355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Майкл Коннелли » Револьвер для адвоката » Текст книги (страница 2)
Револьвер для адвоката
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 20:36

Текст книги "Револьвер для адвоката"


Автор книги: Майкл Коннелли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

3

Вернувшись в «линкольн», я позвонил Лорне Тейлор, и она произнесла слова, которые всегда вонзались в меня палкой о двух концах. Слова, которые будоражили и отпугивали одновременно:

– Микки, если хочешь, можно взять дело об убийстве.

От одной только мысли о таком деле бурлила кровь. И причин тому множество. Прежде всего убийство – самое ужасное из существующих преступлений, что влекло за собой самые высокие ставки. Чтобы защищать подозреваемого в убийстве, нужно быть в числе первых в нашей профессии. Чтобы получить дело об убийстве, нужно иметь определенную репутацию, которая ставила тебя в число первых в нашей профессии. И более того, здесь крутились деньги. Защита подозреваемого в убийстве – вне зависимости от того, доходит дело до суда или нет – процесс трудоемкий и дорогой. Если ведешь дело об убийстве и у клиента водятся деньжата, то вероятнее всего отобьешь год работы.

Обратная сторона медали – это клиент. У меня нет ни тени сомнений, что невиновных тоже обвиняют в убийстве, однако в большинстве своем полиция и прокуроры делают все правильно, и остается лишь торговаться и пытаться скостить срок или улучшить условия наказания. К тому же весь процесс приходится сидеть рядом с человеком, который отнял чью-то жизнь. Что всегда неприятно.

– Есть подробности? – спросил я.

Устроившись на заднем сиденье автомобиля, я приготовил на откидном столике блокнот. Эрл направлялся в центр города по Третьей, самым коротким путем к району Фэрфакс.

– Звонок поступил из Центральной мужской тюрьмы. Парень по имени Андре Лакосс сказал, что прошлой ночью его арестовали за убийство, и он хочет тебя нанять. Но только послушай: я поинтересовалась, кто тебя порекомендовал, и он ответил, что та женщина, в убийстве которой его и обвиняют. Она ему сказала, ты самый лучший.

– Кто она такая?

– А это вообще странно. По его словам, ее зовут Жизель Деллинджер. Я прогнала это имя по нашей базе, оно нигде не упоминается. Ты никогда не представлял ее интересы. Я не знаю, как она узнала твое имя, да еще и успела порекомендовать тебя до того, как ее, предположительно, убил позвонивший нам парень.

У нас была специальная компьютерная программа, в которой хранились все дела. Она позволяла за секунды определять, не проходил ли потенциальный подзащитный как свидетель, жертва или даже клиент в предыдущих делах. За двадцать с лишним лет работы столько клиентов было – всех не упомнишь. Что уж говорить о вспомогательных персонажах. А эта программа сберегала нам уйму времени. Раньше случалось, что я всерьез брался за дело, а потом обнаруживал, что провоцирую конфликт интересов, и все из-за старого клиента, свидетеля или жертвы.

Я взглянул на свой блокнот. Пока я записал лишь имена.

– Понятно. Кто ведет дело?

– Департамент полиции Лос-Анджелеса. Западный отдел по расследованию убийств.

– Этот парень что-нибудь еще рассказал?

– Утверждает, что его подставили, и он никого не убивал.

– Кем ему приходилась жертва: женой, девушкой, деловым партнером?

– По его словам, она на него работала. Я знаю, что тебе не нравится, когда клиенты обсуждают детали по тюремному телефону, поэтому не стала его расспрашивать.

– И правильно, Лорна.

– Кстати, а ты вообще где?

– Ездил к Заку, теперь возвращаюсь в центр. Посмотрю, разрешат ли мне увидеться с этим парнем, хочу присмотреться. Ты не могла бы позвонить Сиско? Пусть немного поразнюхает.

– Он уже в процессе. Говорит сейчас с кем-то по телефону.

Сиско Войцеховский был моим сыщиком. А еще мужем Лорны. Они работали из ее квартиры, расположенной в Западном Голливуде. Так сложилось, что Лорна была еще и моей бывшей женой. Шла под номером два, сразу после жены, родившей моего единственного ребенка – ребенка, которому сейчас было шестнадцать и который не хотел иметь со своим отцом ничего общего. Я иногда подумывал повесить на доску блок-схему, чтобы отследить все свои связи и их взаимоотношения. По крайней мере, с Лорной и Сиско у меня сложились исключительно крепкие рабочие отношения и никакой ревности.

– Хорошо, пусть позвонит. Или я сам позвоню, когда выйду из тюрьмы.

– Ладно, удачи.

– И последнее. Этот Лакосс – клиент с деньгами?

– О да. Сказал, что налички нет, зато есть золото и еще кое-какие «ценности», которые он может продать.

– Ты ему озвучила цифры?

– Да, сказала, что двадцать пять тебе понадобится только для начала. Остальное позднее. И его это не обескуражило.

Клиенты, готовые выплатить предварительный гонорар в 25 тысяч долларов, встречались редко. И хотя я ничего не знал об этом деле, оно начинало мне нравиться все больше и больше.

– Хорошо. Я перезвоню, когда что-либо узнаю.

– Ладно, до связи.

* * *

Лакосса я увидел далеко не сразу, какое-то количество воды все же утекло. Заполнив письмо-соглашение с тюремной конторой, я ждал, пока охранники найдут моего клиента и приведут его в комнату для допросов. Мы получили дело всего час назад, но Сиско уже успел собрать предварительную информацию: что-то поведали люди, что-то он узнал из сети.

– По этому убийству полиция еще вчера сделала официальное сообщение для прессы, а про арест пока ни слова. Жизель Деллинджер, тридцати шести лет, была найдена ночью в понедельник в своей квартире на Франклин-авеню, что западнее Ла-Брея. Ее обнаружили пожарные, которых вызвали из-за возникшего возгорания. Тело обгорело, но подозревают, что квартиру подожгли, пытаясь скрыть убийство и представить его как несчастный случай. Хотя вскрытие еще не закончили, есть признаки того, что ее задушили. Официально она проходит как бизнес-леди, однако на сайте «Таймс» опубликована короткая заметка, в которой, ссылаясь на источники из правоохранительных органов, ее называют проституткой.

– Превосходно. Тогда кто наш парень? Клиент?

– На самом деле в той статье говорится, что фараоны допрашивали какого-то делового партнера. Там не сказано, был ли это Лакосс, но сложи два плюс два…

– И получается сутенер.

– Я тоже пришел к такому выводу.

– Великолепно. Похоже, отличный парень.

– Взгляни на это оптимистично: Лорна говорит, у него водятся деньжата.

– Поверю, когда наличные окажутся у меня в кармане.

Вдруг я вспомнил свою дочь Хейли. Она сказала мне кое-что напоследок, перед тем как обрубить контакт: назвала моих клиентов отбросами общества, людьми-паразитами, среди которых одни взяточники, наркоманы и даже убийцы. Сейчас я бы не смог с ней поспорить.

В мой список в данный момент входил вооруженный преступник, который угонял автомобили у пожилых дам, насильник, растратчик денег из студенческого фонда и другие разного рода злодеи. А теперь, вероятно, добавится еще и обвиняемый в убийстве – и не просто в убийстве, а в убийстве в сфере продажного секса.

Мне начинало казаться, что я их заслуживал, а они заслуживали меня. И им, и мне чрезвычайно не везло, таким неудачникам никогда не улыбаются боги вины.

Моя дочь знала тех двух людей, которых убил мой клиент, Шон Галлаэр. Хейли и Кэти Паттерсон вместе учились. Мать Кэти состояла в родительском комитете класса. Хейли пришлось поменять школу. На нее вылилась тонна презрения, когда средства массовой информации сообщили, что Дж. Майкл Холлер-младший, кандидат на должность окружного прокурора Лос-Анджелеса, вызволил Галлаэра после последнего привода за «вождение в нетрезвом виде», воспользовавшись банальной формальностью.

Но суть состоит в том, что Галлаэр сел пьяным за руль, когда его выпустили на свободу благодаря моему так называемому адвокатскому мастерству. И не важно, что Законник Зигель старался заглушить мою совесть, затянув древнее «ты просто делал свою работу». В глубине души я знал, что Галлаэр был виновен. Виновен в глазах моей дочери и в моих глазах тоже.

– Мик, ты еще здесь?

Я вышел из мрачной задумчивости:

– Да. Знаешь, кто работает по делу?

– В официальном заявлении говорится, что расследованием руководит детектив Марк Уиттен из Западного офиса. Напарник не упоминается.

Уиттена я не знал и, насколько мог вспомнить, никогда не пересекался с ним по делу.

– Понятно. Что-нибудь еще?

– Пока все.

Информация Сиско приглушила мое воодушевление. Но от дела я пока отказываться не собирался. Угрызения совести в сторону. Чек есть чек. Мне нужны бабки, чтобы удержать на плаву компанию «Майкл Холлер и партнеры».

– Ладно, я с ним сейчас встречусь, а потом перезвоню.

Охранник отправил меня в одну из кабинок для встреч. Я встал и прошел внутрь.

На стуле по другую сторону стола, который пополам разделяла прозрачная перегородка высотой три фута, уже сидел Лакосс. Большинство моих клиентов из Центральной мужской тюрьмы сутулились и приобретали вальяжные, высокомерные замашки. Такая защитная мера. Если тебе вроде как по барабану, что ты заперт в здании с решетками вместе с двенадцатью сотнями преступников, тогда, возможно, тебя не тронут. С другой стороны, если показать страх, то хищники его заметят. И нападут.

Во-первых, Лакосс оказался меньше, чем я ожидал, хрупкого телосложения и, похоже, гантели в глаза не видел. Одетый в мешковатый тюремный комбинезон оранжевого цвета, он держался с неожиданным достоинством и не выказывал ни капли страха. Но и преувеличенного безразличия, которое я так часто лицезрел в этих стенах, тоже не было. Лакосс сидел на краешке стула абсолютно прямо и, пока я входил в это крохотное помещение, следил за мной острым как скальпель взглядом. Волосы были тщательно уложены волнами, и складывалось впечатление, что он пользовался подводкой для глаз.

– Андре? – спросил я, садясь. – Я Майкл Холлер. Вы звонили по поводу вашего дела.

– Да, звонил. Я здесь случайно. Жизель убили после моего ухода, но мне никто не верит.

– Погодите секунду, дайте устроиться… – Я вытащил из портфеля блокнот, а из кармана рубашки ручку. – Позвольте задать для начала пару вопросов.

– Конечно.

– Сразу хочу предупредить, что не стоит мне лгать, Андре. Вы понимаете? У меня есть правило: кто врет, тот без защитника живет. Я не смогу на вас работать, если не сложатся отношения, при которых я буду верить, что вы мне говорите чистую правду и ничего, кроме правды.

– Никаких проблем. Ведь, кроме правды, мне больше нечего предъявить в свою защиту.

Собирая для досье краткие биографические сведения, я записал список основных вещей. В свои тридцать два Лакосс был не женат и жил в квартире в Западном Голливуде. Родители остались в Линкольне, штат Небраска. По его словам, судимостей у него не было ни в Калифорнии, ни в Небраске, ни где-то еще, и даже штрафы за превышение скорости ни разу в жизни не выписывали. Он дал мне номер телефона родителей, свой сотовый и домашний. Это пригодится, чтобы его выследить, если он выйдет из тюрьмы и не выполнит нашего соглашения об оплате. Записав основные данные, я поднял глаза от блокнота.

– Как вы зарабатываете на жизнь, Андре?

– Я работаю на дому. Программистом. Создаю и поддерживаю сайты.

– Откуда в таком случае вы знали жертву, Жизель Деллинджер?

– Я занимался ее социальными сетями. Сайты, Фейсбук, электронная почта, все такое.

– Так вы что-то типа онлайн-сутенера?

Шея Лакосса тотчас же приобрела багровый оттенок.

– Конечно, нет. Я предприниматель, и она тоже… была… бизнес-леди. Я ее не убивал, но здесь никто мне не поверит.

Свободной рукой я сделал успокаивающий жест:

– Не забывайте, я на вашей стороне.

– Что-то не похоже, раз вы задаете подобные вопросы.

– Андре, вы гей?

– А при чем здесь это?

– Может, и ни при чем, а может, это скажет о многом, когда прокурор заведет разговор о мотиве. Так вы гей?

– Да, если угодно. И не скрываю.

– Хотя здесь, пожалуй, и следовало бы. Ради собственной безопасности. Я могу попросить перевести вас в камеру для гомосексуалистов, как только завтра вам предъявят обвинение.

– Не стоит беспокоиться. Не хотелось бы, чтобы меня как-то выделяли.

– Ну, как знаете. А как назывался сайт у Жизель?

– Giselle-for-you-точка-com. Это основной.

Я записал.

– А были еще?

– У нее были сайты, заточенные под специфические пристрастия, которые всплывают, если задать поиск по определенным словам. Именно этим я и занимаюсь – многоплатформенное присутствие.

Я кивнул, будто его креативность и деловая хватка меня впечатлили.

– И как долго вы с ней состояли в деловых отношения?

– Она пришла ко мне года два назад. Ей требовался комплексный подход к размещению информации в сети.

– Она обратилась к вам? Что это значит? Как она вас нашла? По рекламе?

Он покачал головой, словно имел дело с ребенком:

– Нет, никакой рекламы я не даю. Я работаю только с теми, кого посоветовали мне люди, которых я уже знаю и доверяю. Ее рекомендовал другой клиент.

– И кто же?

– Извините, вопрос конфиденциальности. Не хотел бы ее в это впутывать. Она человек посторонний.

Теперь уже я покачал головой, словно имел дело с ребенком:

– Сейчас, Андре, я этот момент пропущу, но если я возьмусь за дело, рано или поздно мне нужно будет узнать, кто ее к вам направил. Понятно?

Он кивнул.

– Я с ней свяжусь, – сказал он, – и как только получу добро, сразу позвоню вам. Не привык лгать или выдавать конфиденциальную информацию. И в бизнесе, и в жизни я опираюсь на доверие.

– Отлично.

– Но вы сказали «если возьмусь за дело». Что вы имели в виду? Я полагал, вы уже взяли его. Вы ведь пришли. Разве не так?

– Еще в раздумьях.

Я сверился с часами. Сержант, у которого я отметился, сказал, что у меня с Лакоссом только полчаса. Оставалось обсудить три отдельные темы: жертву, само преступление и мое вознаграждение.

– Времени у нас не много, так что давайте двигаться дальше. Когда в последний раз вы видели Жизель Деллинджер лично?

– В воскресенье, поздно вечером. И когда я уходил, она была жива.

– Где вы встречались?

– У нее в квартире.

– Зачем вы приходили?

– Я пришел за деньгами, но ушел ни с чем.

– Что за деньги и почему ушли ни с чем?

– У нее была работа, а мне, по договоренности, полагается процент с того, чем она занимается. Я устроил ей, как «Красотке для избранных», свидание и хотел получить свою долю. С этими девочками всегда так: если не выбить денег сразу, то исчезнут и носа – не говоря уж о других частях тела – не высунут.

Хотя я не понял и половины того, что он рассказал, но законспектировал все.

– Жизель принимала наркотики?

– Наверное. Грань не переходила, но это часть такой работы и часть такой жизни.

– Расскажите про «Красотку для избранных».

– Клиент снимает многокомнатный номер в отеле «Беверли-Уилшир», как в фильме «Красотка». А Жизель вроде как играла Джулию Робертс. Понимаете? Особенно после того, как я поработал с ее фотографиями. Да вы все поймете, как только сами зайдете на сайт.

Фильм я не смотрел, но знал, что это история про проститутку с золотым сердцем, которая встречает мужчину своей мечты.

– И каков был гонорар?

– Предполагалось, что двадцать пять сотен.

– А ваша доля?

– Тысяча. Но доли не было. Она сказала, что там все оказалось глухо.

– В смысле?

– Мы так говорим, если она приходит, а дома никого нет, или тот, кто открывает дверь, говорит, что проституток не вызывал. Я стараюсь проверять такие вещи: сверяю удостоверение личности и все такое.

– Итак, вы ей не поверили.

– Скажем, закрались некие подозрения. Я говорил с мужчиной из того номера. Связывался через оператора в отеле. А она утверждала, что там никого не было и даже номер не снимали.

– И вы по этому поводу поспорили?

– Слегка.

– И ударили ее.

– Что? Нет! Я никогда не поднимал руку на женщину. Да и на мужчину тоже! Не могли бы вы…

– Послушайте, Андре, я просто собираю информацию. Итак, вы ее не били. Вы к ней прикасались?

Лакосс замялся, и я понял, что тут не все чисто.

– Андре, расскажите мне.

– Хорошо, хорошо. Да, я ее схватил. Она отводила глаза, и я решил, что она врет. Поэтому схватил ее рукой за горло. Только одной рукой. Потом я ушел.

– И все?

– Все. Хотя уже на улице, когда я шел к машине, она запульнула в меня с балкона пепельницу. Но промазала.

– А что вы ей сказали в квартире?

– Сказал, что поеду в отель, сам постучу в дверь тому парню и заберу деньги.

– Какой номер комнаты и как звали того парня?

– Номер восемьсот тридцать семь. А парня звали Дэниел Прайс.

– Вы поехали в отель?

– Нет, вернулся домой. Решил, что оно того не стоит.

– Но когда вы хватали ее за горло, вам так не казалось.

Лакосс кивнул, признавая явное противоречие, но ничего объяснять не стал. И я оставил эту тему. На время.

– Ладно. Так что случилось потом? Когда приехала полиция?

– Они нарисовались вчера, примерно в пять.

– Утра или вечера?

– Вечера.

– Они говорили, как вышли на вас?

– Узнали про сайт. И это привело ко мне. Сказали, что есть вопросы, и я согласился с ними поговорить.

Стандартная ошибка – говорить с копами по доброй воле.

– Имена помните?

– В основном там активничал детектив Уиттен. А имя его напарника было вроде Уидер. Во всяком случае, похоже.

– Зачем вы согласились с ними побеседовать?

– Не знаю. Может, потому, что не сделал ничего плохого и хотел помочь? Я сдуру решил, что они пытаются разобраться, что случилось с бедняжкой Жизель. Они ведь не предупредили, что, по их мнению, знают, что случилось, и хотят повесить все на меня.

Добро пожаловать в мой мир, подумалось мне.

– Вы знали, что она мертва, до того как приехала полиция?

– Нет, я ей названивал, строчил весь день эсэмэски. Оставил кучу сообщений. Я сожалел, что устроил разборку. Но она не перезванивала, и я решил, что она все еще злится из-за нашей ссоры. Потом пришли копы и сказали, что она мертва.

Понятно, что когда находят мертвую проститутку, то следствие первым делом идет к сутенеру, даже если это онлайн-сутенер, который не подходит под стереотип здоровяка-садиста и не держит выстроенных по струнке с помощью угроз и физического насилия женщин в публичном доме.

– Разговор с вами записывался?

– Насколько мне известно, нет.

– Вам сообщили о конституционном праве на адвоката?

– Позже, в участке. Я не думал, что мне нужен адвокат. Я ничего плохого не делал. И поэтому сказал, хорошо, давайте поговорим.

– Вы подписывали какой-нибудь документ об отказе?

– Да, что-то подписывал. Но, по правде говоря, не читал.

Я сдержал свое раздражение. Большинство людей, которые сталкиваются с системой уголовного правосудия, оказываются своими злейшими врагами. Они буквально сами подписывают себе приговор.

– Расскажите, как все происходило. Я так понимаю, вы поговорили с полицейскими у себя дома и поехали в Западное отделение?

– Да, мы были дома примерно минут пятнадцать, а потом меня повезли в участок. Мол, хотят, чтобы я взглянул на несколько фотографий подозреваемых. Но просто соврали. Никаких фотографий мне так и не показали. Они завели меня в маленькую комнату и стали задавать вопросы. А потом сообщили, что я арестован.

Чтобы полицейские произвели арест, они должны обладать материальными уликами или свидетельскими показаниями, хоть как-то связывающими Лакосса с убийством. Вдобавок что-то из того, что он им рассказал, должно быть, противоречило фактам. И как только он соврал, или они решили, что соврал, его арестовали.

– Понятно. Вы рассказали им, что ходили к жертве в воскресенье вечером?

– Да. И сказал, что она была жива, когда я уходил.

– Вы им говорили про то, что хватали ее за шею?

– Да.

– Это было до или после того, как вам зачитали ваши права и вы подписали отказ от адвоката?

– Ой. Я и не помню. Вроде бы до.

– Хорошо. Попробую выяснить. Они упоминали о каких-то других уликах, предъявляли вам что-нибудь?

– Нет.

Я снова сверился с часами. Времени уже не оставалось. И я решил на этом закончить. Если возьмусь за дело, большую часть информации раздобуду в судебных документах. И даже неплохо, если от клиента я получу не всю картинку. Я бы зациклился на показаниях Лакосса, и это могло бы повлиять на те ходы, что я предприму в дальнейшем. Например, если Лакосс признается мне, что он все-таки убил Жизель, тогда я не смогу вызвать его для дачи показаний и просить это отрицать. Иначе буду виноват в подстрекательстве к даче ложных показаний.

– Ладно, пока достаточно. Если возьмусь, как вы собираетесь мне заплатить?

– Золотом.

– Это мне сообщили, я имею в виду сколько? И кстати, откуда золото?

– Я все активы храню в золоте. В надежном месте. Если возьмете дело, распоряжусь, чтобы все было у вас до конца дня. Ваш координатор сообщила, что для начала нужно двадцать пять тысяч. Посмотрим котировки нью-йоркской товарной биржи, определим стоимость и просто передадим, сколько надо. Отсюда сложно проверить, что творится на рынке, но полагаю, что слиток в один фунт покроет расходы.

– Вы понимаете, что это покроет только первоначальные расходы? Если дело дойдет до предварительного слушания и суда, потребуется еще золото. Вы можете найти защитника и подешевле, но найти лучше не получится.

– Да, понимаю. Чтобы доказать свою невиновность, мне придется платить. Золота хватит.

– Отлично, тогда пусть ваш курьер доставит слиток моему координатору. Чтобы завтра до первой явки в суд он был у меня на руках. Тогда я пойму, что вы настроены серьезно.

Какое-то время я молча изучал Лакосса, пытаясь его раскусить. Неизвестно, какими фактами располагает полиция. У меня был лишь рассказ Андре, и я подозревал, что когда всплывут определенные улики, я пойму, что он не так уж невиновен.

– И последнее. Вы сказали моему координатору, что меня рекомендовала сама Жизель. Это так?

– Да, она сказала, что вы лучший адвокат в городе.

– Откуда ей это известно?

Лакосс удивился:

– Она сказала, что знает вас, что вы занимались какими-то ее делами. Сказала, что однажды вы здорово ее выручили.

– А вы уверены, что речь шла именно обо мне?

– Да, точно о вас. Она сказала, что вы разнесли всех в пух и прах. Еще она звала вас Микки Мантл.

У меня перехватило дыхание. Так меня называла одна клиентка, тоже проститутка. Но я не видел ее очень давно. По крайней мере, с тех пор, как посадил на самолет с достаточной суммой денег, чтобы начать все с начала и никогда не возвращаться.

– Ее ведь на самом деле звали не Жизель Деллинджер?

– Понятия не имею. Я ее знал именно под этим именем.

В стальную дверь решительно постучали. Время вышло. Кому-то из адвокатов нужна была комната, чтобы пообщаться с клиентом. Я взглянул на Лакосса. И больше не сомневался, станет он моим клиентом или нет. Я брал это дело. Без колебаний.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю