево. Без вас в таком деле не обойтись.

– Неплохие были времена. Мы хорошо заработали, но режим ужесточился. Автомобильные профсоюзы занялись тем же ремеслом, и нас поприжали. Мы с Чезом решили вернуться в Италию. Но, чтобы встать на ноги, денег не хватало. Вот тут нам и сделали хорошее предложение. Мальчики Капоне заправляли спиртным в Чикаго. Из Канады через Мичиган проходили огромные партии добротной выпивки. Мы с Чезом подрядились перевозить бочки на юг Иллинойса, где виски разливали по бутылкам. Да, у Капоне дело было поставлено на высшем уровне и платил он по высшему разряду. Наши кошельки достаточно набухли, и мы решили, что пришло время сваливать. Но у папаши Капоне не принято бросать дело. Никто из его шестерок не возражал против нашего ухода, но мы не знали, чем это кончается, у нас в то время еще сверкал наивный блеск в глазах. По обоюдному соглашению мы должны были отработать еще месяц. Через неделю на шоссе у Баут-Хилла произошла стычка между копами и автоколонной наших ребят. Шесть полицейских были убиты, один фургон взорван, один перевернут. Два ушли. Из наших погибли трое. Нас в этой ездке не было, но через три дня за нами пришли и взяли тепленькими из постелей в отеле «Бельведер». Позже мы узнали, что Капоне пошел на сговор с властями. Он должен был сдать убийц легавых взамен спокойствия. Конечно же, губернатор не был дураком и все понимал, но он получал свою мзду, копам нужны были козлы отпущения, а общественности кость, которую она могла бы грызть.

Капоне своих людей не сдавал, а мы уже отрезанный ломоть, и нас не жаловали. Полиция нашла в нашем номере автоматы «Томпсона», из которых расстреляли патруль на шоссе, и этого оказалось более чем достаточно. Газеты пестрели нашими портретами. Но показательного процесса не получилось, у них произошла осечка. Дело в том, что у нас с Чезом было железное алиби. Во время разборки на шоссе мы гуляли в кабаке в центре города, и нас хорошо запомнили. Когда мы дорываемся, нас всегда запоминают. Кабак также принадлежал Капоне, и там виски лилось рекой. Таким образом, и Капоне и власти попали в переплет. Их соглашение дало трещину, и процесс пришлось замять, а мы получили всего по четыре года, как торговцы спиртным.

– Похожую историю я и слышал. Конечно без подробностей.

– Ну, это, скорее, предыстория. Краткий репортаж с места событий. Тюрьмой нас не очень-то запугаешь.

Все началось позднее, когда сухой закон встал всем поперек горла. Через три года губернатор нас освободил. Странное внимание с его стороны. Мы не видели подвоха и прыгали от радости. При этом нас лишили гражданства, которое мы получили еще десять лет назад. Таким образом, при освобождении нам выдвинули условие, что через сорок восемь часов мы должны покинуть страну. Лучшего и желать не стоит, но только не в тот момент, когда у тебя нет ни цента. Радость, с которой мы встретили ультиматум, быстро исчезла. Не имея гражданства, мы не могли получить паспорта на выезд. Без паспорта нас не примет даже Антарктида. Двое суток с нас не спускали глаз, а для верности подстроили уличную драку и пропороли мне ножом ногу, чтобы мы не были слишком прыткими. Снять кассу или вернуться к старым связям под прицелом невозможно. Через двое суток нас взяли за шкирку и водворили на место. Нашу камеру никто не занял, в тюрьме знали, что через пару дней мы вернемся. Обвинение безобидное: нарушение границы и бродяжничество. Смех, да и только. Не выезжая из страны, мы получили обвинение в нарушении границы. Еще бы! Мы ее нарушили, раз находимся на ее территории без гражданства и без права на жительство. Три года. Стандартный в этих случаях срок. Вот поэтому ты встретил нас не через четыре года, а через шесть. Три плюс три. Примитивная арифметика. И так до конца дней наших. Сегодня нас освободили на тех же условиях. Сорок восемь часов, а затем та же статья, и вновь три года. Сорок восемь часов, чтобы вознестись на небо. Чез утверждает, что его простирнули для долгожданной встречи с нами.

– Поэтому за вами увязался хвост?

– Ну конечно, – ответил Чез. – Их цель нас подранить, чтобы мы далеко не ушли. Ребята хорошо умеют разыгрывать спектакли.

– Им важно, чтобы мы не вышли на репортеров, а у меня была такая мыслишка, – добавил Джакобо. – Мы слишком много знаем. У губернатора рыльце в пушку. Его задача нас сгноить за решеткой.

Дэйтлон встал, подошел к окну и заложил руки за спину.

– Начальник тюрьмы Краун-Пойнта – ставленник губернатора, вот почему вас держат именно там. Уверен, что ваша камера пустует.

– А мы и сами это знаем, – усмехнулся Джак. – Весь персонал это знает.

– Я затеял серьезную игру, ребята, – тихо начал Дэйтлон. – Мне нужны хорошие водители. Надеюсь, обойдется без крови. Несколько банков ломятся от денег, и я хочу их одолжить у толстосумов.

Итальянцы переглянулись. Джакобо тут же спросил:

– Без крови? Это с той охраной, что сегодня наполняет каждую федеральную лавочку?

– У меня все спланировано.

– Тебе, конечно, виднее, – пробурчал Чез. – Ты в банковском деле смыслишь!

– Работаем год и разбегаемся. Каждый получит хороший куш. На билеты до Неаполя, думаю, хватит.

– Год? За год свинца получишь в сто больше, чем денег! – взорвался Чез.

Дэйтлон оглянулся. Его лицо побледнело.

– Я не уговариваю. Вы можете вернуться туда, где вас подобрали.

Чез открыл было рот, но Джак остановил его.

– Мальчик вспылил, ты его прости, Крис. Я скажу за нас обоих. По мне лучше сдохнуть сейчас на свободе, чем гнить живьем в камере. Чез думает так же, но мысль свою не умеет выразить. Я прав, малыш?

Джак сдавил кисть приятеля так, что побелели пальцы. Чез скривился и через секунду сказал:

– Конечно, вспылил. Я знаю только то, что тебе, Крис, можно доверять, ты надежный малый.

Дэйтлон взглянул на Джака.

– Для нас это шанс, Крис. Я в это верю. В тюрьме шансов нет.

Слабая улыбка коснулась лица хозяина.

– Я был уверен, что у вас с мозгами все в порядке. Детали обсудим позже. Вам надо отдохнуть с дороги. Здесь вы в полной безопасности. Слим проводит вас в новую камеру. Надеюсь, этой вы будете довольны.

4. Включен красный свет

Такси остановилось ярдах в ста от вокзала. Энтони Грэйс расплатился и вышел из машины. Вся его поклажа состояла из небольшого портфеля и пакета с продуктами. Несмотря на позднее время, жара не спадала. Улица не выглядела многолюдной, как в дневные часы, и это играло на минус, а не на плюс. Грэйс дождался, пока такси уедет, достал из кармана платок и вытер взмокшее лицо. Темный твидовый костюм и фетровая шляпа не очень хорошо сочетались с погодой, и Грэйс понимал, что выглядит чучелом, и этот факт раздражал его, но другой одежды у него не имелось.

Осмотревшись по сторонам, он направился к центральному входу, прижав подбородок к груди и изредка бросая взгляд то вправо, то влево. До отхода экспресса Чикаго-Колумбус оставалось десять минут, и Грэйс не торопился, стараясь избегать освещенных участков. В залитом светом зале вокзала Грэйс ускорил шаг и торопливо выскочил на перрон.

Часы на башне отстучали десять раз. Он прошел вдоль платформы, у которой стоял нужный ему поезд, и остановился возле вагона первого класса. Проводник проверил его билет и пригласил зайти, но Грэйс не торопился, он закурил и с беспечным видом начал прохаживаться, поглядывая в сторону здания вокзала.

Паровоз дал последний гудок, и вагоны дернулись. Грэйс бросил сигарету и вскочил на подножку. Он продолжал стоять в дверях, не отрывая взгляда от удаляющегося перрона, пока поезд не набрал скорость, и только после этого вошел в тамбур.

На восклицания проводника ему было наплевать, и, как только тот запер дверь, Грэйс прошел по коридору в последнее купе.

Он не рассчитывал ехать в одиночестве, но, распахнув дверь купе, на секунду задержался, не отпуская ручку.

У окна сидел мужчина с газетой в руках и внимательно читал. Он даже не поднял глаз на вошедшего. Грэйсу показалось странным, что в купе едут всего два пассажира – он и этот тип. Остальные клетушки были забиты до отказа, как он успел заметить, проходя по коридору. Грэйс не мог задержаться в дверях слишком долго. Он тихо зашел и сел возле двери, так чтобы в любой момент можно было выскочить.

Парень у окна не походил на легавого. Слишком ухожен и спокоен. Грэйс смотрел на него не отрывая глаз. Тот, очевидно, почувствовал на себе взгляд, оторвался от чтения и, взглянув на соседа, улыбнулся. Это была открытая добрая улыбка, но напряжение Грэйса не спадало! Взгляд! Его смущал взгляд этого человека. Что-то подобное он уже видел. Человек улыбается, а глаза заморожены и заполнены обреченностью, словно он собирается спрыгнуть с небоскреба.

– Добрый вечер, – сказал человек, сидящий у окна. Грэйс коротко кивнул.

– Вот опять пишут про этого Капоне. Парень по популярности переплюнул президента страны.

Грэйс молчал.

– Вы не против, если я закурю? Окно можно приоткрыть. Честно говоря, я боялся, что моим соседом будет женщина. Если учесть то количество сигарет, которое я высаживаю за ночь, то мне пришлось бы забирать матрац и выселяться в коридор. Вы курите?

– Да, тихо ответил Грэйс.

– Отлично. Значит, мне повезло. – Болтливый сосед достал портсигар, зажигалку и положил на стол. – Вы до конца едете?

– Нет. Я выхожу ночью.

– Жаль. На ваше место могут вселить даму с одышкой или сердечной недостаточностью.

Грэйс ждал, когда же этот трепач откроет окно, он уже взмок в твидовом пиджаке, но окно оставалось запертым. Грэйс не рисковал снимать пиджак. В боковом кармане лежал кольт, и не время с ним расставаться. Конечно, его вид мог вызвать подозрения. Эдакий хлыщ, прилетевший с Аляски на вечеринку, но сосед не обращал внимания на его одежду.

– Один мой старый приятель из Калифорнии рассказывал мне историю… – внезапно человек у окна замолк – извините, я не представился. Меня зовут Дэйтлон. Точнее, Крис Дэйтлон.

Грэйс промолчал. Он чувствовал себя идиотом, но ничего не мог с собой поделать.

– А вас? – пауза длилась три секунды. – Хорошо. Бели это секрет, я буду называть вас Тони.

Грэйса стукнуло током, он сунул руку в карман, но ловкач у окна отбросил газету, за которой прятал двенадцатизарядный люгер, и черный ствол уже смотрел ему в переносицу.

– Бросьте, Тони. Вы не готовы к отпору и давайте не будем испытывать судьбу. У меня мирные планы, я не охотник, и наш разговор не принесет вам никакого вреда. Так что постарайтесь не накалять атмосферу, без того душно. Снимайте свою шубу и повесьте на вешалку. Мне больно смотреть, как из вас выходят последние соки.

Грэйс решил, что сможет выкрутиться из этой передряги. Парень слишком беспечен. Его люгер стоял на предохранителе. Тони встал, снял пиджак и положил его рядом на сиденье. Дэйтлон улыбнулся.

– Замечательно. Осталась одна деталь.

Палец Дэйтлона скользнул по рукоятке и снял предохранитель. Грэйс понял, что его перехитрили.

– Ну вот, так будет лучше.

Не отводя оружия от цели, Дэйтлон протянул руку и взял пиджак. Обшарив карманы, он изъял пистолет и убрал его в свой карман. Люгер он сунул за пояс.

– Теперь можно покурить и обсудить некоторые детали.

Грэйс не считал себя побежденным, в его положении любой риск оправдан, но он не стал торопиться. До ближайшей станции два часа пути, и он успеет поставить все на свои места. К тому же ему показалось, что его сосед не намерен открывать пальбу в вагоне, набитом пассажирами.

– Так что вам от меня надо? – тихо спросил Грэйс.

– Не терзайтесь, Тони. Вы не допускали ошибок, и полиция на ваш след не вышла. Я частное лицо и вел это расследование, преследуя собственные цели. У меня нет намерения сдавать вас властям. Извините мои методы, но другой возможности поговорить с вами не нашлось. Не забивайте себе голову планами побега или схватки, это вам не понадобится. Лучше будет, если вы расслабитесь и выслушаете меня. Вдруг мое предложение покажется соблазнительным.

Грэйс снял шляпу и распустил узел галстука.

– Я давно слушаю, как вы меня пичкаете предостережениями. Словоблудие – ваше слабое место.

– Да это только так кажется, что я вас уговариваю. Я себя убеждаю, что не ошибся в вас.

– Бывает. Может быть, перейдем к делу?

– Конечно. Зная ваше сегодняшнее положение, мистер Грэйс, я пришел к выводу, что оно безвыходное. Мне пришла в голову мысль предложить вам выход.

– Вам нужны рейнджеры?

– Тонко подмечено.

– А на что я еще могу сгодиться?!

– На многое.

– Ну, если вы прочли мое досье, то чего мне от вас ожидать. Дешевый шантаж. Тебе, парень, заказана дорога в ад, но я хочу открыть тебе ворота в рай. И то и другое называется «тем светом», или небытием, или преисподней, – как хотите…

– Вот тут вы на сто процентов правы. Я предлагаю вам смерть, но с одной оговоркой: вы погибнете, как полагается умереть солдату, в бою, а не на виселице в Техасе, и при этом получите страховку. Хорошие деньги… Я ведь знаю, что вам на себя наплевать, но у вас осталась дочь…

Грэйс вздрогнул, словно ему наступили каблуком на мозоль.

– Хорошая подготовка, Дэйтлон. Работаете без промахов, профессионально.

– Не искрите, Грэйс. Вы еще не уловили сути.

– Так вы же не выкладываете суть, вы льете воду.

– Я собираю крепких надежных ребят для чистки некоторых казенных домов. У меня на примете десятка два банков, которые я намерен вскрыть. По моим предварительным прикидкам, куш должен составить пять-шесть миллионов. Мне нужно шесть-семь человек, таких, как вы, ребят. Всем поровну. Кто не выживет, деньги перейдут к наследникам. Работы хватит на год.

– Кто вам меня порекомендовал?

– Хороший вопрос. Но на него я отвечу позже.

– Вы хотите услышать «да», а потом вдаваться в подробности?

Я вряд ли отвечу вам согласием. Даже на ваших условиях. Гангстера из меня не получится, против мирных людей я воевать не привык.

– Не воевать, а защищаться, если этого потребует обстановка. В Техасе вы разгромили банду подонков. Не так ли?

– Вы правильно заметили – подонков!

– Никто не требует от вас поднимать оружие на людей, можно обойтись без брови.

– Фантастика! Да вы и сами понимаете это.

– Я хорошо знаю банковскую систему, и у меня все продумано до мелочей. Я ведь не головорез из команды Капоне. Во всяком случае, вас никто не заставляет стрелять. Вы наверняка не из тех, чьи счета в банке перевалили за шестизначные цифры. Вам ясно, что эти деньги не заработаны горбом. Вы знаете, кому они принадлежат. Не таким, как мы, а тем, кто у нас их отнял. Я хочу получить свою долю обратно.

– Наслушались красной пропаганды и решили сделать революцию?! Таких, как я, полно. Почему вы остановились на мне?

– В революции я не верю, в пропаганду тоже и остановился я не на вас. Я служил в морской пехоте, как и вы, но значительно раньше. У меня был друг Генри Бард. Я демобилизовался и поступил в университет, а он завербовался рейнджером на Карибские острова. Полгода назад я нашел его и хотел притянуть на свою сторону, но, к сожалению, Бард попал в переплет на Ямайке, и ему раздробило бедро. Он вышел в тираж и сел у камина на ранчо отца. Бард рассказал мне историю своего друга Энтони Грэйса, который дезертировал из армии и вернулся на континент, чтобы отомстить за честь своей малолетней дочери. Банда подонков изнасиловала двенадцатилетнюю девочку в ее собственном доме в то время, когда ее мать прохлаждалась с любовником, оставив ребенка без присмотра. [3] Его рассказ привел меня в бешенство. Я был целиком на вашей стороне. Я поехал в Хьюстон и кое-что раскопал. Чернокожий паренек по имени Джо Чемберс мне рассказал историю, как вы разделилась с этой бандой.

– Но Чемберс не знал, как меня найти.

– Но я очень хотел вас найти. А когда я чего-то хочу, то добиваюсь своего. Джо действительно не знал, где вас искать. Он вывез вас на северное шоссе Джорджтауна, где вы пересели в машину и уехали из штата. Для начала я воспользовался военным ведомством, где как «журналисту» мне разрешили покопаться в старых архивах наших колониальных войск. Там нет никаких секретных данных, и это не составило особого труда. Я нашел вашу военную карточку и выяснил, что из ваших родственников живы два брата. Один живет в Калифорнии, второй в Чикаго. Младший брат – преуспевающий адвокат в Лос-Анджелесе, с хорошими связями и прекрасным положением в обществе. Женат, имеет двоих детей. Не знаю почему, но чутье мне говорило, что вы отправитесь к одному из своих братьев. Старший ваш брат имеет ресторан в Чикаго. Точнее, совладелец. Он одинок и ведет замкнутый образ жизни. Мой выбор пал на Чикаго не потому, что до Чикаго ближе, чем до Калифорнии, и не потому, что младший брат мог вас не принять. Вряд ли вы сами захотели бы стать для него обузой. Беглый убийца никогда не мог придать своему родственнику лишнего веса в обществе. А если вспомнить, что Чемберс вывез вас на северное шоссе, то мои догадки подтверждались. Мои люди проверили дом вашего родственника в Чикаго. Конечно, вас там не оказалось. Рэд Грэйс большую часть времени проводил на работе. Ресторан «Вирджиния» находится на шестидесятой авеню в многоэтажном доме, занимая весь первый этаж и, конечно же, подвал. Несколько дней наблюдений убедили меня в том, что вы скрываетесь именно там.

После закрытия ресторана служащие покидают заведение через тридцать-пятьдесят минут. Рэд, однако, задерживался дольше других, на час или два.

Мой человек под видом электрика проник в подвал. Достаточно было сделать замыкание на верхних этажах. Силовые щиты расположены внизу и, несмотря на протест Рэда, он был вынужден впустить в свою берлогу постороннего. При этом Рэд очень нервничал, хотя в подвале достаточно подсобных помещений и многие заперты на висячие замки. Отличное убежище! На нем мы и остановились. За рестораном и за вашим братом было установлено круглосуточное наблюдение. Я понимал, что вы не из тех людей, которые способны вынести добровольное заточение слишком долго. Лучше быть подстреленным в полете, чем сгнить среди крыс. Это та пружина, которая всех нас объединяет. Этим мы отличаемся от обывателя. И только эта причина привела меня к вам. Ну ладно, вернемся на исходную точку. Наблюдение длилось около месяца. Четыре дня назад Рэд Грэйс идет в ломбард и закладывает золотые часы с монограммой. Фамильная реликвия. Очень странный шаг для обеспеченного человека, и вряд ли он сильно нуждается в деньгах. Похоже, вы не захотели брать у него денег, что вполне похоже на такого человека, как Тони Грэйс. На вырученные деньги Рэд покупает одежду на два размера больше, чем носит сам, затем едет на вокзал и берет билет до Колумбуса. Мой человек, который стоит за его спиной, скупает остальные места в том же купе, на этом следствие закончено. Как вы видите, в расчетах я не ошибся. Половина дела сделана, Теперь меня интересует только ваше согласие на сотрудничество.

– Вы нашпигованы информацией, как рождественский гусь яблоками. Вам могут позавидовать опытные сыщики ФБР.

– К их сожалению, мы по разные стороны баррикад. Полиция вас не нашла и не найдет. Я умею не только искать, но и прятать. Однажды я спрятал четверть миллиона под самым носом у полиции. Денег они так и не нашли. Через несколько лет мне пришлось самому отдать эти деньги, по собственной воле. Глупая история! Теперь я хочу вернуть свое, и вернуть с процентами.

– Вы фанатик!

– Возможно. Я играю с вами в открытую, Грэйс. Мне нечего скрывать. Вас разыскивают за убийство первой степени в шести штатах. Я не пускаю вам пыль в глаза и не гарантирую жизнь. Но вы не из тех людей, которые могут быть казнены как преступники. Смерть в бою – это смерть солдата. Вы ходите по лезвию бритвы, рискуете каждую секунду. Рискуете тем, что живете. Точнее – бездарно существуете. Ведь на моем месте сейчас могли бы сидеть агенты ФБР или полиции, и они вам предложили бы только один выход – петля на шею, Я предлагаю другой, более гуманный, путь. Пусть он называется преисподней или саваном, как хотите, но он добровольный.

– Как бы вы ни были умны, но в вашей затее нет шансов на спасение.

– Я вам не предлагаю шанс. Это шанс для Бетти, вашей дочери.

– Возможно, здесь вы правы. Вы нашли нужную струну. Но ради чего рискуете вы, Дэйтлон? Зачем затеваете игру с огнем? У вас, как я догадываюсь, нет неприятностей, похожих на мои?

– Я игрок. Я много раз проиграл и теперь почувствовал в себе достаточно сил, чтобы выиграть. Я ставлю на кон все! Иногда мне кажется, что я похож на человека, который, сам того не подозревая, сгорает от нетерпения раздеться донага на публике. Все мои промашки не прошли даром. Накопился опыт, и пора сбросить с себя шкуру осла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю