Текст книги "Приход террафилов"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– И чем это ты так доволен?

– Я подумал, тебе будет интересно узнать, что если мы успеем на местный рейс между Пэром и Прилипалой 100, который отходит сегодня в 23.33, то на Прилипале сможем пересесть на баржу в 7.20. Она доставляет воду на Дафрид, откуда в 11.28 отходит чудесный маленький корабль до Плакамина, того, что в Посейдоне. И если вдруг так случится, что на Плакамине мы сядем на судно до Мироморья 5000, то к 20.40 следующего дня оно доставит нас на Кали 7. Там можно сделать пересадку на корабль до Ганеша, который прибывает в тот же порт, где «Гаргантюа» сделает остановку перед финальным прыжком до созвездия Стрельца. Им необходима эта стоянка, потому что в систему Миггеи можно войти только при определенном положении ее планет, – Доктор счастливо улыбнулся и добавил: – Конечно, это не самый удобный маршрут, а на некоторые пересадки можно успеть только при большом везении, но зато на Флинне мы будем в срок.

Позже, уже изложив этот план всем заинтересованным лицам, Доктор признался Эми, что с таким восторгом его предложения еще никто и никогда не принимал.

Глава 8
Наконец в эфире

Несмотря на эпизод с похищением шляпы, отдых на Пэре Эми понравился. Не каждый день удается посмотреть, как будут обходиться с историей твоего мира инопланетяне-реконструкторы. Это уж не говоря о бессмертном литературном наследии (в основном комиксов), на основании которого они строили свои предположения о жизни землян. Несколько дней среди этой разношерстной, увлеченной своим хобби толпы заставили ее задуматься о том, насколько искажено ее собственное представление о прошлом. Разница, впрочем, была: для террафилов и принятие Хартии вольностей, и падение Берлинской стены произошли одинаково давно. Хотя самым впечатляющим для Эми оказалось осознание, что даже в 51-м веке во вселенной еще жили люди – пусть и на искусственной копии Земли. Учитывая, через сколько войн и катаклизмов им пришлось пройти, это даже вдохновляло.

– Кажется, я поняла, почему тебе нравятся именно земляне, – поделилась Эми с Доктором результатом своих размышлений. – Мне бы тоже нравилась раса, протянувшая так долго.

– Видишь, вы стоите того, чтобы за вас бороться, – отозвался Доктор, чье внимание было поглощено кабелями, ведущими к главным аккумуляторам. Несколько хитрых манипуляций, и прямо перед ним возникла голографическая сфера, формой и размером напоминающая арбуз.

– Именно это ты и делаешь. Защищаешь нас тысячи и тысячи лет… Тебе помочь? Что это за штука?

– Что? Ах, это. Я пытаюсь спрятать ТАРДИС.

– От кого?

– От тебя, от себя, от банды генерала Франка… От любого, кто захочет ее заполучить. Но в первую очередь – от банды «Антиматерия». Так! Закрой глаза и представь небо цвета индиго. Ин-ди-го! Представила? Теперь хорошенько запомни эту картинку. Она будет нашим кодом. Если генерал Франк решится нас атаковать, нужно будет действовать быстро и осторожно. Нельзя, чтобы ТАРДИС попала ему в руки. Вот. Подержи.

– Просто подержать? – Эми удивленно взяла кусок кабеля.

– Подержать, да. Минуту или около того.

– А ты задумывался, что без твоей помощи люди так долго не протянули бы?

– А зачем мне об этом думать? – теперь Доктор возился со своей звуковой отверткой. – Я видел будущее. Огромное количество самых разных вариантов будущего. Тысячи. Миллионы. Триллионы. Такой уж у меня дар. Один из многих.

– Ты поэтому иногда так себя ведешь? Так беспечно? Из-за того, что видел будущее и знаешь, что будет дальше?

– Да. То есть нет. Но вроде того. Хотя скорее нет, – Доктор взмахнул руками. – Видишь ли, все гораздо сложнее. Каждый случай – особенный. Вы, люди, обычно сами можете разрешить любую проблему. Иногда вам просто нужна подсказка. Не сомневайся, вы успешно справлялись… справляетесь… справитесь с угрозой вымирания. Ты же не думаешь, что я буду возиться с неудачниками?

Он улыбнулся и подмигнул Эми.

– Но люди не только изобретательны. Они добры. И, в отличие от большинства разумных существ, с которыми я встречался, вы можете похвастать наличием воображения. Мне кажется, это вообще главная черта вашего вида. Воображение, я имею в виду. Даже у Повелителей Времени оно беднее. Именно это мы ценим в себе и других. В конце концов, только благодаря фантазии мы можем представить, что чувствует кто-то другой. Вспомни далеков. Они не могут вообразить ни вкусного обеда, ни даже точки зрения, отличной от их собственной. Но, что гораздо хуже, они не могут представить, почему у других рас тоже есть право на жизнь. К тому же именно на воображение опирается совесть, разве нет? И не только она, продолжать список можно бесконечно. Как и жаловаться на тугодумность вашей расы: сколько времени уходит на осознание самых простых идей! Вечно-то вам кажется, что вы лучше всех все знаете!

Доктор снова углубился в изучение голограммы, поворачивая ее из стороны в сторону.

– А тебе так никогда не казалось? – Эми протянула ему кабель.

Доктор в задумчивости посмотрел на него, потирая подбородок.

– Возможно, в молодости. Когда я был стариком. Тогда я постоянно совершал ошибки. Постоянно. И, раз уж мы заговорили об ошибках – возможно, мне не стоило бы сейчас прятать ТАРДИС. Но я все равно это сделаю! – и он снова нырнул под приборную доску, на этот раз вместе с кабелем. – Ты запомнила? Режим «Индиго».

Выбравшись из-под панели, Доктор хлопнул в ладони, и голограмма погасла.

– И все-таки, кто, по-твоему, украл эту злосчастную шляпу? – неожиданно спросил он.

– Украл, а потом бросил в кустах? Не знаю. Но это явно был вор с воображением! – Эми рассмеялась, а потому не заметила тени, скользнувшей по его лицу.

– Что ж, тогда мы можем с уверенностью сказать, что это был не джудун.

– А ты знаешь, кто это сделал?

– Я знаю, кто собирался это сделать, но не успел.

– Правда? И кто же?

Доктор широко улыбнулся, но промолчал.

– В такие моменты я тебя ненавижу!

– Я знаю, у кого был мотив. У мистера Бэннинг-Кэннона.

– Неубедительно! Он был внизу, когда его жена отправилась за ридикюлем.

– Верно. Но что, если он кого-то нанял? Кто последним спустился к ужину в тот вечер?

– Не помню. Его сиятельство? Лорд Шервуд?

– В яблочко, Понд!

– Но тогда шляпу нашли бы в его комнате. Полиция все обыскала… Ты опять что-то недоговариваешь!

– Я не утверждаю, что вором был Локсли. Мотива у него тоже нет. Но он последним спустился в тот вечер в обеденный зал. И, возможно, последним покинул комнату миссис Би-Кей до ее появления. Ты сама сказала, что он ведет себя подозрительно.

– Я сказала, что он странный!

– Это почти одно и то же. Локсли не из тех людей, которые блещут острым умом. Ты бы наняла его что-нибудь украсть?

– Он действительно очень милый, но я не наняла бы его даже сходить за молоком.

– Значит, его можно исключить…

– Несмотря на то, что у него была такая возможность? – Эми нахмурилась. – Ну же, Доктор, что ты видел?

– То же, что и ты. Но я надеялся, что ты заметишь деталь, которую я упустил. Совершенно очевидно, что они использовали карманный антиграв, потому что запах сгоревших темпоральных частиц почувствовали все, кто был в комнате. Но главное, что вор почти сразу избавился от своей добычи.

– Похитителя интересовала не шляпа, а что-то внутри нее?

– Я тоже так подумал. Но тогда никому из наших «подозреваемых» не хватило бы времени.

– Потому что все сразу кинулись ее искать?

– Именно. Из-за этого вору – или ворам, мы все еще не знаем, сколько их было, – пришлось перенести шляпу на территорию поместья и уже там изъять что-то ценное. Вероятнее всего, для этого они снова воспользовались антигравом, а потом просто бросили коробку там же, где вскрыли.

– Тогда почему лорд Шервуд вел себя так… необычно?

– Потому что он планировал украсть шляпу, но его опередили.

– Но она же огромная! Я видела, как ее везли из магазина! Невозможно вынести ее незаметно.

– В том-то и проблема.

– И как ты ее решил?

– Никак. И это не дает мне покоя, – Доктор снова скрылся под панелью управления. – Хорошо еще, что Стрела в безопасности: сейф, в котором она заперта, материализуется где-то в будущем, причем никто не знает, когда именно. Полагаю, это произойдет после объявления победителей…

– Что ты там опять возишься?

– Я же сказал: принимаю меры предосторожности. Прячу ТАРДИС. Честно говоря, в какой-то момент я уже был готов подбросить всех до Миггеи на ней. Хотя это было бы ужасно глупо. Слишком много загадок… Похоже, все мы в серьезной опасности. Знать бы только, от кого она исходит! Тогда можно было бы не прятать ТАРДИС. Но сейчас оставить ее здесь будет рискованно.

На это Эми нечего было возразить.

Первая интермедия

Имя кораблю Корнелиус дал в честь героя старинных легенд, прожившего долгую и полную страданий жизнь. Он закончил свои дни, как и многие другие воители древности: в нищете и одиночестве, отвергнутый теми людьми, которых защищал на протяжении десятилетий. Сейчас капитан вел судно от пиратской базы в галактике Большого Пса к сияющей звездной спирали Млечного пути.

Имя парусника было не единственным, что выдавало уважение Корнелиуса к древним временам. Внутри воздушного пузыря – незримого тонкого барьера, отделявшего команду от космической пустоты, – витали цветочные запахи. Планета, которая отдала часть своей атмосферы системам жизнеобеспечения корабля, давно уже не значилась на звездной карте, но пираты до сих пор дышали ее воздухом.

Еще более, чем к древности, капитан был привязан к созвездию Стрельца, ставшему для него домом. Сейчас он отчетливо понимал, что этой звездной системе грозит опасность. Что-то зловещее должно было случиться на границе радиуса Шварцшильда. Какая-то неведомая и невидимая сила стягивала все галактики к центру мультиверса. Темные течения постепенно размывали очертания реальности.

Ученые на родине капитана Корнелиуса первыми заметили неладное. Для них давно уже не было тайной вечное движение звезд к черной дыре, которая находилась точно в центре галактики. Знали они и то, что сама она будет стремиться к источнику гравитации еще большей силы. Не всегда понимая причины этого бесконечного круговорота, они принимали его. Принимал и Корнелиус – как неизбежность перемен, как законы жизни и смерти, которые ни для кого не делали исключений. Но теперь этот баланс был нарушен.

Сначала последствия ощутили жители Края галактики. Что-то вмешалось в размеренный ход вещей. Привычный цикл смертей и рождений ускорился. Немногие оракулы, еще сохранившие способность чувствовать развитие вселенной за пределами родной галактики, предрекали конец света.

Корнелиусу удалось узнать, что причина этого дисбаланса крылась в сверхмассивной черной дыре в самом центре вселенной. На протяжении тысячелетий она обеспечивала гармонию миллиардов звездных систем, а сейчас могла стать причиной их гибели. Сложная структура, размеры которой одновременно превосходили возможности человеческого воображения и были меньше атома, потеряла стабильность и теперь грозила бедой всему живому.

За время своих странствий капитан Корнелиус встречал множество ученых. В последнее время он нередко совершал вылазки только с целью найти очередного специалиста и получить от него новые данные. Но даже те исследователи, которые лично наблюдали последствия катастрофы, не могли объяснить ему происходящее.

Единственную надежду давала легенда о загадочном артефакте. Когда-то он был создан в мире под названием Царство Порядка, а потом украден и вывезен в другую галактику. Именно это вызвало дисбаланс сил, управляющих жизнью вселенной. Артефакт следовало вернуть на место в центре мультиверса; если же этого не произойдет, самая ткань жизни будет уничтожена в качестве расплаты за похищение. Прервется цикл смертей и возрождений. Мультиверс исчезнет навсегда.

В Царстве Хаоса – по эту сторону черной дыры – артефакт принимает различные формы. Кто-то называет его просто Балансиром. Другие дают более подробное описание, которому поверят разве что неисправимые романтики. Согласно ему, нужно искать посох из ньютония – именно он поможет привести вселенную в равновесие.

От одного из ученых Корнелиус узнал, что после того, как вселенная прекратит свое существование, все населяющие ее создания попадут в Лимб. Там для них не уготовано перерождения, только смерть. Для тех, кто встретит ее в сознании, этот момент будет особенно мучителен: они навсегда замрут в пустоте, бессильные что-либо изменить, но отдающие себе отчет в происходящем. Время остановится, и пространство сменится небытием.

Такие невеселые мысли занимали капитана, пока он стоял на мостике своего корабля, вглядываясь в бескрайнюю черноту космоса. Солнечный ветер раздувал паруса, судно мчалось со скоростью света – но между ним и ближайшим миром лежала необъятная пустота, эхом отзывавшаяся в тоскующей душе Корнелиуса.

Он знал и другие легенды, называвшие имя смельчака, который решил украсть артефакт. По их версии, этим отчаянным вором был он сам, а наказанием для него – вечное чувство вины за фатальный проступок, который нельзя исправить.

Корнелиус движением руки отдает приказ, и судно меняет галс, все глубже погружаясь в тишину межзвездного пространства и отдаваясь на волю пересекающих его потоков. Время и пространство искажаются, теряют определенность. Темные течения уносят к центру вселенной планеты и звездные системы. А там, у жерла черной дыры, пылают тысячи солнц, погибая в ярких вспышках. Нельзя рисковать. Нужно найти другой путь.

Вопреки всем опасностям, Корнелиус Железнолицый направляет свой корабль прямо к Центру.

Глава 9
Танцующая со звездами

Есть ли что-то хуже пробуждения на борту одного из тех железных корыт на ядерном топливе, которые человечество использует, чтобы покорять новые миры? Вас со всех сторон окружают звуки без видимого источника. Все выглядит странным и нелепым. А корабль, судя по курсу, сам решает, куда ему лететь – причем демонстрирует при выборе маршрута богатое воображение. К 51-му веку таких развалюх – раньше их еще называли нукерами – практически не осталось, но в былые времена они исчислялись миллионами. Именно на этих судах прокладывались первые межгалактические трассы и открывались новые системы. А еще они частенько оказывались в центре леденящих душу историй, причем местом их действия становились не враждебные миры, а каюты самого корабля.

До этого момента межзвездные путешествия ассоциировались у Эми только с мудреными технологиями, позволявшими ТАРДИС перемещаться во времени и том многообразии измерений, которые некоторые неучи называют «пространством». На борту было интересно и практически всегда безопасно. Но сейчас, лежа на узкой койке в каюте, формой и размерами напоминавшей гроб, Эми начала задумываться, а не слишком ли поспешно она согласилась на это путешествие.

Корабль, подобравший их на Пэре, оказался нукером класса С. Команда была соответствующей: горстка самых неопрятных космических скитальцев, каких только видел межзвездный коридор между Палаэндрией и Дезире – планетой-рынком, куда прибывали торговцы со всей галактики. Там можно было подлатать корабль и сбыть воду, которую закупали в основном представители горнодобывающих планет. Горняки были готовы платить золотом за каждую каплю, но мало кто соглашался на них работать. Причина заключалась в пиратах, которые нападали на корабли-водовозы, чтобы пополнить собственные запасы. Рейды на этом участке коридора случались так часто, что порой одни и те же люди составляли команду и пиратского, и торгового судна. Увы, Закон ничего не мог им предложить: условия жизни и оплата что у каперов, что у водовозов были примерно одинаковы.

Разумеется, все эти мелочи не могли остановить команду Джентльменов, для которой игра на Миггее была важнее жизни. Что же касается семейства Бэннинг-Кэннонов, то они просто не подозревали о существовании кораблей такого низкого класса, пока не оказались на борту и не спросили, свободна ли каюта-люкс. Взрыв хохота со стороны экипажа гарантировал, что эта история моментально разлетится по кубрикам и камбузам самых разбитых судов в этой части галактики и будет повторяться снова и снова, пока не превратится в анекдот. Единственной роскошью на борту было наличие туалета, не грозившего засосать вас в открытый космос при слишком резком нажатии кнопки смыва.

Миссис Би-Кей пробовала угрожать капитану, однако это не возымело желаемого эффекта. Тогда она накинулась с обвинениями на Доктора: тот якобы сговорился с «этим отрепьем», чтобы лишить ее семью с таким трудом нажитых миллионов. В ответ Доктор мрачно пообещал передать ее жалобу «в соответствующие инстанции», когда они вернутся в цивилизованный мир.

– А пока вы можете просто погрузиться в анабиоз, – предложил он единственное решение проблемы.

Однако миссис Бэннинг-Кэннон с яростью его отвергла: не хватало только, чтобы их ограбили во сне.

Джейн, в отличие от родителей, отнеслась к новым условиям с удивительным спокойствием. Сейчас ее скорее волновал вопрос, как сблизиться с Гэри. С недавних пор он начал относиться к ней с большим вниманием, вызванным, вопреки надеждам девушки, не глубоким чувством, а подозрением, что она играет с ним и Локсли. Эта перемена коснулась и лорда Шервуда: Гэри больше не держал на него зла, решив, что друг тоже пал жертвой этой бессердечной сирены. Локсли наконец объяснил ему, что к чему, однако вполне убедить не смог. Причиной тому было гложущее чувство вины перед командой, которая из-за него лишилась своих кают на «Гаргантюа», – однако Гэри этого не знал, а потому заподозрил в сбивчивом тоне приятеля неискренность.

– Послушай, старик, я даже не пытался флиртовать с Джейн, – настаивал Локсли. Шел четвертый день их фантасмагорического путешествия, и необходимость разговора стала очевидной. – Она просто попросила меня покатать ее на лодке. А предмет ее мечтаний…

– …мне отлично известен, можешь не стараться, дружище, – с прохладцей отозвался Гэри. – Будь уверен, я не стану вам мешать. Не хочу быть костью в манго. Или в чем там должна быть кость?

– Гэри! Пожалуйста! Ты должен поверить, что между нами ничего нет! Мое сердце отдано другой девушке, возможно, даже более красивой… хотя нет, это звучит ужасно, забудь… но оно ей принадлежит. И она действительно очень хороша собой.

Гэри жестом прервал поток откровений Локсли, предложив вместо этого заглянуть в бар у левого трапа и опробовать рецепт коктейля, который они обсуждали как раз перед тем, как началась вся эта кутерьма с девушками.

Однако даже в мягком полумраке бара они поднимали тосты больше по привычке, не в силах загладить возникшую неловкость. Члены команды то и дело на них косились, иногда отпуская комментарии, но не пытаясь присоединиться. Глухой стук бокалов по стойке будто задавал ритм всему их путешествию, состоявшему из серии коротких прыжков к намеченной цели.

Осматривая потрепанные внутренности корабля, Эми никак не могла привыкнуть к мысли, что технологии, позволившие ему выйти в открытый космос, когда-то казались его создателям передовыми, близкими к алхимии и волшебству. Теперь судно казалось ей таким же нелепым, каким показался бы аэроплан братьев Райт пилоту сверхзвукового истребителя. Интересно, что подумал бы обычный человек, ее современник, окажись он сейчас на борту? Наверное, решил бы, что это розыгрыш, фокус, иллюзия. Даже после всех приключений, которые она пережила вместе с Доктором, и всех фантастических миров, где они побывали, Эми чувствовала себя Алисой, заблудившейся в Стране Чудес. Эта мысль заставила ее улыбнуться: если она – Алиса, то Красная Королева сейчас командует в капитанской рубке. Крики ее разносились по всему кораблю.

– Я требую встречи с капитаном! И не смейте мне дерзить, юноша! Мне достаточно пальцем шевельнуть, чтобы весь ваш бизнес вылетел в трубу!

Последние четыре дня поток жалоб миссис Бэннинг-Кэннон не иссякал ни на минуту. Капитан – довольно симпатичный молодой кентавр по имени И’гго, добрых шести футов в холке, – уже провинился перед ней тем, что встретил семейство с пакетом конфет в руках и спасательным жилетом через плечо. Появление потенциальных пассажиров так изумило и развеселило капитана, что он первым делом отвесил миссис Би-Кей шутливый поклон и протянул ей мешок сладостей со словами: «Кажется, мы учились вместе в школе?»

С этого момента Эми не раз заставала их за беседой, от которой капитан явно получал удовольствие. Секрет был прост: кентавру было нечего терять. Он знал, как заставить свое судно двигаться и где набрать команду, не раз и не два отражал атаки пиратов и был единственным претендентом на эту должность. Все это наполняло его чувством собственного достоинства, броню которого не могла пробить даже наследница терраформной империи.

Проскользнув мимо них, Эми направилась на наблюдательный пост. Космос за стеклами иллюминаторов был тих и темен, ближайшее созвездие казалось размытой серебристой линией на границе зрения. Девушка не знала, где именно находится сейчас корабль, но это ее не пугало. Хотя среди пассажиров нашлись и такие, кого приводили в ужас бескрайние беззвездные просторы, для нее это был всего лишь шанс наконец увидеть вселенную за стенами ТАРДИС. В корабле Доктора иллюминаторов не было, поэтому колоссальные расстояния, которые они преодолевали за несколько секунд, казались лишь гиперболой. Сейчас же она могла наблюдать их во всей красе. А что касается страха… Эми отлично помнила свой полет в пустоте, когда только рука Доктора удерживала ее от падения в открытый космос, и помнила восторг, который затмевал испуг.

Но сейчас за стеклом иллюминатора она увидела совсем не то, что ожидала. Сгусток темноты, будто черное облако, заслонил собой несколько отдаленных звезд. Казалось, к кораблю протянулась гигантская семипалая рука – а потом неожиданно растаяла, превратившись в языки темного дыма. Светила, оказавшиеся за завесой этого странного облака, вели себя вопреки всем законам гравитации. Подмигивая друг другу и бесконечно перемещаясь с места на место, они словно исполняли сложный и прекрасный танец. Клубы дыма плыли к ним, заставляя сходиться и расходиться в такт несуществующей мелодии. Интересно, почему никто не упомянул, что здесь можно увидеть и такое? Или это явление встречается в космосе так часто, что о нем излишне рассказывать?

Эми жадно прильнула к стеклу Доктор сказал, что в этой части галактики можно наблюдать Большую Перестановку или так называемое Сближение миллионов сфер, когда огромное количество звезд и их спутников вдруг начинают вести себя, как разумные существа. Они выстраиваются в сложные фигуры, будто на параде, а затем расходятся, занимая новые орбиты. Так вселенная обновляет сама себя, и именно это ждет каждую звезду и планету. Впрочем, Эми не очень интересовала научная часть. Она просто наслаждалась новыми красками и причудливыми узорами, которые формировал черный дым.

Неожиданно корабль содрогнулся, потом еще раз и еще, как будто тоже пытался присоединиться к этому чарующему танцу планет. Это невозможно было не заметить. Эми бросилась по коридору, лавируя между трубами и проводами, слетевшими с креплений на стенах. Судно продолжало мелко дрожать, однако если члены экипажа и обратили на это внимание, то ничем себя не выдали. В конце концов Эми все же посчастливилось встретить того, кому эти странные вибрации тоже пришлись не по нраву. Капитан И’гго и Доктор не отводили глаз от узкого иллюминатора, за которым клубился космический дым и танцевали, исполняя сложные пируэты, звезды.

– Что это было? – выпалила Эми. – Это нормально?

– Зависит от того, что считать нормальным, – пробормотал в ответ кентавр.

Доктор хмуро потирал подбородок. В глазах его читалась тревога.

– Никогда раньше не видел Перестановку вблизи, – заметил он. – Но почему сейчас? Еще не время для больших перемен. Почему цикл ускорился?

Теперь в нем не было ничего от жизнерадостного мальчишки, с которым мистер Би-Кей столкнулся на игровом поле.

– Вот она – множественная вселенная во всей красе. Темные силы. Темные течения. Свидетельство, что за пределами «пространства» тоже существуют миры. Прямо перед нами и ближе, чем когда-либо раньше. Обычно для таких наблюдений нужен телескоп.

– Так что это, Доктор?

Он обернулся на звук ее голоса, все еще погруженный в свои мысли.

– А, Эми, привет. То, что ты видишь, люди обычно называют Танцем Планет, но на самом деле это влияние темных сил.

– Неужто Люцифер снова собрал армию в Аду?

Доктор рассмеялся.

– Надеюсь, что нет. Между прочим, их открыли как раз в твое время… То есть как «открыли» – заметили и стали использовать как доказательство множественности вселенных. Ученые Земли называют эти потоки темной материей, людям 51-го века они известны как темные течения. Ими управляет гравитация – точно так же, как обычными течениями. Пока неясно, откуда они возникают, но скорость у них огромная. Если такой поток зацепит галактику, то унесет ее с собой. Начинаешь понимать, насколько все взаимосвязано и уязвимо. Брр!

Эми покачала головой.

– Ты так объясняешь, что я ни слова не поняла. Впрочем, ты всегда так объясняешь.

Доктор улыбнулся.

– Не страшно. Думай об этом, как о большом магните, который находится за пределами галактики. Он тянет в одну сторону, а черная дыра – в другую. Эту силу еще называют «черным ветром», что не соответствует действительности, зато красиво звучит и в целом передает суть явления.

Капитан И’гго не отводил взгляда от разворачивающегося перед ними представления. Наконец он тоже заговорил:

– То, что мы видим сейчас – это просто рябь на воде, даже не шторм. И все же до чего захватывающее зрелище! Знаешь, что перед тобой разминка кордебалета, а сам балет еще впереди, но танец завораживает. Если, конечно, не задумываться о том, что это движение делает зримыми силы, которые разрывают нашу галактику между притяжением центральной черной дыры – и дыры за ее пределами.

– И чем это грозит?

– Эту энергию можно использовать – и часто используют – для путешествий между бесчисленными мирами мультиверса, – ответил Доктор. – Благодаря черным дырам корабль может развивать скорость в несколько миллионов миль в час и ориентироваться в пространстве, чтобы выбирать кратчайший маршрут. Такое искусство не каждому доступно. Зато, если тебе все же удастся его освоить, ты сможешь увидеть вселенные-невидимки, которые движутся от центра галактики к ее краю уже добрых два миллиарда световых лет.

– Мне бы для начала разобраться, что ты сейчас сказал, – заметила Эми. – Объясни просто, почему они танцуют?

– Они не танцуют. Все эти планеты движутся под воздействием гравитационных сил и занимают новые места в схеме, которая в нашей вселенной видна лишь частично. Остальные детали пазла находятся в других вселенных, недоступных глазу. Как бы там ни было, все это очень красиво!

– И очень опасно, – добавил капитан. – Что-то ускорило процесс, запустило его раньше времени. Может, это и рябь на воде, но для нашего корабля она все равно что цунами.

В этот момент корабль ощутимо тряхнуло. Взвыли компенсаторы гравитации, и без того работавшие на пределе возможностей. В коридорах послышалась ругань и крики команды, которая пыталась удержать судно в равновесии.

Капитан выругался.

– Как я и говорил. Цунами.

Он галопом бросился из каюты на мостик; топот его копыт еще долго разносился по всему кораблю.

В следующую секунду баржа провалилась в свободное падение, и гравитация исчезла. Несчастных пассажиров начало кидать от стены к стене вслед за колебаниями корпуса корабля. Откуда-то с верхней палубы доносились команды капитана, пытавшегося навести порядок на борту. Когда притяжение наконец вернулось, Доктор и Эми уже пересчитали все крепления и трубы. Неожиданно жесткое приземление вышибло из обоих дух.

– Я вся в синяках! – простонала Эми.

Доктор, сидевший рядом на полу, яростно тер колено.

– Не думал, что такое случится. Извини.

– Ну, здесь ты точно не виноват, – улыбнулась Эми. – Или все-таки виноват?

Доктор только рассмеялся в ответ.

– Или все-таки виноват?

Эми с ужасом поняла, что повторяет одну и ту же фразу. Переживания последних дней вдруг одновременно захлестнули ее мощным потоком: вид из обзорного иллюминатора, невесомость, танец далеких планет, боль от синяков, слова Доктора, первое появление корабля-развалюхи, беседа с Локсли. В сознании яркими росчерками вспыхивали следы летящих к мишени стрел и эхом отдавались крики толпы болельщиков. А в следующую секунду она уже стояла в дверях ТАРДИС, готовясь впервые ступить на Пэр.

Не в силах бороться с этим потоком, она отдалась на его волю, почти теряя сознание. Где-то в темноте вспыхнули красно-белые конфеты, висевшие на елке в прошлое Рождество, – а потом все погасло. За мгновение до этого ей показалось, что невесомость вернулась, и она танцует вместе с планетами в открытом космосе…

…и как же ее тошнило!

Ощущение было такое, будто кто-то бил ее железной кувалдой по голове.

Перед глазами расцветали радужные круги. Или это были спирали галактик?

Вдруг все исчезло. Эми обнаружила, что Доктор тянет ее за руку по извилистому коридору, наполненному странными светящимися точками золотого и зеленого цвета. Стоило до них дотронуться, как они принимались жалить, будто маленькие пчелы.

Тогда-то Эми и поняла, что представляют собой силы, движение которых она только что наблюдала. Это был пространственно-временной шторм, первый, в который ей довелось попасть. Гравитация против… чего-то там. По словам капитана, сейчас судно должно было использовать притяжение черной дыры, чтобы вернуться к исходному курсу. Но вместо этого их с огромной силой тянуло в сторону. Эми попыталась представить себе круговорот вселенных, видимых и скрытых, сталкивающихся вокруг их корабля, но эта картина выходила за пределы человеческого воображения. Масштабы происходящего оглушали. Их нельзя было осмыслить, понять или оценить. Впрочем, кому какое дело! Эми словно взвалила на плечи целую галактику. Неожиданно ей до боли захотелось обратно – домой, где есть более и менее важные вещи, но абсолютно все они доступны пониманию. С трудом различая сквозь слезы спину Доктора и его неизменный твидовый пиджак, она догнала его и вцепилась в плечо, как в спасательный круг. Заговорить не получалось: вспомнить бы свое имя, когда в голове трещит, как в старом радиоприемнике, и сквозь белый шум пробиваются фразы на разных языках.

– Доктор?..

– Тише, – мягко отозвался он. – Это всего лишь шторм. Маленький космический шторм.

– Маленький? Да мы попали в торнадо!

– Значит, теперь ты откроешь глаза в Волшебной стране, – Доктор глубоко вздохнул и после небольшой паузы добавил: – Во всяком случае, я на это надеюсь.