Текст книги "Пылающая комната"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 14

Босх и Сото отправились в Талсу одиннадцатичасовым рейсом с посадкой в Далласе. Им повезло: они успели на первый рейс, и рядом с ними оказалось пустое место. На свободном кресле поместились папки с материалами по делам Мерседа и Бонни-Брае. Босх планировал использовать время полета, чтобы получше ознакомиться с делом Бонни-Брае, а заодно еще раз просмотреть все отчеты детективов, занимавшихся Мерседом. Он полагал – и опыт подтверждал его мнение, – что ключ к решению большинства дел лежит в деталях. А деталей в обоих случаях было навалом.

Босх решил, что первую часть поездки посвятит досье по Бонни-Брае, а после Далласа перейдет к Мерседу.

В отличие от дела Мерседа, документы по Бонни-Брае не были распределены в хронологическом порядке. Обычно даже в долгих и масштабных расследованиях, не помещавшихся в одну папку, все-таки получалось проследить какую-то последовательность. Детективы сначала заполняли один журнал, потом другой, и в конце концов в следствии появлялась определенная закономерность. Дело Бонни-Брае изначально расследовал отдел по борьбе с организованной преступностью, где имелись свои детективные кадры, занимавшиеся поджогами и связанные с противопожарной службой. Потом следствие начало разветвляться сразу по нескольким направлениям. В первой папке были собраны все данные, связанные с хронологией событий, и отчеты детективов, проводивших следствие. Во вторую поместили подробную информацию о девяти жертвах, погибших во время пожара. Третья целиком посвящалась деятельности «Ла Раса», уличной банды из Пико-Юнион. Четвертая, очень пухлая, содержала результаты экспертизы, посвященной источнику возгорания и распространению огня в апартаментах на Бонни-Брае. В пятую подшили материалы прессы, так или иначе связанные с данным делом. Поскольку все это произошло еще до Интернета, большую часть документов составляли вырезки из газет. Каждая из них хранилась в отдельном конверте, поэтому пятая папка казалась самой толстой.

Первый том более или менее напоминал обычную «книгу убийств», и Босх решил начать именно с него. Пока он просматривал документы, Сото сидела за ноутбуком и составляла отчет по новым данным, объяснявшим их поездку в Талсу. Любая служебная командировка должна быть четко документирована, чтобы оправдать бюджетные затраты. А поскольку капитан Краудер подключил к финансированию инвестиционные фонды, за которые отвечал офис начальника полиции, обосновывать расходы приходилось особенно тщательно.

Большая часть отчетов, лежавших в первой папке, была написана детективом по имени Джек Харрис. Он имел ранг, соответствовавший званию сержанта, и считался старшим следователем в группе из пяти оперативников, которые занимались этим делом. Босх не знал никого из них лично, но о Харрисе кое-что слышал. Теперь он, похоже, ушел на пенсию, но в восьмидесятые и девяностые о нем говорили как об очень перспективном детективе, раскрывшем целый ряд наиболее громких дел. У Босха не было никаких сомнений в его компетентности, и эта мысль лейтмотивом звучала в его голове, пока он рылся в архивах старого преступления, так и не раскрытого за последние двадцать лет. Гарри знал, что у них с Сото очень мало шансов это изменить. Уиттакер и Дюбоз уже объяснили, что тщательно просмотрели все материалы дела, но не нашли никаких зацепок, которые помогли бы взглянуть на него под новым углом. Обычная практика отдела нераскрытых преступлений состояла в использовании последних достижений криминалистики вроде современных технологий анализа ДНК или отпечатков пальцев. Но в деле Бонни-Брае таких улик не было.

Босх не стал делиться своими мыслями с напарницей: боялся, что она примет их слишком близко к сердцу. Он пообещал Сото подробно ознакомиться с досье по Бонни-Брае, но собирался сделать это так, чтобы его помощь Люсии не помешала расследованию дела Мерседа. Командировка в Талсу дала ему возможность осуществить свой план.

Судя по документам, основной ущерб от пожара в апартаментах на Бонни-Брае причинил дым. Сам огонь распространился только в коридоре и подвальном помещении, где стояли огромные мусорные баки и куда сваливали отходы с пяти верхних этажей. Пламя полностью выжгло мусороприемник и вырвалось в прилегавший коридор. Дым от него повалил вверх по лестницам и расположенным выше коридорам. Огонь и клубы дыма отрезали пути отступления детям и учителям, сидевшим в другой подвальной комнате, переоборудованной под частный детский сад.

Дело осталось нераскрытым в основном потому, что происшествие было признано поджогом только через две недели. Когда расследуешь убийство, очень трудно наверстать упущенное время. Дело, не раскрытое в течение первых сорока восьми часов, обычно так и остается «висяком». А пауза в две недели еще сильнее уменьшает шансы.

Задержка была вызвана тем, что эксперты из противопожарной службы вначале сообщили о случайном возгорании. Огонь появился в мусорном контейнере, расположенном под одним из мусоропроводов. По версии экспертов, пожар начался из-за того, что один из жителей бросил в люк тлеющий окурок и тот попал в комок легковоспламеняющихся материалов, уже находившихся в контейнере. Мусор собирались вывезти на следующий день, поэтому стоявшие в подвале баки были набиты почти доверху. Пламя быстро перекинулось на деревянные балки потолка и распространилось по всей комнате. Огонь разгорелся с такой силой, что после того, как потушили пожар, в контейнерах осталась только горстка пепла.

Несмотря на заявление противопожарной службы, патрульные полицейские почти сразу стали получать от своих осведомителей сигналы о том, что поджог был преднамеренным. Большинство из них утверждало: бандиты из «Ла Раса» имели зуб на управляющего домом на Бонни-Брае за то, что он мешал им открыто продавать наркотики в своем комплексе. Пожар стал предупреждением: мол, если он и дальше будет тормозить их бизнес, это может иметь серьезные последствия. Убивать детей они не собирались.

Но все это оставалось лишь уличными слухами, пока из Сакраменто не пришли результаты анализов по обугленным остаткам, которые извлекли из мусорных баков после пожара. Во всех образцах были найдены следы по меньшей мере двух воспламеняющихся жидкостей. Эти горючие вещества определили как бензин и химический препарат под названием «варсол». В отчете говорилось, что присутствие таких соединений в мусорных контейнерах нельзя объяснить естественными причинами, поэтому дело переквалифицировали в преднамеренный поджог.

Босх бросил взгляд на Сото, которая продолжала барабанить по клавишам компьютера.

– Ты сейчас в Сети?

– Да, а что?

– Можешь для меня кое-что погуглить? В отчете говорится, что одной из горючих жидкостей был варсол. Что это такое и почему…

– Это высококачественный растворитель. Довольно дорогой. Его часто используют в автомастерских для чистки двигателя и запчастей.

Босх только покачал головой, удивленный ее осведомленностью.

– Я нашла его в Гугле еще до того, как ознакомилась с отчетами, – объяснила Сото. – Как только они идентифицировали горючие вещества, следствие пошло по новому руслу. Поскольку варсол – довольно дорогой продукт, было решено, что поджигатель постоянно пользовался этим растворителем, а не купил его специально. Стали искать людей, которые часто используют его в работе. Поджигатель применил смесь, какой обычно протирают детали механизмов: варсол и смазка. Скорее всего он налил ее в бутылку, поджег и бросил в мусоропровод.

– «Коктейль Молотова»?

– Верно.

– Но разве от него не должно быть взрыва? Который могли услышать… э… свидетели?

Босх запнулся, осознав, что одним из этих свидетелей являлась сама Сото.

– Да, мне тогда часто задавали этот вопрос. Но комната с баками находилась в подвале, на другом конце коридора. Кроме того, у нас было шумно. Десять детей в одной комнатке, представляешь? Так что я ничего не слышала. К сожалению.

Босх кивнул. Возможно, Сото действительно винила себя в том, что в семилетнем возрасте, играя с другими детьми, не услышала взрыва зажигательной бомбы. Это было глупо, но нет смысла переубеждать человека в вещах, которые он лелеял в себе целых двадцать лет.

Гарри вернулся к чтению отчетов.

– Скажешь, когда дойдешь до безопасных тампонов, ладно? – подала голос Сото.

Он поднял голову, решив, что не так расслышал.

– Что?

– Безопасные тампоны. Нечто вроде каламбура.

Босх кивнул и снова обратился к хронологии событий. После того как криминалисты обнаружили следы горючих веществ, в дело вступил отдел по борьбе с организованной преступностью, но его запала хватило лишь на несколько недель.

Следователи взяли за основу показания осведомителей, утверждавших, что пожар был средством устрашения со стороны бандитов. Главным свидетелем стал управляющий жилого комплекса, заявлявший, что постоянно получал угрозы от банды из Пико-Юнион. Через четыре недели после пожара суд выдал ордера на обыски в квартирах и на рабочих местах всех двадцати девяти членов банды. На рассвете опергруппа из отдела по борьбе с организованной преступностью устроила грандиозную облаву. У двадцати двух бандитов нашли и конфисковали оружие и наркотики, а также улики, указывавшие на их возможную причастность к делу о поджоге.

Прочитав документы, предоставленные в суд после облавы, Босх понял, что полиция нашла очень мало улик, напрямую связанных с пожаром. Самой главной из них была канистра с варсолом, обнаруженная в авторемонтной мастерской, где работал один из членов банды по имени Виктор Чапа. Все остальное добавили скорее для публики: пистолеты и наркотики хорошо смотрелись на столе под объективами фотокамер, но не имели никакого отношения к делу Бонни-Брае.

Тем не менее конфискованных вещдоков оказалось вполне достаточно, чтобы надавить на головорезов из «Ла Раса». Большинство из них в прошлом уже имели сроки и после ареста могли очутиться за решеткой даже за мелкие правонарушения. Это давало в руки Джека Харриса и его команды мощный рычаг, чтобы припугнуть членов банды и добиться нужной информации.

Ключевой фигурой в следствии стал Виктор Чапа. Из всех арестованных только он имел доступ к горючей смеси, обнаруженной в углях после пожара. Хотя управляющий и не признал в нем члена банды, а у самого Чапы оказалось железное алиби, следствие сочло его наиболее вероятным изготовителем зажигательной бомбы. Дополнительной уликой послужило то, что хотя подозреваемый жил без женщины, в его ванной нашли пачку тампонов. Специалисты по поджогам знали, что тампоны часто используют в качестве фитиля для «коктейлей Молотова».

Чапу арестовали во время обыска за хранение кокаина. Следы наркотика обнаружили в курительной трубке, сделанной из куска автомобильной антенны. Разумеется, обвинение было высосано из пальца и не имело никаких шансов в суде, но его хватило, чтобы задержать Чапу на двое суток и допросить с пристрастием. Затем его отвели в камеру и поместили вместе с переодетым полицейским, изображавшим заключенного. Чапа подробно поведал о своем алиби, но после этого не сказал ни слова ни допрашивавшему его следователю, ни соседу по камере. Он держал рот на замке. В то время ему было двадцать восемь, он уже давно жил в Пико-Юнион и отсидел в местной тюрьме за воровство. Чапа держался стойко и был отпущен под залог после заседания в суде, где адвокат представил письменное свидетельство его бывшей подружки, поклявшейся, что это она оставила в его ванной коробку с тампонами.

– Безопасные тампоны всегда в цене, – пробормотал Босх.

– Да, надежная защита, – отозвалась Сото.

Гарри повернул голову к ее компьютеру и увидел карту.

– Что это? – спросил он.

– Я нашла «Эль-Чиуауа». В Талсе есть район под названием Маленькая Мексика. Он там.

– Ясно. Заглянем туда вечером.

– Боюсь, это не то место, где тебя ждут с распростертыми объятиями, Гарри.

– Посмотрим.

Босх вернулся к чтению. Согласно отчетам, никто из арестованных гангстеров не признался в том, что имел какое-то отношение к делу Бонни-Брае. Все отрицали свою причастность к пожару и даже обижались, что их могли заподозрить в поджоге и смерти девяти мексиканцев, своих соплеменников, не говоря уж о детях.

В общем, затея с облавой провалилась, и на Харриса и его команду начали давить. Это было самое громкое дело года, пресса писала о нем чуть ли не каждый день. И давление вынудило Харриса сделать шаг, который в итоге привел к катастрофе. Он решил дожать Чапу, пустив слух, что один из членов банды пошел на сделку с полицией и скоро предстанет перед судом.

Идея заключалась в том, чтобы загнать Чапу в тупик. У него не должно было остаться другого выхода, как договориться с копами и сдать своего подельника, бросившего зажигательную бомбу в мусоропровод.

В целях безопасности за ним установили наблюдение, и Харрис стал ждать, когда ловушка захлопнется.

Ждать пришлось недолго. На второй день слежки – как только слух о сговорчивом гангстере распространился в Пико-Юнион – Харрис и компания увидели, как вся их интрига рассыпалась в прах, похоронив под собой и Виктора Чапу.

Команда следила за автомастерской на Шестой улице, где Чапа работал помощником механика. Все три выезда из гаража просматривались с наблюдательного пункта на соседней крыше. За углом ждала вторая группа, чтобы следовать за Чапой, когда тот закончит работу и выйдет на улицу.

Но объект наблюдения так и не вышел. Когда работники опустили гаражные ворота и стали расходиться, Чапы среди них не было. Поскольку речь шла об угрозе жизни, полицейские без ордера ворвались в мастерскую, однако их подопечного там не оказалось. Позже внутреннее расследование подтвердило, что произошла утечка и бандиты узнали о слежке за автомастерской. Они вывезли Чапу в багажнике автомобиля – неизвестно, насильно или добровольно, – который один из посетителей в этот день забрал после ремонта. Никаких следов Чапы с тех пор так и не нашли, несмотря на ордер на арест, выданный судом под тем предлогом, что он не явился на очередное слушание по делу о хранении наркотиков.

После исчезновения Чапы и начала внутреннего расследования против Харриса и его команды следствие забуксовало. Оперативную группу распустили, а само дело стали передавать от одного следователя другому. Через несколько лет о нем вспоминали уже только от случая к случаю. Каждый раз, когда полиция по тем или иным причинам арестовывала кого-то из членов «Ла Расы», детектив, занимавшийся на данный момент этим делом, допрашивал его насчет пожара в доме на Бонни-Брае. Но толку от таких допросов оказывалось немного, и постепенно вся история перешла в разряд «висячих» дел.

В самом конце досье в папку была вложена большая, сложенная вчетверо схема, изображавшая иерархию «Ла Раса» образца 1993 года. Бумага сильно истрепалась и потерлась на сгибах, словно ее не разворачивали уже много лет. Сото наклонилась ближе, чтобы рассмотреть ее вместе с Босхом.

– Ты уже видела это раньше? – спросил Гарри.

– Нет, ни разу, – ответила она.

На схеме были представлены фото и фамилии бандитских авторитетов. Большая часть фотографий представляла собой полицейские снимки, сделанные после арестов. Напротив каждого участника имелась справка, находился ли он в это время на свободе и чем конкретно занимался в банде: продажей наркотиков, производством, доставкой, оружием, силовыми операциями и т.д.

– Мы можем начать с этого, – заметил Босх.

– То есть? – уточнила Сото.

– Надо пройтись по всему списку. Скорее всего кто-то из них уже умер, а кто-то сидит в тюрьме. Я в этом уверен. Вот за них мы и возьмемся. Навестим, предложим скостить срок. Это может сработать. Если поджог – дело рук «Ла Расы», кто-то должен об этом знать. Нужно только найти парня, которому не терпится расстаться с тюремной камерой, и дело в шляпе.

– Но почему Уиттакер и Дюбоз не сделали то же самое?

– Потому что они лентяи. Если в досье нет зацепок для новых технологий, они его бросают и берут следующее. Так проще: можно даже не выходить из офиса.

Босх начал аккуратно складывать схему, стараясь не повредить ее на сгибах.

– Не бери с них пример, – добавил он. – Если хочешь стать хорошим детективом, иди на улицы и работай с людьми.

– Разумеется, Гарри, – кивнула Сото. – Так и будет, обещаю.

Пилот объявил, что они начали снижаться к Далласу. Босх отложил досье в сторону и закрыл глаза. В папках оставалось еще много материалов, в том числе стопки газетных вырезок, подшитых в отдельный том. Но он займется ими позже, когда сможет выкроить еще немного времени для дела Бонни-Брае.

– Как насчет Чапы? – спросил он. – По-твоему, он жив или мертв?

– Боюсь, что мертв, – ответила Сото. – Иначе он бы уже давно где-то объявился. Наверно, его закопали где-нибудь в пустыне.

Босх молча кивнул. Скорее всего она права. Чапа исчез из гаража не по своей воле. Как только в воздухе начинает пахнуть «крысой», бандиты вмиг забывают о своем криминальном братстве.

Самолет пошел вниз, и Босх сменил тему.

– Ты любишь барбекю? – поинтересовался он.

– Даже не знаю, – отозвалась Сото. – Если только иногда.

В ее голосе не было большого энтузиазма. Босх понимающе кивнул.

– А что? – спросила она.

– В Далласском аэропорту есть одно местечко, «Казинс», – сказал Босх. – Там неплохо кормят. Я хочу зайти туда перед следующим рейсом.

– Тогда встретимся в зале вылета. Хорошо?

– Хорошо. Ты вчера не заглядывала в «библию»? Нашла что-нибудь про Талсу?

Он говорил о толстом журнале, куда все сотрудники отдела записывали свои впечатления о тех местах, где бывали по долгу службы. В «библии» имелось много полезной информации об отелях и недорогих ресторанчиках, укладывавшихся в командировочный бюджет, а также ценные заметки насчет местных органов юстиции и правопорядка. За десять лет существования отдела в стране не оставалось уголков, куда не заглянули бы его сотрудники. Со временем журнал превратился в объемную книгу, и начальство даже задумалось, не издать ли ее за счет подписчиков. Можно было бы назвать ее, например, «Желтые страницы: путеводитель копов по задворкам Америки».

– Кое-что нашла, – ответила Сото, заглянув в свой блокнот. – Завтракать рекомендуют в заведении под названием «Джиммиз Эггз», а ужинать – в «Махогани», хотя, по-моему, это больше похоже на стрип-бар. Еще хвалят кафе «У Брауни», там вкусные пирожки.

Босх улыбнулся:

– Бьюсь об заклад, про пирожки написал Рик Джексон. Он всегда их обожал.

– Верно. Это был Джексон.

– А как насчет полиции?

– Джексон упомянул об одном парне, с которым работал в Талсе. Рикки Чайлдерс. Он старший детектив – по крайней мере, был пару лет назад. По словам Джексона, хороший парень.

– Отлично. К нему мы и поедем.

Глава 15

Правила отдела нераскрытых преступлений обязывали детективов предупреждать местные власти о своем приезде и объяснять, что они собираются делать в городе и почему. На самом деле это была простая любезность, после которой лос-анджелесским сыщикам предоставляли полную свободу. Правда, порой власти настаивали на том, чтобы в операции участвовал кто-нибудь из местных. Иногда гости из Лос-Анджелеса сами просили о помощи в розыске или задержании преступника. Но Босх хорошо знал, что такие предупреждения зачастую создавали только лишние проблемы.

Узнав о его прибытии, местная полиция начинала дергаться и пускала за объектом «хвост», который мог насторожить или спугнуть преступника. Случалось, копы опережали события и задерживали подозреваемого до приезда Босха, лишая его возможности поговорить с ним до официального ареста и без адвоката. И потом, всегда имелся риск, что сотрудник, с которым он говорил по телефону, был так или иначе связан с объектом проводимого расследования. Однажды Гарри позвонил детективу в Сент-Луисе и предупредил, что должен приехать и арестовать убийцу. Босх понятия не имел, что взявший трубку полицейский приходился родственником жены этого самого убийцы. А когда прилетел в город, то обнаружил, что подозреваемый сбежал накануне ночью.

– С тех пор я с этим завязал, – объяснил Босх Сото. – Всегда приезжаю без звонка.

В полицейское управление Талсы они попали только в восемь вечера. До этого им пришлось зарегистрироваться в гостинице: перспективы на ближайшую ночь были туманны, и Босх не хотел потерять бронь, появившись в отеле после полуночи.

На дежурного в приемной их лос-анджелесские «корочки» не произвели никакого впечатления, но он согласился позвонить наверх и узнать, на месте ли Рикки Чайлдерс.

Им повезло: Чайлдерс был у себя и распорядился пропустить Босха и Сото.

Поднявшись на второй этаж, они увидели еще одну приемную. За стойкой никого не оказалось, и они прождали целую минуту, прежде чем из двери в глубине комнаты появился человек в штатском.

– Как дела у Рика Джексона? – спросил он вместо приветствия.

– Ушел на пенсию, – ответил Босх. – Не знаю, чем он теперь занимается, но скорее всего играет в гольф.

– Хороший выбор. – Детектив протянул руку через стойку: – Рикки Чайлдерс. Я сегодня на дежурстве.

Они обменялись рукопожатиями, и Босх вручил Чайлдерсу свой жетон, вместо того чтобы просто показать его издали. Сото сделала то же самое. Это был знак уважения.

– Вы нам звонили? – спросил Чайлдерс. – Капитан ничего о вас не говорил.

– Нет, мы только что приехали, – объяснил Босх. – Утром получили данные на одного парня, с которым нам надо поболтать, – и сразу в самолет. Не успели позвонить.

Чайлдерс кивнул, хотя Босх сильно сомневался, что тот поверил в эту версию. Детектив производил впечатление умного и опытного человека. Он выглядел на сорок с лишним, но был в отличной форме. Говорил с южным акцентом и носил длинные усы. Все это делало его похожим на голливудского шерифа из старого вестерна: сходство, которое, кажется, он не только сознавал, но и намеренно подчеркивал. Чайлдерс ходил без пиджака и носил пистолет в наплечной кобуре – еще одна колоритная деталь, дополнявшая общую картину.

– О ком речь? – спросил местный детектив.

– О свидетеле в деле об убийстве, которое мы сейчас расследуем, – сообщил Босх. – Мы должны с ним побеседовать, поскольку считаем, что он не все нам рассказал.

– Зажал ценные показания? – Чайлдерс покачал головой. – Это нехорошо. У него есть имя?

– Анхель Охеда, – вставила Сото. – Ему тридцать девять. Мы думаем, что он живет здесь уже лет девять или десять.

Она протянула Чайлдерсу листок с ксерокопией старых водительских прав Охеды.

– Девять или десять лет? – переспросил Чайлдерс. – Значит, вы работаете над «глухарем»?

– Вроде этого, – ответил Босх. – Наш информатор сказал, что он устроился здесь в бар «Эль-Чиуауа». Знаете такое заведение?

– Еще бы. На улице Гарнет, в восточной Талсе. Район Маленькой Мексики.

– Что это за место?

– Так, забегаловка с бильярдом. Патрульные заглядывают туда после работы пропустить стаканчик. Значит, он там работает?

– Да, по информации, которой уже десять лет. Но надо же с чего-то начинать.

– Я могу вас отвезти в этот бар, если хотите. Но сначала зайдем в отдел и посмотрим, есть ли у нас что-то на мистера Охеду. Я правильно произношу – через букву «х»?

– Именно так, – кивнула Сото.

Чайлдерс кивком указал на дверь и пригласил следовать за собой. Занимаясь «висячими» делами, Босх побывал в детективных отделах по всей стране. Все они были похожи друг на друга как две капли воды. Отделение в Талсе выглядело точно так же, как и в Сиэтле, Балтиморе или Тампе: захламленные столы, огромные картотеки вдоль стен, объявления о розыске в каждом углу и на каждой двери. В этот поздний час комната была почти пуста. Босх заметил только одного полицейского и детектива в штатском, сидевших в разных концах зала. Чайлдерс завел их в свой отсек.

– Берите стул, – скомандовал он.

Босх и Сото пододвинули к себе стулья от соседних столов и сели рядом. Чайлдерс включил радиоприемник, настроенный на волну кантри. Заиграло что-то в стиле Хэнка Уильямса-младшего.

– Так, посмотрим, что мы знаем об этом парне, – пробормотал Чайлдерс.

Он бросил взгляд на копию водительских прав и забил информацию в компьютер. Босх догадался, что детектив проверяет Охеду по внутренней базе данных, выискивая его среди людей, так или иначе пересекавшихся с городской полицией. Перед отъездом в Талсу Сото проверила все общенациональные архивы, но ничего не нашла.

Чайлдерс нажал кнопку «ввод» и шутливо вскинул руки вверх, словно проделав какой-то фокус. Через несколько секунд на экране появилось три слова: «Совпадений не найдено».

– Вот черт! – воскликнул Чайлдерс. – Если он работает в «Чиуауа», то уже должен как-то засветиться – в качестве преступника, свидетеля или жертвы. Вы уверены, что у вас правильная информация?

– Была правильной десять лет назад, – ответил Босх. – А если забить в поиск «Эль-Чиуауа»?

– У вас есть время до утра?

Чайлдерс напечатал название бара, и на экране появилось 972 совпадения.

– И это только за последние семь лет, – пояснил он. – Раньше все было на бумаге. Ну как, будете сидеть и все это читать? Я могу оставить вам компьютер.

Босх стал прикидывать, стоит ли тратить на это время и как можно побыстрее сузить круг поисков. Сото его опередила.

– Проще съездить в бар и посмотреть, – заметила она. – Главное – встретиться с ним. Мы ведь за этим приехали.

– По-моему, хороший план, – одобрил Чайлдерс.

Босх кивнул.

Чайлдерс повел машину. Маленькая Мексика находилась минутах в двадцати езды от центра. Уже стемнело, но улицы были ярко освещены и выглядели намного лучше, чем ожидал Босх. Здесь были ровные и чистые дороги с широкой проезжей частью и разделительной полосой в виде травяной дорожки. По обеим сторонам на просторных участках стояли высокие дома, церкви и деловые центры. Иногда попадались закрытые заводы. По дороге Гарри заметил патрульную машину, припаркованную у заброшенной заправки. Ему пришлось долго всматриваться, чтобы увидеть хотя бы одно граффити.

– Значит, вот у вас какие трущобы, – пробормотал Босх.

– Ну да, – отозвался Чайлдерс.

Босх посадил Сото на переднее сиденье, а сам устроился сзади. Если они найдут Охеду и повезут его назад в участок, он будет сидеть рядом с ним.

Чайлдерс не спеша проехал мимо бара. Босх решил, что когда-то в этом здании был ресторан «Пицца Хат». В нем еще сохранилась фирменная красная крыша, хотя окна уже перекрасили, а на стенах развесили фанерные вывески с надписями от руки: «cervezas», «chicharones», «desportes»[10]10
  Пиво, свиные шкварки, навынос (исп.).


[Закрыть]. На рекламном щите перед заведением красовались название бара и мультяшная собака, названная в честь мексиканского штата Чихуахуа: с широким оскалом и боксерскими перчатками на передних лапах.

Часы показывали без пяти десять, и на стоянке перед баром было полно машин. У дверей по обеим сторонам дома толпились мужчины с бутылками и сигаретами.

– Кстати, это противозаконно, – прокомментировал Чайлдерс. – Местный закон запрещает пить алкоголь на улице.

– Вот и отлично, – отозвался Босх. – Попробуем это использовать.

Чайлдерс свернул на обочину и остановил машину. Он посмотрел в зеркальце на Босха: ему было ясно, кто здесь главный.

– Так какой план? – спросил местный детектив.

Босх минуту подумал.

– Мы проезжали мимо «касатки» на заправке, – сказал он. – Можно подключить ее к делу?

– Касатки? – переспросил Чайлдрес.

– Да, я про полицейское авто. Кажется, патрульный составлял рапорт.

– Касатка – кит-убийца? Звучит неплохо. Конечно, я могу его позвать.

– Зовите. Мы вчетвером пойдем в бар и там осмотримся. Если наш парень на месте, полицейский подойдет к нему и попросит выйти, чтобы обсудить незаконное распитие напитков. Едва он окажется в машине, мы с Люси им займемся. Но про Лос-Анджелес ни слова, а жетоны должны быть только ваши.

Чайлдерс кивнул:

– Идет.

Он взял лежавшую между кресел рацию и связался с полицейским диспетчером, попросив прислать к ним ближайшую патрульную машину. Затем отключил связь и убрал микрофон.

– Публика здесь агрессивная? – спросил Босх.

– Не особенно, – ответил Чайлдерс. – Но женщины бывают редко. Боюсь, если детектив Сото пойдет с нами, они начнут на нее… пялиться.

– Ничего, я это переживу, – вмешалась Сото. – Я не затем сюда приехала, чтобы сидеть в машине, – заявила она не допускавшим возражений тоном.

– Я не против, – отозвался Чайлдерс.

Минут десять они ждали патрульную машину. Когда она появилась в конце улицы, Чайлдерс помигал фарами, и полицейский автомобиль резко вырулил на обочину, подъехав вплотную к их машине. Это был одиночный патруль – типичное явление для городков с маленьким бюджетом. Чайлдерс хорошо знал патрульного, но не стал представлять его Босху и Сото, сообщив только, что они из Лос-Анджелеса. Он изложил ему план Босха, и патрульный подтвердил, что готов в нем участвовать.

Чайлдерс развернул автомобиль и подъехал вместе с полицейской машиной к бару. Свободных мест на стоянке не было. Они двинулись дальше, обогнули здание и остановились перед дверью, возле которой пили и курили несколько мужчин. Видимо, вся компания хорошо знала о законе, потому что, увидев патруль, сразу ретировалась в здание.

Они вчетвером вышли из машин и направились к двери. Босх услышал музыку, доносившуюся из бара. Он держался слева от Сото. Они всегда принимали такое положение, если не знали, что их ждет за дверью. Босх – правша, Сото – левша. Самая безопасная позиция.

Патрульный был широкоплечим парнем громадного роста. Надетый под форму пуленепробиваемый жилет подчеркивал его богатырскую фигуру. Он первым вошел в бар и стал прокладывать дорогу сквозь толпу. Как и говорил Чайлдерс, все парни тут же уставились на Сото, но Босху это было только на руку. Он внимательно рассматривал посетителей, ища человека, похожего по фото из водительских прав на Анхеля Охеду.

Ему повезло. Почти сразу он заметил в углу комнаты мужчину, сильно смахивавшего на Охеду. Скорее всего это был один из барменов, хотя он не принимал заказы и не открывал бутылки с пивом. Он просто стоял, прислонившись спиной к стойке возле кассы, и посматривал в зал. В какой-то момент он встретился взглядом с Босхом и, видимо, сразу выделил его белокожее лицо среди смуглых посетителей. Босх почувствовал, что бармен распознал в нем копа. Впрочем, вряд ли Охеда – если это был Охеда – мог догадаться, что он коп из Лос-Анджелеса.

Босх и Сото шли теперь отдельно. Проход стал слишком узким, и им пришлось двигаться гуськом. Сото была намного ниже ростом, поэтому толпа почти полностью загораживала ей обзор. В динамиках гремело что-то громкое, электронно-латиноамериканское. Высоко под потолком висели мониторы, транслировавшие футбол и бокс. В воздухе стоял крепкий запах марихуаны.

Босх наклонился над плечом Сото и громко сказал на ухо: