Текст книги "Торир. Рыжебородый"

Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5

Они ждали ее. Священник – мрачный и встревоженный, Гийом – высокий, дерзкий, эффектно выглядевший в колеблющемся свете факелов. С ним было с дюжину вооруженных солдат с факелами в руках, нетерпеливо и опасливо переминавшихся с ноги на ногу. Джарел, увидев Гийома, ощутила, что ее почти остановившееся сердце вдруг застучало, как копыта пришпоренной лошади. Свет в ее глазах сначала померк, а затем вдруг взорвался яркой вспышкой. Кровь, подгоняемая бешено стучащим сердцем, быстрее побежала по венам. Гийом! Гийом, величественно оперевшись на меч, внимательно разглядывающий ее. Гийом, захвативший замок Джойри. Гийом, оскорбивший и унизивший ее. Гийом…

То, что Джарел несла в своем сердце, было тяжелее всех бед и невзгод этого мира. Под этой тяжестью подгибались колени, изнемогало работающее из последних сил сердце. Джарел едва сдерживала желание поддаться этой силе, лечь на пол, замереть и остаться лежать так навеки, с закрытыми глазами, плыть в серых облаках, кружащихся вокруг, обволакивающих ее со всех сторон. Но вот он, Гийом, – прямо перед нею. Этот человек нанес ей страшное оскорбление. Всей душой ненавидела она его до того момента, когда слилась в поцелуе со статуей черного бога. Всем тем, что осталось у нее вместо души, ненавидела она его сейчас. Нужно было сделать последнее усилие. Она должна довести дело до конца, разрядить натянутый лук… выполнить то, ради чего пожертвовала душой… А кроме того, Джарел была уверена, что обретенное ею оружие – обоюдоостро. Оно может поразить и того, кто несет его, если слишком долго откладывать решающий удар. Все это она проговаривала про себя, преодолевая густую, вязкую мглу, обволакивающую ее разум, замедляющую, затрудняющую движение мыслей. Невероятных усилий и напряжения воли стоили Джарел несколько шагов в сторону Гийома. Но вот наконец она оказалась рядом со своим врагом. Меч выпал из рук Джарел. Со звоном ударился он о мокрый каменный пол подземелья. И вот Джарел протянула руки навстречу Гийому.

Он принял ее в свои сильные объятия, обдав запахом пота и винным перегаром. Она услышала его победный и в то же время полный ненависти смех. В следующий миг навстречу его губам потянулся ее раскрытый для поцелуя рот. Их уста почти слились, когда Гийом вдруг заметил радостный блеск в янтарных глазах рыжеволосой девушки-воина из рода Джойри. Это удивило его, но Гийом был не из тех, кто позволяет случайным сомнениям взять верх над собою. Его губы впились в уста Джарел.

Поцелуй был долгим. Вдруг девушка почувствовала, что Гийом вздрогнул в ее объятиях. Губы, касавшиеся ее уст, за долю секунды похолодели.

Медленно-медленно тяжесть, давившая на нее изнутри стала уменьшаться, исчезая, оставляя свободными ее сердце и разум. Сила вновь наполнила ее тело. Мир снова ожил, вернулись краски, звуки, ощущения. Поняв, что дело сделано, Джарел оторвалась от губ Гийома и сделала шаг назад, с любопытством и с победной улыбкой глядя на него.

Румянец слетел с лица Гийома, превратившегося в лик каменной статуи – неподвижный, холодный и бесцветно-серый. Лишь глаза остались живыми на мертвом лице. Взгляд завоевателя был смесью страдания и удивления. Джарел была счастлива. Она мечтала о том, чтобы этот человек понял, что значит, без ее согласия, получить ее поцелуй – поцелуй Джарел из рода Джойри. Теперь воительница, улыбаясь, глядела в округлившиеся от ужаса глаза своего врага. Она увидела, как что-то холодное и чужое проникло в тело и душу Гийома, вызвав не имеющее названия страдание, которое не суждено было до этого познать ни одному человеку на Земле. Джарел не смогла бы описать это чувство, но она видела, что это такое, по глазам Гийома, – нечто смертельно тяжелое, созданное не для существ из плоти и крови; незнакомое, беспросветное и безнадежное отчаяние, которое могло почувствовать лишь существо из того, покрытого тьмой мира серой мглы и тумана. Слишком чуждо и невыносимо остро было это чувство даже для самого сильного человека. Джарел вздрогнула и отшатнулась, увидев застывший в глазах Гийома ледяной ужас. В этот миг она поняла, что в колдовском мире было очень много боли, ужаса и страха, испытав которые, человек из земного мира не сможет жить. Джарел мрачно следила, как проклятье проникает в душу Гийома, как все его тело, каждая частичка его вздрагивает под наваливающейся на них неподъемной чугунной тяжестью.

Затем пришел черед видимых, физических перемен. Джарел поразилась тому, что в своем теле и в своей душе несла семя такого ужаса. Неудивительно, что ее сердце изнемогало, готовое остановиться под тяжестью такого груза. Гийом на мгновение неподвижно застыл с поднятыми, согнутыми руками – так, как оставила его выскользнувшая из объятий Джарел. А затем его тело стало вздрагивать и извиваться в диких судорогах. Теперь он напоминал привидение с серым лицом, закованное в стальные доспехи. Лоб Гийома покрылся липкой испариной. Изо рта потекла кровь. Затем последняя судорожная волна пробежала по его телу с ног до головы, Гийом запрокинул голову, и, мучимый новым, непостижимым чувством, издал долгий низкий стон, вой, рев. Таким нечеловечески страшным и раздирающим душу был этот звук, что даже Джарел, не выдержав, закрыла уши руками, чтобы не слышать его. Этот отчаянный крик выражал некое страшное чувство, которое не было ни скорбью, ни отчаянием, ни гневом, но чем-то непередаваемо, невыразимо чужим человеку, далеким и унылым. Крик оборвался. Ноги Гийома подкосились. Гремя доспехами, рухнул он на пол и неподвижно застыл.

То, в каком положении он остался лежать, не оставляло сомнений: Гийом был мертв. Джарел стояла неподвижно, устремив взгляд на поверженного врага, и вдруг ей показалось, что все огни в мире разом погасли, весь свет померк. Сначала она не придала этому значения, пораженная силой данного ей демонами оружия. Ведь еще несколько минут назад этот человек был силен, уверен в себе и величественно красовался в свете факелов. Девушка все еще чувствовала вкус его губ, тепло его рук. Она сделала шаг вперед и нагнулась, чтобы взглянуть в стекленеющие, застывшие глаза Гийома…

Но тут-то она и поняла, что совершила, отправившись к дьяволу за орудием собственной мести. Да, ее душа, тело, губы пропитались страшной, несущей смерть силой. Отмщение свершилось. Но теперь Джарел знала, почему так зловеще смеялся огненный демон, принявший на время форму ее тела. Поняла она и то, какую цену придется ей заплатить за подарок дьявола: с того момента, как сердце Гийома остановилось, мир для Джарел погрузился в непроницаемую тьму, без единого огонька.

Отец Жервез аккуратно и нежно взял девушку за руку. Нетерпеливо оттолкнув его, она вздрогнула, опустилась на одно колено перед трупом Гийома и склонила голову – так, чтобы упавшие на лоб огненно-рыжие волосы скрыли от чужих взглядов слезы льющиеся из янтарно-золотых глаз.

МИР КОНАНА
рассказы
Рэй Капелла
МОСТ ЛЬВА

Лев Митры в море колдовства

У в Ад ведущего моста.

Цепь Жизни вызывает гнев,

И Смерти жаждет страшный лев.

Строки заклятия разнеслись по ущелью, когда их громко произнес посланник из Тарантии. Бериг натянул поводья жеребца, остановившись рядом со своим спутником, и рассмеялся грохочущим басом. Его смех, подхваченный эхом, стих где-то впереди.

Путники остановили коней у входа в лощину. Перед ними, почти сливаясь с дикой природой, возвышались огромные, вырезанные из камня головы – каменные боги, монолиты, загромоздившие все ущелье. Их огромные задумчивые лица взирали на двух путешественников, в то время как один из них изучал надпись, вырезанную высоко над бровями ближайшей к ним головы.

Бериг, наемник, нервно обернулся, когда эхо стихло до шепота, и посмотрел на сияющее в вышине солнце. Он поправил стальной шлем на своей бритой голове.

– Значит, ты можешь читать древние письмена, – громко сказал он. – И что же там написано? Какие-нибудь старые поверья?.. Мы до конца дня будем торчать на солнцепеке?

Спутник Берига печально посмотрел на наемника. Его зеленые глаза сверкнули из-под гребенчатого шлема. Беригу показалось, что он смотрит на дикого зверя. Потом чужеземец жестом предложил наемнику ехать дальше.

Бериг пришпорил коня, петляя среди статуй. Некоторое время он спиной чувствовал взгляд своего спутника, последовавшего за ним. Бериг всех людей рассматривал как потенциальных предателей и не спешил предоставить кому-то шанс себя подловить. Что нужно от него посланнику, наемник и не догадывался. Далеко на юго-востоке при помощи предательства и коварства враги разбили войска варвара – короля Аквилонии. Теперь же город Шамар, находящийся на территории Аквилонии, оказался осажден армией Кофа. Быть может, этот избалованный молодой писец несет известия в столицу Тарантии, хотя приехал-то он с севера. Бериг повнимательнее присмотрелся к своему спутнику.

Что-то в чужеземце раздражало Берига. При росте чуть выше среднего незнакомец сильно сутулился, словно ученый, которым скорее всего и был. Очевидно, он мог читать древние надписи. Его посадка в седле и характер также противоречили упряжи его коня, которая скорее подошла бы какому-нибудь придворному и позолоченной легкой броне. Лицо у него было темным, орлиным… Такой же аквилонец, как король или сам Бериг.

– Почему вы выбрали меня в сопровождающие, господин? – последнее слово Бериг произнес с глубоким сарказмом, а потом прибавил: – Ведь в гарнизоне многие знают эту дорогу. Некоторые даже лучше меня.

– Я выбрал тебя, потому что у тебя репутация убийцы, – искренне сказал его спутник. – Мне нужен… настоящий воин.

Бериг рассмеялся. Он был скорее польщен, чем оскорблен. Теперь он стал больше доверять придворному. В любом случае этот человечек был в два раза меньше в обхвате, чем наемник, и Бериг жалел его, потому что он-то сам имел силу колесничьего, а другие-то нет. Однако…

– Если вам нужна защита, почему же вы не взяли отряд… или вы не заметили большую заставу у подножья холмов?

– Мое дело слишком деликатное, чтобы разъезжать по горам с большим отрядом, – объяснил посланник. – К тому же, когда я проезжал мимо, на заставе никого не было. Похоже, шемы короля Кофа уже захватили большую часть страны. Уверен, что и до той заставы добрался или сам король Кофа, или его проклятый колдун. В любом случае, перед тем как отправиться дальше, я рассказал обо всем капитану твоего гарнизона.

Наемник опешил. Если цитадель у подножия горной цепи обезлюдела, дорога на Тарантию открыта. Любая достаточно большая армия, совершив обходной маневр и войдя в Аквилонию через северные границы королевства, могла с легкостью смять слабые гарнизоны оставшиеся на их пути. Несколько человек, служивших на посту Берига, на плато за спиной путников, никогда бы не выстояли против большого отряда.

– Где этот Мост льва? – спросил посланник так, словно спрашивал о каком-то пустяке.

– На две мили отъедем от ущелья, и вы его увидите, – усмехнулся Бериг.

Каменные головы теперь остались позади, и путники ехали по узкой полоске грязи с неприступными стенами по обеим сторонам. Наемник снова пришпорил коня, подумав о том, что, быть может, вражеская армия уже напала на его гарнизон. Неожиданно он резко натянул поводья. Конь его встал на дыбы. Когда подъехал посланник, воин загородил ему дорогу своим конем и выставил перед собой обнаженный меч.

– Кто ты? – спросил Бериг. Его меч предупреждающе сверкнул, когда его спутник, натянув поводья, остановил своего коня. – Держись на безопасном расстоянии и отвечай.

– Меня зовут Аркюэл. Родился я аргосцем, но стал аквилонцем по собственному выбору, – улыбнулся посланник. Он не вытащил меч, а снял с руки широкий браслет и передал его наемнику. – Как ты знаешь, я придворный писец, и в данный момент – посланник.

На орнаменте браслета были отчеканены символы власти Аквилонии. Бериг слышал, что такие браслеты носит только придворная стража, но он не спешил. С огорчением спрятал он свое оружие, ведь его спутник так и не обнажил меча, и вернул браслет посланнику.

– Слишком долгий путь проделал ты, чтобы быть простым курьером, – заметил наемник. – Долгий путь от границы до заставы. Нам осталось лишь пересечь эти горы… возможно, указывая путь вражеским колоннам.

– Если бы я был шпионом, я бы не сказал тебе, что Тарантия осталась без защиты, – возразил Аркюэл. Он оставался совершенно спокоен. – Ты правильно решил… Если враги пойдут на Тарантию, то это – единственный путь. Я не путешествую просто так, потому что не этому меня учили. Враги хотят как можно быстрее захватить столицу, напав на нее с севера, потому что самые последние слухи говорят о том, что наш король бежал из Кофа.

– Почему же ты не сказал мне об этом раньше? – упорствовал Бериг. То, как Аркюэл повел плечами, подсказало наемнику, что не стоит доверять объяснениям этого человека. Но сделав вид, словно ничего не замечает, наемник прибавил: – Значит, нам ничего не остается, кроме как бежать. Точно так же, наверное, поступит и мой гарнизон.

– Нет, если они послушают своего капитана, – сухо ответил Аркюэл. – При мне он поклялся на мече задержать врага. Быть может, уже сейчас они ведут безнадежный бой… Показывай дорогу!

– Ладно, но теперь ты поедешь впереди. Я тебе не доверяю.

Аркюэл из Аргоса проехал мимо наемника. Странная улыбка играла на его темном лице.

– Аркюэл-аргосец, – пробормотал про себя Бериг, пока они ехали по гористому ущелью. Солнце теперь стояло в зените, и круто поднимающиеся стены не давали защиты от его ослепительных лучей. Бериг присматривался к человеку, ехавшему впереди. – Ты был принцем воров в Поитане. Они называли тебя леопардом.

Посланник кивнул. Бериг слышал о странном человеке, который чувствовал себя как дома в библиотеке Тамары и который, согласно слухам, долго жил в одиночестве в темных джунглях Шема. Потом наемник недоверчиво фыркнул. Разве мог этот золоченый щеголь выжить в диких краях?

Он уже собирался с привычной грубостью задать Аркюэлу очередной вопрос, когда они достигли конца ущелья. Дорога превратилась в широкий тракт, обвивающий стену огромного утеса. В сотне ярдов на другой стороне огромной пропасти поднималась совершенно голая скала, белая в солнечном свете. Тысячью футами ниже ревела узкая речушка, пробившая себе дорогу через плато.

Дорога вела только в одну сторону – вправо, к огромному каменному мосту, перекинутому над пропастью. Он имел только один огромный пролет и был достаточно массивен и прочен, чтобы выдержать армию, достаточно широк, чтобы на нем могли разъехаться две колесницы. Когда путники приблизились к нему на крепких, но испуганных конях, они увидели огромного льва, вырезанного из камня слева от дороги, там, где мост упирался в противоположную сторону ущелья.

Переехав через мост, Аркюэл из Аргоса спешился и повел коня в поводу. Сняв шлем, он прицепил его к седлу.

– Ведь это – единственный путь через горы?

– Конечно, другого нет, – усмехнулся наемник. – Остальная часть горного хребта – непреодолимый барьер. Его называют Адом Митры. Посмотри на эти скалы… Какая армия сможет через них перебраться? Только сыны богов могли проложить этот путь, и они так и сделали. Поехали, не стоит здесь задерживаться!

Аркюэл подошел поближе к статуе присевшего льва. Зверь выглядел массивным, много больше лошади, и был вытесан из белого камня. Посланник поднял руку. В этом жесте проявилась вся его властная натура. Он приказал воину:

– Послушай!

Наемник спешился, и оба путника прислушались. Эхо цокота копыт доносилось сзади, из ущелья, откуда они недавно выехали. Враги, очевидно, находились уже возле каменных голов в начале ущелья.

– Давай, дурак, – выругался Бериг и потянулся за мечом. – Аквилония обречена, а ты стоишь, восхищаясь пейзажем! Ты аквилонец не больше, чем я. Еще раз застрянешь, и я тебя прирежу.

– Да ведь мы уже пришли, – заявил Аркюэл. Одним быстрым движением он сбросил короткий плащ и хлестнул им по бокам жеребцов, которые, испугавшись, промчались мимо статуи и понеслись дальше по ущелью с обрывистыми склонами.

– Слабоумный! – закричал Бериг, замерев от удивления, когда посланник бросил плащ и выхватил меч. – Ты хочешь в одиночестве сражаться против отряда кавалерии Кофа?

– Нет, я заставлю исполниться старинное проклятие, – спокойно ответил Аркюэл. Он усмехнулся, и глаза его засверкали словно изумруды. – Я уже прочитал его тебе. Вот то место, куда я стремился. Один из нас должен здесь умереть. Потому я и выбрал тебя.

– Так умри же сам, пес поганый! – выплюнул Бериг и прыгнул вперед. Аргосец сделал шаг в сторону, прижался спиной к статуе и отбил удар клинка наемника. Мечи засверкали на солнце. Пара сражающихся стала двигаться туда-сюда, обмениваясь ударами.

Аркюэл оборонялся, с легкостью парируя каждый могучий выпад наемника. Через несколько мгновений аргосец понял, что в искусстве фехтования он превосходит противника. Он задел бедро Берига, чтобы доказать это самому себе, и яростный вой наемника прибавился к звону мечей.

Аргосец знал о древнем пророчестве задолго до того, как приехал сюда. Он прочитал о нем в истрепанном временем свитке, хранившемся в подвалах дворца в Тарантии. Даже став свидетелем многих чудес, он скептически относился к сверхъестественному, однако – как и сказал Беригу – он затеял рискованное предприятие – единственное, что могло остановить армию Кофа.

Бериг усмехнулся и выругался, поняв, что его противник лишь тянет время. Как только отряд всадников оказался в поле зрения, вынырнув из ущелья, наемник насел на Аркюэла.

Аргосец неожиданно перестал защищаться и, рубя сплеча, кинулся на своего противника, отгоняя его туда, где, присев на корточки и повернув голову, застыл каменный лев. Они остановились, задыхаясь, в тени возле статуи, в то время как армия Кофа вступила на гранитную арку моста.

Закованные в броню рыцари, направив было своих коней через мост, натянули поводья в пятидесяти ярдах перед львом по приказу бородатого предводителя, поднявшего руку. Сняв черный шлем, воин внимательно посмотрел на двух сражающихся.

Бериг взглянул на отряды всадников. Он резко отступил на шаг и, сняв шлем, в отчаянии бросил его в лицо врагу.

Аргосец отбил клинком шлем в сторону, но в его обороне открылась брешь. Он оказался прижатым спиной к подножию льва. Бериг сделал смертоносный выпад, но посланец проворно запрыгнул на лапу каменного зверя и, оказавшись чуть сбоку, ударил наемника мечом сзади по шее.

Тут же аргосец выронил меч, который со звоном упал на каменную лапу. Его левая рука метнулась и сжала пояс наемника, едва не рухнувшего в пропасть. Аркюэл покачнулся, но не дал тяжелому телу наемника полететь вниз. Когда мертвый Бериг повалился на землю, посланник повернулся к предводителю кофийцев, одетому в черное.

– Достаточно, – проговорил всадник без какого-либо восхищения. – Тебе не повезло, потому что ты одет в платье аквилонского придворного. Почему ты не дал этой туше исчезнуть в пропасти?

– Наш друг, кстати, тоже служил Аквилонии, – усмехнулся Аркюэл, толкнув носком сапога тело Берига.

Два рыцаря вышли вперед, повинуясь жесту чернобородого, но аргосец отвернулся, не обращая на них внимания. Он приподнял тело наемника, взвалил на плечо, подтащил его назад и, прилагая нечеловеческие усилия, положил перед мордой льва, обрызгав кровью огромную голову и гриву.

– Да ведь это жертва, – рассмеялся чернобородый. Два рыцаря как по команде остановились, когда Аркюэл повернулся и, наклонившись, подобрал свой меч.

Потом наступила короткая пауза. Кофийцы знали: или этот человек сам сдастся, или они его убьют. Но в любом случае он умрет, потому что небольшой авангард армии не мог позволить себе брать пленных. Всадники не двигались, замерев в облаке пыли, которое подняли копыта их коней. Их шлемы и копья сверкали в солнечном свете. Позвякивание брони и стук копыт нервно переступающих с ноги на ногу коней лишь подчеркивали тишину гор.

За эти несколько секунд аргосец о многом успел подумать. Он чувствовал, что свалял дурака, рискнув всем из-за древней чепухи. Только его собственная жизнь имела значение. А королевство, где он был чужестранцем, могущественный король Конан, правящий им, – ничего не значили. Приближающаяся смерть была намного реальнее, точно так же, как прикосновение теплого солнечного луча к его лицу, меч в его руке, грязная каменистая дорога, на которой он стоял.

И тут что-то зашевелилось у него за спиной. Волосы у Аркюэла встали дыбом. Он почувствовал, как высвобождается огромная колдовская сила.

Еще в детском возрасте Аркюэл испугался ветви, которая неожиданно взмыла в воздух, превратившись в насекомое, которым и была на самом деле. С тех пор ему часто казалось, что стоит попристальнее посмотреть на неподвижный предмет, и тот начнет двигаться. Сейчас же – сверхъестественным образом – Аркюэл почувствовал, что ему снова придется сыграть в эту детскую игру… Если он повернется и посмотрит на льва… Но… он не смел шевельнуться.

– Ожил! Ожил! – послышались крики солдат. Два лейтенанта, вышедшие было вперед, отступили.

– Солнце! – закричал предводитель ко-фийцев. – Это всего лишь блеск солнца! Замолчите!

Словно в ответ на слова чернобородого Аркюэл почувствовал движение у себя за спиной. Посланник упал плашмя, когда гигантская тень нависла над ним. Адский рев пронесся по ущелью.

Лев Митры с грохотом встал над Аркюэлом. Его огромный хвост разбил меч посланника, так что только двухдюймовый обломок остался в его руке. Люди и лошади слетели с моста, словно листья, которые стряхнула с себя ветвь дерева. Воины вопили от ужаса, давя друг друга в головокружительном бегстве, устремившись назад по ущелью. Даже те, кто был далеко от льва, толкались, сбрасывая друг друга в бездну.

Аркюэл метнулся в сторону, к мосту, и обнаружил дыру в утесе, футов пятнадцати в диаметре, на том месте, где раньше восседал колосс. Поток воздуха с такой силой врывался в отверстие, словно в пещере по ту сторону дыры был вакуум. Посланник, попытавшись проскользнуть мимо, но почувствовал, как его затягивает в дыру.

Его сбило с ног и поволокло к отверстию, к которому на самом деле и вел мост. Тропинка, уходящая от моста на равнины, была случайной игрой природы или делом рук людей. Посланец цеплялся за каждый выступ на краю темной бездны.

Посмотрев по сторонам, Аркюэл увидел белого каменного льва, напавшего на воинов на дороге, вьющейся вдоль противоположного склона ущелья. Копья и мечи тех, кто повернулся и вынужден был сражаться с чудовищем, разбивались о каменную шкуру твари, в то время как чудовище победоносно шествовало сквозь их ряды. Холка льва находилась на одном уровне с головой всадника.

А ветер затягивал Аркюэла в открывшуюся дыру, и посланник знал, что эта дыра никогда не заполнится. Он чувствовал, что по ту сторону нет никакой земли. Та тьма была совсем иным местом – местом большим, чем мир, принадлежащий людям.

Мускулы Аркюэла напряглись. Он пытался подтянуться на руках. Бедрами и ногами, раскачивающимися в воздухе, он чувствовал холод и боролся изо всех сил, пытаясь выбраться из дыры, чувствуя себя мухой, попавшей в паутину. То, что скрывалось в утесе у него за спиной (Аркюэл ощущал это всем своим существом), было обширнее самой глубокой бездны. Там в злобной радости веселилась какая-то тварь. Звук не звук, а что-то такое Аркюэл чувствовал. Неведомое создание ждало там, за порталом, разделяющим миры.

Но вот он ударился коленями о камень, зацепился за него и рванулся вперед, распластавшись по земле, словно ящерица. Воздух, завывая, омывал его тело. Аркюэл боролся изо всех сил.

За спиной у него было место, которое не могло осветить солнце, и Аркюэл знал – это граница входа в странный мир. Еще он знал, что дверь эта старается закрыться, потому что арка каменного свода над ней уже дрожала, начиная обваливаться. Казалось, сама природа хочет прекратить то, что начал он.

Аркюэл увидел, как закачались и задрожали утесы.

Посланник вжался в землю всем телом, цепляясь за нее, словно она могла помочь ему спастись от чего-то чуждого человеку, да и пожалуй для самой Смерти. Сильный ветер хлестал и бил его тело, но Аркюэл оставался на месте.

Согревшись в лучах солнца, он, откинув осторожность, подобрал ноги к животу, а потом метнулся в сторону. Какое-то мгновение он опасно балансировал, противопоставив ветру всю свою силу, повиснув на руках. Он пытался отыскать опору для ног… Наконец ему это удалось и он выскользнул из смертоносного потока.

Аргосец отполз на безопасное расстояние и попытался встать на ноги. Утесы вокруг дрожали и раскачивались. Мускулы на спине и руках Аркюэла тоже дрожали, но он этого не замечал. Волна дрожи прошла по земле, словно проснулся какой-то великан.

На той стороне ущелья лев все еще сражался с врагами Аквилонии. Он загнал нескольких солдат в расселину, но его собственные размеры не позволяли ему преследовать их дальше. Огромный каменный зверь снова протяжно зарычал и попытался добраться до врагов, но расселина оказалась слишком узкой. Лев стал царапать утесы, вставал на задние лапы, извивался, так что дрожали скалы. Наконец он неудачно повернулся у самого края бездны и полетел вниз, в бурлящий поток, разваливаясь на куски при ударах о стенки пропасти.

Аркюэл из Аргоса не видел, как рассыпавшаяся статуя упала в реку. В поисках убежища он направился по дороге в сторону равнин, и тут слева от него обрушилась скала, снова запечатав дверь в темный мир, похоронив его под тоннами камня. После обвала Аркюэл долго откашливался от пыли и уворачивался от валунов, скатившихся на дорогу. Он забился в расселину в скале и замер там, ожидая, пока дрожь земли не уймется.

Потом он медленно подошел к ущелью, ведущему в сторону Тарантии, которое превратилось в опасную дорогу, потому что теперь пологий склон справа обрывался в бездонную пропасть. Массивный мост до сих пор связывал утесы, но местами обвалился. Постамента на котором стоял каменный страж, больше не существовало…

Через несколько часов Аркюэл поднялся на плато. Отсюда дорога уходила дальше на юг. Хорошо утоптанная, она кружила по плечам гор. У подножия поросшего деревьями склона паслись два коня. Стерев грязь с лица, аргосец направился прямо к ним.