Текст книги "От имени Земли"

Автор книги: Майк Манс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 9. Артур Уайт

– …Мне разрешено добавить к ранее сказанному ещё только одно слово, после которого вы должны либо подписать бумаги, либо мы извинимся за потраченное вами время, проводим вас обратно до аэропорта и посадим на рейс до Тусона, – договорил Ричард Хейз. Артур замялся.

– Какое же это слово? – спросил нерешительно он.

– Марс, – ответил Хейз.

Неделями он следил за тем, как подходит к развязке полёт на Марс. Несколько дней назад, когда корабль вышел на орбиту, НАСА обнародовало кадры «Одиссея», чуда человеческой мысли и техники, парящего над красной планетой. Тогда Артур организовал штаб для всех студентов. Им выделили аудиторию, куда выводилась трансляция НАСА, и вместе они следили за показателями. Просто в образовательных целях и ради ощущения причастности. Когда модули оторвались от корабля, аудитория была набита битком. Все знали, что видео идёт с задержкой, и что часть трансляции будет подвисать, пока «Одиссей» находится в тени планеты относительно них, но в целом это не пугало. Вид на четыре огромных модуля, с рёвом уходящих вниз с орбиты, наполнял сердце профессора сжимающим торжеством. Потом эта авария. Он видел, как студенты сидели с широко открытыми глазами, разинув рот. Некоторые сдерживали слёзы, когда в эфире звучали голоса капитана Кинга, спасающего Кристофа Ламбера и Рашми Патил от смерти. Артур помнил миг ликования, когда все модули сели на поверхность, как в воздух летели пиджаки, шапки и прочие предметы одежды, как студенты вопили от счастья. Помнил, как сам чуть не плакал, когда смотрел трансляцию камеры с одного из модулей и видел, как из другого выбежали две фигурки в скафандрах, и рванули в третий, повреждённый. Никакой церемониальности. Они выдержали тяжелейшие испытания. А здесь, на Земле, людям оставалось лишь сопереживать и восхвалять их мужество.

Хейз был прав. Всего несколько дней назад люди высадились на Марсе, а сегодня им понадобился астробиолог для этой миссии. Вы бы отказались подписать соглашение? Вот и Артур, услышав заветное слово, резко вздохнул, демонстрируя уверенность, открыл папку и довольно быстро подписал, не читая, все четыре документа. Агент Коллинс взяла из его рук папку, проверила подпись на всех листах, кивнула остальным и положила папку на край стола. Ричард Хейз ловко выудил из портфеля другую папку, толстую и слегка помятую, и положил её на стол. Вытащив из неё несколько верхних листов, прошитых в углу, он протянул их Уайту. На листах стояла печать «Совершенно Секретно» и ещё несколько штампов, которые Артур не стал разглядывать.

– Перед вами документ, полученный нами девять часов назад с колонии на Марсе. Этот рапорт составлен и подписан всеми участниками экспедиции и подкреплён фотографиями, – сообщил ему Джулиани, пока профессор листал страницы. – Примерно двенадцать часов назад группа из четырёх человек на Марсе вступила в контакт с инопланетной жизнью.

В эту самую секунду Артуру попалась фотография. Кто-то сделал её на камеру в шлеме скафандра. Перед ним раскинулась неожиданно цветастая марсианская равнина, слева и чуть впереди снимающего стоял, закрывая часть обзора, другой колонист в скафандре – со спины не было видно, мужчина это или женщина – а прямо перед ними в воздухе завис какой-то шар большого размера, частично прозрачный, а местами какого-то ярко-белого цвета, с переливами, как на… как на мыльном пузыре. Так вот откуда взялось название операции. Внутри пузыря было заметно изображение какого-то помещения, в центре которого стоял стол, а вокруг него – люди. Он узнал Айзека Кинга, того самого капитана, чьё лицо вчера украсило обложку журнала «The Times».

Нет, Хейз не прав. Неверно говорить, что ради участия в этой операции Артур был бы готов рискнуть свободой. На самом деле, ради этого он готов был бы отдать её всенепременно и заранее. Да и не только свободу, но и саму жизнь.

– Доктор Уайт, специальная комиссия ООН, осведомлённая о проекте, собирает здесь контактную группу из представителей стран-участниц марсианской экспедиции. Их правительства, в том числе и США, осведомлены обо всём происходящем, и они настояли, чтобы в состав участников на Земле вошли дипломаты из постоянных представительств в ООН, – продолжил Сэмюэл. – Однако, в НАСА, – он взглянул на Хейза, – решили, что будет правильно дополнить проект людьми науки. Вас привлекли не от США, а от всей планеты, как лучшего астробиолога и астрофизика заодно. Из Германии уже летит доктор Генрих Ланге, один из лучших социопсихологов в мире, его помощь тоже будет неоценима.

– А чего именно вы от меня ожидаете? – Артур был ошарашен происходящим, возбуждён, но всё же профессионализм заставлял его критически оценивать свою роль. – Разве вам могут потребоваться мои знания?

– Артур… можно ведь называть вас Артур? – спросил Хейз. Доктор Уайт кивнул, и тот продолжил. – Так вот, Артур, у нас здесь уже несколько часов торчат девять дипломатов, каждый из которых только что, образно говоря, из вселенной, где они толкались друг с другом и спорили на равных, переместился в новый мир. Теперь они должны забыть обо всех разногласиях и помочь нашим отважным колонистам представлять Землю. Однако эти специалисты могут быть попросту неспособны на такое, но станут выдвигать какие-то требования или наоборот обсасывать неважные детали. Выпереть их отсюда мы не можем, но лично я и ещё несколько посвящённых коллег из ООН считаем, что, при обычном подходе к переговорам, от них вреда больше, чем пользы. Как вы понимаете, нельзя прямо так заявить, например, китайскому Генеральному секретарю. Тут в дело вступаете вы и доктор Ланге. Вы должны разобраться в том, что будут сообщать нам инопланетяне, понять глубинную суть и объяснить дипломатам, кто сидит с другой стороны стола, фигурально выражаясь. Сейчас они все, я сам слышал, подходят к происходящему с земной логикой – хотят «начать торговать» и «создать союз», а какова логика инопланетян на самом деле, что значит для них торговля или союз – никто не знает. Поэтому, – Ричард посмотрел на него с надеждой, – вы должны построить поведенческую модель, основываясь на тех крохах, которые мы соберём. Вы вправе формировать запросы в колонию, минимум вопросов, самых ключевых для понимания целей иноземной расы.

Звучало очень необычно, сложно, местами страшно, но захватывающе. Артур с пониманием кивнул. Рой вопросов уже появился в его голове. «Как вы выглядите?», «Видите ли вы в том же спектре, что и мы?», «Ваша атмосфера богата кислородом?», «Есть ли у вас разделение вида по половому признаку?» и так далее. Однако, нужно будет вместе с доктором Ланге собрать и приоритезировать их, чтобы инопланетяне и не решили, что идёт допрос, и не прекратили переговоры, не дав важнейшие ответы.

– Доктор Уайт, – снова включился Джулиани, – мы тут все представляем планету Земля. Но прошу не забывать, что в первую очередь вы – американец. Если вдруг вы что-то поймёте, если какая-то гениальная идея возникнет в вашей голове, или вы что-то важное услышите от Ланге, прошу сперва обратиться к нам с агентом Коллинс и посоветоваться. Будем очень вам признательны. Вы сможете легко найти нас в этой переговорке, мы почти всё время проводим здесь, разгребая бумаги.

Его голос был мягок, но глаза предельно серьёзны. Всё понятно, родина Артура с удовольствием обставит все другие страны в вопросах торговли или новых технологий, если представится возможность. Профессор снова кивнул, а что ещё можно сделать в такой ситуации?

– Артур, вам предоставлен доступ к архивам США об НЛО с 1944 года, – в разговор вновь вступил Хейз, и, увидев, как доктор удивился, добавил, – да, да, множество данных свидетельствовало о том, что за нами следят и изучают. Это не зона пятьдесят один, и не было никаких тарелок, их выдумали ради того, чтобы скрыть правду. Будем надеяться, что данные смогут помочь вам в решении задачи.

Очень интересный выдался денёк. Артур снова протёр очки, поблагодарил присутствующих и попросил проводить его в кабинет, где он мог бы подробнее изучить рапорт и данные об НЛО-активности.

* * *

После прочтения рапорта, Уайт достал блокнот, открыл его и аккуратно выписал слова, на которые обратил внимание: «Мы знаем, что вы не видите в ультрафиолете», «Дружба в вашем понимании не является ценностью в галактике», «Здесь нет ничего, что могло бы издать звук», «Как в ваших фильмах, могли бы сесть на лужайку у Белого Дома», «Ближайшая наша колония – за сто семьдесят световых лет». Стал аккуратно подчёркивать каждое слово, задумавшись. Это уже хоть какая-то информация. Для начала, у них есть слух, и, значит, имеется атмосфера на планете. Если бы слуха не было, они вряд ли опознали бы в радиоволнах способ коммуникации. Если они с планеты с атмосферой, то скорее всего там присутствуют кислородные формы жизни, как и люди. Хотя, можно предположить, что они – существа метановой природы или аммиачной, живущие в океане. Однако, дальше всплывает фраза «как в ваших фильмах». Каким-то образом инопланетяне умеют видеть человеческие фильмы, получают их записи или аналоговые сигналы телевидения. Любое изображение на носителях, которые используют люди, рассчитано на трёх-колбочное зрение человека – восприимчивость в синем, зелёном и красном спектрах. Если же инопланетяне видят иначе, то не сумели бы рассмотреть наши видеозаписи. Кроме того, они и сами смогли показать изображение в понятном для человека спектре. Хотя, возможно, природа их транслятора совсем иная, основанная на волнах всех существующих длин одновременно.

Скорее всего, стоит отбросить жизнь в океанах аммиака при высоком давлении или в жидком метане. Цветовая гамма в подобных условиях была бы совсем иной, и зрение в целом не являлось бы эволюционно нужным. Про водородную или фторовую атмосферу можно сказать, что жизнь оказалась бы более простой, подобие РНК-молекул на основе этих элементов без кислорода было бы слишком упрощённым. Значит будем склоняться к версии кислородной атмосферы.

Стоит подумать над известным любому биохимику стандартным набором элементов, которые определяют молекулы для жизни: углерод, азот, кислород, фосфор, сера и водород. Артур знал десятки теорий, рассматривавшие замену одного или нескольких из них на другие. Однако сам склонялся к тому, что неслучайно жизнь на Земле образовалась именно из набора элементарных частиц, максимально подходящих для этого. У него была собственная теория, сводившаяся к тому, что при наличии возможностей для возникновения жизни, она, рано или поздно, непременно появится, просто в силу вероятности. И лишь устойчивая форма, из максимально подходящих под условия планеты атомов, сохранится и будет развиваться. Обычно он давал студентам такое объяснение:

«Представьте себе, что перед вами яма на плоскости. Каждая точка ее поверхности – какая-то комбинация атомов. Причём дно ямки – идеальный набор атомов для молекул жизни. Попробуйте положить шарик в ямку. Он скатится вниз и остановится лишь на дне. То есть, жизнь, основанная не на оптимальных для этого частицах, не удержится. Закройте глаза и киньте шарик в ямку. Когда вы откроете глаза, он окажется в самой глубокой точке. Не потому, что вы такой меткий, а потому что нет никаких альтернатив. То, что мы "открыли глаза", начав изучать мир вокруг, и обнаружили себя состоящими из самых подходящих для этого атомов, не является случайностью».

В общем, доктор Уайт смело записал в блокноте: «Форма жизни – углеродно-кислородная, планета – земного типа». Осталось узнать, есть ли хоть один подобный объект на таком расстоянии. Он достал из сумки MacBook, зашёл на сайт университета, ввёл пароль и провалился, переходя по папкам сервера, в базу экзопланет. Аризонский университет имел собственную астрофизическую обсерваторию и гигантскую программу, что и повлияло на его выбор места работы. Артур скачал данные в excel-файл и отсортировал по расстоянию от Земли. Среди семисот с лишним звезд обнаружилась ровно одна подходящая. На орбите Гомейсы, известной так же, как Бета Малого Пса, звезды белого спектра в четыре раза тяжелее Солнца и в два раза горячее, открыли около сорока планет и облако газа. Две планеты вполне могли быть подобными Земле. На расстоянии примерно в двадцать астрономических единиц от звезды нашли планету размером с Марс, под кодовым именем Гомейса Малая, на ней условия были чуть жарче, чем на Земле. «Слегка» дальше, за двадцать пять астрономических единиц, располагалась орбита планеты в два раза больше Земли и с чуть более холодным климатом. Её назвали Гомейса Большая. Артур аккуратно выписал названия. Конечно, не все звёзды на этом расстоянии учёные смогли изучить, но вероятность наличия жизни казалась достаточно высокой.

Теперь нужно вернуться к чтению сведений об инопланетянах, а построение теорий лучше оставить на потом.

* * *

Артур закончил чтение очередного документа из секретного списка. Господи, сколько же лет хранились эти данные. В основном, они были бесполезны. Какие-то быстрые тела в космосе, двигающиеся не по баллистической траектории, странные радиоволны, ну и тому подобное. Лишь некоторые детали заинтересовали его – например, «шар за тысячу километров от МКС исчез после начала наблюдения» или, самое интригующее, после высадки на Луне зафиксировано: «Тёмный объект примерно трёх метров диаметром проявился на фотографии лунной поверхности недалеко от посадочного модуля. Астронавты утверждают, что ничего не наблюдали». Это могли быть те же самые инопланетяне, посетившие Луну, но не вступившие в контакт. Если верить их словам, то они не начали общение из-за того, что американцы высадились на спутнике Земли в одиночестве, без представителей СССР и Европы, например.

Однако, следовало признать, что тонна макулатуры оказалась совершенно бесполезна в его сегодняшней задаче. В то время, как Артур думал обо всём этом, поглаживая дужку очков, в дверь постучали.

– Войдите, – хриплым голосом произнёс он. Надо попить чего-нибудь, а то в горле пересохло уже. – Открыто.

В дверях показался невысокий мужчина, типичный немец, с лысиной и седой бородкой, слегка полноватый, около шестидесяти лет, то есть примерно одного возраста с Артуром. Чем-то он напоминал психолога Карла Юнга[23]23
  Карл Гу́став Юнг – швейцарский психолог и психиатр, педагог, основоположник аналитической психологии. С 1907 по 1912 год был близким соратником Зигмунда Фрейда. Задачей аналитической психологии Юнг считал толкование архетипических образов, возникающих у пациентов. – Прим. ред.


[Закрыть], а чем-то – микробиолога Роберта Коха[24]24
  Генрих Герман Роберт Кох – немецкий врач, микробиолог и гигиенист. Коху удалось в 1876 году выделить и культивировать вне организма возбудителя сибирской язвы и впервые подробно описать его цикл жизни и роль в развитии заболевания. – Прим. ред.


[Закрыть]. Можно было, в принципе, и не гадать, это был доктор социопсихологии Генрих Ланге.

– Доктор Уайт, меня зовут Ланге, – с немецким резким акцентом произнёс тот. – Мне сообщили, что вы уже три часа, как в курсе дела, и я решил направиться сразу к вам, чтобы побыстрее вникнуть в происходящее.

– Доктор Ланге, рад знакомству. Само собой, вы правильно решили, – Артур вышел из-за стола, подошёл к Генриху и пожал ему руку. – Давайте организуем чай, и я поделюсь кое-какими мыслями.

– С удовольствием, коллега. Я же только что с трансатлантического рейса, вызов застал меня в Гренобле, во Франции, оттуда пришлось лететь через Париж. Я столько времени проторчал в воздухе, что организм теперь совершенно иссушен, так что чай будет весьма кстати. Хотя и от обычной водички не отказался бы, – он замер, глядя в глаза Артуру, потом вздохнул, и добавил. – Вот ведь дела творятся, полжизни ждал чего-то в таком роде, но не думал, что стану участником грандиозного события.

В кабинете нашелся чайник, профессор вскипятил его, достал с полки две кружки и два пакетика с заваркой, залил их кипятком и поставил на стол перед собой и Генрихом. Они спокойно пили чай, а доктор Уайт посвящал немецкого коллегу в то, что ему удалось систематизировать.

– Я не специалист в астробиологии и потому обратил внимание на другое, – заметил тот, выслушав Артура и прочитав рапорт с Марса. – Мне показалось, что это качественный спектакль со стороны пришельцев. Даже мелькнула мысль, что разговор – подделка, и никаких инопланетян нет.

– Почему вы так решили, Ланге? – удивился Уайт.

– Вы заметили, как понятно для нас они строят фразы? Речь, по сути, есть отражение мыслей и культуры, и то, что слова звучат на нашем языке, вовсе не гарантирует глубокое его понимание. Используя английский язык, я с легкостью могу произнести совершенно бессмысленное предложение. Вот, например, «Дневной нюх орла возвышается вплоть до самой стрижки».

– Генрих, это ерунда какая-то, – улыбнулся Артур, не очень понимая, к чему тот клонит.

– Именно! Я учёл все правила и словарный запас, но выдумал другой культурный слой, в котором подобный набор слов имеет смысл. А вы находитесь в своём слое, и для вас он звучит как какой-то бред, – взмахнув руками, продолжил доктор Ланге. Артур начал понимать. – Когда мы говорим, то используем не просто язык, но и близкий нам культурный инфослой. Порой даже жители одной страны не очень хорошо понимают друг друга. Однажды, лет тридцать назад, я приехал во Вьетнам на конференцию, у меня осталось три дня на отдых, и я решил проехаться по достопримечательностям. Так вышло, что я случайно заблудился и стал искать способ вернуться в отель. Я нашёл какого-то крестьянина, который пахал в поле, и спросил у него, где найти телефон. Он не знал никакого языка, кроме родного, и я начал объяснять ему, что мне нужно, жестами. Не сразу, но мужчина понял, и направил меня вдоль тропинки. Минут десять я пытался сказать, чего хочу, хотя имел в виду всего лишь телефон и автобус. А тут, казалось бы, совсем другой вид, с другой планеты, а мы сразу прекрасно друг друга поняли.

Артур, не торопясь, переварил и осознал слова Ланге. Но что из этого следует?

– Так вот, доктор Уайт, если бы гусеница, живущая в капусте, обрела разум и выучила бы английский, ей не удалось бы понять людей или донести до них свои мысли. У нас слишком разный цивилизационный, культурный код. А теперь давайте подумаем. Какова вероятность того, что их культура схожа с нашей больше, чем немецкая и вьетнамская друг с другом? Я считаю, что ноль целых ноль десятых. И поэтому думаю, что и переговоры, и уважение, и язык, и построение фразы представляет собой хитрое мимикрирование.

Артур встал и облокотился на стол.

– Да, но мы же не знаем, с какой целью они так себя ведут… – начал он, но Ланге тут же перебил его:

– Вообще неважно! Мы же сейчас пытаемся помочь дипломатам, так ведь? А инопланетяне используют наш культурный слой, наш язык. Они будут готовы к любым нашим вопросам, а мы, в свою очередь, не сможем понять, врут они или говорят правду. Вот в чем беда.

– Хорошо, но какой смысл им нам врать? Если бы они, технологически превосходя нас на века, хотели нас уничтожить, то у них была куча времени, по их же словам, чтобы это сделать.

– А вот вы представьте, если взять США и… папуасов, к примеру. Стремитесь ли вы их уничтожить? А заключить союз и какие-то торговые отношения? Нет. Папуасы интересуют США ровно тогда, когда нужно построить на их острове военную базу для контроля тихоокеанских торговых маршрутов. Да и угроз от папуасов никаких для США нет. Поэтому никто не вздумает на них напасть. Но на переговоры вы придёте с бусами и станете с умилением смотреть, как они танцуют и просят богов благословить сделку. Вы ни словом, ни делом не покажете, что их культура ничтожна, потому что вам нужны какие-то ресурсы или земля, но вы слишком цивилизованны, чтобы как двести лет назад просто пристрелить всех, кто проявит несговорчивость.

– То есть мы – папуасы, дикари, варвары. И этот блестящий шар – бусина, которой они нас завлекают, – задумчиво произнёс профессор. – Уничтожить нас инопланетяне не хотят, но переговоры будут лишь мишурой, за которой они скроют истинную цель. Значит, мы должны попытаться поймать их, осознав свою истинную ценность, чтобы дипломаты могли запросить максимально высокую цену, а не жвачку и кока-колу.

Ланге одобрительно похлопал его по плечу и пошёл с кружкой к мини-кухне, чтобы налить ещё чая. Он включил чайник, опёрся на небольшую мойку и, доставая из верхнего шкафчика следующий чайный пакетик, продолжил:

– Это могут быть ресурсы. У нас богатая планета, много тяжёлых элементов, как я читал. Вы будете чай? – спросил он.

– Да, спасибо, Генрих, – Артур подошёл к нему со своей кружкой и выкинул старый пакетик в мусорное ведро под раковиной. – Однако, я считаю, что наши ресурсы – не то, что им интересно. Таких планет миллиарды в галактике. Везде есть металлы и газы, и много чего ещё. Не думаю, что мы привлекаем их чем-то подобным.

Немец положил ему в кружку новый пакетик и налил кипятка. Себе на полную кружку ему не хватило, и он огорчённо посмотрел на пустой чайник.

– Здесь же хорошая вода из-под крана? – спросил он у Артура.

– Я её пью, вполне себе чистая. Но если вас смущает, то вот холодильник, в нём есть несколько бутылок воды, – показал профессор. К слову, Уайт сразу подметил, что ему выделили очень удобный кабинет, с классическим дизайном, как и переговорная внизу: большой письменный стол перед окном, диван вдоль левой стены и объёмный книжный шкаф, заполненный разнообразной публицистикой, вдоль правой (видимо раньше тут работали совсем другие люди). Также, слева от входа располагались мини-кухня и вход в отдельный санузел, как в отеле, а напротив, около книжного шкафа, ютились два небольших креслица и журнальный столик. Дополняли обстановку пара портретов на стене – Рузвельта[25]25
  Франклин Дела́но Рузвельт – американский государственный и политический деятель, 32-й президент США от Демократической партии с 1933 года до своей смерти в 1945 году. Единственный президент Соединённых Штатов, пробывший на этом посту более двух сроков. – Прим. ред.


[Закрыть] и Голды Меир[26]26
  Го́лда Ме́ир – израильская политическая и государственная деятельница, 4-й премьер-министр Израиля. Одна из основателей государства Израиль в 1948 году. Выросла в США, иммигрировала в подмандатную Палестину в начале 1920-х годов. – Прим. ред.


[Закрыть] – а также тяжёлые шторы и неброский ворсистый ковер посреди комнаты, создающий ощущение домашнего уюта. А ещё ведь была спальня, правда, на другом этаже здания и тоже довольно приятная.

Генрих подумал, но всё же налил воду в чайник из-под крана, поставил его и с наполовину полной чашкой чая направился к креслам, а не к рабочему столу. Артур пошаркал за ним, подумав, что по такому ковру лучше прошёлся бы босиком, а не в туфлях.

– Не возражаете, если я немного подымлю? – Генрих достал из кармана какую-то новую версию электронной сигареты.

– Да, пожалуйста, – сам Уайт курил только в студенчестве и только травку, но ничего не имел против чужих мелких недостатков. – Я думаю, что нам надо искать не что-то материальное.

– Я тоже так думаю, – произнёс Ланге, выпустив тощую струйку слабо ароматизированного дыма и аккуратно отхлебнув глоточек горячего чая, – ключевым тут является сам момент их появления. Они могли выйти на контакт и сто, и тысячу лет, ну или даже месяц назад. Что изменилось с тех пор?

– Мы высадились на другой планете.

– Да, то есть присоединились к космическим расам. Скажите, как вы думаете, если бы мы обнаружили другую расу, хватило бы у нас терпения пять тысяч лет ждать контакта?

– Думаю, наши политики и торгаши и месяца бы не продержались и показали бы себя, – Артур был уверен, ведь терпеливостью человечество совсем не отличалось.

– Вот и я так думаю. Тем не менее, они ждали. И я думаю, что это потому, что мы – далеко не первые, кого они повстречали. Это косвенно подтверждается их фразой про то, что наша дружба не является ценностью в галактике. У них, вполне возможно, сложились определённые правила для контакта. Например, как в Стартреке[27]27
  «Звёздный путь» (Star Trek) – научно-фантастическая вселенная, включающая шесть телесериалов, двенадцать полнометражных фильмов, а также большое количество книг, рассказов, компьютерных игр. Основатель вселенной – режиссёр Джин Родденберри. – Прим. ред.


[Закрыть], помните? Они выходили на контакт только с расами, представленными в космосе.

Артур кивнул. Он что-то такое знал, хотя фанатом франшизы не был. Однако, как-то раз на лекции его студент во время ответа на вопрос в шутку сослался на одно из событий из этого фильма, после чего пришлось нудно и долго разъяснять аудитории невозможность определённых вещей с точки зрения физики. Невозможность, которая теперь стала возможной.

– Я думаю, – продолжил Генрих, – что им нужно, чтобы мы соблюдали какие-то правила. Раз уж они не хотят нас уничтожить, то будут нас ограничивать. Навяжут нам некий кодекс поведения в космосе. Может обозначат границы, мол, эти звёзды наши, туда не летать.

– Им не стоит беспокоиться, доктор Ланге, – усмехнулся Артур, – мы ещё очень далеки от межзвёздных полётов. Так что вряд ли стоит ограничивать нас. С тем же успехом мы бы могли ограничить папуасов от того, чтобы их истребители не входили в воздушное пространство США.

Тут и Ланге засмеялся, видимо представил, как папуасы, узнав о цивилизации за океаном, спешно конструируют самолёт для атаки американских военных объектов.

– Так что же нам у них спрашивать, чтобы узнать больше об их расе и целях? – спросил немец.

– Не знаю, увы, – развел руками Артур, – пока что слишком мало информации. Но давайте, по крайней мере, изложим свои мысли для дипломатов. Может они сами что-то сообразят? Меньше, чем через двенадцать часов предстоит снова выйти на контакт, и мы получим чуть больше данных.

– И всё же, – подметил Ланге, – я думаю, что-то мы должны спросить, хотя бы из чисто научного любопытства. Предлагаю под номером один в нашем списке прописать вопрос о структуре их общества.

– Согласен. Под номером два я бы записал вопрос про то, есть ли у них половое разделение, и проявляется ли это как-то в общественном укладе.

Артур прошёл к столу, взял ноутбук, вернулся в кресло и начал записывать. Генрих же долил себе кипятка и стал надиктовывать ему собственные мысли. На формирование списка они потратили полчаса, а потом убили ещё час на то, чтобы ограничить число вопросов, сведя его к десяти, после чего Артура стало неумолимо клонить в сон. На этом решили закончить, отправили записи по внутренней сети на адрес контактной группы, пожелали друг другу спокойных снов и разошлись.

Уже засыпая, Уайт вспомнил про просьбу Джулиани советоваться с ним в случае появления любой идеи или теории. Ну тут не было ничего такого, что могло бы как-то помочь США, или чего-то, что стоило бы скрывать от представителей других стран. Так что, ждём ответов на вопросы. Вот что он забыл сделать, так это позвонить внучке, хотя обещал выйти на связь сразу по прибытии. Как же так? Артур посмотрел на часы. Несмотря на разницу времени с Аризоной, там тоже уже было слишком поздно. Нужно непременно позвонить ей с самого утра. Эх ты, старый дед. С этой мыслью профессор заснул.